Текст книги "Жестокий маскарад (сборник)"

– Теперь это моё дело, – бросил он, когда я иссяк. – Я кое-что Акакию должен, а потому ты мне поймай этого козла, слышишь!

Последнюю фразу он произнёс с такой лютой ненавистью, что я вздрогнул. Интересный поворот темы…

– Выпьешь? – спросил я.

Он неодобрительно скривился, но кивнул. Мы дёрнули.

– Все обязательства Архангела я подтверждаю, – продолжил он, отказавшись от сухарика. – Трать, сколько хочешь. Вперёд, Кистень!

Он поднялся с кресла.

– И ещё, – обернулся он от двери. – Перестань так бухать.

Дверь захлопнулась.

Я едва успел застать её в библиотеке – рабочий день кончился, и она уже выходила. На меня поглядела, как на незнакомого. Меня это почему-то не очень потрясло.

– Ты знаешь, что Акакий убит? – спросил я сразу.

– Знаешь что… – она помедлила. – Шёл бы ты… лесом.

В её голосе не было злости. Скорее, он был бесконечно усталым, как у измордованной жизнью старухи.

Всё было очевидно. Я отёр лицо от пота – снова парило, как в аду.

– И на кого ты работаешь, детка?

Она передёрнула плечами и пошла прочь.

– Маруся!

Она чуть замедлила шаг, но тут же опять припустила.

– Ты думаешь, тебя пощадят?

Будто в спину ей пальнул – дёрнулась и остановилась. Я быстро подошёл. Заворчал гром – небо уже переварило очередную порцию нашей протухшей тоски и теперь его опять пучило. Я взял девушку обеими руками за лицо.

– Ты ещё не поняла, что я единственный, кто может тебе помочь?

– Почему? – теперь я видел, что в чёрных глазах закипают слёзы. Полные губы дрожали. Она боялась. Мне было её жалко. Я отпустил её. Я хотел ответить ей правдиво, но не успел. Ливень хлынул, словно в облаках пара дюжих нетрезвых грузчиков с натугой опрокинула огромную бочку. В этом грохоте короткий треск автоматной очереди из припаркованного неподалёку «москвича» с тонированными стёклами был почти неслышен. Девушка неестественно переломилась в пояснице и рухнула. Кровь тут же смыло потоками воды. Маруся лежала, как брошенная сломанная кукла, и глаза у неё были такими же большими и удивлёнными.

А я уже палил в пытавшуюся отъехать машину. Автоматчика, кажется, завалил сразу. Пара пуль попала по шинам, «москвич» вильнул и врезался в сиротливо стоящий тополь, который почему-то ещё не срубили «заготовители». Магазин «макарова» опустел. Я выхватил «беретту» и подскочил к машине. Голова стрелка свисала из открытого бокового окна. Вместо затылка у него имелась мокрая впадина. Сквозь разбитые вдрызг передние стёкла я видел, что салон заляпан мозгами и кровью. Оглушённый водитель всё пытался извлечь застрявший подмышкой пистолет. Я увидел его лицо и немного удивился, но это не помешало мне дважды выстрелить в это лицо, и оно перестало быть таковым.

Обыскивать их не имело смысла – ничего не найду. Я подошёл к Марусе и немного постоял над ней, не обращая внимания, что по мне обильно стекает вода. Не нужно было наклоняться, чтобы видеть: реанимация не поможет. Развернувшись, я пошёл к своей машине.

* * *

Я ехал к Вошке. Ситуация накалились по самое не могу, и бар был самым безопасным местом. Если в этом мире для меня ещё оставались безопасные места.

По дороге я сделал звонок.

Увидев меня, она сразу поняла, что дело пахнет керосином, и без лишних слов стала выставлять из бара посетителей. Поддатые гопники со спальников подчинялись ей с удивительной покладистостью.

Я молча сел за свой столик. Закрыв двери, она поставила передо мной графинчик и вазочку. Я дёрнул и закусил.

– Плохо? – спросила она, печально глядя на меня.

– Плохо, Маруся, – кивнул я. – Похоже, мы запалились.

Она закрыла глаза и несколько секунд молчала. Потом открыла.

– Я к этому давно готова.

Я снова кивнул. Молча. Выпил без закуси и закурил. Тут запел мой телефон.

– Ну что, Кистень, – раздался насмешливый голос Глебыча, – вот ты и попался.

– Давно ты знаешь? – спросил я, стараясь, чтобы голос мой казался совершенно спокойным и ровным.

– С самого начала, – хохотнул тот. – Думаешь, я тебя из сострадания вытащил из дерьма после того, как ты откинулся с зоны?.. Я знал, что ты будешь мстить. Вот и присматривал за тобой. Ты думаешь, если недавно поломал рёбра одному из моих людей, за тобой никто больше не ходит? Ошибся ты – ходили, и до того, и после…

Вот так-то… Хватку теряешь, Влад, старый дурак!

– Но, надо сказать, – продолжал глумливым тоном отчитывать меня Глебыч, – в конце концов ты учудил такое, что я сначала даже не верил, что это ты.

– Все мы склонны недооценивать людей… – протянул я.

Проклятый, проклятый мир! А я идиот! Хотя не совсем…

– То есть, получается, это ты поглотил фирму Маруси? – так же равнодушно спросил я.

– Ага, – весело подтвердил он.

– Ты, конечно, знал, – продолжал я, – что мы с ней. А я тогда работал в МВД. Но когда я стал раскручивать это дело, на меня навесили взятку, выперли из органов и посадили. Моя Маруся оказалась на панели, клиенты звали её Вошкой. А я отмотал срок от звонка до звонка.

В трубке заскрежетал хохоток. Странно, почему я раньше не обращал внимания на то, какой неприятный у Глебыча смех?..

– Верно излагаешь, Влад. Только не те выводы делаешь. На самом деле я через неё хотел достать тебя. Ты мне хвост прищемил в одном деле, ещё в девяностые, только сам не догадываешься. Ну, и добрался… На панель, кстати, тоже я её выпихнул, чтобы тебе веселее было.

На самом деле, я не только догадывался, но и точно знал, что это за дело. Только не знал, что он знает, что я в этом замешан. Честно говоря, всё то время, что я работал на него, меня по этому поводу слегка грызла совесть. Но теперь больше не грызла.

– Я долго не мог поверить, что ты проделываешь все эти штуки, – продолжал глумиться Глебыч, уверенный, что все карты у него в руках. – А потом прикалывался, пока ты потрошил всех этих козлов.

– Рано или поздно я до тебя добрался бы, – заметил я.

– Во-во, – подхватил он. – Поэтому я тебя нае…, наивный чукотский мальчик. Подставил тебе Архангела, а моя девочка из библиотеки – жалко её, да всё хорошее заканчивается – навела тебя на него. Она ведь говорила чистую правду, только вместо меня называла Акакия.

– А тот тут каким боком?

Чем больше я задержу его, тем больше у нас будет шансов.

– Да я же говорил – должок на мне. А на фига платить, если можно похоронить?..

Да, в этом весь Глебыч…

– А Дохляк? – поинтересовался я, хотя всё уже понимал.

– Легко было просчитать, что ты пойдёшь к нему, я ему и внушил заранее, что тебе надо говорить. Дорого брал покойничек, надо признать… Ну а то, что ты его прикончишь, как только он упомянет твою бабу, он и представить не мог. А я мог.

Я снова отчётливо услышал, как омерзительно похрустывает горло под моей финкой. Он ничего и не сказал, хоть я всерьёз старался его разговорить.

– Я подождал, пока ты завалишь Акакия, а теперь ты хрен вылезешь из этого подвала. Снаружи уже ОМОН и пацаны. Бай, недоразвитый!

Со смехом Глебыч отключился. Я раздавил окурок в пепельнице и проверил телефон. Он больше не работал. Ага, Глебыч, конечно, вполне способен перекрыть мне связь. Думаю, все аппараты в баре тоже были мертвы.

Самое смешное, что я сам обо всём догадался бы, будь у меня хоть несколько часов форы. И Глебыч это чувствовал, потому поспешил – не попытался даже раскрыть мои связи в органах. Впрочем, в бригаду Дубровского входили не только действующие сотрудники МВД и госбезопасности, но и отставники всех силовых структур, вплоть до ГРУ и внешней разведки. Были и люди из Товариществ, и даже бригад – многих достала эта поганая жизнь.

Но Глебыч прокололся дважды. Во-первых, я знал, что с Акакием у него вражда – Дохляк сказал, а Маруся подтвердила – а он велел мне мстить за него, как за лучшего кореша. А во-вторых, не надо было ему посылать на ликвидацию библиотекарши своего водилу. Я узнал его. И таки я успел сделать звонок. Теперь на одной из шести машин моего благодетеля уже стоит небольшой сюрприз, который в первую же поездку превратит и её, и Глебыча в мелкую пыль.

Но этого я вполне могу не увидеть.

– Вы окружены, выходите с поднятыми руками! – раздался с улицы голос из «матюгальника».

Щаз.

Я повернулся к Вошке. Моя вечная любовь, как всегда, была на высоте – сжимала автомат «Кедр», который смотрелся в хрупких руках вполне уместно.

Из открытого подпола Санёк передавал вдруг засуетившемуся Петровичу кучу железа: автоматы, ручной пулемёт, гранаты.

– Архип Петрович, – заметил я, – лезь-ка ты вниз, да сиди, пока всё не закончится.

Старый вояка упрямо мотнул головой, а я настаивать не стал: в конце концов, когда-то он был моим командиром, и в ожидании «вертушек» целый день отбивал в горах атаки «духов», пока я истекал кровью, как свежезарезанный баран.

– Ну что, Володя, пора? – спросила она.

Её взгляд пронизал меня до самого нутра. Как всегда.

Я взял её за руку и надел на палец кольцо. Я уже год всегда носил его с собой, дав себе слово надеть, когда случится то, что случилось.

– Пора, Маруся.

Отвернувшись, я дёрнул водки, закусил огурчиком и взялся за ручной пулемёт.

Три узких зарешёченных окошка, наполовину утопленные в асфальт. Полная изоляция от остального здания. Капитальные стены старинного дома. В общем, долго они нас будут выкуривать. А там, может, и ребята подоспеют.

Ничего ещё не потеряно!

Я стволом разбил стекло и дал очередь в мир, в котором пьяное солнце, как побитый пёс, уползало в свою конуру.

– Эй, козлы! – заорал я. – Давайте сюда! Я Дубровский Владимир Андреевич! Не ссы, Маруся!