Текст книги "Королевство Краеугольного Камня. Книга 4. Отвага"

Самое время подать дурной совет.

– Думаю, вам подойдет лакей баронета Отой.

– Лакей баронета Отой?

– Ну да.

Ленивый избалованный паренек отличался крайней рассеянностью. Манфред не раз собирался его уволить, но у того семья, которую нужно кормить. Он пожалел его, не прогнал и теперь поздравлял себя с предусмотрительностью. Лучшей кандидатуры для службы Филиппу и не придумаешь! Бенуа выскочил в коридор, даже не поблагодарив за совет. Вскоре лакей баронета Отой присоединился к троим бдящим, что мерзли под дождем и снегом на берегу Верной.

– Собачья погода, – поприветствовал он их.

Никто не выразил желания вступить в разговор.

– Холод жуткий, – отважно продолжил он.

Ни ответа ни привета. Лакей немного помолчал и прибавил:

– Я весь прямо заледенел.

И еще:

– Какая глупость – умереть в ноябре.

Лисандр и Александр, просидевшие на берегу всю ночь в ожидании королевской ищейки, разом обернулись к нему.

– Убирайся, – приказал Александр.

– Но я…

– Тебе здесь не рады, – отрезал Лисандр.

Доносчик натянул шапку на уши, встал и исчез в сыром мареве. Бенуа незамедлительно вновь появился в столовой, предупредив о своем появлении звоном огромной связки ключей. На плечи наброшен плащ, скрепленный у ворота золотой цепочкой и подбитый кроличьим мехом, окрашенным в красный цвет. Такой впору носить зимой, в лютую стужу, но Бенуа так гордился им, что носил во дворце, обливаясь потом.

– Манфред!

– Господин мажордом!

– Они его выгнали.

– Не может быть!

– Что теперь посоветуешь?

– Отправьте Мадлен.

– Мадлен?

– Вот именно. Простодушная, доверчивая, в трауре. К тому же хорошенькая. Кто в здравом уме посмеет ее прогнать?

Бенуа нервно покрутил головой, свыкаясь с новой мыслью, как сомелье – с неведомым вином. Затем поправил плащ, который так и норовил соскользнуть, развернулся и исчез.

Он уже успел разжаловать Мадлен в горничные, а она терпеть не могла уборку и пыль, поэтому очень обрадовалась возможности прогуляться на берег реки. Славная, добродушная, в шерстяном чепце и в трех шалях, она ни у кого не вызвала подозрений. Запомнила лица, вызнала имена – все как велел Бенуа. И по указанию Манфреда положила список в японскую вазу во время уборки. Ранним утром, пока господа еще спали, Манфред забрал листок, прочитал и запомнил список, потом уничтожил его, а сам написал другой. Левой рукой, чтобы Бенуа не узнал его каллиграфический почерк. Упомянул недовольных, что были Жакару известны, прибавил несколько имен королевских приближенных и мушкетеров, чтобы спутать карты, а кого-то просто-напросто выдумал. Отличный розыгрыш! Новый список ждал Мадлен в переговорной вазе. Имени Александра в нем так и не появилось. Сын паромщика, один из троих, что видели стрелу в горле Тибо, потихоньку открывал эту тайну другим, и никто ему не мешал.

Наконец Жакар до того озлобился, что решил отправить бдящих в тюрьму безо всяких списков.

– Их заберут сегодня вечером, Инферналь, всех, кого схватят на берегу!

– Вашему трону опасность не угрожает, – возразил герцог, поскольку всерьез боялся подобных выходок. – Никто не может его отнять, других претендентов нет. Вы полноправный единовластный правитель. По моему скромному мнению, не стоит показывать подданным, до какой степени вас уязвляют их дерзости.

– Вы считаете, Инферналь, что они меня уязвляют?

– Возможно, я подобрал неверное слово, ваше величество.

– Вот-вот, следите за языком. Я непоколебим и невозмутим – вот точные определения.

Инферналь с трудом перевел дух. Никто никогда, даже супруга, не позволял себе говорить с ним подобным тоном. Жакар успел позабыть, кому обязан короной. Если дело пойдет так и дальше, король в скором времени сошлет его в лесное герцогство. Инферналь понял, что пришло время жестко напомнить о том, у кого в руках реальная власть.

– Раз вы непоколебимы, сир, у меня есть для вас еще одно сообщение.

– О чем же?

– Относительно казны.

– Вы нашли сокровище в пустых сундуках моего брата, канцлер?

– Нечто противоположное, ваше величество. Вот что я нашел.

Инферналь достал из внутреннего кармана пергамент, с которым никогда не расставался. Жакар встряхнул его, разворачивая. Прочитал, перечитал, перечитал еще раз. Лиловая вена на виске набухла. Он смял пергамент рукой в перчатке и бросил комок Стиксу между лап.

– Что это за гадость, Инферналь?

– Не гадость, а заемное письмо, оформленное по всем правилам, ваше величество.

– ЗАЕМ, Инферналь? На какую СУММУ?!

– Она обозначена в письме, сир, – спокойно ответил банкир, словно разъяснял правила обычному клиенту.

Жакар резко соскочил с трона, угрожающе приблизился к Инферналю вплотную.

– Представьте, я умею читать. Но я хотел услышать сумму из ваших собственных уст.

Банкир назвал невероятное число. Король взревел, пес залаял, один банкир сохранял полнейшее спокойствие.

– А теперь обсудим факты, Инферналь, – произнес Жакар, вновь усевшись на трон. – Вы передали эти деньги моему брату, не позаботившись о том, чтобы он вернул вам долг при жизни. Причем эту жизнь вы всячески старались сократить. Теперь он умер, вы взыскиваете долг, процентная ставка неуклонно растет. Иными словами, королевская казна переходит в вашу собственность. Вы фактический владелец острова и держите меня под жестким контролем. Я вас правильно понял, Инферналь? Я прав?

– Вы правы только отчасти, ваше величество, – солгал банкир. – Мы с вами в одной лодке, и у нас общие цели.

– Это так, Инферналь. Действительно. Идеальное взаимопонимание во всем, не так ли? Как только возникают разногласия, вы мне суете под нос это письмо, чтобы лишний раз подтвердить вашу правоту.

Стикс оказался в опасной близости от бархатной штанины. Жакар его не остановил. Инферналь отступил, пес зарычал.

– Вы можете мне доверять, ваше величество, я доказал вам свою преданность.

– Доказали, не спорю. Браво, Инферналь, брависсимо, мастерский ход. Но вы мне за это дорого заплатите, можете не сомневаться.

Жакар поудобнее уселся, а банкир подумал: «Нет, это вы мне заплатите, ваше величество!» И тут Жакар ударил скипетром в пол.

– Чем вы занимались, Инферналь, чтобы накопить подобное богатство?! Здесь, в королевстве Краеугольного Камня, где богатство запрещено со дня основания!

Инферналь вздернул бородку, скрывая самодовольную улыбку. И машинально погладил изумруд в перстне на большом пальце. Перстень он прихватил накануне из хранящихся в казне заграничных сокровищ. Вопрос его не смутил, он гордился тем, что создал свою империю, не нарушая закона. Жакар, придя к власти, изменил этот закон, развязал ему руки, и теперь банкир мог обогащаться до бесконечности любыми способами.

– Все по закону, государь. Мои бухгалтерские книги подтвердят, что каждый грош заработан честно. Могу предоставить их в ваше распоряжение, когда вам будет угодно.

– Потому что я до смерти хочу копаться в ваших цифрах, а других дел у меня нет? Вы так считаете?

На лбу у Жакара выступили капли пота. Инферналь знал, что выиграл партию. Он наклонился, чтобы поднять драгоценный комочек пергамента. Стикс зарычал ему в лицо оскаленной пастью в пене.

– Прошу вас, сир, отзовите собаку. Намордник ей бы не помешал.

Жакар нахмурился.

– Пусть каждый отзовет свою, Инферналь.

Он указал на смятый пергамент.

– Вот ваша, а вот моя.

– В любом случае нам лучше оставаться друзьями, ваше величество, – любезно заключил канцлер.

Жакар стиснул зубы, он был в ярости от того, что его загнали в угол. Ему страстно хотелось увидеть, как голова Инферналя покатится к его ногам, но следовало найти другой способ с ним расправиться. Например, вычистить двор сверху донизу, произвести дезинфекцию.

Кое-кто досадил Жакару особенно сильно. Человек, безусловно, полезный, но крайне ненадежный.

9

Эсме прибежала на кухню, чтобы передать новые распоряжения относительно диеты Филиппа, баронета Отой. Она носилась с поручениями из одного крыла в другое, но не выходила за порог. На кухне кипела работа, как на заводе, Эсме не понравилось, что нельзя спокойно посидеть у огня, напечь каштанов, вкусно перекусить у края длинного почерневшего стола. Выполнив поручение, она с удовольствием отправилась к себе. Но в комнате ее ждал зловещий сюрприз.

С потолка спускалась петля.

Смысл послания предельно ясен. Ее разоблачили и хотят повесить. Как ни странно, Эсме не испугалась, а пришла в ярость. Отвязала веревку и выбросила в окно. На ощупь веревка напоминала что-то знакомое. До того родное, что она не поленилась, высунулась в окно и еще раз потрогала ее. Вот чудовища: сплели веревку из конского волоса. Из хвоста обожаемого Зодиака.

Что же делать? Эсме не раздеваясь вытянулась на кровати и глубоко задумалась. Проходил час за часом, и она решила, что умрет со скуки раньше, чем ее повесят. Уже стемнело, когда ей под дверь просунули записку: «Ягод нес черепом воин слуга. На мысе Маяка в одиннадцать часов вечера».

Вот оно что! Все из-за того проклятого письма! Она разыграла великую комедию и оступилась всего один раз… Когда Эсме предала Тибо, Бенуа нанял ее, потому что изнемогал от обилия переписки. Зная, что перебежчики – люди ненадежные, он проверял каждый ее шаг. Она прошла все испытания, кроме одного: в тот злосчастный день двадцать одно письмо передала, а двадцать второе подделала… Настоящее случайно сгорело, и она написала другое в придорожной харчевне. До сих пор, похоже, никто не хватился, но теперь подделка выплыла наружу. Как же ей оправдаться? Нужно придумать складную историю, авось сойдет за правду.

В одиннадцать часов ночи мыс Маяка – место пустынное, продуваемое всеми ветрами, подходящее для убийства. Достаточно одного толчка, чтоб предательница полетела вниз, разбилась о скалы и исчезла в пене бушующего моря. Эсме собрала все мужество, чтобы шаг за шагом продвигаться вперед. И потихоньку повторяла про себя новую выдумку. Впереди желтый луч обшаривал ночь. Среди брызг и ветра темнел человеческий силуэт.