Текст книги "Школа темных. Избранница грозы"

– Но вы ведь знаете, что я не могу быстро писать, у меня дисграфия! Я старалась переделать его аккуратно, я писала его три недели…

– Меня мало волнует, на что вы тратили свое время, адептка Шторм. Давайте по билету.

А может, уже просто поставит «неуд» и отстанет?

– Основные отличия темной магии. Существует шесть видов магии, четыре из которых – стихийные. Темная магия, как и светлая, не относится к стихийным видам, она стоит обособленно. Светлая более однозначна: это или целительство, или предсказания, или – редко встречающиеся виды – магия искусств, магически укрепленные природные таланты…

– Вопрос звучит не так, адептка, – прервала меня Яспера. – Если я захочу услышать рассказ о светлой магии, то обращусь в соответствующую школу. Давайте по существу, или не тратьте мое время. В отличие от вас у меня есть реальные дела, на переписывание конспектов не хватает времени.

Очень захотелось оттаскать магистра за космы, но, помня, к чему ведут такие мысли, заставила себя переключиться на билет. Просто вспомнить учебник и шпарить по нему. Я точно смогу.

– Темная магия непредсказуема. Она слишком связана с личностью мага, она – его продолжение и начало. Формы, которые принимает темная магия, невозможно предугадать. Когда мы видим будущего мага огня, мы понимаем, что он сможет, но когда видим темного мага – нет. Границы его дара зачастую огромны. А главное отличие темного мага от прочих в том, что магия не статична. Она развивается всю жизнь, вплоть до самой смерти мага.

– Боги, как скучно тебя слушать, – поморщилась Яспера.

Я открыла рот и решила его не закрывать. Неприязнь Ясперы ко мне не была секретом, но чтобы так открыто?

– Значит, так. Мне надоело играть в эти игры, – сказала магистр. – Поэтому скажу честно: Кейман сказал поставить тебе трояк, даже если ты не вспомнишь собственное имя. Поэтому топай на все четыре стороны, Шторм.

– Почему вы меня ненавидите? Что я сделала?

– Думаешь, я стану обсуждать свои личные предпочтения с тобой? Придется смириться, что не все в этой школе прыгают вокруг тебя, Деллин Шторм. И либо ты сейчас встаешь и уходишь с зачетом, либо тебя даже Кейман не спасет, я все равно влеплю тебе «неуд».

Сложно спорить с тем, кто облечен властью. Вдвойне сложно, если от него зависит что-то очень важное для тебя. Поэтому я быстро схватила конспекты и выскочила из аудитории. Главное позади: я получила свой счастливый билет на показ.

В коридоре меня догнал Эйген.

– Ну?! Сдала?

– Да.

– Йес-с-с! – Он так высоко подпрыгнул, что чуть не сбил со стены факел.

– Кейман приказал поставить мне зачет в любом случае. Я его не понимаю. Зачем ставить условие поездки во Флеймгорд, если все равно решил меня отпустить?

– Ну… – Эйген задумался. – Может, он хотел тебя занять подготовкой? Заставить все выучить? Но при этом знал, что Ванджерия не поставит тебе зачет без его давления.

– Не хотела бы я быть директором школы. Банки грабить проще, чем детей воспитывать.

– Да какие мы уже дети. Ладно, Шторм, поздравляю тебя с боевым крещением в Школе темных. Уж поверь, это только начало. Потом начнутся хаос и тьма.

– Ты же сказал, что на старших курсах будет проще! – воскликнула я.

Но Эйген, рассмеявшись, унесся на тренировку. А мне ничего не оставалось, как поплестись спать. Теперь-то я уж точно усну, после такого облегчения. Жаль только, что, несмотря на все воспитательные меры Кеймана, крылья мне так и не вернули. О них я буду сокрушаться до самого выпускного.

Глава 14

Зима пришла одним днем, как раз в конце семестра. Просто школа проснулась – и увидела, как за окном все стало белым. Я долго лежала и улыбалась, глядя на падающий снег. В последние недели как-то все казалось тоскливым и безрадостным: Аннабет уехала, крылогонок я лишилась еще до Бала Огня, успехи в учебе хоть и радовали, случались нечасто. Немного утешало, что большинство адептов первого курса были такими же балбесами, как я, но все же без зависти смотреть, как старшекурсники с легкостью приручают магию, было невозможно.

Здесь не праздновали Новый год как таковой, здесь праздновали приход зимы. Но насколько все же два мира порой сходились в мелочах: традиция подарков существовала и здесь. Их приносили не под елку, а клали на полку в шкафу. И сказок про волшебного дарителя не придумывали: подарками обменивались близкие.

Я особых подарков не ждала. Мой праздник пройдет в школе, я из тех немногих адептов, которых не забирают домой. Подруги нет, а Кейман – последний человек, который станет дарить подарки. Разве что для Эйгена я купила новую кожаную папку для листов. Он сильно выручал меня с учебой в этом полугодии, да и вообще я стала относиться к нему с куда меньшим подозрением, чем в начале знакомства. К слову, Эйген тоже оставался на каникулы в школе, но не рассказывал, по какой причине.

В день отъезда я решила пропустить завтрак. Не хотелось есть, к тому же в столе был заныкан сверток с шоколадкой на случай, если внезапно разболится голова или смертельно захочется сладкого. Поглощать шоколад и смотреть на снежное великолепие за окном – бесценно!

На два дня в столице надо было набрать вещей. Теплый дорожный плащ и ботинки – в этом я поеду, легкое домашнее платье, теплые носки на случай холодной комнаты в отеле, платье на выход и для встречи с леди Найтингрин и платье под плащ, для прогулок. К тому же я надеялась присмотреть в столице наряд для Бала Воды, который пройдет в школе среди оставшихся студентов. Хватит с меня таинственных посылок. Даритель, кем бы он ни был, вроде примолк. То ли разлюбил, то ли дел навалилось слишком много. А может, как и все, собирался уехать на каникулы.

Подумав, я достала из шкатулки подаренный незнакомцем гребень. Он идеально подходил к платью на выход, а раз Эйген не нашел следов магии и проклятий, думаю, можно и выгулять подарок на людях.

Так, напевая под нос рождественскую песенку и пританцовывая, я собирала сумку и наводила в комнате порядок. Ровно до тех пор, пока не пришел Эйген.

– Принес кусок пирога, подумал, что тебе понравится.

Пирог мне понравился, с корицей и цукатами, он отлично дополнил зиму за окном.

– Уверен, что не хочешь поехать со мной? – спросила я. – Марьон достанет приглашение. Они были готовы позвать всю мою группу, лишь бы я приехала. Мне не хочется оставлять тебя наедине с Бастианом.

Хотя после наказания Кеймана Бастиан слегка присмирел. По крайней мере, не шел на дела, в которых его вина была очевидной. Эк его проняло угрозой Кеймана насчет сестры.

Эйген замялся в ответ на предложение. А потом выпалил:

– Понимаешь, я хочу с ним поговорить.

– С кем?

– С Бастианом.

– Боги, Эйген, о чем? Это все равно что говорить с залетевшим в шесть утра комаром! Он не хочет с тобой общаться, он хочет крови и достать тебя жужжанием!

– О Брине. Я не могу без нее, я попробую все объяснить и убедить его, что я люблю Брину. И что она любит меня, даже если злится.

Против любви не попрешь. Вряд ли Эйген решил все в последнюю минуту, желание откровенного разговора с бывшим другом зрело давно. Интересно, мне эта идея не понравилась потому что я не верю в адекватность огненного короля или потому что боюсь, что Эйгена примут обратно и он перестанет быть моим другом?

Словно подслушав мысли, Эйген произнес:

– Не волнуйся, Делл. Я не брошу вас с Аннабет. Мне нравится с вами дружить.

Но я покачала головой.

– Будь готов к тому, что Бастиан столкнет нас лбами. Если у него и возникнет мысль разрешить тебе быть с Бриной, он сделает это с максимальной выгодой для себя.

Эйген помрачнел, да и у меня настроения слегка поубавилось. Как только показалось, что я нашла друзей, Аннабет уехала перевоспитываться, а Эйген задумал вернуться в старую компанию. И даже если мы трижды поклянемся друг другу в вечной дружбе, после каникул все наверняка изменится. И что? Мне теперь заново искать друзей?

– А кстати, почему сам ди Файр остается в школе? – спросила я, когда мы шли на обед.

– Он всегда проводит каникулы здесь. – Эйген пожал плечами. – Подозреваю, ненавидит получать и дарить подарки, ну и вообще все эти праздники. Он даже к зимнему ужину не выходит, хотя зал украшают ледяными фигурами, а в холле заливают настоящий каток. Дома, полагаю, у Бастиана тоже дворец-музей украшений изо льда. Женщины обожают зимние праздники.

После обеда во дворе школы выстроились кареты. За несколько месяцев я немного привыкла к магии, но все равно старалась унять восторг при виде огненных птиц, водных антилоп и прочих волшебных упряжек. Брела вдоль рядов экипажей, адептов, прощающихся с друзьями, прямиком к черной карете, которая принадлежала Кейману и которая привезла нас в школу осенним утром. Теперь оно казалось таким далеким! Я словно пережила не семестр, а целую жизнь. Не всегда простую и приятную, но теперь я не променяю ее даже на тысячу земных.

Я неуклюже залезла в салон и вздрогнула, поняв, что напротив сидит Кейман.

– А… – Рот открылся сам собой. – Что вы здесь делаете?!

– Леди Рианнон Найтингрин любезно прислала приглашение для опекуна Деллин Шторм. Я решил не пренебрегать им и сопроводить тебя на показ, – невозмутимо и с легкой ленцой отозвался опекун.

– Что?! – только и смогла выдохнуть я.

– Скажи спасибо, что Яспера послала меня в задницу на предложение поехать с нами, потому что приглашений было два.

– Вы же не серьезно, да? Вы просто пришли меня проводить?

– Я абсолютно серьезен, Шторм. Я обязан за тобой следить. Если на какой-нибудь вечеринке в высшем обществе тебя придушат в раздевалке, то Совет меня повесит. И Сайлер добавит. Поэтому я еду с тобой.

– А… а кто останется в школе? Вы что, бросите школу? Ведь все преподаватели разъехались по домам!

– Магистр Оллис вызвался дежурить в обмен на отпуск в следующем блоке, его сестра выходит замуж.

– И что вы там будете делать?

– Шторм, – Кейман посмотрел на меня с усмешкой, – то же самое, что и ты. Схожу посмотреть на новую коллекцию леди Найтингрин, погуляю по Флеймгорду и куплю паре знакомых подарки. К тому же, хочу заехать к себе домой.

– У вас есть дом?! Но мы жили в гостинице…

– Я не был уверен, можно ли привести тебя в приличное жилище. Вдруг ты клептоманка?

Я только закатила глаза. Ну что тут поделать? Кейман никогда не позволяет обыгрывать его и, если идет на уступки, то непременно с условиями. Наверное, в глубине души я знала, что за возможность поучаствовать в показе не отделаюсь подготовкой к экзамену.

Экипаж вдруг взмыл в воздух, и от неожиданности я взвизгнула. Поймав укоризненный взгляд Кеймана, смутилась и уставилась в окно. Один за другим поднимались экипажи: адепты и преподаватели разъезжались по домам. Вокруг бешено и хаотично кружились снежинки. Школа темных оставалась далеко внизу и вскоре исчезла в морозной дымке.

Меня вдруг пробрал холод, словно дверь кареты оказалась неплотно закрыта. Но вскоре ощущение исчезло. А еще через полчаса Кейман достал из ящика под сиденьем чайник с чашками, и я совсем повеселела.

Потом, разомлев от горячего напитка, легла на скамейку и уснула. Оказалось, что спать под угрожающие завывания ветра очень уютно. Во сне почувствовала, как меня накрыли одеялом, и забралась под него с головой, даже не зацепившись за мысль, что кроме Кеймана совершенно некому было проявить такую заботу. Пожалуй, сейчас я расслабилась, ибо в воздухе, вдали от школы, в кои-то веки никто не хотел меня подставить, поиздеваться или побесить.

Когда карета с мягким толчком опустилась на землю и остановилась, я с удивлением приподнялась.

– Уже все?

– Да. – Кейман убрал в дорожную сумку книгу, которую читал. – Мы возле твоей гостиницы. У меня дела в городе, так что разместись сама. Вечером я к тебе зайду.

Я была еще сонная и слабо воспринимала действительность. Наспех застегнула пальто, накинула капюшон и, подхватив сумку, вышла из кареты. Гостиница, в которой леди Найтингрин поселила персонал показа, была чуть меньше той, где мы останавливались с Кейманом, но тоже располагалась в центре и в роскоши ничуть не уступала.

У входа меня встретил Марьон.

– Ты приехала! – просиял он. – Я уж было боялся, что тебя снова за что-нибудь накажут!

– Да, я тоже.

– Идем скорее, леди Найтингрин уже ждет! Ей не терпится с тобой познакомиться. А вечером она собирает всех девушек, чтобы прорепетировать показ. Нормально добралась? Я подумал, что стоило оплатить тебе экипаж…

– Меня довез опекун. Леди Найтингрин пригласила и его.

Видать, ей и впрямь не терпелось со мной встретиться, потому что регистрация и выдача ключей от номера заняла едва ли минуту. Марьон, подхватив мою сумку, буквально понесся на третий этаж, где мне отвели угловой номер с большими окнами, выходящими на уютную внутреннюю улочку. Сейчас она вся была украшена ледяными, чуть светящимися фигурами.

– Как здорово, – улыбнулась я.

– Быстрее, Деллин, быстрее!

Пришлось переодеваться в приличное платье в темпе вальса, а еще собирать растрепавшиеся после сна волосы в косу. Все это время Марьон нетерпеливо притоптывал в коридоре. Мы спустились вниз, к симпатичному ресторанчику, где за дальним столиком, задумчиво потягивая из бокала вино, сидела и смотрела в окно удивительной красоты пожилая женщина.

Длинное темно-синее платье на ней не совсем соответствовало обеденному времени, да и высокая прическа с несколькими выпущенными локонами больше подходила званому вечеру, но все же дама была роскошной. Из тех, кто не боится достойно стареть: она не красила волосы, а даже будто гордилась своей благородной сединой. Не прятала морщины, но обладала идеальным маникюром и сдержанным естественным маки-яжем.

При виде нас она улыбнулась и поднялась.

– Деллин. Я так рада видеть вас вживую.

Мне пожали руку и пригласили сесть напротив леди Найтингрин. А вот для Марьона стула не было, и он понял все правильно: бесшумно исчез, оставив нас наедине.

– Ты, должно быть, голодна. Я взяла на себя смелость познакомить тебя с моими любимыми блюдами здесь. Прошу, не сердись, это в крови у пожилых леди: нам всем смертельно хочется кого-нибудь кормить и воспитывать.

– О, мне очень приятно. Я до сих пор так и не разобралась во многих нюансах вашего мира. В школе нам не предлагают делать заказ по меню.

Рианнон рассмеялась, а официант принес мне салат. Ну да, незачем кормить моделей булками и жирностями. Хотя, к чести леди Найтингрин, салат оказался с мясом. Жутко вкусно!

– В жизни ты совсем не такая, как на плакатах. Однако ничуть не менее красива.

– Спасибо. Марьон, кажется, польстил мне на портретах.

– О, он безумно талантливый мальчик. Я чрезвычайно довольна, что заполучила такой талант. Впрочем, это касается всех моих сотрудников. Я горжусь каждым, кто помогает мне в воплощении идей. Знаешь, твой образ Таары впечатлил даже Его Величество. Он очень тепло отзывался о наших новых коллекциях.

Еще бы друг Кеймана не тепло отозвался о рекламе, в которой поучаствовала девушка, с которой он ужинал. Осталось выяснить, с чего это такой бурный интерес ко мне.

– Я уверена, что показ пройдет идеально.

– Но ведь я никогда не участвовала в показах.

– С чего-то же надо начинать. Все мы были новичками. Я, например, работала художницей при ателье в Риверсгарде. Рисовала для адептов Школы воздуха наряды на выпускные, а ночами сидела над собственной коллекцией. Мне так и не удалось уговорить родителей вложить в мои идеи средства, хотя состояние у отца было просто огромное. Тогда я взяла заем и буквально чудом сумела его отдать. Мои первые коллекции едва окупали себя, но труд и упорство побеждают в любом деле, Деллин. Поэтому я люблю нанимать молодые таланты. И не обижаю их в вопросах оплаты.

Она протянула мне приятно позвякивающий мешочек.

– Это аванс за показ.

Я немного смутилась, как-то неловко было брать вот так у нее деньги.

– Ну же, Деллин, аванс – это залог для двух честных людей. Один, отдавая деньги, подтверждает свое намерение быть порядочным работодателем, а другой, беря деньги, будет чувствовать себя ответственным и выполнит работу на «отлично».

– Спасибо. – Я спрятала мешочек в карман платья и чуть пригубила вино.

– В восемь я жду тебя в зале для собраний, управляющий тебя проводит. Мы с девочками пройдемся по основным моментам показа, ну и познакомимся. А завтра утром жду тебя к восьми утра в Доме Моды Найтингрин – он на центральной площади, в самом начале главной торговой улицы.

– Леди Найтингрин…

– Зови меня Рианнон, – попросила она. – Я не очень люблю официальные обращения. Часто за ними скрывается совсем не дружелюбие.

– Рианнон… могу я вас кое о чем спросить?

– Конечно, дорогая. Спрашивай, о чем хочешь.

– В вашей новой коллекции было платье, Марьон мне его показывал. В огненной коллекции. Короткое платье с рукавами три четверти и градиентом… то есть с плавным переходом цвета.

– Да, такое платье действительно было. Но мне пришлось его снять с линейки.

– Марьяна говорила, что вы сделали это ради родственника, а… вы не можете рассказать, что это за родственник?

– Это был мой племянник. Он влюбился в девушку, но сказал, что не имеет права даже думать о ней. А когда узнал, что девушка не может оплатить себе платье для праздника, обратился ко мне. Я была очень обязана Джораху, однажды он спас мне жизнь. Поэтому я без раздумий отдала ему понравившееся платье. Это самое малое, чем я могла его отблагодарить. А почему ты спрашиваешь? Знаешь девушку, которая была в этом платье?

– Да, его подарили мне, и даритель не назвался.

А еще добавил записку, которая, как по мне, была уж слишком.

– О… как тесен мир. И как твой выход?

Сказать ей, что из-за этого платья чуть не проглотила собственный язык Лорелей, а потом Эйген измазал его в крови?

– Это был один из самых запоминающихся вечеров в моей жизни. Но я не знаю никакого Джораха. Вы не можете сказать, как мне его найти? Я бы хотела поблагодарить его за подарок.

Рианнон как-то странно замялась.

– Боюсь, Деллин, этого лучше не делать. Пойми меня правильно… если мой племянник хотел остаться неузнанным, то я не имею права раскрывать его тайну. Пожалуйста, если вдруг он все же раскроет себя, не говори, что я так бездумно все тебе разболтала! И прости, что не могу тебе помочь. Но если он будет готов – то обязательно во всем тебе признается. Я скажу, что ты спрашивала о платье, и, клянусь, попробую его убедить, что ты испытываешь тепло и благодарность.

Испытываю ли?

Ну что ж, разговор с леди Найтингрин, на который я так рассчитывала, ясности не добавил. Таинственный Джорах как был невидимым и порой пугающим поклонником, так им и остался, разве что обзавелся именем. Спросить, что ли, Кеймана, не знает ли он, кто такой этот Джорах?

Но мне понравилась Рианнон Найтингрин. И хоть я ничего не узнала о личности дарителя, успокоилась окончательно. Что страшного в том, чтобы племянник леди Найтингрин подарил объекту воздыхания платье?

Единственное, что меня напрягало, так это количество воздыхателей вокруг. Как-то слишком много на одну обычную меня.

После обеда я вернулась в комнату и задумалась, что делать дальше. Вечером меня ждала встреча с другими манекенщицами и обсуждение показа, а завтра – адски тяжелый день. Зато появилась небольшая кучка денег, треть из которой можно профукать в честь первых каникул. Купить подарок для Аннабет и для себя. Пусть подругу и увезли, но ведь после каникул ее обещали вернуть.

Одевшись потеплее, я спустилась вниз и в холле заметила Кеймана. Он сидел на диванчике, с безмятежным видом рассматривал снующий туда-сюда народ и совсем не напоминал строгого директора, одно появление которого грозило мне наказанием.

– Что вы здесь делаете? – спросила я.

– Жду тебя.

– Зачем?

– Ты свободна?

– До вечера. Леди Найтингрин собирает всех, чтобы дать инструкции.

– Чудненько. Идем, пройдемся по магазинам, посмотришь центр. Надо найти тебе платье на Бал Воды.

– Это прямо бал?

– Нет, скорее ужин для пары десятков адептов и несчастных дежурных магистров. Но платье все равно нужно в соответствии с правилами. В сине-фиолетовых тонах.

– Можно вопрос? – когда мы выходили, спросила я.

На улице снова пошел снег, и я почувствовала настоящее наслаждение, ступая по нетронутому полотну.

– Давай.

– Мы ведь покупали одежду у той девушки. Почему вы не сказали ей, что нужны платья к праздникам?

– Меньше всего я думал о танцах и балах. Алайя понятия не имеет о порядках и традициях школы.

– Я хотела спросить о человеке…

Мимо пронесся экипаж, запряженный земляными птицами, я едва успела затормозить. Никакого уважения к пешеходам!

Но момент был упущен: мы очутились на оживленной улице, где сошедшие с ума жители Флеймгорда носились по магазинам. Они скупали буквально все: подарки, сувениры, магические безделушки, браслеты под крупицы и сами крупицы. Царила всеобщая атмосфера праздника, и я сдалась. Отложила все разговоры до следующего дня.

Все кафешки превратились в чудесные снежные миниатюры. Несмотря на то что о традиционных рождественских символах здесь ничего не знали, все равно неуловимый дух Рождества так и витал в воздухе.

– Мне нужно найти подарок для Аннабет. Есть идеи?

– Детям из приютов всегда дарят очень нужные, но не очень приятные подарки. Куртку, ботинки, набор канцелярских предметов, теплые варежки. Подари ей что-нибудь бесполезное и красивое.

Я погрузилась в размышления. Что красивого и бесполезного я могу подарить Аннабет? Она с завистью смотрела на платье, но выбирать одежду в подарок – точно не мой конек, я понятия не имею, какого Аннабет размера. В косметике тоже не разбираюсь, а еще… Я остановилась как вкопанная возле одной витрины.

– Зайдем? – спросила Кеймана.

Это был салон украшений из серебра. Сдержанные, но изящные вещицы сверкали от многочисленных магических гирлянд. Была даже витрина с комплектами, камни в которых в прямом смысле сверкали. Гранаты с заточенным внутри огнем, сапфиры с крошечными пузырьками внутри, изумруды с трогательно дрожащими веточками и листочками. Но ни одного камня, похожего на черный опал. Ничего, напоминающего мой гребень.

– И что ей взять? Серьги? Я не знаю размер ее руки, чтобы подарить браслет или кольцо.

– Возьми это. – Кейман ткнул в витрину. – Ими восхищаются весь последний год.

Это была подвеска с тремя цепочками. На первой висела серебряная книга, инкрустированная разноцветными камнями, а еще две в эту книгу вставлялись на манер закладок. Нечто подобное было и в нашем мире, такие подвески покупались или влюбленными, или друзьями.

– У меня нет третьей подруги. Разве что Эйгену еще раз дадут по голове и он согласится это носить.

– Я готов поставить сотню, что по голове ему дадут еще не раз. Возьми. Ей будет нужно после возвращения. Просто не будет, репутация воровки – это навсегда. Если планируешь остаться рядом с Фейн, продумай детали.

Я улыбнулась. Сейчас Кейман почти не пугал и нравился мне намного больше, чем в стенах школы. Правда, сейчас и раздражающих факторов почти не было. Надо думать, если бы по всему магазину летали раскаленные колечки и гребешки, мне бы влетело.

Пока я расплачивалась за подвески, Кейман отвлекся на что-то на витрине. И, получив серебристую коробочку с покупкой, я обнаружила, что опекун еще не готов уходить. Он даже будто не ожидал, что я бесшумно подкрадусь сзади.

– Для кого выбираете?

Хотя можно было не спрашивать: он склонился над витриной, где все украшения были в сине-зеленой гамме. Массивные, агрессивные и дерзкие комплекты. Они могли подойти только одному человеку.

– Вот это возьмите. – Я ткнула пальцем в красивое кольцо с чистейшим камнем.

– Кольца дарят только возлюбленным.

– Разве Яспера – не ваша возлюбленная?

– Она мой друг.

– Со стороны кажется, будто чуть больше.

– Иногда друзья занимаются сексом.

– А, ну да, мы с Аннабет пока не дошли до этого этапа в отношениях.

– Только не в моей школе, пожалуйста.

Я рассмеялась. Кейман сдержанно улыбнулся.

– Как вы познакомились с Ясперой?

– Она была моей студенткой.

– Ого…

– Что за намеки, Шторм? Я не совращаю адепток.

Тут я вспомнила нашу первую встречу, но решила промолчать. Зачем напоминать о том, с чем не готова столкнуться?

– Она в вас влюблена.

– Нет. Яспера никого, кроме себя, не любит.

– Тогда зачем, по-вашему, она торчит в школе? Преподавание ее бесит, это видно.

– Она наказана. Поэтому и торчит.

– За что?

– Я возьму это. – Кейман ткнул пальцем в симпатичные серьги-гвоздики с каплевидными камнями. – За покушение на убийство.

– Что?! – ахнула я. – Нас учит человек, наказанный… то есть… кто вообще наказывает преподаванием за покушение?!

– Это длинная история. И тебе ее знать совершенно не обязательно. Идем, я хочу есть.

Мы провели остаток времени в таверне. Кейман обедал, я пила пряный кофе, который легкой остротой оставался на языке. Ела цукаты в сиропе и мечтала о теплом пушистом пледе. Рядом задорно трещали дрова в камине, вокруг кипела жизнь, и все казалось чудесным.

Но к вечеру пришлось вернуться в гостиницу. Служащий проводил меня в зал для собраний, где, помимо леди Найтингрин и Марьона с сестрой, за круглым столом расположились пять девиц модельной внешности. Все они встретили меня настороженными и холодными взглядами. Но кто с Бастианом ди Файром учится, тот моделей не боится. Я села в единственное свободное кресло и присмотрелась к подругам по подиуму.

Удивительно, но рыжая модель представляла совсем не огненную коллекцию. Хотя, надо думать, ее рыжие, чуть растрепанные кудри идеально оттеняли насыщенные зеленые оттенки коллекции земли. Огонь представляла жгучая брюнетка с внушительным бюстом. Воздух – тонкая, почти прозрачная блонди с белой фарфоровой кожей и розовым румянцем на щеках. Воду – русая красотка с толстенной, до пят, косой. Для светлой коллекции позвали высокую блондинку с короткой стрижкой. Я подумала, что она могла бы играть в фильме про врачей, и, кажется, неосознанно поймала нужную ассоциацию.

Рианнон улыбнулась:

– Девушки, это Деллин, лицо нашей темной коллекции. Деллин, это Лейси, Лиза, Рана, Оливия и Десма.

Я, конечно, никого не запомнила.

– Что ж, давайте начнем. Завтра в семь часов вы представите публике Штормхолда мою новую коллекцию. Все должно пройти на высшем уровне.

– И поэтому вы позвали неопытную студентку? – усмехнулась одна из девиц.

Странно, что она представляла не огонь.

– Я позвала Деллин, потому что она идеальна в образе Таары. Идеальной предстоит стать и тебе, Лейси. Поэтому начнем с тебя. Итак, твой образ – богиня огня. Завтра на подиум должна выйти не Лейси, а огненная дева, воплощение пламени. Какой она будет?

– Дерзкой. Сексуальной. Горячей.

– Хорошо. Только не скатись в пошлость. Богиня огня не может быть женщиной легкого поведения. Она раскрепощенная, но не распущенная. Понимаешь?

– Да, Рианнон. Я понимаю.

– Хорошо. Лиза? Что с богиней земли?

– Интеллектуалка. Мы с Марьоном выбрали образ сдержанной и умной женщины, которая привлекает магнетизмом в первую очередь, и уже затем внешностью.

– Хорошо. Рана, для тебя я немного меняю концепт. Игривая и легкомысленная богиня воды мне не понравилась. Стань штормом на море. Покажи решимость, силу стихии. Не будь русалочкой, будь королевой океана. Поняла?

– Хорошо, – послушно откликнулась Рана.

По мере продвижения я чувствовала, как потеют ладони. Да я же ничего не знала об этой профессии!

– Оливия. А вот тебе я хочу добавить немного игривости. Но немного, не переборщи. Побудь весенним ветерком. Холодным, но дарующим надежду на оттепель. Десма – все остается по-прежнему. За одним исключением: мы сшили другую обувь. Придется потренироваться лишний час.

– Нет проблем, – с уверенной улыбкой ответила девушка.

Внимание всех присутствующих обратилось ко мне. Захотелось пить.

– Деллин, – Рианнон успокаивающе улыбнулась, – с тобой мы только познакомились и образ еще не обговаривали. Давай попробуем подумать. Ты уже надевала мои платья и успешно позировала для Марьона. Каким ты видишь свой образ? Какая она – богиня Таара?

Я вздохнула. Какая она? Наверное, красивая, уверенная в себе, как сказала Лейси – дерзкая. Но эти слова и вполовину не описывали то, что получилось на плакатах. То, что заставило Кеймана психовать.

– Деллин?

– Она безумна, – наконец сказала я. – Она управляет самой непредсказуемой и сложной магией в мире. Темная сила связана с характером владельца. Таара не дерзкая и не раскрепощенная, она сумасшедшая и жестокая.

– Да, такая трактовка встречается в литературе. – Рианнон склонила голову. – Но мы не можем показать безумную Таару на подиуме. Поэтому я скажу тебе так: представь, что до грани остался шаг. Что ты – богиня, властвующая над самой непредсказуемой магией на свете, но замершая на краю пропасти. Позади тебя – власть над хаосом и смертью, а впереди – бездна. Попробуй поймать это ощущение…

«…и не свихнуться», – закончила я про себя.

– Хорошо. Я не стану долго вас мучить, прорепетируем все завтра уже на месте, но отниму еще час вашего времени. Хочу посмотреть, насколько вы уловили образ. Просто пройдитесь по комнате так, будто это подиум и на вас смотрят не коллеги-модели, а зрители. Деллин это будет полезно.

Я смотрела на вышагивающих моделей, слушала замечания Рианнон и понимала, насколько далека от их мира. Теперь слова Кеймана о том, что карьера модели мне не нужна, воспринимались слегка иначе. Для Лейси и остальных это была работа, они отдавали ей все время. А я чувствовала себя не в своей тарелке.

Мой единственный опыт игры в театре до сих пор иногда снился в кошмарах. Причем не только мне, но и преподавателю. А может, даже некоторым зрителям. Меня, маленькую школьницу, посещавшую бесплатный театральный кружок и не обладавшую никакими талантами (мама засунула меня туда лишь с целью социализировать замкнутого ребенка), бросили на самый простой и скучный спектакль: интерактив для детсадовцев.

Мы в идиотских костюмах водили хороводы под музыку, разыгрывали маленькие сценки, а еще проводили конкурсы и игры. Одной из таких игр был «Крокодил». Мы выбирали животное, изображали его во всю широту таланта, а дети пытались угадать в наших конвульсиях ответ на загадку.

Зачем я выбрала лошадь? Мне пришлось пять минут ходить по импровизированной сцене и изображать пощипывание травки. Но то ли дети мне попались жутко тормозные, то ли актриса спала во мне очень глубоко и крепко, лошадь никак не хотела угадываться.

И тогда я встала на задние копыта и заржала на все здание.

Из театральной студии пришлось уйти через неделю: дразнили лошадью.

Надо думать, модели дома Найтингрин придумают прозвище получше, но вряд ли более приятное.

– Твоя очередь, Деллин.

Я чувствовала ужасное смущение! Самой себе казалась глупой, вышагивая перед пятью опытными манекенщицами, и серьезной бизнес-леди. Но очень старалась. Не только потому, что нужны были деньги, но и потому, что вот эта пожилая леди спасла меня от серьезной причины для издевательств в школе, дала возможность почувствовать себя звездой, ловить восхищенные и завистливые взгляды. Я не могла ее подвести.