Текст книги "Красное и белое. Неутолимая жажда вина"

Новая Зеландия. Намного больше, чем Совиньон Блан

Они почти уже выбрали название для своего вина – Farewell Spit, но в последнюю минуту изменили его на Cloudy Bay. Шел 1985 год. Дело было на Южном острове Новой Зеландии. Кому было интересно это вино? Называйте его, как хотите. Никто и не узнает. Но судьбе было угодно, чтобы об этом вине узнали, потому что Cloudy Bay 1985 на конкурсе в Лондоне был признан лучшим Совиньон Блан в мире. За последующие пару лет оно стало самым востребованным белым вином в мире. Очереди выстраивались на улице перед любым магазином, в который по слухам его завезли. Количество бутылок квотировалось, затем продавалось и перепродавалось.

В 1985 году у Cloudy Bay не было своего виноградника и даже винодельни. Их винодел работал в то время на другого работодателя. Владелец забирал нагруженный виноградом грузовик в Мальборо на Южном острове, стоял в очереди на паром, чтобы добраться через пролив до Северного острова – я тоже проделывал как-то этот путь – и ехал еще 6 часов вдоль восточного побережья до винодельни в Гисборне. А когда он приезжал на место, звонил телефон – это был винодел Кевин, который говорил: «Хорошо. А теперь вот, что тебе нужно сделать». Он звонил каждый раз, когда у него был перерыв на обед или кофе. И так длилось долгое время: ни собственного винограда, ни собственной винодельни, лишь собственное представление об ароматах, которыми должно обладать вино. Именно благодаря им Cloudy Bay 1985 и получил титул «Лучший Совиньон Блан в мире». Сочный личи, нектарин и абрикос, с пронзающими нотками крыжовника, свежей крапивы и пикантной лаймовой кислотностью… Это вино заставляло вас делать глоток с восхищением, а не кривиться от неудовольствия.

В свое время виноделию в Новой Зеландии пришлось начинать все с чистого листа, и это несмотря на то, что вино здесь начали делать давно. Известно, что еще в 1840 году сюда приехал некий французский господин и описал местный алкогольный напиток как «легкое белое вино, очень игристое и очень вкусное» – высокая похвала от француза. Но любые мечты о том, что Новая Зеландия могла бы стать Францией Южного полушария, рассеялись довольно быстро. Здесь набирало обороты движение за умеренность в употреблении алкоголя, и в 1919 году Новая Зеландия фактически проголосовала за сухой закон. Только благодаря солдатам, вернувшимся с Первой мировой войны, которые потребовали: «Да дайте же парням отдохнуть!», результаты голосования были пересмотрены. Но взаимоотношения Новой Зеландии с алкоголем оставались печальными: напитки не отличались не то что хорошим, даже приемлемым качеством. После Второй мировой войны члены Королевской комиссии посетили несколько виноделен, попробовали вина и написали рапорт о том, что большая часть новозеландских вин в других производящих вина странах попала бы в разряд «непригодных для человеческого потребления». С течением времени дела не шли лучше. Чопорное колониальное наследие Новой Зеландии вызывало недоверие к алкоголю и потому любой шаг в сторону качественного виноделия сделать было чрезвычайно трудно. В 1990-х все еще существовали засушливые районы, где (о, господи!) проводили игры клубы регби. Новая Зеландия представляла собой зажатый, неуверенный в себе, крохотный уголок земли, оказавшийся в плену собственной удаленности.

Насколько же все изменилось сегодня! В XXI веке, когда везде шумно, грязно, много злобы, а стресс и тревога стали нашим естественным состоянием, изолированность Новой Зеландии – пары небольших островов в нижней части земного шара, окруженных обширной гладью южной оконечности Тихого океана – кажется настоящим благословением. Что же касается виноделия в этой стране, то оно смогло освободиться от своих догм и начать все с чистого листа. Это, скорее всего, не так уж и сложно сделать, когда единственная традиция – это привычка травить (ну, практически) людей.

Виноделы поняли, что нужно смотреть вперед, опыт прошлого ни к чему, нужно избавиться от оков и начать все сначала. В 1973 году на Южном острове, где не было ни единой лозы, Montana начала разбивать виноградники в Мальборо. Представьте, какую свободу они чувствовали. Не удивительно, что Cloudy Bay удалось произвести непревзойденное вино практически с самого начала, потому что здесь можно было и вправду создать те ароматы, которые захочется, и никто не будет вам противоречить.

Можно было разбить виноградник на земле, где до этого вообще ничего не росло. Представьте себе, что вы будете первопроходцем. Вероятно, есть разница между выращиванием винограда на девственной земле и на земле, истощенной тысячами урожаев. А что вы выращиваете, как вы это делаете, каким будет вкус вашего вина – все зависит только от вас. Вы можете создавать ароматы, которые никогда не существовали до этого. Хорошие вина несут на себе отпечаток места, откуда они родом. Вина из Новой Зеландии потрясли и поразили мир, потому что они были произведены в том месте, о котором никто ничего не знал, и обладали вкусом, который не существовал до этого. Никогда. Винодел, высадивший лозы в удаленной долине Вайтаки на Южном острове, вспоминал, что когда он попробовал вина первого урожая, то был ошарашен: «Я попробовал нечто совершенно новое. Я знал, что такого аромата не существовало никогда». В этом и был весь смысл.

Первый раз я приехал в Новую Зеландию в далеком 1987 году. После дегустации шокирующего, революционного Sauvignon Blanc 1983 от Montana и завораживающего волшебного многослойного Pinot Noir 1982 от St Helena на одном мероприятии в 1984 году, высоко над Лондоном, на последнем этаже Дома Новой Зеландии, я понял, что мне необходимо, пусть тайком, съездить в эту страну. В конце октября 1987 года, когда угасали последние робкие теплые деньки, я улетел, зная, что через 24 часа приземлюсь в далекой стране, где весна во всем своем великолепии заряжает оптимизмом и положительными эмоциями. Я слышал разговоры о Земле Длинного Белого Облака[26]26
  Новая Зеландия на языке маори звучит, как Aotearoa, что означает «земля длинного белого облака». Прим. ред.


[Закрыть], и вот она была подо мной: слой белого мягкого «хлопка» на высоте пары тысяч километров заботливо укрывал эту уязвимую полоску земли, яркое море к востоку и западу от нее, гребни накатывающих волн, ослепительно белых в лучах безупречно яркого южного солнца. В Новой Зеландии легко почувствовать себя уязвимым, незащищенным. Понимаешь, что эти два острова слишком малы: в результате только одного крупного землетрясения они могут уйти под воду и оставить после себя лишь бесконечную морскую гладь. Новую Зеландию еще называют «Дрожащие острова». После одного из землетрясений два крупных города – Нейпир и Крайстчерч – пришлось строить заново. Как тут не поймать себя на мысли, что один сильный толчок, и острова уйдут под воду.

Я вышел из самолета, и меня встретил неугомонный человек по имени Терри, который, как оказалось, занимался экспортом новозеландских вин. «Чего бы вам хотелось?» – спросил он. И я ответил то, что в последнюю очередь можно услышать от профессионала: «Я хочу две пинты ледяного пива и восемнадцать лунок на поле для гольфа». Терри сказал: «Будет сделано», и все было готово. «Мне понравится это место», – подумал я.

Оно и на самом деле мне понравилось, но я рассчитывал застать новую веху в виноделии, а вот в этой части меня ожидал шок. Я приехал в качестве судьи винного шоу. Я ожидал увидеть Совиньон Блан – множество образцов этого покалывающего язык вина. Всего пара вин. Я ожидал бокалы полного великолепного аромата Пино Нуар. Их не было вообще. Вместо них было полно не совсем сухого Мюллер-Тургау, которое судьи осыпали золотыми медалями. Вина были приятными. Это были лучшие Мюллер-Тургау, которые я когда-либо видел. Однако в Европе мы использовали «мюллер-тургау» для производства Liebfraumilch, и мы не осыпали его золотыми медалями, хвастаясь, что это лучшее белое вино страны. Что же дальше?

А дальше – больше. Для оценки принесли полчище крепленых вин с такими названиями, как херес, портвейн, мадера – ну, вы поняли, те, что делают в Испании и Португалии. Только эти все были из Новой Зеландии. Я твердил о том, что Новую Зеландию никто в винодельческом мире не будет принимать всерьез, если они будут раздавать золотые медали подобным заурядным «произведениям». В дальнем углу зала я заметил компанию немолодых парней с массивными челюстями, они что-то тихо обсуждали. В конце концов, один из них поднялся во всю высоту своего внушительного роста и медленно подошел ко мне. Он сказал, что слышал, как я говорил про награды, но в этом году его очередь получить золотую медаль за свою мадеру. И он намеревался ее получить, если я не возражаю.

К югу от субтропического Окленда

После судейства я отправился осматривать виноградники и винодельни Окленда. Именно здесь базировалась вся винодельческая индустрия, и я начал понимать, с какими проблемами столкнется новая волна виноделия в Новой Зеландии. В Окленде душно. Это узкий участок земли между двумя океанами. Да, здесь действительно много солнца, которое достаточно быстро высушивает плотную темную глинистую почву в промежутке между ливнями. Я посетил много виноделен и пробовал вина, которые были сделаны из ягод, пораженных плесенью. Все виноделы радостно рассказывали мне о своих собственных методах борьбы с наводнением, которое происходит ежегодно и из-за которого ягоды покрываются плесенью. Я изобрел дегустационный термин, который затем использовал на протяжении многих лет для описания вин, сделанных из такого винограда – «вонь из Хуапая», в честь одной из винодельческих областей. Странная, крайне неприятная смесь ароматов говяжьего бульона, асфальта, солодового уксуса и сливовой кожуры, все завернутое в хирургический латекс. Мило.

И все же новая волна в Окленде была. Майкл Брайкович из Kumeu River понимал, как непросто держать семейные виноградники, но он был настолько полон решимости получить от них результат (а не просто уехать отсюда в поисках занятия полегче), что нашел способ сделать свое Шардоне флагманским не только для этого стиля вина Новой Зеландии, но и всего Южного полушария. А в Matua Valley братья Спенс знали, что смогут вырастить виноград достойного качества, но делать это на размокшей глине среди безжалостной, истощающей виноград влажности было «чертовски трудной работой». Они говорили о черной гнили, коричневой гнили, кислой гнили, траншейной стопе[27]27
  Сезонное заболевание, разновидность отморожения, суть которого заключается в поражении ступней ног из-за продолжительного воздействия на них холода и сырости при вынужденной малоподвижности. Прим. перев.


[Закрыть]… и еще они говорили, что были вынуждены использовать воды для полива лоз в 20 раз больше, чем в более засушливых районах. А затем они достали бутылку Judd Estate Chardonnay – невероятно хорошего, орехового, насыщенного – и Smith-Dartmoor Estate Cabernet Sauvignon, одурманивающего ароматами черной смородины, чернослива и свежей клубники, практически сироп по интенсивности, но в который все же добавили чуточку перечно-зеленой кислотности и едва заметную щепотку диких цветов. Не из Окленда, вы уверены? Абсолютно. Они были с восточного побережья – Шардоне из Гисборна, а Каберне Совиньон из Хокс-Бей. Штаб-квартиры ведущих винодельческих компаний в Новой Зеландии до сих пор располагаются в Окленде, но их репутация держится не за счет местного винограда.

Гисборн напоминает ребенка-сироту среди новозеландских винодельческих регионов. Его глубокие аллювиальные почвы, растянувшиеся до залива Поверти-Бей далеко на востоке Северного острова, дают колоссальные урожаи винограда. Когда-то это был «мюллер-тургау», сегодня это «шардоне», большая часть которого идет для производства дешевых и игристых вин. Они не пользуются большим уважением. По краям же залива лежат менее плодородные участки, которые просто великолепны для «шардоне». Judd одно из них, Dixon другое, Millton Naboth’s третье, а Ormond четвертое. Здесь возможно производить одни из лучших Шардоне в Южном полушарии, сочетая роскошную текстуру с четко очерченной кислотностью и великолепной способностью выразить свою богатую, ореховую, пикантную суть. Я бы сказал, что это одни из лучших вин в Южном полушарии. Да и в Северном тоже.

Двигайтесь вниз вдоль побережья примерно пару часов и окажетесь в Хокс-Бей, столицей которого является город Нейпир, построенный в стиле ар-деко. Его практически всегда называют столицей красного вина в Новой Зеландии. Именно здесь монстры в лице Каберне Совиньон, Мерло и Сира собираются вместе, а с XIX века регион заявлял о себе как о новозеландском Бордо. Здесь тепло и влажно. Здесь продолжительное лето, но дожди в сезон сбора урожая, в большинстве случаев приходящие с северо-востока, угрожают свести на нет всю проделанную солнцем работу. Будучи на солнце здесь не ощущаешь сильную жару, поскольку прибрежные бризы, дующие с залива, дают тебе охладиться. Но не доверяйте кажущейся прохладе! В свою первую поездку поздним утром я лениво прогуливался без солнцезащитного крема. К обеду открытые части рук покрылись волдырями и чертовски болели. Меня практически с ложечки кормили местным лобстером. Степень проникновения ультрафиолета в районе Хокс-Бей выше, чем в любом другом густо населенном месте на планете. Ультрафиолет здесь на 40 % более интенсивен, чем в любой области в Европе. Этот момент очень важен, потому что то, что плохо для кожи, очень хорошо для винограда. Красные вина из Новой Зеландии, в особенности Каберне Совиньон, всегда критиковали из-за присущего им отчетливого вкуса незрелых зеленых овощей. Хокс-Бей был в этом плане самым успешным регионом Новой Зеландии, вероятно именно из-за ультрафиолета, который способствовал созреванию ягод и полимеризации танинов, но не «запекал» ароматы, поэтому у виноградарей была возможность дать полностью созреть коварному «каберне совиньон». Но это не относится к самому сердцу Хокс-Бей, где почвы тяжелые и плодородные, поэтому повсюду здесь фруктовые сады с киви и яблоками. Фрукты любят плодородные почвы. Виноградной лозе требуются неплодородные почвы, места, где ничего другого не вырастить, гравий к примеру.

Я разыскал виноградник Smith-Dartmoor, чей Каберне меня так впечатлил в Окленде. Он располагался в центре русла реки к северу от долины. Везде гравий. Река изменила направление и оставила за собой поле, полное гравия с небольшими включениями чего-то еще. Теплое, хорошо осушаемое и неплодородное. Разумеется, оно было способно вырастить «каберне», хотя местные говорили мне, что за эти неплодородные почвы шла ожесточенная борьба между фермерами, выращивающими спаржу. Будущее выглядело весьма радужно.

Я ехал вдоль долины реки Нгаруроро – широкой, плодородной. Здесь было много виноградников, но они не могли чувствовать себя хорошо на этих плотных, темных почвах. Повернув направо после винодельческой деревни под названием Фернхилл, такой милой и цветущей, я внезапно оказался в совершенно другом мире. Зелени нет. Кажется, что ничего не растет вообще. Лишь помойка и трек для экстремальных гонок. Но подождите. Я остановил машину и перепрыгнул через ржавое проволочное ограждение. Не удивительно, что здесь ничего не росло. Здесь был чистый гравий. На такой почве «каберне» процветает в Бордо – теплой, хорошо осушаемой, неплодородной. Идеально для «каберне». Так почему же здесь не было виноградников? Если новозеландцы твердят о том, что в Хокс-Бей они производят вина, как в Бордо, то они упускают здесь колоссальную возможность. У меня под ногами лежал Марго или Пойяк, а они использовали землю под мусорную свалку и гоночный трек.

Но разве меня кто-нибудь слушал, когда я выпускал пар за баночкой ледяного пива вечером того же дня? Вполне возможно. Потому что в 2001 году я вновь оказался там ранним холодным, ветреным утром, еще до завтрака, когда восходящее бледно-оранжевое солнце только-только пожелало всем доброго утра, я забрался на вершину холма по соседству с тем местом, где была помойка и гоночный трек. Я взглянул вниз: повсюду были лозы. Я стал свидетелем официального присвоения всей этой территории наименования Гимблетт Грэвелс[28]28
  Gimblett Gravels, в дословном переводе с англ. «Гравий Гимблетта». Прим. перев.


[Закрыть]. Да, они прозрели и выделили 800 га в качестве защищенного географического наименования. В XXI веке мощные и впечатляющие Каберне, Мерло и Сира из Гимблетт Грэвелс представляют собой самые спелые и насыщенные красные вина Новой Зеландии. Определенные опасения вызывает глобальное потепление, с которым Новая Зеландия сталкивается, как и все остальные страны, к тому же проблемой в Гимблетт Грэвелс сегодня является попытка замедлить созревание винограда. В других регионах Хокс-Бей – в долине Эск на побережье севернее Нейпира, в Те Ауанга, практически на пляже южнее Нейпира, в районе «треугольника красного металла»[29]29
  Территория с почвами с включением красного металла к западу от Гастингса. Прим. перев.


[Закрыть] рядом с Гимблетт Грэвелс – сегодня зачастую производят вина с более ароматной, более аппетитной фруктовостью, чем это им удавалось 15 лет назад. У Гимблетт Грэвелс появились конкуренты. С природой ничего не поделаешь!

Хокс-Бей сыграл заметную роль в винодельческой истории Новой Зеландии, хотя блистал не слишком долго.

Сегодня одни из самых востребованных Каберне и Шардоне Новой Зеландии производит винодельческое хозяйство Te Mata, которое в начале XX века владело крупнейшим виноградником в этой стране: его размер был около 14 га. К тому времени, когда Джон Бак приобрел его в 1974 году, хозяйство уже стало по его словам «традиционной винодельней дешевого новозеландского вина». Оно специализировалось на сливочном хересе. Производственный цикл занимал 24 часа – произведен в понедельник и продан во вторник. Этот херес и рядом не стоял со сливками, не был родом из Испании и не видел бочки, возможно, не встречался и с виноградом. Чудеса современной промышленности и сливочная эссенция произвели на свет этот коварный напиток.

Мартинборо, находящийся в часе езды на север от Веллингтона, довольно поздно включился в игру, делая ставку исключительно на качество. От Мартинборо начинается совершенно другая Новая Зеландия и заканчивается она на самой южной окраине Южного острова. Здесь все совершенно по-новому. Здесь, возможно, начинают воплощаться мечты о будущей славе, ведь именно они заставляют новозеландских виноделов делать свое вино все лучше и лучше. И черт с ним, с жалким прошлым. До 1980-х здесь не было ни одного виноградника, а сегодня мое сердце бьется все чаще по мере продвижения на юг.

Мартинборо – это фактически первый возделываемый участок земли за пределами Веллингтона. Можно было бы подумать, что здесь с давних пор пытались выращивать виноград, поскольку государственные служащие и политики были потенциальными покупателями для местного вина, но нет. Здесь главную роль играло пиво. Веллингтон и сегодня является одной из столиц крафтового пивоварения в мире. Веллингтон расположен на берегу потрясающего обширного залива, окружен крутыми горами, из-за которых отсюда довольно непросто выбраться, если только на вертолете. На востоке есть единственная дорога, пролегающая через хребет Римутака-Рейндж, да еще есть опасная одноколейная железная дорога. Но если у вас достаточно отваги для подобного путешествия, то долина у озера Уаирарапа раскинется перед вами во всем своем пасторальном великолепии, а вы будете недоумевать: почему же здесь нет виноградников?

Почва является причиной номер один, а климат – причиной номер два. Почва представляет собой тяжелую глину, настолько плотную, что корни лоз не способны прорасти в ней. Что же касается климата, то здесь вы едва ли дождетесь дождя. Горы с востока и запада «собирают» всю воду, и большую часть времени Мартинборо и его окрестности от Уаирарапа до Мастертона страдают от засухи. Осадков здесь выпадает совсем немного: лишь влажные южные ветра врываются в долину как раз во время цветения лозы. Если вы намереваетесь собрать урожай, то вам необходим сухой воздух. К тому же вам не нужны и потоки воды, смывающие цветки с лоз. Засушливые условия означают ясное небо весной и заморозки, когда любая, едва выглянувшая почка, с большой вероятностью, просто погибнет. Теперь понятно, почему никто не разбивает здесь виноградники?

Но вокруг города Мартинборо есть несколько старых гравийных речных террас, которые столетия назад оставила после себя изменившая русло река. Они так же хорошо осушаемы, как и многие другие почвы в Новой Зеландии. В докладе правительства 1979 года говорилось, что эти террасы великолепно подойдут для производства вина, а автор доклада немедленно отложил в сторону ручку и полез в горы, чтобы начать высаживать виноград. Его целью стало (что не удивительно для Новой Зеландии) производство превосходного Пино Нуар, даже если урожай получится минимальным, а условия совершенно не похожи на те, что в Бургундии. Тем не менее, эксперимент удался и сегодня здесь можно найти вероятно самые «европейские» Пино в Новой Зеландии. Такие винодельни, как Ata Rangi, Dry River, Escarpment, Craggy Range, Kusuda и Te Kairanga, делают потрясающие, плотные, глубокие Пино. Но это Новый Свет, поэтому здесь не ограничиваются лишь одним Пино, если есть возможность производить и все остальное. Они делают превосходные Шардоне, Рислинги, Вионье, Каберне и Сира… ну, вы поняли. Это непростое место для выращивания винограда. Сегодня в Мартинборо и других местах в направлении Мастертона на выходных собираются очереди из модных городских жителей Веллингтона, жаждущих прибрать к рукам любую бутылку местного вина.

На пути к холодному югу

В Веллингтоне не производят вино, но он выполняет две важные винодельческие функции. Во-первых, это порт, откуда отходят паромы до Южного острова, и если во время путешествия у вас будет время, прокатитесь на пароме. Первый час поездки, проведенный в весьма неспокойном проливе Кука, наглядно покажет вам, насколько безжалостными могут быть «Ревущие сороковые»[30]30
  Ревущие сороковые (англ. Roaring Forties) – название, данное моряками океаническим пространствам между 40 и 50° широты в Южном полушарии Земли, где дуют сильные и устойчивые западные ветры, вызывающие частые штормы. Прим. перев.


[Закрыть]. Последний час – полная благодать, поскольку его вы проведете за любованием бесчисленными островами, бухтами, утесами и обрывами во фьордах Мальборо. Из Веллингтона также летают крошечные самолеты, которые, словно танцуя хип-хоп, падая вниз, а потом подпрыгивая вверх, прокладывают себе путь через пролив Кука до Мальборо, крупнейшего винодельческого региона Новой Зеландии. Правда, при условии, что вы сможете взлететь. Ведь не зря Веллингтон называют Ветреным городом. Однажды самолеты Air Force One[31]31
  Air Force One (буквально – «Военно-воздушные силы Один», «Борт номер один») – позывной любого самолета ВВС США, на борту которого находится президент США. Прим. перев.


[Закрыть] Джорджа Буша-младшего не могли здесь приземлиться из-за сильной бури. Экипаж сказал, что это слишком опасно. «Ерунда», – ответил новозеландский офицер, который взял на себя управление и вручную посадил самолет на взлетную полосу. Никогда не пасовать перед погодой – в Веллингтоне является вопросом чести для любого новозеландского летчика.

А во-вторых, каждый год здесь проводится торжественное мероприятие Pinot Celebration, для того чтобы отметить абсолютно все, связанное – да, вы угадали – с Пино Нуар. После трех или четырех дней непрерывной дегустации Пино, поразительно, каким привлекательным может стать бокал с Совиньон Блан. Если вы не бесконечно влюблены в Пино, можете пропустить бокал-другой Неббиоло, но, скорее всего, вы будете скучать по Совиньону.

Мальборо – рай для винограда «совиньон», расположенный рядом с водой на северной оконечности Южного острова. Если бы не Совиньон Блан, то не существовало бы и винодельческого региона Мальборо, а если бы не Совиньон из Мальборо и завоеванное им мировое признание, то большая часть Новой Зеландии была бы винным захолустьем и все нынешние творцы роскошного Пино Нуар так и не смогли бы оставить свою предыдущую работу. Совиньон имеет значение. Мальборо имеет значение. Я бы зашел еще дальше и сказал, что Мальборо является одним из величайших винодельческих регионов мира, а его молодость составляет часть его великолепия. Меньше, чем 50 лет назад здесь не было ни единой лозы и ни у кого не было ни малейшего намерения их сажать. Когда крупнейшая винодельческая компания Новой Зеландии Montana все-таки разбила здесь виноградники в 1973 году, то причиной этого было лишь то, что здесь была самая дешевая земля в Новой Зеландии – всего лишь 180 новозеландских долларов за гектар. Овцы здесь голодали. Все были поражены, когда здесь стали выращивать великолепный, ломающий стереотипы «совиньон блан». Я знаю, что лоза любит бедную почву, и эта была по-настоящему плохой, порой ничего кроме груды гальки.

Так что же у Мальборо было такого, чего не было у любого другого винодельческого региона? Ей улыбнулась удача. В нужном месте и в нужное время. Люди потратили столетия, поэтапно развивая и добиваясь понимания великих виноградников в Бордо или Бургундии, в долине Рейна в Германии или в испанской Риохе. В Новом Свете калифорнийская Напа, австралийская Баросса и южно-африканский Стелленбош неустанно изучались практически с самого первого дня, как там были высажены лозы. А у Мальборо получилось все сразу: они высаживали лозы лишь с целью изготовления дешевого напитка под названием «вино» наподобие сухого Шабли (Chablisse Blenheim от Montana), а получили вдруг партию Совиньон Блан, которая расколола мир белого вина пополам (чтобы узнать больше, см. Совиньон Блан, с. 558–563)

Совиньон Блан от Montana возглавил победное шествие вин Мальборо – дерзкий, свежий, живой стиль, который не удавался до этого ни одной винодельне. Затем Cloudy Bay в 1986 году увенчали короной лучшего Совиньон Блан в мире за их первый винтаж из Мальборо. С тех пор в Мальборо стали разбивать виноградники с бешеной скоростью. Еще в 1987 году, во время моего первого визита сюда здесь были лишь бедные пастбища, на которых изредка можно было увидеть виноградник. Сегодня же Мальборо – это сплошной огромный виноградник с небольшими бедными пастбищными угодьями. И практически весь этот виноград – «совиньон блан». Весь, но не весь. Есть и «шардоне», и «пино нуар», из которых здесь делают неплохие белые и красные вина, но по большей части они служат основой для производства качественных (а иногда и превосходных) игристых вин. Есть участки, где растут «пино гриджио», «рислинг» и «гевюрцтраминер». Когда-то было и небольшое количество «каберне совиньон» и «мерло», но сегодня их уже нет, хотя есть немного лоз сорта «сира». А поскольку глобальное потепление набирает обороты, я думаю, что Сира может стать ключевым красным вином для Мальборо в восхитительном, сочном, ароматном, перечном стиле.

Но не говорите мне, что чудесные вина Мальборо – это чистая удача. Нет, конечно же, нет. Давайте поговорим немного о здешней погоде. В Мальборо сухо и солнечно: обычно здесь больше солнечных дней, чем в любом другом месте Новой Зеландии. Но в Мальборо также и прохладно. Благодаря солнцу созревает виноград, благодаря прохладе в вине сохраняется высокий уровень кислотности, что имеет ключевое значение для Совиньон Блан. Обычно прохладу сопровождают ветра и дожди, но в этом смысле Южный остров Новой Зеландии уникален. Дело в том, что его западное побережье является одним из самых влажных на земле, однако вниз и к середине острова здесь располагается большой высокий горный хребет – Южные Альпы. Плохая погода на западном побережье – следствие штормов, приносимых с запада из «Ревущих сороковых», но при этом горы создают барьер, защищая восточную часть острова, и поэтому здесь прохладно, но солнечно и сухо. Без Южных Альп не было бы винодельческой индустрии на Южном острове. На западном побережье проблемой является даже вырастить капусту.

Но Мальборо – это не однородный участок земли. Находясь на борту самолета, вы видите небольшие площади, занятые виноградниками. Справа, слева и впереди – обнаженное дно реки Уайрау. Вы видите красивые, обращенные на юг и утопающие в зелени лесов горы, почвы там хорошо осушаемые и богаты гравием. А теперь взгляните налево. На южной стороне вы увидите выжженные, без единого дерева холмы Уитер-Хиллз с многочисленными небольшими высушенными и врезающимися в них долинами по краям. И все эти долины – сплошные виноградники. Почва здесь тяжелая, глинистая. Виноград в этой части Мальборо созревает примерно на две недели позже. Смешайте более спелый, «нектариновый» виноград с каменистых почв с более травянистыми, зелеными, лаймовыми и цитрусовыми ягодами с этой стороны, и вы получите классический Совиньон Блан из Мальборо – полный, спелый, но невероятно освежающий. На большей части виноделен так и делают, но все чаще там стали добавлять еще третий компонент.

Недалеко, к югу от Уитер-Хиллз, лежит еще одна долина – Аватере. Это тоже часть Мальборо, но долина уже не защищена холмами Уитер-Хиллз и открыта для резких южных ветров. Условия здесь намного прохладнее, ароматы более травянистые, более пикантные. Винодельни Уитер-Хиллз все активнее используют виноград из Аватере, для того чтобы придать своему Совиньон Блан максимальную сочность.

Спуститесь к восточному побережью, мимо Седдона, мимо долины Уре, прямиком в долину Кларенс и в город Каикоура, центр для наблюдения за китами. Это все еще Мальборо, но здесь уже становится прохладнее и ветренее, а местные вина получаются более яркими и кислотными. Сегодня это очень небольшой регион, но, думаю, что в связи с глобальным потеплением мы увидим, как он будет расширяться и продвигаться вдоль всего побережья, ведь, скорее всего, Мальборо будет стараться сохранить свою характерную свежесть вин.

У Мальборо потенциал огромен, и он еще не реализован. И речь не только о Совиньон Блан. Самое главное, местным виноделам нужно сохранять уверенность в себе. Во время моего последнего визита даже на всемирно известной винодельне Cloudy Bay хозяин говорил: «Самое ужасное, что люди в этой долине не настолько гордятся ею, как должны были бы. Нам нужны люди, которые будут хвастаться Мальборо». Да, это необходимо. Мир очень завистлив, и мне порой кажется, что я единственный, кто выступает в защиту Мальборо.

На Южном острове есть еще парочка небольших интересных винодельческих регионов. В его самой северной части, еще севернее, чем Мальборо, находится Нельсон. Во многом он напоминает Мальборо: здесь часто столько же солнца, но, что особенно важно, здесь больше дождей и они летние, не зимние. Это не стало препятствием для череды хороших вин из Нельсона, а винодельня Neudorf производит одни из самых приятных Шардоне и Пино Нуар в Новой Зеландии.

Уайпара расположена ниже вдоль восточного побережья в направлении Крайстчерча, и здесь делают одни из самых выдающихся и самобытных Пино Нуар Новой Зеландии. Сегодня у нас есть потрясающие, великолепно сделанные вина от винодельни Pegasus Bay. Но в Уайпара есть и другие производители, которые делали захватывающие Пино еще в 1980–90-х. Если вы пройдете дальше до ущелья Уэка, то обнаружите абсолютно все типы вин и виноградников, где такие винодельни, как Bell Hill и Pyramid Valley, раздвигают границы дозволенного.