Текст книги "Копенгаген. Жемчужина Скандинавии"

Бредгаде – улица дворцов

Почетное звание «самой фешенебельной улицы Копенгагена» по праву носит Бредгаде (Bredgade) – в буквальном переводе «Широкая улица». Иногда ее еще называют «копенгагенским Бродвеем». Она начинается от площади Конгенс Нюторв и представляет собой главную улицу квартала Фредерикстаден (Frederiksstaden), или «квартала Фредерика» – самого роскошного квартала Копенгагена, построенного по приказу короля Фредерика V в 1749 г. специально для того, чтобы отметить 300летие правления Ольденбургской династии в Дании новым грандиозным строительством. Король сам отбирал проекты, предложенные ему главным архитектором строительства Николаем Эйгтведом, и вместе с государственным канцлером Мольтке тщательно следил за их воплощением в жизнь. В результате родился квартал Фредерика с улицами Бредгаде и Амалиагаде, обрамленными величественными парадными зданиями и сооружениями, придавшими неповторимый облик Копенгагену и превратившими его в одну из самых элегантных и шикарных европейских столиц.

Каждый день в 11 часов 50 минут Бредгаде оглашает барабанная дробь, и по ней проходит красочная церемония: от дворца Розенборг к королевским дворцам Амалиенборг через Бредгаде следует рота королевских гвардейцев, которые ровно в 12 часов дня заступают на смену караула.

Первоначальная же история Бредгаде совсем не предвещала столь блестящего ее будущего. Впервые эта улица появилась на карте Копенгагена в XIII столетии. Правда, тогда ее и улицей-то нельзя было назвать – это была проселочная дорога, по которой окрестные крестьяне гнали в Копенгаген скот на продажу. Судьба улицы, как и многого другого в Дании, круто изменилась с приходом к власти Кристиана IV – по его приказу в 1592 г. эту дорогу радикально расширили и замостили булыжником, превратив в самую широкую улицу в Копенгагене, и дали ей соответствующее название – Бредгаде.

Улица постепенно застраивалась красивыми домами, однако в 1677 г. король Кристиан V (1670–1699) решил изменить ее название на Норгесгаде, то есть Норвежскую улицу, дабы новое название постоянно напоминало датчанам об их владениях в Норвегии. Но новое официальное название так и не прижилось – сами копенгагенцы продолжали именовать улицу Бредгаде. И в 1877 г. городские власти сдались и вернули улице ее старое название.

Дворец Одд Феллоу

Главной визитной карточкой Бредгаде является дворец Одд Феллоу (Odd Fellow Palaet) с его знаменитой металлической оградой, поражающей красотой кованых узоров.

Своим появлением этот изящный дворец обязан заказчику – видному дипломату и ценителю искусств графу Кристиану Августу фон Беркентину (Christian August von Berckentin), личность которого отразилась в его грациозных линиях и классических пропорциях. Граф фон Беркентин происходил из древнего благородного рода, который отсчитывал свою родословную от XII в., но к началу XVIII столетия заметно обеднел. Граф стал камер-юнкером королевы Луизы, супруги Фредерика IV, и сумел быстро очаровать весь двор своими превосходными манерами, культурой и знанием множества языков. Король заметил его и в 1721 г. направил своим посланником в Швецию. Но в Стокгольме фон Беркентин пробыл всего один год. Дело в том, что в 1721 г. заметно обострились отношения Дании и Австрии, и, чтобы уладить их, Фредерик IV вынужден был направить к венскому двору своего самого искусного дипломата. А им являлся фон Беркентин. В Вене фон Беркентин пробыл ровно 18 лет. Это были чрезвычайно сложные годы – короли Дании и Австрии отчаянно спорили из-за датских владений на юге Ютландии, в районе Шлезвиг-Гольштейна, и фон Беркентину приходилось применять все свое дипломатическое искусство, весь свой такт и находчивость для того, чтобы избежать войны. Ему посчастливилось это сделать. Он сумел удержать отношения между двумя королевствами на тонкой грани, отделявшей мир от войны, но заплатил за это чрезвычайно высокую цену: в Вене умерли его жена Сюзанна-Маргарита и четверо из пятерых детей. В Копенгаген он возвратился вдовцом с единственной дочерью Луизой. Датский король обласкал фон Беркентина, оказавшего ему столь важные услуги: он назначил его своим тайным советником и камергером, а в 1750 г. возвел в графское достоинство.

Восемнадцать лет, проведенные при блестящем венском дворе, помноженные на врожденную культуру и образованность фон Беркентина, превратили его в одну из самых заметных фигур своего времени. В Копенгагене он считался своего рода эталоном элегантности, культуры и изящества. После того, как король сделал его графом, фон Беркентин испросил у Фредерика V разрешения построить в Копенгагене для себя дворец по своему вкусу. Король милостиво согласился. Днями и ночами граф фон Беркентин вместе с архитектором Йоханом Готтфридом Розенбергом (Johan Gottfried Rosenberg) просиживал над чертежами будущего дворца. Граф хотел воплотить в его облике все свои представления об изяществе и красоте. Дворец строился долго, целых пять лет, но когда в 1755 г. он был наконец открыт, то стал настоящей жемчужиной. Огромные залы дворца использовались для проведения музыкальных и балетных вечеров, балов, множество поваров подавали гостям самые изысканные обеды, а богатейшая библиотека фон Беркентина могла посоперничать с самой Королевской библиотекой, причем граф специально разрешил бесплатно заниматься в ней копенгагенским студентам.

Вместе с графом во дворце жила его дочь Луиза. Она родилась 26 апреля 1725 г. в Вене и прожила там вплоть до своего совершеннолетия. В 1744 г. Луиза вышла замуж за майора Кристиана Зигфрида фон Плессена. После завершения военной карьеры майор фон Плессен работал в городском правлении Копенгагена, где отвечал за финансы. Но в 1755 г. майор скоропостижно скончался, оставив Луизу вдовой в 30 лет. Детей у них не было. Луиза не стала больше выходить замуж, а переехала к отцу во дворец Беркентина и вместе с ним жила там вплоть до смерти графа в 1758 г.

Луизе очень нравилось жить в этом прекрасном дворце, где все было буквально пронизано изяществом, красотой и совершенством, но этому не суждено было продлиться долго. После смерти ее отца в 1758 г. всесильный делец того времени Генрих Карл фон Шиммельманн (Heinrich Carl von Schimmelmann) сделал Луизе предложение, отказаться от которого было невозможно, предложив продать ему этот дворец. Так любимое творение графа перешло в руки дельца и стало называться его именем – дворец Шиммельманна, а Луиза была вынуждена уехать в свое сельское имение Коккедаль.

В 1766 г. королева Каролина-Матильда обратилась к Луизе с просьбой стать ее фрейлиной. Королеве очень хотелось иметь рядом с собой такую образованную и порядочную женщину, как Луиза фон Беркентин-Плессен. Луизе не хотелось возвращаться в Копенгаген, но она все же позволила королеве уговорить себя. Когда Луиза стала служить при дворе, она пришла в ужас: король Кристиан VII откровенно пьянствовал и предавался оргиям в компании своих собутыльников, с которой он практически не расставался, и его гораздо чаще видели вместе с известной проституткой Анной-Катрин Бентхаген по прозвищу «Башмачница Катрин», нежели с его законной женой. С Башмачницей Катрин король, не стесняясь, появлялся при дворе, представляя ее как свою возлюбленную. В таких условиях Луиза старалась всем, чем только можно, помочь несчастной Каролине-Матильде: она утешала и ободряла ее, старалась поддержать в королеве чувство собственного достоинства и оградить ее от самых тяжелых испытаний.

Все это неизбежно привело к конфликту Луизы с самим королем и с его окружением. В конце концов в 1768 г. Луизе передали категорический приказ Его Величества: немедленно покинуть свою придворную должность и убраться из королевства. Место Луизы в апартаментах королевы заняла гораздо более покладистая дама – Маргрете фон дер Люэ, а сама Луиза фон Беркентин удалилась в свой дом в немецком городе Целле рядом с Ганновером. Там она написала книгу «Воспоминания о королевском дворе Дании» («Memoire de la cour de Danemark»).

Судьбе было угодно распорядиться так, что ровно через четыре года в качестве изгнанницы в Целле была привезена… сама королева Каролина-Матильда. Это стало расплатой за ее любовную связь с лейб-медиком короля Иоганном Струэнзе. Изгнанную королеву поселили в замке, и две женщины смогли наконец увидеться вновь. Больше они уже расставались.

К сожалению, ровно через три года Каролина-Матильда скоропостижно скончалась, и Луиза фон Беркентин опять осталась одна. Она прожила после этого еще четверть века и умерла в Целле в 1799 г., окруженная уважением горожан, которые высоко ценили ее за добрые дела и готовность всегда помочь ближним. Но, несмотря на такой почет, Луиза перед смертью все равно вспоминала свой прекрасный дом в Копенгагене и отчаянно тосковала по нему. Однако вернуться туда у нее не было никакой возможности – завладевший ее домом на Бредгаде Генрих Карл фон Шиммельманн был таким противником, с которым ей было не совладать.

Дворец Одд Феллоу

Если бы новому владельцу дворца Беркентин в детстве сказали, что он будет жить в собственном дворце в центре датской столицы, который будет называться его именем, то он бы, наверное, просто рассмеялся. Ибо сначала ничто не предвещало Генриху Карлу фон Шиммельманну подобного блистательного взлета. Спорна даже сама приставка «фон» к его фамилии – Генрих родился в семье простого торговца в немецком городке Деммин, и ни он сам, ни его родители поначалу даже и не заикались о своем дворянском происхождении. Пойдя по стопам своего отца, Генрих также стал мелким торговцем. И он бы, наверное, так и остался бы им, если бы в 23летнем возрасте не женился на 17летней Каролине Тугендрейх Фридеборн, унаследовавшей от своего отца-мельника значительное состояние. Деньги новоиспеченной супруги предприимчивый Генрих использовал с толком: он купил на них место сборщика податей в Курзахсене. Настоящим же источником богатства для него стало то, что приносит всем горе и страдания – война. Когда прусский король Фридрих Великий затеял войну с Саксонией, Генрих сумел купить себе патент на снабжение прусской армии, и дела его немедленно пошли в гору. На поставках для армии он разбогател так, что сумел даже купить целый замок Аренсбург.

Слух о немыслимых способностях молодого предпринимателя к преумножению богатств дошел и до соседней Дании. Финансы Дании находились в ту пору в глубоком расстройстве, и возглавлявший датское правительство канцлер граф Йоханн Хартвиг Эрнст фон Бернсторфф решил привлечь для разрешения денежных проблем страны Генриха фон Шиммельманна. Чтобы подстегнуть в нем рвение работать на благо Дании, ему дали титул барона и вручили орден Даннеброг. В Дании фон Шиммельманн пошел испытанным путем: он предложил ввести новую подать и, собрав с населения деньги, пополнить оскудевшую казну. Несмотря на то что сборы этой подати привели к народным волнениям, опыт фон Шиммельманна властям понравился, и ему был открыт зеленый свет. Для того же, чтобы предприимчивый немец чувствовал себя в Дании как дома, ему было разрешено купить в Копенгагене любой дом. Шиммельманн выбрал дворец Беркентина, который тут же назвал собственным именем.

Его супруга Каролина очень быстро превратилась в светскую даму, которая стала устраивать во дворце знаменитые балы-маскарады, чрезвычайно популярные среди датской знати, поскольку на них подавались самые изысканные кушанья и вина и блистали своей красотой наиболее привлекательные дамы.

На долгие годы дворец Шиммельманна стал самым популярным местом развлечений в Копенгагене среди высших кругов датского общества. Впрочем, принимая и щедро развлекая своих гостей, сам Шиммельманн не оставался внакладе: благодаря поддержке канцлера Бернсторффа, он приобрел в личную собственность государственный завод по производству ружей и пушек в Хельсингере и долю в Датской Азиатской компании, вывозившей пряности и шелк из датских колоний в Индии. Самым же выгодным приобретением Шиммельманна стала покупка нескольких королевских плантаций сахарного тростника, расположенных на датских Виргинских островах в Карибском море. Для того чтобы обеспечить эти плантации рабочей силой, он занялся работорговлей – на принадлежащих ему судах из Африки в Вест-Индию ежегодно доставлялось несколько сотен рабов. Это позволило Шиммельманну разбогатеть так, что порой он из собственных средств кредитовал датское государство. Гигантское богатство сделало его незаменимым в глазах беспутного короля Кристиана VII, которому он любезно одалживал кругленькие суммы. Ловкий, как уж, Генрих Шиммельманн сумел понравиться и антиподу короля – любовнику его жены Каролины-Матильды Иоганну Струэнзе, которому он ухитрялся давать советы по поводу замышлявшихся Струэнзе реформ. Когда же Струэнзе отрубили голову и публично колесовали, то Шиммельманн и тут не растерялся и сумел установить тесные отношения с заклятыми врагами реформатора – королевой Юлианой-Марией и канцлером Ове Хёг-Гульдбергом. Здесь явно сыграла роль удивительная способность Шиммельманна делать деньги из ничего. По поручению королевы Юлианы-Марии он провел реформу Копенгагенского банка, сделав его государственным, занялся прокладкой Эйдерского канала в Шлезвиг-Гольштейне, соединившего Балтийское море с Северным, и организовал несколько компаний по разработке природных богатств Исландии и Гренландии. И когда Генрих Карл фон Шиммельманн умер 15 февраля 1782 г. во дворце Шиммельманна в Копенгагене, он был богатейшим человеком Дании.

С 1782 г. и вплоть до своей смерти в 1831 г. во дворце жил его сын, Эрнст Генрих фон Шиммельманн. Он был не менее ловок и неразборчив в выборе средств, ведущих к успеху, чем его отец. Когда у Эрнста неожиданно разгорелся конфликт со всесильным канцлером Ове Хёг-Гульдбергом, который в течение долгих лет покровительствовал его отцу, то он решил прогнать его и привести на его место другого приятеля своего отца – молодого графа Андреаса Петера Бернсторффа, племянника того самого Йоханна фон Бернсторффа, который и пригласил когда-то в Данию его отца. Ради этого Эрнст Шиммельманн составил тайный заговор с рядом других влиятельных сановников, который увенчался успехом – Хёг-Гульдберг лишился своего поста, а Андреас Бернсторфф и он сам получили ключевые министерские посты: Бернсторфф стал министром иностранных дел Дании, а Шиммельманн – министром финансов. Иметь своим ближайшим другом министра иностранных дел было исключительно важно для Шиммельманна, ведь основой его благосостояния являлись работорговля в Африке и производство сахара на плантациях в Вест-Индии, покровительство же Бернсторффа избавляло его предпринимательскую деятельность за океаном от каких-либо придирок и ограничений. Большинство слуг во дворце Шиммельманна в Копенгагене также составляли черные рабы, вывезенные из Африки, что неизменно приводило в восторг тех, кто посещал устраиваемые во дворце балы и званые вечера – присутствие черных как смоль рабов придавало им особенный колорит.

Эрнст Шиммельманн занимал пост министра финансов на протяжении целых тридцати лет подряд. Несомненно, это было вызвано тем, что в нем видели успешного продолжателя дела отца, который славился своей способностью добывать огромные деньги там, где их, казалось бы, не было вовсе. Оставив свой пост в 1813 г., Шиммельманн целых десять лет находился не у дел – он просто жил в свое удовольствие, принимал гостей в своем дворце, путешествовал, совершенно не задумываясь о деньгах, поскольку потратить гигантское состояние самого богатого человека в Дании было просто невозможно. Но затем в нем, несмотря на довольно почтенный возраст – ему исполнилось уже 77 лет, – вновь проснулись политические амбиции, и он занял пост своего старого друга Андреаса Бернсторффа. Эрнст Шиммельманн был министром иностранных дел в течение семи лет вплоть до самой своей смерти в 1831 г.

После смерти Эрнста Шиммельманна знаменитый дворец на Бредгаде перешел к его сыну Карлу фон Шиммельманну. Однако Карл владел им недолго – к этому времени он и сам достиг весьма преклонного возраста, и скончался уже через два года. Дворец перешел к его сыну Эрнсту Конраду Карлу Йозефу фон Шиммельманну. Правнук первого Шиммельманна прожил во дворце на Бредгаде ни много ни мало 51 год. Он не скрывал, что его главной целью было наслаждаться жизнью и постараться потратить то феноменальное состояние, которое накопили его предки. Именно этим он и занимался в течение целого полувека. Надо сказать, что поставленную перед собой задачу Эрнст выполнил сполна: в течение пятидесяти с лишним лет устраивал во дворце концерты, выставки, балы, празднества. А незадолго до смерти продал свой знаменитый дом специально созданному акционерному обществу «Дворец концертов» (Concertpalaiset), которое стало устраивать во дворце Шиммельмана различные выступления, светские мероприятия и вечера.

В 1900 г. дворец был выкуплен «Орденом чудаков» (Odd Fellow Ordenen) – созданным в 1878 г. датским масонским орденом, занимающимся благотворительностью, помощью больным и бедным, гуманитарными проектами, а также концертно-выставочной деятельностью. С покупкой орденом дворца поменялось и его название – с 1900 г. дворец называется Одд Феллоу Пале. Там теперь проходят выставки, концерты и престижные закрытые вечеринки, а также регулярные заседания членов ордена и его Совета во главе с Досточтимым Мастером. И теперь в тех самых залах, где подсчитывались доходы от торговли рабами и разрабатывались планы посылки к берегам Африки кораблей за новыми партиями невольников, обсуждаются вопросы помощи жителям Южного Судана, строительства хосписов в Прибалтике и гуманитарные проекты в Бутане.

Дворец БернсторффА

В Средние века мужчины соперничали друг с другом, сражаясь на шпагах, в эпоху же Просвещения обычным стало соперничать, меряясь богатством, красотой любовниц и блеском своих домов. Именно этому обстоятельству обязан своим рождением дворец Бернсторффа (Bernstorffs Palae): когда вернувшийся из Австрии граф Кристиан Август фон Беркентин начал в 1751 г. строить роскошный дворец на Бредгаде, то только что оставивший должность посла в Париже и назначенный министром иностранных дел Йоханн Хартвиг Эрнст фон Бернсторфф не захотел отставать от него и тоже начал строить себе дворец на той же самой улице. Более того: не желая ни в чем уступать Беркентину, Бернсторфф нанял того же архитектора, Йохана Готтфрида Розенберга, и приказал ему «сделать дворец не хуже, а лучше, чем у Беркентина».

Подстегиваемый щедрыми посулами Розенберг со всем пылом принялся за выполнение сановного заказа, и ровно через год после постройки дворца Беркентина на той же самой Бредгаде вырос и дворец Бернсторффа. Однако готовый результат едва ли удовлетворил министра: несмотря на весь блеск и великолепие его дворца, он все же уступал дворцу Беркентина своим изяществом и стилем. Впрочем, в этом не было ничего удивительного: ведь Бернсторфф отдал строительство на откуп архитектору, полностью доверившись ему, а фон Беркентин колдовал над чертежами своего дворца сам, пытаясь воплотить в них свои представления об изяществе и совершенстве. А поскольку Беркентин был гораздо более тонкой натурой, с обостренным ощущением прекрасного, то и дворец его вышел гораздо более красивым.

Однако, несмотря на неутоленное чувство соперничества, Йоханн фон Бернсторфф был в целом доволен своим дворцом и охотно принимал в нем самых разнообразных гостей – всесильного канцлера Адама Готтлоба Мольтке, адмирала Кристиана Даннешельд-Лаурвига, первого губернатора датских Виргинских островов Йоргена Дюппеля. В этом дворце он провел 22 года своей жизни – как он признавался, «свои лучшие 22 года». Когда в 1772 г. Йоханн фон Бернсторфф умер, то его дворец вместе со всем остальным имуществом перешел по наследству к его племяннику Андреасу Петеру Бернсторффу.

Дворец Бернсторфф

Ровно через год после своего переезда во дворец Андреас Петер Бернсторфф, как и его дядя, стал министром иностранных дел. Этот пост он занимал в течение целой четверти столетия. Благодаря этому дворец Бернсторфф повидал множество видных иностранных гостей: в нем побывал португальский король Жузе I, король Сардинии Карл-Эммануил IV, герцог Баварии Максимилиан III, а также их министры иностранных дел, вельможи и приближенные. В эти годы двери дворца не закрывались практически ни днем, ни ночью, перед ним постоянно дежурили кареты и конные экипажи, а многочисленная челядь Бернсторффа только и успевала возами завозить свежую провизию, цветы и вино, которое рекой лилось во время приема высокопоставленных гостей.

На этих приемах вместе с Андреасом Бернсторффом часто бывал и его сын Кристиан, молодой дипломат. Когда он подрос, то отец направил его послом в Берлин. Оттуда Бернсторфф-младший поехал послом в Швецию. В Стокгольме его застала весть о болезни отца. Он примчался в Копенгаген, чтобы присутствовать при последних месяцах жизни отца, а когда того не стало, то унаследовал его дворец, а вскоре – и его пост министра иностранных дел. Копенгагенцы шутили: «Дворец Бернсторффа – счастливый: всякий, кто живет в нем, просто обречен стать министром иностранных дел!»

Однако пребывание младшего Бернсторффа на министерском посту не получилось таким же рекордно-долгим, как и у его отца, и в 1811 г. он отправился послом в Вену, покинув дворец на Бредгаде. Оттуда он уехал в Берлин, где также несколько лет служил послом, и лишь на склоне жизни возвратился в свой копенгагенский дворец.

После смерти Кристиана Бернсторффа в 1835 г. дворец Бернсторффа был выкуплен датским королем. Главной причиной покупки стала близость этого здания к королевским дворцам Амалиенборг. Во дворце Бернсторффа селили высокопоставленных гостей короля, когда те со всего света приезжали в Копенгаген, и дворец вновь сиял и сверкал огнями, как во времена бессменного министра иностранных дел Андреаса Бернсторффа.

А в 1881 г. Кристиан IX передал дворец своему второму сыну Георгу, который еще в 17летнем возрасте был избран на греческий престол и стал королем Греции. Он сделал это потому, что супруга Георга I, русская великая княгиня Ольга Константиновна, племянница Александра II, родила ему к тому времени пятерых детей и была беременна шестым, и во время их пребывания в Дании им требовался отдельный просторный дом. Дворец Бернсторффа как нельзя лучше подходил для этой цели. В нем семья Георга I счастливо жила на протяжении многих лет. Здесь у Георга и Ольги родился сын Андрей, ставший отцом герцога Филиппа Эдинбургского – мужа нынешней английской королевы.

Однако в разгар военных действий против Турции в ходе Первой балканской войны, когда Греция боролась за возвращение ранее захваченных турками земель, психопат-анархист Александрос Схинас застрелил в Салониках Георга I. Рыдая над гробом, Ольга Константиновна как заведенная повторяла: «Если бы только он не уезжал из Дании, если бы только не покидал нашего дворца там». Новым греческим королем стал их сын Константин I. Времена в Греции наступили нестабильные, страна бурлила, и королевской семье пришлось продать свой дворец в Копенгагене. Самые ценные предметы обстановки – французские гобелены по рисункам Франсуа Буше и мебель в стиле рококо, сделанные еще для Йоханна фон Бернсторффа, были и вовсе проданы американскому миллиардеру Вандербильдту и уплыли за океан.

После продажи дворца наследниками Георга I в нем в течение многих лет находилось датское страховое общество «Балтика». С 1995 г. в нем размещаются подразделения Восточного апелляционного суда Дании.