Текст книги "Каждый играет по своим правилам. Книга первая. Серия «Разорванные связи»"

–Саш, что случилось? – повторила я свой вопрос.

–Рита, – произнес Александр. – «Чужой» запеленговал очередную жертву молодую женщину. Сейчас мы туда направляемся. – Втроем, – добавил он.

–Мы кого – то еще подберем? – уточнила я.

–Нет. Мы уже втроем.

–В смысле? – удивилась я.

Он кивнул назад и я обернулась. На заднем сиденье сидел молча и без малейших движений человек. Выглядел он странно, словно манекен. Одет был в темную водолазку с воротом под шею, джинсы, толстовку черного цвета, на руках перчатки из тонкой кожи. Его одеяние меня смутило, так как стояла теплая летняя ночь. Лицо его казалось синим, что я списала на царящий полумрак в салоне машины. Но вот его застывшие черные глаза, которые казались в этом полумраке не глазами вовсе, а попросту провалившимися глазницами, меня откровенно ввели в ступор.

–Это Ганс. – Спокойный голос Александра вывел меня из оцепенения.

–Рита, – представилась я новому знакомому.

–Ганс, – произнес человек металлическим вибрирующим голосом. От неестественного пронзительного звука, воспроизводимым им, я внутренне вся сжалась, как пружина, и непроизвольно дернулась.

– Он робот? – спросила я Сашу.

–Нет, – ответил он. – Ганс – человек. Только мертвый.

–Саша, он только что ответил мне, назвав свое имя, – воскликнула я, решив, что Саня меня попросту разыгрывает.

–Сейчас я все объясню…

Он рассказал, что раньше Ганс был сотрудником «Чужого», но два года тому назад его убил пришелец во время проводимой бойцами операции. Тогда на базе велись научные изыскания по проекту «Воскрешение». И в соответствующе оборудованной капсуле попытались тело Ганса реанимировать. Но разработки были слишком сырыми и не прошедшими соответствующего тестирования. Однако времени не было. Решили рискнуть. Эксперимент закончился крахом: восстановилась лишь эфирная оболочка, но не само физическое тело. Проект в дальнейшем закрыли, как бесперспективный. Что делать с Гансом, пока не решили.

У него нет никаких физиологических потребностей: он не ест, не дышит, не спит. Постоянно находится в специальном изоляционном модуле на базе. Используют его крайне редко, только в случае, когда необходимо проникнуть на какой –нибудь суперохраняемый объект, чтобы вырубить его систему наблюдения и защиты. Потому что у Ганса нет температуры тела, его не могут обнаружить никакие инфракрасные тепловые датчики, которые реагируют на тепло человеческого тела.

Затем Александр изложил суть предстоящей операции. Он рассказал о том, что некий ученный разработал модель системы управления миром. Держал свои разработки в строжайшей тайне много лет. Сейчас же он приступил к экспериментальной части – начал транслировать в окружающее пространство на особых секретных частотах свою идею, чтобы захватить всю планету путем кодирования человечества на подчинение ему – единственному владыки. «Какой – то сумасшедший!» – поймала я обрывки своих сбивчивых мыслей. Для осуществления своих планов профессор похитил молодую женщину и использует ее в своей центральной установке, подключив мозг этой женщины к своей системе. Именно через него он и ведет свою трансляцию. Пока эту информацию получают только те, кто обладает сверхчувствительностью. Они начинают принимать его идеи, как собственные, единственно правильные и справедливые. Но он работает над усовершенствованием своей системы, чтобы каждый человек на земле подвергся его обработке.

Сверхчувствительной аппаратуре «Чужого» удалось запеленговать его. Более того, им удалось обнаружить ошибку в его программе. Несмотря на то, что чокнутый профессор – настоящий гений, и предусмотрел все, что могло затрагивать человеческую психику, ум и чувства, он все – таки упустил одну важную деталь. Мозг женщины, оказавшейся его заложницей, был закодирован на сто процентов, и транслировал бесперебойно заложенную профессором информацию. Но здесь среди людей у женщины остался ее ребенок – сын. Со своим малышом она чувствует неразрывную связь. Проявляется она в виде необычных и неконтролируемых импульсов, которые проскакивают едва уловимо среди сплошного потока заложенной в нее кодовой информации. Подопытная запрограммирована на исключение любых собственных мыслей, чувств, эмоций и боли. Но вот связь мать – дитя она чувствует на каком – то вербальном уровне и проявляет соответствующие импульсы, которые «Чужому» удалось запеленговать и расшифровать. Материнская любовь оказалась сильнее всех псевдонаучных идей и разработок сумасшедшего профессора. От услышанных подробностей на душе стало совсем гадко. Образно представив Ольгу в руках этого чокнутого ученого, я передернула плечами и непроизвольно сжала кулаки.

Мы подъехали к особняку профессора. Ганс, способный обойти любой контроль инфракрасных лучей, тепловизоров и видео – камер, отправился на режимный объект один, чтобы отключить ультрасовременную охранную систему. Мы ждали от него сигнала, сидя в машине. Наконец, через десять минут долгожданный сигнал поступил на рацию Александра.

–Дом пуст, – я вздрогнула, услышав снова неестественный металлический звук голоса Ганса. – Позади него находится стеклянный бронированный амбар – обсерватория. Идите сразу туда. В нем в центральном помещении я запеленговал два живых человеческих существа. Защитную систему строения я отключил. Жду дальнейших указаний.

– Без нас ничего не предпринимай. Жди на месте.

–Понял. – Ганс отключился.

Мы быстро проникли на территорию. Все электронные замки были открыты, все входы доступны. Обогнув особняк почти бегом, очутились перед огромной светящейся стеклянной обсерваторией, облепленной по всей своей сферической поверхности тарелками – установками, усиливающими передаваемый сигнал и транслирующими его повсеместно. Внутри павильон был залит белым ярким светом. Похоже, вырубить его Гансу не составляло особого труда. Но команды на это не было, так как профессор не должен был преждевременно насторожиться, что, что – то пошло не так.

– Оставайся возле щитков, Ганс, – бросил на ходу Александр.

И мы с ним бросились в центральный зал. В руках Саши я заметила прибор, напоминающий в быту навигатор. Я догадывалась, что он улавливает транслируемые сигналы. И мы движемся на их источник. Преодолев несколько помещений, оборудованных по образцу модных нынче популярных блокбастеров суперсовременной техникой, наконец, мы достигли своей цели: остановились перед дверью, ведущей в центральный зал. Теперь даже я безо всяких приборов четко слышала звуки работающих аппаратов и приборов, и чувствовала какие – то мощные волновые импульсы, исходящие из помещения, словно оттуда шел сильнейший радиоактивный фон. Раздумывать не приходилось. Саша нажал кнопку на рации, подав команду Гансу, и тотчас все вокруг нас погрузилось в кромешную чернильную темноту. Напарник, слегка подтолкнув меня, взялся за ручку двери. Оказавшись внутри помещения, я растерялась. Глаза не сразу привыкли к темноте. Откуда – то слева послышалась возня: глухие удары, вскрики, приглушенные стоны. И вдруг наступила пугающая тишина. В темноте помещения взметнулся красный огонек, словно в воздухе чиркнули спичкой. Сигнал. Я насторожилась.

Через секунду вспыхнул ослепляющий яркий свет. Непроизвольно я зажмурилась, но тут же открыла глаза. Первое, что я увидела: в центре зала на постаменте в кресле, вращающимся с огромной скоростью, пристегнутая наглухо к нему ремнями и браслетами, сидела женщина. Со стороны ее тело казалось обмякшим и безжизненным. На голове у нее был металлический шлем, опутанный разноцветными датчиками и проводами, подключенными к многочисленным приборам. Кресло продолжало отчаянно вращаться вокруг своей оси на сумасшедшей скорости. Я бросилась туда, успев лишь мельком увидеть, что обездвиженный профессор лежит на полу.

Подбежав к женщине, я судорожно обдумывала, что предпринять, чтобы отключить в установку. На огромном экране на противоположной полусфере отображались расходящиеся волнообразные сигналы исходящих импульсов из ее мозга. Мазнув взглядом вокруг, я увидела командный пульт. Метнувшись к нему, нажала красную кнопку с надписью «Стоп». Обернувшись назад, с облегчением вздохнула: кресло замедлило свое вращение и вскоре остановилось. Подоспевший Александр снимал с головы женщины шлем, отстегивал браслеты, срывал ремни. На ватных ногах я приблизилась к ним.

«Это не Ольга!» – первое, что пришло мне в голову, вглядываясь в изможденное бледное лицо молодой женщины. Но облегчения не наступало, слишком чудовищным был эксперимент, проводимый спятившим ученым.

–А девушка будет жить? – спросила я Александра на обратном пути.

–Рита, я не доктор, – невесело отозвался он. – Все зависит от того, насколько далеко зашли в ее организме разрушающие процессы. Будем, надеется на то, что она молода, а главное, ей есть за что бороться и цепляться за жизнь, ведь где – то ее ждет малыш. – Услышав его слова, на глаза мне навернулись слезы. Подумала я о Ванечке, который тоже ждал свою маму.

Уже совсем рассвело. Но мне повезло, Герман крепко спал в своей комнате. Скинув кроссовки, тихо прошмыгнула в свою спальню и юркнула в кровать. Перед глазами всплывали вереницей лица: Ольги, Ванечки, незнакомки во вращающемся кресле и образ неведомого ее малыша. Я не заметила, как уснула.

Сегодня, наконец, произошло долгожданное событие. Громову по скайпу соратники устроили очную ставку с нотариусом Полонского из Франции – Маркеловым Евгением Михайловичем. Герман меня окликнул, я расположилась за его спиной. Сам Громов сидел перед ноутбуком. На экране появилось лицо немолодого мужчины лет шестидесяти. На голове у него была смешная лысина, а вокруг нее по аккуратному кругу стриженные седые волосы. Очки в модной оправе, за которыми испуганно бегали маленькие светло-серые глазки. Пухлые щеки, толстые мясистые губы, прямой нос. Мужчина сидел в кресле. Было очевидно, что он довольно упитанный дядька, из ворота светло-голубой рубашки торчала короткая толстая шея, да и второй подбородок был в наличии. Нотариус сильно волновался и даже дергался. Он потел, струи пота стекали по его раскрасневшемуся лицу, он их вытирал бумажным носовым платком, но они то и дело появлялись снова. Возможно, ему душно в том помещении, где он находится, да и, скорее всего, друзья Германа находятся там же и психологически давят на нашего дядечку. Тут же мелькнуло в голове, как бы с ним не случилось прямо во время нашего сеанса какого-нибудь гипертонического криза, не равен час.

Громов приступил к допросу. Испытывая мое терпение, он начал задавать нудные вопросы касательно совершенных коммерческих сделок. Тот ему в подробностях все разъяснял. Было понятно одно, дядька созрел и готов к сотрудничеству, вот и рад стараться. Я давно напряглась, но терпеливо слушала, переминаясь с ноги на ногу, в ожидании интересующих меня тем. Придя к выводу, что разговор явно затягивается, я подтащила другой стул поближе к столу с ноутбуком и села рядом с Германом, вожделенно вытянув свои затекшие ноги под столом. После очередных, уже порядком надоевших мне специфических терминов и комментариев, Громов, наконец, приступил к теме, интересующей меня.

– Евгений Михайлович, что там по поводу завещание Кирилла Полонского?

– Я сейчас все расскажу. Три года тому назад Кирилл составил свое первое завещание, по нему он все свое движимое и недвижимое имущество завещал своей супруге и двум дочерям. Но буквально за три дня до своей смерти он позвонил мне и сообщил, что у него изменились обстоятельства и он хочет составить новое завещание. Мы встретились. – Тут нотариус вдруг притих и затравленно посмотрел по сторонам вокруг себя.

– Евгений Михайлович, не стесняйтесь, продолжайте, – начал помогать ему Герман. – Не беспокойтесь. Вокруг вас только свои люди: друзья Кирилла, те, кто занимается расследованием его убийства. Сами понимаете, в данной ситуации вы уже не обязаны хранить его тайну. Сейчас ваша прямая обязанность – помочь нам. Тем более, что ваша собственная безопасность напрямую связана с этим завещанием. И с тем, чтобы мы, быстрее разобравшись в мотивах преступления, нашли его заказчиков и исполнителей.

– Да-да, я понимаю,– заверил нотариус. И продолжил: – Так вот, оказалось, что у Кирилла есть внебрачный сын. Теперь он хотел оставить свой бизнес ему и все счета за границей он тоже завещал сыну. А до его совершеннолетия опекуном назначить мать сына – Курбатову Ольгу Анатольевну. Жене он завещал квартиру, в которой они проживали, машину и деньги девочкам на образование. Кстати, сыну тоже были выделены деньги на образование.

– Вы не удивились, что он жену лишал единственного источника доходов – бизнеса? – спросил Громов.

– Очень удивился и напрямую спросил его об этом. На что он мне безапелляционно ответил, что собирается с ней разводиться и хочет купить ей жилье по скромнее, а завещает существующее жилье только ради девочек. После этого, само собой, я уже не задавал никаких вопросов.

– Евгений Михайлович, у меня еще к вам вопрос по поводу сделок по «Левобережью». Расскажите нам о них.

–Там все просто, производились слияния. Схема была следующей. «Левобережье» состояло из пяти крупных секторов, в каждом из которых объединялось по нескольку бывших отдельных землевладений. Новый владелец сектора скупал у прежних хозяев землю. Таким образом, новые участки укрупнились и закрепились за пятью новыми хозяевами. Я подтверждал нотариально все договора купли-продажи. Все сделки зарегистрированы в росреестре. Свидетельства получены. Все как положено.

– Где оригиналы документов?

– В сейфе у пасынка.

– Евгений Михайлович, придется их вернуть сюда. Отдайте ребятам. А пока жду сканы документов на свою электронную почту.

– Да-да, я понимаю, – услужливо кивнул нотариус. Связь закончилась.

– Марго, что ты думаешь обо всем этом? – спросил меня Громов, захлопнув ноутбук, глядя на меня сверху-вниз.

– А ты?– ответила я встречным вопросом.

– Я первый спросил.

– Тогда ничего,– протяжно сказала я. – Мне надо подумать и переварить полученную информацию.

– Понял. Тогда скажу я. Полонский бурно жил, бурно вел свой бизнес и буквально перед своей кончиной успел изменить завещание, лишив свою дражайшую половину источника дохода. Воспылал всепоглощающей ненавистью к супруге. И все – таки, что тут не так.

– Наверное, узнал, что женушка готовит на него покушение, – с сарказмом отозвалась я.

– Ты уверена в этом, дорогая?

– Уверенна. Ты признаешь теперь, что я была права, считая Полонскую номером один в списке подозреваемых?

– Ты удивишься, Марго, но я так не считаю. – Он смотрел на меня, ожидая реакции на свою провокацию. И она последовала. Мои глаза заметали яростные молнии в его сторону, а он, продолжая паясничать, замахал руками, изображая испуг. Я отвернулась и хотела, поднявшись со своего места, уйти, но не успела, Герман схватил меня за руку. – Нет, конечно, я не исключаю ее из общего списка. Но не считаю единственной, а, тем более, главной подозреваемой,– продолжил он. – Ну, извини, милая, я совсем запамятовал, что Аллочка – это твоя больная мозоль. – Он явно получал от своих слов удовольствие. – А я наступил на твою мозоль.

«Так подруга, – сказала я самой себе, – Не слишком ли я стала предсказуемой для него? Надо глубоко вздохнуть и досчитать до десяти». Но, похоже, это мало мне помогло.

– Послушай, друг, скажи честно, ты, как упрямый осел, упираешься до последнего из-за того, что не признал этого раньше? Или ты тупо, как кобель, настаиваешь на ее невиновности, потому что запал на эту сучку? – прошипела я.

– Марго, как грубо, фу, прекрати!– сиял он, как начищенный самовар. И тут же, не сдерживаясь, оглушил меня раскатистым хохотом, да так, что задрожал ноутбук на столе. От избытка чувств, Громов сотрясал воздух вокруг себя громкими взрывными звуками, запрокинув голову и скаля все свои тридцать два зуба. Я сделала очередную попытку подняться, чтобы уйти, но он крепко держал меня за руку. Костеря его про себя, на чем свет стоит, я тщетно пыталась вырваться, свободной рукой колотя, щипая и царапая его. – Марго, ну, ты о чем? – говорил Громов, еле дыша между своими приступами смеха. – Нет, конечно, если ты меня ревнуешь, то можешь продолжать. Я с радостью тебя послушаю.

– Да пошел ты! – прошипела я, резко выдернув свою руку из его «железных клешней». – Придурок,– добавила я, покрутив указательным пальцем у своего виска, покидая комнату.

Забравшись с ногами на диван в большой комнате, я отдалась на откуп своим назойливым мыслям, которые настойчиво роились в моей голове. Желание привести их к одному общему знаменателю, выстроить причинно-следственные связи между событиями, подстегивали меня напрячься.

Допустим, неприятности Полонского начались с «Левобережья». Сначала он проигнорировал указания дяди Левы прекратить разработку данного проекта. Затем начал похищать у него деньги, вступив в сговор с Власовым. Но с Григорием у него тоже произошел раздрай. Правда, Гриша вкладывал деньги в проект добровольно, но результат оказался таким же, как и у дяди Левы: он тоже финансово пострадал. Выходит, что Полонский обманул и Власова, отказавшись оформлять документы на землю на своего спонсора. Вот тут, что-то не так. Весьма безрассудно, я бы сказала, даже откровенно глупо со стороны Полонского входить в конфликт одновременно с обоими сильного мира сего. Если допустить, что Полонский с Власовым мог еще торговаться и по этой причине затягивать переоформление бумаг, то есть добиваться для себя каких-то бонусов, которые бы гарантировали ему законную долю в совместном бизнесе освоения «Левобережья». Но при таком раскладе, выходит, что существует кто-то еще третий. Ведь судя по информации, что переговоры вот – вот должны были успешно завершиться, Полонского вдруг убирают. Судя по тому, как многие его ненавидели, а таковых наберется вагон и маленькая тележка, то выбор здесь огромен. Взять хотя бы бывших хозяев участков, представляю, за какой бесценок и под каким прессингом их заставляли продавать свою землю. Еще и те, которых Полонский нагнул до этого, разорив вчистую. Выходит, месть – вполне подходящий мотив для преступления. Но преступление совершил профессионал. А услуги наемного киллера стоят дорого, да и выйти на такового простым людям непросто. Разоренные конкуренты и бедные владельцы частных подворий вряд ли могли себе это позволить. С одной стороны, круг сужается, а с другой стороны, если пока отложить в сторону наш замыленный «черный список», то на арене появляется еще один неизвестный нам человек, мотивом которого могла быть месть. Все свидетели в один голос утверждали, что Полонский вел и дела бизнеса нахрапом, и жил, как полный ублюдок. Так что, месть вполне стоящая версия.

– А-а, вот ты где! – нарушил мои думы ворвавшийся, как вихрь, в комнату Громов.

– Герман, что – то случилось? – спросила я.

– Слушай, Марго, я отправил полученные сканы паспортов новых владельцев «Левобережья» компетентным товарищам. Все пятеро новых хозяев давно не проживают по постоянным местам жительства. Никто не проходил ни по какому делу, соответственно, ни отпечатков пальцев, ничего примечательного по ним в базах нет.

– Бомжи что ли?

– Возможно. Но возможно, плохие парни, которым жить по месту регистрации за ненадобностью. Я дал команду серьезным людям найти их.

– Вряд ли найдут.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что Власов их ищет давно и безуспешно.

– Посмотрим.

– Ну, посмотри-посмотри, – снисходительно сказала я.

Сегодня снова позвонил Александр и пригласил приехать на базу «Чужого». Бросив все дела, я тут же отправилась в путь.

Не успела спуститься в центральный зал, как в подъемнике замигало освещение. Понимая, что снова происходит нештатная ситуация, и я могу зависнуть в этой клетке в полном мраке в нескольких километрах под землей, занервничала. Однако свет не погас, и я благополучно добралась до места. Вышла из лифта. В центральной аппаратной никого не было. Решила пойти на гул, который доносился, откуда – то из приоткрытой боковой двери. Оттуда я попала в узкий коридор, ведущий в большой зал, при приближении к которому гул нарастал. Стоило войти в помещение, как я тут же вылетела оттуда, словно деревянная пробка из бутылки шампанского. Там стоял сумасшедший рокот десятка мощных генераторов, вырабатывающих электроэнергию, по всей видимости, обеспечивающих работу всей базы. Спустилась в лабораторию, где находился Антон. Заглянув в капсулу, обнаружила, что она пуста. Вся моя бравада вмиг улетучилась. Теперь я уже по – настоящему испугалась. Куда все подевались?

– Киборг пытается вырубить систему энергообеспечения, – вздрогнула я, услышав незнакомый хриплый голос за спиной. Обернувшись, увидела рослого плечистого молодого человека с пистолетом в руках.

–Ты кто? – в ужасе отпрянула я.

– Я? – опешил боец. – Командир базы Сергей. А ты, как я понимаю, и есть та барышня, что спасла Куприянова.

– Рита Анохина, – смутившись, представилась я. – А что происходит? Киборг пытается вырваться на свободу, улететь к себе на планету?

–Ему особо и лететь то некуда. Он с нашей Земли. Только из будущего – четырехтысячного года.

–В смысле четырехтысячного? – удивилась я. – Хочешь сказать, что люди все вымрут, и Земля будет заселена одним искусственным интеллектом?

–Одни прилетают из чужих миров, пытаясь вирусами и другой заразой истребить человеческую расу. Другие здесь на нашей планете разработали человекоподобных киборгов и заселили ими всю планету в нашем будущем, уповая на то, что те живут сотни и тысячи лет. Мы работаем, чтобы изменить это будущее и сохранить в нем человеческий фонд. – Я с трудом переваривала услышанную информацию. Но меня отвлекал свет, который по – прежнему мигал. А теперь еще взвыла звуковая сирена, которая рвала мозг на части. Похоже, дела ухудшались.

–Где Антон? – вспомнила я, что не обнаружила его на месте.

– Доктор перевел его в другое более безопасное место. – В правой руке Сергея появилась рация, в которой что– то зашипело, и я услышала знакомый голос Александра: Командир, его нет в отстойнике, он проникнул на базу.

–Понял. Все по местам. Приступаем к поиску и обезвреживанию объекта.

Сергей бросился по металлической винтовой лестнице вниз. Я устремилась за ним следом. Сбежав на два яруса ниже, он с пистолетом в руке двинулся вдоль длинного коридора, в который выходили металлические двери с обеих сторон. Он открывал и заглядывал в каждую из них. Здесь было тихо. Несколько расслабившись и предположив, раз тихо, значит, киборга здесь нет, я в недоумении озиралась вокруг себя. Зазевавшись на очередное сверхмощное оборудование, потеряла из виду командира. «Скорее всего, здесь раньше был какой – то подземный промышленный объект, который воплощал в жизнь сверхсекретные закрытые технологии, проекты и разработки. Весь блок, по которому мы сейчас лазим с командиром, больше напоминает завод», – рассуждала я.

Послышался странный звук, источник которого находился в пятнадцати метрах от меня за железобетонной конструкцией, поддерживающей металлический швеллер перекрытия. Я напряглась, как струна, вслушиваясь в происходящее. Звук, словно стрекотание кузнечика, не прекращался. Только откуда здесь взяться кузнечику? Осторожно я двинулась на шум. Приблизившись, вытянула шею, как гусыня, заглядывая за стойку, и обомлела – два красных уголька из полумрака уставились на меня в упор. «Это киборг!» – молниеносно прилетело в голову, но от страха я не могла не то, что бы броситься наутек, но даже пошевелиться. Крик ужаса комом застрял у меня в горле. Не двигаясь, я неотрывно смотрела на своего врага. Но странное дело он тоже не двигался. Через мгновение я поняла почему.

Гофрированный шланг, тянущийся от стоящего рядом монотонно стрекочущего агрегата, был вставлен в отверстие десяти сантиметров в диаметре в центре металлической груди киборга. Переведя взгляд на дисплей работающей техники, увидела стрелку, словно на спидометре машины, достигшей цифры семидесяти пяти: «Ого! Какая умная машина – сама себя лечит». В следующее мгновение до меня дошло, что в этом нет ничего хорошего. Еще чуть– чуть и этот, казалось бы, беспомощный робот превратится в жуткого монстра, крушащего все на своем пути. «И первая на нем буду я!» – от этой мысли я почувствовала внезапный бурный прилив сил и с диким воплем бросилась прочь из зала. Добежав до выхода из блока, я столкнулась лицом к лицу с Сергеем.

–Где он?– крикнул командир.

–Там, там, – дрожащей рукой махнула я в направлении киборга.

Выскочив, как полоумная, из блока, не успела я перевести дух, как в коридор ворвались Захар с Сашкой, а за ними следом бежал третий парень. Не дожидаясь вопросов, я махнула рукой в направлении распахнутой настежь двери.

–Туда!

Бойцы, бросились в помещение. Отдышавшись, я передумала спасаться бегством, рассудив, что наших ребят там четверо, а робот, каким бы совершенным он ни был, все – таки один. Да, и что греха таить, любопытство взяло вверх. Я метнулась обратно в зал.

Вбежав в помещение, растерялась. Не видно ни зги. Топчась на одном месте, вдыхала ноздрями воздух полный едкого дыма и гари. Не понимая, что происходит, застыв на месте, я пыталась разобраться в обстановке. Но пелена смога и полыхающих огнем то здесь, то там промышленных установок мало способствовали этому. Достав из кармана джинсов влажную салфетку и закрыв ею себе нос, я напряженно вглядывалась в окружающее пространство. Сизый едкий дым разъедал глаза до слез. Были слышны непрерывные залпы происходящей перестрелки, по ним я пыталась определить местонахождение киборга. Откуда – то сверху забарабанили крупные капли воды по моей макушке, почти сразу же слившись в единый дождевой поток. Наконец – то включилась пожарная сигнализация! И хотя я мгновенно промокла до нитки, зато вода из разбрызгивателей, расположенных на потолке, щедро обливала все под собой, включая горящие аппараты. К тому же густой бурый смог перед глазами начал рассеиваться, проясняя происходящее.

Теперь я видела, как воздух каждую долю секунды озарялся пересекающимися красными и зелеными светящимися лучами из лазерных пистолетов и плазменных пушек. Светящиеся снаряды с длинными тянущимися за ними красочными шлейфами летели из нескольких точек из – за укрытий – установок, и, пересекаясь между собой по разным траекториям, все они били в одну цель – киборга. Однако последний тоже не бездействовал. Биоробот, вскинув перед собой железные руки – крюки, стрелял своим высокотехнологичным огненным оружием по бойцам. Ребята, отстрелявшись, мгновенно исчезали за соседними пока еще целыми установками. От попадания огненных пуль киборга по их укрытиям эти аппараты и устройства взрывались, возгорались и дымились.

Внезапно кто – то большой прыгнул на меня сверху, опрокинув на пол и придавив дюжим центнером своего веса. Ударившись головой о бетонный пол, я плохо понимала, что произошло. Дикая боль разлилась по всему телу, и на уровне инстинктов – душа ушла в пятки. В тот же миг над нашим переплетенным человеческим клубком пролетел огненный залп и ударился в противоположную стену, вырвав из нее огромный дымящийся кусок бетона.

–Ты зачем вернулась? – услышала я злое шипение Сашки. – Застыла на месте, словно живая мишень, стоишь.

–Дым же висел коромыслом, я думала, он меня не видит, – пыталась оправдываться я придавленным шепотом.

–Да ему не надо никого видеть! – продолжал злиться на мою тупость Сашка. – Расположение человека, излучающего тепловую энергию, он опознает инфракрасными сенсорами. Его встроенный внутренний компьютер за мизерные доли секунды делает расчеты нахождения цели и встроенные в руки орудия стреляют по ним. – При этом Сашка не переставал стрелять, прикрывая меня своим телом, словно панцирем.

Мне было тяжело держать огромную груду мышц, дышать тоже было сложно, но я не смела даже пискнуть, понимая, что он меня – конченую дуру прикрывает своим собственным телом. Ведь успела же выскочить отсюда до начала бойни, могла переждать в нижнем зале, могла даже покинуть базу – никто мне не мешал. Но вот ведь какая настырная, такие мысли даже не пришли мне в голову. Пока я ругала себя, на чем свет стоит, за свое глупое поведение, сквозь звуки продолжающейся стрельбы донесся хриплый крик командира:

– Готов. Все сюда!

Сашка мгновенно скатился с меня и, легко вскочив на ноги, словно и не весил добрый центнер, метнулся в сторону робота. Чего нельзя было сказать обо мне. Я еле – еле, раскорячившись, словно старая бабка, встала сначала на четвереньки, охая и ахая, поднялась на ноги, прихрамывая и разминая свое затекшее тело, потопала туда же, куда и все. Потерев свою ушибленную голову, подумала: «Шишка точно обеспечена».

Киборг лежал на бетонном полу без малейших признаков жизни, словно беспомощная груда металла. Его красные угольки пластиковых глаз застыли, словно уставились в одну точку на потолке. Он весь был опутан зелено – красной паутиной. Из чувства самосохранения оставаясь на приличном расстоянии, я осторожно выглядывала, пытаясь рассмотреть сверхчеловека будущего с искусственным интеллектом. Но поймала я себя на том, что побаивалась его по прежнему, словно в любой момент времени он может ожить и попросту всех замочить. Парни, столпившись над киборгом, о чем – то возбужденно спорили. На меня никто не обращал внимания, и я, осмелев, приблизилась вплотную.

– Он вырублен. Надо заморозить его биологическую сущность. Захар, ты готов? – произнес парень, которого я сегодня увидела впервые.

– Готов, – отозвался доктор. В его руках возник большой шприц, наполненный мутной вязкой жидкостью.

–Нет, – воскликнул Александр.

–Но, Сань,– возразил парень.

–Дим, никаких но, – твердо заявил Саша. – Дальнейшее его пребывание в цельном состоянии становится опасным. Ты знаешь не хуже меня, если дать ему время, то он снова регенерируется. Пусть медленнее, чем с источником питания, но он способен сделать это сам. Не только его электронные, но и ментальные установки разрушают безопасность всей нашей системы. Он способен вырубить нашу защиту полностью и вырваться на свободу. Все остальные сокамерники вместе с ним. Они могут натворить много бед на Земле.

–Сань, я понимаю, – не сдавался Дима. – Но нам надо еще немного времени. Мы не смогли до конца изучить его возможности, все, на что он способен.

–Согласен. Не все успели изучить. Но надо признать, что сегодняшние разработки и технологии не способны этого пока постичь. Придется с киборгом попрощаться, полностью разрушить, а его запчасти поместить в разные бетонные кубы, сверху залить непроницаемым металлическим литьем. И все эти саркофаги раскидать по разным частям нашего хранилища. Только так мы сможем обезопасить мир от него.