Текст книги "Трагедия народов СССР"

В Финляндии осталось около 8000 ингерманландских переселенцев, значительная часть которых бежала в Швецию в 1944—1946 гг. В 1953 г. в Финляндии насчитывалось 3748 ингерманладцев [152, с.20].

Советские спецслужбы продолжали розыск в Финляндии даже в 1950 гг. Последний бывший военнослужащий финской армии из числа советских граждан был выдан советской стороне в январе 1955 г. Всех прибывших из Финляндии поставили на административный учёт с обязательной периодической регистрацией в органах МВД, без права проживания в Ленинграде и Ленинградской области, а также в городах первой категории [183, с.138].

23.09.1945 г. издано Постановление Верховного Совета СССР «О снятии всех ограничений военного времени». Но за два дня до этого постановления 21.09.1945 г. вышло секретное Постановление Верховного Совета СССР, в котором сказано, что отмена ограничений военного времени не распространяется на хулиганские и антисоветские элементы, арестованные или высланные в административном порядке. В этом Постановлении был даже пункт «Побег с места жительства карается каторжными работами на срок до 20 лет». Право жить в своих домах в Ленинградской области получали только те, кто имел правительственные награды, в том числе «Медаль за оборону Ленинграда» или иные заслуги перед отечеством. Для выезда в Ленинградскую область надо было подать заявление в милицию по месту нынешнего проживания. Там составляли характеристику на всех членов семьи, особенно выделялся пункт, что во время пребывания в Финляндии никаких противоправных и порочащих Советское государство действий не совершалось. Эту характеристику на руки заявителю не выдавали, а направляли в орган МВД, куда семья собиралась возвращаться. И после того как орган МВД по месту административной ссылки получал добро от соответствующего органа Ленинградской области, семье разрешали выехать по месту прежнего жительства в Ленинградской области. Не получая от властей разрешения на возвращение, многие семьи потихоньку стали перебираться в свои дома в Ленинградскую область. Дома стояли пустые [183, с.138].

В декабре 1945 г. председатель исполкома Ленинградского областного Совета Н. В. Соловьёв сообщил председателю СНК РСФСР А. Н. Косыгину: «Финны незаконно приезжают в свои дома и засоряют Ленинградскую область неблагонадёжными элементами. Просим принять соответствующие меры. … Согласно указанию Совнаркома, семьи военнослужащих мы прописываем. В отношении остальных, приехавших самовольно, принимаем меры к возвращению их обратно. Прибывшим в Ленинградскую область финнам стали давать 24 часа на возвращение к месту административной ссылки. В соседней Эстонии порядки были более либеральными и финны вместо областей Центральной России стали перебираться в Эстонию. Многие там осели. Однако в декабре 1947 г. заместитель председателя Совета Министров РСФСР А. В. Гриценко обратился к министру внутренних дел СССР С. Круглову с просьбой отдать распоряжение органам милиции Эстонской и Латвийской ССР о выселении ингерманландцев также из прибалтийских республик. Введённая в Советском Союзе паспортная система позволила свободно ездить по стране и искать место работы. Финнам же в паспорта ставился штамп «38 статья». Это означало запрет на проживание в городах первой категории, а чаще всего – 101 км, ближе к городу нельзя было жить и соответственно учиться в высших учебных заведениях. В народе такой паспорт прозвали «волчий билет» [183, с.139].

В 1949 г. в Карело-Финской ССР был объявлен набор на лесозаготовки, и ингерманландцы из разных уголков Советского Союза стали переселяться в Карелию и к середине 1950 гг. большая их часть оказалась в Карелии. Только в 1954 г. финнам было разрешено возвращаться в Ленинградскую область в свои дома, которые оказались занятыми другими людьми [183, с.139].

РЕПРЕССИИ ПРОТИВ ПОЛЯКОВ

Депортации поляков

Историки пишут о четырёх последовательных операциях по депортации поляков: три в 1940 г.: 10 февраля – стояли на учёте в НКВД, как спецпереселенцы-осадники (140—141 тыс. человек), 13 апреля (точнее, 9 и 13 апреля) – административно-высланные «члены семей репрессированных» (61 тыс. человек), 29 июня – спецпереселенцы-беженцы (78—79 тыс. человек) и одна в 1941 г. – в мае-июне. Последняя операция охватила жителей Молдавской, Литовской, Латвийской и Эстонской ССР, а также западных областей Украинской ССР и Белорусской ССР. Высланные составили в учётах НКВД категорию ссыльнопоселенцев. Число польских граждан среди них оценивают в 34—44 тыс. человек

Мемориал памяти поляков – жертв сталинских репрессий в Томской области [104]

Вместе с тем, депортаций поляков было больше. Так, поляки, наряду с финнами, попали под кампанию депортации «социально-опасного элемента» из 22-километровой приграничной полосы УССР и БССР в Западную Сибирь и на Дальний Восток, проводимую в 1929—1930 гг., которая получила название «зачистка границ» [98].

Первые постановления о переселении социально опасного элемента на западной границе СССР, из пограничных районов УССР и БССР были приняты в конце 1929 г. республиканскими совнаркомами. В частности, в постановлении СНК Украины от 13.11.1929 г. говорится о «наискорейшем оздоровлении хозяйственных условий погранполосы УССР и облегчении проведения в ней реконструктивных мероприятий», для чего в переселенческие контингенты в «добровольном» порядке включались граждане, признанные социально-опасными для дальнейшего пребывания в 22-километровой погранполосе (причем вне зависимости от их социального статуса: среди них были и середняки, и бедняки) [309, с.61—62]. По национальной принадлежности это были поляки, так как каждый представитель народа государства, которое граничило с СССР, согласно взглядам советского руководства, был потенциальным шпионом и контрреволюционером. После обретения независимости Республики Польши в 1918 г. и подписания Рижского мирного договора в 1921 г, все поляки в СССР попали под подозрение.

Полякам вменялись в вину наличие родственников за границей, консульские связи, сопротивление коллективизации, религиозные практики, контрабанда и др.

В статистике высланных из пограничных районов Украины и Беларуси их почему-то называли «одиночками особого назначения», депортировали же их практически в рамках единой кампании с «кулацкой ссылкой». К маю 1930 г. в Западную Сибирь и на Дальний Восток было депортировано 18473 человека. Впоследствии к ним разрешили присоединиться и членам их семей [309, с.62]

Земли выселенных из приграничной зоны передавались так называемым «красноармейским колхозам», формируемым из демобилизующихся красноармейцев и членов их семей [309, с.62].

Позже решение было принято на союзном уровне. В решении Политбюро ЦК ВКП (б) от 11.03.1930 г. записано: «…По имеющимся данным, есть основание предположить, что в случае серьёзных кулацко-крестьянских выступлений в Правобережной Украине и Белоруссии, особенно в связи с предстоящим выселением из приграничных районов польско-кулацких и контрреволюционных элементов, польское, правительство может пойти на вмешательство. Во избежание всего этого ЦК считает нужным дать ЦК КП (б) У и ЦК КП Белоруссии, а также органам ОГПУ следующие директивы:

2) сосредоточить внимание, как в смысле политической работы, так и в смысле военно-чекистской подготовки на том, чтобы не были допущены какие бы то ни было выступления антисоветского характера в приграничных округах Украины и Белоруссии;

4) усилить в приграничных округах количественно и качественно в недельный срок оперативный состав и маневровые войсковые группы ОГПУ за счёт других резервов ОГПУ;

5) операцию ареста и выселения кулацко-польских контрреволюционных элементов подготовить со всей тщательностью и провести в максимально короткие сроки;

6) операцию выселения… провести максимально организованно и без шума;

7) основное задание: предупредить какие бы то ни было массовые выступления в приграничных округах;

8) с текстом этой директивы, как особо секретной, ознакомить только членов Политбюро ЦК КП (б) У и бюро ЦК Белоруссии и ПП ОГПУ – Балицкого и Рапопорта» [379].

Пострадали поляки, вместе с беларусами и украинцами, в ходе кампании по раскулачиванию и коллективизации. По подсчётам А.Р.Дюкова в период с 1930 по 1935 г. с территории БССР было депортировано более 19,2 тыс. семей общей численностью примерно 90 тыс. человек [125]. Кроме того, многие крестьяне высылались по решению колхоза. Запись о таких высланных есть только в протоколах заседаний правлений колхоза (амбарные книги).

Во время зачистки западных границ СССР, проводившейся в 1935—1936 гг., в феврале-марте 1935 г. 41650 человек (8329 семей), 60% из которых составляли поляки и немцы (2886 польских и 1903 немецких семей), были депортированы из Киевской и Винницкой областей УССР (пограничная зона) в восточные районы Украины. Около 1500 семей (почти сплошь поляки), судя по всему, были дополнительно высланы осенью 1935 года [309, с.87].

С января 1936 г. руководство НКВД Украины и Казахстана обсуждало вопрос о выселении ещё 15 тыс. польских и немецких хозяйств (около 45 тыс. человек) из приграничной зоны Украины в Казахстан. Переселению подлежали поляки и немцы (главным образом поляки), проживавшие в 800-метровой полосе вдоль тогдашней государственной границы с Польшей, на территории полигонов или укрепрайонов, к строительству которых тогда только приступали. Согласно решению ЦК КП (б) и СНК Казахстана «О переселенцах с Украины» от 16.02.1936г., в Южно-Казахстанскую область должно было быть направлено 5500 семей, в Алма-Атинскую и Карагандинскую области – по 3000 семей, в Восточно-Казахстанскую – 2000 семей, в Актюбинскую – 100 семей. В итоге переселено было 14048 семей (в два этапа – в июне и сентябре 1936г.). Согласно данным историков, в первую группу депортированных вошло 35820 поляков, в том числе 23334 совершеннолетних [309, с.88—90].

Депортации поляков в ходе зачистки западных границ СССР

23.08.1939 г. был подписан пакт о ненападении между Германией и СССР, 1.09.1939 г. Германия напала на Польшу с запада и началась Вторая мировая война. 17.09.1939 г. на территорию восточных регионов Польши вошли советские войска4444
  Об участии РККА в разгроме польской армии. Кавалерийская группа Андерса планировала закрепиться близ румынской границы, с тем, чтобы дождаться начала активных действий против Германии со стороны Англии и Франции. Со вступлением в войну СССР 17.09.1939 г. надежд на продолжение войны на территории Польши не осталось, и польские войска стали пробиваться к венгерской и румынской границам, чтобы избежать немецкого или советского плена. Кавалеристы двигались двумя параллельными колоннами. Правой (с немецкой стороны) командовал Андерс, левой (с советской стороны) – полковник Гробицкий. 26.09.1939 г. группа в районе с. Брашка уничтожила немецкий батальон 28-й пехотной дивизии. Затем левая колонна группы натолкнулась на 99-ю стрелковую дивизию 17-го стрелкового корпуса РККА. В бою был ранен и попал в плен командир Виленской бригады полковник Друцкий-Любецкий, а польские подразделения отброшены на запад. Правая колонна группы вступив в бой с 99-й дивизией РККА, вынудила её отойти. После перегруппировки польская кавалерийская группа двинулась в юго-западном направлении на Волю Судковскую и Владиполь. Командиры 6-й армии комкор Ф. Голиков и 1-й армии командарм И. Тюленев выделили против группы, имевшей численность 1800—2100 бойцов, 99-ю дивизию и 4-й кавалерийский корпус, усиленный 26-й танковой бригадой. В 6.30 27 сентября 26-й и 27-й уланские полки вошли в контакт со 148-м кавполком 35-й советской кавалерийской дивизии в Сутковицах. Андерс предпринял неудачную попытку договориться с советским командованием о пропуске к венгерской границе. Поляки оказались в «мешке». Часть польских подразделений отступила на Гусаков, где была окружена двумя советскими кавалерийскими полками и танками и взята в плен. Остальные польские части также были частично пленены. Генерал Андерс, с которым оставалось 100 уланов принял решение добираться до венгерской границы небольшими группами. Андерс был ранен в окрестностях Самбора и схвачен советскими войсками 29.09. (по его воспоминаниям) (или 30.09 по донесениям советского командования). Немногим бойцам Андерса удалось добраться до Венгрии, откуда они перебрались во Францию, где организовывалась новая польская армия. В войне 1939 г. отличились литовские татары и группа польских войск под командованием генерала Клееберга. После бегства правительства Польши в Румынию (16.09.1939) Татарский эскадрон уланов под командованием ротмистра Александра Ельяшевича, сформированный в 1936 г. в составе 13-го Виленского полка уланов (Виленская бригада кавалерии), продолжил сопротивление вермахту. Под д. Суховоля, на Любельщине, 13-й полк уланов дал последний бой. Отход полка прикрывал 1-й взвод татарского эскадрона (командир – поручик Вячеслав Плавиньский), долго удерживая небольшую высоту. В силу этого взвод отстал от полка, стал действовать самостоятельно, а затем вошёл в состав отдельной оперативной группы «Полесье» бригадного генерала Францишека Клееберга. Остальные уланы ушли к венгерской границе. 28.09.1939 г. они были вынуждены под Медыкой принять решение о роспуске полка, после чего разошлись. Офицеры остались, чтобы спрятать оружие, уничтожить документы и знамёна. В это время они были окружены и взяты в плен немцами. Группа Клееберга капитулировала последней из польских воинских частей – 6 октября 1939 г. Немцы так и не смогли разгромить оперативную группу «Полесье» в бою. После того, как закончились боеприпасы и провиант Клееберг, отдал приказ – сдаться. «Солдаты! Из далёкого Полесья (…) я привёл вас под своим руководством, чтобы сражаться до конца. Первоначально я хотел идти на Юг, а когда стало ясно, что нам не пробиться, мы пошли на помощь Варшаве. Но столица пала до того, как мы дошли до неё. Несмотря на это, вы не потеряли надежду и сражались дальше. Вначале с большевиками, а потом, в 3-дневной битве под Сырокомлей, с немцами. Вы проявили смелость и мужество и сохранили верность своей Родине до конца. Мы находимся в окружении, боеприпасов и провианта нет. Продолжение боевых действий приведёт к бессмысленному кровопролитию. Привилегией командующего является возможность брать на себя ответственность. Сегодня в эту трудную минуту я беру её на себя, приказывая прекратить огонь. Спасибо вам за ваше мужество. Знаю, что каждый из вас продолжит борьбу с врагом. Ещё не погибла Польша. И не погибнет». В группу Клееберга входили также несколько десятков красноармейцев, пленных и перебежчиков, показавших храбрость в боях с немцами.


[Закрыть] и началась компания по советизации и зачистке новых западных границ от польских и других иностранных граждан.

Офицеры Вермахта и РККА [448]

31.10.1939 г. в докладе В. Молотова на V Чрезвычайной сессии Верховного Совета СССР прозвучали цифры по занятой территории: 196 тыс. кв. км с населением 13 млн. человек, из которых 7 млн. украинцев, 3 млн. белорусов и 1 млн. евреев.

Польское эмигрантское правительство, созданное 30.09.1939 г. В. Сикорским, квалифицировало советско-германский договор о дружбе и границе между СССР и Германией от 28.09.1939 г. как четвёртый раздел Польши. В декрете польского президента говорилось о непризнании и незаконности любых оккупантов и борьбе вместе с союзниками Польши за полное восстановление суверенитета и независимости Польши в границах до 1.09.1939 г.

После того, как согласно пакта Молотова-Риббентропа к Белорусской ССР были присоединены польские земли, в 1940—1941 гг. были проведены четыре депортации «неблагонадёжного элемента» численностью более 120 тыс. человек из Беларуси в Сибирь [79; 226].

Сразу же после присоединения западнобеларусских земель к Белорусской ССР в этом регионе начались аресты «враждебных элементов» – полицейских, чиновников польской администрации, крупных землевладельцев, фабрикантов, офицеров и т. д. За период с 16 сентября по 15 октября 1939 г. в Западной Беларуси было арестовано 3535 человек. По данным архива ФСБ России, за сентябрь-декабрь 1939 г. органы НКВД БССР арестовали более 9 тыс. «западников». Из числа всех арестованных в СССР в 1939 г. жители новоприсоединённых территорий составили 65%. В 1940 г. НКВД БССР и УССР каждый месяц арестовывали более 6 тыс. человек. Следователи не успевали составлять обвинительные заключения.

Основную массу арестованных в 1939—1940 гг. в Западной Беларуси составляли «бывшие люди» – кулаки, помещики, чиновники, торговцы, офицеры. В 1941 г. взялись за крестьян, не желавших вступать в колхозы, – их доля среди арестованных выросла с 16% в 1939 г. до 31% в 1941 г.

Наиболее распространённым обвинением в те годы было «недоносительство» – так советская власть воспитывала революционную «бдительность». Вторым по массовости было обвинение в нелегальном переходе границы. Переходили границу с обеих сторон. Из германской зоны оккупации в СССР бежали евреи, поляки из центральной Польши. Из СССР бежали разочаровавшиеся в Советской власти. Многие переходили границу для воссоединения семей. Большинство нарушителей границы были осуждены на 3 года, а тем же, кто был, кроме того, «подозрителен по шпионажу», давали обычно 8 лет. Всего, по неполным данным архива ФСБ, за два предвоенных года через НКВД БССР прошло более 42 тыс. «западников». Большинство из них получили от 5 до 10 лет лагерей [79; 226].

Нужно отметить, что советская власть поддерживала случаи беззакония среди простого населения и разжигала межнациональную рознь: «Нас гноили поляки, теперь мы будем гноить поляков». Двое крестьян в одной из деревень вскоре после прихода Красной Армии убили бывшего коменданта польской полиции Чепика. Районный прокурор А. В. Зуб арестовал крестьян и на суде потребовал для них высшую меру. Суд оправдал крестьян. Затем прокурором занялся Брестский обком КПБ (б), освободив его от должности. Впоследствии прокурора в должности восстановили. Районный прокурор в Малорите отказался от обвинений в отношении трёх крестьян, убивших на почве «классовой вражды» бывшего солтыса Коробейку. Оценку этим событиям дал первый секретарь Брестского обкома Н. В. Киселёв в апреле 1940 г.: «Таких убийств заклятых врагов народа, совершенных в гневе народном в первые дни прихода Красной Армии было немало. Мы оправдываем их, мы на стороне тех, кто, выйдя из неволи, расправился со своим врагом» [173].

Депортация осадников

В конце 1939 г. первый секретарь КПБ (б) Пантелеймон Пономаренко докладывал Сталину о том, что хозяйства осадников4545
  Осадниками (от названия их поселений – осады) в Польше называли колонистов, преимущественно демобилизованных участников советско-польской войны 1919—1920 гг., получивших на территориях Беларуси и Украины (Виленское, Новогрудское, Белостокское, Полесское и Волынское воеводства) земельные наделы от правительства Польши в 1920 г. (85% осадников составляли поляки, остальные – украинцы и белорусы). Некоторые из осадников в свое время служили в бельгийской, британской, американской армиях, во французском иностранном легионе. Многие из них имели высшие награды этих стран, были заслуженными людьми не только в Польше, но и в других европейских государствах. Осадники делились на военных и гражданских. Последние жили на восточных территориях Польши (включая юго-восточные воеводства – Львовское, Тарнопольское и Станиславовское) и владели, выкупленными у государства на льготных условиях заброшенными земельными участками. К ним относились как колонисты, прибывшие из других районов Польши, так и местные беларусские и украинские крестьяне, увеличившие таким образом свои прежние владения.


[Закрыть] – это настоящая «золотая жила» для советской власти. По информации Пономаренко каждая из военных осад имела в среднем 35—40 га земли, 3—4 и более лошадей, 5—10 коров, огромные запасы зерна, сельскохозяйственную технику. «Осады» состояли в основном из нескольких хозяйственных построек и жилого дома. Почти в каждом хозяйстве имелось хотя бы по одному велосипеду или мотоциклу.

Пономаренко предлагал земли осадников (около 200 тыс. га) разделить между крестьянами через крестьянские комитеты. Коров (около 20—40 тыс. голов) раздать малообеспеченным крестьянам. Лошадей (15—20 тыс. голов) – отдать армии, особенно кавалерии и артиллерии, а также конной милиции БССР. Все строения, принадлежащие ранее осадникам, рекомендовалось передать колхозам. Мелкий сельскохозяйственный инвентарь – раздать крестьянам. Механический инвентарь собрать на мехдворах и выдавать технику на прокат. Всё зерно, находившееся во владении осадников, рекомендовалось признать общественной собственностью и реквизировать в пользу колхозов. Домашнюю утварь, оставшуюся в домах осадников, – после их выселения описать и передать в распоряжение крестьянских комитетов. Велосипеды и мотоциклы предполагалось передать вышестоящим органам власти для дальнейшего их служебного использования. Данное предложение было поддержано в Москве [230].

2.12.1939 г. в ЦК ВКП (б) поступило письменное предложение наркома внутренних дел СССР Л. Берии о выселении из западных областей Украины и Беларуси до 15.02.1940 г. всех семей осадников. В ответ последовало решение Политбюро ЦК ВКП (б) от 4.12.1939 г. и постановление СНК СССР от 5.12.1939 г. о выселении осадников и использовании их на лесных разработках Наркомлеса СССР. По предложению 1-го секретаря ЦК КП (б) Белоруссии П. К. Пономаренко в этот контингент были добавлены стражники лесной охраны – «лесники4646
  Лесники – работники «сторожевой охраны лесов» вместе с их семьями. На поселении их причисляли к категории спецпереселенцев-осадников.


[Закрыть]», которые, по мнению НКВД, были ценными кадрами для повстанцев [230].

Выселение семей осадников и лесников было проведено в один день – 10.02.1940 г., одновременно во всех западных областях УССР и БССР. Операция проводилась ночью, между двумя и шестью часами.

Подлежавших депортации оперативные группы из красноармейцев, местных активистов и офицеров НКВД под конвоем вывозили на железнодорожную станцию. Не догадаться о приготовлениях было трудно, поскольку «скрыть» тысячи подвод с кучерами из местных жителей, сотни грузовиков и вагонов невозможно. Не застигнутых облавами на месте часто записывали выбывшими и оставляли в покое.

21 февраля нарком внутренних дел БССР Л. Цанава направил докладную записку первому секретарю ЦК КП (б) Б Пантелеймону Пономаренко о результатах: «Операция началась на рассвете 10 февраля. К концу дня в основном была завершена. В связи с высокими морозами (– 37– 42 градуса), пургой и большими заносами, погрузка в эшелоны затянулась до 13 февраля. Выселению подлежали 9810 хозяйств (52892 человека) … Было погружено в эшелоны 50224 человека, арестовано 307 человек, умерло и убито во время операции 4 человека. Репрессировано после 13 февраля и помещено в изоляторы для последующей высылки 197 человек. Таким образом, общее количество репрессированных составило 9854 хозяйства (50732 человека)».

В свою очередь, Пономаренко докладывал Сталину: «Всего осадников и лесной сторожевой охраны выселено 9755 семей – 50732 человека. Все эшелоны уже вывезены за пределы БССР» [230].

По польским данным, на всех восточных территориях довоенной Польши проживало не более 6—8 тыс. семей «осадников» (30—40 тыс. человек). Из Западной Беларуси и Западной Украины было выселено более 27 тыс. семей (140 тыс. человек). Разница в 100 тысяч говорит о том, что, кроме осадников, были выселены зажиточные крестьяне и люди чем-то не угодившие местной советской партноменклатуре. Имущество высланных было частично разграблено колхозными и партийными активистами, принимавшими деятельное участие в выселении, остальное передано в распоряжение государства [85].

Особо нужно отметить неприглядную роль местного населения (тутэйших). Из выступления первого секретаря Брестского обкома Николая Киселя на 1-й городской партийной конференции «по городу и области было выселено более 1000 семей этих заклятых врагов народа и не было ни одного эксцесса. В этой работе нам крепко помогали местные активисты, крестьяне и рабочие. В день выселения осадников сотни крестьян приходили в райкомы партии с заявлением: „мы отвезли группу осадников на станцию железной дороги, немного устали и озябли, но разрешите нам ещё раз съездить и последний раз прокатить оставшуюся осадническую сволочь“. Многие коммунисты города были направлены в деревню для выселения осадников в лёгкой одежде, в ботиночках, кое-кто поморозил себе руки-ноги, но никто из них не выразил ни малейшей жалобы». О морозах сообщает Л. Берия также Начальник Главного экономического управления НКВД СССР Комиссар государственной безопасности 3 ранга Кобулов: «Несколько затрудняет операцию 30 градусный мороз в Белоруссии; отмечены единичные случаи обмораживания красноармейцев» [173].

Согласно отчётам НКВД, к 20 февраля, к местам назначения из Западной Беларуси и Западной Украины были отправлены 32 эшелона с депортированными. «Их путь занял несколько недель. Доехали не все. Люди умирали от холода, болезней, отчаяния. Кончали жизнь самоубийством. Вагоны, как свидетельствуют очевидцы, подавались в антисанитарном состоянии, не были утеплены, в них отсутствовало какое-либо оборудование. Старики и малые дети умирали массово. Их выбрасывали на станциях, а иной раз прямо на обочину колеи [297].

Первые два эшелона спецпереселенцев – осадников и лесников – достигли Вологодской области 17.02.1940 г. Первый из них с 219 семьями (1130 человек) был разгружен на ст. Бушуиха. Откуда 785 человек добирались до мест расселения на 220 подводах, остальные 345 человек – на автомобилях. Второй эшелон с 242 семьями (1164 человека) прибыл на станцию Поназырево. По воспоминаниям Казимежа Смоленьски, его семью со станции Харовская до спецпоселка Лугода Вологодской области везли 9 дней. Женщины, дети и старики ехали в санях, а мужчины и подростки шли по снегу пешком. На ночевки останавливались в домах местных колхозников, которые их очень жалели. На станцию Котлас Архангельской области первый эшелон с 327 семьями (1604 человека) прибыл 19.02.1940 г. Далее следовал путь в спецпоселки Архангельской области или вверх по реке Вычегде в Коми АССР, куда первые эшелоны со спецпереселенцами (осадниками) прибыли 24.02.1940 г. и продолжали прибывать до 15.03.1940 г. Всего на 1.04.1940 г. в Коми АССР была расселена 2191 семья – 10819 осадников, в Архангельской области – 8084 семьи (41497 осадников), в Вологодской области – 1586 семей (7887 осадников). Наибольшее их количество было расселено в спецпоселках Ленского, Карпогорского, Сольвычегодского и Плесецкого районов Архангельской области. Это были небольшие населенные пункты из 8—15 промороженных бараков без перегородок и двойных рам, сушилок и умывальников, с протекающими крышами, где на одного человека приходилось не более 1,5 кв. м. Удалённость спецпоселков от ближайшего населённого пункта составляла 8—30 км, от производства – 3—6 км. На момент заселения почти нигде не было помещений под детские сады, школы, медпункты. Всё это предстояло построить, утеплить, отремонтировать.

Часть депортированных поляков, зимней стужей оказалось в суровых казахских степях. Медобслуживание и продовольственное оснащение не было налажено. На этом фоне немалое количество депортированных в Казахстан поляков погибло. Условия работы в специальных посёлках Казахстана почти ничем не отличались от условий работы в лагерях. Покидать спецпоселок депортированные права не имели [62; 85; 385].

Л. П. Берия в служебной записке на имя Сталина от 1 мая 1944 г. отметил, что в ходе довоенных депортаций в восточные районы умерло в пути 11516 человек [297].

Часть осадников» попала не в спецпосёлки, а в лагеря и тюрьмы.