Текст книги "Школа темных. Избранница грозы"

Сначала Кейман Крост не поверил собственным глазам.

– Новая коллекция Найтингрин? – услышал он голос Ясперы. – А это… Кейман…

– Да твою же мать, – сквозь зубы выругался он и резко развернулся в направлении школы.

Глава 11

Золушка шла на бал в волшебных хрустальных туфельках и обычном, пусть и очень красивом, платье. А я – наоборот. Туфельки на мне были самые обычные, одни из тех, что купил Кейман, а вот платье – наколдованное невидимой феей. Или феем. Или маньяком. Но в нем я тоже чувствовала себя так, будто сейчас должна по-быстрому потанцевать с принцем, договориться с ним встретиться завтра у ЗАГСА и сбежать, пока карета не превратилась в тыкву.

А еще вспоминалась книга Стивена Кинга: та самая, где на выпускном героиню облили свиной кровью. Там, помнится, тоже платье было. Пусть и не из последней модной коллекции.

Входя в зал, я даже наверх на всякий случай посмотрела. Хотя если бы там и впрямь оказалось ведро с чьей-нибудь кровью, то внимательность меня бы не спасла.

Пожалуй, впервые до меня дошел масштаб финансирования Высшей Школы темных. Внутренние интерьеры старинного замка я восприняла как нечто само собой разумеющееся: ни в одной прослушанной мной книге адепты магических академий не жили в дырявых общагах с крысами и тараканами за сорок минут езды на трамвае от места учебы. Но выкинуть кучу денег на школьный бал… я уже примерно представляла, сколько стоит такое.

Мы словно оказались посреди огненного калейдоскопа. Под потолком то вспыхивали, то угасали вихри из языков пламени и мелких блестящих искр. Посреди зала установили платформу, на которой, причудливо изгибаясь и двигаясь в такт музыке, танцевали три девушки с золотисто-красной краской на коже. Взгляды многих парней были прикованы к тренированным и пластичным телам в эффектных нарядах.

В противоположном конце расположились столы с закусками и напитками. На входе нам с Аннабет вручили по бокалу игристого вина: единственная вольность для адептов. Давали по одному бокалу на человека и лично в руки. И даже вино было в общий тон: оранжевое, с отблесками перламутра.

– Мне кажется, что я пью шампунь, – призналась я.

Жидкость в бокале действительно напоминала какой-нибудь гель для душа или бальзам.

То тут, то там, вспыхивала магия: едва сменялась музыка, огненные птицы, кувырнувшись в воздухе, становились драконами, а огненные цветы – прекрасными танцовщицами с осиными талиями и юбками-лепестками.

Адепты наряжались кто во что горазд. Платья у девушек были пышные, строгие, короткие и средней длины, ярко-красные или черно-оранжевые. Платья девушек с факультета огня, конечно, вовсю привлекали внимание световыми эффектами, а адептки с других факультетов так или иначе стремились подчеркнуть свое отличие.

Парней наряжать не стали: в основном все были в костюмах со значками факультета огня на груди. Кто-то в удлиненных пиджаках, кто-то просто в рубашках.

Но всех их объединило одно: они дружно замолчали, когда я вошла.

Я постаралась унять дрожь в коленях, тем более, что платье их не закрывало. Но сердце все равно стучало с такой силой, что даже становилось страшно.

Надо думать, Лорелей с подачи Бастиана растрепала всем, что у меня нет платья. В последние недели я хоть и не привлекала внимания, все равно была на слуху: скандалы с участием ди Файра долго обсасывали.

К слову, сама Лорелей стояла в сторонке, в стайке своих подружек. Перья действительно щедро украшали ее пышное красное платье. Но даже они не портили образ так, как кислое, с примесью бессильной злобы, лицо.

Я с улыбкой отсалютовала ей бокалом. Совру, если скажу, что не испытала удовлетворения при виде этой картины. И хотя под многочисленными взглядами идти к столику с закусками было немного неуютно, я рада, что меня пустили на бал и мысленно готова благодарить того, кто прислал платье.

Если выясню, кто именно, и эта личность придется по душе – поблагодарю вслух. Только надо дождаться конца бала, чтобы без сюрпризов. Эйгену я, конечно, верила, на предмет того, что платье чисто от магии. Но вдруг?

– Не хватает только Бастиана на огненном троне, – заметила Аннабет, осматриваясь.

– Сплюнь!

Спасибо хоть в моем присутствии Аннабет старалась не слишком восхищаться Бастианом. Но ее легкомысленная влюбленность была заметна издалека. Такое нежное воздушное чувство, которое девчонки испытывают к поп-звездам или актерам. Когда нафиг не нужно такое счастье в реальной жизни, но издалека мечтать приятно.

Хорошо, что Бастиан не появился. Мне хватит того, что к нам уже спешила Лорелей.

– Тебя здесь быть не должно! – отчеканила она.

– Я проявляю к тебе уважение, ау! – Я помахала у нее перед носом рукой. – В этом смысл праздников стихий. Мы ходим по кругу и друг друга уважаем. Вот ты меня уважаешь?

– Ты наказана! Почему Бастиану не позволили прийти, а ты здесь? Насосала у директора на билет? И, – она скривилась, окинув меня взглядом, – на платье.

– Лорелей, в мире есть и другие способы решения проблем. Менее травматичные для челюсти. Вон она у тебя уже как выпирает. Ты смотри, профессиональные болячки – они такие.

Девица в прямом смысле заискрилась. Я осознавала, что мы устроили банальную женскую свару и нас слушают, затаив дыхание, почти все присутствующие. Но мне было плевать. Праздник себе испортить я не позволю.

– Думаешь, раздобыла тряпки – и стала королевой?

– Думаешь, твое ателье – единственное на всем белом свете?

Прежде чем я успела отшатнуться, Лорелей протянула руку и отогнула краешек моего рукава. Там, на внутренней стороне, золотом были вышиты инициалы – «Р.Н.». Рианнон Найтингрин, конечно, оставляла свой знак на всех изделиях, а я даже и не знала об этом. Но модница и богачка Лорелей безошибочно определила, куда надо смотреть.

– Подделка! У Найтингрин нет такого платья, я знаю все ее коллекции! – бросила она. – Не стыдно?

– Не стыдно, – улыбнулась я. – Тем более что это новая.

– Чушь!

Я пожала плечами:

– Мне плевать. Пожалуйста, сгинь с моих глаз. Ты разве не должна утешать своего короля? Сидит там, в комнате, один, несчастный.

Не знаю, чем бы это все кончилось. Вряд ли чем-то хорошим. И блондинку, и меня уже несло, как товарный поезд. Но, на наше счастье, подоспел магистр Оллис. Сегодня молодой преподаватель был чудо как хорош в черных брюках и черной же рубашке. Значок у него был другой, с гербом школы и языками пламени вокруг.

– Девушки, что здесь происходит? – с мягкой улыбкой поинтересовался он. – Почему никто не танцует?

Лорелей угрюмо молчала, и в разговор влезла Аннабет:

– Лорелей считает, что у Деллин поддельное платье. И ее это очень беспокоит.

Оллис нахмурился, словно недоумевал, почему его вообще привлекают к решению подобных вопросов. Меня мучил тот же вопрос. Но тут, к всеобщему удивлению, магистр произнес:

– Боюсь, что на этот раз вы не правы, Лорелей. Деллин работает на дом Найтингрин. Все в порядке. Ступайте и развлекайтесь, ни о чем не беспокойтесь.

Намек непрозрачный, я бы сказала толстенный. Лорелей нехотя удалилась, а я с облегчением глотнула шампанского. На меня все еще пялились и – можно было не сомневаться – обсуждали, но первый смотр пройден.

– Спасибо, – улыбнулась я Оллису.

– Вы ведь добыли платье законным путем, да?

Я? Не знаю. Тот, кто мне его прислал, не счел нужным дать гарантии.

– Откуда вы знаете, что я работаю на леди Найтингрин?

– В мои обязанности входит просмотр уведомлений о подработках адептов.

– О… я думала, это дела Кейм… магистра Кроста.

– И его тоже. Но иногда он уезжает или просто занят, и, чтобы никто из адептов не попал в историю, уведомления просматриваю я. Так кем вы работаете у леди Найтингрин?

Пришлось признаться:

– Я представляю последнюю темную коллекцию. Позировала для их художника в новых платьях.

– Впечатляет. И платье на вас очень красивое, Деллин. Не слушайте никого, кто попытается испортить вам настроение. Это зависть.

От неожиданной похвалы, да еще и от магистра, я залилась румянцем и поспешила глотнуть еще игристого. По телу разливались приятные легкость и тепло. Я с нетерпением ждала танцев и, как и полагается дебютантке студенческих тусовок, нервничала, пригласит ли меня хоть кто-то.

– Девчонки! – К нам подлетел радостный Эйген. – Я нашел вина…

Тут он заметил магистра и осекся:

– …ватый вид Лорелей, чем вы ее достали?

Оллис тактично сделал вид, что оговорку не заметил.

И тут танцовщицы исчезли, свет стал приглушеннее, и раздались первые аккорды первого танца.

– Так, я пропускаю! – сразу объявил Эйген.

Музыканты – статный пианист и массивная оперная дива в ярко-желтом платье, специально выбрали песню с длинным проигрышем, чтобы все пары успели найтись. Аннабет с надеждой вглядывалась в толпу, а я тем временем почувствовала чью-то руку на своем локте.

– Деллин? – Магистр Оллис протягивал руку, приглашая в центр зала.

Я испуганно округлила глаза.

– А разве… можно?

– Вы пришли без пары, мне пара не положена, так почему нет? Я должен следить за порядком на празднике, а это лучше делать из гущи событий.

– У вас не будет неприятностей?

– Если вы со мной потанцуете, то у меня будет как минимум одна приятность. Ну же, не бойтесь. Я не отдавлю вам ноги.

– Я не умею танцевать, – призналась я.

– Просто расслабьтесь. Я вам подскажу.

Танец с магистром обладал несомненными плюсами: минимальный контакт, почти целомудренное объятие и свобода. Мешаться преподавателю никто в здравом уме не решался, так что нам давали пространство, расступались на пути и мне даже никто не попытался поставить ножку. Хотя, судя по некоторым взглядам, мысль такая возникала.

– Волнуетесь? – спросил Оллис. – Ваш первый выход.

– В этой школе основная задача – сделать так, чтобы он не стал последним.

Магистр рассмеялся.

– Неужели все так плохо?

– Ну, вы ведь знаете, что меня наказали.

– Да, жалко ваши крылья. Поверьте, Деллин, я понимаю, что таким, как вы, в школе нелегко. Но я заверяю: оно того стоит.

– Вы тоже учились здесь?

– О нет, я учился в столице. Но мой старший брат одно время здесь преподавал. Это сложно объяснить, можно лишь увидеть. Кейман возится с каждым из них. С последней богатенькой стервой, с самым неадекватным сыночком лордов. Каждый из них попал сюда, потому что больше было некуда идти. В обычной школе за всплески магии наказывают, неумение контролировать свою силу многими воспринимается как неспособность к обучению. И только здесь их учат, как с этим справляться. Поверьте, тот же ди Файр два года назад и сейчас – два совершенно разных человека. Мальчишка учится жить со своей силой. Медленно, но учится. Любой другой директор давно бы уже отчислил его и спал спокойно, но Кейман знает, что ничего хорошего Бастиана в этом случае не ждет.

– Ого. – Я действительно пребывала под впечатлением. – Вы, похоже, фанат Кеймана Кроста.

– Я надеюсь набраться опыта и открыть свою похожую школу. Только уже для тех, кто не может оплатить эту.

Он остановился и подмигнул мне:

– Только все, что я вам тут наговорил, останется между нами, ладно?

На эту улыбку было невозможно не ответить. Оллис практически спас мой первый танец, да и все появление на балу.

– Только при одном условии. Потанцуйте с Аннабет? – попросила я.

Подруга все еще растерянно стояла у столиков с напитками и имела крайне унылый вид. Когда Оллис ее пригласил, то чуть-чуть повеселела. А мне стало обидно. Ведь Аннабет – симпатичная девчонка. Фигуристая, улыбчивая – что не так? И пусть на ней не платье от дизайнера, но оно ей идет! А виной всему бедность и отсутствие влиятельных родителей?

К слову, как так вышло, что я никогда не спрашивала Аннабет о прошлом? Чувствовалось, что эта тема ей неприятна, но… неужели мы говорили только обо мне? Похоже, так оно и было. Моя злость на Ясперу, мои занятия с Кейманом, моя вражда с Бастианом, мое платье, моя работа. А ведь Аннабет тоже кем-то работала. Я даже не знала кем, какую работу выполняла. Хороша подружка, ничего не скажешь.

Второй танец я пропустила, закусывая вино, ударившее в голову. Зато на третьем оторвалась с Эйгеном: мы больше дурачились, чем танцевали. Но неизбежно привлекали внимание.

– Я вот думаю, на нас смотрят, потому что я неотразим или потому что твоя юбка слишком короткая?

Помимо меня в платьях выше колен были только две девицы, но их ноги скрывали пышные шлейфы на ремне. Мое платье даже не было самым ярким, а на него все равно все пялились!

– Танцуем? – Эйген сдал Аннабет после очередной песни в руки какому-то смельчаку и подошел ко мне.

– Пропущу. Устала. Туфли жмут с непривычки.

– Скоро дамы будут приглашать кавалеров. Присмотрела себе кого-нибудь? Знаю, детка, что ты безответно страдаешь по мне, но я уже договорился с Аннабет.

– Не надейся, Роял, я никогда не смогу забыть ананас.

Эйген сделал вид, что обиделся, и беззлобно пихнул меня в бок.

– Не так уж плохо, да? Когда его нет?

– Когда их нет. Кейман тоже добавляет нервозности. Но да, примерно такого я и ждала. Не скажу, что мне не нравится зеленая морда Лорелей.

– Мне нужно напоминать, чтобы ты не ела и не пила ничего из чужих рук?

Я не успела ответить, мое внимание привлекла Надин. Капитан школьной команды по крылогонкам и платье выбрала соответствующее: легкая шифоновая накидка лежала на плечах и струилась по спине до пола, на манер крыльев. Мне показалось, Надин выглядела взволнованной.

– Делл, можно с тобой поговорить?

– Говори, конечно. – Я ощутила легкое волнение, будто предчувствие чего-то нехорошего.

– Не здесь. Давай уйдем туда, где стервозины из койки ди Файра нас не услышат. Это о твоем возвращении к крыльям. Но пока секретно.

Сердце мгновенно забилось чаще. Неужели Надин удалось найти подход к Кейману и мне вернут крылья? О боги, я буду самой законопослушной адепткой на свете! Даже если меня все-таки обольют свиной кровью, то я лишь облизнусь и отмечу, что анемия мне теперь не грозит!

– Присмотри за Аннабет, – бросила я Эйгену. – Чтобы ее никто не обидел.

Вслед за Надин я направилась к выходу из зала. И лишь ступив за порог, поняла, какой громкой была музыка и какими яркими – декорации. Стало как-то слишком пусто и тихо, даже слегка зябко.

– Так о чем ты хотела поговорить?

– О твоем возвращении. – Голос у Надин был какой-то тихий, пришибленный.

Вокруг никого не было, но она упорно шла вперед, пока не остановилась перед дверью в какой-то кабинет или комнату.

– Поговорим здесь. Это важно.

Пожав плечами, я вслед за Надин протиснулась в комнату и попыталась нащупать кристалл, включающий свет.

– Да где он здесь включается-то? Ты не могла найти другое укромное место? Что это вообще…

Я, в попытке нащупать все же кристалл освещения, запнулась о какое-то ведро, и оно с грохотом прокатилось по полу.

– Да… тихо поговорить не получилось, теперь весь замок знает, что я закрылась в темном классе со старшекурсницей. Надин?

– Прости, Делл… – вдруг донеслось до меня.

– Что?

– Извини! Я не могла… прости!

С этими словами дверь снова открылась – Надин выскользнула в коридор, и я вновь оказалась в кромешной тьме. Щелкнул замок.

– Эм…

Вот от кого такой подставы, а от Надин я точно не ждала! Она что, закрыла меня в подсобке, чтобы я не танцевала на балу? Да ну, не может же быть такого бреда! Я боялась, что придется стоять против магии, против насмешек и слухов, но не сидеть же среди швабр взаперти!

– Какая наивная Деллин… – вдруг раздался вкрадчивый насмешливый голос. – Доверчивая и глупая.

В комнате, под потолком, вспыхнул огненный шар, и в свете языков пламени силуэт Бастиана ди Файра стал особенно пугающ. На миг я даже забыла, как дышать, просто не могла сделать вдох, и это состояние встревожило даже сильнее, чем взгляд парня. Полный ненависти и огня.

– Что тебе нужно? – спросила я.

Бастиан рассмеялся.

– Послушать, как звучит твой испуганный голосок. Посмотреть, как с твоего лица сходит довольная улыбка.

Он сделал несколько шагов, и я невольно отступила, вжавшись в стену. Нарочито медленно провел рукой по коже у самого краешка выреза платья.

– Может быть, почувствовать, как ты дрожишь.

– Бастиан, ты что, дурак? – Я попыталась справиться с предательским страхом. – Очнись! Это не твоя школа, это не твое королевство, тебе не сойдет с рук…

– Что? – Он иронично усмехнулся. – Что не сойдет? Разговор с тобой в темной комнате? Я ведь еще ничего не сделал. Ну-ка, расскажи, в чем ты меня подозреваешь. Может, какая-нибудь идея мне понравится.

До сих пор огненный король со мной играл. Все его издевки, даже самая первая, когда он точно так же силой притащил меня в какой-то класс, были детским лепетом. А вот сейчас он был зол. В темных глазах плясали даже не языки пламени, а пожар. На контрасте ласковый голос, пожалуй, мог бы стать изюминкой в образе какого-нибудь маньяка.

Пугающая красота. Бастиан был красив, этого не отнять. Но, похоже, слабо контролировал собственные эмоции. Чуть меньше, чем он сам, меня пугал огненный шар под потолком. Он пульсировал, то расширялся, то сжимался до размеров теннисного. Будто у парня не хватало стабильности его контролировать.

Он поставил руки по обе стороны от моей головы, отрезая пути к бегству и рассматривал платье. Медленно, особенно задерживая взгляд на вырезе и голых коленках. Затем опустил руку и ладонью провел по ноге, сминая невесомую ткань.

– Страшно тебе, Деллин?

– Ты ничего не сделаешь.

– Ничего?

– Не посмеешь.

– Да ну?

– Кейман дал тебе возможность учиться. А ты ведешь себя как последний…

Глаза Бастиана снова полыхнули, он со всей дури ударил кулаком в дверь, и я взвизгнула.

– Ты ничего не знаешь обо мне.

– Как и ты обо мне. Но с первой нашей встречи ты буквально истекаешь ядом. С чего бы? На других сироток ты даже не смотришь. Я тебе кого-то напоминаю? Ты меня боишься?

– Боюсь? – Ди Файр снова фыркнул. – Нет, Деллин, это ты меня сейчас боишься. Ты прекрасно знаешь, что никто тебя здесь не услышит. И в ближайшую пару часов никто не хватится. Твоя подружка сейчас ошалела от внимания моих ребят. Они могут быть очень обходительными, когда надо занять голову нищей дурочки. А Эйген, если ты рассчитываешь на него, сейчас тоже немного занят. Надин меня не сдаст, она знает, что бывает с теми, кто не исполняет мои приказы. Ну? Кто тебя пойдет искать? У нас много времени.

Он будто накручивал сам себя, заодно подкидывая дров в мою разгорающуюся панику. Пока я еще сдерживалась, но уже научилась чувствовать подступающую магию.

– Что тебе от меня нужно?!

– Чтобы ты убралась отсюда. Раз и навсегда.

– Зачем? Назови причину!

– Тебе не нужна причина. Тебе нужно уяснить одно: перейдя мне дорогу, ты подписала себе приговор.

– Да я к тебе даже не приближалась! – в отчаянии воскликнула я.

Бастиан себя уже не контролировал. Под его ладонями вспыхнули и сразу погасли огоньки, а с потолка посыпались искры.

– Ты ненормальный… – онемевшими губами прошептала я. – Остановись, ди Файр, ты с ума сошел!

– Может быть… – хрипло пробормотал он, сильнее вжимая меня в стену. – Очень может быть.

Отпихнуть его не получилось, ладонями я уперлась практически в стальной пресс парня. Тренировки и бои не прошли даром: я бы не сдвинула его и на миллиметр! Ощущение его ладони на ноге чуть выше колена было похоже на прикосновение горячей сковородки! Рукава рубашки парня были закатаны до локтей, и руки вдоль вен охватило пламя.

Бастиан склонился надо мной, прижался губами к обнаженной шее.

– Бастиан, мне больно! – хныкнула я, касание его губ грозило оставить настоящие ожоги.

Моя собственная магия все же вырвалась наружу: раздался треск, и под потолком медленно начала расти сетка из электрических нитей. Они смешивались с огненным шаром, он искрил и стремительно рос. Несколько особенно длинных швабр начали дымиться, сетка стремительно заполняла собой пространство, а шар плевался сгустками огня, и, черт возьми, они были адски горячими!

Бастиан, действуя будто инстинктивно, закрыл меня собой: ему пламя не причиняло никакого вреда. Но к этому времени я уже не была способна на самоконтроль, и там, где мои руки упирались в живот парня, вспыхивали и тут же гасли, оставляя на белоснежной рубашке следы, электрические искры.

Загорелись деревянные полки. Сквозь ужас, накрывший с головой, пришло знание из прошлого мира: стандартная комната выгорает за четыре минуты. И люди, находящиеся в ней – тоже. Если Бастиан не усмирит свою стихию, нам придется туго!

– Да успокойся же ты! – закричала я. – Тебя что, Кейман лес валить не учит?!

Мои неконтролируемые всплески электричества как-то сами собой отошли на второй план. Комната все еще была залита бело-голубым светом электрической сетки над нашими головами, но сейчас я уже не боялась, что нас убьет током. Это была бы самая легкая и относительно безболезненная смерть. А вот сгореть заживо не хотелось.

Очень сложно думать, когда в твердую стену тебя вжимает чужое тело, когда невозможно сделать полноценный вдох и кожа плавится от адской жары. Я заглянула в глаза огненного короля, пытаясь найти в них хоть толику холодного разума, но сейчас они были чистым первородным огнем. Он затягивал в свой омут все глубже и глубже, я уже не могла оторвать взгляд.

Дверь подсобки открылась одновременно со странным, жутким, но интуитивно верным решением. Я обвила руками шею Бастиана и прижалась к его губам своими. Краем глаза увидела круглые от шока глаза Лорелей, а потом все стихло.

Пламя все еще бушевало, а под потолком я ощущала сгустки собственной магии. Первые мгновения поцелуя ничего не происходило, а потом руки ди Файра сомкнулись у меня на талии, крепче прижимая, и внутри стало ужасно горячо. Это была не эротическая метафора из глупой книжки, я словно набрала полные легкие горячего дыма. Нестерпимо, до слез и до дрожи больно.

Ноги подкосились, и если бы парень меня не держал, я бы рухнула на пол, но когда наваждение спало, магии вокруг уже не было. Мне остались неистово бьющееся сердце, вкус чужих губ и целая толпа зрителей.

Ди Файр не ждал, что я его оттолкну, от неожиданности он снес спиной несколько полок. А я, отпихнув с дороги деревянную и вконец офигевшую Лорелей, устремилась прочь, не разбирая дороги. Плевать, куда! Лишь бы подальше, лишь бы перевести дух и как следует продышаться.

В коридоре врезалась в Аннабет.

– Делл!

– Пошли! – Я схватила ее за руку. – Надо сматываться отсюда и быстро найти Эйгена.

Пусть ди Файр сам объясняет, что он делал в подсобке, что там все загорелось. По крайней мере, своей больной на голову подружке. Меня больше волновала судьба Эйгена, которому наше величество обещало сюрприз и наверняка его приготовило. Он сам признался в этом перед тем, как поехать кукушкой.

Осторожно, чтобы не привлекать внимание, я заглянула в зал и пересчитала самых верных Бастиановых дружков. Четверых не хватало, но, может, они были среди тех, кто застал нас в чулане?

Зато я увидела бледную как смерть Надин, и внутри даже шевельнулась жалость. Хотя какая может быть жалость? Хоть бы намекнула, глазом там моргнула… я бы отказалась с ней идти, а Надин бы просто развела руками. Мол, ну вот такая вот стерва подозрительная, я-то при чем?

При виде меня с лица крылогонщицы сошла оставшаяся краска. Даже помада на губах, казалось, побледнела.

– Деллин… я…

– Не хочу ничего слушать. У тебя есть единственный шанс исправиться: где Эйген? Ты его видела?

– Нет, но… – Она закусила губу.

Я могла поклясться, что в глубине синих глаз девушки видела беспорядочно скачущие мысли. Хотя, конечно, это были просто отблески магических всполохов позади меня.

– Ну?!

– Они обычно собираются за храмом Кроста. Там есть укромная поляна, куда редко заходят с основных аллей.

– Пошли! – скомандовала я Аннабет.

– Но нам же нельзя выходить ночью…

– Ди Файр нехорошо обмолвился об Эйгене. Я за него волнуюсь. Идем, поищем.

В коридоре намечалась какая-то движуха: кажется, тушили чулан. Я поймала удивленный и заинтересованный взгляд подруги, но только отмахнулась. Поговорить еще успеется, интуиция прямо кричала, что Эйген ушел с приятелями Бастиана не просто так.

Мы вышли в ночную прохладу. Дело близилось к зиме, в этом мире не было месяцев, как таковых, но, по моим прикидкам, сейчас заканчивался ноябрь. И хоть школа находилась в куда более теплом климате, чем я жила на Земле, все равно идти было немного зябко.

– Эйген! – позвала я.

– А что мы будем делать, если друзья Бастиана еще там?

– Что-что, как обычно, сначала делать, а потом думать, – стуча зубами, отозвалась я. – Эйген, тебя ищет магистр Крост!

– Ты надеешься их напугать?

– Я уже ни на что не надеюсь.

Мы стремительно приближались к часовне Кроста, но никаких голосов не слышали. А ведь Надин могла и соврать, тогда здесь меня ждала еще большая неприятность, чем в подсобке. Хотя что может быть хуже злобного короля огня? Уж его дружки по неадекватности с вождем не посоревнуются.

– Тш-ш-ш! – Аннабет приложила палец к губам. – Слышишь?

Сначала я не слышала ничего, а потом – слабый стон, доносящийся откуда-то слева. С аллеи, на которой мы стояли, была видна лишь густая чаща. Эта часть парка была несколько менее ухоженной, чем центральная. Но если раздвинуть ветки, то можно было пройти на небольшую, очень уютную полянку. Она со всех сторон была закрыта ветками и листьями, и если бы не стон и не подсказка Надин, я бы ни в жизни ее не нашла.

Эйген, пошатываясь, пытался подняться. Он с трудом опирался на тонкий ствол какого-то деревца, а все лицо было залито кровью. Я замысловато выругалась и бросилась к нему.

– Деллин, – пробормотал он.

Из носа парня хлынула кровь, он в очередной раз дернулся и, в попытке устоять на ногах, схватился окровавленной рукой прямо за мое платье.

– Вот демон… прости, Делл…

– Спокойно. Пошли в школу.

– Нет, погоди, мне надо полчаса, восстановить резерв. Я не могу таким пойти. Надо крупиц, Риз забрал браслет.

– Ты совсем дурак? – разозлилась я. – Тебя избили! Тебе нужен лекарь!

Он посмотрел на меня таким ясным взглядом, что перечить и командовать как-то даже расхотелось.

– Делл. Поверь мне. Пожалуйста, сходи в мою комнату и возьми из ящика крупицы. Вот ключ.

Он снял с шеи небольшой бронзовый ключик. Такой был и у меня, только запаса крупиц я не держала, лишь хранила в ящике деньги.

– Я схожу! – вызвалась Аннабет. – Я собираю меньше неприятностей, чем вы.

– Мы будем в храме Кроста, – сказала я, поудобнее перехватывая Эйгена – идти он мог с трудом.

– Ты уверена?

– Холодно! Я не буду здесь торчать. Давай бегом. Как же вы меня все достали, братцы-огневики.

Помогая Эйгену дойти до часовни, я, чтобы не сосредотачиваться на усилиях, недовольно бурчала:

– Все проблемы от факультета огня. Давно вас надо расформировать, а магию раздать всем поровну. Вы не можете жить без свар, у вас у каждого внутри шило полыхает, а у ди Файра вообще в голове вместо мозга – тлеющая солома!

Наконец двери часовни приветливо распахнулись, и я посадила Эйгена у стены, а сама перевела дух.

– Жалко платье.

– Да ладно, – отмахнулась я. – Зачем ты с ними пошел?

– Не пойдешь, хуже будет.

– Что, тоже правила факультета?

– Да нет, мужская честь. Я же не трус.

– Ага, я не трус, я не боюсь, а ребра – подумаешь, срастутся.

– А ты-то чего выскочила меня искать? Что хотела Надин?

– Надин хотела в лоб. Бастиан решил мстить всем одним махом.

– Ты в порядке? Это из-за него у тебя такие следы?

– Что? – Я встрепенулась. – Следы?

Зеркал в часовне, конечно, не водилось, и сколько бы я ни косила глаза, рассмотреть, что там у меня на шее, не получилось. Но я помнила, как обжигающе больно ди Файр касался кожи губами, и могла себе представить, что там за следы остались. Мне даже дышать было немного больно после поцелуя.

Но об этом я Эйгену говорить не стала. Хотя Аннабет, примчавшаяся буквально через пять минут, все равно выпытала.

– Вот твои крупицы. Делл, я заскочила к себе и взяла зелье для очистки, оно было у одной… кхм… в одной лавке, я покупала там набор для шитья, пуговицу пришивала к форме. Чем быстрее зальешь пятно, тем больше шансов, что ничего не останется.

Так мы и сидели: Эйген что-то колдовал с крупицами и соскребал с лица засохшую кровь, Аннабет ему помогала, а я медитировала на медленно исчезающие с платья пятна крови. Невероятно дорогую и красивую вещь все же удалось спасти.

– А теперь рассказывайте, что произошло! – наконец прервала молчание подруга. – Стоило мне отойти на десять минут, вы оба вляпались, и оба в разное, но одинаково дурно пахнущее!

Здесь стоит отдать Бастиану должное – пах он приятно. По крайней мере до того, как чулан не заволокло запахом дыма и гари.

Пришлось кратко пересказать о подставе Надин и очередном требовании Бастиана свалить из школы.

– А ты сама-то почему ушла с бала? – спросила я Аннабет.

– Я что, по-твоему, на уровне развития черепашки? То меня в упор не видят, то вдруг наперебой лучшие лакеи ди Файра начинают приглашать на танец и отвешивать комплименты глазам. Второй по счету отправился в веселое путешествие и до сих пор ищет морозилку, чтобы окунуть туда свои яйца, козлина.

Аннабет подумала и на всякий случай еще и неприлично выругалась.

– Давай нажалуемся Кросту, а? Это уже ни в какие ворота.

– Не надо, – покачала я головой. – Я не хочу рассказывать Кейману, что произошло в подсобке.

– А что там, собственно, произошло?

– Я и сама не поняла. Ди Файр явно потерял контроль над магией, все вокруг вспыхнуло, он… я не знаю, вроде как меня закрыл, а потом я его поцеловала и магия словно… я не знаю, сначала я почувствовала, как мне очень горячо, а потом все стихло. Ну и открылась дверь, и вся компания Бастиана застала его лапу на моей заднице… в общем, в самый неподходящий момент. Лорелей стала цвета собственных перьев, остальных девок, кажется, затошнило, а у парней прямо ошибка системы: вроде как за такое в их кругу полагается порицание, но порицать короля как-то не алё. Полагаю, они решат, что один раз – не контрабас.

Аннабет с Эйгеном покатились со смеху, и я тоже нашла в себе силы улыбнуться. Хотя тогда все это было нифига не смешно. И контроль потерял не только Бастиан. Я не знала, что творю, но почему-то вдруг подумала, что если его поцелую, то непоправимого не случится… и случилось что-то другое.

– А как он целуется?

– Не знаю. Мне не с чем сравнивать. Вот я накоплю опыт, сравню, а потом…

– А потом пошлешь ему заключение, – фыркнул Эйген и тут же поморщился. – Так, мол, и так, господин ди Файр, целуетесь вы средненько, по десятибалльной шкале на пятерочку. Вот вам помидор, тренируйтесь.

Не представляю Бастиана тренирующимся целоваться на помидорах. Вообще не представляю его трепетным и невинным юношей, а ведь когда-то он наверняка им был. И у него был первый поцелуй, и он, возможно, влюблялся.