Текст книги "Рыцарь Таверны"

Глава 10. Побег

Осторожно ступая и прислушиваясь к малейшему шороху, двое приговоренных спустились на второй этаж. Ничто не возвещало об опасности, и только достигнув второго этажа, они услышали голоса в комнате стражников внизу. Криспин перегнулся через перила и глянул вниз в холл.

– Судьба благосклонна к нам, Кеннет, – прошептал он. – Эти дураки сидят при закрытых дверях. Пошли. Но Кеннет взял его за рукав.

– А что если дверь откроется, когда мы будем проходить мимо?

– Кто-то умрет. Но я молю Бога, чтобы этого не произошло. Мы должны рискнуть.

– Неужели нет другого выхода?

– Почему? Есть, – съязвил Криспин. – Мы можем торчать здесь, пока нас не схватят. Но, клянусь честью, я дожидаться не стану. Пошли!

Он потащил юношу за собой.

Они ступили на верхнюю ступеньку лестницы, когда тишина в доме вдруг была нарушена громким стуком в наружную дверь. Тут же, – как будто ждали этого, – внизу послышался шум шагов и грохот опрокинутого стула, затем холл осветился желтоватым светом и наружная дверь распахнулась.

– Назад, – коротко бросил Геллиард, – Назад! Они успели спрятаться как раз вовремя.

– Все в порядке? – послышался голос, в котором Криспин без труда узнал полковника Прайда. – Священник посетил осужденных?

– Мастер Тонелей до сих пор у них.

В холле Криспин разглядел фигуру полковника и еще троих, приехавших с ним. Но их он видел только мельком, полковник торопился.

– Пойдемте, господа, – пригласил он кого-то. – Посветите мне. Я хочу увидеть их – по крайней мере одного, прежде чем он умрет. Если бы я мог… то… Веди, дружок!

– О Боже! – выдохнул Кеннет, глядя, как солдат поднимается по ступенькам. Криспин пробормотал страшное проклятие. Сначала ему показалось, что у них не остается иного выхода, как стоять и ждать, пока их снова схватят. В голове промелькнула мысль, что их пятеро, а он один – его спутник не был вооружен.

Криспин быстро оценил ситуацию и огляделся вокруг. Света было мало, но у него было острое зрение, а мысль подстрекала близость опасности. Какое-то чувство подсказало ему, что в шести шагах от них должна быть дверь, и если Небу будет угодно, чтобы она была открыта, то они смогут за ней укрыться. В его лихорадочно работающем мозгу промелькнула также мысль, что в комнате может кто-то находиться. Придется рискнуть. Кеннет стоял, парализованный ужасом, глядя на приближающуюся опасность.

Затем около уха раздался яростный шепот:

– Ступай тихо, если тебе жизнь дорога!

Тремя скользящими бесшумными шагами Криспин достиг двери, о существовании которой он скорее догадался, чем обнаружил. Он быстро провел по ней рукой, пока не нащупал ручку. Он осторожно нажал ее, и дверь поддалась. Кеннет был уже рядом с ним. Он оглянулся назад.

На противоположной стене отражался яростный свет лампы в руках одного из стражников. Еще мгновение, и он поднимется по лестнице, свернет за угол и обнаружит их. За эти несколько секунд Криспин успел открыть дверь, впихнуть туда своего спутника и тихо прикрыть ее за собой. Комната была пуста, в ней даже почти не было мебели, и Криспин облегченно вздохнул.

Мимо двери тяжело прогремели шаги, послышалось позвякивание доспехов, а в узкую щель под дверью просочился свет от лампы. Затем он исчез, и шаги исчезли в отдалении.

– Окно, сэр Криспин! – радостным, возбужденным шепотом сказал Кеннет. – Окно!

– Нет, – спокойно ответил Криспин. – Слишком высоко, и потом на улице светло, и мы окажемся не в лучшем положении. Подожди!

Он прислушался. Шаги свернули за угол к лестнице, ведущей наверх. Он приоткрыл дверь.

– За мной! – скомандовал Криспин, и, обнажив меч, кошкой выскользнул в коридор.

Они снова подкрались к лестнице и посмотрели вниз. Дверь в комнату стражников была приоткрыта, и они уловили обрывки разговора. Но Криспин не раздумывал. Если бы дверь была раскрыта настежь, это бы его тоже не остановило. Нельзя было ждать ни секунды. Медленно, опираясь на каменные перила, они начали спускаться. Кеннет следовал за Геллиардом с побелевшим лицом и комком в горле.

Они повернули за угол и начали самую опасную часть пути. Им нужно было преодолеть всего с десяток ступенек, но у подножья лестницы находилась комната стражи, и свет через приоткрытую дверь освещал ближайшие ступеньки. Одна из ступенек скрипнула, и в их напряженных ушах этот звук прозвучал, как пистолетный выстрел.

Они были всего в трех ступеньках от комнаты и отчетливо различали голоса стражников, когда Криспин внезапно остановился и указал через холл на едва различимую в темноте дверь. Это была та комната, в которой он разговаривал с Кромвелем, и сейчас ее местоположение навело его на одну мысль. Он решил направиться к ней.

Юноша проследил направление его руки и кивнул в знак понимания. Они спустились еще на одну ступеньку, и тут из комнаты стражи послышался громкий зевок, звук которого заставил Кеннета прижаться к стене. Затем кто-то поднялся, послышался звук отодвигаемого стула и шаги. Если бы Кеннет был один, то он бы так и остался стоять, прикованный к стене ужасом.

Но спокойный, хладнокровный Криспин не дремал. Он быстро прикинул, что даже в том случае, если кто-то направляется в их сторону, они мало что выгадают, оставаясь на месте. Единственный выход заключался в том, чтобы миновать дверь прежде, чем она откроется.

Вид Криспина придал мужества и Кеннету. Они медленно спустились вниз, миновали комнату стражи и не спеша, мучительно медленно, стараясь, чтобы их шаги не отдавались на каменном полу, двинулись к той комнате, которую выбрал Криспин. Геллиард неотрывно смотрел назад, готовый в любую секунду броситься, если их обнаружат. Но это не понадобилось. Они благополучно достигли заветной двери. К радости Криспина она была не заперта. Тихонько открыв ее, он молчаливым галантным жестом пропустил вперед своего товарища, продолжая следить за комнатой стражи.

Боязливо Кеннет вступил в комнату, вверху которой уже раздались крики, говорящие о том, что их побег обнаружен. В ответ послышались торопливые шаги стражи, и Криспин едва успел нырнуть в комнату вслед за Кеннетом и закрыть за собой дверь, как холл наполнился вооруженными людьми.

Проникнув в комнату, Криспин первым делом тихо задвинул засов.

– Черт возьми, – пробормотал он. – Мы были на волосок от смерти. А теперь, кричите, петухи! Орите до хрипоты, вороны! Не вам нас вешать!

Кеннет подергал его за полу камзола.

– Что теперь? – спросил он.

– Теперь, – ответил Криспин, – мы выйдем через окно, если ты не возражаешь.

Они подошли к окну и через несколько мгновений уже находились на узкой тропинке, вьющейся около реки, которую Криспин наблюдал из окна камеры. Они также успели заметить небольшую лодку, привязанную в сотне ярдов ниже по течению, и теперь направлялись к этому месту. Вскоре они достигли шлюпки, которая, по счастью, оставалась в сохранности.

– Залезай в нее, Кеннет, – скомандовал Криспин. – Я сяду на весла и постараюсь грести ближе к берегу, чтобы эти головорезы не заметили нас, вздумай они выглянуть в окно камеры. Клянусь ранами Христа, я голоден, как волк, и в горле у меня сухо, как в пустыне. Да ниспошлет нам Господь благословенный дом, где бы мы нашли приют, ужин и кружку эля. Чудо, что я еще смог ползти по ступенькам лестницы. Пустой желудок – не верный товарищ в рискованном деле. Эй! Осторожнее, мальчик… Пусть меня утопят, если этот молокосос не потерял сознание!

Глава 11. Семья Ашбернов

Грегори Ашберн отодвинул стул и сел на стол, за которым обедал он и его брат.

Это был высокий плотный мужчина с рыжеватыми прямыми волосами и грубыми чертами лица. С братом их роднил только цвет волос, на этом сходство кончалось. Джозеф был среднего роста, худощавый, с бледным лицом и тонкими губами.

В молодые годы Грегори слыл красавцем, но беспутная жизнь и излишества рано состарили его. Джозеф же рос дурным малым с самого начала.

– Неделя минула со дня битвы при Ворчестере, – пробасил Грегори, лениво поглядывая по сторонам. – А от мальчугана ни весточки.

Джозеф пожал узкими плечами и глумливо улыбнулся. В его характере было глумиться, улыбаясь, и слова его обычно бывали под стать улыбке.

– Тебя это тревожит? – спросил он, глядя через стол на брата.

Грегори поднялся из-за стола, избегая его взгляда.

– Говоря по чести, я действительно встревожен.

– И все же, – продолжал Джозеф, – по-моему, это вполне естественно. В битвах нередко бывает так, что кого-то убивают.

Грегори не спеша подошел к окну и посмотрел на оголяющиеся к осени деревья.

– Если бы он действительно пал в битве, если бы он был мертв, это действительно означало бы конец.

– Счастливый конец.

– Ты забываешь о Синтии, – укорил его Грегори.

– Не я. Послушай! – он указал рукой в сторону деревянной панели стены.

До слуха двух мужчин, сидящих в богато убранных покоях замка Марлёй, донесся звук, слегка приглушенный расстоянием, – девичий голосок, поющий веселую песенку.

– Похоже это на песню девушки, чей возлюбленный не вернулся с поля боя?

– Лишь если принять во внимание, что дитя и в мыслях не может предположить, что он мог погибнуть.

– Клянусь ранами Христа, если ваша дочь хоть немного думает о нем, она должна быть встревожена. Вчера минула неделя со дня битвы, а от него нет вестей. Клянусь, Грегори, это дает мало поводов для веселья.

– Синтия еще столь неопытна. Она мыслит не так, как мы с тобой, и ее не тревожит отсутствие Кеннета.

– Она не утруждает себя мыслями о нем.

– Может быть и так, – резко ответил Грегори. – Я не знаю.

– То, чего мы иногда не знаем, мы можем угадать. Я считаю, что он мертв, и покончим с этим.

– А если нет?

– Тогда, дурачок, он был бы здесь.

– Но его могли взять в плен.

– Ну и что? Плантации довершат то, чего не сделало сражение. Так что пленник или труп – все едино.

И, подняв бокал на свет, он прищурил один глаз, чтобы лучше рассмотреть прекрасный цвет вина. Не то, чтобы Джозеф был тонким знатоком, но он любил позы, и в данном случае не мог придумать ничего более подходящего, чтобы убедить своего брата.

– Джозеф, ты ошибаешься, – сказал Грегори, отрываясь от окна и поворачиваясь лицом к брату. – Есть разница. А что, если он однажды вернется?

– О, если-если! – воскликнул Джозеф. – Грегори, из тебя вышел бы замечательный казуист, если бы судьба не сделала тебя крестьянином! Ну и что, если он однажды вернется? Ну и что?

– Это известно только Господу Богу.

– Ну тогда и предоставь ему разбираться с этим! – последовал быстрый ответ. Джозеф допил свой бокал. Но Грегори покачал головой.

– Слишком велик риск. Я должен знать, и я узнаю, погиб Кеннет или нет. Если он взят в плен, то нам нужно сделать все, чтобы вернуть ему свободу.

– Чума нас всех возьми! – взорвался Джозеф. – К чему вся эта суета?

Грегори терпеливо вздохнул:

– У меня на то есть причины, – медленно проговорил он. – Если тебе надо их напомнить, то мне остается сожалеть о твоей сообразительности. Послушай, Джозеф, ты имеешь гораздо большее влияние, при дворе Кромвеля, и ты бы мог здорово помочь мне в этом деле.

– Я жду, пока ты мне расскажешь, каким образом я могу это сделать.

– Езжай к Кромвелю в Виндзор, или где он там находится? И спроси разрешения выяснить: нет ли Кеннета среди пленных. Если его там не окажется – значит он действительно погиб.

Джозеф сделал нетерпеливое движение.

– Ты что, не можешь положиться на судьбу?

– Ты думаешь, у меня совсем нет совести? – с неожиданным пылом воскликнул второй.

– Фу, что за женские капризы!

– Нет, Джозеф. Я стар. Я вступил в осень своей жизни, и хотел бы перед смертью видеть этих двоих обрученными.

– Старая ворона, ты только и умеешь, что каркать, – добавил Джозеф.

На некоторое время разговор стих, и Грегори твердым взглядом посмотрел на брата, пока тот не отвел плутоватые глаза в сторону. – Джозеф, ты поедешь к Лорду-генералу!

– Ну хорошо, – неохотно отозвался тот, – положим, я поеду. И что делать, если Кеннет действительно в плену?

– Ты должен упросить Кромвеля даровать ему свободу. Лорд-генерал не откажет тебе.

– Ты думаешь? Я не столь уверен.

– Но ты, по крайней мере, можешь попытаться это сделать, и кроме того, мы будем наверняка знать, что с ним приключилось.

– Все это мне кажется не столь уж необходимым. К тому же, погода портится, ветер переменился, и ревматизм может каждую минуту проснуться в моих костях. Я уже немолод, Грегори, и путешествие в такую погоду – немалое испытание для больного человека, которому за пятьдесят.

Грегори подошел к столу и положил на него ладонь.

– Ты поедешь? – твердо спросил он, пристально глядя на брата.

Джозеф задумался. Он знал, что Грегори упрямый человек, и если сейчас он откажется, то тот будет ежечасно донимать его рассуждениями о судьбе мальчика и о собственном эгоизме. С другой стороны, мысль о путешествии была ему отвратна.Он не относился к типу людей, готовых пожертвовать личным комфортом ради какого-то щенка, попавшего в плен.

– Ну, раз ты принимаешь это так близко к сердцу… – сказал он наконец. – Не приходило ли тебе в голову, что у тебя больше оснований просить Кромвеля и больше шансов на успех?

– Ты знаешь, что Кромвель охотнее прислушивается к твоим словам, чем к моим, возможно потому, что ты знаешь, что нужно сказать в нужный момент, – поддразнил его Грегори. – Так ты поедешь, Джозеф?

– О, черт возьми! – не выдержал Джозеф, вскакивая со стула. – Я поеду, потому что иначе тебя не утихомирить. Я отправляюсь завтра.

– Джозеф, я благодарен тебе. Но я буду еще благодарнее, если ты отправишься сегодня.

– Ни за что! Утопи меня – не поеду!

– Поедешь, утопи тебя, поедешь, – убедительно сказал ему Грегори. – Ты обязан ехать, Джозеф.

Джозеф снова заговорил о дожде, о том, что небо хмурится и приближается гроза.

– Ну что значит один день? – скулил он.

Но Грегори стоял насмерть, пока его брат не сдался и не согласился отправиться немедленно. Ругая мастера Стюарта последними словами за те хлопоты, которые тот ему доставляет, Джозеф отправился укладывать вещи.

Грегори остался сидеть в столовой, в задумчивости глядя на белую скатерть перед собой. Усмехнувшись, он налил себе бокал муската и выпил его. Как только он поставил бокал на стол, дверь распахнулась, и на пороге появилась прелестная девушка лет двадцати. Грегори посмотрел на круглое свежее лицо своей дочери, шелковые каштановые волосы, спадающие на лоб, и почувствовал прилив гордости. Взглянув на нее еще раз, он подумал, что брат прав: она не была похожа на невесту, чей возлюбленный не вернулся с поля битвы. Ее губы улыбались, а глаза – голубые, как небо, – искрились весельем.

– Почему ты сидишь здесь такой хмурый? – воскликнула она. – Говорят, что мой дядя отправляется в путешествие?

Грегори захотелось проверить ее чувства.

– Кеннет! – ответил он, с многозначительным видом вглядываясь в ее лицо.

Веселые искорки потухли в ее глазах, и они наполнились грустью. Так она выглядела еще прелестнее. Но Грегори ждал выражения испуга или, по крайней мере, глубокой озабоченности и был разочарован ее реакцией.

– Что с ним, папа? – спросила она, подходя поближе.

– Неизвестно, и в этом загвоздка. К этому времени от него должны были поступить хоть какие-то вести, но их нет, и твой дядя отправляется на его поиски.

– Ты думаешь, с ним могло произойти какое-нибудь несчастье?

Грегори помедлил с ответом, взвешивая слова.

– Надеюсь, что нет, дорогая, – начал он. – Его могли взять в плен. Последнее известие от него было из Ворчестера, но вот уже прошла неделя с того дня, как закончилось сражение. Если он в плену, то у твоего дяди достаточно связей, чтобы его освободить.

Синтия вздохнула и подошла к окну.

– Бедный Кеннет, – пробормотала она с нежностью. – Возможно, его ранили.

– Скоро мы узнаем, – отозвался отец. Его разочарование становилось все острее: там, где он ждал скорби, он нашел обычное участие.

– Небо хмурится, отец, – сказала Синтия, стоя у окна. – Бедный дядя! Ему придется ехать в слякоть!

– Кажется, кто-то жалеет бедного дядюшку, – проворчал появившийся в дверях столовой Джозеф, – которого ваш батюшка гонит из дома в любую погоду на поиски пропавшего возлюбленного его дочери.

Синтия одарила его улыбкой.

– Вы настоящий герой.

– Ладно, ладно, – продолжал ворчать Джозеф. – Я отыщу вашего бездельника, чтобы наша красотка не выплакала себе глаза.

Грегори с неодобрением взглянул на брата, который подошел к нему вплотную.

– Убивается, не правда ли? – пробормотал он, но тот смолчал.

Час спустя Джозеф, сидя на лошади, снова повернулся к брату, указывая глазами на девушку, которая стояла, поглаживая блестящую шею его скакуна.

– Ну не упорствуй, – сказал он. – Ты же видишь, что все так, как я говорю?

– А все-таки, – упрямо возразил Грегори, – я надеюсь, что ты вернешься с мальчиком. Так будет лучше.

Джозеф презрительно пожал плечами. Затем, попрощавшись, он и его двое слуг выехали на дорогу и двинулись на юг.

Глава 12. Замок, принадлежавший Роланду Марлёю

На следующий день, в полдень, Грегори прогуливался по широкой трассе замка Марлёй, дыша свежим воздухом, когда его внимание привлек стук копыт, приближающийся к воротам. Он остановился посмотреть на гостей. Первой его мыслью было, что это его брат, второй – что Кеннет. Сквозь густую завесу деревьев по сторонам дороги он сумел различить фигуры двух всадников и пришел к заключению, что ни один из них не Джозеф.

Вскоре к нему присоединилась Синтия и задала ему тот же вопрос, что вертелся у него в голове. Но он никак не мог решить, кто бы это мог быть, и в душе продолжал надеяться, что это Кеннет.

Между тем путники миновали аллею и выехали на открытое пространство перед террасой. Один из них, ехавший чуть впереди, был похож на пуританина низшего сословия, в шляпе с широкими полями и черном потрепанном плаще. Другой, закутанный в накидку красного цвета, с необычайно длинным мечом, болтавшимся сбоку, казался мало подходящей компанией для своего молодого спутника.

Грегори задержался на террасе, чтобы отдать приказание слугам встретить гостей, а затем спустился по ступенькам, чтобы принять Кеннета в распростертые объятия. Позади него медленно и чинно, как дама вдвое старших лет, вышагивала Синтия. Она спокойно прореагировала на появление своего пропавшего возлюбленного, в вежливых выражениях выразив радость видеть его живым и невредимым, и позволила поцеловать себе руку.

Чуть позади них стоял Криспин с бледным, суровым лицом. Его губы были полуоткрыты, глаза горели при виде каменных стен своего дома, где он не был столько лет и куда пришел, наконец, с шляпой в руке просить приюта.

Грегори говорил, положив руку на плечи Кеннету:

– Мы очень волновались за тебя, мальчик. Мы уже стали подумывать о наихудшем, и вчера Джозеф отправился к Кромвелю, чтобы разузнать о тебе. Где ты пропадал?

– После, сэр. Отложим разговор на вечер. Это длинная история.

– Хорошо, хорошо! Раз у нее счастливый конец, то с рассказом можно повременить. Вы устали и, несомненно, хотите отдохнуть. Синтия приготовит все необходимое. Но что это за чучело ты привез с собой? – воскликнул он, указывая на Геллиарда. Он принял его за слугу, но вспыхнувшее лицо сэра Криспина подсказало ему, что он ошибается.

– Я прошу вашего соизволения… – начал Криспин с некоторой горячностью в голосе, но Кеннет опередил его:

– Этому джентльмену, сэр, я обязан своим спасением. Он был моим товарищем по заключению, но благодаря его уму и храбрости я избежал смерти. Позже я вам поведаю эту историю, сэр, и клянусь, вы будете рады поблагодарить его. Это сэр Криспин Геллиард, ранее капитан конного отряда, в котором я служил в бригаде Мидлтона.

Криспин низко поклонился под оценивающим взглядом Грегори. В его сердце закрался страх, что, возможно, годы не так уж сильно изменили его.

– Сэр Криспин Геллиард, – произнес Ашберн, мучительно роясь в памяти. – Геллиард, Геллиард… Я помню одного, которого звали «Геллиард Сто Чертей» и который причинил. немало хлопот во времена последнего правления короля.

Криспин облегченно вздохнул. Это объясняло пытливый взгляд и интерес Ашберна к его персоне.

– Он самый, сэр, – ответил он с улыбкой, отвешивая новый поклон. – Ваш слуга, сэр, и ваш, миледи.

Синтия с интересом посмотрела на его худощавую фигуру солдата. Она тоже слышала – а кто не слышал? – страшные истории о его приключениях. Но ни от кого еще она не слышала о бегстве мятежников из Ворчестера, и поэтому, когда вечером Кеннет рассказал им историю своего побега, ее интерес к Криспину сменился восхищением.

Романтика занимала в ее сердце немалую часть, как, впрочем, и у любой женщины. Она любила бардов и их песни о великих подвигах, а Криспин вполне подходил к образу героя из романтической баллады.

Кеннета она никогда не ценила высоко, но сейчас, особенно в присутствии этого сурового воина, закаленного опасностями, он потерял для нее какой-либо интерес.

И когда он вскоре дошел до того места, как он потерял сознание в лодке, она не смогла сдержать улыбку.

При этом отец бросил на нее быстрый беспокойный взгляд. Кеннет резко прервал повествование и поспешил закончить рассказ. Бросив на нее укоризненный взгляд, он сначала покраснел, а затем побледнел от обиды. Геллиард смотрел на это со спокойствием и не сделал ни малейшей попытки нарушить неловкую паузу, возникшую в беседе.

Правду сказать, его душу обуревали другие чувства, погружая его в задумчивое состояние.

После восемнадцати лет скитаний он, наконец, снова в своем родном замке Марлёй. Но он вернулся под чужим именем просить убежища у своих врагов под крышей отчего дома. Он вернулся как мститель. Он пришел искать справедливости, вооруженный возмездием. Неописуемая ненависть сжимала его сердце и требовала смерти тех, кто разрушил его жизнь. С этими мыслями он сидел за столом и сдерживал подступающую к горлу ярость всякий раз, когда его взгляд падал на круглое улыбающееся лицо Грегори Ашберна. Время еще не пришло. Он должен подождать возвращения Джозефа с тем, чтобы обрушить свою месть на обоих сразу.

Все эти восемнадцать лет он терпеливо выжидал, веря, что перед смертью великий и милосердный Господь даст ему возможность осуществить то, чего он так ждал, ради чего жил.

Он много пил этим вечером, и с каждой новой чашей его сердце оттаивало. Вскоре Синтия покинула их, вслед за ней поднялся и Кеннет. Только Криспин продолжал сидеть за столом и пить за здоровье хозяина дома, пока под конец Грегори, который никогда не отличался крепкой головой, совершенно не опьянел.

До полуночи они просидели за столом, разговаривая о том, о сем и с трудом понимая друг друга. Когда часы в зале пробили полночь, Криспин заговорил об отдыхе.

– Где вы хотите положить меня? – спросил он.

– В северном крыле, – ответил Грегори, икая.

– Нет, сэр, я протестую! – закричал Криспин, с трудом поднимаясь на ноги и покачиваясь из стороны в сторону. – Я буду спать в Королевской комнате!

– Королевской комнате? – эхом откликнулся Грегори, и на его лице отразилась безуспешная попытка вникнуть в смысл сказанного. – Что вы знаете о Королевской комнате?

– Что она выходит на восток к морю и что это самая моя любимая комната.

– Откуда вы это можете знать, если, насколько мне известно, вы здесь никогда прежде не бывали?

– Не бывал? – переспросил Криепин с угрожающим видом. Затем, спохватившись, он одернул себя. – В былые времена, когда этот замок принадлежал Марлёям, мне частенько приходилось бывать в этих стенах, – пробормотал он. – Вы об этом не могли знать. Роланд Марлёй был моим другом. Мне всегда готовили постель в Королевской комнате, мастер Ашберн.

– Вы были другом Роланда Марлёя? – задохнулся Грегори. Он был очень бледен, и лицо его стало влажным от пота. Упоминание этого имени протрезвило его. Ему показалось на мгновение, что перед ним стоит дух Роланда Марлёя. Его ноги подкосились, и он рухнул обратно в кресло.

– Да, я был его другом! – с ударением повторил Криспин. – Бедный Роланд! Он женился на вашей сестре, не так ли? И именно в силу этого замок Марлёй перешел в ваше владение?

– Он женился на нашей кузине, – поправил его Грегори. – Это была несчастная семья.

– О! Так это была ваша кузина? Да, действительно несчастная. – Криспин перешел на мелодраматический тон. – Бедный Роланд! В память о прежних временах я хочу спать в Королевской комнате, мастер Ашберн.

– Вы будете спать там, где пожелаете, – ответил Грегори, и они поднялись из-за стола.

– Как долго мы будем иметь честь видеть вас своим гостем, сэр Криспин? – спросил Грегори.

– Не Долго, сэр, – необдуманно ответил Геллиард. – Возможно я отправлюсь завтра же утром.

– Я надеюсь, что вы передумаете, – с явным облегчением произнес Грегори.

– Друг Роланда Марлёя всегда желанный гость в доме, который когда-то принадлежал Роланду Марлёю.

– Дом, который принадлежал Роланду Марлёю, – пробормотал Криспин. – Хой-хо! Жизнь непредсказуема, как игра в кости. Сегодня мы говорим: «Дом, который принадлежал Роланду Марлёю», а скоро люди будут говорить: «Дом, в котором жили Ашберны – да и умерли в котором…» Позвольте пожелать вам спокойной ночи, мастер Ашберн!

Он поднялся на ноги и неуверенно взошел по лестнице, где его уже ждал слуга Со свечой в руке, чтобы проводить в покои, которые он выбрал.

Грегори проводил его тусклым испуганным взглядом. Слова, которые пробормотал Геллиард, звучали в его ушах как пророчество.