Текст книги "Стиратель"

Глава 2

Вот и маяк. Суровая громадина поднималась из пыльно-серой дымки и тянулась к темно-серым облакам. О скалы внизу бились злые волны.

– Это точно он? – с сомнением переспросил Матвей, сверяясь с часами: десять часов десять минут.

– Во всей округе других маяков нет.

– Ну… тогда пошли.

Они распределили между собой груз и вступили на площадку перед маяком. В щелях меж плитками росла трава, так бурно, что сами плитки были уже почти не видны. Каменные стены маяка когда-то белили, но сейчас вся краска смылась, и он казался еще одной скалой, только причудливо ровной. Кроме шума волн, не было слышно ни звука, да и шум прибоя приглушала вата тумана. Однако, когда Матвей добрался до винтовой лестницы – словно обнимающей маяк, бегущей вдоль стен изнутри, – он понял, что имела в виду Ассо, сказав, будто он почувствует, то ли это место: маяк словно пел. Он напоминал уже не скалу, а дерево, которое тянется ветвями к небу. И Матвей мгновенно успокоился: место было самое то. И пахло здесь таинственно и приятно – морем, солью, дальними странствиями.

Ему захотелось поставить прожекторы, которые он тащил, и прижать обе ладони к каменной стене, послушать то, что пытается рассказать маяк, но он не решился: трудно будет объяснить это спутникам. Они, отдуваясь, несли все, чем ему вздумалось их навьючить, а тут такие закидоны. Успеет еще, когда они поднимутся на самый верх, маяк-то никуда теперь не денется.

– А почему он заброшенный? – спросила Фотина. – Такой красивый.

– Сейчас ориентируются на радио и на спутники, я полагаю, – ответил отстающий Гелиан.

Матвей первым выбрался на второй этаж. Посторонился, чтобы дать пройти остальным. Бухнул на пол прожекторы, поднял глаза и замер. Вся площадка была заполнена демонами. Вдоль стен они сливались в сплошную черную массу. Посреди комнаты стояла, широко улыбаясь, их вчерашняя незваная гостья в том же самом блестящем платье.

– Добро пожаловать.

– Здравствуйте, – буркнул Матвей.

Фотина ойкнула и попятилась.

– Пойдем, – сказал ей Матвей грубовато и подался вперед.

– Ну нет, – ласково остановила их демоница.

– Что значит «нет»?

– Значит, что мы не позволим вам пройти.

– На каком основании?

– Хотя бы потому, что нас тут много. Хотите сразиться?

Матвей качнул головой. Вот уж чего ему совсем не хотелось.

– У вас есть какие-то условия? – предположил он.

– Умница. У нас есть условие.

– Какое?

– Нам нужен он, тот, за кем я приходила вчера. Позовите его.

Матвей прикусил губу и взглянул на часы на мобильнике. Прямо на глазах телефон мигнул, пискнул и погас: разрядился. Матвей повернулся к Фотине.

– Звони Джуду.

– Не буду, – уперлась она.

– Фотина, мне нужно подняться наверх. Иначе Ассо не сможет вернуться. Совсем.

– Не буду.

– Твое глупое упорство, твоя ложная гордость сейчас совершенно неуместны! Звони!

– Не буду! – В ее голосе послышались слезы. – Ты не понимаешь, что ли? Они же его растерзают!

Матвей прошел мимо нее и склонился к близнецам, застрявшим на лестнице:

– Звоните вы!

Они переглянулись.

– Звоните немедленно! Мне необходимо спасать жену! Ему еще добираться сюда незнамо сколько, а силой я не прорвусь!

– Но если… – нерешительно сказал Лин.

– Не смейте ему звонить, я вас никогда не прощу, – дрожащим голосом заявила Фотина. – Он тут погибнет.

– Он справится, – пообещал Матвей с уверенностью, которой не чувствовал.

– Ты видел, сколько их там? Как он справится?

Они застыли, прожигая друг друга горящими взглядами. И в наступившей тишине услышали звуки торопливых шагов на лестнице, внизу. Матвей вытянул шею – да, это шел Джуд. Фотина ахнула.

– Все хорошо, – спокойно проговорил Джуд со ступенек, бегущих вдоль противоположной стены. – Сейчас я догоню, и не надо никому никуда звонить.

Матвей выронил бесполезный телефон и перевел дух. Гелиан присвистнул. Фотина прижалась затылком к стене и закатила глаза.

Джуд взлетел вверх по лестнице и подмигнул Матвею. На мгновение притормозил возле Фотины, которая на него не смотрела. С нежностью положил ладонь ей на щеку.

– Спасибо, – сказал он тихо. – Фотина.

Она упрямо мотнула головой.

– Не переживай за меня. Матвей прав, я справлюсь. Точно.

И Джуд прошел вперед, легкий, стремительный и яркий.

– В придачу к телепатии еще и нуль-транспортировка, – шепнул Лину Гелиан.

Глава 3

– Он просто не видел, сколько их, – сокрушенно поведала братьям Фотина. – Самоуверенный… камикадзе.

– Давайте двигайтесь уже, мы тоже не видели, – напомнил Лин.

Они выбрались на круглую площадку второго этажа. Поверху тянулась цепочка окон, под ней, преграждая путь к очередному пролету лестницы, колыхалось черное облако, в котором время от времени угадывались, а потом пропадали всевозможные шипастые хвосты, когтистые лапы, острые зубы, странные щупальца, – но от него безошибочно веяло опасностью и страхом. Пройти к лестнице было нельзя.

Стены тут дышали холодом, изо рта вверх поднимался пар. Джуд стоял неподалеку от центра площадки боком к своим спутникам. Лицом к лицу с красивой демонессой. Она ему обольстительно улыбалась. Он был серьезен.

– Вот он я, – произнес он. – Ваше условие выполнено? Мы пошли наверх?

Матвей не знал, что видит перепуганная Фотина, но самому ему было совершенно очевидно, что Джуд не боится. Он не бравирует, не изображает из себя смельчака, он и в самом деле не боится. В нем неуловимо пело что-то, похожее на песню старого маяка, попадая в унисон с этим волшебным местом.

Однако если сейчас вот эта туча обрушится на него… Надолго его не хватит. Это безнадежно.

– Я жду, – напомнил Джуд.

– Вот ты какой, – сказала демоница и склонила голову к плечу. – Ну что ж, давай поговорим.

– Поговорим? Давай поговорим. Только недолго, у нас не так много времени. Вы тут вдруг повылазили и полагаете, что мы с вами должны считаться, а по мне, так провалитесь туда же, где пропадали столько лет, мы скучать не будем.

Она звонко рассмеялась.

– О, демоны никогда никуда не девались. Да, русалочий король помог нам, попытавшись обвести судьбу вокруг пальца. Рикошет сделал воду мутной, и мы с успехом затерялись – но никогда никуда не девались, что вы, что вы… Так глупо. Неужели кто-то мог бы сдерживать демонов? Даже если бы это было возможно, как ты это себе представляешь? В отдельно взятой стране? Что для нас ваши… государственные границы? Демоны были всегда, и будут всегда, и не вам, о глупые полукровки, пытаться перекроить мир. Вы слепы и глухи, вы не видите того, что у вас под носом, не видели никогда…

Она поджала губы, и глаза ее сердито полыхнули, а затем на ее лице снова появилась приторная, как сироп солодки, улыбка.

– Но для тебя, воитель, у нас есть предложение. Сейчас, когда вы раскрыли глаза и увидели… Надо, чтобы у нас был свой представитель среди вас. Не в открытую пока, пока нет, нейтралы на это еще не способны, они живут по давно устаревшим понятиям. Но ты мог бы быть главным, главным здесь, в этой стране, по нашей части. Ты же и так практически один из нас. Стиратель, eraser, уничтожающий живое. Что у тебя есть? У тебя ничего нет. Ты думаешь, тебе предана твоя команда, но ты для них начальник, которого они обязаны слушать, и не более. Завтра у них будет другой командир, и они будут так же слушать его. Для них не изменится ничего. Работа… Из-за перспективного дела ты отказался даже от отпуска. Ты карьерист, ты убиваешь время и успешно возводишь замки, громоздя мертвое на мертвое. В этом мы можем тебе помочь, – и она протянула к нему руку. – Из тебя выйдет идеальный инквизитор… Мы будем подкидывать тебе мелких демонов, которых вполне можно уничтожать, даже публично, – и становиться все более славным героем в глазах всех этих идиотов. У тебя будет статус, и будет известность, и будет авторитет, о, разумеется, будут и деньги. И власть. Что еще надо? Тому, у кого нет ничего. Тому уникальному, уникальному специалисту, который умеет только гасить огонь, но не разжигать его.

Джуд слушал молча, внимательно и настороженно. Они видели его в профиль и не могли толком оценить выражения лица. Фотина тяжело вздохнула.

– Ты будешь уникален. Прославлен и богат. Кто устоит перед тобой? Ты получишь любую, кого пожелаешь. Тебя заметят кромешницы. У твоих ног будут сидеть полукровки и есть с твоих рук. Нейтралки потянутся греться в лучах славы. Что уж говорить о людях, которых ты сможешь спасти или погубить одним мановением пальца! О, я еще не упомянула, что ты будешь иметь и самых прекрасных женщин из всех… таких, как я. У нас нет неврозов и не болит голова. Нас будет так возбуждать близость с нашим идеальным инквизитором… палачом. Стирателем. Тебе не понадобится больше выслуживаться, кружа, как собачка на задних лапах, перед начальством, которое не прислушивается к твоему мнению и ценит тебя не более чем одну из отверток в стандартном наборе.

Леди повернула голову, бросила холодный взгляд на замерших, окаменевших спутников Джуда и усмехнулась.

– Ударим по рукам, и я сегодня же ночью буду твоей. И исполню все твои желания.

Она шагнула вперед и призывно облизнулась.

Джуд тоже сделал шаг вперед. Фотина вздрогнула всем телом. Джуд вытянул руку ладонью вверх – и на ней вдруг вспыхнул огонек. Демоница отпрыгнула. Темная стена демонов качнулась и поплыла. Пламя взвилось высоко, а затем Джуд тряхнул рукой, и оно исчезло.

Он широко улыбнулся.

– А ты говоришь, ничего нет, – сказал он весело. – Ты говоришь, умею только гасить. У меня есть все, что мне нужно.

Ноги у Матвея налились неподъемной тяжестью. Рта он давно уже не мог раскрыть и был уверен, что и остальные хранили молчание из-за такого же заклятия. К горлу поступила тошнота. Мышцы ныли. Голова раскалывалась. Время поджимало.

– Пока выметайтесь отсюда, а там поглядим, как будем сосуществовать дальше. – Джуд оглянулся на своих спутников, которые не сводили с него глаз. – Наверное, было бы интереснее, если бы я колебался, – сказал он им с улыбкой. – Если бы были какие-нибудь сомнения, пойду я на это или нет. У кого-нибудь есть сомнения?

Но они не могли ни кивнуть, ни покачать головой. Даже дышали с трудом, будто воздух превратился в вязкий гель.

– Отказываешься? – уточнила демоница. – Но чего ради? Скажи, я не могу этого понять. Я обещала тебе все, чего только можно пожелать. Власть, славу, деньги и любовь.

– Вы не можете дать мне любовь, потому что у вас любви нет, – бесхитростно ответил Джуд.

Лицо демоницы исказилось от злобы.

– Ты не знаешь, что это такое, и не должен говорить об этом. Слово на букву «л»… всего лишь глупое человеческое слово. Ты стоишь здесь один. Они прячутся за твоей спиной и трепещут. Ты всю жизнь прожил один и всегда будешь один!

Джуд молчал. Матвей ощутил движение рядом и скосил глаза. Он увидел, как по лицу Фотины прокатилась судорога. Потом из носа потекла струйка крови. А Фотина подняла руку, вытерла кровь рукавом и через силу качнулась вперед. Шаг. Еще шаг. Она встала рядом с Джудом, и их пальцы сплелись.

Глава 4

Как только руки Джуда и Фотины соприкоснулись, чары спали. Матвей сумел вновь вдохнуть полной грудью, расправить плечи, переступить с ноги на ногу. Повеяло теплом.

Тогда Матвей сказал то, что волновало его больше всего.

– Время, Джуд. Нам надо торопиться.

– Да, – не оборачиваясь, откликнулся тот. – Да. Итак, освобождайте дорогу. Мы поняли друг друга. До свидания.

Подумав, близнецы заняли место возле брата, по другую сторону. Лин положил ладонь ему на плечо.

– Ну?

Джуд поднял правую руку и снова запалил огонь. Теперь он горел по-другому, ярко и ровно. Огонек был небольшим, но осветил все пространство.

– Со мной сейчас мой воздух, мой ветер, который раздует пламя. И ничто не помешает мне жечь напалмом. Уходите подобру-поздорову. Может быть, вы правы и я умею только уничтожать, но уничтожать я умею хорошо.

– Мы еще встретимся, – процедила демоница.

– Конечно, Эмпуса.

На мгновение Матвею показалось, что та, услышав это имя, бросится на Джуда, но нет. Она развернулась к своей свите – и все они разом пропали, как морок, будто их и не было.

– Наверх, – скомандовал Джуд близнецам.

Сам он повернулся лицом к Фотине и поднес ее пальцы к губам.

– Фотина…

Она вырвала руку.

– Ничего я не твой… не твоя… не твой ветер и воздух. Еще чего.

Огонек, горевший в глазах Джуда, погас.

– Ты можешь думать… и чувствовать что угодно, – отрывисто сказал он. – Но ты никак не можешь повлиять на это. Ты мой воздух, и ты этого не изменишь. Я дышу и живу только рядом с тобой.

Потом он, не дожидаясь ответа и больше не глядя на нее, обратился к Матвею:

– Наверх. Быстро введи меня в курс дела. Зачем мы тут вообще? По дороге рассказывай, не будем терять время.

Джуд подхватил мешки, которые до этого несла Фотина, и пошел вперед. Матвей, подобрав свои прожекторы, поспешил за ним.

– Ассо ночью сообщила, что ее пребывание у русалок закончится в полдень. Она не знает точно, где находится, но это как бы на магическом плане. Если ты понимаешь, о чем я…

– Приблизительно.

– И она просила включить маяк, чтобы она смогла выбраться к нам.

– Засветить маяк днем.

– А… это имеет символическое значение. Указать ей путь.

– Прекрасно. Твоего присутствия здесь недостаточно?

– Очевидно, нет.

– Ну ладно…

Близнецы уже ждали их в фонарном помещении на самом верху маячной башни. Посередине красовалась пустая металлическая чаша, линзы давно демонтировали. Зато стены были стеклянными, и здесь оказалось намного светлее. Дышалось тоже легче. Джуд прошелся по круглой площадке, критически оглядывая фронт работ.

– А кто такая Эмпуса? Или что такое? – спросил беспечно Гелиан.

Матвей подумал про себя, что на месте брата не стал бы дергать Джуда, когда у него такое лицо, но, видно, Гелиан был не настолько внимателен. Или у него хромал инстинкт самосохранения.

– В переводе на ваш язык это вампир, – сказал Джуд. – И людоедка. Почитай какую-нибудь книгу. Для разнообразия.

– Я… – возмутился было Гелиан, но Лин дернул его за руку.

– Почитаем, – покладисто отозвался он.

– Она меняет обличья, перед юношами обычно предстает в виде прелестной девы. Отличается ослиными ногами. Осел как символ похоти. И глупости, Гелиан.

Тут до башни добралась запыхавшаяся Фотина, и Джуд, оборвав лекцию, принялся молча подключать прожектор к генератору.

И у него ничего не вышло.

Глава 5

Чего они только не делали! Прожекторы и генераторы отказывались работать. Тогда мужчины стали пытаться развести огонь, используя все, что принесли, но зажигалки гасли, а спички просто не загорались.

– Фотина, сколько там на часах? – уточнил Матвей.

Она вытащила мобильный.

– Уже без десяти двенадцать.

– Я не понимаю, – растерянно сказал Матвей. – Мы все проверили. Это что, демоны нам так все сломали?

Джуд поводил ладонью над приборами, потом сжал в кулаке зажигалку.

– Нет. Не думаю. Предметы неодушевленные, и мне такой эффект неизвестен. Скорее всего, это маяк…

– Маяк не хочет возвращаться к жизни? Но он живой, я чувствую.

Джуд поднял голову.

– Я тоже чувствую. Может, поговорить с ним?

Он подошел к стене, уткнулся в нее лбом. Помолчал.

– Послушай, Матвей, дело твое, это тебе надо говорить.

– Они серьезно…? – спросил Гелиан.

Фотина шикнула на него. Матвей тоже приблизился к стене, положил на нее ладони. Камень был теплым.

– Помоги нам, – попросил Матвей. – Помоги, пожалуйста. Не препятствуй. Нам очень надо. Мы потом быстро все выключим и уберем. Все затушим. Мы аккуратно. Нам недолго. Нам надо вытащить мою жену. Пожалуйста.

Джуд вытянул вперед руку ладонью вверх и попытался повторить фокус, который дважды удался ему на втором этаже, но из этого тоже ничего не вышло. Огня не было.

– Это я виновата, – шепотом сказала Фотина.

– Тс-с, – велел ей Джуд.

Матвей стукнулся лбом о стену.

– Мне надо спасти жену, – повторил он громче. – Мне надо ее вытащить. Слышишь? Ты как портал из одного мира в другой. Я не знаю, как это работает, но ты мне нужен. Помоги. Почему ты отказываешься нам помочь? Нам нужен небольшой лучик света. Ненадолго. Иначе она заблудится и застрянет там навечно.

Он тоже попытался разжечь пламя, как тогда, когда Игнат закинул его в волшебное пространство между мирами, но ощущение забылось и не возвращалось. Тогда он чувствовал себя полным сил огнедышащим драконом, а сейчас только дрожал и никак не мог успокоиться. Расширенными от ужаса глазами Матвей смотрел то на растерянных близнецов, то на приунывшую Фотину, то на невозмутимого – на первый взгляд – Джуда, который на самом деле был подавлен не меньше, чем все остальные.

– Это я виновата, – повторила Фотина чуть громче. – Я сказала, что я не твоя, что я не твой ветер. И поэтому ты не можешь разжечь… Поэтому ты не можешь…

Она подошла к Джуду и положила ему руку на плечо. Он обнял ее за талию.

– Твоей вины тут нет, – сказал он твердо. – Если ты меня не любишь, никому не нужно, чтобы ты притворялась. Никому. Ни этому маяку, ни Матвею и Ассо, ни мне. Необходимо найти другой выход.

Фотина подняла на него глаза. Погладила по волосам, по щеке.

– Ты такой глупый, – сокрушенно проговорила она. – Я тебя люблю.

Матвей сел на каменный пол и крепко зажмурился, а потом не выдержал и спрятал лицо, уткнувшись в колени. Вот и все. Его подопечные нашли тропинку друг к другу, а он навсегда потерял свою жену. У него шумело в ушах, будто это он погрузился на глубину и мечется там, не зная, в какой стороне дно, а где – спасительный воздух.

Джуд толкнул его в плечо, и он неохотно поднял веки.

– Нам надо всего лишь подать сигнал. Символически.

Матвей промолчал. У него перехватило горло, и он был не в состоянии выдавить ни звука. Джуд улыбнулся ему, и Матвей подумал, что самое время врезать этому эгоисту по физиономии, но руки тоже не поднимались. Маяк обманул его, заставил поверить в свою доброжелательность, но вначале впустил демонов, а затем испортил все оборудование и задавил в зародыше все волшебные силы, которыми могли похвастать жалкие полукровки. Джуд тоже обманул его, сопровождал всю дорогу, вытаскивал из мелких передряг, а тут оказался бессилен.

На самом деле ни маяк, ни Джуд тут ни при чем. Это он сам подвел Ассо. И теперь все пропало. Навсегда.

– Что ты… – сказала Фотина.

Джуд дернул ее за руку и оглянулся за близнецов, будто пытался заручиться их поддержкой. А потом во всю глотку запел.

 
In the town
Where I was born…
 

Он дважды щелкнул пальцами.

 
Lived a man
Who sailed to sea[14]14
  Известная песня британской группы «Битлз» «Yellow Submarine» («Желтая подводная лодка»).


[Закрыть]…
 

При первых звуках песни у братьев глаза полезли на лоб, но они быстро сориентировались и подхватили:

 
And he told us of his life
In the land of submarines.
 

Фотина хлопнула в ладоши, отбивая ритм, и присоединилась к мужскому хору.

 
So we sailed up to the sun
Till we found a sea of green…
 

Она не зря была наполовину сильфидой, в которой жила стихия воздуха: ее голос легко взлетел к самой вершине маяка, заполнил собою все фонарное помещение и вырвался на простор над морем.

 
And we lived beneath the waves
In our yellow submarine.
 

Дальше они орали припев уже хором, и Матвей, поднявшись на ноги, нашел в себе силы присоединиться. Правда, внутри себя он продолжал ужасаться: почему именно эта песня? Надо же помогать Ассо выбираться на поверхность, а мы, как сумасшедшие, горланим почему-то про то, как замечательно живем под водой! Но волна энергии затянула и его.

Когда они дошли до слов sky of blue and sea of green, «синее небо и зеленое море», Матвей вдруг заметил, что так оно и есть. Пропала серость, так надоевшая за эти дни. Облака развеялись. Море вновь стало ласковым и манящим, оно играло барашками. Он воспрянул духом.

Но тут песня закончилась.

– И что теперь? – выпалил ошарашенный Матвей.

– Жди. Маяк доволен, – с ухмылкой ответил Джуд. – Все налаживается. Видишь?

Матвей оглянулся. Да, похоже, что Джуд прав.

– Но почему именно эта песня? – с досадой спросил он.

– Я не знаю. Первое, что пришло на ум. Некогда было перебирать, как ты понимаешь. И потом, хотелось, чтобы все знали слова, и ты, и мы, значит, не русская, не греческая, и чтобы петь было несложно, поэтому…

– Мне всегда хотелось спеть вот что, – перебила Фотина, – и теперь я отсюда никуда не уйду, пока мы этого не сделаем!

Она ударила Лина по плечу.

– Поехали! Hey, Jude!

– О нет, – простонал Джуд.

– О да! – Она взмахнула руками, как дирижер, и близнецы послушно вступили:

 
Hey Jude,
Don’t make it bad.
Take a sad song and make it better.
Remember
To let her into your heart
Then you can start to make it better…
 

В этот раз Джуд не стал петь. Он боком присел туда, где блестела ненужная чаша маяка, и с ласковой улыбкой слушал, как поют его любимая женщина и его братья.

«Эй, Джуд. Не воспринимай все трагически. Возьми грустную песню и сделай ее лучше. Помни, что надо впустить ее в сердце, и только тогда у тебя получится ее улучшить», – переводил про себя Матвей.

Что ж, это было примерно то, что он сам говорил Джуду. Что нельзя вечно шарахаться, захлопывая сердце от боли, и рано или поздно придется все же осмелиться – осмелиться полюбить, осмелиться принять боль, а без этого никогда не испытаешь счастья.

К концу песни ребята совсем разошлись и с наслаждением орали «на-на-на-на» и «эй, Джуд», стараясь перекричать друг друга. И тогда Матвей увидел сияющую Ассо.