Текст книги "Прошедшая сквозь небеса"

– Дорогу!

Мимо вихрем пронеслась обама, подняв тучу пыли. Джанго проводил её взглядом. Есть такая примета – если увидишь одну и ту же обаму по дороге туда и обратно, грядёт резкая перемена в жизни… Ладно, это всё ерунда. Вот зачем его всё-таки вызывает сам Святейший?

Громада Храма уже возвышалась впереди, закрывая Око. Сорос захрюкал, почуяв конец пути, и ускорил шаги.

– Кто? – начальник караула, чего-то жуя, показался в надвратном окне – узком, снабжённым стальными ставенками, по случаю мирного времени широко распахнутыми.

– Жрец-наблюдатель Джанго Д” Ак-акаба!

Начальник лениво мотнул головой, не переставая жевать, и спустя недолгое время могучие створки ворот дрогнули, поползли, втягиваясь в стены. Раскормленный стражник, почёсывая в паху, ленивым взглядом проводил сороса с седоком. Молодой жрец усмехнулся. Будь на его месте господин главный судья, ворота оказались бы раскрыты загодя. А если бы на соросе восседал Святейший, то и стража вместо жевания-чесания стояла бы навытяжку, прислонив карабины к ноге…

В узком внутреннем дворике беседовали двое, высокий худой старик в парадном одеянии жреца и молодой человек с узкими глазами, одетый, наоборот, неброско.

– Приветствую тебя, о учитель! – склонился перед старшими Джанго, едва сойдя с сороса. – И ты, почтеннейший господин Эалак!

– Ну наконец-то, – обернулся к нему старик. – Ты заставляешь себя ждать, Джанго.

– Воспитательные беседы оставь на потом, Дрокко, – Эалак окинул молодого жреца цепким взглядом. – Пойдёмте. Ты будешь вести протокол.

– Да, господин! – вновь поклонился Джанго. Протокол, надо же… как будто у Святейшего нет секретарей-писцов, способных вести протокол…

Дело становилось всё интереснее.

* * *

Колосс, изваянный, как казалось издали, из цельного куска гранита, восседал на башнеобразном троне, высокомерно-снисходительно взирая на струйку муравьёв, спешащих по своим делам и туда-сюда снующих через дырку в основании трона. Да, такое оформление надвратной башни должно безусловно впечатлять поселян, прибывающих в сей город верхом на бегемотах, подумала Дина, разглядывая циклопический монумент. Интересно бы знать, какому божеству поставили этот памятник… или правителю? Да, что-то подобное она видела дома, на Земле… в долине Нила, ага. Фараон Имхотеп или как-то так… И всё-таки тут что-то не то. Что именно?

Город приближался с каждым шагом сороса, равномерно топающего по пыли тумбообразными ногами, и девушка внезапно поняла, что именно тут «не то». В подлокотниках трона были прорезаны амбразуры, прикрытые тускло отсвечивающими броневыми заслонками, и амбразуры эти топорщились орудийными стволами немалого калибра. Вот так, значит… Статуя местного фараона, функционально совмещённая с орудийным казематом и таможенным постом. Положительно, это уникальная планета. Без всяких кавычек. Если сейчас выяснится, что эти вот эмалевые глазищи истукана скрывают за собой излучатели… способные поражать орбитальные объекты, ага…

Ворота местного стольного града, в отличие от средневековых земных городов, не были распахнуты на обе стороны – единственная отливающая металлом створка была приподнята, открывая ничтожным муравьям возможность проскользнуть в образовавшуюся щель. Перед вратами все посетители спешивались, и проходя под нависшей стальной плитой, вполне годившейся для какого-нибудь древнего броненосца, Дина невольно поёжилась – ну как сорвётся стопорный механизм, и эта вот заслоночка да прямо на голову… без генетической карты опознание тела будет исключено.

Сразу за башней располагалась довольно обширная площадь, забитая навьюченными соросами, колёсными повозками и пёстро одетым народом, очевидно, ожидавшим таможенного досмотра. Однако при виде Дины толпа расступалась, почтительно и испуганно.

– Я готов сопровождать тебя во Дворец или Храм, Посланник, – возникший перед девушкой человек в камуфляжной форме с нашитыми металлическими цацками был первым, не пожелавшим пасть ниц пред её светлым обликом. – Если ты того пожелаешь, разумеется. Эти деревенщины не знают города, – кивок в сторону проводников, доставивших её в столицу.

* * *

– … Нет, Арнольд Палыч. За такое время они непременно устранили бы неполадку, даже серьёзную.

За стеклянной стеной копились вечерние густые сумерки, превращая деревья парка в сплошную чёрную массу. В помещении горел круглый потолочный светильник, заливая зал мягким уютным светом, однако сидящим за столом тёплый медовый свет казался сейчас болезненно-тревожным.

– Договаривайте уже, Викентий Тимурович. Вы считаете корабль безвозвратно потерянным?

– Во всяком случае, повреждения у них должны быть таковы, что исправить их бортовыми ремонтными средствами невозможно. Арнольд Палыч, мы не о том сейчас говорим. Речь уже идёт о судьбе экипажа.

За столом воцарилось долгое молчание.

– Арнольд Палыч, надо решаться. Готовить «Прыжок».

– Ах, какие мы смелые! – мужчина хрустнул пальцами, сцепленными в замок. – Ну как всё просто, взять и послать вдогонку второй звездолёт…

– Зачем вы так, Арнольд Палыч? А если они всё ещё живы?

Долгая пауза.

– Ну хорошо, я попробую объяснить, – Арнольд Палыч расцепил наконец пальцы, казалось бы, намертво слипшиеся в замке. – Давайте ещё раз разложим, что нам накидали наши славные аналитики. Версия со взрывом ходового кварк-реактора?

– Нет. Это возможно в пиковом режиме, во время прыжка. Но не на холостом ходу. Рассмотрены все мыслимые варианты… нет, однозначно нет.

– Взрыв каких-либо иных устройств?

– Нет. Теоретически взрыв силовой установки планетарного модуля мог бы… но взорвать его ещё труднее, чем реактор самого корабля на холостом ходу… да нет, зачем обсуждать невозможное? Модуль был в консервации!

– Хорошо, хорошо. Метеоритная атака?

– Снова нет. Противометеоритная защита разрушит любой камень мыслимых размеров, от валунов же, непосильных противометеоритным пушкам, «Прорыв» попросту уклонится. Сам и гарантированно, даже без вмешательства экипажа.

– Ну вот… Осталась одна версия.

– И это тоже не версия, Арнольд Палыч. Даже если допустить такую дикую возможность, баллистическая ракета аборигенов не имеет никаких преимуществ перед крупным метеоритом. Наоборот, сильно уступает…

– Всё верно. Если это ракета. А если не ракета?

– И электромагнитная пушка тоже. К тому же пушка не в состоянии разом уничтожить «Прорыв». Ну, пробоина, разгерметизация…

– Викентий Тимурович, сейчас вы просто строите некую баррикаду из слов. Чтобы не сказать нужного. Против лучевого оружия метеорная защита бесполезна.

– Приняв подобное допущение, мы автоматически признаём наличие у гипотетических аборигенов цивилизации, значительно более развитой, нежели наша.

– Вас что-то смущает в этом предположении?

– Разумеется. Если они опередили нас в развитии… зачем им нападать?

– Да-да, я помню ваше выступление на форуме. Непременная корреляция технического и духовного развития, коэффициенты и всё такое… Теория всегда поверяется практикой, дорогой Викентий Тимурович. Возможно, мы вот только что, сейчас получили опровержение ваших постулатов.

Долгая пауза.

– Я не верю.

– У нас же не церковь, Викентий. В любом случае, вот так посылать последний оставшийся у нас звездолёт… Не говоря уже о том, что «Прыжок» имеет куда более низкую точность выхода, всё-таки экспериментальный корабль, первенец… вы что, хотите удвоить людские потери?

Седоголовый, взъерошив «ёжик» ладонью, внезапно чуть наклонился вперёд, умоляюще заглядывая начальству в глаза.

– Арнольд Палыч… но если они сейчас, там, всё ещё живы?

– Чёрт! – мужчина пристукнул кулаком по столу. – Сейчас бы выпить… да через два часа слушание на Ассамблее…

* * *

– Мы слушаем тебя, Посланник.

Слова, густо пересыпанные щёлкающими согласными, гулко отдавались под сводами, отчего создавалось странное впечатление отдалённой перестрелки из старинного пулевого оружия… да, точно – пистолетов. Дина разглядывала восседавших перед ней представителей местной власти. Нет, это уже не бушмены… если она хоть что-то понимает в антропологии, это представители другого народа. Если не иной расы вообще. Более всего они напоминали не то критян-минойцев, не то древних египтян – во всяком случае, такими, как их изображали на фресках.

Сидевший в центре грузный старик в нелепом мешковидном балахоне, расшитом золотом, серебром и блескучими камешками, смотрел пристально, настороженно и в то же время чуть надменно. Во взгляде сидевшего справа сухопарого старца преобладала растерянность и откровенная опаска. А вот сидевший слева человек был достаточно молод, и во взгляде его не было ни растерянности, ни опаски. Внимательный, цепкий взгляд… и вообще взгляд профессионального убийцы. Непременно это местный особист, подумала Дина. Вся прочая стража осталась снаружи, за массивными бронзовыми дверями – очевидно, в целях сокращения лишних ушей.

И только у одного из присутствующих аборигенов имел место нормальный, человеческий взгляд. Не то чтобы очень доброжелательный, но во всяком случае преисполненный любопытства. Молодой парень, пожалуй, не старше самой Дины, притулился в углу за небольшим столиком, явно собираясь вести протокол беседы.

– Уважаемые господа! – она вежливо улыбнулась. – Я прибыла к вам с неба, из очень далёкого мира, чтобы узнать ваши обычаи и чаяния и взамен рассказать о своей родине.

Коммуникатор скафандра бодро залопотал-защёлкал, переводя. Выслушав вступительную речь гостьи, трое высокопоставленных аборигенов переглянулись, и выражение лиц у них было такое… как бы выразиться поточнее… ну как если б докладчик на учёной конференции вдруг взял и исполнил весёлую детскую песенку.

– Мы благодарны Тем, о Ком Не Говорят за внимание к нашим нуждам, – заговорил старый хрыч в центре композиции. – Разумеется, список чаяний будет немедленно составлен. Что касается обычаев, всё идёт хорошо. Последняя попытка исполнения музыки пресечена более пятисот сон-явей назад, попыток стихосложения и написания неестественных текстов не замечено.

М-да, подумала в замешательстве Дина, вот это контакт… или неверно переводит коммуникатор? Список чаяний будет составлен, надо же… как заявка на склад. Похоже, к свалившимся с неба посланникам здесь относятся крайне утилитарно.

И что означают эти дикие фразы насчёт пресечения музицирования и прочее? Уж не хочет ли этот хрыч сказать, что у них тут любая музыка находится под запретом?

И пора наконец прояснить ситуацию с Теми, о Ком Не Говорят.

– Скажите, уважаемые, как давно вы в последний раз имели связь с Теми, о Ком Не Говорят?

Вот теперь во взгляде всех троих местных начальников преобладало изумление. Стенографист в углу раскрыл рот, свиток с шуршанием развернулся до полу. Ой, неправильно говорю, с раскаяньем подумала девушка, ой, не то и не так…

– Прошу прощения, Посланник, но Святейшему Луллаку и преподобному Дрокко необходимо ненадолго отлучиться для решения мелких, но неотложных дел, – подал голос молодой человек с взглядом профессионального убийцы. – После чего мы продолжим нашу беседу, уже ни на что не отвлекаясь.

* * *

Вот это да-а-а, лихорадочно думал Джанго. Вот это Посланник… нет, это же невозможно, немыслимо… да Посланник ли это Тех, о Ком Не Говорят?

Холодок пополз по спине. Где были его глаза?! Какой, ну какой это Посланник?! Да, Посланник может иметь облик женщины, и притом женщины молодой и красивой. И даже столь необычного вида, как эта… совсем, совсем необычный облик и удивительно нездешнее лицо… но разве могут быть у Посланника такие глаза?! Да в глаза любого Посланника невозможно глядеть без дрожи! Вот он, Джанго, за свою жизнь видел вблизи лишь одного, и не ошибётся даже в плохо освещённой комнате… А эта – эта же просто живая девчонка!

Догадка обрушилась на голову, словно ведро воды. Девчонка… нет… не может этого быть… а он не верил, ни на волос не верил в древние байки… неужели?!

Холодок уже вовсю гулял вдоль хребта. Понятно теперь, ой, как понятно, отчего вместо штатного секретаря запись беседы поручили ему, Дронго. Святейший Луллак не хочет жертвовать опытными и преданными раханами. Видимо, Святейшему предварительно донесли, и он преисполнился сомнениями… Вообще-то обычно для разовых поручений, после которых не нужны лишние языки, используют простолюдинов-чьё, вот только вести запись беседы чьё не обучены. Так что одинокий жрец-наблюдатель обсерватории подвернулся очень кстати…

Его убьют. Неясно, что будет с лже-посланником, но его, Джанго, убьют непременно. Его наметили убить с самого начала. Как только будет закончена запись беседы. Вероятно даже, господин Эалак лично пристрелит ненужного свидетеля – во-первых, чтобы абсолютно исключить возможность утечки информации… и во-вторых, он просто любит стрелять в затылок.

Что же делать?!

Он встретился взглядом с той, которая так неумело выдавала себя за Посланника. Синие, какие огромные и невозможно синие глаза у этой…

И тут девчонка несмело улыбнулась в ответ.

Решение возникло внезапно, как вспышка пороха. Ну конечно. Как же он сразу не сообразил. Сейчас, вне сомнения, преподобный Дрокко, Главный Смотритель Неба, уже готовит свою колдовскую машину, подаренную Теми, о Ком Не Говорят… Само упоминание в разговоре об этой машине легко может стоить головы, но вряд ли кто-то из жрецов-наблюдателей сомневается в том, что машина эта существует. Она так же реальна, как и Те, о Ком Не Говорят – просто все молчат и старательно делают вид, что их нет…

Бежать нужно сейчас, немедленно. Потому что как только на запрос колдовской машины придёт ответ, сделать будет уже ничего невозможно. Лже-посланницу бросят в темницу, до прибытия настоящего Посланника. Ну а Джанго без затей выведут в коридор и…

Девушка вдруг заговорила, странно выговаривая певучие слова, и тут же защёлкал-забормотал прибор-переводчик.

– Я прошу прощения… а где здесь у вас нужник?

– Пойдём, – молодой жрец порывисто встал, кланяясь. – Я покажу.

Как хорошо, как удачно задан вопрос, промелькнула лихорадочная мысль. Будь здесь господин Эалак – и всё… Почувствовала? Что-то поняла?

* * *

– …Мы не можем утверждать однозначно, что именно случилось с «Прорывом» и жив ли его экипаж. Но у нас нет никаких оснований и утверждать, что они мертвы!

Зал Ассамблеи ООН был набит до отказа. Вряд ли кто-то из облечённых доверием и всё такое сегодня «откосил» от заседания, с внезапным ожесточением подумал Арнольд. Всё-таки от этих журналистов есть хоть какой-то толк. В данном случае раздувание паники, пожалуй, что даже на пользу.

– Простите, вам не кажется, что это уже слишком? – вальяжный седовласый джентльмен требовательно поднял руку. – Требовать отправки второго и последнего нашего звездолёта, и при этом никаких гарантий?

– Совершенно верно, – на скулах докладчика вздулись желваки. – Именно так. Немедленно готовить второй звездолёт и при полном отсутствии каких-либо гарантий.

– Вы берёте на себя ответственность? – тон джентльмена сменился на откровенно иронический.

– Да! – взорвался Арнольд. – Да, я беру на себя эту чёртову ответственность! В случае невозврата также и «Прыжка» вы сможете получать немалое удовольствие, мистер Хартли, читая за ланчем о судебном процессе, и воздев палец, восклицать – «я же предупреждал!» Разве такое удовольствие не стоит денег?!

– Успокойтесь, господин Глобо, – генсек ООН поправил старомодные очки, смотря поверх стёкол. – Как скоро можно будет отправить «Прыжок»?

– Не раньше чем через два месяца. Так что время на принятие решения у вас будет, и я очень надеюсь, что в кои-то веки решение будет принято в срок!

– Но разве можно продержаться два месяца в разрушенном корабле, в открытом космосе? – подал голос другой участник Ассамблеи, маленький чернявый индиец.

– В открытом космосе вряд ли. А вот на планете вполне даже.

– По-моему, мистер Глобо излагает нам сюжет фантастического романа, – вновь заговорил вальяжный джентльмен.

– Совершенно верно. Сюжет фантастического романа стоимостью 850 миллиардов. Плюс пять человеческих жизней… если для вас, сэр, это имеет какое-то значение.

* * *

Он вёл её по переходам, и стража застывала при виде Посланника, подобно статуям. Разумеется, никому и в голову не пришло интересоваться, куда направляется Посланник Тех, о Ком Не Говорят – куда ему желательно, туда и направляется, вон и жреца с собой прихватил…

– Слушай меня, женщина, – молодой абориген внезапно обернулся к Дине, загородив проход в узком, двоим не разойтись, коридорчике, где стражников не наблюдалось. – Ты не Посланник.

– Хм? – неопределённо протянула девушка. Коммуникатор, сочтя междометие бессмысленным, просто промолчал.

– Я не знаю, кто ты и откуда, но ты не Посланник Тех, о Ком Не Говорят, – глаза парня лихорадочно блестели. – Как только Святейший убедится в этом, тебя схватят. И будут ждать настоящего Посланника. И он заберёт тебя…

– А ты? – ляпнула вдруг Дина. И откуда оно берётся?..

Молодой человек чуть скривился – вне сомнения, счёл вопрос идиотским.

– Меня же просто прикончат, как лишний язык.

– Слушаю тебя, – подобралась девушка. – Говори.

– Бежать можно, но делать это нужно прямо сейчас. Пока тебя ещё считают Посланником. Но нам придётся взять с собой одного рахана. Он будет нам очень нужен. Скажи, твоё оружие… оно стреляет очень громко?

– Вовсе нет, – прищурилась Дина.

– Это хорошо, это очень хорошо. Тогда пошли! Очень быстро!

И вновь замелькала круговерть переходов, коридоров и пологих пандусов, перемежающихся ступенчатыми лестницами. Какая странная архитектура, думала Дина, невольно озираясь… такое ощущение, что не всё тут построено людьми…

Оказавшись перед низенькой массивной дверцей, парень решительно забарабанил в створку, покрытую ржавчиной. Гулкий грохот разнёсся по подземелью.

– Кто? – в створке открылось окошечко-«волчок».

– Посланник Тех, о Ком Не Говорят! – провозгласил юноша, отступая от двери и тем давая возможность стражу узреть чудо в виде Дины. За дверью возник невнятный звук, как будто кто-то подавился, заскрежетал засов и дверца распахнулась.

– Что угодно господину Посланнику? – корявый пожилой абориген, источавший густой запах псины, скрючился в нелепой позе, очевидно, призванной изобразить изящный поклон.

– Господину Посланнику нужен один из ваших заключённых, – ответил за девушку молодой жрец. – Должно быть, ты уже догадался, кто именно. Бывший коллега Кёркир.

– Как скажет господин! – вновь скрючился набок тюремщик.

Вопреки ожиданиям Дины, подземелье оказалось освещено весьма неплохо. В центре коридора алым огнём сияла стеклянная труба, отчасти покрытая изнутри зеркальным составом. Уже проходя мимо, девушка не утерпела и заглянула – куда-то ввысь уходила шахта, увенчанная наверху зеркалом, ловившим лучи светила. Собранный свет распространялся по трубе и изливался наружу сквозь щели в серебрении. Вот как, здесь в ходу зеркальные световоды, оказывается. Неплохо, совсем неплохо…

– Здесь! – вертухай с лязгом и скрежетом отвалил на сторону дверцу, ещё более низкую, нежели входная и больше похожую на люк, чем на нормальную дверь. – Вот!

В нос шибануло спёртым воздухом подземелья, запахом прели и немытых тел. Три голых узника сидели в каменной щели, прикованные к стене, на охапках полусгнившей не то соломы, не то камыша. Один из них, заросший неопрятными седыми космами старик крепко зажмурился при виде света, в двух остальных Дина с изумлением узнала недавних провожатых.

– Вот этот! – молодой жрец кивнул на старика.

– Стой! – повинуясь внезапному порыву, Дина повелительно подняла вверх руку с раскрытой ладонью. – Я заберу всех троих, для надёжности!

– Всех? – впервые на лице вертухая отразилось некоторое недоумение.

– Да!

– Как скажет господин…

Не споря более, страж подземелья принялся копаться в связке ключей, прицепленной к кожаному поясу. Замки кандалов открывались неожиданно мягко, почти бесшумно. Присмотревшись, Дина поняла, что никаких замочных скважин на тех кандалах не имеется. Вот оно что… магнитные замки? Похоже, очень даже похоже… Впрочем, чему удивляться, после зеркальных световодов и безгильзовых винтовок?

– Готово! – тюремщик ловко соединил цепи, ведущие к ошейникам узников, в единую гирлянду.

– Сними! – коротко бросил жрец.

– Э? – вот теперь удивление вертухая стало явным.

– Цепи сними! Они им более не понадобятся! – подыграла девушка.

Окончательно сбитый с толку стражник вновь принялся звенеть ключами. Когда последний ошейник упал к ногам освобождённых, жрец внезапно коротко и точно ударил вертухая ребром ладони по шее.

– А ну, помогите! – бросил он узникам.

Возле бесчувственного тела возникла короткая свалка, и спустя полминуты голый тюремщик лежал на полу, в то время как недавние узники напяливали на себя мешковидную одежду. Одеяний, впрочем, хватило не на всех, поскольку весь гардероб стража состоял из пары дерюжных рубищ, надетых поверх друг друга, по всей видимости, для пущего тепла – в подземелье было прохладно. Досадливо поморщившись, молодой жрец стянул с себя плащ-накидку и протянул её старому рахану, оставшись в одном расшитом хитоне.

– В ошейник его, и в камеру, пока не очнулся. Не то поднимет шум!

* * *

Колосс возвышался над стартовым столом, сверкая металлом. Множество выступов нарушало аэродинамическую форму, делая его похожим скорее на многоэтажное здание, нежели на летательный аппарат, и тем не менее в облике гигантской машины проглядывала чудовищная мощь, развеивающая любые сомнения – нет, вовсе не строение это. Эта штука рождена для полёта, полёта в космической пустоте…

Рабиндранат Шмидт подставил лицо лучам закатного солнца и зажмурился. Настойчивый солнечный свет, пробиваясь сквозь тонкую плоть, гулял под веками размытыми цветными пятнами, багровыми с зеленью. Ладно… не будем строить мрачных прогнозов… надо просто сосредоточиться, отринуть прочь назойливо лезущие посторонние мысли… загадка наверняка разрешима, и решение это плавает где-то рядом, нужно просто увидеть…

Что же могло случиться с «Прорывом»?

– Не помешаю? – раздался сзади негромкий голос.

– Нет, Чжан, – не открывая глаз, отозвался капитан. – Не помешаешь.

Двое мужчин стояли рядом, озаряемые светом заходящего солнца.

– Тихо как… хороший выдался вечер… – пробормотал вполголоса Рабиндранат.

– Говорил с телевизионщиками, – отозвался китаец. – Знаешь, что транслировать старт не будут?

– Ну и хорошо. Вернёмся, тогда пожалуйста.

Капитан наконец открыл глаза. Вздохнул.

– Знаешь, я порой ловлю себя на мысли, что жалею об ушедшей эпохе. Вспомни кадры стартов ракет Королёва. Или лунных «Сатурнов». Вот там была мощь… А сейчас ничего особенного. Оторвался от стола и полетел… точь-в-точь аэростат в каком-нибудь затрапезном клубе воздухоплавания. Не впечатляет.

Посмеялись.

– А я наоборот, иной раз думаю, насколько быстро люди ко всему привыкают. Когда я был маленький, только в школу пошёл, помню, вовсю шло строительство первых промышленных термоядерных электростанций. Споров было уйма, потому и запомнил… А сейчас кварк-реакторы никого не удивляют. Энергия из ничего – ну и ладно, что тут особенного?

– Положим, из ничего, это ты загнул. До «из ничего» нам ещё шагать и шагать, и даже в общих постулатах теоретики до сих пор путаются.

– Ну пусть из грубой материи, не вижу особой разницы…

– Знаешь, я тоже иногда размышляю на подобные темы. Вот, скажем, людей конца двадцатого века ничуть не изумляло, что уран и торий, содержащиеся в граните, делают тот гранит энергетически более эффективным, чем уголь. А предкам из века девятнадцатого это показалось бы полной чушью – камень же не горит, откуда энергия?

Шмидт хмыкнул.

– Да что там… сэру Исааку легче лёгкого было бы доказать, что все его построения ложны, и никаких законов сохранения энергии не существует. Достаточно было бы продемонстрировать обычный электромотор. Вот он, вечный двигатель во плоти!

Мужчины вновь негромко посмеялись.

– Да, ко всему-то люди привыкают, тут ты прав. В начале девятнадцатого столетия плавали свирепые пираты-купцы на деревянных посудинах, возили рабов в смрадных трюмах, палили из чугунных труб и кремневых мушкетов, лезли на абордаж с саблями в зубах… А спустя сто лет пассажиры какого-нибудь «Титаника» преспокойно пили шампанское в роскошном салоне, дожидаясь, когда сила паровых машин доставит их через океан. А ещё спустя полвека уже летали на сверхзвуковых лайнерах…

– А, вот они где! – позади собеседников возник третий персонаж. – Закатом любуемся?

– Есть малость, – улыбнулся капитан.

– Ну что, пойдём смотреть кино?

Рабиндранат хмыкнул. Вот до чего живучи традиции. Этот древний русский фильм, «Белое солнце пустыни», он давно знал наизусть. И фильм-то, между нами говоря, так себе, вестерн и вестерн… Однако если отказаться от просмотра, пожалуй, и не дадут разрешения на старт. Ну мало ли что всего лишь обкатка после консервации… Фильм – это свято!

* * *

Длинные ленты колыхались под сводом обширнейшего кисейного шатра, как лес водорослей, издавая еле слышное шуршание. На ближайшей ленте отчаянно трепыхалась бабочка-кровососка, пытаясь выбраться из липкого плена.

– Здесь иначе нельзя, – перехватив взгляд Дины, пояснил молодой жрец. – Обамы не соросы, они не могут терпеть укусов кровососок.

Но девушка уже не слушала его, завороженно открыв рот. Вот это да-а-а… Чудо, настоящее чудо…

Действительно, неспешно прогуливающиеся по крытому загону животные были сказочно красивы. Длинные стройные ноги, гибкие, невероятно грациозные шеи с изящными головками… И в довершение ко всему головы эти венчали круто изогнутые саблевидные рога, переливавшиеся перламутром. Право, по сравнению с этими красавцами любой земной благородный олень показался бы разбитным пузатым мерином.

– Надо спешить, – жрец поправлял сбрую. – Сейчас они спохватятся, и будет погоня! Эй, что такое?

– Господин… – один из узников, тот самый, что сопровождал Дину от самой деревни, с отчаяньем смотрел на рогатого скакуна. – Я… я не умею ездить на обаме…

– И я… – поддержал его второй. – Мы же чьё, господин! Откуда у нас могут быть обамы?!

– Сказать откровенно, я тоже не очень… – внезапно подал голос старик. – Кое-как держусь в седле и только…

Молодой жрец обернулся к Дине.

– А я не пробовала, – абсолютно честно призналась она.

Где-то в недрах огромного храмового комплекса зародился неясный шум, с каждой секундой становясь всё громче.

– У нас нет ни единого лишнего вздоха! – лицо парня выражало отчаяние. – Садитесь, живо, умеете или нет!! Держитесь за рога!!

Молодой жрец с лязгом откатил в сторону дверь загона, пёструю, как китайская ширма. Дина глубоко вздохнула и ринулась вперёд. За рога… а ноги в стремена, да-да-да… как учили давно, ещё в детстве, в конно-спортивном кружке…

Животное рвануло с места с такой скоростью, что на мгновение девушке показалось – вот-вот, сейчас отвалятся рога, за которые она уцепилась мёртвой хваткой. За пару секунд они промчались по застеклённой галерее-пассажу и вылетели на открытый воздух. Ещё пара секунд, и внутренний дворик остался позади. Рогатые красавцы с болтающимися на спине мешками вылетели на широкую улицу, залитую багровым светом незаходящего светила.

– К воротам, пока их не закрыли! – через плечо крикнул молодой жрец. Закусив губу, девушка изо всех сил старалась не рухнуть на мостовую – зверюга неслась бешеным аллюром, нимало не заботясь ездовыми навыками всадника. Прохожие на улице резво шарахались в стороны, прижимаясь к стенам, все прочие детали пейзажа разглядывать было недосуг.

– Дорогу!!

Циклопический истукан уже нависал над головой. Ещё миг, и кавалькада нырнула в разверстый зев городских ворот.

– Дорогу!!

Они вылетели на простор саванны, как ветер, и только ветер свистел в ушах, и лишь дробный топот копыт спорил с посвистом ветра. И впервые с той страшной минуты, когда на экране в спасательной капсуле возник изуродованный корпус звездолёта, Дина почувствовала, как отпускает сердце стальная лапа, уступая место пьянящему чувству… эх, будь что будет! Да мы же не скачем уже, летим!

– Фьють! Фьють! – согласился с самоочевидным выводом ветер. – Фьють-фьють-фьють!

Резкие хлопки позади разом разрушили восторг буйной скачки, и девушка внезапно осознала, что значит это «фьють-фьють».

– Сюда! – молодой жрец уже сворачивал к небольшой рощице кактусовидных растений. – Быстрее!

Они нырнули в заросли, и обамы тут же резко сбавили темп. Ещё секунда, перешли на шаг. Дина с некоторым испугом смотрела на растопыренные иголки размером в ладонь, густо опушившие «кактусы». Прямо не деревья, а дикобразы какие-то… Умные животные… я бы на их месте тоже поберегла шкуру…

– От Длинной Руки не скрыться… – старый рахан закашлялся, со свистом переводя дыхание. – Не уйти и не спрятаться…

– Не будут они стрелять из Длинной Руки, вот увидишь, – молодой жрец оскалился, точно волк. – Им нужна ОНА, – кивок в сторону Дины. – Ну неужели ты ещё ничего не понял, коллега Кёркир?!

– Да, да… – старик пристально вглядывался в лицо девушки. – Вот уж не думал… что доживу…

Он внезапно остановил обаму, неловко спешился и распростёрся ниц.

– Прости, Спасительница. Я не верил… но теперь сомневаться глупо. Прости меня!

Дина захлопала ресницами. Час от часу не легче… то Посланник, то вот теперь Спасительница какая-то… Когда уже её прекратят без спросу назначать на высокие должности, о сути коих она не имеет ни малейшего понятия?

– Однако надо спешить, – молодой жрец оглянулся в сторону города, коротким движением прихлопнув кровососку, успевшую обнаружить поживу. – У Повелителя есть не только Длинные Руки.

– Да… – старый рахан вновь закашлялся. – Не только… Но главное, это сейчас Те, о Ком Не Говорят.

* * *

– … Вам не нужно было вообще ничего делать! Всё, что требовалось, это не оставлять лже-Посланника без надзора!

Тёмные глаза без белков смотрели с холодной яростью, но лицо, лишенное мимических мышц, было по-прежнему бесстрастно, и голос в синтезаторе-переводчике звучал механически ровно, и это неестественное сочетание лишь усиливало ощущение ужаса, исходившего от щуплого зеленоватого человечка, видневшегося на экране .

– Прости, о мой господин, но он и находился под надзором! – губы Святейшего тряслись. – В помещении оставался жрец, ведущий запись беседы… Кто мог подумать!

– В самом деле, думать у вас там некому, – человечек на экране уже успокоился, и глаза его приняли всегдашнее непроницаемое выражение. – Хорошо. Что намерены предпринять? – последнюю фразу он адресовал молодому рахану с глазами убийцы.

– В погоню за беглецами брошен отряд всадников, – начальник Тайной службы подобрался. – Думаю, в течении ближайшей сон-яви их настигнут…

– Не очевидно. Как можно понять, беглецы также едут верхом.