Текст книги "Жизнеописания византийских царей"

Царствование Романа

1. В 6428 году, восьмом индикте, шестого января, в день святого крещения, венчает Роман свою жену Феодору. Семнадцатого мая в день праздника святой пятидесятницы венчает Роман руками царя своего сына Христофора[1]1
  Феодора провозглашается императрицей 6 мая 920 г. Христофор, по расчетам С. Рэнсимена, должен был получить корону в мае следующего года.


[Закрыть], и лишь вдвоем шли они в этой процессии. В июле месяце восьмого индикта, в воскресенье свершилось стараниями Романа единение церкви, и объединились все митрополиты и клирики, разделенные патриархом Николаем и Евфимием[2]2
  Речь идет о продолжавшемся в течение пятнадцати лет расколе в византийской церкви, вызванном вопросом о четвертом браке императора Льва VI (см. с. 153). На соборе, созванном в июле 920 г., сторонники Евфимия и Николая объединились (сам Евфимий скончался в 917 г.). Участники собора не осудили последний брак Льва, но по требованию Николая подтвердили запрещение четвертого брака в принципе. Решения собора были закреплены в изданном Николаем «Томе единения» (Nicholas I Patriarch of Constantinople. Miscellaneous Writings / Greek Text and English Translation by Westerink L. Dumbarton Oaks, 1981. N 200).


[Закрыть].

2. Восьмого февраля, девятого индикта[3]3
  921 г.


[Закрыть] Роман изгнал на остров Антигона Стефана, сына Каломарии, обвиненного в посягательстве на царскую власть, и постриг его в монахи вместе с его людьми Феофаном Тихиотом и Павлом Орфанотрофом.

3. Совершил царь выход в тривуналий[4]4
  Тривуналий – одна из палат Большого дворца, в которой император устраивал приемы во время праздничных выходов (см.: Беляев В. Byzantina... СПб., 1891. Т. 1. С. 112 и след.).


[Закрыть], куда собрались все, кто носил оружие. Произведя смотр, Роман вместе с Константином вдруг с большой поспешностью вернулись во дворец, ибо раскрыт был человеком Арсения заговор этого Арсения и манглавита Павла. Их били, лишили имущества и сослали. А распорядителем всех дел был тогда пресвитер Иоанн, ректор, который назначил Льва, человека Арсения, евдомарием и приблизил его к царю. Царь Роман сделал своим зятем и женил на дочери Агафе Романа, сына Льва Аргира (я уже упоминал его), был он широкоплеч, отличался красотой тела, статью, умом, а особенно милосердием, щедростью, добротой и простотой.

4. Был у патрикия Никиты некий родственник, Рендакий Элладик, мужлан и отцеубийца, преследовавший и желавший убить отца. Спасаясь от сына, тот сел на корабль и пустился в плавание, но был захвачен критскими сарацинами. Пользуясь полной свободой, Рендакий разграбил отцовское имущество и, явившись в город, искал убежища в Великой Божией церкви. Царь Роман, узнав о его бесчинстве и грабеже, решил извлечь его из церкви и наказать. Рендакий же составил подложные письма к болгарам и решил к ним бежать, однако был схвачен, уличен, лишен имущества и глаз.

5. После смерти доместика Адралеста, когда болгары снова дошли до Катасирта, доместиком схол назначается Пофос Аргир, муж отменный и опытный. Он приблизился во главе тамги к Фермополю, послал в разведку топотирита Михаила, сына Моролеона. Тот неожиданно наткнулся на засаду болгар, многих убил, но и сам был ранен и скончался по возвращении в город[5]5
  Новое болгарское нашествие на Катасирт и выступление вновь назначенного доместика схол Пофоса Аргира относится, по-видимому, к 921 г. (см.: Златарски Н. История... Т. 1. Р. 2. Бел. 420 сл.; Божилов И. Цар Симеон, С. 137).


[Закрыть].

6. С помощью нотария Феоклита был в то время раскрыт заговор против царя Романа, составленный сакеларием и начальником монетного двора Анастасией, китонитом Феодоритом, нотарием царского фиска Димитрием, Николаем Кувацей и протокаравом Феодотом, которые выступали за царя Константина. Их уличили, били, провели через город и отправили в ссылку. Феодорит же был бит отдельно во дворце в Триконхе [167] и тоже сослан. Сакелария же Анастасия постригли в монастырь Елегмов, где он и скончался[6]6
  События относятся к тому же 921 г. Это был последний заговор, направленный против Романа Лакапина.


[Закрыть].

7. Под этим предлогом Роман оттеснил царя Константина на второе место, себя же поставил на первое. Он сделал это, боясь заговоров и гибели, к которой они ведут, но при этом совершил (о дела человеческие!) клятвопреступление, ибо прежде клялся, что не провозгласит себя первым самодержцем перед Константином.

8. Симеон снова выступил войной против ромеев. Он послал множество болгар во главе с хаганом, миником[7]7
  Хаган (правильнее Кавхан), миник – наименования болгарских военных титулов. Вероятней всего, наш автор принимает их за личные имена.


[Закрыть] и другими с приказом как можно скорее двигаться к городу. Пройдя через горы, они подступили к Манглаве. Царь Роман узнал об их приходе и, опасаясь, как бы они не сожгли дворца в Пиги[8]8
  Речь идет о дворце, построенном Василием I (см. с. 140).


[Закрыть] и побережье Стена, посылает ректора Иоанна, а также Льва и Пофоса Аргиров во главе большого отряда, составленного из воинов царских этерий и тагм. Находился с ними во главе своего войска и патрикий Алексей Муселе, друнгарий флота. Шла пятая неделя поста[9]9
  Т. е. 11—18 марта 921 г.


[Закрыть]. Они расположили свое войско в низменных и равнинных местах Пиги, но когда наверху появились вооруженные болгары и со страшными невнятными криками устремились на них, ректор Иоанн тотчас пустился в бегство, а защищавший его Фотин, сын Платипода, и многие другие были убиты. С трудом спасшийся ректор взбежал на корабль. Прибежал с оружием в руках и друнгарий Алексей Муселе, но не сумел взобраться по корабельной лестнице, упал в море со своим протомандатором и утонул. Аргиры же, Пофос и патрикий Лев, спаслись бегством в крепости. Что же до моряков и всей массы воинов, то одни, ускользнув из рук врага, утонули в море, другие стали жертвой мечей, третьи попали в руки болгар. Болгары же, не встречая сопротивления, сожгли дворец Пиги и спалили всю область Стена. Страшны неразумие и неопытность в соединении с дерзостью[10]10
  Этот поход болгар относится, видимо, к 922 г.


[Закрыть]!

9. Двадцатого февраля десятого индикта скончалась супруга Романа Феодора, и ее тело погребли в доме царя Романа, превращенном им в монастырь[11]11
  Феодора скончалась в 922 г. Монастырь, основанный Романом, – Мирелей (Scyl. 215.26 сл.).


[Закрыть]. В том же месяце венчается Софья, жена царя Христофора. Тогда же явился в город и куропалат Ивир, торжественно разодетый прошел он через агору и встречен был с великой славой и честью. И отвели его в святую церковь Мудрости Божьей полюбоваться на ее красоту, грандиозность и прекрасное убранство. Церковь нарядили и устлали золототкаными коврами и всевозможной красой и потом ввели туда Ивира. Он же, пораженный удивительными и огромными размерами храма, восхищенный его совершенной красотой, сказал, что это святое место – воистину обиталище Божие, и вернулся на родину[12]12
  Как неоднократно отмечалось, византийские авторы нередко принимали этнические наименования за личные имена. Так и в данном случае: под ивиром (т. е. грузином) имеется в виду Ашот, старший сын картлийского царя Адарнасе II. Грузинские княжества находились в то время в вассальной зависимости от Византии. Цари Картли по традиции носили титул куропалата, и Ашот после смерти отца явился в Константинополь за получением этого титула. Событие получило отражение также и в грузинских источниках, где оно датируется 923 г.


[Закрыть].

10. Снова двинулись войной болгары и, дойдя до дворца святой Феодоры[13]13
  Византийские хронисты упоминают дворец Феодоры только в этом контексте. Дворец находился, скорее всего, у оконечности Золотого Рога (см.: Janin R. Constantinople... Р. 144).


[Закрыть], предали его огню. Созвал царь Роман на завтрак начальников тагм, среди которых находился и некто Сактик. Роман увещевал и побуждал их выступить против врага и защитить отчизну. Те с готовностью согласились умереть за его царственность и за христиан. А назавтра упомянутый Сактик, вооруженный царем, показал, сколь истинны его вера и мужество. Зайдя в тыл болгарам, он напал на их лагерь и убил всех, там оказавшихся. Узнав о случившемся, болгары вернулись в [168] лагерь и в разразившейся битве заставили Сактика с немногими своими воинами отступить. Он доблестно сражался, убил множество врагов, но не смог противостоять огромной массе неприятелей, опустил поводья и обратился в бегство. При переправе через реку его конь завяз в иле, и Сактик был ранен в бедро и ягодицу. Еле-еле стараниями слуг вытащили коня из ила, и Сактик спасся во Влахерны. Его поместили в святую гробницу, но рана была смертельной, и он ночью скончался[14]14
  Время этих событий, скорее всего, осень 922 г. (см.: Божилов И. Цар Симеон. С. 138.


[Закрыть].

11. Тогда же и досточтимейший Петрона по приказу царя Романа перенес из мужского монастыря святого Мамы (расположен вблизи ворот Ксирокерка) один гроб с резными фигурами и два других без резьбы и поместил их в монастырь царя Романа, то есть Мирелей. Как говорят, в них покоится прах Маврикия и его детей.

12. Некий халд Адриан, а также армянин Тацак, человек очень богатый, по совету и наущению страгита Халдии Барды Воилы подняли восстание против царя Романа и овладели крепостью Паиперт. Доместик схол Иоанн Куркуас напал на них, схватил самых знатных, отобрал у них все имущество, ослепил, а людей бедных и неприметных отпустил на все четыре стороны. Тацак же бежал в другую надежную крепость, а получив заверения, что не претерпит зла, явился в город, был удостоен сана манглавита и жил под стражей в здании Манган. Потом он замыслил бегство, был схвачен и лишен глаз. Барду Воилу же постригли в монахи (он был другом царя, и тот пожалел его[15]15
  События относятся к 923 г. (см.: Runciman S. The Emperor Romanus... P. 70 ff.).


[Закрыть]).

13. Болгарии Симеон со всем своим войском оцепил Адрианополь, окружил город рвом и приступил к осаде; стратигом Адрианополя был в то время человек по имени Дуролев, которого правильнее было бы назвать Храброльвом[16]16
  Так мы передаем в данном случае греческие имена Μωρολεων (Дуролев) и Θυμολεων (Храбролев).


[Закрыть], сильный и славный воин, совершивший немало подвигов в битвах с болгарами. В городе кончились запасы продовольствия, начался мучительный голод (пищу достать было неоткуда), и мучимые лишениями адрианопольцы отдали и себя и стратига в руки болгар. Заполучив Дурольва, Симеон всего его опутал оковами, подверг тысячам пыток и, наконец, поступая под стать своей жестокой и звериной душе, предал тяжкой смерти. Поручив охрану города болгарам, он ушел, а те, услышав о наступлении на них ромейского войска, покинули город и отступили. И вновь стал ромейским Адрианополь[17]17
  Этот поход болгар следует датировать 923 г.


[Закрыть].

14. Лев Триполийский с большими силами и боевыми судами выступил против ромеев. Когда он прибыл на остров Лемнос, на него внезапно напали патрикий Иоанн и друнгарий флота Радин, в произошедшем сражении агаряне с Божьей помощью были разбиты, и лишь один Триполитянин едва спасся бегством[18]18
  О победе над Львом Триполийским упоминается в письме Николая Мистика к болгарскому царю Симеону: Nicholas I. Letters. Ep. 23. Р. 138.


[Закрыть].

15. В сентябре месяце второго индикта[19]19
  В тексте явная ошибка. Второй индикт соответствует 913 и 928 гг. Обе эти даты невозможны. Определению времени этого похода царя Симеона посвящено специальное приложение к цитированной уже книге С. Рэнсимена (Runciman S. The Emperor Bomanus... P. 246 ff.), который датирует события сентябрем 924 г. Н. Златарски и И. Дуйчев склоняются к 923 г. (см. об этом: Божилов И. Цар Симеон. С. 142).


[Закрыть] архонт Болгарии Симеон со всем войском двинулся на Константинополь. Он опустошил Фракию и Македонию, все пожег, порушил, повырубал деревья, а подойдя к Влахернам, попросил прислать к нему патриарха Николая и некоторых вельмож для переговоров о мире. Стороны обменялись заложниками, и первым отправился к Симеону патриарх Николай, за ним – патрикий Михаил Стипиот, а также мистик Иоанн, который в то время заправлял всеми [169] делами (ректора Иоанна уже успели оклеветать перед императором, и он, удалившись из дворца под предлогом болезни, постригся в свой монастырь вблизи Галакрин). Они принялись было беседовать с Симеоном о мире, но тот их отослал и попросил встречи с самим царем, поскольку, как утверждал, много слышал о его разумности, мужестве и уме. Царь этому весьма обрадовался, ибо жаждал мира и желал прекратить это ежедневное кровопролитие. Он отправил людей на берег Космидия соорудить в море надежную пристань, к которой могла бы подойти царская триера. Он велел обнести ее со всех сторон стенами, в середине соорудить перегородку[20]20
  «Перегородку». В тексте διατειχισμα. Может быть, имеется в виду площадка, огороженная стенами?


[Закрыть], где бы могли они беседовать друг с другом. Симеон же тем временем послал воинов и спалил храм Пресвятой Богородицы в Пиги, который соорудил император Юстиниан, и все здания вокруг, показав этим, что не мира хочет, а морочит царя пустыми надеждами. Царь же, прибыв во Влахерны вместе с патриархом Николаем, вошел в святую усыпальницу, простер руки в молитве, а потом пал ниц и, орошая слезами святой пол, просил всеславную и непорочную Богородицу смягчить несогбенное и неумолимое сердце гордого Симеона и убедить его согласиться на мир. И вот открыли они святой кивот, где хранился святочтимый омофор святой Богородицы, и, накинув его, царь словно укрыл себя непробиваемым щитом, а вместо шлема водрузил свою веру в непорочную Богородицу и так вышел из храма, обороненный надежным оружием. Снабдив свою свиту оружием и щитами, он явился в назначенное место для переговоров с Симеоном. Происходило же это в четверг девятого ноября в четыре часа дня. Явился Симеон, ведя с собой множество разделенных на отряды воинов, золотощитных и золотокопейных, среброщитных и среброкопейных, всякого цвета оружием украшенных, всех железом оснащенных. Окружив Симеона, они славили его на ромейском языке, как царя[21]21
  О претензиях Симеона на титул василевса и о «венчании» его царем см. с. 160.


[Закрыть]. Весь синклит, стоя на стенах, наблюдал за происходящим. И воистину нельзя было тогда не заметить величия души императора, не восхититься силой духа и твердостью ума, ведь он не испугался такого наплыва врагов, не оробел, не отступил, но с таким бесстрашием двинулся им навстречу, словно шел к толпе друзей и разве только душу не был готов отдать в выкуп за своих подданных. Царь первым явился к упомянутой пристани и остановился в ожидании Симеона. Стороны обменялись заложниками, и болгары тщательно обыскали пристань: нет ли там какой хитрости или засады, и лишь после этого спрыгнул Симеон с коня и вошел к царю. Поприветствовав друг друга, они приступили к переговорам о мире. Говорят, царь сказал Симеону: «Слышал я, что ты человек благочестивый и истинный христианин, однако, как вижу, слова с делами не сходятся. Ведь благочестивый человек и христианин радуется миру и любви (если Бог и есть любовь), а нечестивец и неверный – наслаждается убийствами и неправедно пролитой кровью. Если же ты (а я в этом уверен) – истинный христианин, останови неправедные убийства и нечестивые кровопролития и, сам христианин сутью и именем, заключи мир с нами, христианами, и не пожелай замарать рук христиан кровью христиан-единоверцев. Ты и сам человек, и тебя ждет и смерть, и воскресенье, и суд, и воздаяние, сегодня ты существуешь, [170] а завтра обратишься в прах[22]22
  Подобного рода аргумент выдвигается и Николаем Мистиком в одном из его многочисленных «примирительных» писем к Симеону. Николаи более конкретен, oн напоминает болгарскому царю, что тот приближается уже к шестидесятилетнему возрасту, а редко кто из людей доживает до семидесяти (Nicholas I. Letters. Ep. 29. Р. 44).


[Закрыть]. Одна болезнь уймет всю спесь. Какой ответ дашь Богу, отойдя в иной мир, за неправедные свои убийства? С каким лицом будешь взирать на грозного и справедливого судию? Если говоришь такое из любви к богатству, я накормлю тебя им досыта, только попридержи свою десницу. Возрадуйся миру, возлюби согласие, дабы и сам зажил жизнью мирной, бескровной и спокойной, и христиане избавятся от несчастий и прекратят убивать христиан, ибо негоже им поднимать меч на единоверцев». Молвил царь такое и замолчал. Устыдился Симеон и смирения, и речей его и согласился заключить мир. Поприветствовав друг друга, они разошлись, и царь ублажил Симеона роскошными дарами[23]23
  Эта знаменитая встреча двух царей осенью 924 г. дала в дальнейшем повод для многочисленных легенд и толкований. О ней в своих письмах дважды вспоминает и ее участник Николай Мистик (Nicholas I. Letters. Ep. 30, 31). Впрочем, никаких новых реальных сведений в этих упоминаниях не содержится.


[Закрыть].

16. Расскажу также о происшествии чудесном и даже для знатоков таких дел удивительном. Рассказывают, что во время беседы царей два орла с криком пронеслись над их головами, они соединились, но тотчас разделились, и один полетел к городу, а другой – в сторону Фракии. Те, кто тщательно исследует подобные вещи, сочли это дурным знаком и сказали, что не бывать меж ними согласия и мира. Симеон же, вернувшись в лагерь, поведал своим вельможам об уме и смирении царя, превознес его вид, силу и неколебимость духа.

17. Двадцать пятого декабря венчал Роман в Великой церкви своих сыновей Стефана и Константина. Другого его сына Феофилакта патриарх Николай постриг в клирики, рукоположил иподиаконом и потом назначил синкелом того, кто прежде вошел в священное сообщество в иподиаконском чине[24]24
  Сыну Романа Феофилакту было в это время (924 г.) всего семь лет. Дальние планы Романа разгадать нетрудно. По примеру своих предшественников, Роман явно предназначает сыну в будущем патриарший трон. Однако, когда в следующем году скончался Николай Мистик, Феофилакт был слишком мал, чтобы занять его пост.


[Закрыть].

18. Девятнадцатого апреля возвел Роман управляющего всеми делами мистика Иоанна в патрикии и анфипаты, чем и возбудил к нему зависть и навлек ряд обвинений.

19. Пятнадцатого мая тринадцатого индикта[25]25
  925 г.


[Закрыть] скончался патриарх Николай, владычествовавший во втором своем патриаршестве тринадцать лет. И погребли его тело в монастыре Галакрин, основанном им самим. В августе месяце поставили патриархом Стефана, митрополита Амасии, евнуха. В октябре месяце обвинен был заправлявший всеми делами мистик Иоанн, якобы покушается он на царскую власть и делает это будто по наущению патрикия и логофета Косьмы, выдавшего за него свою дочь. Поэтому его удаляют из дворца, однако позволяют туда приходить, чтобы служить царю и вместе с ним распоряжаться делами. Дело в том, что царь Роман необыкновенно любил Иоанна, так как тот мог исполнить для него любую службу, и не желал устранять его окончательно. Однако обвинители торопили царя, представили доказательства вины, царь произвел расследование и, убедившись в их истинности, собрался задержать и допросить Иоанна. Но тот, предвидя это, бежал в Монокастан и постригся в монахи. Бежал также его друг и близкий, стольник Константин, сын Воилы, который явился на Олимп и облачился в монашеское одеяние. Ведь он испытывал страх, потому что был сообщником мистика и поверенным его тайн. Патрикия же Косьму царь велел бить у орология дворца и сместить с должности. Вместо мистика Иоанна управителем назначается протовестиарий Феофан. И случилось тогда страшное землетрясение [171] в феме Фракисиев, и зияние земли огромное и ужасающее, и поглощены были селения и церкви со всеми людьми.

20. Двадцать седьмого мая пятнадцатого индикта повел свое войско против хорватов архонт Болгарии Симеон, вступил с ними в сражение, был разбит и потерял всех своих воинов[26]26
  После покорения враждебной ему Сербии царь Симеон в 926 г. послал войско против хорватов. Однако болгары потерпели в воине сокрушительное поражение (см.: Златарски В. История... Т. 1. Р. 2. С. 500 и след.). Приведенная здесь дата 27 мая 15 индикта (927 г.), согласно мнению современных исследователей, как раз и относится не к поражению болгар, а к смерти Симеона (так датирует ее и Лев Грамматик), см.: Dujcev I. Medioevo bizantino-slavo. Roma, 1971. Т. 3. Р. 200, п. 2.


[Закрыть].

21. Астроном Иоанн, увидев царя, сказал: «Господин, статуя, стоящая в арке на Ксиролофе[27]27
  Ксиролоф – один из холмов в западной части Константинополя (см.: Janin R. Constantinople... Р. 402).


[Закрыть] и обращенная на запад, – Симеона. Если отрубишь ей голову, в тот же час умрет Симеон»[28]28
  Мы уже встречались с магическими обрядами подобного рода (см. с. 69).


[Закрыть]. И ночью послал царь Роман отрубить голову статуе. В тот же час скончался Симеон в Болгарии, который погиб, охваченный безумием и терзаемый сердечной болезнью. Напрасно, преступив закон, он назначил архонтом Петра, сына от второй своей жены, сестры Георгия Сурсувула, которого оставил Симеон опекуном своих детей. Михаила же, сына от первой жены, постриг в монахи. Что же касается братьев Петра, Иоанна и Вениамина, то они еще носили болгарское платье[29]29
  В. Златарский объясняет замечание нашего автора о болгарском платье, которое носили братья Петра, следующим образом. Провозглашенный царем и воспитанный в Константинополе, Симеон во всем, в том числе в одежде, старался подражать византийскому двору. Ношение же болгарского платья Иоанном и Вениамином было своего рода протестом против «антинациональной политики» Симеона (Златарски В. История... Т. 1. Р. 2. С. 517, пр. 2). По сообщению Лиутпранда Кремонского, Вениамин настолько был обучен магии, что даже умел превращаться в волка.


[Закрыть].

22. Окружающие племена (хорваты, турки и другие), узнав о кончине Симеона, решили напасть на болгар. Болгары, мучимые страшным голодом из-за саранчи, опасались нашествия многих племен, но более всего опасались наступления ромеев. Они устроили, желая вселить страх в ромеев, совет, двинулись на них войной и пришли в Македонию. Когда же Петр и Георгий узнали, что против них собирается выступить царь Роман, они тайно отправили некоего монаха из армян именем Калокир с хрисовулом. В хрисовуле говорилось, что они желают мира с ромеями, готовы договориться и, более того, если ромеи пожелают, заключат и брачный союз. Царь с радостью встретил этого монаха и со своей стороны тотчас послал на дромоне монаха Феодосия Авука и царского клирика Константина Родосца для переговоров о мире с болгарами в Месемврии, прежде именовавшейся Меневрией (от основавшего ее фракийца Мена и Врии – названия городка у фракийцев). Правильнее же назвать город Месемврией. Послы явились к болгарам, переговорили обо всем необходимом и в обратный путь отправились сушей вместе с болгарином Стефаном. Вслед за ними пришли Георгий Сурсувул, Симеон Калутеркан, Усампс и брат жены болгарского князя Симеон. Кроме того, явились во всем своем могуществе к царю Роману его родственник Стефан, а также Маготин, Кронос и Миник[30]30
  См. прим. 7.


[Закрыть]. Увидев же дочь царя Христофора Марию, они остались ею весьма довольны и сначала составили соглашение о мире, а потом написали Петру, чтобы скорей приходил. И послан был магистр Никита, свояк Романа, чтобы встретил и привел Петра в город. А по прибытии болгарина царь Роман сел на триеру и прибыл во Влахерны, где встретил и приветствовал Петра. Сначала они побеседовали как положено друг с другом, а потом подписали мирный договор и брачное соглашение. Посредничал же и разумно устраивал дела между болгарами и ромеями протовестиарий Феофан[31]31
  См.: Doеlger F. Regesten... Bd. 1, N 612. Именно этот договор с болгарами прославляет в своей речи византийский ритор, которого некоторые исследователи отождествляют с Феодором Дафнопатом, предполагаемым автором шестой книги сочинения Продолжателя Феофана (см.: Jenkins R. The Peace with Bulgaria (927) celebrated by Theodore Daphnopates // Jenkins R. Studies on Byzantine History of the 9-th and 10-th Centuries. VR. London, 1970. Подробный анализ всех точек зрения по этому поводу см. в предисловии к последнему изданию речи: Dujcev I. On the Treaty of 927 with Bulgarians // DOP. 1978. Vol. 32. P. 219 П.).


[Закрыть].

23. Восьмого октября отправился патриарх Стефан вместе с протовестиарием Феофаном, дочерью царя Христофора Марией и всем синклитом в храм Пресвятой богородицы в Пиги, там он благословил Петра и Марию и возложил на их головы брачные венцы, дружками же были протовестиарий [172] Феофан и Георгий Сурсувул. После окончания роскошного пира и завершения торжественных брачных церемоний протовестиарий Феофан вместе с царской дочерью Марией вернулся в город[32]32
  Венчание состоялось 8 октября 927 г. Этот брак, видимо, рассматривался в Византии как «недостойный» царского величия. Во всяком случае, Константин Багрянородный считает нужным приводить всевозможные аргументы в оправдание царя Романа, согласившегося на этот брак (см.: DAI 13.147). Согласно Лиутпранду (Liutpr. Legatio, p. 184), византийцы оправдывали этот брак тем обстоятельством, что отец невесты – Христофор не был порфирородным императором.


[Закрыть]. На третий же день брака устроил царь Роман роскошное пиршество на пристани в Пиги, украсив его шелковыми тканями, у пристани же стоял царский дромон. Угощался там Роман вместе с болгарином Петром, зятем Константином и сыном Христофором. Болгары настоятельно потребовали, чтобы прежде славословили Христофору, а потом уже Константину, царь подчинился их требованиям, и все сделали так, как они просили[33]33
  Порядок следования имен в аккламациях (прославлениях императоров) должен был отражать их реальное место в императорской иерархии. Впрочем, согласно дошедшим до нас документам, сын Романа Христофор «опередил» Константина уже в период между апрелем 922 и декабрем 924 г. (см.: Ostrogorsky G. Geschichte... S. 225, Ann. 1).


[Закрыть]. По окончании всех брачных церемоний собралась Мария с мужем своим Петром отправиться в Болгарию, а родители вместе с протовестиарием Феофаном сопровождали ее до Евдома. А когда настало время прощаться, дочь залилась потоками слез, как бывает при расставании с любимыми и близкими сердцу. Они приветствовали зятя, отдали в его руки дочь и вернулись во дворец. Мария же, отданная болгарам, отправилась в Болгарию в радости и печали: в печали, потому что лишилась любимых родителей, царских покоев и близости своих родных, в радости – что соединилась с царственным мужем и провозглашена болгарской владычицей. И отправилась она, увозя всевозможное богатство и бесценную утварь.

24. В то время магистр и доместик схол Иоанн Куркуас, который успешно чуть ли не со времени провозглашения царя Романа командовал ромейским войском и непрестанно воевал ассирийцев, разорял их города, крепости, селения, деревни и брал пленных, начал всякими способами нападать, грабить и предавать погибели знаменитую, славную, укрепленную и сильную крепость Мелитину в Сирии. Он предал огню окружающие селения и деревни, а саму неодолимую и непобедимую крепость осадил и окружил гелеполами, при этом привел в полное отчаяние ее защитников, не знавших, что им делать. Не раз и не два отправляли они послов к доместику с просьбой дать им заверения, и в конце концов умный, рассудительный доместик схол Иоанн Куркуас, видя слезы, жалобы и несчастную их судьбу, пошел, как это свойственно людям, им навстречу и дал заверения. Эмиром Мелитины был в то время внук Амра Апохапс, а стратигом благороднейший и богатый Апосалаф. Они были приняты доместиком, и он отправил их к самодержцу. Заключив мирное соглашение, они вернулись на родину[34]34
  См.: Doеlger F. Regesten... Bd. 1, N 613 (927—928 гг.) А. Васильев датирует это соглашение 931 г. (Васильев А. Византия и арабы. Т. 2. С. 234 и след.).


[Закрыть]. С тех пор воевали они вместе с ромеями против своих соплеменников агарян и во время триумфов входили в город с ромеями, ведя пленных агарян. И было это и странно и удивительно и свидетельствовало о злой судьбе безбожных агарян. Однако, когда Апохапс, человек умный и рассудительный, скончался, жители Мелитины нарушили мир. И вот снова двинулись на них войной доместик схол Иоанн Куркуас с фемами и тагмами и Мелий с армянами. Ежедневно совершая нападения и вылазки, в непрерывных набегах захватывая добычу и пленных, они довели Мелитину до такой крайности, что едва ее полностью не разрушили и не сравняли с землей[35]35
  Взятие Мелитины произошло 19 мая 934 г. Об этом событии сообщается также в арабских источниках. Когда изнемогающие от голода и жажды арабы согласились на переговоры с Иоанном Куркуасом, последний распорядился разбить две палатки, на одной из которых был водружен крест. Арабы, согласившиеся принять христианство, должны были явиться к палатке с крестом; желавшие сохранить мусульманство отправлялись ко второй. Первым было обещано сохранение семьи и имущества (см.: Васильев А. Византия и арабы. Т. 2. С. 234 и след.).


[Закрыть]. Причем не только ее, но и соседние города, а также плодородные, богатые области, приносящие большие доходы. И вот царь превратил эту Мелитину в кураторию[36]38
  Куратории – собственно императорские домены, часто включавшие в себя целые области, которые платили налоги в царскую казну или поставляли припасы для дворцового хозяйства. Образованием таких кураторий активно занимался уже Василий I.


[Закрыть] и заставил ее платить ежегодно многотысячную дань золотом и серебром. [173]

25. Обвинен был магистр Никита, тесть царя Христофора, ибо советовал зятю выступить против отца и лишить его царства. Его удалили из города, постригли в монахи и сослали в собственное имение.

26. Пятнадцатого июля шестого индикта скончался патриарх Стефан, пробывший патриархом два года одиннадцать месяцев. Четырнадцатого декабря приводят Трифона, монашествовавшего в Опсикии, монаха, известного благочестием и святостью, и рукополагают патриархом на определенный срок, пока не подрастет Феофилакт, сын Романа, которого собирались рукоположить константинопольским патриархом[37]37
  События относятся к 928 г. (см. прим. 24).


[Закрыть].

27. Двадцать пятого числа того же месяца начались невыносимые холода, и леденела земля сто двадцать дней. Из-за этого начался страшный голод, какого раньше никогда не бывало, а отсюда и неисчислимые смерти, так что живые не успевали хоронить мертвых. Видя, сколь невыносима эта беда, царь Роман выказывал заботу, достойную своей сострадательной и милосердной природы, и щедрым милосердием смягчал лишения, причиняемые голодом. Он закрыл дверями и деревянными щитами портики, чтобы не проникали к беднякам снег и холод, и соорудил в каждом из них комнатушки. При этом он распорядился ежемесячно раздавать поселившимся там беднякам серебряную монету, а кроме того, распределять каждый месяц среди бедняков тримисии[38]38
  Тримисия – название византийской монеты.


[Закрыть] в церквах, так чтобы нищим и в комнатушках и в церквах раздавалось общим счетом двенадцать тысяч чеканной серебряной монеты. Но не только это измыслила в заботах о бедняках сострадательная душа императора. Ежедневно, по его велению, обедали с ним три бедняка, получавшие по номисме. По четвергам же и пятницам обедали с ним три бедных монаха, и каждый получал по чеканной номисме. Ну а что совершалось во время монастырских трапез – тоже его дело. Два рода пищи доставлял и себе и сотрапезникам: одну – обычную, питающую тело, и другую, ублажающую душу радостью речей, внимая которым, он терзался душой и испускал потоки слез. Ну а кто поведает о вере, кою питал он ко всем монахам, особенно же к прославившимся святостью и благочестием? Всякому встретившемуся ему преданному и добродетельному монаху, заливаясь слезами, рассказывал он о своих делах. Преданный вере и православию, он щедро украшал все церкви города роскошными покрывалами и светильниками. Не забывал посылать он и ежегодной роги монахам – обитателям гор на Олимпе, на Комине, на Золотой скале, на горе Варахейской[39]39
  Перечисляются известные монашеские центры в Византии.


[Закрыть]; он пекся и заботился о них, а знаменитых деяниями и размышлениями звал к себе и вкушал благоречие их молитв. Но не только это. Он не забывал доставлять Божиим затворникам – обитателям крохотных келий и всем монастырям ежегодную рогу, которую положил. Мы рассказали лишь малую толику из многих его благих дел и подвигов милосердия.

28. Против болгарина Петра стал строить козни его брат Иоанн и другие вельможи Симеона. Они были изобличены, Иоанн бит и заключен в тюрьму, остальные же подвергнуты серьезным наказаниям. Петр сообщил об этом царю Роману, и царь послал монаха Иоанна, обладателя сана ректора, под предлогом обмена пленными, а на самом деле, чтобы [174] забрать Иоанна и привести его в Константинополь. Так все и произошло. Он забрал Иоанна на корабль и из Месемврии прибыл в город. Когда же вскоре тот, скинув монашеское платье, захотел жениться, царь дал ему дом, много всякого имущества и жену, свою землячку, родом из Армениака. Он также устроил ему пышную свадьбу в доме кесаря, дружками на которой были царь Христофор и ректор монах Иоанн[40]40
  Эти события имели место в 928 г. (см.: Златарски В. История. ..T.I. P. 2, С. 536 сл.).


[Закрыть].

29. И монах Михаил, тоже брат Петра, имея в мыслях захватить власть над Болгарией, поднял бунт в одной из болгарских крепостей. И стеклись к нему отложившиеся от Петра скифы. А после завершения его жизни вторглись они в ромейские земли, так что прошли от Макетиды через Стримон в Элладу и к Никополю и все кругом разорили[41]41
  Подробно свидетельства о восстании Михаила (930 г.) разбираются в специальном приложении к «Истории» В. Златарского (см.: там же. С. 837—840).


[Закрыть]. Никополь же назван так в честь победы, которую Август одержал над Антонием и Клеопатрой и покорения римлянами Египетской державы[42]42
  Этимология названия города Никополя – «город победы». Никополь был основан в 30 г. Октавианом Августом через год после победы при Акции.


[Закрыть].

30. Второго марта рухнул карниз, украшавший колонны, стоящие в ряд на форуме, и убило шесть человек. Случился большой и страшный пожар в портике форума, вблизи храма пресвятой Богородицы, так что сгорели на форуме все свечные и меховые лавки вплоть до Психи[43]43
  В восточной части форума Константина стояло двенадцать колонн из порфирного мрамора, украшенных статуями (о квартале Психа вблизи Форума см.: Janin R. Constantinople... Р. 384). В нашем переводе «карниз» – собственно, антаблемент. Г. Литаврин переводит это слово, встречающееся у Константина Багрянородного, – «капитель» (см.: Развитие этнического самосознания. С. 290).


[Закрыть].

31. Скончался царь Христофор в августе месяце четвертого индикта. Его отец рыдал и бил себя в грудь больше, нежели положено у египтян, ибо вошел уже в старческий возраст, а остальные его дети еще пребывали в младенчестве. И останки его были похоронены в упомянутом монастыре его отца[44]44
  Христофор скончался в августе 931 г. Он был любимым сыном Романа, которому тот предназначал завещать царскую власть. Самому Роману в то время уже было примерно шестьдесят лет. У Романа было четыре сына и столько же дочерей. Сыновья его (кроме старшего, Христофора) родились между 912 и 917 гг. и, таким образом, находились в юношеском или подростковом возрасте. Христофор к моменту восшествия на престол Романа уже был женат (см.: Runciman S. The Emperor Romanus... P. 63).


[Закрыть].

32. По окончании установленного срока в августе месяце третьего индикта низложили патриарха Трифона. Он ушел в свой монастырь и скончался, а церковь осиротела на один год и пять месяцев из-за юного возраста сына Романа Феофилакта, ибо царь, как уже говорилось, хотел поставить его патриархом[45]45
  По примеру своих предшественников, Василия I и Льва VI, Роман готовил младшего сына Феофилакта (родился в 917 г.) для патриаршьего трона (см. прим. 24). Однако сменивший Николая Мистика патриарх Стефан скоропостижно умер, когда Феофилакту было всего одиннадцать лет. Следующий патриарх Трифон был назначен «на время», т. е. до того, как Феофилакт достигнет надлежащего возраста. Отсюда, видимо, упоминание «установленного срока» (τον ρητον χρονον в комментируемом пассаже. Однако когда Трифона в 930 г. низложили, Феофилакту было еще только тринадцать лет, и Роман ждал еще полтора года, пока он решился провозгласить сына патриархом. По сообщению Скилицы (Scyl. 226. 26 сл.), Трифон не пожелал добровольно оставить свой пост, и его принудили к этому с помощью хитрости.


[Закрыть].

33. Некий обманщик Василий, македонянин, выдал себя за Константина Дуку и привлек к себе многих людей. Он был схвачен турмархом Элефантином из Опсикия, доставлен в Константинополь и лишен эпархом Петром одной руки. Потом, улучив момент, он снова является в Опсикий и, приладив себе медную руку вместо отрубленной и изготовив огромный клинок, стал повсюду расхаживать и снова морочить нищую братию, будто он и есть Константин Дука. Увлекая их за собой, он учинил великий мятеж против Романа. Захватив крепость под названием Платея Петра, он сложил там всевозможные съестные припасы, принялся совершать оттуда набеги и грабить округу. Царь послал войско и схватил Василия вместе с его людьми. Приведя в город, его стали допрашивать и бить, чтобы он выдал сообщников, если такие имеются. Он же ложно оговорил многих важных людей, будто они заодно с ним. Его уличили в том, что в его словах нет и доли правды, и отдали в Амастриан на съедение огню[46]46
  Восстание Василия Медная Рука датируется временем около 932 г. Самозванец Василий выдает себя за Константина Дуку, поднявшего мятеж в 913г., см. с. 160. Амастриан, на котором был казнен Василий, – один из константинопольских форумов (см.: Janin R. Constantinople... 72 siuv.).


[Закрыть].

34. Второго февраля шестого индикта рукополагается патриархом упомянутый царский сын Феофилакт, во всем наследовавший благородный дух отца и благодаря своей учености готовый к предстоящим свершениям. Явившиеся из Рима местоблюстители принесли синодальное постановление по поводу его рукоположения. Они и возвели его на патриарший трон[47]47
  См.: Gay J. L’Italie... P. 221. Авторитет римского папы потребовался Роману для придания акции избрания юного патриарха большего веса и для подавления церковной оппозиции. Из четырех легатов, присланных папой, – два были епископами. Сообщение об этом имеется у Лиутпранда Кремонского (Liutpr. Legatio, p. 209 sq.). Время событий – 933 г.


[Закрыть]. [175]

35. Упомянутая внучка царя Романа Мария, жена Петра болгарина, часто приезжала из Болгарии в город навестить отца и деда. В последний раз явилась она с тремя детьми, когда уже скончался ее отец Христофор. Получив большое богатство от деда, она с честью отправилась назад.

36. Царь Роман женил сына Стефана на дочери Гавалы, внучке Катакила, именем Анна. Помимо брачного венца возложен был на нее и царский.

37. Первый поход турок против ромеев случился в апреле седьмого индикта. Они дошли до города и увели в плен всех жителей Фракии. И вот отправился протовестиарий патрикий Феофан, распоряжавшийся всеми делами, произвести обмен пленными. Он весьма умно обошелся с турками и заслужил их похвалу и восхищение. Царь же Роман проявил великодушие и человеколюбие и не пожалел никаких денег для освобождения пленных[48]48
  Под турками здесь, как и в большинстве других случаев, имеются в виду угры (венгры). До сих пор угры выступали главным образом в качестве союзников Византии в борьбе с болгарами. Когда царь Симеон натравил на них печенегов, они под натиском последних снялись с мест своего обитания в Северном Причерноморьи, перешли Карпаты и заняли территории, на которых живут до сих пор. Ослабление Болгарии поставило Византию лицом к лицу с новым противником – уграми, которые в течение Х века неоднократно нападали на империю. Греческие хроники единогласно датируют первое нападение угров 934 г. Сопоставление всех данных источников об этом событии см.: Runciman S. The Emperor Roinanus... Р. 103.


[Закрыть].

38. Царь Роман женил младшего сына Константина на Елене из армениакского рода, дочери патрикия Адриана, а после ее смерти в феврале сочетал его с другой женой именем Феофано, происходящей из рода известного Мамы.

39. Одиннадцатого июня четырнадцатого индикта[49]49
  Т. е. 941 г.


[Закрыть] на десяти тысячах судов приплыли к Константинополю росы, коих именуют также дромитами, происходят же они из племени франков[50]50
  Псевдо-Симеон (Ps.-Sym. 707.6) объясняет название русских дромитами следующим образом: «Дромитами они назывались потому, что обладали способностью быстрого передвижения» (от греч. δρομος – «бег»). А. Васильев утверждает, что название происходит от моста в устье Днепра, откуда русские отправлялись в свои набеги на. Константинополь (см.: Vasiliev А. The Second Russian Attack on Constantinople // DOP. 1959. Vol. 6. P. 219; ср.: Николаев В. Свидетельство хроники Псевдо-Симеона о Руси – дромитах и поход Олега на Константинополь в 907 г. // ВВ. 1981. Т. 42. С. 151).


[Закрыть]. Против них со всеми дромонами и триерами, которые только оказались в городе, был отправлен патрикий[51]51
  Имеется в виду патрикий Феофан, см. выше.


[Закрыть]. Он снарядил и привел в порядок флот, укрепил себя постом и слезами и приготовился сражаться с росами. Когда росы приблизились и подошли к Фаросу (Фаросом называется сооружение, на котором горит огонь, указующий путь идущим в ночи), патрикий, расположившийся у входа в Евксинский понт (он назван «гостеприимным» по противоположности, ибо был прежде враждебен для гостей из-за постоянных нападений тамошних разбойников; их, однако, как рассказывают, уничтожил Геракл, и получившие безопасность путешественники переименовали понт в «гостеприимный»[52]52
  «Евксинский» означает в переводе «гостеприимный», «враждебный» – в греческом тексте κακοξεινος (досл. «дурно расположенный к гостям»).


[Закрыть]), неожиданно напал на них на Иероне, получившем такое название из-за святилища, сооруженного аргонавтами во время похода. Первым вышедший на своем дромоне патрикий рассеял строй кораблей росов, множество их спалил огнем, остальные же обратил в бегство. Вышедшие вслед за ним другие дромоны и триеры довершили разгром, много кораблей потопили вместе с командой, многих убили, а еще больше взяли живыми. Уцелевшие поплыли к восточному берегу, к Сгоре. И послан был тогда по суше им наперехват из стратигов патрикий Варда Фока с всадниками и отборными воинами. Росы отправили было в Вифинию изрядный отряд, чтобы запастись провиантом и всем необходимым, но Варда Фока этот отряд настиг, разбил наголову, обратил в бегство и убил его воинов. Пришел туда во главе всего восточного войска и умнейший доместик схол Иоанн Куркуас, который, появляясь то там, то здесь, немало убил оторвавшихся от своих врагов, и отступили росы в страхе перед его натиском, не осмеливались больше покидать свои суда и совершать вылазки. Много злодеяний совершили росы до подхода ромейского войска: предали огню побережье Стена, а из пленных одних распинали на [176] кресте, других вколачивали в землю, третьих ставили мишенями и расстреливали из луков. Пленным же из священнического сословия они связали за спиной руки и вгоняли им в голову железные гвозди. Немало они сожгли и святых храмов. Однако надвигалась зима, у росов кончалось продовольствие, они боялись наступающего войска доместика схол Куркуаса, его разума и смекалки, не меньше опасались и морских сражений и искусных маневров патрикия Феофана и потому решили вернуться домой. Стараясь пройти незаметно для флота, они в сентябре пятнадцатого индикта[53]53
  Т. е. 15 сентября того же 941 г. (индикт у византийцев начинался с сентября).


[Закрыть] ночью пустились в плавание к фракийскому берегу, но были встречены упомянутым патрикием Феофаном и не сумели укрыться от его неусыпной и доблестной души. Тотчас же завязывается второе сражение, и множество кораблей пустил на дно, и многих росов убил упомянутый муж. Лишь немногим удалось спастись на своих судах, подойти к побережью Килы и бежать с наступлением ночи. Патрикий же Феофан, вернувшийся с победой и великими трофеями, был принят с честью и великолепием и почтен саном паракимомена[54]54
  О походе русских 941 г. сохранились свидетельства ряда византийских источников, а также упоминания Лиутпранда Кремонского и арабского писателя аль-Масуди. Рассказывается о походе и в «Повести временных лет». Детальному изложению всех событий похода посвящена специальная глава книги М. В. Левченко (см.: Левченко М. Очерки... С. 128 и след.).


[Закрыть].