Текст книги "Курская битва. Наступление. Операция «Кутузов». Операция «Полководец Румянцев». Июль-август 1943"

По оценке советских военных историков и участников Курской битвы Г. Колтунова и Б. Соловьева (Григорий Автономович Колтунов – в период Курской битвы офицер войск связи в штабе ВорФ, Борис Георгиевич Соловьев – корпусной инженер в войсках 52-го ск 40-й А ВорФ)[576]576
  См.: Колтунов Г. А., Соловьев Б. Г. Указ. соч. С. 274.


[Закрыть], в середине июля перешедшим в наступление советским войскам противостояли на Орловском плацдарме вдвое большие силы противника, чем в начале августа на Белгородско-Харьковском направлении, поскольку на плацдарме было сосредоточено 37 дивизий: 27 пехотных, 8 танковых, 2 моторизованные, причем почти две трети пехотных и несколько танковых дивизий этой группировки не участвовали в наступлении на Курск и сохраняли полную боеспособность.

Напротив, бронетанковая группировка, сосредоточенная в полосе 4-й ТА, состояла из четырех ослабленных танковых дивизий, в которых насчитывалось всего 120–130 танков, что по количеству бронетехники было почти эквивалентно танковому резерву 2-й ТА, так как 5-я тд имела более 100 боевых машин. Хотя по суммарной боевой мощи четыре танковые дивизии конечно же превосходили одну, но сила главных ударов Красной армии в начале проведения операции «Полководец Румянцев» оказалась существенно выше, чем в начале операции «Кутузов», поскольку оборонительная операция под Курском уже закончилась, и почти все остававшиеся у советского командования стратегические резервы и пополнения были использованы для крупномасштабного наступления на Белгородско-Харьковском направлении.

Фельдмаршал Эрих Манштейн (Erich Manstein) констатирует[577]577
  Манштейн Э. Указ. соч. С. 550.


[Закрыть], что после окончания операции «Цитадель» ГА «Юг» перешла к оборонительным боям, основной смысл которых состоял в том, чтобы «удержаться на поле боя» и заставить противника израсходовать в возможно большей степени свою ударную силу. Вместе с тем группа армий не располагала силами и средствами, достаточными для ведения пассивных оборонительных боев со значительно превосходящим противником на всем растянутом фронте своей обороны. Поэтому, несмотря на опасность вражеского наступления на менее угрожаемых участках, от командования группы требовалось своевременно сосредотачивать силы там, где необходимо было предотвратить вражеский прорыв или где представлялась возможность нанести противнику удар. Отсюда предстоящее оборонительное сражение следовало организовать таким образом, чтобы вести бои в соответствии с требованиями оперативной обстановки с целью истощить ударную силу противника, но не удерживать какие-либо области любой ценой.

Тем не менее по политическим и военно-экономическим соображениям Гитлер стремился не отдавать Донбасс (причем Манштейн признает, что с точки зрения общего плана ведения войны, может быть, это было правильно. – П. Б.), поэтому ГА «Юг» с ее позициями на реках Миус и Северский Донец оказалась прикована к району, удержание которого, на взгляд Манштейна, было ошибкой[578]578
  Манштейн Э. Указ. соч. С. 547–548.


[Закрыть]. Этот район вклинивался далеко на восток во вражеский фронт и давал противнику возможность провести наступление с двух сторон, а протяженность участка группы армий была такова, что для его обороны требовалось использовать силы, без которых нельзя было обойтись на северном фланге группы. Однако именно там, а не в районе Донца и Миуса, по мнению Манштейна, находился ключ к решению оперативной задачи, поскольку, если бы русским удалось разгромить северный фланг группы армий, используя свое подавляющее превосходство в силах, то этим была бы достигнута их главная цель – окружение войск группы армий «Юг». Этот разгром был бы тем сильнее, чем больше сил по военно-экономическим или политическим соображениям оказалось сосредоточено на южном фланге группы армий «Юг», в оперативном отношении не являвшемся решающим. Учитывая изложенное, командование группы армий «Юг» уже 21 июля и неоднократно в дальнейшем запрашивало ГШ сухопутных войск о ясных оперативных указаниях на более длительный срок, чтобы точно узнать, должна ли группа при всех обстоятельствах удерживать Донбасс, даже если возникнет угроза окружения в результате вражеского прорыва в направлении на Днепр, или при необходимости, возможно, шаг за шагом отступать в Донбассе, чтобы высвободить достаточно сил для северного фланга.

С точки зрения Манштейна, в связи с тем, что Гитлер и Генеральный штаб продолжали настаивать на удержании Донбасса, они должны были заранее усилить северный фланг группы армий «Юг» за счет других театров военных действий или участков групп армий «Север» и «Центр»[579]579
  Манштейн Э. Указ. соч. С. 548.


[Закрыть]. Поскольку этого сделано не было, Манштейн в своих мемуарах утверждает, что командование ГА «Юг» находилось в худших условиях, чем противник: оно было ограничено в своей оперативной свободе и, с одной стороны, приковано к Донбассу, а с другой – не имело достаточно сил для развертывания важного в оперативном отношении северного фланга и было вынуждено использовать значительную часть своих соединений на участке, неправильно выбранном с оперативной точки зрения, чтобы сохранить Донбасс[580]580
  Манштейн Э. Указ. соч. С. 549.


[Закрыть].

По мнению Гитлера, ресурсы Донецкого бассейна имели решающее значение для ведения войны как немцами, так и русскими, поэтому германское руководство обращало особое внимание на сохранение и восстановление здесь промышленной инфраструктуры[581]581
  См.: Варлимонт В. В ставке Гитлера. Воспоминания немецкого генерала / Пер. с англ. И. А. Игоревского. М.: ЗАО Центрполиграф, 2005. С. 311–312.


[Закрыть]. На индустриальный район Донбасса был возложен обширный производственный план. Вместе с тем фактически проблема удержания Донбасса касалась только этого планирования. Реальной экономической пользы из Донбасса извлечь так и не удалось, поскольку разрушения промышленных объектов были очень серьезны, а восстановление шло необычайно трудно и медленно, так что только в области добычи каменного угля обозначились некоторые успехи, тогда как добыча руды и выплавка металла не налаживались[582]582
  См.: Приложение II. Глазами противника. Сталинград // Штеменко С. М. Генеральный штаб в годы войны: От Сталинграда до Берлина. С. 594.


[Закрыть].

В частности, по советским данным[583]583
  См.: Великая Отечественная война 1941–1945. С. 816.


[Закрыть], если довоенная добыча угля в Донбассе составляла около 90 млн тонн в год, то немцы за все время добыли только 4 млн тонн (в 1942 году сюда даже приходилось завозить уголь из Верхней Силезии – 308 тыс. тонн за 7 месяцев); производство стали оказалось еще меньше – 50–70 тыс. тонн в год вместо 9 млн тонн, которые производились до войны.

С другой стороны, предоставление советской стороне возможности занять Донбасс неминуемо привело бы к тому, что, учитывая мобилизационные возможности советской экономики, в ближайшее время там вновь будет налажено промышленное производство, которое составляло 60 процентов от общей добычи угля в СССР, 30 процентов выплавляемого чугуна, 20 процентов стали, не считая развития сопутствующих отраслей по выжиганию кокса, разработке залежей гипса, мела и графита[584]584
  См.: Лелюшенко Д. Д. Москва – Сталинград – Берлин – Прага (записки командарма). М.: Наука, 1975. С. 216.


[Закрыть]. Следовательно, потеря Донбасса означала для германской армии скорое и существенное усиление противника.

18 января 1943 года начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии генерал Курт Цейтцлер (Kurt Zeitzler) впервые поставил перед Гитлером вопрос по поводу возможного оставления Донбасса. Тогда противник воспользовался разгромом 2-й венгерской армии и быстро продвигался через брешь в линии фронта между Воронежем и Ворошиловградом, окружая ГА «Дон». Однако германскому командованию удалось изыскать резервы, и фельдмаршал Манштейн предотвратил отступление из восточной части Донбасса, своевременно организовав контрудар и контрнаступление на Харьковском направлении.

Стремясь связать противника борьбой за Донбасс, советское командование в июле 1943 года организовало Изюм-Барвенковскую и Миусскую операции Юго-Западного и Южного фронтов. Советские войска 17 июля 1943 года крупными силами начали наступление в среднем течении реки Северский Донец (в полосе обороны 1-й ТА группы армий «Юг» наступали 1-я и 8-я гвардейские армии, 23-й танковый и 1-й гв. механизированный корпуса ЮЗФ), а также на реке Миус (в полосе обороны 6-й полевой армии группы армий «Юг» наступали 2-я гвардейская, 5-я ударная и 28-я армии, 2-й и 4-й гвардейские механизированные корпуса ЮФ), нанося сходящиеся удары в направлении Сталино с целью окружения донбасской группировки противника. На обоих участках советские ударные группировки глубоко вклинились в германскую оборону, но ее полный прорыв им осуществить не удалось. На участке 1-й ТА советские войска форсировали Северский Донец в полосе до 30 км юго-восточнее города Изюм, но благодаря введению в бой двух дивизий 24-го тк (17-я тд и дивизия СС «Викинг»), подошедших от Харькова, дальнейшее продвижение ударной группировки ЮЗФ было приостановлено. 6-я А, введя в бой подвижные соединения, находившиеся в качестве резерва группы армий в районе Донца (16-ю моторизованную и 23-ю танковую дивизии), также смогла остановить наступление ЮФ, локализовав вражеские силы на плацдарме протяженностью около 20 и глубиной до 15 км, на западном берегу Миуса, севернее Куйбышево. Существенную поддержку своим наземным силам в отражении советских ударов оказала немецкая штурмовая авиация.

Хотя 1-й танковой и 6-й армиям в конце июля удалось временно задержать наступление противника, Манштейн свидетельствует, что обстановка в Донбассе оставалась весьма неустойчивой[585]585
  Манштейн Э. Указ. соч. С. 550, 552.


[Закрыть]. Поэтому, после того как 17 июля ГА «Юг» окончательно прекратила проведение операции «Цитадель», командование группы решило временно снять с северного фланга крупные танковые силы, чтобы с их помощью восстановить положение в Донбассе. Манштейн подчеркивает, что временное ослабление северного фланга, вызванное этим решением, практически ограничилось лишь снятием с фронта управления 3-го тк и 3-й тд, поскольку, хотя Гитлер вновь вернул в распоряжение группы танковый корпус СС, который он предназначал для Италии, но вернул его только для контрудара в Донбассе.

Таким образом, для стабилизации положения на фронте 1-й танковой и 6-й армий были использованы управления трех танковых корпусов (3, 24, 2-й тк СС) и семь из одиннадцати подвижных соединений ГА «Юг»: одна моторизованная (16-я) и шесть танковых дивизий (3, 17, 23-я, дивизии СС «Викинг», «Мертвая голова», «Рейх»). На 200-километровом фронте 4-й ТА и оперативной группы «Кемпф» Манштейн оставил только четыре ослабленные танковые дивизии под управлением 48-го тк.

Вместе с тем, учитывая сложившуюся оперативную ситуацию, передача управления 3-го тк в распоряжение 1-й ТА и перегруппировка 3-й тд на Макеевское направление выглядят нецелесообразными (хотя фактически танковая дивизия возвращалась обратно войскам южного фланга группы армий «Юг», поскольку была изъята из состава 1-й ТА для проведения операции «Цитадель»[586]586
  См.: Ньютон С. Курская битва: немецкий взгляд. С. 97.


[Закрыть]). Это можно объяснить только стремлением Манштейна прочно стабилизировать фронт на Донце, удержать под своим контролем эсэсовский танковый корпус и одновременно одержать как можно более крупную победу на Миусе. В период с 27 июля по 1 августа 1943 года танковые соединения 2-го тк СС, подошедшие с северного фланга ГА «Юг», действуя совместно с 16-й моторизованной и 23-й танковой дивизиями, переданными под управление 24-го тк, нанесли контрудар на участке 6-й А в районе Мариновка, Успенская, против закрепившихся на плацдарме советских войск 2-й гвардейской и 28-й армий ЮФ. Манштейн с удовлетворением отмечает[587]587
  Манштейн Э. Указ. соч. С. 553.


[Закрыть], что контрудар привел к полному восстановлению положения на рубеже Миуса, причем соотношение сил в этом бою было характерным для тогдашней обстановки, что еще раз показало превосходство немецкой армии: противник имел на плацдарме не менее 16 стрелковых дивизий, 2 механизированных корпусов, 1 танковой бригады и 2 противотанковых истребительных бригад, тогда как с немецкой стороны в контрударе участвовали только 4 танковые дивизии (23-я и 3-я танковые дивизии, дивизии СС «Рейх» и «Мертвая голова»), 1 моторизованная (16-я) и 2 пехотные дивизии (111-я и 336-я). По немецким данным[588]588
  См.: Манштейн Э. Указ. соч. С. 553; Ньютон С. Курская битва: немецкий взгляд. С. 432.


[Закрыть], в ходе боев на реке Миус в период с 17 июля по 2 августа противник потерял около 18 тыс. человек пленными, 700 танков, 200 орудий и 400 противотанковых орудий (по уточненным сведениям, 732 танка, 724 полевых, противотанковых и зенитных орудия, 438 минометов). По данным российских военных историков[589]589
  См.: Россия и СССР в войнах XX века. С. 313.


[Закрыть], общие потери ЮФ в личном составе в ходе Миусской операции с 17 июля по 2 августа 1943 года не превысили 62 тыс. солдат и офицеров (из них безвозвратные потери – около 15 тыс.); ЮЗФ в ходе Изюм-Барвенковской операции с 17 по 27 июля 1943 года потерял около 39 тыс. человек, захватив и удержав при этом плацдарм протяженностью около 30 и глубиной до 8 км на западном берегу Донца.

С другой стороны, хотя переброска 3-й тд и управления 3-го тк не представляла определяющего значения для дальнейшего развития военных действий, однако это решение обнаруживает замыслы и реальную оценку обстановки со стороны германского командования. Изложенные выше доводы Манштейна приводят к однозначному выводу – в случае крупномасштабного советского наступления любое ослабление обороны на Белгородско-Харьковском направлении грозило германским войскам не только потерей Донбасса, но и окружением и полным разгромом основных сил ГА «Юг» или, по крайней мере, их крупным поражением, как это и произошло в действительности. В то же время ослабление фронта на среднем Донце и Миусе, при условии адекватного управления войсками 1-й танковой и 6-й полевой армий, могло привести только к их постепенному вытеснению из Донбасса, к чему, со слов Манштейна, он и стремился[590]590
  Манштейн Э. Указ. соч. С. 544–559.


[Закрыть]. Следовательно, если Манштейн приводит в мемуарах актуальную оценку ситуации на время июля – августа 1943 года, а не результаты своего более позднего анализа уже свершившихся фактов, то командование ГА «Юг» должно было всеми силами укреплять северный фланг, не только не снимая с него подвижных соединений ради стабилизации положения на Донце и Миусе, но, по возможности, дополнительно усиливая теми танковыми и моторизованными дивизиями, которые находились в его свободном распоряжении. Поскольку Гитлер требовал перегруппировать соединения СС для упрочения обороны в Донбассе – на южном фланге группы, то именно эти дивизии совместно с дивизией СС «Викинг» и 17-й тд следовало использовать исключительно в оборонительных целях, для локализации прорывов крупных масс советской бронетехники, чтобы не допустить окружения пехотных дивизий 1-й танковой и 6-й армий. При этом по мере прибытия частей 2-го тк СС 16-ю моторизованную и 23-ю танковую дивизии целесообразнее было перебросить на северный фланг группы, усилив 4-ю танковую армию и оперативную группу «Кемпф» на Белгородско-Харьковском направлении. В дальнейшем в силу неизбежного ослабления 1-й танковой и 6-й армий Гитлер вскоре оказался бы перед фактом потери стратегически важного района (Донбасса), но это неоднократно происходило как до, так и после на других участках Восточного фронта. Однако вся ГА «Юг» при этом могла избежать тяжелого поражения и понести гораздо меньшие потери.

Кроме того, оперативный успех в полосе 6-й А достался ГА «Юг» дорогой ценой – за все время сражения, с 17 июля по 2 августа, общие потери в личном составе превысили здесь 21 тыс. человек, а потери в бронетехнике соединений основной ударной группировки – 2-го тк СС, только за два дня боев, 30 и 31 июля, составили 105 танков, из которых 24 были уничтожены безвозвратно (около 23 процентов)[591]591
  См.: Ньютон С. Курская битва: немецкий взгляд. С. 427, 433.


[Закрыть]. Таким образом, наиболее боеспособные танковые дивизии ГА «Юг» оказались вновь (сразу же после операции «Цитадель») серьезно ослаблены накануне мощного наступления противника.

По-видимому, Манштейн был еще не готов полностью разочаровать Гитлера, а также не способен отказаться от своего оперативного почерка – маневренной обороны с чередованием отступлений и контрударов. Причем существовал еще один фактор влияния, о котором Манштейн умалчивает, – командование ГА «Юг» оказалось совершенно не подготовлено к наступлению противника на Белгородско-Харьковском направлении, не ожидало его и даже не пыталось заранее дополнительно усилить оборону на данном участке фронта, который сам Манштейн называет «ключом к решению оперативной задачи». Однако это объяснялось не ошибками Гитлера, а заблуждениями самого фельдмаршала Манштейна, которые вновь были связаны с влиянием генерала Германа Гота (Hermann Hoth).

Так, Манштейн отмечает[592]592
  Манштейн Э. Указ. соч. С. 552.


[Закрыть], что командование ГА «Юг» надеялось в ходе операции «Цитадель» разбить противника настолько, чтобы рассчитывать на этом фронте на определенную передышку, однако эта надежда оказалась роковой для развития обстановки на северном фланге группы, так как противник начал наступление раньше, чем его ожидали: «Если это было, следовательно, ошибкой, то она была обусловлена позицией Гитлера, утверждавшего, что абсолютно необходимо удерживать Донбасс». Как видно, Манштейн винит Гитлера в ослаблении обороны Белгородско-Харьков ского направления, хотя ранее утверждает (см. выше), что временное ослабление северного фланга, вызванное указанным решением (перегруппировать силы для удержания Донбасса), практически ограничилось лишь снятием с фронта управления 3-го тк и 3-й тд. Такая перегруппировка не могла кардинальным образом повлиять на последующее развитие обстановки, поэтому решающим обстоятельством стало не перемещение этих небольших сил, а то, что генерал Герман Гот был уверен в достижении фактических целей операции «Цитадель». Он считал, что благодаря проведению операции «Цитадель» согласно его плану войска ВорФ настолько ослаблены, что в ближайшее время не смогут организовать крупное наступление на фронте 4-й ТА. По воспоминаниям начальника штаба 4-й ТА генерала Фридриха Фангора (Friedrich Fangohr)[593]593
  См.: Ньютон С. Курская битва: немецкий взгляд. С. 115, 118.


[Закрыть], после сражения под Прохоровкой в штабе 4-й ТА господствовали заслуженное удовлетворение и понимание, что с победами 4-й ТА в ходе наступательной и оборонительной фазы операции германские войска почти окончательно решили вопрос с советскими стратегическими резервами.

Соответственно, вполне рассчитывая на то, что фронт 4-й ТА временно стабилизирован, а соединения оперативной группы «Кемпф» занимают сильные позиции в Белгородском укрепленном районе и под прикрытием Северского Донца, Манштейн не только не принял никаких к мер к усилению обороны северного крыла ГА «Юг», но даже, напротив, сверх необходимости ослабил его, стремясь одержать как можно более значительную победу в Донбассе. По некоторым данным[594]594
  См.: Горбач В. Указ. соч. С. 327.


[Закрыть], фельдмаршал даже предлагал Гитлеру нанести еще один контрудар против плацдарма советского ЮЗФ на западном берегу Северского Донца, но из-за резкого изменения оперативной обстановки дальнейшее обсуждение этого вопроса не потребовалось.

Здесь вновь роковым для германской армии образом сказалась некая психологическая зависимость Манштейна от мнений и оценок Гота, бывшего когда-то его непосредственным начальником (примерно такая же ситуация имела место во время Первой мировой войны в русской царской армии, поскольку, по мнению командующего Юго-Западным фронтом Алексея Брусилова, начальник Генерального штаба Алексеев всемерно старался прикрывать ошибочные решения и бездействие командующих Северным и Западным фронтами Алексея Куропаткина и Николая Эверта, так как был их подчиненным в ходе Русско-японской войны[595]595
  Брусилов А. А. Мои воспоминания: Воспоминания. Мемуары. Мн.: Харвест, 2002. С. 237.


[Закрыть]). Интересно, что результаты важнейших для Восточного фронта и германской армии операций, в которых связка Манштейн – Гот играла ведущую роль, характеризуются явным преобладанием неудач: неудачная операция по деблокированию сталинградской группировки «Зимняя гроза», неудачная наступательная операция «Цитадель», неудачная оборона Белгорода и Харькова, неудачная оборона Киева. Победой окончилось только контрнаступление в феврале – марте 1943 года. Учитывая критическое промедление войск 4-й ТА генерала Гота при решении боевых задач в ходе летнего наступления 1942 года на Воронежском направлении, неудивительно, что Гитлер назвал участие Германа Гота «неблагоприятным предзнаменованием» для исхода военных действий и в ноябре 1943 года отстранил его от командования 4-й ТА, переведя в резерв[596]596
  См.: Ньютон С. Курская битва: немецкий взгляд. С. 93.


[Закрыть]. Манштейн возражал против решения об отстранении Гота от командования 4-й ТА, а когда его возражения не были приняты, добился обещания, что Гота назначат командующим армией на Западе[597]597
  Манштейн Э. Указ. соч. С. 590.


[Закрыть] (это обещание было выполнено только в конце войны – в апреле 1945 года, когда Гота назначили командующим оборонительным районом в Арденнах. – П. Б.).

В то же время Манштейн указывает[598]598
  Манштейн Э. Указ. соч. С. 553.


[Закрыть], что радиоразведка и воздушная разведка в конце июля показали, что противник сосредоточил крупные танковые силы в районе Курского выступа, очевидно подтягивая свежие силы с центрального участка. Подготовка к наступлению была отмечена также и в излучине Донца юго-восточнее Харькова. Поэтому 2 августа командование группы доложило в ГШ сухопутных войск, что оно ожидает в скором времени начала наступления противника против северного участка ее фронта западнее Белгорода, которое, видимо, будет дополнено наступлением юго-восточнее Харькова, преследующим цель взять в клещи немецкие войска в районе Харькова и освободить путь к Днепру (к утру 2 августа уже заняла огневые позиции армейская и приданная артиллерия Воронежского и Степного фронтов, а на исходе этого дня начали выдвижение в исходные районы для наступления советские бронетанковые объединения и соединения. – П. Б.). В связи с этим командование группы просило вернуть ему дивизии, отданные группе армий «Центр», оставить танковый корпус СС для использования на северном фланге, а также распорядилось вернуть 3-й тк с 3-й тд из Донбасса в Харьков.

Штаб ГА «Центр» в сводке от 1 августа 1943 года зафиксировал[599]599
  ЦАМО РФ. Ф. 500. Оп. 12462. Д. 795. Л. 1 об.


[Закрыть], что усиление вражеской авиации в районе города Обоянь, выявленное воздушной разведкой в ночь с 31 июля на 1 августа, передвижения войск противника в районе Курск – Суджа – Тим, а также установление связи между его 38-й и 5-й гвардейской танковой армиями, наряду с агентурными данными, указывают на подготовку операции против левого крыла ГА «Юг». Такого масштаба операция затронула бы также и правое крыло ГА «Центр» до города Сумы включительно. Вывод двух советских стрелковых дивизий (240-й и 340-й) на отдых и пополнение перед правым флангом 2-й полевой А можно толковать так, что противник свои позиционные дивизии готовит к предстоящим наступательным действиям. В разведывательной сводке штаба от 2 августа было указано[600]600
  ЦАМО РФ. Ф. 500. Оп. 12462. Д. 795. Л. 12 об.


[Закрыть], что, по показаниям военнопленных, командир 232-й сд 38-й А ВорФ генерал Иван Улитин в конце июля ходил по позициям и говорил бойцам, что в ближайшие дни начнется наступление с целью перехвата железной и шоссейной дорог восточнее города Сумы, а вышестоящее командование обещало танковую поддержку и, кроме того, прибыли еще три свежие стрелковые дивизии.

Хотя последняя информация распространялась советским командованием намеренно, в рамках маскировочного маневра на правом крыле ВорФ, но это все равно обнаруживало подготовку войск фронта к наступлению и район наступления – северное крыло ГА «Юг» на стыке с ГА «Центр».

Как видно, германская разведка и командование групп армий достаточно верно раскрыли общий замысел противника, но ошиблись во времени его осуществления. Так, в разведывательной оценке действий и намерений противника перед фронтом групп армий «Центр», «Юг» и «Север», подготовленной штабом ГА «Центр» 2 августа 1943 года[601]601
  ЦАМО РФ. Ф. 500. Оп. 12462. Д. 795. Л. 15–16 об.


[Закрыть], указывается, что разведывательные данные ГА «Юг» за последние дни говорят о начале выдвижения крупных сил противника в район южнее и юго-западнее Курска. Это наступление, начало которого ожидается приблизительно через две недели, правым флангом нацелено на 7-й ак 2-й А, а левым флангом – севернее Харькова, с целью нанести сильный удар по глубокому северному флангу ГА «Юг».

Следовательно, немцами была допущена критическая ошибка в определении вероятных сроков начала наступательных операций Красной армии на Белгородско-Харьковском направлении, основной причиной которой стал самообман Гота и Манштейна по поводу ослабления войск ВорФ в результате проведения операции «Цитадель» и, соответственно, продолжительности восстановления их ударной силы. Допущенная ошибка не позволила немцам эффективно использовать небольшую оперативную паузу, возникшую после прекращения операции «Цитадель», для того чтобы максимально укрепить оборону на Белгородско-Харьковском направлении, так что все меры, принятые в связи с предполагаемым вражеским наступлением, слишком запоздали.

Вместе с тем следует также заметить, что иллюзия частного оперативного успеха, достигнутого в результате операции «Цитадель», овладела не только Готом и Манштейном, но и высшим германским командованием. Так, 25 июля 1943 года, во время очередного совещания, Гитлер высказал генералу Вальтеру Варлимонту (Walter Warlimont) свое ощущение, что доклад Сталина, посвященный провалу операции «Цитадель», свидетельствует о намерении русских отказаться от собственного широкомасштабного наступления[602]602
  См.: Штеменко С. М. Генеральный штаб в годы войны: От Сталинграда до Берлина. С. 228.


[Закрыть].

Советская военная пропаганда верно отметила и такой фактор, что необходимость политической работы с войсками потребовала от германского командования лгать своим солдатам, преувеличивая результаты операции «Цитадель», которая якобы на долгое время парализовала активность русских на Белгородском направлении, и эта ложь естественным образом привела к снижению боеготовности в войсках немецкой 4-й ТА.