Текст книги "Чайный фургончик Рози"

– Не сейчас. Подожди, Рози, ты уверена, что у тебя ничего к нему не вспыхнуло?

– Уверена, – чопорно отвечаю я, складывая руки на груди.

Ария поднимает бровь.

– У тебя есть кто-то в Лондоне?

– Был.

– И?

Ей правда нужно это знать? Пока что я хранила эту жалкую историю в секрете, хотя мы много болтали под покровом звездных ночей, обсуждали, как интересна и сложна жизнь.

– Все кончено.

– Почему?

– Причины самые типичные. А что насчет тебя? – Вот так, вопросом на вопрос, моя новая уловка.

– А что насчет меня?

Я прищуриваю глаза. Теперь она отвечает вопросом на вопрос.

– У тебя есть вторая половинка?

Ария хихикает:

– «Вторая половинка»?

– Ну? – я сверлю ее взглядом, совсем как она меня до этого.

– Нет, и мне никто не нужен.

Почему-то я чувствую в этих словах боль, как будто бы за ними что-то скрывается.

Я опускаю взгляд. На ее левой руке блестит золотое обручальное кольцо. И как я его раньше не заметила? Она в бегах? В программе защиты свидетелей? Нет, тогда бы она сняла кольцо. Это уловка, чтобы мужчины не приставали? Я понимаю, что Ария напряглась. Ее плечи зажаты: эта тема под запретом. Я мысленно хлопаю себя по спине: молодец, что заметила. Обычно я слепа к таким сигналам, потому что недостаточно внимательно слушаю, мыслями уже в другой проблеме. А теперь я переучиваюсь, замедляюсь, подмечаю.

И как бы поступила хорошая подруга? Я не знаю. Моим лучшим другом в Лондоне был тайский базилик. И от наших ночных разговоров он рос ого-го!

– Почему? Ты же молодая, красивая, открытая. Что не так?

– Да я пробовала уже. Поставила галочку. Уж лучше я проведу жизнь с героями романов. – Улыбка Арии кажется натянутой.

Кажется, с вопросами нужно заканчивать. Я понимаю, что ей нужно личное пространство и разговоры со мной ей никак не помогут. Только сделают хуже, напомнив о былых временах. Может, у нее был неприятный развод. Могу это понять. У меня все было сухо и формально, но итог остается тот же – одиночество.

– Понятно, – говорю я, решая, что пора взять будущее в свои руки. – Ну что ж, пойду угощу его пятнистым диком, может, ему понравится.

Ария смеется, и я выскакиваю наружу.

В моих руках контейнер со всякими вкусностями, и я подбадриваю себя как могу. Все будет нормально. Держись спокойно, уверенно, остри, если будет возможность. Когда я подхожу к нужному месту, то вижу, что Макс склонился над чем-то в фургоне. Его джемпер слегка задрался, обнажив спину. Я резко застываю. Есть в этом что-то сексуальное, в этом невинном участке кожи… Мышцы перекатываются под его кожей, и я не могу оторвать взгляд.

Вдруг мужчина поворачивается, застав меня врасплох.

– Я не пялилась, – выпаливаю я. Черт!

– Правда? – Макс поднимает бровь. Все мои силы уходят на то, чтобы не развернуться и не убежать. Знаю я таких. По глазам видно, что девушки для него – просто игра. Добыча, с которой он поиграется и бросит. Мне это не надо, участвовать в таком не собираюсь.

За ним, сущим дикарем, явно тянется след из разбитых сердец, и я сочувствую тем девушкам, которые сходили по нему с ума. Назовите меня самоуверенной, но он не похож на того, кто может остепениться с одной-единственной.

Макс сверлит меня взглядом. Надеюсь, я не сболтнула чего-нибудь вслух. Было бы не впервой.

– Так вот, – говорю я. – Ты ушел, и я не успела тебя угостить. Ты все-таки уступил мне место. Это пирог с патокой и, эм-м, пятнис…

Он выставляет свою громадную руку. На ней переплетаются похожие на этнические тату, завершая образ плохиша.

– Спасибо, не надо. Я не употребляю сахар.

– Чего? – С каких пор плохиши не едят сахар? – Почему?

– Правда хочешь знать почему? – его кошачьи глаза сверкают. Как он это делает? Я так не умею. Они у меня голубого цвета, обычные и довольно скучные, а у него аж переливаются. Нечестно как-то.

– Конечно. Хотя я уже догадываюсь: тело – это храм и все такое, да? И из-за этого ты лишаешь себя радости…

Макс снова смеется и качает головой. Я замолкаю, не закончив предложения.

– В сахаре нет ничего полезного.

– В смысле нет? А счастье, которое ты испытываешь за тарелкой панкейков с тягучим шоколадным соусом?

– Обработанные углеводы я тоже не потребляю. Они превращаются в сахар в организме.

У меня отваливается челюсть.

– Еще скажи, что свиные отбивные – это вредно…

– Вредно. Как и все остальные продукты животного происхождения. Я веган, – сообщает он, и от его слов мое сердце замирает. Веганы – та еще проблема для поваров. Настоящая головная боль. С ними всегда нужно повозиться.

– Веган? – переспрашиваю я.

Да не может такого быть. Он же выглядит как пещерный человек! Я представляю, как Макс вгрызается в подкопченную ножку индейки у костра или достает из-за кожаного ремня нож и вонзает его в громадный стейк. Он подносит его ко рту, на губах поблескивает жир…

– Веган, – подтверждает мужчина.

Да это богохульство!

– Из-за животных?

– Из-за животных, планеты и природы.

Чтоб тебя…

– А ты не скучаешь по мясу и молочке?

– Нет. И чего ты так удивляешься? Ты же не пробовала.

Что-то все стали разбрасываться этой фразой по отношению ко мне… От мысли о веганстве меня трясет: я бы не смогла к этому прийти, даже если на кону любовь или деньги. Я шеф, в конце концов.

– Нет-нет. Даже не пытайся. Я бы не смогла жить без сливочного камамбера и большой горки пармезана на моей порции пасты. Я бы буквально умерла. А молоко? Молочные коктейли такие вкусные…

– Есть сыр из кешью, миндальное молоко, другие заменители…

Я поднимаю руку.

– Сыр из кешью – это не сыр.

Макс вскидывает бровь, словно понимает в этом больше меня.

– Ты хоть пробовала?

Я хочу сложить руки на груди в защитном жесте, но не могу – они заняты контейнерами с пудингом, который он буквально называет отравой.

– Конечно нет.

– Начни со смузи с миндальным молоком. Поверь мне, твое тело скажет тебе спасибо.

– Скажет спасибо? Что это ты имеешь в виду?

Ну да, у меня чуть более пышные объемы, чем у других. И что, стыдить меня теперь за это?

Макс хмурится.

– Я имею в виду, что у тебя будет больше энергии…

– Спасибо, меня полностью устраивает коровье молоко. Знаешь, оставайся при своих взглядах, – скорее «извращениях», – а я останусь при своих.

Мужчина смотрит на меня так пристально, будто пытается загипнотизировать. Как вообще можно готовить вегану? А как же свиная запеченная грудинка по-азиатски, хрустящая, покрытая липким соусом? Или томленая баранина с розмарином и тмином? Или…

– Ты ведь в курсе, что говоришь это вслух?

Убейте меня.

Макс поднимает руки, словно сдаваясь, но на его лице все та же ухмылка, которая меня жутко раздражает.

– Ну, если передумаешь, то знаешь, где меня найти.

Он указывает на свой фургон. Около него есть вывеска: кафе «С пользой и вкусом». До этого я ее не заметила, потому что широкая фигура Макса попросту закрыла мне свет. Человек-парадокс.

– Спасибо, это вряд ли. Я пошла. Хорошего дня.

Я разворачиваюсь на каблуках и иду обратно к Поппи. Меня почему-то покачивает.

– Ну что? – спрашивает Ария, когда я переваливаюсь за порог и сразу иду на кухню.

– Он! Он…

– Да что?!

Я набираю побольше воздуха в легкие и выпаливаю как на духу:

– Он веган!

Ария хохочет, запрокинув голову.

– Сюжетный поворот! Как он с такой горой мышц живет на овощах? Это вообще возможно?

Она качает головой и включает чайник.

– Не знаю! И еще…

– М-м?

– Он не ест сахар! И обработанные углеводы!

Ария хмыкает.

– Серьезно? Видимо, он уже достаточно сладкий. – Девушка задумывается и прикладывает палец к подбородку. – Нет, наоборот. Скорее он с перчинкой.

Она поигрывает бровями, на что я вздыхаю:

– Да это просто невозможно!

– А тебе-то что? – спрашивает Ария с подозрением. – Ты обычно так себя не ведешь.

Я мотаю головой: она что, прикидывается дурочкой?

– Я не понимаю, как так можно жить! Представь: у тебя был ужасный день, ты пропустила свой автобус, а на улице – дождь с градом. Ты приходишь домой злая, вымокшая и кладешь себе тарелку горячей пасты с чесночком, пармезаном и насыщенным сливочным соусом. Ну что может быть лучше? Как от этого можно отказаться? И потом…

Ария выставляет ладонь.

– Это я поняла. Но почему тебя волнует, что он веган, который не употребляет сахар и углеводы?

Она танцует бровями, блестящими, как гусеницы.

– Ну, – мешкаюсь я. – Я же только что объяснила!

Действительно, почему? Может, из-за работы? Не раз происходило такое, что к нам приходили четыре человека на курс из десяти блюд, и тут вдруг оказывалось, что двое из них – веганы. Заранее предупредить они, конечно, не удосужились.

– Нельзя отказываться от щедрых порций лазаньи с соусом бешамель, от кусочка рассыпчатого киша! Такая еда поднимает настроение! А влажный торт с ганашем из темного шоколада и апельсина помогает склеить разбитое сердце. Почему он от этого отрекается? Он что, не понимает?

Ария ухмыляется.

– А мне кажется, ты просто представляла, как кормишь Макса ложками нежного крем-брюле, а потом слизываешь ваниль с его сочных губ. А после новости о веганстве с этой фантазией пришлось распрощаться.

– Да ты с ума сошла! – ахаю я. – Ты что такое говоришь?

Слизывать ваниль с его губ? Безумие! Несмотря на умеренную погоду, мне почему-то становится жарко.

Ария роняет ложку на тарелку.

– Ты бы видела свое лицо! Да признай уже, что Макс – горячий и ты о нем думала в этом смысле.

– «Этом смысле»? Тебе сколько, двенадцать?

Меня вдруг разбирает смех, и я хохочу вместе с Арией. Чувствую себя совершенно счастливой: это ощущение приходит с настоящей дружбой, когда вы подкалываете друг друга и можете вместе посмеяться.

Но с Максом, она, конечно, промахнулась. Да, он привлекательный, притягивает взгляд, вызывает во мне какие-то чувства (легкие мурашки, не дрожь!), но это не симпатия. Мне больше по душе Оливер – безопасный, спокойный, вдумчивый. Такие не выделяются из толпы. Ария со своими разговорчиками совсем меня отвлекает.

Она не успевает ответить мне колкостью, как к фургончику приближается мужчина, а сразу за ним – эффектного вида женщина лет шестидесяти. На ней длинный, до лодыжек, шерстяной кардиган цвета фуксии, ветер треплет седые локоны.

– Здравствуй, – степенно кивает мужчина в такой манере, будто у них бесконечный запас времени и нет никакой спешки. – Добро пожаловать на фестиваль. Я Спенсер, это моя жена Нола.

Я жму его протянутую руку, а Нола подходит ближе и обнимает меня. Правда, это сложновато, потому что я в фургоне, а они – снаружи. От них веет родительской любовью и заботой. Пара двигается неспешно, с достоинством, словно они познали эту жизнь и как правильно с ней обращаться.

– Здравствуйте, приятно познакомиться. Выбрали что-нибудь?

– Две порции «Триумфа Никербокера», пожалуйста. Мы с детства их не ели, да, Нола?

Он поворачивается к жене, и та улыбается.

– Это было так давно, что я уж и не вспомню.

– Не хотите ли к ним булочек? Только из печи! – вроде так продают в бизнесе.

– Убедили, – с той же улыбкой отвечает Нола. Есть в ней что-то знакомое, но не могу разобраться, что.

– Присаживайтесь, я сейчас все принесу.

Спустя некоторое время возле парочки вдруг образуется небольшая толпа: все обнимаются и переговариваются между собой, словно они знаменитости.

– Кто это? – шепчу я Арии, накладывая в высокие стаканы домашнее мороженое, крошку из безе, свежие фрукты и взбитые сливки. Они напоминают белую воздушную кровать для вишенки сверху.

Улыбка Арии становится шире, и она отвечает чуть ли не благоговейным тоном:

– Они – элита среди приверженцев «жизни в фургоне». Им обоим под восемьдесят, и они колесят по дорогам уже целую вечность. По сути, это они создали это движение. Помимо этого, они просто милые и добрые люди.

– Под восемьдесят? А так и не скажешь.

Особенно по Ноле с ее светло-серыми волосами и богемным стилем. От смеха по ее лицу разбегаются морщинки, делая ее еще привлекательнее. Она передвигается уверенно и спокойно; так могут только те, кому комфортно в своем теле. Я и завидую, и вдохновляюсь.

– Вот-вот! Я бы больше шестидесяти не дала. Они прелестны! Их так любят, потому что еще давным-давно они стали устраивать свои фестивали, а не просто разъезжать по странам. Это благодаря им у нас теперь есть такая возможность. Сейчас они наконец вернулись, а до этого были несколько лет в Индонезии. А еще в Канаде, Америке, Австралии…

Вокруг пары будто даже воздух другой.

– Я и не думала о том, чтобы ездить в другие страны.

Ария откидывается назад на стуле, прикрывает глаза и кладет руку на животик. Кто-то явно объелся.

– Почему бы и нет? Только сначала давай Великобританию изучим. А потом уж во Францию, Италию, Испанию…

Я режу булочки и смазываю половинки джемом, чтобы потом добавить топленые сливки. Я размышляю о том, каково было бы ездить в другие страны, открывать для себя их кухню. Посещать все – от пригородных маленьких кафе до роскошных ресторанов. Я всегда хотела расширить свои кулинарные горизонты, но у меня не было времени.

В редкие моменты, когда у меня был отпуск, мы ездили в Корнуолл к родителям Каллума. Они были сдержанными и холодными людьми, и я так и не завоевала их расположения, хотя очень старалась. Конечно, я бы предпочла путешествовать, но отдавала предпочтение выбору Каллума. Он же хотел в праздники увидеть своих родителей – как можно этому отказать?

Я закончила сервировку булочек, оторвала пару листиков мяты с горшочка рядом и положила их с краю тарелки.

– Откуда у них деньги на путешествия?

Я наблюдаю спину Арии: девушка изучает холодильник с витриной и приготовленными сладостями. Понятия не имею, откуда в этой стройняшке место для такого количества еды, но прекрасно, что у меня есть такой увлеченный дегустатор.

– О, – глухо откликается она. – Они продают всякие прикольные вещицы. Нола мастерит ловцов снов, ткет коврики, все в этом духе. Они очень креативные, увлекаются текстилем. Такой батик привезли из Индонезии – загляденье! Но я уверена, что у них были времена, когда не хватало денег даже на еду. Но у кого такого не бывало? Нола и Спенсер – пример того, что такая жизнь возможна даже в долгосрочной перспективе, главное – желание.

Какая прекрасная история любви! Они вместе исследовали этот мир, встречали рассветы и закаты, занимались своим бизнесом, жили на всю катушку…

– Ого. Я-то даже больше года не рассматривала. Думаешь, они скучают по обычному дому?

– Фургон и есть их дом. Даже когда они путешествуют, они всегда знают, что могут вернуться туда, где его припарковали.

Интересная мысль. И правда – их дом там, где они припарковали фургон. Даже я уже так привязалась к Поппи, что не продам ее, даже если решу бросить такой стиль жизни.

– А, точно, – говорит Ария между делом, будто только вспомнив. – Они родители Макса.

– Ну ты хитрюга! Ты знала!

Ну конечно! Те же кошачьи глаза у Нолы, густые, как грива, волосы у Спенсера даже на восьмом десятке. Могла бы и догадаться.

– Но они вроде не веганы.

– Похоже, что нет, – пожимает плечами Ария.

Интересно. Высовываясь наружу, я подаю паре булочки с джемом и мороженое и жду, пока они закончат есть, чтобы пристать с вопросами об их невероятной жизни.

– Ваш «Триумф Никербокера» – просто манна небесная, – сияет Нола.

– Спасибо! Мне они всегда поднимают настроение.

– Немудрено.

– Ария говорит, вы на дороге уже целую вечность…

– Вроде того, – смеется Нола. – Для вас, молодых, мы вообще старики.

Вот это я облажалась.

– Я не это имела в виду!

Женщина останавливает меня:

– Солнышко, нам восемьдесят. Мы и правда старики.

Спенсера зовут в сторонку, и он извиняется и уходит.

– Мы на дороге столько, сколько себя помним. Я не представляю другой жизни.

Акцент у нее явно британский.

– Вы родители Макса, да? У него американский акцент. Много времени проводили в Штатах?

Нола крутит чашку в руках и отвечает не сразу.

– У Макса два гражданства. Он родился в Америке, потому что Спенсер – американец. А потом мой сын, которому не хватало острых ощущений, вообразил себе, что его призвание – служить в армии США, – она горестно вздыхает. – И как это ему в голову взбрело?

Она говорит не с грустью, а скорее с замешательством.

– А что такое? Опасно?

– Не только. Оружие идет против всех наших принципов. Мы решаем проблемы мирно, словами. Но Макс настоял на своем, хотя сам он тот еще добряк.

– Видимо, у него была важная причина.

Лицо Нолы смягчается, она похлопывает меня по руке.

– Макс всегда хотел защищать людей, помогать им, решать все проблемы. Но для этого есть и другие способы, которые в перспективе были бы даже успешней, а он выбрал именно этот. Я уже ничего не могла поделать – только отпустить его и надеяться, что все будет в порядке. По себе знаю, что иногда уроки приходится усваивать на горьком опыте.

– Но теперь он вернулся?

– Да. Наконец он с нами, где и должен быть.

Даже странно, что Макс выбрал такой род деятельности. Веган, любит животных, спасает природу, а тут раз – взялся за оружие и отправился на войну. Что-то не складывается. И ведь пошел против принципов своих родителей, хотя он казался таким же миролюбивым, как его мать.

– И долго он служил? – спрашиваю я.

– Десять лет.

Мои брови взлетают вверх.

– Ого!

Я пытаюсь представить Макса в армии, но не получается. Я просто не вижу его солдатом. Да, у него хорошая физическая подготовка, мускулы, но я просто не могу представить его в этой роли. Вот как. Нельзя судить по внешности…

Глава 9

На фестивале Хей-Он-Уай я понимаю, что книголюбы – веселые ребята, которые никогда не прочь подождать чай и тортик, а в очереди любят обмениваться историями. Какие книги они ухватили, какие произведения им подписали и с какими авторами им удалось встретиться.

Книжный магазинчик Арии, конечно же, пришелся им по вкусу. Они нашли пристанище в виде ее фургончика и надолго устраиваются там на коврах, под пледом и с книгой в руках.

Они все похожи на мою подругу в естественной среде обитания. Они нуждаются в книгах, чае, уютном местечке и какой-нибудь сладости. Рецепт счастья готов.

Я начинаю осознавать, что жизнь состоит из простых удовольствий. Например, этим большеглазым, улыбчивым девушкам нужны книги. Как и предполагалось, мы с Арией создали идеальный тандем, который удовлетворяет их потребности: я продаю им литературный чай, а потом отправляю их к Арии за соответствующей книгой.

Наконец очередь подходит к концу. Я обслуживаю последнего на сегодня покупателя: упаковываю ему с собой фруктовые булочки и с улыбкой прощаюсь. Ноги гудят, уставшие от долгого дня, но с беспокойными вечерними сменами в «Эпохе» это не сравнится. Там я буквально переставала их чувствовать.

Снаружи книголюбы читают за нашими столиками: наверное, тоже захотели отдохнуть. Ну, пусть сидят, мебель мы потом уберем. Я выставляю вывеску «скоро вернусь», беру ноутбук и плюхаюсь на кровать. Надо написать Оливеру.

Я все думала над словами Арии о том, что Оливер путешествует один и поэтому так часто мне пишет. Общение по интернету лучше, чем вообще никакого. Он едет не по фестивальному маршруту, как мы, а в одиночестве занимается своим делом. Снимает фотографии, редактирует их и так далее.

Привет, Оливер.

На фестивале очень шумно и много людей. Теперь я понимаю, почему между такими праздниками требуется несколько недель – мозгу и телу нужно отдыхать.

Книголюбы – прелестнейшие люди! Они нянчатся со своими книгами как с младенцами. За кружкой чая они часами говорят о своих любимых писателях, предпочитаемой длине глав, сюжетных поворотах, лучше ли электронные книги бумажных и так далее.

Иногда мне очень хочется налить себе чая и присоединиться, как это делала Ария. Порой я завидую ее работе. Ее жизнь прекрасна.

Ты когда-нибудь путешествовал за границу? Разбираешься? Мне просто интересно, сильно ли помешает языковой барьер, если махнуть в другую страну. Я не прочь уехать в конце года. Вопрос в том, не брошу ли я «жизнь в фургоне». Пока чувствую себя как Алиса в Стране чудес: упала в кроличью нору и теперь учусь, как жить в этом новом мире.

С наилучшими пожеланиями,

Рози

Какая-то часть меня по-прежнему остерегается того, что я так свободно с ним болтаю. С другой стороны, я знаю, что он меня поймет. Что же такого в том, чтобы открыться человеку? Обещала ведь себе попробовать.

Я завариваю чайничек любовного зелья «Ромео и Джульетта». По фургону разносится приятный аромат роз и любви. Пока я открываю электронную таблицу и вбиваю расходы и доходы за сегодня, приходит сообщение от Оливера. Может, он тоже сидит где-то в молочных сумерках и мечтает о неисследованных местечках земли.

Дорогая Рози!

Я путешествую полтора года; может, для тебя это много, но для других я еще новичок. Странники, которых я встречал, путешествуют десятилетиями, объезжают мир уже не первый раз. Некоторые из них и не знают другой жизни. Сайт помогает единомышленникам объединиться; я частенько помогаю новеньким, потому что в одиночку бывает сложно. Да и я могу узнать что-то новое.

Как только ты привыкнешь к этому удивительному, необычному, но затягивающему миру – он явит себя в новых красках. Сама увидишь.

Когда солнце расплывается оранжевым сиянием по горизонту, я чувствую себя живым. Чувствую неведомую мне раньше силу и энергию и задаюсь вопросом, почему я только сейчас отправился в путешествие. Мне хочется позвонить старым друзьям, закричать в трубку, чтобы они бросили свою работу и отправились следом. Конечно, я этого не делаю, поэтому просто наслаждаюсь своей новой жизнью. Как же мне повезло.

Я тоже буду это чувствовать, когда привыкну и, с течением времени, забреду в более неизведанные земли? Буду улыбаться ветру в лицо и рыхлой почве под ногами? Конечно, мне страшно, но, может, лишь потому, что я такого раньше не делала?

А Оливер, оказывается, не только путешественник, но и романтик. Его слова греют мне душу.

Насчет путешествий за границу… Нужно посмотреть. Я сам об этом не думал и на сайте эти обсуждения пропускал мимо ушей. Я поищу информацию и вернусь.

Оливер

* * *

Фестиваль набирает обороты, и мой чай по литературным произведениям разлетается как горячие пирожки. Ария занимается этикетками, чтобы у меня было больше времени смешивать еще чай. Как раз сейчас я делаю напиток по «Алисе в Стране чудес», как вдруг, заметив Поппи, неподалеку вскрикивает девушка:

– Вот он! – она подходит ближе и показывает на компанию друзей. – Мы слышали про ваш чай!

Ее лицо сияет. Оказывается, у ярко-розового фургона с бирюзовой полоской на боку есть свои плюсы – его видно издалека.

– Пожалуйста, скажите, что у вас есть еще?

– Вот только что подготовила новую партию. – Я краснею под их восторженными взглядами. Литературный чай на литературном фестивале – гениальнейшая из моих идей. – Хотите попробовать?

– Конечно!

Я наливаю им по чашечке чая, словно на винной дегустации. А это стоит попробовать в будущем! Дегустация чая с десертной тарелкой.

– Мне, пожалуйста, «Алису в Стране чудес», – просит девушка в красной шляпке. Я протягиваю ей чай, и она вслух читает этикетку: – «Выпей меня». Прелесть! – она хихикает.

– В комплекте идут макаруны, – сообщаю я, передавая ей небольшую упаковку разноцветных сладостей.

– «Съешь меня», – читает она.

Это мои любимые предложения в книге. И они так хорошо подходят к чаю и сладостям!

– В книжном магазинчике Арии «Долго и счастливо» есть книги «Алиса в Стране чудес».

Не знаю, дело в качестве чая или его «литературном» свойстве, так подходящем к тематике фестиваля, но покупают его на ура. Мне нравится слушать, как они со страстью обсуждают каждый сорт, из чего он состоит и прочее, словно это благородное вино. Девушки платят за чай, машут на прощание и уходят к фургончику Арии, громко переговариваясь между собой.

Чуть позже вечером ко мне наведывается Ария и приводит с собой мужчину в белой поварской форме.

– Я нашла твоего друга, Рози! Идем, поздоровайся!

На фестивале присутствуют авторы не только современной художественной литературы, но и нон-фикшен. В основном это шефы, которые пришли расхваливать свои кулинарные книги. Они сейчас популярны, ведь у нас появился новый хит – кулинарные шоу. Они пришлись по вкусу зрителям по всему миру. Звезды таких шоу и шагу не могут сделать без своих фанатов – те бегают за ними по всему фестивалю.

Мой желудок переворачивается, когда я узнаю этого человека. Это начальник Каллума, владелец популярного итальянского ресторана Brodo. Мне и горько, и радостно видеть его румяное лицо. Когда я только переехала в Лондон, он всегда меня поддерживал. Я бежала к нему, когда Жак раз за разом отравлял мою жизнь на кухне. После ухода Каллума я не хотела его видеть: не смогла бы смотреть ему в глаза, зная, что он наверняка был в курсе про измену. Но я его понимаю. Не хочется быть тем, кто расскажет такую ужасную весть.

– Привет, Марио, – говорю я. – Как ты?

– Я хорошо. А ты неплохо тут устроилась, – мужчина покачивается на носках.

– Спасибо.

Да что ему там видно с беглого взгляда на мою крошку Поппи? Он наверняка думает, что я сбежала, чтобы спрятаться и не растерять остатки репутации. Но какая разница, что он там подумает? Это не я разрушила брак. Я осознаю, что хоть я и бросила все и сбежала, я стала сильнее. Я чувствую себя живой – живее, чем когда-либо.

Марио рассматривает пол, не в силах поднять на меня глаза.

– Слушай, Рози… – он ерошит пепельные волосы. – Я хотел тебе рассказать, но не знал как. И с Каллумом я разговаривал, пытался ему объяснить…

Я поднимаю руку.

– Все нормально. – Боль и грусть остались в прошлом. – Не твоя вина, не тебе и извиняться.

И я говорю это от чистого сердца. Марио краснеет; может, он что-то недоговаривает? Я решаю не давить.

– Хочешь чаю?

Спросить его насчет Каллума? Он скажет правду?

– Ах, спасибо, Рози, но не стоит. Я буду готовить через полчаса, чтобы продвигать свою книгу. Надо подготовиться. Твоя подруга предложила подарить тебе книгу с автографом, думала, тебе понравится, – от стыда его голос робеет.

– Звучит прекрасно!

Он отдает мне книгу так, будто я могу оттяпать ему пальцы.

– Ну, я пошел. Удачи тебе… во всем. Ты не зря уехала из Лондона, – он крепко обнимает меня. – Знаешь, Каллум осознает свою ошибку, но уже слишком поздно.

В смысле? Хотя он прав. Слишком поздно. Нет ни единого шанса на примирение, по крайней мере с моей стороны.

Как только за ним закрывается дверь, Ария тут же поворачивается ко мне.

– Что это сейчас было? Кто это?

– Начальник моего почти бывшего мужа.

Она в ужасе прикладывает ладонь ко рту.

– И я притащила его сюда! Из всех возможных людей! Он сказал, что владеет рестораном в Лондоне, и я подумала, что, может, вы знакомы. Но не так же! Прости, пожалуйста.

– Да все нормально, не переживай.

Я быстренько листаю кулинарную книгу. Она красивая, в твердой обложке, с модными глянцевыми страницами. Внутри много рецептов – «секретных», передающихся из поколения в поколение. За каждым блюдом стоит история и какая-нибудь небольшая шутка. Вполне душевная для кулинарной книги.

Но через пару страниц я понимаю, почему Марио так торопился уйти. На целом развороте красуются Клоя и Каллум: девушка кормит его панна-коттой, а внизу подписано, чем они занимаются и как помогли владельцу ресторана сделать Brodo известным.

Я начинаю читать вслух:

– Послушай-ка. «Вам понадобятся: щепотка желания, капелька восторга и горсть страсти. Приправьте любовью и уважением, и любовь готова!» Какая же пошлость!

Я захлопываю книгу, прежде чем успеваю прочитать больше. Они влюбились, когда позировали на пафосных фотографиях, пока я пахала в «Эпохе»?

Ария выглядит подавленной. Она осторожно забирает книгу у меня из рук.

– Верну я ее, пожалуй…

– Да ладно. Там же семейные рецепты Марио, стоит пролистать. Может, просто вырвешь страницы с их участием? – я выдавливаю улыбку, хотя мое сердце вновь разбивается на тысячи осколков.

– Обязательно. Ты даже не заметишь, что там когда-то были страницы. Я могу сделать нам джин-тоник! Знаешь, в подобной ситуации исключительно для успокоения нервов.

– Нет, все нормально, не надо, мне еще холодильники разбирать, пока есть возможность, – отвечаю я. – Завтра нужно снова печь, а значит, рано ложиться и рано вставать.

Когда мне плохо, я убираюсь. Драю все, чтобы чувствовать, что над чем-то у меня еще есть контроль. Все нормально. Нет никакого хлама и беспорядка, моя жизнь налажена. Я не как мой отец.

Ария кивает. По ее жалостливому взгляду я понимаю, что она знает, что дело не в раннем подъеме. Но мы хорошие подруги: она осознает, что мне нужно побыть одной.

Разводиться – значит обречь себя на скорбь. Она то и дело возвращается, донимая меня. Как двигаться дальше?

После двух часов неистовой уборки я кутаюсь в одеяло и падаю в кровать. Проверяю ноутбук. Пришло письмо от Оливера с информацией, необходимой для путешествий за границей. Он так старался ради меня, а мне теперь эта идея кажется нелепой. Уехать? Да кем я себя возомнила?

Может, это из-за шокированного лица Марио, когда он увидел Поппи – мол, как низко я пала. От мишленовского ресторана до фургончика с едой.

Но какая разница, что он там думает, если я счастлива? Я, наверно, всегда буду немного жалеть, что бросила свою карьеру в «Эпохе», но для меня там не осталось перспектив. Жак никогда не ушел бы в отставку, и я бы не стала шефом.

Привет, Оливер.

Спасибо большое! Ты всегда меня выручаешь. Но я пока не уверена, подхожу ли вообще для такой жизни. Иногда мне кажется, что я совершила огромную ошибку. Я убежала от ответственности, когда, может, стоило по-взрослому решить свои проблемы. Не зря ли я уехала? Смогу ли я так продолжать? Я же привыкла к городу, стабильности…

Но я очень тебе благодарна, правда, несмотря на то, как это все, должно быть, звучит. Мне просто нужно взвесить все «за» и «против» и поразмышлять.

Рози

Откинув одеяло, я вылезаю из кровати и направлюсь к фургончику Арии. Может, разговор по душам поможет мне распутать все перемешавшиеся эмоции. Я могу ей открыться.

Но у нее не горит свет, и я возвращаюсь тем же путем, что и пришла. Наверное, это лучшая идея – просто поспать и надеяться, что грусть уйдет.