Текст книги "Копенгаген. Жемчужина Скандинавии"

Русские места в Копенгагене

Русский Копенгаген

Точно так же, как сама Дания расположена на разбросанных в Балтийском море островах, так и по всему Копенгагену разбросаны своеобразные «островки России» – русский собор, русское посольство, русские рестораны, русское кладбище. Появление на карте Копенгагена этих многочисленных островов – зримое свидетельство тесного переплетения исторических судеб Дании и России на протяжении целых тысячелетий. Они встречаются в Копенгагене буквально на каждом шагу, наглядно показывая, что Дания – самая близкая для русских страна в регионе Балтийского моря.

Князь Димитрий Романов (слева) с супругой княгиней Доррит с Чрезвычайным и Полномочным Послом РФ в Дании А.А.Обуховым (1992–1996 гг.). Фото автора, 2010 г.

Эта близость зародилась еще в легендарные времена древних викингов, но особенно сильной она стала в эпоху династии Романовых. Брак императора Александра III и датской принцессы Дагмары сделал Романовых и правящую в Дании династию Глюксбургов ближайшими родственниками, а в Копенгагене в честь этого знаменательного события появился храм Святого Благоверного Александра Невского.

Храм Святого благоверного Александра Невского

Если идти по Бредгаде от королевских дворцов Амалиенборг в сторону Конгенс Нюторв, то очень скоро справа на фоне синего или серого копенгагенского неба будут видны три золоченых купола-луковки. Это – русский православный храм Святого Благоверного Александра Невского, та самая церковь, которую построили на русские деньги по случаю бракосочетания датской принцессы Дагмары с будущим русским императором Александром III.

Говорят, что первоначально храм Александра Невского должен был стоять на другом месте – там, где сейчас находится Англиканская церковь. Мол, именно тот, более обширный, участок был выделен для Дагмары, а для ее сестры Александры, ставшей женой английского короля Эдуарда VII, – более компактный на Бредгаде. Но, поскольку русские не торопились с возведением храма, англичане подсуетились и на «чужом» месте построили Англиканскую церковь. Так ли все было на самом деле, никто уже не скажет, хотя доля правды в этом есть – бракосочетание Дагмары и Александра состоялось 9 ноября 1866 г., а к строительству церкви приступили только в 1881 г. Так или иначе, но нынешний Александр Невский на Бредгаде так плотно обставлен домами, что во время Пасхи крестный ход вынужден идти не вокруг храма, но вокруг всего квартала.

Проект церкви был отобран по итогам конкурса, в котором участвовали пятнадцать лучших русских архитекторов. Самой удачной оказалась работа профессора Петербургской Академии художеств Давида Ивановича Гримма, по проектам которого сооружено немало построек в России и за рубежом, в том числе и памятник Екатерине II, что перед Александрийским театром в Петербурге. Средства на сооружение храма выделила царская семья. Дагмара, ставшая Марией Федоровной и принявшая православную веру еще при обручении, сделала самый большой взнос на строительство в Дании церкви защитника земли Русской Александра Невского.

Строительство началось в 1881 г. Гримму помогали лучшие датские архитекторы – Фердинанд Мельдаль и Альберт Нильсен. В сентябре 1883 г. в Копенгаген из Санкт-Петербурга специально прибыли монахи Александро-Невской лавры, чтобы в присутствии высших членов русской, датской и греческой королевских семей освятить храм. Они освятили его и икону святого благоверного Александра Невского, установленную в специальной нише на фасаде храма, сразу над колоколами.

Храм Александра Невского появился не на пустом месте: к моменту его освящения история православных приходов в Дании насчитывала уже более семи столетий.

Первый православный приход в Дании появился в городе Харальдстед (Haraldsted) на Зеландии в 1118 г., после того, как Ингеборг Мстиславна (1100–1137), дочь Великого князя Киевского Мстислава I Владимировича (1076–1132), вышла в 1117 г. замуж за датского короля Кнута Лаварда (1096–1131).

Всякий раз, когда Мария Федоровна вместе с мужем Александром III и своими детьми Николаем, Михаилом, Георгием, Ксенией и Ольгой приезжала в Копенгаген, они первым делом направлялись в храм Александра Невского. И первое, что сделала последняя русская императрица Мария Федоровна, которая чудом спаслась от гибели от рук большевиков в Крыму и после долгих мытарств добралась до родного Копенгагена – пришла в храм на Бредгаде и долго молилась в нем. Она благодарила Господа за свое чудесное избавление, но еще более горячо она молилась, чтобы Господь спас ее сыновей Николая и Михаила и их детей. В их смерть она не верила даже после того, как весь мир облетела страшная весть об их трагической гибели. Мария Федоровна так никогда и не поверила советскому официальному сообщению, которое описывало сожжение тел царя и его семьи. И она молилась не за усопших Николая, Александру и внуков, а за их здравие. До самого конца ее жизни не было человека, который мог бы погасить в ней последний луч надежды. Эта надежда поддерживалась постоянными молитвами в русской церкви.

Бывшая староста храма княгиня Татьяна Сергеевна Ладыженская вспоминала: «Она каждое воскресенье ходила в церковь и была как мать для всех. И мы после приезда Марии Федоровны чувствовали себя не как за рубежом, а в России. Мария Федоровна была всей душой русской. И в церкви говорила только по-русски».

Во время служб в храме Мария Федоровна и ее дочь Ольга сидели на особых золоченых стульчиках. Эти стульчики сохранились, и мне тоже довелось на них посидеть.

Революционные матросы, арестовавшие Марию Федоровну в Крыму, подвергали ее унизительным обыскам: поднимали полы, кололи штыками матрасы, отобрали письма внуков, рисунки, альбомы, все фотографии, а однажды отобрали и семейную Библию Романовых. Императрица умоляла революционных матросов оставить ей Библию, на что они резко возразили, что «старухе в таком почтенном возрасте стыдно читать подобную чепуху». Она возмутилась, а ей стали угрожать, что убьют на месте. Ольга Александровна, присутствующая при обыске, стала делать матери умоляющие знаки, призывая ее замолчать и спасти свою жизнь. Мария Федоровна смирилась с тем, что навсегда лишилась драгоценной Библии. Но в 1925 г. случилось чудо: эту самую Библию случайно приобрел в букинистическом магазине для иностранцев в Москве датский дипломат. Он привез ее в Копенгаген и торжественно вручил Марии Федоровне в храме Александра Невского.

Храм Александра Невского

В эмиграции Мария Федоровна оставалась для многих символом не только навсегда «ушедшей России», но и присутствия несгибаемого духа и силы воли. Она основала многочисленные благотворительные фонды в поддержку нуждающихся эмигрантов. Центром работы этих фондов был храм Александра Невского. Вместе со священником храма отцом Леонидом Колчевым Мария Федоровна собирала средства для нуждающихся россиян, помогала бывшим русским военнопленным, которым из лагерей в Германии разрешили перебраться в нейтральную Данию.

В октябре 1928 г. Мария Федоровна впала в кому и через три дня умерла. Это случилось 13 октября 1928 г. Скончалась она, держа в руках Библию, некогда конфискованную у нее в Крыму и позже возвращенную датским дипломатом.

Король Кристиан X, который был племянником Марии Федоровны, хотел, чтобы ее, как датскую принцессу, отпевали в Домском соборе в Роскилле – усыпальнице датских королей – и там же похоронили. Но отец Колчев, который был духовником императрицы, воспротивился: Мария Федоровна – русская императрица, говорил он, храм Александра Невского – это ее церковь, построенная в честь ее бракосочетания с русским императором, и ее надо отпевать в русском православном храме.

Привезли гроб, и преданные императрице лейб-казаки Т. Ящик и К. Поляков положили в него ее маленькое, совсем исхудавшее тело. Затем гроб Марии Федоровны поставили в русской церкви на улице Бредгаде, покрыв российским Андреевским и датским Королевским флагами.

Из числа русских эмигрантов были выбраны желающие оставаться ночью и читать над покойницей молитвы. Днем молитвы читал отец Колчев. У гроба несли почетную вахту два верных лейб-казака, а перед храмом стояли королевские гвардейцы с оркестром и эскадрон датских гусар. Так императрица лежала три дня.

В день отпевания в храме появились Великий князь Кирилл Владимирович, дочери Марии Федоровны – Великие княгини Ольга и Ксения, Великий князь Александр Михайлович, Великий князь Димитрий Павлович, король Хокон VII Норвежский, король Бельгии Альберт, принц Густав-Адольф Шведский (будущий король), герцог Йоркский (будущий король Великобритании Георг VI). Пришел и король Дании Кристиан X. У него были больные ноги, а ему не догадались поставить кресло. Он стоял и страдал. Королю сказали, что отпевание продлится 20 минут, а оно было бесконечно долгим. Только под самый конец ему предложили сесть. В конце отпевания священник Колчев подошел к гробу, встал на колени, поклонился и сказал: «Тебе, царица, от всей России земной поклон».

Гвардейцы взяли на караул, гусары обнажили сабли и под пение хора гроб установили на траурную колесницу, запряженную четырьмя лошадьми в черных попонах. Непрерывной канонадой звучали залпы орудий – всего был произведен 121 залп. Траурное шествие под звуки похоронного марша двинулось по улицам Копенгагена в древнюю столицу Дании Роскилле. Здесь, в соборе, где покоятся датские короли и королевы, рядом с отцом и матерью – королем Дании Кристианом IX и королевой Луизой, нашла свое успокоение и Мария Федоровна.

Во время погребения Колчев сказал: «… Ты оставалась человеком, удел которого скорби и страдания. Не спасает от них и корона царская… Настанет день и Ты увидишь упавшие цепи кровавого гнета, храмы, переполненные горячо и свободно молящимся народом, крестные ходы с целым лесом хоругвей и многочисленными иконами, Ты услышишь гул колоколов и ликование народа Твоего, торжествующего победу правды и истины. Вот тогда по всему лицу земли родной народ русский, народ православный коленнопреклонно воспоет Тебе и всем умученным членам Твоей Царственной Семьи “со святыми упокой”»…

В течение 80 лет имя Марии Федоровны в России было предано забвению. Никто из советских деятелей, посещавших Данию, не желал даже приближаться к тому месту, где она была похоронена. Советские руководители Никита Хрущев и Алексей Косыгин, приезжавшие с официальными визитами в Данию в 1964 и в 1971 гг., предпочли объехать Роскилле стороной, хотя в материалах, которые готовились МИДом для их визитов, указывалось, что в королевском соборе в Роскилле лежат останки последней русской императрицы.

Храм Александра Невского. Бюст Марии Федоровны

Первым политическим деятелем нашей страны, поклонившимся праху матери Николая II после ее погребения в соборе Роскилле, стал Виктор Черномырдин, посетивший Данию с официальным визитом в 1993 г. В это же время стало возможным наконец заговорить о том, чтобы выполнить последнюю волю императрицы – быть похороненной рядом с супругом в Петербурге. Потребовались долгие годы деликатнейших переговоров, прежде чем последнее желание Марии Федоровны смогло наконец осуществиться. И в 2006 г. гроб с ее телом проделал долгий обратный путь домой – из королевской усыпальницы в Роскилле его перевезли в храм Александра Невского на Бредгаде, где совершили заупокойную службу, а затем в присутствии королевы Маргрете II погрузили на корабль военно-морских сил Дании «Эсбьерн Снаре», названный в честь ближайшего сподвижника Вальдемара I, который помог ему победить в битве при Грате Хеде, что сделало возможным восхождение Вальдемара I на престол – а значит, и сооружение православного прихода в Вордингборге.

На борт «Эсбьерн Снаре» поднялся кронпринц Дании Фредерик и внучатый племянник Марии Федоровны князь Димитрий Романов с супругой княгиней Доррит. Они сопровождали гроб с телом последней русской императрицы до Петербурга и помогли перенести его в собор Святых Петра и Павла Петропавловской крепости, где с 1894 г. покоится ее супруг Александр III. Теперь они все покоятся в русской земле – Александр III, Мария Федоровна и ее сын Николай II. Со времени последней встречи матери и сына в Могилеве в марте 1917 г. минуло почти 95 лет.

Все свои иконы Мария Федоровна завещала храму Александра Невского. Их может увидеть под стеклом любой посетитель. А во дворе храма установлен бюст Марии Федоровны. Рядом прихожане посадили молодую березку – чтобы она напоминала императрице о покинутой ею России. Сейчас эта березка выросла и превратилась в огромное стройное дерево, которое растет в самом центре Копенгагена, напоминая об исторических корнях главного православного храма датского королевства.

В настоящее время активными прихожанами храма Александра Невского помимо русских являются греки, сербы, черногорцы и эфиопы. Поэтому не удивляйтесь, если, оказавшись внутри собора, вы увидите вокруг себя смуглые лица и услышите нерусскую речь. Точно так же, как в свое время православной стала прихожанка храма Александра Невского датчанка Дагмара, так и эти люди являются нашими братьями и сестрами по вере.

Ассистентское кладбище

Русских людей, которых отпевали по православному обряду в храме Александра Невского, не могли похоронить рядом с ним – рядом с храмом просто нет места для кладбища. Поэтому Русское кладбище в Копенгагене находится в двух километрах от храма – оно расположено на улице Ягдтвей и входит в состав кладбища со странным для русского уха названием Ассистентское, что означает «дополнительное». Оно было организовано в 1760 г. по приказу Фредерика V в связи с тем, что все кладбища, находившиеся внутри крепостных стен тогдашнего Копенгагена, оказались переполненными.

На Ассистентском кладбище похоронены великие датчане – сказочник Ганс Христиан Андерсен, философ Серен Кьеркегор, физик Нильс Бор, генерал Адам Людвиг Мольтке, премьер-министры Карл Ротвитт и Нильс Неергорд, писатели Мартин Андерсен Нексе и Дан Турелл, архитекторы Каспар Харсдорфф и Могенс Клемменсен, художники Кристен Кебке и Николай Абильгорд.

С 1912 г. внутри Ассистентского кладбища образовано Русское кладбище. Здесь похоронены генералы, адмиралы и офицеры Русской Императорской армии и флота – участники Первой мировой войны: Сергей Потоцкий, Н. Вяземский, Георгий Вахтин, А. Транзе, Н. Фогель, Федор Шамшев, Н. Тунцельман фон Адлерфлуг, А. Папаригопуло, Г. Гадд, Николай Андропе, руководитель группы русских морских офицеров в Копенгагене контр-адмирал Михаил Римский-Корсаков, легендарный русский военный разведчик генерал Иван Харин, который во время Первой мировой войны был приговорен к смерти в Германии за шпионаж, но после личного вмешательства Николая II был помилован императором Вильгельмом и возвращен в Россию. Здесь покоятся князь Даниил Мышецкий – предводитель русского дворянства в Копенгагене (его дочь Варвара была фрейлиной королевы Ингрид – матери нынешней королевы Маргрете II) и умершая в 2006 г. княгиня Татьяна Ладыженская, которую по праву считали «душой русской эмиграции» в Копенгагене.

Ассистентское кладбище. Общий вид

Здесь же покоятся те люди, которые сопровождали императрицу Марию Федоровну в ее изгнании и были преданы до последней минуты жизни своей «Императрице-Матушке» – так называемый «Малый Императорский двор»: камергер императрицы князь С.С. Ладыженский, фрейлины Зинаида Менгден и Сесилия Грюнвальд, няня княгини Ольги Александровны и ее сыновей Ксения Можаева, протоиерей Леонид Колчев и его жена Ольга и верные лейб-казаки – Кирилл Поляков и Тимофей Ящик со своей датской женой Ниной.

Тимофей Ящик родился 20 апреля 1878 г. на реке Терек, в станице Новоминской, в обычной казацкой семье. Но история его жизни и сила его характера столь необыкновенны, что об этом хочется рассказать нашим читателям.

В Российской империи были сотни миллионов подданных, но цари охрану своей жизни доверяли только одним – казакам. Именно из них формировался Собственный Его Императорского Величества конвой – специальное подразделение, отвечавшее за безопасность русских самодержцев, аналог и предтеча современной Федеральной службы охраны. При этом право находиться в непосредственной близости от царя из всех казаков доверялось лишь терским – тем, что издревле служили на границе Российской империи и Чечни, где у них из поколения в поколение вырабатывались необыкновенная отвага, выдержка и решительность. Именно они становились личными телохранителями русских царей и, как тень, сопровождали их повсюду.

Телохранителем царя Николая II Тимофей Ящик стал в 1912 г. Царь сам выбрал его, обходя строй казаков. И не случайно – ведь Тимофей Ящик был колоритнейшей личностью: рослым – под два метра, статным, голубоглазым казаком с черной бородой.

Русский царь часто ошибался в людях, что и предопределило в конечном итоге его трагический конец. Но в случае с Ящиком выбор царя оказался безупречным. Убедиться в этом царю пришлось очень скоро – через два года разразилась Первая мировая война. И теперь Ящик не просто охранял царя, но закрывал его своей широкой спиной от пуль, шрапнели и осколков. Он сопровождал его во всех поездках на фронт, каждая из которых могла стать последней.

Убедившись, что этот человек предан ему телом и душой, царь в 1916 г. доверил терскому казаку охранять самое дорогое, что у него было, – свою мать. Царь очень любил свою мать и хотел, чтобы в это сложное время рядом с ней был не просто надежный, а самый надежный человек. Так по приказу Николая Ящик был откомандирован личным телохранителем в распоряжение его матери, вдовствующей императрицы Марии Федоровны. Но он даже представить не мог, что ждало их всех впереди. Вскоре все ужасы войны померкли перед тем, что случилось в России, – в стране разразилась революция.

Русское кладбище. Могилы князя Даниила Мышецкого и княгини Веры Мышецкой

Для Романовых это означало конец всего. Они не просто лишились трона, своих дворцов и богатств – к ним стали относиться как к зачумленным. Николая и всю его семью посадили под арест, те, кто прежде заискивали перед царем, теперь на всех углах поносили его, весь двор разбежался.

Но Ящик и после свержения монархии все равно оставался рядом с императрицей. Однако вскоре и сама Мария Федоровна была арестована. Ее под конвоем отправили в Крым, где она была посажена под арест во дворце Дюльбер вместе с другими членами своей семьи. Но верный Ящик и тогда не оставил свою императрицу, хотя мог бросить все и вернуться домой, где его ждали жена и девять детей, и последовал за ней в Крым.

И это был не единственный подвиг Ящика. Он совершил невозможное: вывез в свою родную станицу Новоминскую дочь императрицы, любимую сестру Николая II великую княгиню Ольгу Александровну. И там, в хате Ящика, она родила своего второго сына, Гурия.

Тимофей Ящик

В 1919 г. на английском крейсере «Мальборо», посланном на выручку Марии Федоровне ее родной сестрой, английской королевой Александрой, императрица покинула Россию. Как потом оказалось, навсегда. Это был трагический момент, ведь Мария Федоровна всем сердцем любила Россию. Здесь был похоронен ее супруг, император Александр III, здесь, как она страстно надеялась, еще оставался в живых ее сын Николай II с семьей. Тогда Мария Федоровна еще не знала, что ее сын и его семья уже были расстреляны.

Мария Федоровна страдала вдали от России, но рядом с ней оставался Ящик, и это хоть немного скрашивало ее отчаяние. Он оставался неразлучным молчаливым спутником Марии Федоровны на протяжении 13 лет, поражая европейцев тем, что спать ложился не в собственной постели, а у дверей ее покоев, раскинув на инкрустированном дворцовом паркете казацкую бурку и положив в изголовье револьвер со взведенным курком. Он опасался, что большевики могли попытаться проникнуть даже в тихий Копенгаген, чтобы разделаться с его госпожой так же, как они уже разделались с ее старшим сыном и всей его семьей в Екатеринбурге. Бессрочная служба казака царице закончилась лишь после ее смерти в 1928 г., когда Ящик отстоял последний трехсуточный караул у гроба Марии Федоровны в храме Александра Невского.

А ведь у Ящика осталась в России семья – жена и девять детей. Много раз он пытался вывезти их в Данию, но все его попытки трагически срывались. Что бы он ни делал, все было безуспешно. А потом случилась новая беда: в 1922 г. его жену Марфу арестовали и расстреляли «за контрреволюцию». Детей разобрали по семьям его родственники, но вскоре и самих родственников, как и многих других терских казаков, постигла та же страшная участь. Судьба детей Ящика неизвестна, можно только догадываться, что она была очень печальной.

Мария Федоровна, как могла, старалась утешить своего верного казака. Ящик не жаловался, лишь стал еще более молчаливым. О том, какой ад был в его душе, оставалось только догадываться.

Прошло три года, и в жизни Ящика появилась женщина – датчанка Агнес Аабринк. «Казак поймал себе жену бородой!» – шутливо писали датские газетчики. Они рассказали читателям, как произошла эта встреча: увидев на улице рослого казака с огромной бородой, Агнес невольно засмеялась. Удивленный Ящик повернулся к ней. А Агнес, неожиданно набравшись смелости, спросила, можно ли ей проверить – настоящая эта борода или нет. И в следующую секунду дернула Ящика за бороду. Возможно, в это мгновение между ними все и решилось, и в конце концов привело обоих под венец.

Мария Федоровна благословила этот брак Ящика с датчанкой Агнес, которая перешла в православие и приняла при крещении имя Нина. После женитьбы Ящика ничего не изменилось: он, как и прежде, спать ложился не в собственной кровати, а у дверей покоев императрицы, и проводил рядом с ней гораздо больше времени, чем со своей женой. Получилось так, что для Марии Федоровны, потерявшей почти всех близких, Ящик стал одним из самых родных людей. Она бесконечно доверяла ему, безгранично ценила его преданность, а самое главное – видела в нем живой осколок той горячо любимой России, которую ей пришлось навсегда покинуть.

Ящик никогда и ничего не просил у императрицы. Она ценила его скромность и по завещанию оставила ему деньги, на которые он смог приобрести бакалейную лавочку в пригороде Копенгагена, Вальбю, и жить на это с Агнес, не нуждаясь. Он пережил Вторую мировую войну и скончался в 1946 г. в возрасте 68 лет, успев застать триумф русского оружия в войне с Германией, которую он ненавидел так же яростно, как и Мария Федоровна.

До конца своей жизни Ящик так и не выучил датского – он все надеялся, что заграничная ссылка вот-вот закончится и он со своей венценосной госпожой вернется в Россию. Зато его жена освоила русский, и даже записала воспоминания Тимофея Ящика. В 2004 г. они вышли в России. Выходит, казак Тимофей Ящик вернулся на Родину раньше Марии Федоровны, которая только в 2006 г. легла в усыпальнице Петропавловского собора рядом со своим мужем…

Датчане же до сих пор с огромным уважением относятся к Тимофею Ящику и считают его подлинным символом воинской верности и человеческой преданности.