Текст книги "Копенгаген. Жемчужина Скандинавии"

Королевский дворец Фредериксберг

Все королевские дворцы Копенгагена расположены на равнине, практически на уровне море. И лишь один из них находится на горе, возвышаясь над всем городом. Это – дворец Фредерика IV, Фредериксберг (Frederiksberg Slot).

Когда Фредерик был молодым кронпринцем, он много путешествовал по Европе. Больше всего он полюбил Италию. А увиденные там дворцы произвели на него такое сильное впечатление, что, вернувшись в Копенгаген, он стал умолять своего отца Кристиана V разрешить ему возвести в Копенгагене дворец в итальянском стиле. Поначалу Кристиан V был готов пойти навстречу сыну. Однако когда он узнал, что Фредерик хочет построить не просто дворец, а сделать так, чтобы он возвышался над всем городом и чтобы с него открывался вид на весь Копенгаген, то монарх решительно отказал Фредерику, заявив, что в казне на это денег нет. Все объяснялось элементарной ревностью: король не мог стерпеть, чтобы чей-то дворец был лучше королевского, и не был готов простить это даже собственному сыну.

Свою давнюю мечту Фредерик сумел осуществить лишь тогда, когда сам стал королем. Он взошел на датский престол в 1699 г. и тут же приступил к ревизии королевской сокровищницы. Денег в казне и впрямь оказалось маловато. Но король приказал продать несколько крупных жемчужин, бриллиантов и сапфиров, привезенных из Индии. Голландские ювелиры охотно купили редкие драгоценности, и деньги у короля появились. Теперь самым главным было подыскать подходящее место для дворца. Вместе с придворными архитекторами король стал каждый день объезжать окрестности Копенгагена в поисках места, с которого бы открывался по-настоящему хороший вид на столицу. Наконец он нашел его – это был древний Солнечный холм («Solbjerg»), на котором, по преданию, проводили свои магические обряды еще друиды.

Солнечный холм тут же переименовали во Фредериксберг – то есть «гору Фредерика» – и работа закипела. Строители под руководством главного архитектора Эрнста Бранденбургера (Ernst Brandenburger) за четыре года возвели чудесный дворец, из окон которого открывался действительно восхитительный вид на весь Копенгаген.

Королевский дворец Фредериксберг

Король очень любил бывать здесь, и это отметили установкой в дворцовом парке памятника работы Биссена. На основании памятника – надпись: «Здесь он чувствовал себя счастливым посреди верных людей». Но дворец Фредериксберг был не просто любимым детищем самого Фредерика – он рассматривал его и как своеобразный памятник своему великому прадеду Кристиану IV, которого очень любил и почитал. Точно так же, как Кристиан IV своими деяниями и величественными зданиями возвысил Данию и Копенгаген, так и этот дворец, возвышающийся над всем городом, должен был напоминать датчанам о его великой эпохе и о том, что его правнук является истинным преемником и продолжателем великого короля.

Стоящий на вершине Солнечного холма дворец, весь пронизанный солнечным светом, купаясь в его лучах, точно парит над городом и окружающим его парком. Здесь почти все осталось практически нетронутым со времен Фредерика IV. Чтобы сохранить первозданный облик дворца, в нем не допускали никаких новшеств. С 1868 г. во дворце Фредериксберг размещается Военная академия, готовящая офицеров разного профиля, в том числе и для сил датского спецназа. Но даже сотрудникам Военной академии запрещено что-либо переделывать во дворце или добавлять по своему вкусу или для своего удобства. Поэтому, в частности, во дворце нет кондиционеров. И когда летом из-за жары в учебных офицерских классах становится совсем невыносимо, то преподаватели приказывают распахнуть настежь огромные старинные окна. И тут взорам будущих офицеров открывается пикантная картина – десятки полуобнаженных дамочек, усеявших изумрудную траву перед дворцом и, по старой датской традиции, загорающих топлесс…

Впрочем, и во времена Фредерика IV во дворце царила довольно фривольная обстановка. Таковы были нравы короля – и того времени. В частности, в бальном зале дворца в ряде мест около канделябров высоко развешаны специальные зеркала, глядя в которые, можно было получить отличный обзор сверху декольте некоторых из танцующих дам, в деталях увидеть волнующий вырез.

Ветреная же супруга короля, Луиза Мекленбургская, на свой лад использовала знаменитую мраморную баню Фредерика IV, которую он приказал выстроить для того, чтобы заниматься там грязелечением и принимать целебные ванны – она проводила там свидания с… королевским лейб-медиком, который должен был пользовать в этом помещении самого Фредерика IV.

Впрочем, дерзость лейб-медика дорого обошлась ему: его казнили, а затем специально не убирали останки с эшафота, возведенного неподалеку от дворца, позволяя птицам расклевывать их, чтобы королева видела, как гниет то, что осталось от ее возлюбленного. В замке хранится и подзорная труба, в которую на эшафот смотрела королева-мать Шарлотта Амалия Гессен-Кассельская, а затем передавала ее супруге Фредерика IV, заставляя несчастную также «любоваться» страшным зрелищем.

Однако даже такая жестокая месть не была способна вернуть главного – угаснувшего чувства короля к своей неверной супруге. После измены Луизы король совершенно охладел к жене. Сама мысль о том, чтобы еще раз посетить ее спальню в левом крыле дворца, казалась ему невыносимой. И королеве, которая родила Фредерику IV 30 ноября 1699 г. наследника – будущего короля Кристиана VI – пришлось смириться с тем, что до конца жизни ей придется фактически жить без мужа. Это стало одной из мрачных тайн дворца Фредериксберг, в котором Луиза Мекленбургская прожила вплоть до своей смерти в 1721 г.

Король смог найти утешение в объятиях дочери прусского посла в Дании Елизаветы-Елены фон Фиерегг. Познакомила их родная сестра короля принцесса София-Хедевиг, у которой Елизавета-Елена служила фрейлиной. София-Хедевиг сама была незамужней – сначала она, не желая переходить в католическую веру, отказалась выйти замуж за императора Австрии Йозефа I, затем расстроился ее намечавшийся брак со шведским королем Карлом XII. Принцесса прекрасно рисовала, занималась музыкой и литературой, и в такой легкой и непринужденной атмосфере, царящей в ее доме, роман ее брата и Елизаветы-Елены стал разгораться не по дням, а по часам. Сама София-Хедевиг этому не препятствовала – видимо, оставшись незамужней и бездетной, она не желала этой участи другим. А когда их мать, вдовствующая королева Шарлотта-Амалия, принялась осыпать Софию-Хедевиг упреками, что та способствует предосудительной связи своего брата с ее фрейлиной, то дочь ответила ей, что Луизе Мекленбургской самой в первую очередь не следовало изменять мужу.

6 сентября 1703 г. в дворцовой церкви Фредериксберга состоялось тайное бракосочетание Фредерика IV и Елизаветы-Елены фон Фиерегг. Тайным оно было потому, что у короля по-прежнему оставалась законная жена – королева Луиза. Однако Фредерик IV, ссылаясь на положения Ветхого Завета, которые не запрещали многоженство, сумел добиться того, что датская церковь вынесла официальное суждение: поскольку Библия не запрещает многоженства, оно при определенных условиях дозволяется и христианам. Поэтому руководивший обрядом бракосочетания лютеранский священник и решился зарегистрировать союз короля с фрейлиной его сестры. Одновременно Елизавете-Елене был присвоен титул графини Антворсков и даровано поместье Антворсков. 27 июня 1704 г. Елизавета-Елена родила королю сына, Фредерика Гульденлеве. Однако эти роды оказались для нее смертельными, и в возрасте 25 лет она умерла.

Король был безутешен. Он устроил Елизавете-Елене пышные, поистине королевские похороны, на которых пришлось присутствовать и его матери, и всем министрам, и высшему духовенству Дании. Королева Луиза наблюдала за похоронами из окошка своей кареты. А меньше чем через год умер и его сын Фредерик Гульденлеве.

Фредерик IV погрузился в траур, из которого вышел благодаря… камеристке своей бывшей возлюбленной, которая была на 11 лет моложе ее. В ту пору Шарлотте-Елене фон Шиндель было всего 15 лет. Но король, который был на 20 лет ее старше, влюбился в девушку с такой неистовой силой, что позабыл обо всем. Его не останавливали уже ни увещевания матери, ни молчаливый укор его формально-законной жены, ни перешептывания придворных. 15летняя Шарлотта-Елена переехала во дворец Фредериксберг и заняла в нем королевские покои. Пять лет спустя она родила королю дочь Амалию. За это король возвел ее в графское достоинство, сделав графиней Фредериксхольмской. Однако новорожденная дочь через несколько месяцев умерла.

Фредерик IV

И Фредерик IV вновь погрузился в безутешный траур, из которого его… опять вывела любовь. На этот раз – самая сильная и самая всепоглощающая страсть всей его жизни. Эту девушку, Анну-Софию Ревентлов, он знал давно. Она была дочерью его канцлера графа Конрада Ревентлов. Он впервые познакомился с ней, когда его архитектор Эрнст Бранденбургер – тот, что строил Фредериксберг – отправился на Ютландию, чтобы перестроить только что купленный семьей Ревентлов древний замок Клаусхольм. И когда Бранденбургер закончил свою работу, он пригласил короля полюбоваться на нее. Тогда в замке был устроен грандиозный прием, и на нем маленькая девочка Анна-София трогательно пела и танцевала. Но когда в 1711 г. король увидел 18летнюю Анну-Софию на бале-маскараде во дворце Фредериксберг, он потерял голову. Он смотрел на нее и думал, что ему нужна только эта девушка, и никто другой.

Окружающие тоже это заметили – слишком выразительны были взгляды короля. И мать Анны-Софии, графиня Анна Габель-Ревентлов, поспешила увезти дочь в фамильный замок Клаусхольм, который находился очень далеко от Копенгагена – в восточной Ютландии, в 12 километрах от Рандерса. Тогда Фредерик IV прислал к ней гонца с письмом, в котором заверял графиню в своей безграничной любви к Анне-Софии и просил ее руки, клянясь, что в этом случае немедленно женится на ней. Но графиня ответила так: «Этого не будет никогда».

Однако остановить короля было уже невозможно. В темную февральскую ночь 1712 г. король, проделав опасный путь по разбушевавшемуся зимнему морю и проскакав несколько десятков километров по бездорожью, оказался под стенами замка Клаусхольм. В замке все спали – кроме Анны-Софии, которая, заслышав далекий стук копыт, сразу проснулась. Ее сердце сильно билось. И когда король, приставив к стене взятые с собой длинные штурмовые лестницы, полез к окну ее спальни, девушка уже понимала, что ее ждет. Король влез в ее спальню, поднял ее на руки и, рискуя в любой момент сорваться вниз, поспешил вниз по скользким ступенькам лестницы. Пока они скакали к Копенгагену, он сделал ее герцогиней Шлезвигской, а на полпути к столице, в замке Скандерборг, они обвенчались. Священнику Томасу Клаусену, который проводил церемонию бракосочетания, король вновь напомнил про освященные Библией деяния ветхозаветных патриархов. Через неделю усталый, но совершенно счастливый король и Анна-София добрались до дворца Фредериксберг.

Мать короля, Шарлотта-Амалия Гессен-Кассельская, как говорят, встретила своего сына и новоиспеченную невестку площадной бранью. Но молодожены, будто не заметив ее, молча прошли мимо. Через год вдовствующая королева умерла. Но во дворце Фредериксберг оставалась еще живая королева Луиза. Впрочем, на нее уже никто не обращал внимания. И когда в 1716 г. Фредерик IV принимал во дворце Петра I и его супругу Екатерину, то рядом с ним в качестве супруги сидела Анна-София. Единственная уступка требованиям этикета заключалась в том, что она сидела по левую руку от короля – так, как по датской придворной традиции полагается делать морганатическим супругам. Луиза же пряталась в дальних покоях и вышла только тогда, когда пришло время прощаться с русским царем и его женой.

15 марта 1721 г. Луиза Мекленбургская, которая была на 4 года старше своего мужа, тихо скончалась. И уже через три недели во дворце Фредериксберг праздновалась пышная свадьба короля с Анной-Софией Ревентлов. На торжественном свадебном обеде она сидела уже по правую руку от короля. Еще через месяц, в мае 1721 г., Анна-София была официально коронована как королева Дании. Отныне при ее прибытии в любой город должны были стрелять из пушек, а за ее каретой должен был следовать отряд из двадцати драгун.

Анна-София Ревентлов очень любила Фредериксберг, однако здесь, рядом с ней, жил человек, который ненавидел ее всеми фибрами души. Это был кронпринц Кристиан, сын Фредерика IV от Луизы Мекленбургской. Не раз во время их бурных ссор из окон замка летела драгоценная фарфоровая посуда, а слуги в страхе прятались по углам. Больше всего Кристиан опасался того, что новая супруга его отца родит детей и наследником престола будет объявлен кто-то из них. И действительно, Анна-София родила Фредерику IV троих детей – дочь Кристину-Амалию и сыновей Фредерика-Кристиана и Карла, однако все они умерли во младенчестве. За спиной короля и королевы шептались: это Божья кара за то, что Фредерик IV женился еще при живой жене.

Но король заставил своего сына подписать специальный королевский указ, согласно которому за Анной-Софией и после его смерти сохранялись все права королевы, и ей должны были воздавать все полагающиеся почести. И этот указ стал первым, который Кристиан VI немедленно нарушил сразу же после смерти отца 12 октября 1730 г. Короновавшись в тот же день, он приказал отправить Анну-Софию обратно, в ее родовой замок Клаусхольм, и держать там под домашним арестом. При этом он сам вынес из дворца Фредериксберг многие личные вещи Анны-Софии и побросал их в карету. Вторая супруга покойного короля прожила в Клаусхольме еще 13 лет, и все это время ей запрещалось принимать каких-либо гостей без особого королевского разрешения, вести с кем-либо переписку, а ее слуги были обязаны ежедневно доносить на нее. И только когда Анна-София 7 января 1743 г. умерла, Кристиан решился наконец выполнить последнюю волю отца – позволил похоронить ее в усыпальнице датских королей в Роскилле и установил в стране траур после ее смерти.

Анна-София Ревентлов, возлюбленная, затем супруга Фредерика IV

Обладавший жестоким сердцем Кристиан VI сам скончался через три года после смерти Анны-Софии Ревентлов. Теперь во дворце Фредериксберг жил его сын Кристиан VII со своей женой, английской принцессой Каролиной-Матильдой. Здесь впервые появился привезенный Кристианом из поездки по Германии молодой талантливый врач Иоганн Струэнзе, здесь он лечил детей Каролины-Матильды, здесь же стал ее любовником. Когда в результате прогремевшего скандала Струэнзе был схвачен и обезглавлен, а Каролина-Матильда отослана в Германию, то во дворце Фредериксберг поселился кронпринц Фредерик – будущий Фредерик VI. Он стал фактическим правителем государства еще при жизни своего отца – ни один королевский указ не считался действительным без подписи Фредерика, и всех министров назначал именно он. А когда в 1808 г. Кристиан VII умер из-за того, что ему почудилось, будто на острове Зеландия высаживаются испанские кавалеристы из состава войск Наполеона, то Фредерик VI еще тридцать один год управлял страной.

После смерти Фредерика VI 3 декабря 1839 г. во дворце Фредериксберг осталась жить его вдова Мария-София-Фредерика Гессен-Кассельская. А когда она умерла 10 марта 1852 г., то новый король Фредерик VII не пожелал переезжать во Фредериксберг. Короли из новой Глюксбургской династии, Кристиан IХ и королева Луиза, также предпочли жить в Амалиенборге. Об этом никто прямо не говорил, но, видимо, всех королей – а особенно их супруг – тяготили воспоминания о том, что во Фредериксберге монархи открыто жили со своими любовницами и женились на них, забывая про своих законных супруг. Так в 1868 г. созрело решение передать дворец Военной академии, которая находится в нем и поныне.

Дворец Фредериксберг окружает большой парк. Он был разбит архитектором Хенриком Шеелем одновременно со строительством самого дворца. Это – огромная зеленая территория с тщательно подстриженными лужайками, обсаженными ровными рядами старых лип, с водопадами и павильонами, в которых так любили укрываться от посторонних глаз галантные кавалеры XVIII столетия и их возлюбленные. В парке находится Китайский павильон, а также храм египетского бога Аписа, созданный в 1804 г. архитектором Николаем Абильгордом под впечатлением поездок в Фивы и Луксор.

Променад вдоль самого синего моря

Лангелиние

От Нюхавна вдоль морского побережья на два километра тянется набережная Лангелиние, оригинальное название которой, «Langelinie», первоначально – «Den Lange Linie», расшифровывается как «Длинный променад». Это действительно длинный, неспешный променад вдоль берега моря – от красочных, будто сошедших со старинных гравюр домов и шхун Нюхавна до выдающегося далеко в море маяка Лангелиние. Набережная Лангелиние представляет собой великолепный парк, который узкой изумрудной полосой тянется вдоль морского побережья, позволяя вдыхать пахнущий солью и водорослями воздух пролива Эресунн и наслаждаться незабываемыми видами. Летом же здесь не столько ходят, сколько лежат: Лангелиние превращается в один огромный пляж под открытым небом, где копенгагенцы, среди которых можно легко заметить столь отрадное глазу частое вкрапление броских датских красавиц, получают столь желанную для североевропейцев дозу загара.

Лангелиние. Памятник погибшим морякам корабля «Даннеброг» и его командиру адмиралу Ивару Уитфельдту

Вплоть до середины XIX в. гулять здесь можно было, лишь заплатив изрядную сумму. Благодаря этому здесь прогуливалась только избранная публика – простых людей на Лангелиние не допускали. И лишь с принятием в Дании Конституции плата за вход была отменена, и Лангелиние стала такой же демократичной, какой она является сейчас.

Идя по длинному променаду Лангелиние, гости Копенгагена увидят неоготическую англиканскую церковь Святого Олбана, Музей датского Сопротивления, цитадель Фредериксхавна с окружающим ее парком Черчилля, фонтан богини Гефион и то, ради чего, собственно, многие и направляются в Копенгаген – знаменитую Русалочку.

Англиканская церковь Святого Олбана

Неподалеку от морского побережья в высокое чистое небо, характерное для этой части пролива Эресунн, врезается тонкий и острый церковный шпиль, похожий на хорошо заточенный хирургический инструмент. Это – колокольня англиканской церкви Святого Олбана (Saint Alban's Church), и сходство ее с хирургическим инструментом совсем не случайно: стиль, в котором возведена церковь, так и называется – «ланцетная готика».

Церковь Святого Олбана – единственная англиканская церковь во всем Копенгагене, что может показаться удивительным, учитывая тесные экономические и культурные связи Дании с Англией и значительное количество выходцев с Британских островов, постоянно проживающих в датской столице. Однако ничего удивительного здесь нет: после Реформации, согласно королевскому указу Фредерика III от 1665 г., единственной церковью, которой было разрешено иметь приходы на территории датского королевства, стала лютеранская. Этого же правила датские власти придерживаются и по сей день, и крайне неохотно дают разрешение на открытие в стране каких-либо иностранных церквей и приходов.

Это правило коснулось и англиканской церкви Святого Олбана, несмотря на то, что первая церковь, посвященная этому святому, возникла на датской земле еще в начале IX в. и была построена в Оденсе. Из Англии туда перенесли мощи святого – часть его бедренной кости и указательный палец. Именно в этой церкви был убит в 1086 г. своими противниками король Кнуд IV, причисленный затем к лику святых и ставший святым покровителем Дании. Деревянная церковь Святого Олбана в Оденсе не сохранилась. В Средние века наибольшее количество англичан проживало в Хельсингере, через который проходило огромное количество судов, следовавших из Северного моря в Балтийское и обратно, и там имелась своя англиканская церковь.

Однако строгие законы, принятые в Дании в связи с Реформацией, надолго лишили всех иностранцев права исповедовать свою религию где-либо за пределами домовых церквей их посольств. Этот порядок касался и католиков, и православных, и англикан. Возможно, приверженцы англиканской церкви так никогда бы и не получили своего собственного прихода в Копенгагене, если бы не случилось настоящее чудо: дочь датского короля Кристиана IX Александра вышла замуж за наследника британского престола принца Уэльского, будущего короля Великобритании Эдуарда VII, и стала английской королевой. К ней через год после ее свадьбы, в 1864 г., и обратились прихожане-англикане с просьбой разрешить им построить в Копенгагене англиканскую церковь.

Англиканская церковь Святого Олбана на набережной Лангелиние

Александра, отличавшаяся весьма отзывчивым сердцем, поддержала эту просьбу. Однако потребовалось целых 20 лет хлопот, прежде чем в 1885 г. она смогла наконец заложить камень в основание будущей церкви. Правда, эти 20 лет не прошли зря: Александре удалось договориться с министерством обороны Дании, чтобы оно выделило для строительства церкви свой старый плац со стрельбищем неподалеку от побережья. После того как участок, где раньше солдаты маршировали и стреляли, был очищен от остатков военного имущества, получилось замечательное место для строительства: просторное, с великолепным видом на море. На строительство церкви, деньги на которую помимо английской общины Дании дали крупные британские торговцы и промышленники и сама Александра, ушло два года, и 17 сентября 1887 г. состоялось ее освящение. Александра пригласила на нее всех своих коронованных родственников и весь английский двор, и церемония получилась по-настоящему грандиозной: в ней участвовал ее муж, принц Уэльский Эдуард, ее сестра русская императрица Мария Федоровна, и ее муж, император России Александр III, ее родители король Дании Кристиан IХ и королева Луиза, ее брат греческий король Георг I с женой, племянницей Александра II великой княгиней Ольгой, и архитектор Артур Бломфильд (Arthur Blomfield). Прием по случаю освящения церкви продолжился на королевской яхте «Осборн», где демонстрировалась самая главная святыня – временно привезенные из Великобритании мощи великомученика Олбана, святого покровителя Англии – второго по значению после святого Георгия. А актеры королевского театра разыграли на яхте сцены из жизни Олбана, который стал первым в истории христианским мучеником Англии. Олбан был язычником, который в эпоху императора Диоклетиана жил в Англии в местечке Верулариум – теперь оно называется Сент-Олбанс. Он приютил у себя дома христианского проповедника Амфибала, который обратил его в христианство и крестил. Когда в дом Олбана были посланы солдаты с приказом арестовать проповедника, Олбан поменялся с ним своей одеждой и был арестован вместо него. Его привели к римскому наместнику, но Олбан не раскаялся, а наоборот, сказал, что поклоняется истинному Богу живому, который сотворил все. За это его приговорили к отсечению головы. Но первый палач, которому поручили обезглавить Олбана, отказался это сделать, и тогда второй палач обезглавил мученика, а затем и первого палача. Олбана обычно изображают с отсеченной головой в руках – и именно таким его можно увидеть на цветных витражах англиканской церкви Святого Олбана в Копенгагене.