Текст книги "Школа темных. Избранница грозы"

Что могла чувствовать Таара на пороге безумия? Мне казалось – сожаление. Я бы точно чувствовала. Смерть и хаос бессмысленны. Власть над ними не приносит ровным счетом ничего. Ну, или я просто не понимаю смысла.

– Так, – когда я прошла первый круг, Рианнон поднялась, – разреши немного тебе помочь. Вот так, распрями плечи сильнее. Как будто лопатками зажимаешь орешек. Хорошо. И голову выше. Тебе кажется, что это смотрится глупо, но это лишь иллюзия. Хорошая осанка – это искусство, а еще половина образа. Надменно приподнятая головка подойдет Тааре. Теперь взгляд. Он должен быть медленным. Если ты переводишь взгляд на что-то, то очень медленно, при этом слегка поднимай голову, буквально чтобы обозначить движение. Это очень эффектно. Сначала переводишь взгляд, а затем приподнимаешь голову. Нет… так слишком сильно, на пару сантиметров подбородок вверх. Хорошо. Теперь походка. У тебя очень красивая фигура, но мне бы хотелось, чтобы ты использовала ее не для соблазнения, а для представления себя. Представь… что ты идешь не перед публикой, а перед подданными. Осматриваешь владения. Уверенная походка, осанка и взгляд – вот три составляющих твоего образа. Попробуй еще раз.

Лейси фыркнула, но Рианнон строго на нее зыркнула – и манекенщица умолкла. А я прошла еще три круга и на третьем, кажется, даже поймала нужное состояние. Правда, зеркала не было, и я не знала, насколько хорошо получилось.

– Ну, вот и все, дорогие мои! – хлопнула в ладоши Рианнон. – Увидимся завтра утром на репетиции. Буду очень благодарна, если вы ляжете сегодня спать пораньше, чтобы Марьяне не пришлось замазывать синяки под вашими глазами. И не пейте много воды!

Девушки потянулись к выходу, и я ощутила облегчение. А что будет завтра! Наверное, я сойду от волнения с ума. Только дошло: на меня будут смотреть десятки искушенных в моде и красоте лиц! Не на плакатах, а живьем. Обсуждать походку и осанку, обсуждать, что на мне надето, пожирать глазами. Или смеяться, если облажаюсь…

– Деллин, – окликнула меня леди Найтингрин, – не волнуйся. Я знала, на что шла, когда тебя приглашала. Тебе недостает опыта, но ты с лихвой компенсируешь его внешностью и неискушенностью.

Ну да, конечно, неискушенность для богини Таары – что может быть лучше?

И хоть Рианнон ничего больше не сказала, я поняла, что изображать Таару в динамике у меня получилось не лучше, чем коня в дурацкой детской сценке.

* * *

Смесь заката и грозы в небе неожиданно успокаивает. Я смотрю на нее, стоя на балконе, сжимаю побелевшими пальцами перила и подставляю лицо холодному ветру. Мне хочется прыгнуть вниз, расправить крылья – и унестись навстречу сине-оранжевым краскам, раствориться в плотных мазках художника, что рисует облаками по темному небу.

Но я могу только смотреть.

– Иди сюда, – слышу голос из комнаты. – Замерзнешь.

Улыбаюсь. Я не чувствую ни холода, ни жара, но забота отзывается внутри теплом, и я возвращаюсь в постель. Сильные руки обвивают мою талию, губы обжигающим поцелуем прикасаются к шее.

– Я по тебе скучал.

Мне часто снится сон, в котором я спускаюсь по скользкой лестнице и разгоняюсь все сильнее, в один момент уже не контролируя собственное тело. Сейчас то же ощущение, я падаю в пропасть, но от падения захватывает дух.

– Скучал, значит?

– Не только я.

Вздрагиваю, когда чувствую руки, ведущие вдоль выреза платья на спине. Вопросительно смотрю в синие-синие глаза и растворяюсь в поцелуе.

Теперь это точно пропасть.

– Деллин! Деллин, ты что, уснула? – Марьяна помахала у меня перед носом. – Иди сюда, леди Найтингрин велела переделать твои волосы.

– Мы же уже переделывали трижды! – застонала я.

С самого утра я оказалась в аду интроверта. Мы репетировали, примеряли платья, осваивались в зале, прогоняли план вечера, делали прически и макияжи. Марьон бегал в истерике, Марьяна деловито и четко меняла чемоданчики с косметикой для каждой коллекции, а Рианнон взирала на творящееся безобразие с удивительным спокойствием.

– У вас всегда так? – спросила я, снова садясь в кресло перед зеркалом.

– О да. Это важный показ, поэтому все должно пройти на высшем уровне.

– Ага, и поэтому позвали меня. Мы прорепетировали трижды, но у меня ни черта не получилось! Я не темная богиня, а какая-то любовница мажора старшей школы. Честное слово, Лорелей ходит по коридорам точно с таким же видом.

Девушка хихикнула.

– Это дело Рианнон – кого звать на показ. Как знать, может, пресыщенная столичными моделями публика клюнет на неопытную провинциальную иномирянку. Но с волосами что-то придется сделать. Ну и задачка…

– В чем вообще проблема?

– В том, что они тяжелые и блестящие. Их не зафиксировать! Рианнон не дает мне залить их зельями, а без зелий я могу тебя разве что причесать. Но нужно, чтобы было видно спину платья и воротники. Ладно, давай попробуем заколоть их в пучок. Что за подход к работе! Как я должна управиться с шестью разными видами волос без косметики и магии?!

Марьяна фыркнула и передразнила леди Найтингрин:

– Не должно остаться ни единого пятнышка на одежде!

Наконец Марьяне удалось сообразить что-то похожее на прическу.

– Не хватает акцента, – задумчиво прокомментировала леди Найтингрин. – А так очень хорошо.

Пришлось бедной Марьяне примерять к моим волосам то розы, то черную сирень, то какие-то шпильки со сверкающими камнями. Под Рианноново «нет, не то, поищи еще, дорогая» Марьяна медленно закипала, как чайник на плите. Из носика этого чайника почти пошел пар, когда я вдруг вспомнила, что захватила гребень.

– Может, это подойдет?

Они обе с интересом рассмотрели вещицу.

– Какой красивый камень. Никогда таких не видела, – задумчиво сказала женщина. – Марьяна, попробуй.

Гребешок, на мой неискушенный взгляд, лег идеально. И вместе с ним платья заиграли новыми красками.

– Все, отлично, крась ее – и готовимся, осталось полчаса. Девушки! Напоминаю еще раз сегодняшний план: показ, затем в последнем платье с показа вы спускаетесь на банкет и минимум час проводите среди гостей! Танцуете, общаетесь, демонстрируете коллекцию. Только ПОСЛЕ этого переодеваетесь и пьете-едите. Все понятно?

Раздался дружный хор «да!». Рианнон повернулась ко мне:

– Ты пойдешь шестой. Как только Десма уйдет, можешь выходить. Возвращаешься с подиума – и сразу переодеваешься в следующее платье. И не волнуйся. Все будет нормально.

– Леди Найтингрин, – окликнула ее я, одним глазом пытаясь подсмотреть, как готовятся другие девушки, а вторым подставиться под кисточку Марьяны.

– Да, дорогая?

– Почему вы меня взяли на показ? Я посмотрела плакаты – там совершенно другие девушки. Почему для других коллекций вы пригласили профессиональных моделей, а для темной – меня?

– Ты очень понравилась Его Величеству на плакатах, и он попросил тебя пригласить. Но я не жалею. И все будет нормально. Просто делай то, о чем договорились. Хорошо?

Со вздохом я кивнула. Сайлер, король под прикрытием. Делавший вид, будто никогда не видел иномирянок. Теперь я почти не сомневалась, что именно он прислал мне платье, а про племянника Джораха Рианнон выдумала, чтобы не сдавать короля, но с какими мотивами он это сделал? В романтические слабо верится.

Сердце билось как сумасшедшее, когда я ждала своей очереди. К черту полетели все наставления: о пропасти, бездне, образе Таары. На подиум выйдет не темная богиня, а перепуганная насмерть девочка. И если кто-нибудь испугает ее еще сильнее, то не даю гарантии, что выживут все присутствующие.

Нужно было отказаться. Я не смогу!

Спокойно, Деллин. Это не страшнее, чем оказаться запертой в подсобке с ди Файром. Еще и денег заплатят, а от Бастиана одни убытки.

Я с замиранием сердца следила, как Лейси и остальные идут по залитому светом подиуму. Из-за темноты в зрительном зале не было видно людей, но зато прекрасно слышались аплодисменты. К горлу подступила тошнота. До меня оставались еще две девушки, а Лейси уже переодевалась в новое платье. Воспользовавшись моментом, когда Рианнон объясняла что-то Десме, девушка повернулась ко мне и с гаденькой улыбочкой пропела:

– Не запутайся в ногах. Там вся королевская семья и глава Дома Воды.

Я закатила глаза. Ну да, конечно. Есть вообще место в этом мире, где не грызут друг другу глотки? Меня в него не пустят.

Каждой коллекции соответствовала особая музыка. Вынуждена признать, что Рианнон с нежностью относилась к каждой мелочи на показе. Надо думать, мое присутствие изрядно выбило ее из колеи. Но что не сделаешь ради благосклонности правящей семьи.

Наконец Десма дошла до нужной точки, и на негнущихся ногах я сделала шаг вперед. Затем еще и еще, вышла на сияющую дорожку, вдруг показавшуюся жутко маленькой и… все смолкло.

Музыка затихла, а моя не заиграла, хотя мы репетировали в том числе с оркестром. Мысли лихорадочно замельтешили в голове. Что делать? Извиниться и уйти? Нет, это провал, но и стоять, как я сейчас стою, не выход.

Медленно, куда медленнее, чем требовалось, я сделала несколько шагов по подиуму. Стук каблуков эхом отдавался в полной тишине. Рекомендации леди Найтингрин вылетели из головы, но я инстинктивно старалась держать спину ровно и не смотреть вниз. В наивысшей точке овального подиума я замерла.

Взгляд сам остановился на темной, едва различимой фигуре в конце зала. Я без труда узнала в ней Кеймана и, к собственному удивлению, почувствовала себя немного увереннее.

А потом мне вспомнился сон.

Не знаю, почему именно сейчас, не знаю, что он значил и значил ли вообще что-нибудь, но я почувствовала на плечах чужие руки почти наяву и снова погрузилась в состояние из сна: свободное падение, от которого захватывает дух.

Пространство вокруг осветила ветвистая красноватая молния. Зрители выдохнули, как единый организм, а я почувствовала, как внутри шевельнулась магия. Спокойно, Деллин, спокойно. Думай о работе. О том, что нужно закончить показ и спуститься на банкет.

Развернувшись, все в том же медленном темпе, я вернулась за кулисы. На последних шагах снова заиграла музыка и с противоположного конца вышла Лейси, а я с облегчением скрылась за тяжелым занавесом.

– Простите, – пробормотала я, когда поняла, что меня встречает гнетущая тишина. – Наверное, Его Величество не упомянул, что магию я контролирую не очень хорошо. Это от волнения.

«А еще Кейман, похоже, приехал со мной не для того, чтобы потусить среди сливок общества», – пришла догадка.

Почему все мотивы его действий доходят до меня постфактум?

– Среди зрителей мой опекун, он не позволит мне причинить кому-то вред, – добавила я.

От удивленных взглядов не избавилась.

– Ну что?! Мне больше не выходить?

– Выходить! – хором отозвались сразу трое: Рианнон, Марьяна и Марьон.

– Просто это было очень… жутко, – сказала Марьяна. – Но эффектно.

– И что-то случилось с музыкой, – добавил ее брат. – Музыканты словно ноты потеряли.

– Ты шла в полной тишине, и я на миг подумала, будто мы разбудили демона. Хочешь, я поговорю с подругой, она отвечает за подбор актеров в театре?

– Только если там будет роль коня, – пробурчала я. – Значит, все не так плохо?

– Я этого не планировала, – наконец справилась с собой леди Найтингрин, – но вынуждена признать, что спланировать такое мне и не удастся. И я буду жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Переодевайся, Деллин. Публика тебя сегодня не отпустит, ты дала им то, чего так не хватает богатым людям: взрыв эмоций.

Она оказалась права: во время второго выхода меня приветствовали так, словно я уже была звездой. Аплодисменты буквально заглушили музыку, которая на этот раз сработала без осечек. Ну и заодно приглушили мою магию. Я все еще волновалась, но уже могла подавить это волнение. Леди Найтингрин буквально оживала с каждой минутой. Она явно не ожидала такого эффекта, приглашая… как там сказали? Провинциальную неопытную иномирянку?

И что вдвойне приятно, Лейси стала одного цвета с зеленым платьем, которое демонстрировала.

Последний выход отличался от прочих: мы не уходили с подиума, а останавливались. Появившаяся в конце Рианнон в скромном и строгом платье с улыбкой поприветствовала публику.

– Дамы и господа, я скажу только одно: сегодня богини будут среди вас. Наслаждайтесь вечером.

Зал озарился мягким приглушенным светом, и мы спустились с подиума вниз, где между столами с закусками и напитками сновали официанты. Мне захотелось сбежать в туалет и разреветься, но еще час я должна была быть среди гостей, демонстрировать платье и давать возможность каждому лично познакомиться с воплощением богини смерти.

Да, Марьяна была права – это жутко.

– Деллин, – услышала я и обернулась.

Сайлер улыбался, а рядом с ним стояла миловидная, немного полноватая девушка в длинном синем платье.

– Вы были неотразимы.

– Исключительно благодаря вам.

Он рассмеялся.

– Рианнон не умеет хранить секреты, так? Простите меня за маленькую слабость. Но вы были чудесны на плакатах, стали настоящим украшением Флеймгорда. И мне очень захотелось увидеть это лично. Тем более что есть на что посмотреть. И я сейчас имею в виду это шоу. Рианнон неподражаема, я всерьез испугался за Катарину.

– Он даже схватил меня за руку, как в детстве, – хихикнула девушка.

Похоже, передо мной сейчас стояла принцесса. Пришлось прикусить язык и улыбаться: информация о том, что «шоу» было вовсе не шоу, а результатом неконтролируемой магии, недосыпа и пубертатных сновидений, короля не порадует.

– Вы молодец, Деллин. Я восхищаюсь тем, как за полгода вы сумели преобразиться. Не слушайте никого, вы нужны в этом мире. Хотя бы самой себе.

– Спасибо, Ваше Величество.

– Я представился Сайлером, так меня и называйте.

– Сайлер… можно спросить? Вы попросили леди Найтингрин позвать меня на показ, но еще раньше мне прислали…

– Как обстоят дела в подземном королевстве? – Нас прервал высокий русоволосый мужчина лет пятидесяти.

От его цепкого взгляда у меня по телу прошла дрожь. Вспомнив о том, что Рианнон просила не выходить из образов, я распрямила плечи и надела маску холодной вежливости. Хотя мысленно все спрашивала себя: мне когда-нибудь дадут выяснить, кто прислал платье?!

– Смело, – произнес мужчина.

Его взгляд, которым он осматривал мое платье, был типично мужским. Далеко не на всех подействовал образ Таары. Некоторые видели в нем просто девку, которую, не будь вокруг высшее общество, можно и облапать. Хотя, может, я драматизировала. Бывают же просто неприятные мужчины?

– Арен Уотерторн, – представился он и протянул руку. – Глава Дома Воды.

Так вот ты какой, водный король. Куда опытнее и старше огненного. А ведь Бастиан вращается в этих кругах, и если остальные короли такие же, то парню не позавидуешь. Я даже немного прониклась его вечной раздражительностью. Сложно жить в мире, где каждый сосед по трону норовит намекнуть, что ты еще несмышленый подросток, не понимающий в политике.

– Деллин Шторм.

– Вы студентка, верно? Учитесь вместе с ди Файром?

– Он старше и на другом факультете.

– А вы темная.

– Верно.

– Как учеба? Магистр Крост, говорят, не дает спуска студентам. Мне предлагали отдать сына в его школу. Но я склоняюсь к традиционному образованию. И не доверяю темным.

– Не вы один.

Я сделала попытку сбежать, мне хотелось найти Кеймана и убедиться, что догадка про страховку моей силы на этом вечере верна, но тут заиграла музыка для танцев, и Уотерторн буквально силой увлек меня за собой на площадку. Такая грубость обескуражила. Я украдкой огляделась, но никто этого жеста не заметил. В основном девушки беседовали с гостями или демонстрировали платья.

– Мне кажется, вы ведете себя некорректно.

– В мои обязанности это не входит. Я делаю, что хочу.

– Это отличительная особенность всех королей этого мира?

– Вижу, вы уже познакомились с Бастианом, – усмехнулся Уотерторн. – Приятный юноша, не правда ли? Плохо кончит.

– Это угроза?

– Обещание. Бастиан – кость в горле у большинства из нас. Щенок, получивший власть. Я более чем уверен, что именно он замешан в смерти своего отца. И рано или поздно докажу это.

– Зачем вы говорите это мне?

– Общаюсь с красивой девушкой. Это запрещено?

– Мне неприятно такое общение. Я вынуждена попросить вас уйти…

– Я предложу вам хорошую цену за… индивидуальный показ.

– Что?! Вы ненормальный!

– Полегче с оскорблениями, выходи из образа богини, ты – манекенщица, а я – клиент.

– Вы путаете манекенщиц с проститутками.

– Да нет, это ты путаешь манекенщиц с благородными девицами. Когда я говорю о хорошей цене, я имею в виду очень хорошую цену. Три твоих гонорара за этот показ.

– А я когда говорю «нет», я имею в виду «нет». Отпустите меня!

– А если я скажу «нет»?

Ярость взметнулась внутри пламенем, но на этот раз что-то изменилось: ярость была мне подконтрольна. Сначала я почувствовала на кончиках пальцев покалывание, а потом коснулась ладонями груди Уотерторна – и того как следует приложило током. Так сильно, что он охнул и отшатнулся. Упал бы, если бы не невесть откуда взявшийся Кейман, который подхватил водного короля и нарочито заботливо отряхнул.

– Ну что же вы, Арен? – усмехнулся Крост. – Осторожнее, полы здесь скользкие. Идите, освежитесь. Второй танец с темной богиней мой. Тянет, знаете ли, к коллегам.

– Они все такие болваны? – спросила я, когда мы отошли подальше от центра.

– Они богаты, уверены в себе, сильны, всегда получают то, что хотят. Да, все. За что ты его так?

– Он предложил с ним переспать за деньги.

– Манекенщицы часто это делают.

– Не хочу это знать.

– Ты так стремилась на эту работу. И вдруг не хочешь?

– Я хотела показывать платья, побыть звездой, постоять на сцене и получить за это деньги.

– Деллин, в любой профессии есть грязь. Лекарь имеет дело с самой отвратительной стороной человеческого тела, копается в крови, гное и внутренностях, он вынужден спасать даже тех, кто кроет его бранью или плюет ему в лицо. Преподаватель головой отвечает за детей, которые ему поручены, а иногда эти дети убиваются – и жизнь катится под откос. Ну а манекенщицы – это объект. Они сознательно уничтожают свою индивидуальность, чтобы стать идеальными вешалками для платьев. Поэтому неудивительно, что их воспринимают как вещь, которую можно оплатить на пару часов. И более того, каждая из этих девушек, скорее всего, уйдет с каким-нибудь гостем. Разница в манекенщицах лишь в уровне дохода гостей, среди которых они вращаются. Здесь уровень высочайший. Одну зацепит Уотерторн, вторую – Сайлер, третью мог бы увести я…

– Но не уведете?

– Нет.

– Почему?

Снова заиграла музыка, и Кейман привлек меня к себе.

– Надеюсь получить бесплатно тебя.

– И вы туда же! Как вы меня достали!

Магистр рассмеялся.

– Ладно, я просто шучу.

– Не все модели такие, я уверена.

– Не такие сюда не идут. Посчитай свой гонорар. Коллекция Найтингрин выходит раз в год, модельеров ее уровня в Штормхолде от силы пяток, сколько может заработать элитная манекенщица только на показах? А жить они хотят очень хорошо. Арен Уотерторн им это обеспечивает. Ну и такие, как он.

– Он мне не понравился. Неприятный тип.

– Что, неприятнее ди Файра?

– Они оба в топе.

– На каком месте в этом топе я?

Я сделала вид, что задумалась.

– Сначала были на первом. Сейчас чуть опустились вниз. Но это не ваша заслуга, а господина Уотерторна. Вы хотя бы меня не лапали. Думаю, третье место ваше.

– Вот демон. Для меня не существует другого места, кроме первого.

Я фыркнула, а Кейман крепче сжал руки, невольно напомнив тревожный сон. Я поежилась.

– Что?

– Вы слишком близко.

– Это проблема?

– Мне кажется, да.

– Я не приглашаю тебя после работы в номер, не лапаю за задницу. Просто танцую. Разве не для этого ты здесь? Тебе, Шторм, прямо не угодить. Перебираешь королей, как перчатки. Их осталось не так много, сбавь обороты.

Он говорил что-то забавное, а сам в это время поглаживал кожу на моем запястье, у самого краешка браслета с крупицами. От чего меня бросало то в жар, то в холод. Но, в отличие от водного короля, присутствие Кеймана не вызывало отвращения.

– Я устала. Голова скоро взорвется от всего.

– Но ведь это лучше, чем то, что было у тебя раньше?

Лучше ли это жизни на Земле? Магия вместо технологий, учеба вместо работы, всеобщее внимание вместо невидимости, дислексия и… дислексия.

– Да. Я думаю, да. Лучше. Но не отменяет того, что я до дрожи хочу каникул, чтобы просто спать и гулять! И никаких занятий, скандалов, споров, наказаний, показов, плакатов…

– Однокурсников, преподавателей и директора?

– От вас не спрячешься.

– Мне нужно остаться в городе на несколько дней, уладить кое-какие дела. Если хочешь, можешь вернуться в школу вместе со мной. Здесь есть где погулять и чем заняться, особенно молодой манекенщице.

Он поймал мой укоризненный взгляд и со смешком добавил:

– Намекаю исключительно на то, как потратить гонорар.

– И как же школа обойдется без вас?

– Джорах справится с кучкой заносчивых недорослей. Они не успеют разгромить школу.

Показалось, свет замерцал, и от этого закружилась голова, но на самом деле это я пошатнулась и схватилась за Кеймана, чтобы не упасть.

– Джорах? Вы сказали Джорах? Магистра Оллиса так зовут?

– Да, и почему это тебя удивляет?

– Я… что-то мне нехорошо… голова кружится…

– Ты вообще ела сегодня?

– Леди Найтингрин сказала, что нельзя есть в платьях…

– Да пошла она, – коротко и ясно ответил Кейман.

Он усадил меня на диванчик у окна и направился к столу с закусками, а я прижала руку к груди – последний отчаянный жест успокоить обезумевшее сердце.

Оллис. Платье прислал не Сайлер, а Оллис. И записку написал тоже он. Зачем? Просто ухаживал? Но почему мне вдруг так страшно?

– Ты все это съешь, Шторм, о моей школе и так ходят странные слухи, не хватало еще, чтобы говорили, будто я морю голодом…

Кейман вдруг замер надо мной с тарелкой в руках. Не отрываясь смотрел на меня, и глаза его темнели не то от ярости, не то от другого столь же сильного и разрушающего чувства. Он поставил тарелку на диван и с силой выдернул гребень из моей прически.

– Ай! – взвизгнула я. – Это волосы, а не парик.

– Откуда это у тебя? – почти прорычал опекун.

И мысли не возникло идти в ответную атаку.

– Подарили.

– Кто?

– Я не знаю, то есть… его оставили в комнате с запиской, как и…

– Что? Другие подарки? Рассказывай немедленно!

– Сначала мне принесли гребень с запиской, потом всю комнату засыпали черными розами. Потом прислали платье на Бал Огня…

– Я думал, ты взяла его у Найтингрин.

– Нет. Его прислали.

– И ты его надела? Деллин, девочка, о чем ты вообще думала?!

– Эйген не нашел следов магии!

– Эйген – ребенок! Такой же, как ты, только родившийся на пару лет раньше! У него нет диплома и двадцатилетнего опыта работы! Ладно. Платье. Что еще?

– Записка после бала о том, какая я красивая, и что все, кто испортил бал, неудачники. Или что-то в этом роде, я уже не помню! Розы я списала на Бастиана, шуточка в его стиле, и перед этим мы повздорили…

– Да вы постоянно ругаетесь!

– А записки были жутковатые, но они выглядели, как обычные записки! И платье… сначала я подумала на вас, потом Марьяна сказала, что это родственник Рианнон, я решила, что Сайлер… то есть Его Величество. А теперь…

– Что теперь?

Я замялась. Если расскажу про ухаживания Оллиса, ему может нехило влететь. Я разозлена за платье и записки, он мог и лично все это мне преподнести, не пугая проникновениями в комнату (так вот откуда он знал, где я живу, да и у преподов наверняка есть доступ во все спальни). Но не убивать же его за это!

– Деллин, – напомнил Кейман. – Что?

– Рианнон упомянула имя ее родственника, который попросил для меня платье. Джорах. А магистр Оллис танцевал со мной на балу и приглашал…

Кейман выругался так забористо и громко, что я опешила, а народ вокруг удивленно умолк и обернулся. Но того, что произошло дальше, я не ожидала. Опекун вцепился мертвой хваткой в мою руку и потащил к выходу.

– Вы что делаете?!

– Мы возвращаемся в школу.

– Мне нужно вернуть платье…

– Плевать.

– Леди Найтингрин убьет, если я…

– Я за него заплачу! – рыкнул Кейман.

Экипаж подлетел к выходу из здания на космической скорости. Кейман тащил меня по ступенькам вниз, на каблуках бежать было неудобно, и я несколько раз опасно оступилась. А потом и вовсе скинула туфли.

Возможно, темная магия передавала мне настроение Кроста, потому что к моменту, когда мы дошли до ворот, смутное беспокойство переросло в настоящую панику.

Меня била мелкая дрожь.

Кейман буквально силком втащил меня в карету – и та мгновенно взмыла в воздух, аж дух захватило от скорости и высоты.

– Вы можете объяснить, что все это значит? Кейман, я устала от тайн и полунамеков!

После долгой паузы Кейман произнес:

– Ладно. Хорошо. Есть причина, по которой мы тебя вернули, и есть причина, по которой я назначен твоим опекуном. Все дело в твоей родословной. Есть основания полагать, что ты – одна из последних представителей довольно могущественного магического рода, ведущего свое начало от бога Кроста. И есть… человек… существо, которое буквально одержимо этим родом.

– Что за существо?

– Акорион, – огорошил меня ответом опекун.

– Акорион? То есть… его… этого мага назвали в честь бога тьмы, да?

– Боюсь, что нет. Видишь ли, хоть наши легенды и гласят, что Акорион и Таара покинули мир, на самом деле все несколько… иначе. Во время войны, устроенной богами, Акорион стал безумным. Он убил Таару и пытался убить Кроста, за что бог стихий и грозы погрузил его в вечный сон и заточил в тайном месте, откуда нет хода.

– Я думала, безумна была Таара.

– Они ведь брат с сестрой. Их связь крепче, чем любая существующая.

– И он выбрался? Из своего заточения?

Мне казалось, я сплю, потому что это все звучало как полный бред.

– Нет, он не выбрался. Мы понятия не имеем, где Крост заточил брата. Но Акорион проснулся. И нашел тебя. Он очень силен, а еще у него есть приспешники, которые помогают своему богу. И это не всегда сумасшедшие фанатики. Я полагаю, Арен Уотерторн – один из них, но не имею достаточных доказательств, чтобы засадить главу Дома Воды. Как бы то ни было, когда мы поняли, что наследница молний существует в другом мире, король приказал тебя вернуть, как только это станет возможно. Несколько лет мы следили за тобой, а едва получили портал, я сразу отправился на Землю. Акорион мог в попытке добраться до тебя уничтожить твой мир, а этого мы допустить никак не могли.

– И вы привезли меня в Школу темных.

– Да, – мрачно подтвердил Кейман. – На наше счастье, дар у тебя оказался действительно сильным, да и позже Крост отметил тебя как свою избранницу. Мы надеялись, что успеем обучить тебя и заодно понять, как снова погрузить Акориона в сон, пока он не выбрался из убежища. Но, кажется, он нашел тебя раньше, чем мы предполагали.

– И что он хочет от меня? Я не знаю своих предков, я даже не знаю, кто мой отец! Моя мать давно умерла, а… это бессмыслица какая-то. Вы уверены? Все проверили?

– Деллин, – терпеливо вздохнул Кейман, – ты меряешь все категориями разумного человека. Для тебя это не имеет смысла, но не для Акориона. Он спал очень много лет. Сотни. Представь, что ты столько времени провела в заточении, в вечном изматывающем сне. Что бы ты хотела сделать?

– Сходить в туалет, – честно ответила я, немного подумав.

– Хорошо. После этого.

– Пожрать.

– Ты издеваешься надо мной сейчас?

– Я боюсь. Как можно было скрыть, что за мной охотится бог, помешанный на моих предках?

– Да мы не знали, что он за тобой охотится! – воскликнул Кейман. – Если бы ты имела привычку рассказывать о том, что вокруг происходит, узнали бы раньше.

На это мне нечего было ответить.

– Значит, это он? – Я поразилась внезапной, но очевидной догадке. – Гребень. Розы. Платье… это все мне присылали с подачи Акориона? Чтобы напугать? И это делал магистр Оллис?

– Похоже на то. Демон!

Кейман в сердцах двинул кулаком по стене.

– Я пустил в школу его последователя и даже не понял этого!

Я закрыла лицо руками. Сейчас в душе бушевали одновременно и страх, и стыд, и легкое отвращение. Я надела его платье, гребень…

– Почему вы мне не сказали?!

– Что бы это изменило? Ты бы жила в вечном страхе.

– Я бы рассказала, что мне присылают! Я ведь думала на Бастиана и на вас!

– На меня? – Кейман удивленно на меня посмотрел. – Ты думаешь, я стал бы анонимно присылать тебе что-то?

– Я не знаю вас. И не ждала ничего такого… я была готова сражаться с Бастианом и богатыми детьми, которые ненавидят бедных, с вами, с необъективными преподавателями, с дислексией. Но не с сектантами же, которые действуют по указке безумного бога и мстят за поступки моих предков! О которых я даже не знала.

Я украдкой смахнула с ресниц слезы. Усталость, копившаяся весь семестр, взрывом выплеснулась именно здесь, в экипаже, несущем нас к школе. И одни боги ведали, а точнее, один-единственный бог, назвавший меня избранницей, что за время нашего отсутствия там случилось.

Ведь не могло же что-то серьезное? Не могло?

– Деллин, – чуть мягче произнес Кейман, – я в состоянии тебя защитить. И я поклялся королю сделать это. Как бы я ни относился к твоей… матери, я не нарушу это обещание. Я обещаю.

– Думаете, Оллис уже успел что-то натворить? Вы можете ошибаться насчет него? Вдруг он просто ухлестывает за студенткой, и это не Акорион? Как вы поняли, кто за этим стоит?

– Гребень, – коротко ответил Кейман. – Это гребень из коллекции украшений Таары. Уникальный артефакт, считавшийся утерянным, один из многих. Найти его мог или сам Акорион или кто-то по его указке. Если платье тебе прислал Оллис, то и гребень, вероятно, он. Я не хочу рисковать. Рано или поздно ты бы выяснила, кто стоит за посылками. Оллис не мог не понимать, что, скорее всего, это случится на показе.

– Леди Найтингрин действительно его тетя? Или она тоже помогает Акориону? А Сайлер? Это он просил включить меня в показ.

– Сайлер ни при чем, это он заставил меня вытащить тебя с Земли. Что до Найтингрин… я не знаю. Сомневаюсь, что она из тех, кого прельщает перспектива восхождения Акориона. Возможно, Оллис действительно ее племянник.

Подумав, Кейман добавил:

– И, возможно, этот идиот просто влюблен в тебя и обладает скверной способностью к романтике. Но я не хочу рисковать, с ним надо поговорить. И ты едешь со мной, потому что оставлять тебя в столице слишком опасно.

– Я идиотка. Феерическая.

– Ты – самовлюбленная восемнадцатилетняя девица с взрывным характером и стервозной сущностью. Плохая новость: это не лечится и замуж тебя, скорее всего, никто не возьмет. Хорошая: секс без обязательств – тоже секс. Еще сто лет назад за внебрачную связь тебя бы казнили, а сейчас прекрасное время! Можно быть стервой.

– Очень смешно. – Я старалась выглядеть строгой, но все равно улыбнулась.

Время текло бесконечно медленно. Ни у кого не получалось заниматься своими делами, мы оба смотрели в пустоту. О чем думал Кейман, я не знала, а сама пыталась осмыслить полученную информацию.