Текст книги "Ключ. Возвращение странницы (сборник)"

Глава 33

В дверь позвонили, и мисс Сильвер подняла глаза от своего вязанья. Стрелки часов на каминной полке показывали половину четвертого. Она никого не ждала и потому села у огня повязать, а также поразмышлять о трагической судьбе леди Джослин, которая, по ее мнению, была вовсе не леди Джослин, а Энни Джойс.

Прислушавшись, она услышала низкий голос Эммы, после чего дверь гостиной отворилась.

– К вам мисс Армитедж.

Мисс Сильвер аккуратно отложила вязанье на подлокотник кресла и поднялась навстречу гостье. Вошла девушка, с которой она беседовала у Дженис Олбени. На ней был все тот же темно-зеленые жакет и шляпка, но цвет лица был явно бледнее, а сама она казалась более хрупкой, чем в первый раз. Большие серые глаза с темными ресницами были с мучительной напряженностью обращены на мисс Сильвер.

– Дженис сказала мне, вы были так добры…

– Надеюсь, что так, моя дорогая. Присаживайтесь, пожалуйста. А теперь ответьте, желаете ли вы сначала выпить чашку чаю или же сразу скажете мне, чем я могу вам помочь? Эмма приготовит чай в один момент.

Линделл покачала головой.

– Дженис велела мне обратиться к вам. Она сама не знает почему. Она знает лишь, что мы в беде, потому что… Анна умерла.

Мисс Сильвер опустилась обратно в свое кресло и возобновила вязание. Спицы постукивали мягко и успокаивающе.

– Да, моя дорогая, я знаю. Вы говорите, конечно же, о леди Джослин.

Слабый румянец удивления на мгновение тронул прозрачную кожу.

– Откуда вы знаете?.. Впрочем, Дженис сказала, вы знаете все. Вы знали, что она погибла?

Мисс Сильвер устремила на нее ясный добрый взгляд.

– Да, я знала.

– Что ее убили?

– Да.

Быстро втянув воздух, Линделл продолжила:

– Тогда можете вы сказать, что мне следует делать? Дженис говорит… – Дыхание замерло, румянец полностью пропал.

– Что она говорит?

Линделл покачала головой, как если бы не могла объяснить. Потом сказала:

– Если я скажу вам что-нибудь – будете ли вы обязаны рассказать полиции?

Мисс Сильвер кашлянула.

– Это будет зависеть от того, что вы скажете.

Линделл молча глядела на нее. В серых глазах стояли невысказанные вопросы. Потом она спросила:

– Они знают, кто это сделал?

– Нет. Если вам известно что-либо, мисс Армитедж, что поможет установить личность преступника – вам не следует это утаивать. Я думаю, вы что-то знаете, иначе бы вы не пришли.

– Я не знаю, поможет ли это. Я пришла, потому что подумала, что вы поможете мне понять. Но это так трудно… я боюсь, что… – Она умолкла.

Мисс Сильвер перестала вязать и очень серьезно посмотрела на девушку.

– Мисс Армитедж, я кое-что расскажу вам. Вчера днем леди Джослин пришла на эту улицу и остановилась на тротуаре напротив моего дома. Она стояла там некоторое время, глядя на окна. Я уверена, что она пыталась решить, надо ли ей оборвать некоторые опасные прошлые связи. Я уверена, что у нее почти сформировалось намерение встретиться со мной, и я уверена, что если бы она это сделала, то сейчас не лежала бы мертвой. Позже я позвонила ей, чтобы предостеречь, но к тому времени она уже приняла другое решение.

Линделл поднесла руку к горлу.

– Это было связано с мисс Коллинз? – прошептала она.

– Мисс Армитедж, если то, что вам известно, имеет какое-то отношение к смерти Нелли Коллинз, я умоляю вас рассказать об этом. Есть уже две смерти. То, что вы знаете, может быть так же опасно для вас, как оно было для мисс Коллинз и для леди Джослин.

Рука Линделл упала на колени.

– Это не потому, что я боюсь, – пролепетала она как ребенок. – Это из-за Филиппа. Для него и так слишком ужасно, что все об Анне… любое…

Мисс Сильвер ободряюще улыбнулась ей, призывая к стойкости.

– Моя дорогая, правда порой бывает мучительна, но она целебна. Ложь, сказанная даже из самых лучших побуждений, и утаивание фактов крайне опасны при расследовании убийства. Всем нам приходится иногда посмотреть в лицо боли – я боюсь, что сэру Филиппу Джослину, возможно, придется столкнуться с болью в полной мере. Вы не поможете ему, утаивая то, за что можно было бы привлечь преступника к ответственности.

Линделл посмотрела ей прямо в глаза.

– Пелам сказал, они могут заподозрить Филиппа. Его подозревают?

Мисс Сильвер не ответила на этот вопрос.

– Кто такой Пелам?

– Это один из партнеров в фирме адвокатов Филиппа. Сейчас остались только он и мистер Кодрингтон. Он был там, когда Филипп вошел и сказал, что Анна мертва. Также он говорит, что мне не следует ни с кем беседовать и ничего говорить, потому что Филиппа могут заподозрить. Он долго говорил со мной после ухода Лиллы.

– А он знает, что вам что-то известно?

– О нет… откуда он мог бы узнать?

– Вы уверены, что он не знает? Кто-нибудь вообще знает?

– Анна знала.

– Вы ей сказали?

– Да.

– Потому что это имело какое-то отношение к мисс Коллинз?

– Да.

– Что она ответила?

– Она сказала, это может навредить Филиппу… – Голос девушки дрогнул. – Я… обещала… что ничего не скажу.

Мисс Сильвер выдержала небольшую паузу.

– Я думаю, теперь вам не удастся сдержать свое обещание.

Линделл едва заметно кивнула.

– Да… теперь не удастся. Я долго думала после ухода Пелама, а потом позвонила Дженис и спросила о вас. Она сказала, что вы будете справедливой и доброй, и я могу вам довериться… Вот я и решила вам довериться. Вот что произошло. Филипп и Анна переехали в город. Я думаю, это было двенадцатого… да, в среду, двенадцатого. Кто-то сказал, что есть такой магазин, где продают эмалированные кастрюли, поэтому я пошла посмотреть… для Лиллы, но там их не оказалось. На обратном пути я увидела Анну – во всяком случае, мне показалось, что это была Анна. Она стояла ко мне спиной и как раз входила в одну дверь, это была парикмахерская под названием «Фелис».

– На Шарлотт-стрит? – живо спросила мисс Сильвер.

– Откуда вы знаете?

Мисс Сильвер кашлянула.

– Умоляю вас, продолжайте, мисс Армитедж. Мне очень интересно.

«Она действительно знает все», – подумала Линделл.

Как ни странно, это ее не напугало. Это давало ощущение поддержки. Если она ошибется, мисс Сильвер ее поправит. Она продолжала, уже с меньшим усилием:

– Я не была уверена, что это Анна и видела ли она меня. Мне не хотелось, чтобы она подумала… словом, я последовала за ней в парикмахерскую. В магазинчике при входе ее не было. Девушка за прилавком была занята и меня не заметила. Я прошла в зал посмотреть, нет ли Анны в одной из кабинок, но там ее не оказалось. В конце зала оказалась зеркальная дверь. Я открыла ее, там был темный коридорчик, совсем маленький, уходящая наверх лестница и еще одна дверь, в конце. Дверь была приоткрыта – сквозь щель пробивалась узкая полоска света. И я услышала, как Анна сказала: «Вы могли бы с тем же успехом позволить мне написать Нелли Коллинз. Она совершенно безобидна». А мужской голос сказал… сказал…

– Продолжайте, моя дорогая.

Линделл невидяще смотрела на нее. Губы ее с трудом шевельнулись.

– Он сказал: «Не вам судить об этом».

– А потом?

– Я убежала. – Она перевела дух и будто очнулась. – Испугалась… думаю, я никогда в жизни так не боялась. Это было глупо…

Мисс Сильвер кашлянула.

– Я так не думаю.

Последовало молчание. Линделл откинулась на стуле и закрыла глаза, почувствовав себя так, словно взобралась на высокую крутую гору. Сейчас, когда она добралась до вершины, у нее больше не осталось сил. Она боялась заглянуть вниз и увидеть то, что находится там.

Ее мысли прервал голос мисс Сильвер:

– Вы рассказали леди Джослин о том, что услышали? Когда это было?

Девушка широко раскрыла глаза.

– Когда увидела в газетах сообщения о мисс Коллинз.

– Расскажите, пожалуйста, что именно она ответила.

Еле дыша, Линделл стала рассказывать, перед ее глазами возникали картинки: вот Анна разливает чай, вот стоит на коленях перед камином, вот просит ее не навредить Филиппу.

– Она сказала, что я ошиблась. Сказала, это может навредить Филиппу, поэтому я обещала молчать.

– Понимаю. Мисс Армитедж, насколько хорошо вы знали леди Джослин? Я имею в виду не после ее возвращения, а перед тем как она уехала во Францию.

Линделл удивила смена темы. Она резко выпрямилась.

– Мы вместе жили в Джослин-Холте, когда она переехала туда после смерти своей матери. Никто из нас не знал ее до этого. Она была взрослой, а я – нет. Она чудесно относилась ко мне. Я любила ее… очень. Когда они с Филиппом решили пожениться, я думала, что это замечательно. И я была одной из подружек невесты на ее свадьбе.

– Если вы девочками жили в одном доме, то, очевидно, бывали в комнатах друг друга, вместе раздевались и одевались. Можете вы сказать мне, была ли у леди Джослин какая-то особая примета, по которой ее можно было бы опознать?

– Нет, не было. Все родственники спрашивали меня об этом, когда она вернулась. Ничего не было.

Она встретилась глазами с весьма проницательным взглядом мисс Сильвер.

– Если бы у нее была коричневая родинка размером с шестипенсовик прямо над левым коленом, вы бы это заметили?

– Конечно. Но у нее не было ничего подобного.

– Вы вполне уверены? Это очень важно.

– Да, я совершенно уверена.

– Вы могли бы присягнуть в этом? Я думаю, вас попросят это сделать.

Линделл крепко стиснула лежащие на коленях руки и сказала:

– Да. Я не понимаю. Не могли бы вы объяснить?

Мисс Сильвер серьезно ответила:

– У женщины, которая умерла сегодня, имелась именно такая родинка, как я описала. Я думаю, мисс Коллинз знала, что у Энни Джойс была такая родинка. Я думаю, леди Джослин умерла более трех лет назад.

Глава 34

– Я требую для нее полицейской защиты, – твердо сказала мисс Сильвер.

На другом конце провода старший инспектор вытащил платок и раздраженно высморкался.

– Послушайте, мисс Сильвер…

Она кашлянула и продолжила:

– Я считаю это в высшей степени желательным. Я дам вам адрес парикмахерского заведения. Это «Фелис», Шарлотт-стрит… – Возглас удивления долетел до нее из трубки. – Прошу прощения? Это название вам знакомо?

– Не то чтобы знакомо. Сэр Филипп говорит, что его жена вчера была записана туда на прием. Мы спрашивали о ее передвижениях накануне, и он упомянул, что слышал, как она договаривается. Рассказал, что услышал это название, когда входил в квартиру, и она объяснила, что это ее парикмахер. Неплохое прикрытие.

– Это подлинная парикмахерская. Она находится в трех шагах от того угла, где Эмма Медоуз потеряла из виду девушку, следившую за леди Джослин… или Энни Джойс, как, думаю, мы можем теперь ее называть.

Старший инспектор опять высморкался, на сей раз задумчиво.

– Что ж, вам лучше пока задержать у себя мисс Армитедж. Я отправлю туда Фрэнка. Дайте ему возможность сделать свои собственные выводы, хорошо? Он несколько излишне склонен слепо принимать за истину все, что вы говорите, если мне будет позволено так выразиться.

Неодобрение в отношении его тона явственно сквозило в ответе мисс Сильвер:

– Я не считаю, что на сержанта Эббота так легко повлиять, – разве что на всех нас влияют факты. – Ударение, которое она сделала на слове «факты», подчеркивало упрек.

Лэм со смехом его отвел.

– Ну, не будем ссориться. Если Фрэнк останется удовлетворен, владельцы парикмахерской будут подвергнуты строжайшему допросу. Я прямо сейчас велю кому-нибудь все о них выяснить.

Прибыв в Монтегю-Мэншнс, сержант Эббот был должным образом ознакомлен с рассказом мисс Линделл Армитедж.

– Где она, мисс Сильвер?

Мисс Сильвер, уже заканчивавшая вторую пару чулок для Джонни, ответила, что мисс Армитедж прилегла «в комнате, рядом», и прибавила:

– Она далеко не крепкого здоровья, и все это изрядно ее подкосило.

Фрэнк смотрел на свою собеседницу с восхищением.

– Держу пари, прилегла укрытая одеялом из гагачьего пуха, с грелкой у ног.

Мисс Сильвер снисходительно улыбнулась.

– Я задержала здесь мисс Армитедж, потому что не чувствую себя вправе отпускать ее домой без охраны. Она сказала мне, что ее кузина, миссис Перри Джослин, едва ли вернется домой раньше одиннадцати и что у них есть приходящая служанка, которая уходит в три часа. Я думаю, в сложившихся обстоятельствах будет крайне опасно оставлять ее одну, без защиты.

– Что заставляет вас думать, будто она в опасности?

– Мой дорогой Фрэнк! Позавчера за чаем она уведомила Энни Джойс о том, что подслушала часть разговора между ней и человеком, от которого та получала приказы. Правда, всего две реплики, но можно ли было найти что-либо более компрометирующее: «Вы могли бы с тем же успехом позволить мне самой написать Нелли Коллинз. Она совершенно безобидна» и «Не вам судить об этом». Они обнаруживают явное свидетельство связи с мисс Коллинз, они наводят на мысль, что Энни Джойс не разрешили самой ответить на полученное письмо, и они четко проясняют, что она была не самостоятельным лицом, а агентом, действовавшим по указаниям того человека, на встречу с которым пришла. Энни Джойс не могла питать никаких иллюзий в отношении важности того, что мисс Армитедж случайно услышала. Кстати, она сделала все возможное, чтобы обеспечить ее молчание. Она уверила ее, что все это ошибка, что, должно быть, девушка просто вообразила себе, что услышала имя Нелли Коллинз. Взывая к привязанности девушки и ее семейным чувствам, она убеждала ее не говорить ничего, что могло бы вновь навлечь на семью скандальную популярность, от которой все они, и в особенности сэр Филипп, и так уже пострадали.

– Это было позавчера?

– Да. А вчера днем у нее была еще одна встреча с человеком, от которого она получала приказы. Я полагаю возможным – хотя мне это представляется маловероятным, – что она ознакомила его с тем, что сказала ей мисс Армитедж. Есть некоторое свидетельство, что этот разговор его встревожил, поскольку, когда она от него вышла, он велел за ней следить. Если она рассказала ему, что их предыдущую беседу подслушали, он мог решить, что ее практическая ценность как агента серьезно скомпрометирована. Германская секретная служба всегда не колеблясь приносила в жертву агента, который оказался скорее помехой, чем ценным приобретением. Если она рассказала ему, что мисс Армитедж их подслушала, то вы, я уверена, согласитесь: девушка может быть в очень серьезной опасности, и пока этот человек не окажется под арестом, ей следует предоставить всемерную защиту.

Фрэнк Эббот пригладил назад волосы.

– Хорошо, мы об этом позаботимся. Но вы же знаете: шеф думает, что вы идете по ложному следу. Он считает, что женщину застрелил Джослин. Есть некоторые улики… нет, не улики, есть некоторые указания на личный мотив. Предположим, он был влюблен в эту девицу Армитедж. Я знаю некоторых людей, которые живут неподалеку от Джослин-Холта. По их словам, все ожидали, что вот-вот будет объявлена помолвка, когда Энни Джойс так неудачно объявилась под видом леди Джослин. Есть в Джослине это тяжелое своенравие в характере, особенно когда, как гласит местная молва, он до последнего отказывался признавать в ней свою жену. Ну, в итоге, похоже, его все-таки убедили, и они зажили одним домом, но, по сути, совершенно обособленно. Потом случилось что-то, что разрушило его убежденность, и в то же самое время военная разведка внушает ему мысль, что она вражеский агент. Довольно унизительно, как по-вашему? А затем он обнаруживает, что она шарила в его бумагах. Не кажется ли вам, что он мог потерять контроль над собой и выстрелить? Убийства совершались и по менее значительным поводам. Так или иначе, шеф думает, что именно так все было, а ведь он еще не знает тех сплетен, которыми я с вами поделился – ни в коем случае не для протокола, а строго между нами. Вопрос времени сужает возможности, как видите. Джослин вышел из дому без двадцати девять, посыльный из прачечной пришел и ушел непосредственно вслед за ним, почтальон и молочник прошли друг за другом незадолго до девяти, а рабочие расположились на площадке этажа к девяти часам.

Спицы мисс Сильвер споро постукивали, длинный серый чулок крутился туда-сюда.

– Вы проследили доставку из прачечной?

Фрэнк покачал головой.

– Две семьи квартиросъемщиков отсутствуют. Человек мог просто подняться, обнаружить, что не может попасть в квартиру, и вернуться обратно.

Мисс Сильвер издала негромкое скептическое покашливание.

– О нет, он бы так не сделал. Он бы оставил корзину у привратника.

– Ну да, он мог бы так сделать. Но привратник говорит, что люди в наше время не очень-то доверяют новым квартиросъемщикам и любят получать оплату сразу при доставке. – Он вздернул одну бровь. – Вижу, вы твердо сделали ставку на человека из прачечной. – Он встал и сразу показался очень худым и высоким. – Что ж, я должен поговорить с мисс Армитедж, а затем пойду займусь парикмахером. Пожелайте мне удачи!

Глава 35

Линделл вскоре отправилась домой в сопровождении грузного констебля с доброжелательным лицом и медленной, неутомимой манерой речи. За те минут двадцать, что заняла у них дорога до квартиры Лиллы Джослин, он рассказал ей все о своей жене по имени Дейзи, которая до замужества работала на фабрике обивочных материалов, и об их троих детях: Эрни, которому пошел седьмой год и который в учебе настоящий вундеркинд, четырехлетней Элли и о Стэнли, которому на следующей неделе исполняется полгода. В моменты напряжения мелкие, не относящиеся к делу вещи могут пройти незамеченными, но могут также неизгладимо запечатлеться в памяти. Линделл предстояло навсегда запомнить, что Эрни умел читать в четыре года и что маленькая Элли вопит всякий раз, как видит кошку. Констебль, похоже, даже гордился такой ее идиосинкразией, но сообщил, что, по словам жены, надо побороть эту девочкину слабость и что она поэтому собирается завести котенка.

Позже, устроив его перед кухонным очагом и снабдив газетами, Линделл уселась одна в L-образной гостиной и стала думать, как скоро может вернуться домой Лилла.

Фрэнк Эббот позвонил шефу.

– Ну, сэр, я виделся с мисс Армитедж. Загвоздка в том, что она совсем не уверена, была ли входившая в ту парикмахерскую женщина так называемой леди Джослин, потому что видела ее только мельком. В сущности, она видела только волосы того же самого цвета, похожую шубу и похожее платье. Но по Лондону разгуливает не так уж много норковых шуб и женщин с такими же волосами и в платье такого же голубого цвета. Эта одежда, изображенная на портрете Эмори, весьма приметна. Так или иначе, в тот момент она была не уверена. Потому-то она и проследовала за ней в парикмахерскую – хотела убедиться. И тогда ей показалось, что из-за неплотно прикрытой двери она слышала голос леди Джослин. Она точно сказала: «Вы могли бы с тем же успехом позволить мне самой написать Нелли Коллинз. Она совершенно безобидна». А мужской голос ответил: «Не вам судить об этом». Это то, что она повторила перед Энни Джойс. Безусловно, это должно было заставить ту насторожиться, и если она передала все это своему работодателю, то я согласен с Моди: нам лучше не выпускать из виду девицу Армитедж.

– Ты всегда с ней соглашаешься, – проворчал Лэм, – тут ничего нового.

– О нет, сэр, не всегда – только когда ее осеняют особенно блестящие идеи. – Затем, прежде чем Лэм успел что-то возразить, добавил: – Так вот, я говорю из той самой парикмахерской – с телефона в комнате за залом, о которой говорила мисс Армитедж. Кларк собирает персонал в зале. Владелица, тучная француженка по имени Дюпон, очень сердитая и злая, ругается и говорит, что никогда в жизни ее так не оскорбляли. Говорит, что леди Джослин была их клиенткой. Да, мол, конечно, ее волосы были в очень запущенном состоянии и нуждались в частом внимании. Муж владелицы, месье Феликс Дюпон – вот почему салон называется «Фелис», – время от времени принимал особо уважаемых клиентов у себя в кабинете. Вероятно, он принимал там и леди Джослин. Но вчера она не могла с ним видеться, потому что он лежит в постели. Он очень страдает – дают себя знать раны с прошлой войны. Он инвалид и только время от времени может приходить в парикмахерскую и давать свои ценные советы. Все остальное время всем приходится заниматься его жене, а также ухаживать за мужем. Она наговорила еще кучу всего в том же духе, все очень быстро и по-французски. Но вы помните, как Моди описала девушку, которая следила за Энни Джойс. Она сказала, что у нее было коричневое пальто и фиолетово-коричневый шарф на голове – так вот, у одной из здешних девушек как раз такие пальто и шарф, так что все похоже. Как вы знаете, горничная Моди последовала за той девушкой и потеряла ее как раз тут, за углом.

– Посмотрим, удастся ли им найти эту девушку, – проворчал Лэм.

– В этом не будет необходимости, сэр. Я уже поговорил с ней наедине, и она во всем созналась. Ей всего шестнадцать лет, и она вся взбудоражена. Говорит, не знала, что делает что-то дурное. Мистер Феликс велел ей надеть пальто и посмотреть, куда пойдет леди Джослин, а когда вернулась, он дал ей полкроны. А когда я спросил: «Вы имеете в виду месье Феликса Дюпона, мужа мадам?» – она ответила: «О нет, это был не он, это был другой джентльмен».

– Что?! – загремела трубка.

– Да, сэр. Продолжая наш интересный разговор, я выявил следующие факты. Месье Феликс Дюпон действительно приходит в салон эпизодически. Он очень квалифицированный парикмахер и принимает только особых клиентов, но очень часто бывает слишком слаб, чтобы вообще приходить. А мистер Феликс тоже принимал особых клиентов. Он всегда приходил с черного хода, никогда со стороны магазина. Им приходилось принимать для него телефонные сообщения и записывать к нему клиентов. Если мадам бывала в заведении, она сама отвечала на эти звонки. Если ее не было на месте, им приходилось брать и записывать сообщения, а она позднее сама их передавала. А теперь внимание – pièce de rèsistance[25]25
  Главное блюдо (фр.).


[Закрыть]…

Было слышно, как старший инспектор глухо ударил по письменному столу.

– Если ты так плохо знаешь родной язык, что не можешь говорить по-английски, лучше отправляйся обратно в школу доучиваться!

– Извините, шеф… виноват… мне следовало сказать «интересная новость». Так или иначе, вот она. Никто из девушек никогда не видел мистера Феликса. Он приходил и уходил через черный ход и ни разу не ступал в саму парикмахерскую. Месье Феликс Дюпон пользовался парадным входом – они все видели его, когда он приходил. Но никто никогда не видел мистера Феликса за исключением мадам и тех дам, которым было назначено.

– Как же он отправил девушку следить за леди Джослин?

– Да, я спросил ее об этом, и она ответила, что это мадам сказала, что мистеру Феликсу хотелось бы, чтобы она пошла за леди Джослин. И это мадам дала ей полкроны и велела не болтать об этом, потому что, как она сказала, это будет не очень красиво звучать, но мистер Феликс, дескать, назначил леди Джослин особое лечение и хочет знать, делает ли она то, что он ей прописал, и отправилась ли она прямиком домой. Мол, для нее же будет хуже, если это не так.

– Думаешь, девушка это проглотила?

– Я думаю, ее это вообще не волновало. Все в рабочее время, так сказать. Сами знаете, как рассуждают эти девушки: клиенты – это всего лишь работа. Им важно, кто поведет их в кино и как бы потратить несколько талонов на лишнюю пару поддельных шелковых чулок.

Было слышно, как старший инспектор благодарит Бога за то, что его девочки воспитывались иначе.

– Да, сэр. Но я думаю, с этой девчонкой все в порядке. Слишком испугана, с одной стороны, а с другой – говорит уж слишком свободно, чтобы быть в чем-то замешанной. Я думаю, нам следует взяться за мадам. И еще я подумал: надо мне сходить и взглянуть на ее инвалида.