Текст книги "Андрей Чикатило. Ростовское чудовище"

Глава 8

Дело Пети Кашникова, убитого в том городе, где жил Чикатило, не связали с ростовскими убийствами. Местные сыщики искали преступника, портрет которого смогли составить. Показания свидетелей во многом совпадали: они видели маленького Петю вместе с высоким худым человеком в очках, одетым в серое. Описание, поначалу расплывчатое, уточнилось, и милиция была уверена: если этот человек в городе, его найдут.

Но сотрудники милиции не учитывали жизненных случайностей, нездоровой обстановки на том предприятии, где работал Чикатило, и состояния самого правосудия.

В СССР средства производства, заводы, магазины, конторы и все, что между ними перемещалось, от сырья до конечного продукта, считалось общим, то есть принадлежащим народу. А общее значит ничье. Таким образом, считали некоторые, можно тащить со своих рабочих мест то, что сгодится либо для личного употребления, либо для перепродажи.

Единственный и вовсе не анекдотичный пример: в одном из провинциальных городов в начале 80-х годов целый район не знал трудностей с маслом, охвативших всю страну. Дело в том, что здесь был расположен комбинат по производству молочных продуктов, но его продукция, сданная государству, должна была распределяться по магазинам всей области. Как же получилось, что этот район оказался снабженным лучше других? Просто-напросто один из работников предприятия умудрялся ежедневно утаскивать несколько килограммов масла, которое затем распродавал. Такое стало массовым явлением.

Специальный отдел Министерства внутренних дел, с отделениями во всех местностях, занимался именно этим видом правонарушений; назывался он ОБХСС (отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности). Естественно, снабженцы, по роду своей деятельности вынужденные подкупать начальников экономических отделов, чтобы добиться продукции, необходимой для работы их предприятия, были одной из излюбленных мишеней сотрудников ОБХСС. В их сети летом 1984 года и попал Чикатило. Он был обвинен в хищении материалов со своего завода, в частности – линолеума, и предстал перед судом. Его приговорили к трем месяцам тюремного заключения.

По этой причине партийная организация потребовала исключить его из своих рядов. Отбывая наказание, он сумел скрыться от опербригады, занимавшейся делом об убийстве маленького Пети. Когда же он вышел из тюрьмы, милиция занималась уже другими проблемами.

Именно в то время, когда Чикатило находился в заключении, ростовские милиционеры передали его жене коричневый портфель, конфискованный при задержании. Внутри лежал нож с подозрительными следами на нем, так и не исследованный экспертами.

Чикатило на суде и не признался в краже линолеума. Напротив, он всегда отводил от себя это обвинение, даже во время процесса 1992 года. По его словам, товарищи по работе, завидовавшие ему, направили в милицию донос.

Действительно у Чикатило были неважные отношения с коллегами на всех предприятиях, где он работал. Женщины его сторонились, а мужчины презирали и придумывали оскорбительные клички.

– Я был как затравленный волк, – объяснил он следователю в 1991 году. – Меня выживали с работы, обзывали фашистом, меня обижали сотрудники, есть свидетели…

– Если я правильно понял, вы совершили все эти убийства в знак протеста. Это так? – попросил уточнить следователь.

– Я имел в виду не это. Невинные жертвы здесь ни при чем. Просто я был в состоянии затравленного зверя.

Несомненно, существование Чикатило в трудовом коллективе было не из легких, но причину этого следует искать скорее в его собственном поведении, чем в интуитивном неприятии сотрудников.

Каждый раз, когда он устраивался на новое место работы, его встречали с любопытством и равнодушием одновременно. С любопытством – потому что новичок всегда привлекает внимание. С безразличием – потому что этот пошлый тип, член партии, был угодлив с вышестоящими и одновременно нагл и агрессивен с подчиненными.

Трудовой коллектив – понятие, совершенно недоступное сознанию людей на Западе. Теоретически коллектив мастерской, конторы или завода, состоящий из тех, кто там работал, участвовал в принятии решений внутри предприятия. Они могли обсуждать вопросы организации рабочих мест, распределения премий, производственных требований и даже выбирать руководителей путем голосования. У них также была возможность во время выборов в различные организации (местные, областные, республиканские и даже Верховный Совет) предлагать кандидатов избирательной комиссии своего округа.

На практике дело ограничивалось тем, что коллектив утверждал решения руководства, поддерживаемые партийным бюро предприятия. Что касается выдвижения кандидатов на выборы, и здесь право решать, кого предложить, принадлежало партийному бюро. Иногда случалось, что это был один из членов трудового коллектива, но чаще всего речь шла о местных молодых ответственных работниках, которых высшие инстанции решили выдвинуть.

Чикатило был среди тех, кто охотно занимался общественной деятельностью на предприятии, участвовал в политинформациях, чтениях и прочих беседах, организованных партийными активистами.

Так, в те самые годы, когда Чикатило совершал свои преступления, еще до исключения его из партии за кражу линолеума, в обществе много говорили об академике Андрее Сахарове, отце советской водородной бомбы и известном диссиденте, которого власти сослали в город Горький[9]9
  Городу вернули старое название – Нижний Новгород.


[Закрыть], расположенный в пятистах километрах к востоку от столицы. Докладчики оправдывали эту меру тем, что в Москве он мог связаться по телефону с иностранными посольствами.

– Так чего они ждут, почему не выключат у пего телефон? – неизменно восклицал какой-нибудь «сознательный гражданин», всегда готовый придерживаться линии партии.

Чикатило был из их числа.

– Я был ярым борцом за дело победы коммунизма во всем мире. Мы с женой сорок лет работали на благо родины. Крушение идеалов коммунизма было для меня личной трагедией, пошатнуло мои убеждения.

Его проблема в отношениях с товарищами по работе заключалась в том, что он, демонстрируя приверженность нормам социалистической морали, на самом деле был порочным человеком, безжалостным убийцей.

Служащие одного из заводов, где он работал, рассказали такую историю. Вечером Чикатило часто возвращался домой автобусом. Естественно, в час пик городской транспорт бывал переполнен. Однажды он оказался рядом с одной из коллег, стоявшей к нему спиной. Не устояв перед искушением и думая, что толпа скроет его от посторонних взглядов, он прижался к женщине, задрал на ней платье и стал гладить ее бедра. Она обернулась и влепила ему звонкую пощечину.

– Простите… Простите… – пробормотал он и выскочил на первой же остановке.

Невзирая на пропаганду, утверждавшую, что секса (под этим подразумевалось «западного разврата») в СССР не существует, нравы в стране были относительно свободными. Мы уже говорили о тесноте жилищ, затруднявшей семейные отношения, но это нисколько не мешало людям вести нормальную и часто разнообразную сексуальную жизнь.

В результате инцидента в автобусе и других подобных у Чикатило создалась репутация сексуального маньяка, тем более смехотворная, что со временем его мужские проблемы становились, в конце концов, известными, поскольку ему случалось при-гласить кое-кого из женщин «распить бутылочку».

Отсюда – трудности на работе. Мужчины презирали его, чувствуя в его поведении подавленную гомосексуальность.

– Если он не может с женщинами, значит, на то есть причина, – с понимающим видом перешептывались у него за спиной.

Дамы тоже относились к нему с подозрительностью. Если судить по тому, какая участь постигла одну из его сотрудниц, Петросян, имевшую несчастье ему поверить, возможно, именно сдержанное отношение к нему многим спасло жизнь.

Ему потребовалось несколько месяцев на то, чтобы уговорить Петросян поехать с ним на его воображаемую дачу.

– Это в лесу, в тихом месте. Приезжай с дочкой, если опасаешься за свою нравственность. Впрочем, свежий воздух только пойдет ей на пользу.

Она колебалась, но он настаивал, пользуясь тринадцатилетней девочкой одновременно как предлогом и залогом своей порядочности. И продолжал напирать:

– Ну, так когда вы обе приедете? Вот увидишь, твоей дочке понравится…

Петросян в конце концов уступила и пришла вдвоем с дочкой на встречу с Чикатило. Это и в самом деле было в лесу. Там они и остались. Навсегда…

Глава 9

Холодным осенним днем 1985 года самолет, на котором прибыл Исса Магомедович Костоев, приземлился в московском аэропорту Домодедово. Помощник начальника следственного отдела по особо важным делам Прокуратуры России и не представлял себе, что вскоре вынужден будет вернуться туда, откуда приехал.

Он провел четыре года в Ростове-на-Дону, где расследовал дела о взяточничестве. Результат его усилий – семьдесят посаженных за решетку больших начальников, главным образом – аппаратчиков брежневских времен, скомпрометировавших себя директоров заводов и мошенников высокого полета.

Он начал свою работу в рамках кампании по борьбе с коррупцией, стимулированной Юрием Андроповым, бывшим генеральным секретарем партии, скончавшимся полтора года назад. А в тот самый год, когда следователь Исса Костоев возвратился в Москву, Горбачев, которому всего за пять лет удалось сделать беспрецедентную карьеру, только что занял место Сталина, Хрущева, Брежнева и Андропова, освобожденное в марте бесцветным Константином Черненко.

Костоев с интересом следил за всеми этими изменениями. В Ростове он старался честно выполнять свою работу, не обращая внимания на принадлежность тех или других к тому или иному клану. К счастью, ему не пришлось вести наиболее взрывоопасные дела, непосредственно затрагивающие брежневское окружение и высшие партийные и государственные круги. Поговаривали, будто кое в чем могли быть замешаны Егор Лигачев, восходящая партийная звезда, и даже сам Горбачев, новый генеральный секретарь. Разве не Михаил Сергеевич руководил сельским хозяйством страны в то самое время, когда хлопковые мошенничества приобрели наибольший размах?

Входя в величественное здание Прокуратуры России, Костоев втайне надеялся, что на него не повесят дело такого уровня. Его желание исполни-лось. Но он еще не подозревал, какое тяжелое расследование ему достанется.

– Вы, старина, вернетесь в Ростов, – сказал ему помощник Генерального прокурора СССР, контролировавший его работу. – Там есть подходящее для вас дело. Местная прокуратура не может из него выпутаться, а у вас есть два преимущества: вы-чело-век со стороны, но знаете эти места.

– Еще одно дело о коррупции?

– Нет, расследование серии нераскрытых убийств.

Костоеву не требовалось других подробностей.

– Дело «Лесополоса»?

– Вот именно.

– Но убийства не совсем по моей части, – возразил он.

– Напротив, вы самый подходящий человек. И Рекунков придерживается того же мнения.

За двадцать лет работы Костоев хорошо изучил механизм принятия бюрократических решений. Если Генеральный прокурор СССР уже решил окончательно, ему остается только смириться.

– Выезжайте туда, как только сможете, – прибавил тот. – История слишком затянулась.

Костоев, как и все в Ростове, слышал о преступлениях местного Джека-Потрошителя. Естественно, подцензурная пресса ни словом о нем не обмолвилась, но слухи распространялись. Кроме того, работая в прокуратуре, он не раз слышал разговоры коллег об этих чудовищных убийствах. Знал и то, что дело «банды психов» все еще расследуется и что, если верить Казакову, расследовавшему его, милиция не всегда соблюдала закон в обращении с обвиняемыми. Он говорил даже о «выколачивании признаний».

Когда Костоев в ноябре вернулся в Ростов, там было еще тепло, хотя в Москве давно наступила зима. «Вот преимущества работы на юге», – уговаривал он сам себя, выходя из здания аэропорта. Но и неудобства не замедлили дать о себе знать. Война между местными властями и оперативными подразделениями милиции по поводу «банды психов» была в самом разгаре.

Коллеги встретили Костоева с некоторым облегчением и уважением: он приобрел некоторый авторитет, расследуя дела о коррупции, и к тому же являлся сотрудником Прокуратуры России.

Зато с милицейскими начальниками отношения были сложнее. Разумеется, не все городские следователи были замешаны в фальсификации дела «банды психов», многие даже осуждали методы работы коллег. Но корпоративный дух, свойственный людям, носящим мундир, был всесилен.

Для начала Костоев углубился в дело Каленика, Сабурова и их предполагаемых сообщников. Просматривая документы, толстыми кипами громоздившиеся на его рабочем столе, он не мог сдержаться и не высказать вслух свое негодование. Не только против «психов» не существовало никаких улик, но многие факты были бесчестно и намеренно подделаны, чтобы придать обвинению видимость правдоподобия.

Он разделял сомнения следователя Казакова, к тому же счел, что тот протестовал недостаточно решительно. Эти несчастные умственно отсталые люди, которые больше двух лет томились в тюрьме, давно должны были оказаться на свободе!

– Это позор! – возмущался он, разговаривая с коллегой. – В деле есть явные несоответствия и противоречия. Как опербригада смогла все это объяснить?

– Они уверяли, что для обвиняемых вполне нормально давать противоречивые показания, потому что они психи!

Костоев немедленно подписал постановление о прекращении уголовного дела и ходатайство об освобождении заключенных. Дело «Лесополоса» начиналось заново. И начиналось не с расследования недавних убийств, а с первого – в 1982 году. Всего 23 известных убийства и сотни похожих случаев, произошедших в разных районах области, которые могли быть присоединены к этой серии.

Для того чтобы выработать стратегию расследовании, Костоеву предстояло досконально изучить дело и попытаться представить себе личность убийцы.

То, что он мог увести с собой опустившихся и бродяжек, вроде Ольги Куприной, умственно отсталых, какой была Зина Кузенкова, или детей, как было с восьмилетней Валей Оленчонок, – все они были убиты при сходных обстоятельствах, – еще как-то можно объяснить.

Но как быть с Леной Гансовской, порядочной молодой девушкой, убитой рядом с аэропортом? А Женя Муратов, пятнадцатилетний школьник, хороший ученик, который без видимой причины сошел с электрички, не доехав до своей станции? Потом нашли его выпотрошенный труп. Зачем им-то было следовать за убийцей?

«Так или иначе, но этот тип внушал доверие», – сделал для себя вывод следователь.

Но можно ли с уверенностью сказать, что все преступления совершены одним и тем же человеком? Полковник Васильев из отдела судебно-медицинских экспертиз категорически заявил:

– Результаты вскрытия дают возможность утверждать, что речь действительно идет об одном и том же преступнике.

Интересный человек этот Васильев. Полковник медицинской службы, доктор наук, он участвовал, как говорили, во всех необъявленных войнах, какие вел СССР. Его специальность: выживание и деятельность человека в экстремальных условиях, от пустыни до Крайнего Севера. Кроме того, он обладал энциклопедическими познаниями в различных отраслях: патологической анатомии, в которой он не знал себе равных, йоге или заклинаниях конголезских колдунов.

Костоев, отныне уверенный в том, что имеет дело с серийным убийцей, решил попросить психиатров дать его психологический портрет. До сих пор этого не было сделано, поскольку версия о серийном убийце не была официально признана.

Затем он устроил первое совещание со своими помощниками, Евгением Бакиным и Владимиром Сивковым, и сотрудниками опербригады милиции под руководством полковника Михаила Фетисова, который одним из первых отправился по следу маньяка. Именно он дал указание усилить наблюдение в опасных местах, на вокзалах, в аэропорту и т. п. Это, правда, не дало никаких результатов, если не считать раздражения участковых, которым пришлось произвести сотни проверок. Но по крайней мере он действовал разумным образом.

– Что нам известно о человеке, которого мы ищем? – спросил следователь у своих подчиненных.

Описание предполагаемого преступника, составленное на основе данных экспертиз и показаний нескольких свидетелей, которые запомнили его, увидев вместе с некоторыми из жертв, могло подойти многим: «Возраст от двадцати пяти до пятидесяти пяти лет. Высокий, крепкий. Четвертая группа крови. Размер обуви: 43 или больше. В очках. Опрятный. Носит с собой кейс или портфель с хорошо заточенными ножами. Страдает сексуальными извращениями (онанизм, педофилия, некрофилия, гомосексуализм и садизм). Возможно, импотент. Имеет познания в анатомии. Наиболее вероятные места первой встречи с жертвами: пригородные электрички, железнодорожные и автовокзалы».

– Единственный способ попытаться разобраться – действовать методом исключения, – объяснил собравшимся Костоев. – Времяпрепровождение, образ жизни и личность каждого из подозреваемых должны быть скрупулезно исследованы, дабы исключить малейшее сомнение.

Все сразу поняли, что им предстоит титанический труд. Убийца легко перемещался: значит, следовало искать среди двухсот тысяч шоферов и автомобилистов области. Его действия доказывали, что у него может быть психическое расстройство: следовало внимательно просмотреть истории болезни в психиатрических больницах. Он демонстрировал дьявольскую ловкость: возможно, бывший милиционер? Он, несомненно, гомосексуалист, но в Ростове – им было известно – больше геев, чем официальная статистика Министерства внутренних дел насчитывала по всему Советскому Союзу.

Костоев распределил дела между сыщиками. Часть опербригады получила ростовские дела, часть – шахтинские. Началась долгая охота, конец которой будет положен лишь через пять лет…

Глава 10

Психиатр Александр Бухановский после многих дней изучения толстых томов дела выдал свое заключение. Костоев взял у него аккуратно отпечатанные листочки и положил их на край стола.

– Я прочту потом. Сейчас хочу услышать от вас основные выводы.

– Я сказал бы, что это человек совершенно серый, невыразительный. Его не замечают. Свидетельства это подтверждают: девушку или мальчика видели уходящими вместе с высоким человеком, но никто не может описать его подробнее. Заурядность делает его не поддающимся описанию.

Костоев почувствовал легкое раздражение, но постарался этого не показывать.

– Мы явно пришли к одним и тем же выводам. Это не облегчает задачи сыщиков. Я прекрасно знаю, что мы не можем определить его внешность, но я хочу по меньшей мере знать, что он представляет собой умственно.

– Это образованный человек. Должно быть, получил высшее образование.

– Почему вы так решили?

– Для того чтобы уговорить ребенка, подростка или женщину, – ответил психиатр, – надо каждый раз прибегать к другим аргументам. Это не так просто. Следует быть психологом, уметь легко изъясняться, иметь, как говорится, хорошо подвешенный язык. И уметь внушать доверие.

– Понимаю.

– Другая его особенность – то, что он без труда перемещается с места на место.

– Да, оперативники это учитывают. Они ищут среди шоферов такси и дальнобойщиков.

– Тоже может быть, но это плохо согласуется с тем, что нам известно о психологии этого типа. Он должен быть бюрократом. Но бюрократом, который часто разъезжает. Он может, к примеру, заниматься снабжением на каком-нибудь предприятии.

– Снабженец-гомосексуалист?

– Почему вы решили, что он гомосексуалист?

– Но… милицейские рапорты… Он нападает на мальчиков, на подростков.

– А если это только в крайнем случае? Он ищет женщину, не находит и бросается на первую подходящую жертву, с какой может справиться.

– И тогда…

– Да, Исса Магомедович, человек, которого вы ищете, не обязательно ведет развратную жизнь. Он даже может внешне выглядеть вполне приличным отцом семейства.

Отчет психиатра, хотя и содержал конкретные подсказки, скорее расширял, чем ограничивал поле поиска. Теперь предполагаемая личность убийцы была известна лучше, но можно ли в такой ситуации вдруг бросить остальные версии и сосредоточить все силы на выявлении некоего человека, получившего высшее образование, имеющего возможность с легкостью перемещаться и не обязательно гомосексуалиста? По меньшей мере от десяти до двадцати процентов взрослого мужского населения Ростовской области могли соответствовать этому приблизительному описанию.

Если он занимается снабжением или чем-то сходным, это сужает круг поисков до нескольких тысяч человек. Совсем немного!

Но в таком случае этот тип вполне мог жить в другой области и приезжать в Ростов только для заключения сделок с местными предприятиями. Да и то обстоятельство, что убийства совершались через неопределенные промежутки времени, подтверждало это предположение.

«Подожди! – сказал сам себе Костоев. – Если он с легкостью перемещается, почему тогда убийства ограничиваются Ростовской областью? Он вполне может заниматься своим садистским ремеслом в других местах, по мере своих переездов». Значит, необходимо расширить поле поиска на всю территорию СССР.

Оперативная бригада милиции согласилась с таким подходом. Благодаря существованию центральной картотеки Министерства внутренних дел не представляло особого труда получать информацию о подобных преступлениях, совершенных в стране.

* * *

В конце января 1986 года царило невероятное волнение. Александр Власов, первый секретарь обкома партии, только что был переведен в Москву, на должность министра внутренних дел СССР.

– Поздравляю, – сказал Костоеву один из его коллег. – Это благодаря вашим многочисленным успехам в борьбе с коррупцией, взятками и бандитизмом здесь, в Ростове, Власов получил этот пост, который ему, что называется, «не по Сеньке шапка».

– Хорошо, что забыли о деле «Лесополоса», – бросил на ходу другой, – не то он оказался бы вторым секретарем где-нибудь на Крайнем Севере.

– Он уже побывал партийным начальником в Восточной Сибири, – ответил первый, – но ты знаешь, что, начиная с определенного уровня, неудачи не могут помешать ни карьере, ни почетному уходу на пенсию.

Он умолк, словно сказал слишком много. Тогда только начинались разговоры о перестройке. Демонстрировать некоторое свободомыслие считалось хорошим тоном, но меру допустимой критики каждый знал. Он мог бы сказать, иллюстрируя свою мысль, что провалы Горбачева в те времена, когда тот возглавлял советское сельское хозяйство, не помешали ему занять пост генерального секретаря партии. Этот человек, должно быть, обладал достоинствами, распознать которые дано было лишь его собратьям из Политбюро (но, судя по всему, так и не распознали).

Впрочем, Костоева мало занимали эти разговоры, он был озабочен другим: с тех пор, как следователь вернулся в Ростов, убийца не давал о себе знать.

* * *

Отсидев три месяца за кражу линолеума, Чикатило стал искать новую работу. В конце концов его взяли, снова снабженцем, на Новочеркасский электровозостроительный завод.

Это огромное предприятие приобрело печальную известность в 1962 году, став ареной драматических событий. В то время из-за повышения цен на мясо, совпавшего с уменьшением премий, рабочие завода устроили забастовку. Это движение, поначалу ограниченное, грозило перекинуться на другие предприятия. Правительство, во главе которого стоял тогда Никита Хрущев, решило применить силу. В Новочеркасск были направлены войска. Забастовщики устроили манифестацию, думая, что солдаты не будут в них стрелять. Они ошиблись. Говорят, что погибло человек семьдесят, но власти всегда скрывали точную цифру.

В конце 80-х годов эта трагическая история была еще жива в памяти работников завода. Чикатило обстановка в Новочеркасске показалась куда лучше, чем на прежнем месте. В 1986 году ему даже написали поздравительную открытку по случаю дня рождения.

Поначалу его намного реже посылали в командировки: он должен был вникнуть в дела завода. Ему давали другие поручения. Может быть, по этой причине он на время прекратил убийства.

Возможно, что, как в 1979 году, сделавшись объектом внимания со стороны милиции, Чикатило стал осторожнее. Кроме того, атмосфера следствия, созданная Костоевым, затрудняла «охоту». Поезда, вокзалы и места скопления людей были под постоянным наблюдением. В 1986 году он не совершил ни одного убийства. В 1987 году – три, и все далеко от Ростова: одно из них – убийство тринадцатилетнего мальчика в Ревде, под Свердловском[10]10
  Сегодня Свердловску вернули его прежнее название – Екатеринбург.


[Закрыть]; два других – женщины и десятилетней девочки – в Ташкенте, столице Узбекистана.

– Три убийства в 1987 году, – спросил у него Костоев на следствии, – вы совершили вне нашей области. Это произошло из-за того, что вы поняли – вас ищут, наблюдают за пригородными поездами и вокзалами?

– Да. Я знал, что меня ищут. Я это знал.

* * *

Все это время Костоев и его помощники из оперативной бригады милиции тщетно дожидались, чтобы убийца объявился снова. Хотя такого рода преступления совершались: за этот период им удалось раскрыть девяносто пять убийств. Они расследовали также и сумели довести до конца тысячу шестьдесят два уголовных дела: случаи насилия, непредумышленные убийства, телесные повреждения, о которых им сообщали как о преступлениях, которые могли быть связаны с их «объектом».

Но это была побочная работа.

– Он затаился, – не без оснований утверждал один из сыщиков.

Начали поступать донесения об убийствах, совершенных в других областях. В большинстве случаев было очевидно, что они не имели отношения к ростовскому чудовищу: жертвы были застрелены, отравлены, выброшены в окно… Иногда орудием убийства оказывался нож, но отсутствовал так хорошо известный зловещий ритуал.

И все же однажды зимним днем пришло, казалось, подходящее донесение из Рязанской области: обнаженный труп найден посреди леса, на теле сходные повреждения. Туда немедленно отправился оперативник Николай Садыков. Он прибыл, когда еще не закончился осмотр места происшествия. Через несколько часов сыщик позвонил в Ростов:

Мы разгребли весь снег вокруг трупа и нашли кончик лезвия. Я сразу понял, что это не наш убийца. Наш никогда не оставляет следов…

И верно, вскоре преступник был задержан. В кармане у него нашли часы убитого.

В 1987 году, как в 1979 и 1984, Чикатило везло. И это тем более удивительно, что на этот раз сыщики делали свое дело на совесть.

Труп мальчика из Ревды был найден, когда от него остался только скелет, и дело вскоре было закрыто из-за невозможности опознания. Ростовские сыщики узнали о нем только в 1991 году – из признаний Чикатило. Он привел Костоева в глухое место, где сам побывал всего один раз, дав тем самым еще одно доказательство своей необыкновенной памяти.

Ташкентское дело также оставалось неизвестным бригаде Костоева до ареста Чикатило. Однако тела жертв – женщины и девочки – были достаточно быстро обнаружены. На трупах присутствовали характерные повреждения, в том числе, как обычно, выколоты глаза. Но местная милиция решила сохранить эти сведения в тайне. Почему? Никто не может этого объяснить. Возможно, какие-то свои амбиции. Если бы Костоев и полковник Фетисов вовремя узнали об этих убийствах, им достаточно было просмотреть списки пассажиров, вылетавших в Ташкент, чтобы напасть на след Чикатило.