Текст книги "Школа темных. Избранница грозы"

– Возможно, я смогу перевести для тебя кое-какие материалы.

– Серьезно?

– Это не решит твою проблему, но частично облегчит участь. Как промежуточное решение – сойдет.

– А откуда вы знаете древний язык?

– Изучал, когда был адептом.

– А…

– Шторм. Время идет. Мы занимаемся, помнишь?

– Извините. Я просто удивлена.

– Здесь нечему удивляться. Твои силы раскрываются. Ты просто использовала магию, вот и все. Никаких секретов нет.

– А что за той дверью?

– Ничего.

– Я вам не верю.

– Как хочешь. – Кейман усмехнулся. – Мы засыпали все нижние уровни, чтобы не было риска обрушения. За той дверью глухая стена и ничего больше, лучшие маги Штормхолда укрепляли школу и делали перепланировку.

Я ему не поверила. Просто не поверила, и все, хотя никаких признаков лжи Кейман не выказывал. Но к таинственной двери меня неудержимо тянуло, если бы я не боялась наказания за сорванное занятие, то прямо с поляны снова понеслась бы туда. Хоть объяснение Кеймана и было в какой-то мере логичным, а главное, простым, я все равно отказывалась верить в совпадения.

– Закрой глаза и сосредоточься на чем-то нейтральном.

Нейтральном? Это сложно, когда голова забита всем, кроме «нейтрального». Я стала думать об ужине. О том, как я приду в столовую, сяду за столик, съем салат, выпью чашку чая, а потом вернусь в комнату и развалюсь на мягкой удобной постельке. И просплю до самого обеда, после которого…

Ни с того ни с сего меня вдруг накрыло такой яростью, что перед глазами встало красное марево. Я вскочила на ноги, испуганно озираясь, а над головой что-то громыхнуло. Раздался треск – и рядом свалилось расщепленное надвое дерево.

– Эт-то я сд-делала? – От неожиданности я начала заикаться.

– Да, – Кейман смотрел даже с некоторым уважением, – это сделала ты.

– Я не знаю, почему вдруг разозлилась, я… Это вы меня заставили?

– Разумеется. В этом и есть смысл занятий со мной. Я не могу научить тебя не злиться, я могу только научить сдерживать спонтанные выбросы магии. Представляешь, если такой молнией ударит кого-нибудь рядом с тобой?

Представила. Поежилась, вздохнула и снова уселась на поляну. Меньше всего мне хотелось отправиться в тюрьму за случайное убийство.

– И как с этим справиться?

– Сейчас посмотрим, на какие эмоции ты реагируешь такими всплесками, а потом будем разбирать каждую.

Следующие полчаса оказались эмоциональным изматывающим адом. Кейман словно влез в мою душу и изнутри нажимал на нужные кнопки. Я снова разозлилась, успев подумать только о том, не обрезать ли для разнообразия волосы. Школьный лес потерял еще одно дерево, а небо затянуло серыми тучами. Правда, погоду я на свой счет не приняла.

Потом настал черед обиды. Накрыло такой жалостью к себе, что я не удержалась и всхлипнула. К счастью, моя обида для общества оказалась неопасной.

– Мне как-то не нравятся такие уроки, – пробурчала я, сморкаясь.

– Что поделать. Помнишь, я говорил, что тех, кто не может контролировать силу, отправляют в специальное заведение? Примерно так все и происходит. Магов годами заставляют эмоционально выматываться, чтобы вся сила просто выплеснулась наружу. Если хочешь лишить человека магии, то нужно постоянно держать его на сильных эмоциях. Никто долго не выдерживает. Магия не успевает восстанавливаться, а что там происходит с человеком – мало кого волнует.

– Это ужасно.

Одна мысль о том, чтобы испытывать такое каждый день в многократно усиленном размере, вызывала панический ужас. Им-то и накрыло не без помощи Кеймана. Страх сработал своеобразно: тучи над головами стали почти черными и нас окатило ливнем.

– И это я?!

– И это ты, – подтвердил Кейман.

Ему пришлось возвести над поляной защитный, переливающийся всеми цветами радуги купол, чтобы не промокнуть до нитки.

Потом было искреннее счастье (я только успела подумать, что согласна испытывать его постоянно, как радость быстро улетучилась). Потом волнение – на кончиках пальцев чуть сверкнули разряды тока. Потом удивление (никогда я еще так не офигевала от мыслей о прогнозе погоды).

А потом…

Тело бросило в жар, голова закружилась, а низ живота свело так, что не ошибешься в определении новой эмоции. Метафора про бабочек в животе никогда мне не нравилась, но других аналогий я придумать бы не смогла.

Тут я уже не выдержала и вместе с возбуждением вполне определенного толка как следует разозлилась.

– Магистр Крост! Есть же хоть какие-то рамки!

Над головами снова громыхнуло, а вспышка молнии оказалась такой сильной, что на миг меня ослепила.

– Шторм! – рявкнул Кейман. – Спокойно!

Но если бы я знала, как именно в таких ситуациях успокаиваться, я бы не оказалась на этой поляне. Слишком неожиданная и слишком личная эмоция, спровоцированная наглым вмешательством чужой магии, запустила цепную реакцию, которая от меня практически не зависела.

– Закрой глаза, – приказал Кейман. – Успокойся. Сейчас я тебя не трогаю.

Порыв ветра едва не сбил меня с ног. Тело подчинялось с трудом, я будто заснула и двигалась во сне с огромными усилиями, не понимая ни где нахожусь, ни что должна сделать. Время замедлило ход. В ушах звенело, а к горлу подкатывала противная тошнота.

– Понятно, – словно издалека услышала я усталый голос Кеймана, – перегруз.

Потом отключилась. Ну ее, эту темную магию.

Глава 9

Какое блаженство: выспаться!

Встать не по звонку на занятия, а просто потому что организму достаточно сна и он вновь готов к подвигам. Например, к выбору платья для Бала Огня. Первого бала в новом мире. Разве это не чудесно и не волнующе?

Я проснулась в прекрасном настроении, которое не смог бы испортить даже ди Файр со своими шуточками и издевками. Потянулась, лениво зевнула и вытащила из-под одеяла ногу, размышляя, нет ли в этом мире магической эпиляции. Лазерную-то нужно как минимум раз в полгода повторять, а где я здесь лазер найду? Надо будет расспросить Аннабет о достижениях магической косметологии.

Сейчас оденусь, схожу на обед – и в город. Смотреть на красоту, нарисованную Марьоном, гулять по магазинам и…

Стоп. Это не моя люстра.

И кровать больше, чем обычно. На своем втором ярусе я бы точно не смогла развалиться так удобно, как лежала сейчас.

Я резко села в постели, на всякий случай прижимая к груди одеяло. И не зря: в большой комнате, помимо двуспальной кровати, шкафа и кресел с камином, была рабочая зона. За массивным столом из светлого дерева сидел Кейман. Он склонился над книгой и что-то сосредоточенно там писал.

– А…

– Ты упала в обморок.

– Но…

– Если ты считаешь, что я должен был тащить бессознательную студентку через весь учебный корпус, чтобы полезли ненужные сплетни, то лучше молчи, потому что я еще надеюсь на твои мозги. Другие вопросы есть?

– Почему я без одежды?!

– Потому что у меня постель, а не сеновал. Ты сидела на земле, упала на землю, я должен был устроить в собственной спальне срач?

– И вы… – Я покраснела и решила не задавать этот вопрос. Меньше знаешь, крепче спишь.

– Я что, должен придумать историю о том, как тайно крался по школе к твоей подружке в комнату, чтобы она пришла и тебя раздела?

– Вопросов больше нет.

– Чудненько, тогда проваливай, Шторм. У меня сегодня, знаешь ли, тоже выходной, и я хочу провести его в постели. Один. Тем более что ты заняла всю кровать и не дала мне поспать ночью.

– Извините.

– Ничего.

Моя одежда – кстати, чистая и выглаженная, лежала на краешке кровати. Пока одевалась, с подозрением поглядывала на Кеймана, но тот был полностью погружен в чтение. Больше всего на свете мне хотелось сбежать отсюда как можно скорее!

– Следующее занятие будет в начале учебной недели. Тебе нельзя эмоционально перегружаться, когда ты устала.

– Хорошо. До свидания?

Вместо ответа магистр Крост рассеянно помахал рукой. Мне почудилась в этом жесте легкая издевка, но в состоянии крайнего смущения можно было и привидение увидеть. Более странного эпизода в Школе темных у меня еще не случалось.

На завтрак безнадежно опоздала, а «Кейман-хостел» по системе «все включено» не работал. Пришлось собираться в город в надежде перекусить где-нибудь. Все же хорошо, когда не нужно думать о деньгах. Заработанного у Марьона хватит на семестр, а там я подыщу что-нибудь еще.

Сегодня я шла без Аннабет и Эйгена. Подруга наверняка с утра унеслась на работу, а где гулял наш сосед по столу, я не знала. И, честно говоря, была этому даже рада. Я не против друзей, но невозможно же везде таскаться всем вместе. Сейчас мне жизненно необходимо было пройтись в одиночестве и обдумать случившееся.

И найденную дверь, и занятие, закончившееся обмороком.

Кейман лгал, и не в первый раз. Ну, или у меня начиналась паранойя. Технически я слабо представляла, как можно засыпать нижний уровень и не заметить дверь, ведущую из подвала. Хотя на практике чего только не случается, не лично же Кейман там махал лопатой. Но как же хотелось снова спуститься и проверить! Интересно, меня убьют, если застукают в подвале после отбоя? Поговорить, что ли, с Оллисом, напроситься на трудотерапию.

А с занятием еще сложнее. Если вчера Кейман специально проверял, на какие эмоции реагирует мой дар, то впереди меня ждет много всего интересного. Как-то не улыбалось несколько раз в неделю ловить эмоциональный перегруз. Надо срочно научиться контролировать силу! Чтобы хотя бы слишком личные эмоции не валили вокруг деревья.

Но сколько же этой магии во мне, что даже без использования крупиц она лезет наружу, стоит мне разозлиться или испугаться? По эмоциональному диапазону я себе сейчас напоминала крошечную собачку. Таких обычно от любого события начинало потряхивать и колотить.

Утро выдалось серым и пасмурным. Холодало: заканчивалась осень. Уже не хотелось снимать куртку на улице или вальяжно прогуливаться, дыша воздухом. Я плотнее обмотала вокруг шеи шарф и поспешила в центр. Сначала позавтракать, затем – к Марьону, а потом в поход за нарядами. Если повезет, присмотрю что-нибудь, посоветуюсь с Аннабет и куплю.

Мне хотелось еще раз посидеть в чудном ресторанчике, поход в который даже ди Файр не испортил. По воспоминаниям там было очень уютно и вкусно. Сейчас не время обеда, так что вряд ли кто-то из свиты огненного короля мне помешает.

Однако когда я взбежала по ступенькам, то увидела небольшую вывеску с надписью «Закрыто навсегда».

Как жалко. И здесь малый бизнес выживает из последних сил?

Пришлось искать другое кафе, давиться невкусным кофе и вприпрыжку нестись к назначенному времени к Марьону. Он с нетерпением ждал моего прихода, страстно желая похвастаться результатом.

– Деллин! – воскликнул он, едва я вошла.

Схватил меня за руку и потащил наверх.

– Леди Найтингрин очень понравилось! Она просто в восторге! Плакаты вышли невероятные!

Часть меня немного волновалась до этого момента. До сих пор не верилось, что я вот так просто получила работу модели. Не разносчицы в кафешке, не уборщицы или гувернантки, а настоящей модели, пусть и с уклоном в магию.

– Мы должны посмотреть, как отреагируют на твой образ наши поклонники, но если все пройдет замечательно, а я в этом не сомневаюсь, то леди Найтингрин пригласит тебя представлять темную коллекцию на зимнем показе во Флеймгорде!

Я вдруг смутилась и неуверенно покачала головой:

– Боюсь, меня не пустят.

– В школе зимой каникулы, на которые почти все адепты разъедутся. Кто может тебя не пустить? Всем моделям организовывают питание и проживание во избежание… ну, ты поняла.

– Наетых килограммов и порочных связей?

– Да, типа того. – Марьон фыркнул.

– И что, мне теперь нельзя набирать вес? Я не готова питаться фасолью. И вообще, темных магов мало, мы должны стремиться к расширению.

Парень оглядел меня задумчивым взглядом.

– Не думаю, что ты способна отъесться до показа. Я не видел еще ни одного толстого адепта вашей школы.

Я вспомнила несколько занятий по физре и тренировку на крыльях и тут же с этим согласилась. Крайне редко кто-то приходил на обед или ужин без аппетита. В основном всех укатывали так, что было совершенно неважно, что мы едим, главное, что просто едим.

– Дело не в школе, дело в опекуне. Подозреваю, на каникулах именно он распоряжается моим временем.

Пробелы в знаниях о мире до сих пор мне аукались. Я задавала вопросы Аннабет, Эйгену, доброжелательно настроенным магистрам. Но вот о том, какие права и обязанности есть у опекуна, ребята не знали, а магистров спрашивать было как-то неловко.

– Я уверен, что леди Найтингрин сможет договориться с твоим опекуном.

На этом разговор оборвался, потому что мы оказались в мастерской. Я ждала увидеть в рабочем пространстве художника традиционный творческий хаос: разбросанные краски, наброски, эскизы, цветные пятна на полу и стенах. Но кабинет Марьона больше напоминал операционную, нежели мастерскую. Идеальная чистота, все инструменты спрятаны в шкафы, а в центре огромного светлого зала стоят шесть подставок с плакатами.

При виде которых у меня открылся рот.

Наверное, во Флеймгорде я видела вывески, похожие на эти, но среди буйства магии и красок столицы не обратила внимания. А сейчас смогла рассмотреть вблизи. Когда я думала о плакатах со своим изображением, я представляла себе стандартные баннеры, какими были увешаны почти все города на Земле.

Это была я. И одновременно не я: у темной богини на рисунке было мое лицо, но образ, взгляд… особенно поразили ее глаза: темнее, чем мои, почти черные, полные надменности и уверенности. Это была словно улучшенная копия меня. А еще с ее руки, изящно протянутой вперед, срывалась магия. Она выходила за пределы холста, окружала его сверкающими черно-синими блестками.

Шесть разных богинь, в разных платьях, но с неизменно гордой легкой улыбкой и чарующими завораживающими глазами.

– Это не я, – только и смогла выговорить.

– Ты, – с улыбкой подтвердил Марьон.

– Нет, я серьезно, я не смогу показать такое во Флеймгорде. Одно дело встать в красивую позу, чтобы ты нарисовал меня в нужном образе, а другое – сыграть такое на глазах у толпы богачей. Я не смогу.

– Ну, разумеется, мы тебя научим, Деллин. Это целая профессия, которую осваивают годами. Я знаю, что ты хочешь быть магом, но неужели не хочется подрабатывать, пока идет учеба? Получить свой кусочек славы? Это лучше, чем разносить пиво в трактире.

Тут он был прав на все сто. И как ни строй из себя девушку, которой не слишком-то и хочется быть звездой, внутри все равно сидит маленькая восторженная истеричка и кричит: «Аа-а-а! Нас покажут по телику! Пойдем купим красивое перо, чтобы раздавать автографы?»

– Ладно, я попробую, если леди Найтингрин действительно считает, что это хорошая идея.

Марьон просиял, и остаток часа мы пили кофе на балконе с видом на центральную площадь. Узнав, что я не завтракала, парень быстро сообразил бутерброды и пирожные. А еще Марьон пообещал, что плакаты к Балу Огня уже будут висеть.

– Мне осталось отрисовать еще светлую и водную коллекции. Затем мы отправим все плакаты на копирование, а потом разошлем по салонам леди Найтингрин.

И еще я получила адрес салона, в котором можно заказать пошив платья:

– Их не так много в городе. Наш салон готового платья и «Звезда Штормхолда» – салон пошива. Все остальное – мелкие магазинчики со скудным ассортиментом и космическими ценами. Девушки побогаче везут с собой платья из столицы, закупаются на каникулах. Ну а остальным остается то, что остается.

Поблагодарив Марьона, я сразу же поторопилась в салон, чтобы закончить с делами в один день и завтра просто отдыхать. Возможно, не выходя из школы. Я бы с удовольствием погуляла в лесу или просто поспала. Или уломала тренера дать мне на часок крылья…

Салон «Звезда Штормхолда» оказался небольшим домиком, напоминающим кукольный. Аккуратный, яркий, совершенно не похожий на роскошный и глянцевый салон леди Найтингрин, он стоял чуть в отдалении от площади, на одной из улочек, ведущих к центру. Здесь было не в пример тише и спокойнее.

Когда я вошла, звякнул колокольчик. Девушка, сидевшая за письменным столом, встрепенулась и подскочила. Сначала ее лицо озарила улыбка, но затем вдруг потухла. Интуиция тут же почуяла неладное.

– Здравствуйте, – осторожно произнесла я.

– Здравствуйте. Я могу вам помочь?

– Да, мне нужно платье на Бал Огня в школе. Я бы хотела сшить его у вас.

– Нам очень приятно, что вы выбрали именно наше ателье, однако я вынуждена с сожалением вам отказать. Мест на пошив уже нет.

Я настолько не ожидала такого ответа, что, как полная идиотка, зачем-то переспросила:

– Совсем нет?

– Извините.

Мне почему-то вдруг показалось, что она врет, но прежде, чем я задумалась над этой мыслью, где-то в глубине здания раздался женский смех, а затем дверь за спиной девушки открылась, выпуская ди Файра и его неизменную спутницу – блондинку Лорелей, следовавшую за огненным королем прямо как верная фрейлина. Она и в школе всегда крутилась там, где был Бастиан.

При виде меня лицо Лорелей презрительно скривилось, а вот парень… ди Файр прямо лучился радостью. Фирменная, с издевочкой, улыбка не сходила с его лица. Я тут же пожалела, что не умею делать лицо, как у Таары с плакатов.

– А она что здесь делает? – Лорелей в гневе обернулась к растерянной девушке. – Я ведь велела ее не пускать!

– Ты велела? – нахмурилась я.

– Моя мать – одна из попечителей «Звезды Штормхолда». Тебе здесь не место, проваливай.

– Потрясающе, Бастиан. – Я даже в ладоши похлопала, хотя на самом деле больше всего на свете хотелось развернуться, сбежать куда-нибудь и вволю пореветь. Достали.

– А при чем здесь я? Желание дамы – закон, – усмехнулся он и демонстративно развязно обнял Лорелей за талию.

– Что в тебе не так? Почему ты так бесишься от одного моего вида? Влюбился?

Лорелей покраснела от злости, а вот у ее короля выдержка была получше. Ну, или его просто не задевали мои неубедительные попытки постоять за себя.

– Иди, выбирай платье в лавке подержанных вещей, Деллин, – лениво бросил Бастиан. – Там тебе самое место.

Я не придумала достойный ответ. Хотелось бы сказать, что я оставила за собой последнее слово, а затем гордо покинула салон, но нет. Под рукой не было апельсинового сока, а события последней недели вымотали настолько, что я просто развернулась и ушла. Закрывая дверь, слышала звонкий голос Лорелей, отчитывающей девицу.

Потом долго бесцельно бродила по улицам. Реветь перехотелось, злость на ди Файра уже казалась даже привычной. Глупо было полагать, что травля от его компашки закончится так быстро. В конце концов, я на нее вполне отчетливо нарывалась.

Трагедия невелика: ну не будет у меня пошитого платья на бал, и что? Куплю обычное, готовое. В конце концов, работа у леди Найтингрин хоть и дала почувствовать себя звездой моды, не превратила меня из небогатой сиротки в обеспеченную красавицу.

Пора возвращаться на землю. Как бы обидно это ни было.

За ужином не было ни ди Файра, ни Эйгена, но я все равно старалась есть быстрее, чтобы ни с кем из них не столкнуться. И, едва почувствовала, что наелась, сразу же рванула к себе в комнату.

На кровати лежала очередная коробка, на этот раз темно-бордовая. Сердце пропустило удар, а первым порывом было идти к Кейману и все ему вывалить, заявив, что я устала от идиотских шуточек. Но что-то все же заставило взять коробку и посмотреть, что внутри.

Я думала, сюрпризы на сегодня кончились, но портреты и стычка с Лорелей оказались лишь началом. Сомневаясь, не сон ли вообще все происходящее, я достала из коробки платье.

Видела его лишь однажды, но влюбилась с первого взгляда. Закат над морем – таким мне показался его цвет в залитом солнцем зале салона леди Найтингрин. А сейчас, в полумраке студенческой спальни, он больше напоминал языки пламени на фоне звездного неба.

Когда я доставала платье, выпала записка. Подняв ее с пола, я прочитала:

«Даже в темных порой горит огонь. Увидеть тебя в этом платье – одна из вещей, которые стоит сделать прежде, чем умереть».

Без подписи.

Капец! Полный!

* * *

Я узнаю эти сны по первым секундам. Они другие, не такие сумбурные, как прочие. Короткие и яркие, неизменно запоминающиеся, уж очень правдоподобны в них ощущения.

Постель закрыта полупрозрачным пологом, в который вплетены едва заметные блестящие нити. Ткань колышется от ветра, и кажется, будто я сижу в вихре блестящих пылинок. Мягко втираю ароматный крем в руки, пряный и будоражащий запах окутывает меня, проникает в легкие, дарит приятную расслабленность.

Мужская рука обвивает талию, а горячие губы прикасаются к плечу.

– Что ты делаешь? – улыбаюсь.

Я знаю его. Но никак не могу узнать – вот в чем самая большая проблема этих снов. Узнаю прикосновения, узнаю запах и голос, но самая главная информация от меня просто ускользает. Впрочем, с каждой последующей секундой я все сильнее отключаюсь, подчиняясь медленным дразнящим ласкам.

– Нельзя!

– Тебе можно все. – Я слышу улыбку в голосе.

Чувствую горячие руки под рубашкой – и меня накрывает медово-сладкой дрожью предвкушения.

– Адептка Шторм! – услышала я сквозь дымку сна. – Адептка Шторм!

Яспера предупредительных выстрелов не делала: со всей дури магистр хлопнула линейкой по моей парте, отчего вся группа подскочила. Некоторых жизнь ничему не учит: под потолком что-то сверкнуло, и люстра опасно закачалась. Яспера, впрочем, не обращала внимания на незначительные угрозы собственному здоровью.

– Вы что, спите? – почти ласково поинтересовалась она.

– Извините, пожалуйста, – пробормотала я, пытаясь протереть глаза.

Меня все еще потряхивало от неожиданно всплывших в сознании образов.

– Выходные, я так понимаю, прошли продуктивно.

Если бы! Я не спала уже две ночи. С того вечера, как принесли платье, я все пыталась логически осмыслить это событие. Кому понадобилось дарить мне его? Да еще и из коллекции, которую даже не выпустили в продажу! Не представили на показе. Как вообще это возможно?

Сначала я подумала на ди Файра. С него станется лишить меня возможности сшить наряд, а потом подкинуть заколдованную вещицу, чтобы вволю повеселиться на балу. Но на его счет правильно высказалась Аннабет:

– Брось, Делл, даже Бастиан не станет выбрасывать целое состояние, чтобы над тобой поиздеваться.

Но Аннабет вообще странно отреагировала на новость: лишь восторженно щебетала, как все стервы из свиты огненного короля утрутся от одного моего вида на балу.

– А сам Бастиан навеки влюбится! – Подруга мечтательно закатила глаза.

– Ну, спасибо тебе, дорогая. Даже не знаю, что хуже: попытка убить или опозорить заколдованным платьем или пылкая во всех смыслах влюбленность. Причем у ди Файра самые большие шансы на любовь до гроба со мной, потому что гроб мне пришлют буквально сразу же, стоит ему заикнуться о том, что я больше не вызываю в нем жажду крови.

Эйген подтвердил: на платье не было никаких заклинаний, так что я исключила из числа подозреваемых ди Файра. Оставался Кейман. Даже не знаю, пугало это или наоборот.

– Адептка Шторм! – снова вернула меня в реальность Яспера. – Повторите, о чем сейчас шла речь.

– Мм-м… скоро будет открытая лекция профессора из Бавигорской Магической Академии.

– И какова тема этой лекции?

Тут-то я и срезалась: если первая часть речи Ясперы худо-бедно пробилась сквозь сон, то потом меня отвлекла резкая смена рейтинга на «почти восемнадцать плюс», и тему открытого семинара я пропустила.

– По древним языкам, адептка. Если не способны запомнить, запишите.

Магистр вернулась на кафедру и оглядела группу строгим взглядом.

– Для рассчитывающих на положительную оценку по моему предмету присутствие обязательно. Остальным, – она задержала взгляд на мне, – по желанию.

В общем-то, прямее намека не придумаешь: даже если я спасу почтенного профессора от неминуемой гибели и внесу свой посильный вклад в развитие науки, получить зачет будет сложнее, чем победить дракона.

– У нее жалованье, что ли, от явки зависит? – недовольно бурчали одногруппники.

– Некому писать конспект семинара.

– Давайте скинемся ей на парня?

Я брела по коридору к аудитории по зельеведению и вполуха слушала возмущения однокурсников. Но мысли витали где-то далеко, сонливость никуда не исчезла. Кофе бы, а еще лучше – часок перерыва, но кто же даст мне целый час посреди учебного дня? Тем более вместо первого практического занятия по составлению простейших зелий.

Уже когда я села за парту, вдруг дошло: семинар по древним языкам! Как тот, что я увидела в подземелье!

– Ну что ж, господа хор-р-рошие. – Сухонький профессор зельеведения всегда почему-то тянул буквы «р», будто когда-то давно картавил и теперь боялся снова сорваться.

А еще он часто отвлекался на лирические отступления.

– Сегодня у вас важный день. Будем готовить пер-р-рвое в вашей жизни зелье!

Он поднял палец к небу, видимо намекая на торжественность момента. Я украдкой зевнула.

Аннабет все уговаривала рассказать о розах и платье Кейману. И это я еще умолчала про подаренный гребень. Но меньше всего мне хотелось разговоров на такие темы с опекуном. Если это его шуточки, то вряд ли признается. Гораздо надежнее на выходных сходить к Марьону и выяснить, как платье из новейшей секретнейшей коллекции попало ко мне в спальню. Уж он-то явно в курсе имени заказчика. А вот если нет, будем думать дальше. До бала еще шесть с лишним недель.

– Р-р-рецепт вашего пер-р-рвого зелья на доске! И тот, кто ответит на вопр-р-рос, получит оценку на балл выше. Что это за зелье?

Мы с дружным непониманием уставились на доску. Это что, слет экстрасенсов? Как можно угадать назначение зелья по составу?

Хотя на первой паре магистр долго распинался на тему ингредиентов зелий, типов зелий и всего такого. Думай, Деллин, ты же всю пару мурчала от удовольствия, что ничего не надо писать, а просто слушать! Ну, слушай, может, хоть трояк получишь. Балл плюсом к двойке как раз «удовлетворительно».

Но из всего списка ингредиентов я вспомнила только два: сапфировую пыль – о ней магистр говорил долго, ее по большей части добавляли в чаи. Некоторые сорта травяных напитков обладали невероятным вкусом, но жутко тонизирующим, вплоть до риска сердечных проблем, действием. В такие чаи для нейтрализации побочных эффектов добавляли сапфировую пыль – этот характерного синего цвета порошок. Получался он путем какой-то хитрой сушки каких-то не менее хитрых цветков. Это я уже не запомнила.

Ну и второй ингредиент – корень забавной травки чисхи – еще на прошлой лекции по свойствам напомнил валерьянку и ею же был обозван.

– Успокоительное? – не слишком уверенно предположила я.

– Легкое снотвор-р-рное для детей, – подтвердил профессор. – Самое безвр-р-редное целительное зелье из существующих. Я уже гово-р-р-рил, что не стану пр-р-реподавать вам углубленный кур-р-рс зельеведения, потому что без магии земли вам не свар-р-рить даже пр-р-ротивопр-р-роклятийный настой, но, господа адепты, базовые вещи нужно знать. У всех вас, я полагаю, будут дети, котор-р-рые будут плохо спать. Поэтому готовимся ко взр-р-рослой жизни.

– А если я считаю, что дети – забота жены? – хмыкнул парень на задней парте. – Я не собираюсь вникать во все эти бабские штучки про детей и их здоровый сон.

Профессор посмотрел на него поверх очков.

– Вы можете зелье не вар-р-рить.

– Че, правда?! – От такой халявы парень даже опешил.

Я бы на его месте не радовалась.

– Ну, р-р-разумеется, – с готовностью подтвердил профессор. – Более того, адепт, посещение моих занятий совер-р-ршенно необязательная вещь. Хотите – пр-р-риходите, хотите – нет, главное др-р-ругим не мешайте.

– А когда за зачетом?

Вокруг народ уже откровенно ржал, а я стремительно избавлялась от иллюзии, что Школа темных – это школа лучших. По большей части это скорее школа сильных и богатых. Про мозги в условиях поступления, по ходу, ничего не было.

– За каким зачетом? – наивно удивился магистр.

Или он был гениальным актером, или действительно легко и просто относился к жизни.

– По зельеведению.

– А-а-а, за этим. Ну, в конце года, р-р-разумеется. Повер-р-рьте, юноша, я не валю адептов на экзаменах. Если все зелья сданы и пр-р-ровер-р-рочные р-р-работы написаны – зачет для вас лишь фор-р-р-мальность. Ну что? Все? Вопр-р-росов больше нет?

– Вы же сказали, что зелья можно не сдавать!

Мне показалось, старичок даже закатил глаза.

– Адепт Кор-р-рви, к сожалению, посоветовать вам не вникать не только в «бабские» вопр-р-росы, но и в вопр-р-росы р-р-размножения, было бы непедагогично. Однако я смею выр-р-разить надежду – исключительно в качестве лир-р-рического отступления от темы нашего занятия, – что подобный сплав глупости и магического потенциала мне до заслуженной пенсии чер-р-рез тр-р-ри года больше не встр-р-ретится. Хотя, помнится, когда я еще был всего лишь аспир-р-рантом, мы летали на конфер-р-ренцию зельеведов в Бавигор-р-р, и…

Он снова пустился в воспоминания, забыв и про нас, и про зелье. На задней парте шло бурное обсуждение того, является ли сказанное магистром оскорблением, а я все думала о том, что некоторые в моей группе – мини-копии Бастиана. Только у них власти нет, поэтому они тихо выпендриваются на задней парте и мечтают, как будут строить жену и детей, а у Бастиана ресурсов больше.

И он строит меня.

В варке зелья не оказалось ничего сложного. Если следовать инструкции и не щелкать клювом, то ничего не взорвется и не выкипит. Правда, я едва разобралась с управлением котла, но в итоге все же замешала сносную базу. Потом добавила главные ингредиенты, прогрела и приготовилась насыщать зелье магией.

Тут нервы немного сдали. Я не знала, как поведет себя магия в контакте с зельем. Профессора явно занимал этот же вопрос, потому что он с интересом следил, как я растираю над котлом крупицу.

– Ну что ж, – магистр задумчиво понюхал пар, поднимающийся с поверхности, – неплохо, неплохо. Вполне достойное зелье. Я не вижу никаких ошибок.

Он вдруг с совершенно невозмутимым видом извлек из кармана ложку, зачерпнул варево и попробовал. Кажется, магистру даже понравилось.

– Все вер-р-рно, адептка Штор-р-рм. Все вер-р-рно.

– К деторождению готова, – раздался сзади взрыв хохота.

Потрясающее чувство юмора. Здесь есть стендап? Вот ему туда очень надо.

– Ну-с-с-с, адепт Кор-р-рви, давайте посмотрим, что вы тут навар-р-рили.

Он шустро поспешил к весельчаку, который заметно приуныл и явно расхотел дальше шутить. А я, воспользовавшись тем, что внимание всей группы было приковано к «галерке», откопала в наборе для зельеведения пустой флакон и отлила немного зелья. Мне не помешает чуть-чуть правильно сваренного детского успокоительного.

– Зелье еще греется! – сзади шло оживленное обсуждение. – Оно не готово.

– Ничего-ничего, детям гор-р-рячее вр-р-р-р-р…

Магистр завис, как старое радио. Смотрел ошарашенно в котел, откуда валили плотные зеленовато-коричневые клубы едкого дыма. В аудитории мгновенно стало нечем дышать, и, подхватив со стола сумку, я ломанулась в коридор, кашляя и чихая.