Текст книги "Избранные труды. Том IV"

Из числа специальных разделов Кодекса с точки зрения их структуры проще всего обстоит с разделом, посвященным праву на открытие. Поскольку этот раздел исчерпывался бы лишь одним институтом, нет надобности выделять в нем общие положения, а конкретные нормы о праве на открытие могли бы быть расположены в той логической последовательности, которая принята в Основах и ГК.

В отличие от этого раздел об изобретательском праве как обнимающий целую подотрасль советского гражданского права, состоящую из двух институтов, должен открываться общими положениями, распространяющимися как на изобретения, так и на рационализаторские предложения, с помещением вслед за ними специальных глав о праве на изобретение и праве на рационализаторское предложение.

Имеется также серьезное основание настаивать на выделении общих положений в разделе об обязательствах. Хотя названный раздел обнимал бы не подотрасль гражданского права (обязательственное право), а только часть ее (указанные виды обязательств), но, поскольку в него включается несколько институтов, вполне возможно и даже необходимо закрепление в нормативном порядке того общего, что этим институтам свойственно. Прежде всего, должны привлечь к себе внимание общие принципы, которые, как уже говорилось, не обязательно распространяются на отрасль или подотрасль, но могут иметь значение для двух или нескольких юридических институтов.

В данном случае такое значение имеет принцип плановости, по-разному проявляющий себя в отдельных видах соответствующих обязательств, но, несомненно, свойственный всем им без исключения. Затем, некоторые из общих принципов, зафиксированных для обязательственного права в Основах и ГК, нуждаются в конкретизации применительно к обязательствам этой группы. Так, если в ч. 6 ст. 36 Основ принцип реального исполнения формулирован в односторонне обязательном виде (обязательном лишь для неисправного должника, но не потерпевшего от правонарушения кредитора), то здесь его следовало бы дополнить указанием на двустороннюю обязательность (и для неисправного должника и для потерпевшего от правонарушения кредитора) в предусмотренных законом случаях. Далее, могли бы быть дополнены и конкретизированы с учетом специфики регулируемых отношений некоторые из действующих общих правил обязательственного права, как в приводившемся уже примере со ст. 234 ГК. Наконец, появилась бы возможность образовать и такие общие нормы (например, относительно самой процедуры заключения хозяйственных договоров), включение которых в Основы или ГК едва ли оправдано, но которые оказались бы вполне уместными в специальном кодексе как имеющие значение для ряда предусмотренных им обязательств.

Вслед за общими положениями раздела об обязательствах в отдельных его главах были бы представлены конкретные обязательственно-правовые институты (поставка, подряд на капитальное строительство и т. д.) с выделением также субинститутов (например, кооперированной поставки в пределах поставки или договора на проектирование в пределах капитального строительства). Имеются, однако, в виду лишь такие субинституты, которые входят в состав включенного в Кодекс института. Если же субинститут, применяемый в хозяйственных отношениях между социалистическими организациями, является составной частью института, представленного в ГК (как соотносятся друг с другом, например, общий договор комиссии и комиссионная продажа продукции социалистических организаций), относящиеся к такому субинституту правила должны быть выделены в специальный нормативный акт (например, Правила комиссионной продажи продукции социалистических организаций) с отражением в последнем специфических условий действия соответствующего общегражданского института. Это необходимо потому, что регулирование соответствующих отношений входит в совместную компетенцию Союза ССР и союзных республик, тогда как включение таких правил в Кодекс гражданских законов Союза ССР свидетельствовало бы об исключительной компетенции Союза ССР по их изданию.

После издания Кодекса гражданских законов Союза ССР дублирующие его нормы следовало бы исключить из ГК союзных республик, ибо в таком дублировании не было бы практической необходимости в отличие, от нынешнего положения, когда текстуальное повторение в ГК некоторых глав и разделов Основ важно с точки зрения их увязки с общими правилами гражданских кодексов. Но благодаря отсылке в общесоюзном Кодексе к нормам Общей части ГК и к нормам ГК об общих положениях обязательственного права между ними была бы установлена такая же неразрывная связь, какая сейчас обеспечивается при помощи дублирования.

Разумеется, вопрос о предполагаемом общесоюзном Кодексе нуждается во всестороннем изучении. Но его структура, а также соотношение с другими гражданско-правовыми законодательными актами кодификационного значения могут быть определены уже сейчас с использованием, в частности, таких подразделений правовой системы, какими являются нормы и принципы, субинституты и институты, подотрасли и отрасли права.

Понятие и система хозяйственного законодательства[214]214
  Печ. по: ВНИИСЗ/ Отв. ред. С. Н. Братусь. М.:Юридическая литература,1971.


[Закрыть]

§ 1. Общая характеристика и структурные подразделения системы законодательства

Система законодательства и система права – понятия, широко употребляемые в юридической науке. Но если система права подверглась многостороннему исследованию (начиная от общего ее определения и кончая анализом ее состава), то этого нельзя сказать о системе законодательства, сущность которой при употреблении в литературе соответствующего термина либо вовсе не раскрывается, либо характеризуется самым общим образом, преимущественно в рамках сопоставления системы законодательства с системой права.

В последнем случае обычно отмечается, что система законодательства выражает не столько внутреннюю, сколько внешнюю сторону права – объединение воплощающих его нормативных актов, состав, соотношение и структуру его источников. В отличие от системы права как определенного объективного качества система законодательства непосредственно зависит от усмотрения законодателя, хотя в конечном счете опирается на систему права, влияющую прежде всего на проведение отраслевой кодификации, а в известной мере также на издание комплексных кодексов, проведение частной и общей систематизации законодательных актов[215]215
  См. С. С. Алексеев, Общая теория социалистического права, вып. первый, Свердловск,1963, стр.233–235, «Законодательная техника» подред. Д. А. Керимова, изд-во ЛГУ,1965, стр.110–114.


[Закрыть].

Приведенные положения едва ли могут вызвать какие-либо возражения. Очевидно, однако, что, ограничиваясь ими, было бы невозможно пользоваться понятием системы законодательства как вполне определенной и конкретно содержательной научной категорией. Поскольку речь идет не просто о законодательстве, а о его системе, нужно также установить, из каких подразделений эта система состоит и что она представляет собой как единое целое.

Системы бывают двух видов: складывающиеся объективно (собственно системы) и сознательно создаваемые человеком (системы как результат систематизации). Но так как юридические нормы устанавливаются государством и зависят от его воли – это создает впечатление, будто не только система законодательства, но и система права относится ко второму виду систем, а тем самым исключаются сколько-нибудь существенные различия между ними[216]216
  См., например,С. М. Корнеев, Вопросы построения системы советского права, «Правоведение»1963 г.№ 1, стр.14–19;А. В. Мицкевич, Соотношение системы советского права и системы советского законодательства, «Ученые записки ВНИИСЗ», вып.11,1967, стр.7–14.На эти позиции, по существу, переходит теперь и С. С. Алексеев, утверждающий, будто «издание систематизированны хнормативных актов нередко способствует дифференциации – при наличии иных предпосылок – формированиюсамостоятельнойотраслиправа», а «компоновка юридических норм, их объединение в главы, разделы,“части”–это и есть в большинстве случаев процесс дифференциациии интеграции нормативного материала, приводящий к формированию институтов и субинститутов, а при определенных требованиях – и подотраслей» (С. С. Алексеев, Общетеоретические принципы исследовани яструктуры права, «Советское государство и право»1971 г. № 3, стр.45).


[Закрыть].

Не следует, однако, смешивать волевое происхождение того или иного явления и его объективные качества. Без воли государства не могли бы появиться ни юридические нормы, ни выражающие их статьи закона. Но установленная юридическая норма тяготеет только к строго определенному месту в системе права (например, к гражданскому, административному праву и т. п.), и изменить это место, не изменив содержания нормы, не в силах даже законодатель. Напротив, выражающую данную норму статью закона можно, используя, различные ее признаки, расположить в разных подразделениях системы законодательства, и выбор конкретного из таких подразделений целиком зависит от усмотрения законодателя. Именно это и имеют в виду, когда относят систему права к объективным и систему законодательства к сознательно построенным системам.

Отмеченные различия между названными системами обусловлены тем, что предметом систематизации, воплощаемой в системе законодательства, являются не юридические нормы, как в системе права, а статьи закона в самом широком смысле этого слова. Они находят свое выражение в нормативных актах, с которыми соотносятся как содержание и внутренняя, т. е. единственно возможная, форма их существования[217]217
  Категории внутренней и внешней формы как философские понятия(см. например, «Марксистско-ленинская философия», изд-во «Политическая литература», 1966, стр. 174–175) достаточно широко используются в советской теории права для решения различных проблем юридического характера (см., например, О. С. Иоффе, О форме и содержании социалистического права, «Вестник ЛГУ» 1959 г. № 11, стр.86; Б. В. Шейндлин, Сущность советского права, изд-во ЛГУ,1959, стр. 86; И. Е. Фарбер, О сущности права, Саратов,1959, стр.47; Д. А. Керимов, Свобода, право и законность в социалистическом обществе, Госюриздат, 1960, стр.20–23 и др.). А. Ф. Шебанов применяет эти категории как инструмент непосредственного анализа нормативных актов и их соотношения (стр.22 исл.), т. е. В связи с той именно проблемой, которая входит составной частью в общее учение о системе законодательства (А. Ф. Шебанов, Форма советского права, «Юридическая литература»,1963).


[Закрыть]. Статья закона и нормативные акты составляют поэтому объективно необходимые первичные элементы системы законодательства, без которых ее создание было бы неосуществимым[218]218
  На первый взгляд может показаться, что первичный элемент системы законодательства– только нормативный акт, но не статья закона, поскольку она не представляет собой какого-либо законченного юридического образования. Но подобный взгляд опровергается уже просто тем, что в процессе систематизации законодательства могут быть сведены воедино как разные нормативные акты, так и их отдельные статьи, становящиеся, таким образом, непосредственными элементами систематизации. Вместе с теми при таких обстоятельствах источником, из которого черпаются систематизируемые статьи закона, остается нормативный акт как единственно возможная форма их выражения. Он не утрачивает поэтому качества первичного элемента систематизации, даже когда в те или иные подразделения последней включаются неоднохарактерные нормативные акты целиком, а отдельные, логически связанные части разных нормативных актов.


[Закрыть]. При образовании такой системы именно они с учетом присущих им свойств и подвергаются определенной группировке. В то же время нормативный акт как внутренняя форма обладает своими особыми свойствами, не совпадающими с теми, которые обнаруживаются у статей закона как облекаемого в эту форму содержания. В результате при проведении систематизации законодательства появляется возможность выбора как между различными по характеру нормативными актами, так и между разнообразными по их признакам статьями закона.

Нормативные акты бывают разных видов. И если вообще нормативный акт – это внутренняя форма статьи закона, то конкретные виды нормативных актов составляют уже ее внешнюю форму, более или менее безразлично относящуюся к своему содержанию. В самом деле, хотя статья закона должна быть обязательно зафиксирована в нормативном акте, ее объективные качества сами по себе отнюдь не предрешают использования для такой фиксации, например, не отдельного закона, а кодекса, не постановления, а устава или положения. Так, законодательство о поставках сложилось давно; а в своеобразном кодифицированном виде было представлено лишь после принятия Положений о поставках в 1959 году[219]219
  СП СССР 1959 г. № 11, ст. 68.


[Закрыть]. Ни одна из союзных республик, кроме Украины, не имеет своего административного кодекса, то в каждой из них есть свое административное законодательство, а на Украине кодифицирована только часть этого законодательства, касающаяся вопросов общественного порядка, но не других вопросов административного права.

Разнообразен также характер включаемых в нормативные акты статей закона, в каждой из которых наряду с видовыми можно выявить признаки ближайшего и более отдаленного рода, позволяющие включить ее в различные нормативные акты. Например, законодательная формула об общих правах и обязанностях продавца настолько разностороння, что статьи закона, ее закрепляющие, могли бы быть включены и в Гражданский кодекс, регулирующий вообще имущественно-стоимостные отношения социалистического общества, и в закон, ограничивающийся регулированием одной только купли-продажи, и в еще более специальный нормативный акт, посвященный, скажем, установлению правового режима для торговой деятельности государственных предприятий розничной торговли.

Разумеется, возможности выбора и здесь небеспредельны. Помимо границ, обусловленных количеством признаков, которыми отдельные виды нормативных актов и статьи закона отличаются друг от друга, при использовании этой возможности нельзя не учитывать и соображения практической целесообразности.

Законодатель должен, в частности, считаться с той законодательной системой, которую он сам создал. Так, если для определенной совокупности норм им избран кодификационный метод, нельзя изменять или дополнять эту совокупность такими же по значению нормами путем издания лишь некодифицированных нормативных актов, без включения вызываемых ими изменений или дополнений в кодекс. Законодатель не может также пренебрегать степенью близости различных юридических норм при объединении закрепляющих их статей закона в единый нормативный акт. Пренебрежение этими требованиями неизбежно оказывается на социальной эффективности издаваемых законодательных актов, многие статьи которых оставались бы малоизвестными только потому, что соотношение их по содержанию с другими статьями того же акта дезориентировало бы при поисках источника права, необходимого для разрешения практически возникшего вопроса.

Но поскольку возможность выбора, какими бы пределами она ни ограничивалась, все же существует, в соединении объективных моментов с субъективными и состоит одна из важнейших особенностей системы законодательства. Указанная особенность дает о себе знать при анализе этой системы со стороны как формальной, так и материальной.

С формальной стороны система законодательства характеризуется различными видами нормативных актов по их структуре. Рассматриваемая в таком направлении самым общим образом система законодательства включает в свой состав нормативные акты троякого рода: простые, кодифицированные и своды.

Простыми следует считать любые нормативные акты, посвященные решению какого-либо одного вопроса или определенной, строго ограниченной совокупности вопросов (отдельные законы, указы, постановления и т. п.). Кодифицированными являются единые нормативные акты, с систематической и логической последовательностью излагающие нормы, которые направлены на урегулирование определенной области общественных отношений, их известной совокупности или даже отдельного вида. С этой точки, зрения кодифицированными должны признаваться не только кодексы (например, Гражданский кодекс), но также уставы (например, Устав железных дорог СССР), положения (например, Положение о социалистическом государственном производственном предприятии)[220]220
  СП СССР 1965 г. № 19–20,ст. 155.


[Закрыть], правила (например, Правила о договорах подряда на капитальное строительство)[221]221
  СП СССР 1970 г. № 2, ст. 11.


[Закрыть] и т. п. Своды могут состоять из актов не только простых, но и кодифицированных. Особенность их заключается в том, что это не единый нормативный акт, а известная совокупность последних, объединенных сообразно с тем или другим свойственным им признаком, начиная от тематического и кончая хронологическим. И если свод имеет официальное значение, он становится одним из элементов системы законодательства.

С материальной стороны система законодательства характеризуется различными видами нормативных актов по их содержанию. Оцениваемая и в этом случае только в наиболее общих ее чертах, система законодательства состоит из актов двоякого рода: отраслевых и комплексных.

Отраслевые нормативные акты посвящаются регулированию единым методом определенного вида общественных отношений или их однородной совокупности. Они обладают, следовательно, единством предмета и метода регулирования, а потому не выходят за пределы какой-либо одной отрасли как составной части системы права. Комплексные нормативные акты конструируются исходя не из вида или рода общественных отношений, а из той области деятельности, которая нуждается в юридическом опосредствовании, но включает в себя разнородные общественные отношения. Комплексные акты имеют своим предметом разнородные общественные отношения в их переплетении, в их сочетании, что предполагает использование двух или нескольких юридических методов. Вследствие этого комплексные нормативные акты не укладываются в рамки какой-либо одной отрасли как составной части системы права, а приобретают межотраслевое или многоотраслевое содержание.

Издаваемые государством нормативные акты, взятые в единстве свойственных им материальных и формальных признаков, находятся в определенном соотношении и взаимной связи, благодаря чему они образуют именно систему, а не простой конгломерат законодательных текстов. Это соотношение обусловливается не только установленной компетенцией различных государственных нормотворческих органов, но и субординацией разных по значению нормативных актов, исходящих от одного и того же компетентного органа.

Любой нормотворческий орган вправе издавать простые, модифицированные акты и своды, а также отраслевые и комплексные нормативные акты. Но простой нормативный акт не должен противоречить кодифицированному, а может лишь уточнять, дополнять и конкретизировать его. В своде нормативных актов соотношение субординации нормативных актов предопределяется общим соотношением Свода как целого и нормативного акта, как части этого Свода. И потому, например, если обнаруживается в Своде несогласованность отдельных нормативных актов, устранение ее в процессе нормоприменительной деятельности возможно лишь путем истолкования коллидирующих законодательных текстов на основе анализа Свода как единого целого. Теоретически также доказано, а законодательной практикой подтверждено, что нормы комплексных кодифицированных актов, кроме прямо установленных ими изъятий, следует применять и толковать в соответствии и в сочетании с нормами того отраслевого кодифицированного акта, к которому они примыкают по своему содержанию.

Например, Основы гражданского законодательства и Кодекс торгового мореплавания (КТМ) – общесоюзные законы, а потому с точки зрения компетенции издавшего их органа должны были бы иметь одинаковую юридическую силу. Но так как Основы – отраслевой (гражданско-правовой) кодифицированный акт, а КТМ – кодифицированный акт комплексного характера (закрепляющий наряду с гражданско-правовыми нормы других отраслей права), Основы приобретают для КТМ в соответствующей его части общее значение согласно прямому указанию ст. 18 КТМ. Хотя указание, аналогичное ст. 18 КТМ, отсутствует в подавляющем большинстве других комплексных кодифицированных актов, но фактически они находятся в таком же положении в силу существующей логической и системной связи между ними и соответствующими отраслевыми модифицированными актами.

Деление законодательных актов на простые, кодифицированные и своды, а также на отраслевые и комплексные позволяет наметить некоторые контуры, характеризующие систему законодательства как единое, но внутренне расчлененное целое. Однако для построения системы необходимо также выявить укрупненные группы систематизируемых явлений, последовательно восходящие одна к другой и в самой этой последовательности образующие данную систему.

В учении о системе права такими укрупненными группами (внутренними структурными подразделениями) признаются нормы, институты и отрасли, а иногда нормы, субинституты, институты, подотрасли и отрасли[222]222
  См подробнееО. С. Иоффе, Структурныеподразделениясистемыправа, «Ученые запискиВНИИСЗ», вып.14, 1963, стр.45и сл.


[Закрыть]. В исходных своих подразделениях система права и система законодательства не совпадают даже по наименованию, так как в первом случае группируются нормы, а во втором – статьи закона. Но за этими пределами вполне допустимо использование аналогичной терминологии, с тем чтобы, проводя систематизацию законодательства по тематическому признаку, говорить об отраслях, подотраслях, институтах и субинститутах законодательства в такой же мере, в какой эти наименования употребимы применительно к системе права. Необходимо лишь чтобы сходство терминологии не заслоняло существенных различий между понятиями, которые она выражает в области системы права и системы законодательства. Система права как явление объективное делится на отрасли только в одной плоскости, а не в нескольких разных плоскостях. И когда В. К. Райхер выдвинул в свое время идею существования в системе права основных и комплексных отраслей, расположенных в разных классификационных плоскостях этой системы[223]223
  См. В. К. Райхер, Общественноисторическиетипыcтpaxoвания, изд-воАНСССР, 1947, стр.189–190.


[Закрыть], то он, по сути дела, включил элемент систематизации в объективное расчленение юридических норм по отраслям права. Поэтому то, что сам он (а вслед за ним и некоторые другие авторы[224]224
  См., например, О. С. ИоффеиМ. Д. Шаргородский, Вопросы теории права, стр. 362 и сл.


[Закрыть]) объявлял комплексной отраслью права, как уже отмечалось в нашей литературе[225]225
  См, например,О. А. Красавчиков, Советская наука гражданского права, «Ученые трудыСвердловскогоюридическогоинститута»,т. VI,1961, стр.263.


[Закрыть], вообще отраслью права не является. Бьющая в глаза противоречивость понятия «комплексная отрасль права» ярко обнаруживается у такого его сторонника, как Ю. К. Толстой, когда он говорит: «Основные отрасли права занимают определенное место в объективно существующей системе права. Напротив, комплексные отрасли права никакого места в системе права не занимают…»[226]226
  Ю. К. Толстой, О теоретических основах кодификации гражданского законодательства, «Правоведение»1957 г. № 1, стр.45.


[Закрыть] Но то, что не занимает никакого места в системе права, не может считаться пусть и комплексной, однако все же отраслью права, т. е. частью этой системы.

То же самое следует сказать и о таких, менее объемных, органических образованиях, входящих в систему права, какими являются юридические институты. Из системы права как объективного явления вытекает невозможность перекрещивания любых членений ее структуры – все равно, больших или малых, отраслей или институтов. И когда С. С. Алексеев, выступая против комплексных отраслей права, одновременно защищает идею комплексных юридических институтов, то он в такой же степени, но лишь со стороны института, привносит в систему права субъективные моменты, в какой это со стороны отрасли делает В. К. Райхер. Комплексными он объявляет, например, институты, опосредствующие кредитно-расчетные отношения, в которых банк выступает и как юридическое лицо, и как орган государственного управления[227]227
  См. С. С. Алексеев, Общая теория социалистического права, вып.1, стр.231.


[Закрыть]. Нопосвоей объективной природе нормы, определяющие выступление банка как юридического лица, относятся к гражданскому праву, а правила, нормирующие его управленческую деятельность, – к административному праву, где они и располагаются в соответствующих институтах. Объединять их, кроме того, в единый комплексный институт можно лишь путем субъективного отбора, а не установления того, что объективно присуще системе права. Очевидна также несовместимость признания комплексных институтов с отрицанием комплексных отраслей права, ибо совокупность однородных «комплексных» институтов, если бы они существовали, так же могла бы образовать «комплексную» отрасль права, как совокупности однородных «основных» институтов образуют его «основные» отрасли.

Однако то, что неприменимо к системе права, которая отличается своей объективно сложившейся структурой, вполне пригодно для анализа системы законодательства ввиду объединения в ней объективного и субъективного моментов. Такая система как результат целесообразно проводимой систематизации действительно допускает членение в «разных плоскостях» с расположением одних и тех же статей закона в разных отраслях, институтах и т. д. законодательства сообразно с тем, на какой классификационной плоскости строится соответствующая отрасль или соответствующий институт. Именно здесь и обнаруживают свою плодотворность идеи основных и комплексных отраслей и институтов, понимаемых, однако, как подразделения не системы права, а системы законодательства.

Так как по своему содержанию нормативные акты подразделяются на отраслевые и комплексные, то, использовав этот критерий в качестве классификационного основания, можно провести двоякую группировку нормативных актов и их отдельных частей.

При первой группировке нормативные акты классифицируются по отраслевому признаку, т. е. применительно к различным отраслям как структурным подразделениям системы прав. Тогда мы получим столько же отраслей законодательства, сколько существует отраслей права. В этом смысле теория и практика употребляют такие выражения, как гражданское законодательство, административное законодательство, уголовное законодательство и т. п.[228]228
  См. А. Ф. Шебанов, Форма советского права, стр.87.


[Закрыть]

В отрасль законодательства, построенную таким образом, войдут все относящиеся к ней отраслевые нормативные акты (например, Основы гражданского законодательства, гражданские кодексы и т. п., поскольку имеется в виду отрасль гражданского законодательства). Сюда же включаются и те части комплексных нормативных актов, которые тяготеют к данной, а не к какой-либо иной отрасли права (в названном случае, например, это коснется норм Устава железных дорог СССР о договоре перевозки грузов, но не о планировании грузовых перевозок, правил Положения о социалистическом государственном производственном предприятии, затрагивающих его отношения с другими предприятиями, но не с органами планового руководства и т. д.).

Каждая из таких отраслей законодательства имеет свои собственные внутренние подразделения (подотрасли, институты, субинституты), корреспондирующие в основном подразделениям одноименной отрасли права. Это позволяет выделить, например, законодательство об обязательствах как подотрасль, о купле-продаже как институт и о розничной купле-продаже как субинститут гражданского законодательства. Но полного совпадения между структурой отрасли права и структурой одноименной отрасли законодательства все же нет.

Полное совпадение исключается, в частности, потому, что в рамках подотраслей, институтов и субинститутов как структурных подразделений системы права соединяются однопорядковые юридические нормы, тогда как в границах одноименных структурных подразделений системы законодательства группируются однохарактерные законодательные тексты. Для расположения этих текстов в определенной последовательности должны учитываться субординация нормативных актов по компетенции издавших их органов (например, законов и подзаконных актов) и в пределах единой компетенции данного нормотворческого органа подчинение отраслевым кодифицированным актам (например, Основам или гражданским кодексам) всех прочих нормативных актов (например, общесоюзных или республиканских гражданских законов).

Несмотря, однако, на целый ряд отклонений отрасли законодательства в рассмотренном смысле от одноименной отрасли права, именно здесь с особой силой сказывается влияние на систему законодательства системы права. Сообразно с последней издаются отраслевые кодексы и отраслевые нормативные акты, рассчитанные обычно не на отрасль права в целом, а на отдельные ее подотрасли, институты или субинституты. Она учитывается также при разработке соответствующих частей комплексных нормативных актов – как простых, так и кодифицированных. Так, в ст. 143 Устава железных дорог потому включена специальная оговорка об ответственности в отношениях по перевозкам «на основании настоящего устава», что в противном случае она подчинялась бы общим правилам о гражданско-правовой ответственности. Вместе с тем Устав вовсе не решает многих вопросов такой ответственности по той причине, что они решены в общегражданском законодательстве, необходимость отступления от которого в соответствующих случаях не порождается спецификой складывающихся на железнодорожном транспорте отношений. Кроме того, структурные подразделения системы права могли бы быть положены в основу отраслевой систематизации законодательства в форме издания либо отдельных сводов гражданских, административных и т. д. законов и сводов подзаконных актов, либо разработки объединенных сводов гражданского законодательства в целом, а также других отраслей законодательства, куда вошли бы не только законы, но и подзаконные нормативные акты.

Сказанное вполне оправдывает обозначение законодательных отраслей, построенных на основе использования взятого из системы права критерия, как основных отраслей системы советского законодательства.

Но группировка нормативных актов может быть произведена и по другому, комплексному признаку, т. е. применительно к различным областям деятельности, на которые их действие рассчитано и которые порождают переплетающиеся разнородные общественные отношения, требующие соединения различных методов регулирования в одном и том же нормативном акте[229]229
  См. С. Н. Братусь, Предмет и система советского гражданского права, Госюриздат, 1963, стр.177.


[Закрыть]. В этом смысле теория и практика употребляют такие выражения, как жилищное, транспортное, страховое, кредитное и т. д. законодательство, имея в виду любые нормативные акты в области жилищного, транспортного, страхового или кредитного обслуживания, невзирая на принадлежность выраженных в них юридических норм к гражданскому, административному или к какой-либо иной отрасли советского трава.

При комплексном построении системы законодательства также должны различаться отрасли, подотрасли, институты и субинституты, которые следует именовать не основными, а именно комплексными. Вопрос лишь в том, по какому признаку такие подразделения могут быть в данном случае разграничены. Размежевание основных подразделений системы законодательства не вызывает особых затруднений, так как оно опирается на объективно сложившуюся расчлененность системы права. Гораздо сложнее выявить ее комплексные подразделения. Хотя они и различаются по обслуживаемым сферам деятельности, но сами эти сферы допускают разнообразное, и притом многоступенчатое, укрупнение и дробление. Самостоятельной сферой деятельности можно, например, считать обслуживание населения в целом, одно лишь бытовое его обслуживание, обслуживание различными торговыми предприятиями, пунктами проката, пошивочными мастерскими и т. п. Имеются и нормативные акты, относящиеся к каждой из перечисленных сфер и затрагивающие связанные с ними виды деятельности в большем или меньшем объеме. На каком восходящем рубеже нужно поставить точку, признав, что им очерчиваются границы комплексной отрасли законодательства, и где располагаются нижестоящие рубежи, отделяющие друг от друга комплексные подотрасли, институты и субинституты?

При разрешении этого вопроса нужно постоянно иметь в виду существующее соотношение между системой права, а также основной и комплексной системами законодательства. Если основная система законодательства непосредственно подчинена системе права, то комплексная система подчиняется ей косвенно, через систему основную. В основной системе законодательства имеются такие же субинституты, институты, подотрасли и отрасли, как и в системе права. Напротив, комплексная система образуется в результате сочетания законодательных текстов, входящих в разные субинституты, институты, подотрасли или отрасли основной системы законодательства. Она строится путем целесообразной группировки законодательных текстов, посвященных юридическому нормированию различных видов деятельности, как достаточно объемных, так и менее значительных по своим масштабам. Но созданное таким путем ее внутреннее подразделение всегда может быть расчленено на определенные внутренние подразделения основной законодательной системы. Такое расчленение и должно показать, имеем ли мы дело с субинститутом, институтом, подотраслью или отраслью комплексной системы законодательства.

Возможна, например, систематизация законодательства об отдельных видах перевозки и законодательства о перевозке в целом. Комплексный характер таких образований очевиден, так как они включают в себя определенную часть гражданского, административного и некоторых других отраслей основной системы советского законодательства. Но в гражданском законодательстве отдельный вид перевозки служит основанием выделения субинститута, а перевозка в целом – определенного института. То же самое можно сказать и о других основных отраслях законодательства, содержащих одноименные субинституты и институты, которые должны войти в одно из перечисленных комплексных законодательных образований. Ясно, что сочетание единичных одноименных субинститутов, каждый из которых взят из разных основных законодательных отраслей, может привести к созданию не более чем комплексного субинститута, а такое же сочетание единичных основных институтов вызывает к жизни комплексный институт законодательства. Следовательно, в качестве структурных подразделений комплексной системы как институт выступает законодательство о перевозках в целом и как субинститут – законодательство о перевозках данного вида.