Текст книги "Секреты Бабы-Яги (сборник)"

Он прошел дальше, из прихожей в гостиную, и первым, что бросилось ему в глаза, была полукруглая изразцовая печь-камин в углу с изображением солнца в небе и славянскими мотивами в росписи. Он никогда не видел ничего подобного, а может, просто не бывал в таких домах, и все ему тут казалось потрясающим.

Всю комнату застилал большой мягкий ковер, на котором стояли диван и два кресла вокруг низкого деревянного стола. На нем красовалась ваза с ароматным букетом из полевых цветов.

На одной из стен в неглубокой нише было собрано яркое мозаичное панно из разноцветного стекла, керамической плитки и всевозможных натуральных камней, настолько гармонично сочетающихся друг с другом, что разница в материалах была едва ли заметна. С панно человеческими глазами, увенчанная золотой диадемой, глядела великолепная Жар-Птица.

На другой стене, между окнами висели пустые ножны, а вдоль третьей располагался ряд шкафов, верхняя часть которых состояла из открытых полок, сплошь уставленных книгами, а также деревянными и каменными статуэтками забытых богов. И вот это было интересно.

Названия большинства книг были написаны на древнем языке, непонятном Алексею, книги были толстые, переплеты старые, золоченые, но не сказать, чтобы рассыпались от времени. Алексей было потянулся к одной из них, но сзади прозвенел голос Агнии:

– Здесь тебе не библиотека.

Он убрал руку и посмотрел на нее. В одной руке у нее был меч, в другой стопка каких-то тряпок. Она кинула ее ему и сказала:

– Возьми, здесь полотенце и чистая одежда, – а сама тем временем подошла к ножнам и аккуратно сунула в них меч.

Алексей с недоумением уставился сначала на вещи, потом на Агнию.

– Ты весь мокрый и замерз, – пояснила она. – Попарься пока в бане, а я на стол накрою.

– С чего вдруг такое гостеприимство? – спросил Алексей. – Вы только что были готовы проткнуть меня мечом.

Агния усмехнулась, и впервые он увидел на ее лице некое подобие улыбки. И понял, что внешняя суровость хозяйки была напускной.

– Ну как там в ваших сказках заведено? Баба Яга напоит, накормит и спать уложит, разве нет? Идем, покажу, где баня, – и хозяйка вышла из гостиной, а Алексей, помедлив еще секунду, двинулся вслед за ней, мимо лестницы, ведущей из гостиной на второй этаж, попутно заглядывая наверх.

Баня, надо сказать, была сейчас как нельзя кстати. Он и впрямь весь продрог, пока добирался сюда по ночному лесу в мокрой одежде. Потому исходивший от углей жар, теплый запах влажных досок скамьи, на которой он сидел, березовых веток веника и каких-то трав, витающий в воздухе, окончательно его расслабил и сморил. Алексей разомлел настолько, что чуть не уснул прямо там, но снаружи, из-за закрытой двери прозвучал голос Агнии, который заставил его вздрогнуть:

– Леш, ты там не умер? – он удивился своему имени, так запросто слетевшему с уст этой странной женщины, и очнулся. – Ужин стынет.

Когда она привела его, одетого в сухое, согревшегося и раскрасневшегося в бане, на кухню, стол действительно был богато накрыт, словно хозяйка ждала гостей.

На белой скатерти стояли салаты, закуски, блюдо с пирожками и глиняный горшочек на подставке для горячего, откуда аппетитно пахло бараниной. У Алексея аж слюнки потекли, он ведь дома толком и не поел. И вообще, когда он в последний раз хорошо, по-домашнему, питался, он припомнить не смог.

Он ведь и до встречи с Олесей был холостяком и не слишком утруждал себя готовкой – еда с доставкой на дом, пельмени, консервы и лапша быстрого приготовления были частыми строками в его меню. Агния поставила перед ним кружку и налила в нее кваса, настоящего, не покупного, настоянного на ржаных сухарях, с мутным осадком на дне кувшина. Во вкусе чувствовался изюм, мед и солод.

Сама села напротив, налила и себе, но к пище не притронулась. Потом, заметив, что гость медлит, то с немым вопросом в глазах глядя на нее, то жадно на поставленный перед ним горшочек, источающий аромат, что заставлял его желудок урчать, Агния засмеялась, звонко и естественно.

– Не боись, не отравлено. Я раньше поела.

Алексей тотчас накинулся на еду, а она молча наблюдала за ним, не прерывая трапезу. Взгляд ее был задумчивым, брови иногда хмурились, уголки губ порой приподнимались в полуулыбке. Рука машинально гладила спину запрыгнувшего к ней на колени кота. Казалось, что она где-то не здесь, но стоило квасу в его кружке кончиться, она тут же подливала еще.

Когда он почувствовал приятную тяжесть и тепло в желудке, Агния, словно прочитав его мысли, встала и занялась уборкой со стола. Алексей искренне поблагодарил радушную хозяйку, дивясь всему происходящему и внезапно случившимся в ее поведении изменениям.

И только тогда заметил, что оставшуюся еду она убирает во встроенный в деревянный гарнитур холодильник, что печь на кухне газовая, но вполне себе современная, что из крана в привычную металлическую мойку течет вода, а на стене располагается розетка, в которую воткнут шнур от – он проследил, куда он тянется, – ноутбука, лежащего на табурете. Алексей, вылупившись на нее, задал вдруг всплывший в голове вопрос:

– Здесь электричество есть? Я не видел снаружи никаких вышек и проводов. Откуда…

– Из воздуха, – щелкнула пальцами хозяйка, как всегда, не дав ему договорить, и хитро улыбнулась. Свет в этот момент дрогнул. Алексей поднял голову кверху и увидел люстру, состоявшую из множества подсвечников со свечами. – Я неплохо управляюсь с огнем, но достижениями прогресса тоже не брезгую.

– Так Вы поможете мне? – вздохнув, Алексей вернулся к цели своего визита.

Агния кинула на него неуверенный взгляд, а потом медленно произнесла:

– Утро вечера мудренее, Алеша. Я подумаю над этим. А ты ложись спать. Комната на втором этаже справа от лестницы.

И хозяйка отвернулась к мойке, продолжив мыть посуду и показав всем своим видом, что на сегодня разговор окончен. Алексей еще немного потоптался у нее за спиной, а потом, решив, что она права, а он слишком устал, пожелал ей спокойной ночи, еще раз поблагодарил за гостеприимство и пошел искать предоставленную ему комнату.

6. Корни и кости

На широкой дубовой кровати, на высокой мягкой перине спалось невероятно комфортно и сладко. Алексей и подумать не мог, что где-то может быть лучше, чем дома. Даже ночуя у родителей, на старательно приготовленной матерью постели, он обычно вертелся с боку на бок и полночи не мог уснуть.

Привык к своему ровному, довольно жесткому дивану и удобнее него ничего не знал. Только на нем могла расслабиться и отдохнуть уставшая после долгого сидения за компьютером спина. Здесь же сон овладел им мгновенно, не мучительный и беспокойный, а глубокий и крепкий. Снилась Олеся, но то были приятные видения. Ничто не тревожило его мысли.

Казалось, он спал очень долго, потому как, открыв глаза, почувствовал себя выспавшимся и гораздо более бодрым, чем прежде, и не сразу понял, который час. За окном было еще темно, хотя бывало ли вообще когда-либо в этом лесу светло, наверняка он не знал. Алексей посмотрел на часы – водонепроницаемые, они исправно работали и показывали половину четвертого. Получалось, что прошло всего чуть больше двух часов с тех пор, как он лег.

Спать больше не хотелось, и он встал, оделся и потихоньку вышел из комнаты. Кто знает, вдруг в такой час ведьма тоже спит. Но, начав спускаться по лестнице, он услышал в гостиной приглушенные голоса – женский и мужской – и остановился.

– Ничего не понимаю, я же тысячу раз все проверила. Я следила за каждым из них все это время. Я не могла никого пропустить. Два века прошло. Откуда он взялся? – раздался встревоженный голос Агнии, а потом шорох каких-то бумаг. – Это какая-то ошибка.

– Разве твое чутье ошибается? – мягко возразил ей неизвестный собеседник.

Алексей, осторожно ступая по ступенькам, чтобы не скрипнули, спустился немного ниже и наклонился, чтобы посмотреть через перила, с кем говорит хозяйка, ведь, думалось ему, речь шла о нем. Она сидела на ковре напротив стола, спиной к нему, вокруг, на полу, были разложены открытые книги, а на столе развернут огромный лист бумаги или пергамента, на котором что-то было нарисовано, но что – Алексей разглядеть не мог.

Рядом вполоборота сидел темноволосый мужчина, положив руку ей на плечо. – Верь своему сердцу, – произнес он и поцеловал ее в висок.

– Сердцу… – тихо повторила Агния и, казалось, застыла. Алексей почувствовал, что его сердце колотится так сильно, что его могут услышать и другие. Наверное, так и случилось. Агния резко обернулась и посмотрела в его сторону. – Ну выходи уже, чего прячешься?

Алексей почувствовал себя подростком, но, все же взяв себя в руки, уже спокойно, не таясь, спустился в гостиную. Незнакомец встал ему навстречу и протянул руку в знак приветствия.

– Доброе утро, – сказал Алексей, косясь на окно, и пожал руку мужчине. – Не хотел подслушивать, простите. Мне что-то больше не спится. А вы, я смотрю, тут чем-то заняты.

Алексей с любопытством взглянул на лежащий на столе лист и увидел аккуратно начертанное на нем генеалогическое древо – огромное, раскидистое, не сосчитать, сколько ветвей и поколений оно отрастило.

– Да неужели? – отвлекла его хозяйка, хихикнув совсем как девчонка, и поспешно скрутила в рулон пергамент. – Ты проспал больше суток.

У Алексея открылся рот от удивления, а незнакомец молча улыбнулся, внимательно изучая его лицо. И чего они на него так пялятся, думал Алексей. Хотя не мог не заметить своего сходства с этим человеком. Не копия, конечно, да и с чего бы? Но некоторые черты его лица отдаленно напоминали ему свое, как он его видел в зеркале и на фотографиях.

– Возьми да проверь, – снова подал голос мужчина, и Алексей не понял, что тот имел в виду, а Агния посмотрела так, словно раздумывала над его предложением. Мужчина пожал плечами, снова загадочно улыбнулся и, сунув руки в карманы, удалился, оставив их наедине.

Агния устало потерла лоб.

– Поди-ка сюда, – приказала она и, когда Алексей подошел, спросила, хорошо ли ему спалось, пристально глядя при этом в глаза, словно подвергая сомнениям его утвердительный ответ. – Дай руку.

Он повиновался и протянул ей руку. Агния подобрала с пола небольшой костяной ножик с зазубринами на лезвии, встала и чиркнула им сначала по своей ладони, а затем также быстро по ладони Алексея, что он даже толком не успел сообразить, что произошло, только скривился от внезапной боли, поразившей его.

Агния снова развернула лист пергамента на столе, сцепила в замок свои пальцы с пальцами Алексея, смешав кровь, и поднесла руки над столом к месту, где, как он успел прочитать, витиеватым почерком было написано ее имя – почти в самом верху древа. Кровь капнула из сомкнутых ладоней прямо в эту точку, капля надулась в шарик и быстро покатилась по одной из расходящихся из нее линий.

Внизу листа, где все ветви рано или поздно заканчивались, капля немного замедлилась, остановившись в одной из точек с надписью «1812 – 1820», а затем, когда лист прямо на глазах стал удлиняться, а год смерти вдруг поменялся на 1856, продолжила свой путь, начертив еще несколько новых поколений.

Последним в списке появилось имя Алексея с датой его рождения. Капля впиталась в лист в этом месте и засохла. Агния и Алексей разом охнули. Она отпустила его руку и склонилась над древом, внимательно изучая новые линии и бережно ведя по ним указательным пальцем.

– Это что сейчас было? – хрипло спросил он, хватаясь за окровавленную руку, и заметил, что глаза у Агнии влажные, когда она подняла их к нему.

Не говоря ни слова, она встала и обняла его, как-то по-матерински, нежно поглаживая по волосам и приговаривая: «Это настоящее чудо». Алексей неловко легонько похлопал ее по спине. Ее поведение его, честно сказать, немного пугало, а произошедшее колдовство казалось очевидным и одновременно невероятным, а главное, пришедшее понимание никак не укладывалось в голове, несмотря на то, что в последнее время он повидал такого, что не всякий за всю свою жизнь.

И теперь он не знал, как подступиться к ней и вернуться к вопросу, по которому он сюда вообще явился. Но Агния словно почувствовала его настрой и отстранилась. Она взяла его ладонь и, не касаясь, провела по ней своей, отчего рано плавно затянулась, не оставив и следа.

– Я сделаю так, что Водяной до Олеси не доберется, – молвила она и после небольшой паузы добавила несколько презрительно. – Если найду ее кости или выторгую их у Владыки.

– Что требуется от меня? – с готовностью спросил Алексей.

– Ничего. Можешь отправляться домой, – Агния улыбнулась.

Лицо Алексея приняло озадаченное выражение. Не может быть все так просто! Еще недавно она наотрез отказывалась ему помогать. Неужели внезапно всплывшее такое далекое родство – да сколько же ей лет-то? – могло так повлиять на ее решение, на ее колдовские принципы, в конце концов?

– Не доверяешь? – хитро сощурилась она. – Это правильно. Тогда можешь оставаться здесь.

Агния топнула ногой в сапоге по полу, и откуда ни возьмись, в руку ей прилетела метла – обычная такая метла, какой и представляют летательный аппарат Бабы Яги. Она вскочила на нее верхом и унеслась из дома, только дверь хлопнула, выпуская наружу хозяйку.

Алексей смотрел ей вслед через окно, на темное небо, которое должно было уже начать светлеть, но почему-то не светлело, как будто время в этом скрытом от людей мирке текло иначе. На часах было почти пять.

– Не волнуйся, она уже делала это раньше, – раздался сбоку уже знакомый мужской голос, сопровождаемый легкими колебаниями вмиг похолодевшего воздуха.

Краем глаза Алексей заметил, как его обладатель материализовался рядом с ним словно из ниоткуда, сначала в виде полупрозрачного бестелесного духа, который быстро принял человеческий облик. По телу невольно пробежали мурашки.

– А ты кто такой? – повернулся к нему Алексей, еще не привыкший к подобным трюкам и заметивший, что к этому мужчине, не зная его имени и вообще ничего о нем, легко обратился на «ты», а вот перед Агнией будто робел.

– Я Верен, ее муж, – коротко ответил тот.

Возникла неловкая пауза.

– Ты тоже какой-нибудь колдун? Типа Кощея?

Верен засмеялся.

– Нет, я не колдун и никогда им не был. Всего лишь простой кузнец, был им когда-то. И я не Кощей, хотя знаю его. Как, впрочем, и Агния не первая Баба Яга, если можно так выразиться.

– Это что, какой-то титул? – заинтересовался Алексей, обратив внимание лишь на последнюю часть сказанного. Ему хотелось хоть немного разобраться в той куче информации, которая навалилась на него, совершенно не щадя его чувств.

– Скорее предназначение, – печально произнес супруг Агнии.

– Так что она собирается делать с костями Олеси? – Алексей с трудом выговорил эту фразу, его коробило от одной мысли об этом.

– Полагаю, сжечь.

Алексей вылупил на Верена свои карие глаза, а в груди как-то закололо, зародилось нехорошее предчувствие, которое он не мог объяснить.

– Сжечь? Но как это ей поможет? Что это вообще значит?

Верен искоса посмотрел на него, кажется, испытывал терпение.

– Это часть ритуала упокоения мертвых.

– То есть она все равно умрет? – не унимался Алексей.

– Она уже мертва.

– Но она существует.

– И не перестанет, – спокойно объяснял Верен. – Просто больше не будет нежитью, а ее очищенный дух отправится… – он на мгновение задумался, подбирая слова, – ну, если хочешь, в Рай.

Алексей, где стоял, там и опустился на пол, так, словно на его плечи легла вся тяжесть мира.

– Но я не об этом просил, – начал он и осекся. Он ведь и сам не осознавал до конца, что означала его просьба – спасти Олесю. Как можно спасти мертвого? Он вспомнил слова Верена о себе, и неожиданная догадка заставила его пылко воскликнуть. – Но ты так и не ответил, кто ты! Простые люди, как я, не умеют вот так появляться на пустом месте.

– Ты прав, – Верен отошел к окну и отвернулся, вглядываясь в по-прежнему темный небосвод. – Я давно мертв. Просто Агния не перенесла столь долгой разлуки и вернула меня. Вопреки всему. Вопреки всем. – Заметив, как загорелись глаза Алексея, он поспешил разубедить его в верности рождающейся в его голове идеи. – Поверь, это не лучший выход! По крайней мере, это не спасение для Олеси. Хочешь поменять шило на мыло?

Но Алексей уже встал и направился к двери. Верен вздохнул ему вслед. Алексей уже почти вышел, но обернулся. Мысли метались в голове, как сумасшедшие, сердце снова билось чаще обычного. Оттого, что предчувствовало – есть спасение, его не может не быть, надо только его найти. И вовсе не задумывался о причинах такого своего поведения, этого безумного порыва.

– Куда она направилась? Как мне догнать ее? – обратился он к Верену.

– Зачем тебе это, скажи? – ответил тот вопросом на вопрос.

– Чтобы остановить ее.

– Она вернется сюда с костями, дождись.

– Нет, я должен… – казалось, Алексей совсем разволновался. Должен. Что и кому он должен?

– Повторяю: зачем тебе это? – довольно резко произнес призрак, или кем он там был, сжав при этом плечи Алексея в своих руках и хорошенько тряхнув – и не скажешь, что мертвец. – Почему не согласен отпустить Олесю? Любишь ее?

Вопрос прозвучал так, словно топор опустился ему на шею, и застал его врасплох. Он вытаращился на Верена. Любовь? Да причем здесь любовь? Любовь – это все ее чары, а вот терять Олесю все равно не хотелось, не мог он допустить, чтобы она сгинула. Она вовсе не казалась ему злодейкой, напротив, была чиста как ангел. Почему-то страшно было ее отпускать вот так, неведомо куда, пусть даже в Рай. Он совсем запутался и беспомощно опустил руки.

– Нет никаких чар, – тихо промолвил Верен, и Алексей еще шире распахнул глаза – казалось, куда уж. – Больше нет. Сняла она их, в первый же вечер, когда кормила тебя да в баньке парила. Не так уж это сложно, как русалка думала. А может, все дело в тебе.

До Алексея начал постепенно доходить смысл его слов.

– Есть только ты и твое сердце, – продолжил Верен. – Что оно говорит?

«Верь своему сердцу», – прозвучали в голове сказанные немногим ранее им же слова, и Алексей прислушался, и услышал, и поверил. Вот оно!

Верен удовлетворенно сложил руки на груди и свистнул. Тут же к его ногам откуда-то сверху спрыгнул кот и утробно мяукнул, мол, чего звали.

– Вези его к Агнии, – дал команду хозяин.

И не успел Алексей в очередной раз удивиться, как кот прямо здесь, в прихожей, окутав себя черным прозрачным дымком, стал расти и превратился в крылатое саблезубое чудовище, похожее на рысь размером с тигра. Верен усмехнулся. – Мне в первый раз тоже было немного страшно. Садись на него и держись за загривок.

Котяра пригнулся, вытянув вперед передние лапы, чтобы его легче было оседлать. Верен открыл перед ним дверь, Алексей осторожно залез на маунта, как он мысленно обозвал кота после его преображения. И кот, не дожидаясь, пока ему дадут пинок под зад, одним длинным прыжком перелетел через порог и, расправив нетопыриные крылья, взмыл ввысь.

7. По моему хотенью

Агния стояла на берегу Пропасти, лицом к воде, уперев одну руку в бок, а другой машинально накручивая рыжий локон на палец.

Из воды, в нескольких шагах от берега, по пояс торчало набухшее и пузырящееся тело Водяного. Взгляд его был недовольным и хмурым. Ноздри раздувались, разбрызгивая вокруг холодные капли. За его спиной виднелась Олеся с обреченно поникшей головой. Казалось, иссякла надежда, и она не верит в хороший конец.

Из трясины высовывалась чья-то лохматая голова с волосами-водорослями. Из озера то тут, то там кто-то выглядывал, наблюдая за противостоянием высших сил, которое, похоже, длилось веками, а над водой кружилась белесая прозрачная дымка, и воздух весь вибрировал, словно дрожал от напряжения.

Алексей смотрел на происходящее из-за деревьев и удивлялся, что до сих пор никто не заметил его присутствия. Не до него было в сей важный момент.

– Отдай мне ее, – звонко, но спокойно и уверенно проговорила ведьма.

– Нет, – пробулькал Водяной. – Так не положено.

– Да ладно тебе! Какой тебе от нее прок теперь? Твоей слугой ей уже не быть, ты сам так решил. Так какая разница, кто решит ее судьбу? – с вызовом спросила Агния.

– Она понесет наказание, – глухо ответил водный владыка. – В назидание остальным.

– Мелковат судья, – процедила ведьма. – Может, спросим совета у повелителей? Ты же знаешь, мне только дверь открыть и позвать…

Если бы Водяной не был в своем обычном состоянии бледно-зеленым и мокрым, можно было бы подумать, что после этих слов он вспотел, побледнел и позеленел. Олеся же испуганно посмотрела сначала на ведьму, потом на своего владыку, а затем встретилась глазами с Алексеем и тут же отвела взгляд, чтобы не привлечь к нему ненужного внимания.

– А ты, чуть что – сразу бабкой своей прикрываешься! – почти обиженно громыхнул Водяной.

– Не прикрываюсь! Пусть рассудит, – дерзости Агнии было не занимать, молодецкой, словно не была она древней ведьмой.

Алексей с трудом представлял жизнь длиною в вечность, но в каждом ее слове и звуке ее голоса чувствовал характер.

Агния между тем продолжила, будто пошла на примирение с противником – ради его же блага.

– Свой срок она отслужила. Как – другой вопрос. Отпусти по-хорошему. И не будем тревожить богов.

Водяной мучительно, почти вслух раздумывал над ее словами, в нем словно кипела вода – того и гляди хлынет обжигающим фонтаном во все стороны. Не хотел отпускать, не хотел уступать, не хотел снова прогибаться под наглой ведьмой. Обернулся к русалке, бросил на нее грозный взгляд:

– Ух! Бестолковая девка! И зачем я только с тобой возился?

Поднял владыка руки кверху, и взвился столбом, и закружился сзади него водоворот, и выплюнул на берег груду костей, тоненьких и гладких, обласканных водой. Казалось, такого исхода не ожидал никто, даже сама Агния слегка растерялась – неужели не была уверена в своих силах? – но быстро вернула самообладание и самодовольно сложила руки на груди.

– Подавись! – рявкнул Водяной и нырнул под воду. Все его подопечные тоже стали тихо скрываться в озере. Когда никого не осталось, Агния гневно посмотрела на Олесю и воскликнула:

– Ты хоть знаешь, кто он?

Олеся покачала головой, искренне не понимая, что имеет в виду колдунья. Агния фыркнула и направилась к костям, когда из своей засады выскочил Алексей и преградил ей дорогу.

– Во-первых, ты мне не мать! – ткнул он пальцем почти в лицо своей прародительнице. Обе женщины уставились на него, одна – с изумлением, другая – с едким прищуром. – А во-вторых, я не позволю тебе сделать то, что ты собираешься!

И тут, до сих пор спокойная, Агния вдруг не выдержала и взорвалась:

– Да ты издеваешься надо мной?! Какого лешего тебе нужно? Я, между прочим, здесь, по твоему хотению! Помогаю – тебе! Мне ее спасать незачем!

– Но ты же ее не спасти хочешь…

– Нет, именно спасти! Очистить ее душу, успокоить, освободить от тяжкого служения нечисти! – орала во весь голос Агния и немного наступала на Алексея, также в свою очередь, грозя ему пальцем. Он сделал шаг назад. – А ты что хотел? Чтобы я ее воскресила? Молчишь! Я не стану нарушать законы мироздания…

– Снова? – внезапно прервал поток ее речи Алексей, и Агния остановилась как вкопанная, лицо ее превратилось в фарфоровую маску, словно не было под бледной кожей ни одной жилки. Убедившись, что ему удалось утереть ей нос, Алексей разошелся не на шутку и сгоряча ляпнул то, о чем впоследствии, конечно, пожалел, но эффект это возымело. – Ради себя, значит, ты это сделала, а кто такой я, чтобы это повторить?

За его спиной виновато вздохнул Верен, видимо, последовавший за ним, дабы убедиться, что он не наломает дров. Разгневанная, но еще не обретшая вновь дар речи Агния сверкнула глазами в сторону мужа, а затем вернулась к нему. Олеся сделалась совсем несчастной на вид и готова была разрыдаться. Ох и заварила она кашу!

– Он ни жив, ни мертв, ты в курсе? – немного успокоив нервы, сказала ведьма, но затем голос снова стал срываться на визг. – Завис между мирами! Я обрекла его навеки на такую жизнь! Потому что я эгоистка. Ты этого хочешь для любимой? А если не любишь, так на кой черт она тебе сдалась?

– Пожалуйста, не нужно ничего делать, – жалобно подала голос Олеся. – Оставьте все как есть. Я приму любую судьбу.

К Агнии бесшумно подошел супруг и, притянув ее к своей груди, крепко обнял, а она, уткнувшись в нее лицом, шумно и глубоко дышала – переводила дух перед новой словесной баталией с бестолковым потомком. Верен поцеловал ее в макушку и укоризненно посмотрел на Алексея поверх ее головы. Алексей же решительно шагнул к русалке – снова надо будет сушить одежду – и, взяв ее руки в свои, поцеловал, уже не страшась ни дурмана, ни гнева предков.

– А со мной ее разделишь? – спросил он серьезно. Олеся промолчала, потрясенно уставившись на него и боясь ответить «да».

Сзади послышался тихий голос Верена, что ласково приговаривал жене, будто свидетелей не было:

– Ты меня-то помнишь? Как я за тобой увивался? Как жизнь был готов за тебя сложить?

«Как не помнить?» – едва заметным кивком головы словно соглашалась с ним Агния.

– А ты ведь тоже была почти незнакомкой, да к тому же ведьмой. – Она усмехнулась в ответ, вспомнив приятное. – В Навье царство за тобой спустился, и целый месяц тебя там ждал, по уговору.

Алексей вслушивался, искоса поглядывая на обнимающуюся пару на берегу, и пытался понять, к чему сейчас этот рассказ, но был уверен, что предназначался он ему, а не Агнии, иначе почувствовал бы себя лишним.

– Ты страшишься нарушать законы, но постоянно это делаешь – во благо. На то тебе и дана столь великая сила. Ты все думаешь, что недостойна своей бабки, но, между тем, больше чем кто-либо похожа на нее. Не одобрила она того, что ты сделала. И что? Кто знает, как поступила бы она сама на твоем месте? У нее своя история, у тебя своя. – Верен снова вздохнул и оставил поцелуй на волосах любимой. – Я тебя не виню. Я тоже уже не чаял тебя дождаться. Но у них все иначе.

Алексей замер. Верен мимолетно скользнул по нему задумчивым взглядом и снова обратился к жене:

– Ты меня с того света вытащила. Олеся там еще и не бывала, и кости ее целы.

То ли это была мужская солидарность, то ли родственное покровительство, то ли Верен просто был той спокойной и рассудительной частью их с супругой пары, которая поддерживала равновесие жизни и была ориентиром. Благодаря ему Агнии было проще не сбиться с пути. Алексей с самого начала почувствовал в Верене поддержку. И, веское слова супруга, похоже, сыграло определяющую роль.

– Хорошо, – наконец произнесла Агния и обратилась уже к Алексею и Олесе. – Но прежде чем делать нечто подобное, вы должны быть честны друг перед другом. А ты, Олеся, не все ему о себе рассказала. Точнее, даже солгала. Пока не признаешься, я палец о палец не ударю.

Алексей вопросительно посмотрел сначала на ведьму, затем на русалку. Та снова опустила голову и, не став перечить, послушно начала свой печальный рассказ. Действительно, побоялась ему признаться, утаила от него свои грехи, сказала, что чиста она, что нет на ее руках ничьей крови. А все же есть. Того единственного, кого когда-то любила.

Она была простой крестьянкой, из крепостных, а он – ее хозяином, молодым помещиком и успешным наследником купца, рано вступившим в свои права. Она никогда не считала себя красавицей, скромничала, конечно, но не по статусу было голову задирать.

Он же в ее глазах был божественно прекрасен – с тонкими и изящными чертами лица, белокурыми локонами, длинными пальцами, которыми бы нежно струны перебирать. Ему звездами было предначертано в господах ходить. Разве возможна была любовь между ними? Но он, вопреки порицанию обществом таких браков, жениться на ней хотел, одаривал дорогими подарками, осыпал лучшими цветами, находил для нее самые красивые слова, и не было слаще его поцелуев для нее.

И не было никого счастливей ее. Глупая, верила, любила, была на седьмом небе от счастья, на край света была готова за ним отправиться. А отправилась на дно мертвым грузом.

Дела у него пошли плохо, будто сглазил кто. Он начал больше пить, нервничать, срываться на ней, даже пару раз руку поднял, а потом и вовсе сказал, что женится на другой, что это единственный выход, чтобы не остаться ни с чем, что та, другая, дочка какого-то барина – его билет в лучшую жизнь.

Олеся стояла как в воду опущенная и даже заплакать не могла, настолько потрясли ее слова любимого, вот так разом рухнула вся ее жизнь и все мечты. Но добило не это, а то, что вместо извинений, которые она заслуживала, он предложил ей остаться его любовницей. Возьмет он ее прислугой в новый дом, и смогут они, как и прежде, быть вместе.

Да только как прежде уже не получится. Не верила она ему больше, не казались больше его сладкие речи искренними, и вмиг прекрасный любимый образ превратился в отвратительный и чужой. Слезы обиды, наконец, нашли выход и брызнули из глаз.

Влепила она ему пощечину, оттолкнула и закричала, что не оставила ее еще гордость. У него же взыграло самолюбие, вскипел гнев, что какая-то крепостная девка смеет так с ним вести себя, ударило в голову выпитое ранее – для храбрости перед неприятным разговором – вино. Схватил ее за шею и сдавил в порыве, не рассчитал силу и остановился, только когда взгляд Олеси остекленел.

Испугался купец – что же натворил, что будет с ним и куда бежать? И, не найдя другого решения, оттащил ее к ближайшему лесному озеру, до которого было рукой подать, – тому самому, на котором теперь, много лет спустя, повадился рыбачить Алексей. Оно измельчало по сравнению с прошлыми веками и совсем обросло лесом.

Была почти ночь, когда купец закончил. Наложил в подол Олесиной юбки найденные по берегу булыжники – для тяжести, чтобы не всплыла, завязал юбку с грузом вокруг талии покойницы и бросил в воду, где поглубже.

Олеся протянула руки назад, под волосы, и, расстегнув ожерелье из ракушек, кинула его в воду. На белой шее до сих пор остался синий след от давящих пальцев – на память. Алексей молча слушал. Сзади шмыгнула носом Агния, наверное, и сама была не рада, что заставила вспомнить эту историю, хоть и знала ее. Но так было правильно. Считала, что не должно быть секретов у возлюбленных, которым вместе идти дорогой жизни, нужно прежде раскрыть все карты друг другу, чтобы потом не было сюрпризов и разочарований.

Так и закончилась бы эта история. Задушенная и утопленная, Олеся обернулась русалкой. Купец женился и обзавелся детьми, и дела снова пошли в гору. Только содеянное не давало ему покоя. Ночами снились мертвые глаза, невидяще и равнодушно смотрящие на него. Корил себя за ужасный поступок. Сомневался, а правильный ли выбор он сделал.

Ходил на озеро и винился, вымаливал прощения у бедной крестьянки. И однажды она его услышала. Выглянула из воды и поманила волшебным голосом, а он, вновь после принятого на грудь, ошалевший от горячки, полез за ней в воду, кинулся в объятья. Вот тут-то она его и схватила, сменив ласковый взгляд на гримасу злости. Совершила отмщение. Задушила собственными руками, глядя в ненавистные глаза, и увлекла на дно, на съедение рыбам.