Текст книги "Каждый играет по своим правилам. Книга первая. Серия «Разорванные связи»"

– К какому Григорию?– опешил он, чуть не выронив из рук ложку, которой мешал овсянку.

– К Власову Григорию Яковлевичу,– сказала я, растягивая каждое слово. – Надо пойти на любые его условия, чтобы вызволить Ольгу.

– Марго, если ты хочешь рисковать собой, то это твое личное дело, – холодно произнес Громов. – Но своим поступком ты ставишь под удар всех нас. Идти напрямую к Власову сейчас не время. Главная цель твоего дяди – найти убийцу Полонского и свои деньги, – не отрывая от меня глаз, раздраженно чуть ли не по слогам выговаривал он мне, как нерадивой ученице. – Я категорически против твоей идиотской затеи. И не дам это осуществить. Ты сейчас находишься в неадекватном состоянии и способна совершить любую глупость. Тебе надо успокоиться.

– И что тогда?

– Мы что-нибудь придумаем.

– Что?!

– Ты сейчас просто бьешься в истерике. Можешь сорваться, наломать дров. Ты и так у нас не отличаешься выдержкой.

– Зато ты у нас отличаешься!– воскликнула я, про себя добавив: «Отмороженный». Вслух спросила: – Как ты думаешь, я способна сейчас думать о чем– либо другом?

– Пока нет. Но можешь думать о чем угодно. Я все равно с тебя глаз не спущу.

Насупившись, я села за стол. Кушали молча. Я думала о том, что как не крути, а Громов прав. Но его поучительный тон, которым он так рьяно охлаждал мой пыл, меня как всегда взбесил: «Ну, что ж,– подумала я. – Раз уж я тебя посвятила в свою тайну, дальше тоже не имеет смысла ничего скрывать. Ну, или почти ничего».

– Слишком рано, чтобы куда-либо отправляться, так что пойду досыпать, – объявила я после завтрака, который по понятным причинам состоялся в шесть утра.

Громов, недоверчиво взглянув на меня, сообщил, что ему надо поработать на компьютере, для чего он и поднялся так рано. Я же решив, что уж слишком он спокойный и самоуверенный, не помешало бы его немного взбодрить, произнесла:

– Ты как хочешь, но после того как я высплюсь, то отправлюсь в контору детектива Степанова, который безвременно нас покинул. Та поспешность, с которой он это сделал, не внушает мне никакого доверия. – И не дожидаясь его ответа, пошла на выход из кухни.

– Я поеду с тобой, – догнали меня его слова.

За окном по-прежнему лил проливной дождь. Не раздеваясь, легла на заправленную постель сверху. Не заметила, как уснула под монотонный шум дождя. Проснулась от того, что на меня наплыла большая черная тень. Испугано открыла глаза.

– Ты что тут делаешь?– воскликнула я склонившемуся надо мной Громову.

– Тебя пришел будить,– ответил он, ничуть не смутившись.

– Герман, а тебя не учили стучаться в дверь спальни девушки? Я могла быть и раздетой.

– Ну, ты же не раздета,– невозмутимо возразил он. И вышел из комнаты.

– Привет, Ляля, – тут же вспомнив о нашей пропаже, я набрала подругу.

– Привет, Ритуля.

– Заявление приняли?

– Попробовали бы не принять!

– Слушай, Ляль, надо съездить сегодня в супермаркет, из которого пропала Ольга. Прошерстить там все.

– Сделаю. Рит, я сегодня ворочалась всю ночь, все думала, что если с Ольгой случилось самое плохое. Кому тогда из нас двоих опеку над ее сыном брать? – озвучила Лялька то, о чем я даже боялась подумать.

– Ляль, ты, что несешь?

– Рит, ты не дергайся. Я сама возьму опеку над Ванечкой. Опять же у меня Витька есть, вдвоем справимся. А тебе куда? Тебе надо еще свою личную жизнь устраивать.

– Так все, подруга. Хватит нести всякую чушь. Давай делами заниматься. Пока, – резко оборвала я разговор.

– Пока, – разочаровано ответила Лялька.

Мы подкатили на внедорожнике Германа к частному Агентству Степанова Василия Федоровича. В окне офиса я увидела молодую девушку, стоящую вполоборота к нам и разговаривающую с кем-то по телефону. Облегченно вздохнув, что контора не оказалась закрытой, я кивнула в сторону окна.

– Герман, тебе повезло. Вон и барышня по твоей части. Ты уж постарайся, не подведи.

– Ладно. Только ты молчи. От тебя все равно толку сегодня мало. Я сам.

Девушка по имени Ксюша казалась весьма расстроенной и отрешенной. Герман задавал ей вопросы, она, тяжело вздыхая, поведала нам о том, что ничего не знала о болезни шефа. На работе он держался молодцом. Она даже никогда не видела, чтобы он пил пилюли какие-нибудь. На вопрос о том, кто приходил к нему в тот злополучный день, когда с ним случился сердечный приступ, рассказала следующее. К нему пришел клиент, которого она никогда раньше не видела. Он не представился, прошел сразу в кабинет. Тут же Степанов выглянул в приемную и попросил сделать им кофе. Она приготовила и принесла им. А через десять минут посетитель вышел и сказал ей, что Василий Федорович просил его не беспокоить, он занят. Но через пару минут в кабинете раздался страшный грохот, и она бросилась туда. Шеф свалился на пол и лежал без движения, закатив глаза. Она перепугалась, вызвала скорую. Он еще дышал, и до больницы его не довезли.

Ксения описала внешность клиента. Сколько бы я не ворошила свою память, но никого более-менее подходящего под ее описание не находилось. Громов попросил девушку журнал с записями посетителей. Кто бы еще сомневался в том, что данный клиент там не значился. Затем Громов записал все номера телефонов Степанова. Попросил девушку после нашего ухода нарисовать портрет неизвестного – фоторобот и сбросить ему, с этой целью протянул ей свою визитку. Оказавшись в машине, я погрузилась в размышления. Этот неизвестный тип не выходил из головы. Вдруг меня озарило.

– Степанова отравили.

– Марго, я думаю также. Существуют препараты, вызывающие острую сердечную недостаточность с летальным исходом, который на их фоне выглядит абсолютно естественным. Думаю, ему подсыпали в кофе. Я сегодня же закажу распечатки с телефонов Степанова, хотя заранее сомневаюсь в успехе этого мероприятия. Скорее, субъект ему звонил с левого номера. Но попытка-не пытка. – Нашу беседу прервал звонок его мобильника.

Громов выслушал и ответил собеседнику:

– Сейчас будем. – Он тут же рванул, стремительно развернувшись через двойные сплошные линии на мокрой полосе. Мы оказались на встречке.

– Что случилось? – спросила встревоженно я.

– Еще два трупа,– сухо бросил он.

– Где?

– На заброшенном комбинате «Маяк». После поста ГИБДД на восточном выезде из города километров десять по трассе. Надо спешить. Мы должны быть там раньше полиции.

Дождь не унимался. Стоило оказаться возле ворот объекта, как я увидела, что нам на встречу вышли двое крепких мужчин в дождевиках. Громов высунулся в окно внедорожника.

– Сергей, где их обнаружили?

– На одном из складов на территории комбината их нашел сторож Федор Игнатьевич и тут же позвонил мне. Я сказал ему, что быстро подъеду, а полицию потом.

– Молодец, сообразил, – похвалил его Громов.

– Герман, туда надо ехать на машине, это в глубине территории, а сегодня там грязь непролазная.

– Давайте все ко мне!

Сергей махнул рукой сторожу, тот кивнув, начал открывать ворота. Сергей с товарищем запрыгнули к нам в машину. Заехав внутрь, подобрали старика. И поехали вглубь территории. Я перебралась на заднее сиденье, уступив место нашему гиду. Сторож Федор Игнатьевич сухонький седой старичок, одетый в брезентовый дождевик и кирзовые сапоги, важно восседал рядом с Громовым, деловито рассказывая и показывая направление, куда следует ехать. Я покосилась в окно, там мелькали серые полуразрушенные корпуса комбината, заливаемые нескончаемыми тоннами воды. Впереди нас ждут два трупа. Черт! В этом нет никакой романтики. Перевела взгляд на сторожа и вдруг подумала о том, что вряд ли дед, даже несмотря на имеющееся у него подходящее случаю обмундирование, способен ежедневно на своих двоих обходить всю эту громадную территорию целиком. Возникает резонный вопрос, как долго тела могли здесь пролежать до момента их обнаружения?

– Вот здесь, – просипел сторож, откашливаясь, стоило нам подъехать к металлическому ангару, который в прошлом служил одним из складов комбинату. – Только там света нет, надо ворота открыть.

Парни ловко справились с этим и вскоре, тяжело лязгая, с бесконечным скрипом металлические створки ворот поползли в разные стороны. Я прямиком из машины юркнула в ангар. Внутри было сыро, мрачно, пахло плесенью и еще чем-то тошнотворным. Зная, что нас ждет впереди, легко было догадаться чем. Мрачную картину дополняли звуки барабанной дроби дождя по крыше. Среди кучи хлама и мусора, скопившегося здесь годами, мы пробирались вглубь ангара. Внезапно ощутив нечто большое и скользкое, прошмыгнувшее по моей ноге, я испуганно вскрикнула и вцепилась в руку рядом идущего человека.

– Крыса. Чует падаль,– прокомментировал Герман, за чью руку, как оказалось, я схватилась. – Резко отдернув руку, словно ошпарившись, я перевела дух и последовала дальше. Впереди меня шел шаркающими шагами дед.

– А вот и они. – Наконец, мы дошли.

Все уставились на трупы. Я тоже мазнула по ним взглядом, но и этого было достаточно. Зрелище не для слабонервных. По кровоподтекам, ранам и увечьям было ясно, что их пытали. В центре лба каждого из них зияли отверстия от контрольных пуль.

– Федор Игнатьевич,– начал говорить Громов. – Расскажите нам, когда и при каких обстоятельствах вы обнаружили тела.

– Поселковое начальство,– начал дед издалека. – Определило меня сюда сторожем. Денег положили десять штук в месяц,– рассказывал обстоятельно он. – Ну, я и согласился. А что? Все к пенсии прибавка. А дел то и всего – смотреть, чтобы местная шпана сюда не шлялась, пожар какой здесь не учинила. Сегодня пришел сюда рано утром, смотрю, ворота кто-то открывал ночью и глубокая колея от колес машин. Вот эта колея и привела меня прямиком на этот склад. Ну, а дальше с фонариком и нашел их вот тут. Видно ночью привезли сюда уже мертвыми, кровь на них сразу же была запекшаяся. Я немного засомневался, кому звонить. Вот первому Сергею и сообщил, думал парень смышленый, пусть подскажет. С его отцом сорок лет на этом комбинате бок о бок проработали.

– Сергей, перешли мне снимки, – сказала я, взглянув на Сергея, который в это время делал снимки трупов с разных ракурсов на свой мобильный. Стоило получить фото трупов, как я тут же переслала их Вальту с вопросом: «Валет, заешь их?» Через пару минут пришло сообщение от Вальта с фотографиями, на которых жертвы были засняты, будучи еще живыми, с подписью: «Это и есть те типы, что пасли нашу пропажу». – Они следили за Ольгой! – воскликнула я, отправляя фотографии Герману. – Но зачем их надо было убивать, если их нанимал Степанов, а он уже был мертв?

– Не скажи,– отозвался Громов.– Степанов сам был промежуточным звеном. Похоже, некто активно принялся заметать собственные следы. Убрав частного сыщика, засомневался, что эти двое не знают имени настоящего заказчика. Вдоволь помучив их, предпочел избавиться. Ладно, всем спасибо. А вам, Федор Игнатьевич, отдельное. – Сунув в его руку купюры, добавил: – Ну, а теперь звоните в полицию.

Выбравшись из ангара, снова оказались на промозглом ветру. Дождь больно хлестал по лицу, но странное дело, больше он меня не волновал. Застывшая перед глазами картина истерзанных тел жертв, разозлила. Почувствовав волну ярости, захлестывающую меня с головой, я ударила кулаком по бамперу машины. Никто из окружающих меня мужчин не проронил ни слова, мы молча сели в машину и тронулись с места…

Из оцепенения меня вывел сильный толчок от неожиданной остановки машины, к своему удивлению я обнаружила, что находимся мы на парковке возле офиса дяди Левы.

– Пошли,– скомандовал Громов. – Лев Вениаминович хочет нас с тобой видеть.

– Герман, я подожду тебя в машине,– поморщилась я словно от зубной боли.

– Что случилось? Не верится мне, что ты у нас такая впечатлительная, учитывая твои былые заслуги в подобных расследованиях,– не унимался он.

– Герман, ну, ты же видишь какая отвратительная погода. Я промочила ноги. Вот и плохо себя почувствовала,– продолжала я скулить и гнуть свою линию.

– Ладно, сиди здесь… я быстро,– недовольным тоном буркнул Громов.

– Ляль, сходила?– набрав быстро номер, выпалила скороговоркой я, стоило Громову скрыться в дверях бизнес центра

– Да, сходила. И в бутик сходила, и к продавщице Катерине, работавшей в тот день, прокатилась домой. Сегодня у нее оказался выходной день. Еле раздобыла ее домашний адрес в кадрах. Пришлось потратиться на эту фифу – купить тортик. Сама понимаешь, прискакав к ней домой, я не привела ее в дикий восторг. Оказывается, ее и так замучили допросами и наша доблестная полиция, и какие-то мутные типы. Так что звонила и стучала я в ее дверь ногами минут десять. Думала, уже соседи выскочат и попрут меня из подъезда поганой метлой. Еле прорвалась в хату. Зацени, подруга, мои таланты! – хвалилась Лялька. А я всегда охотно прощала подруге мелкое хвастовство, поэтому слушала, не перебивая, дабы она сама могла насладиться своими достижениями сполна. – Ну вот, – смаковала Лялька. – За дружным чаепитием с тортиком она мне и рассказала, что в тот день наша Оленька вела себя крайне возбужденно, выбирая на примерку все подряд от платьев и блузок до джинсов. Мерила, что ни попадя, бесконечно меняя наряды и подбирая к ним обувь. У окружающих сложилось впечатление, что девушка слегка не в себе. В результате свой выбор остановила на обычном спортивном костюме. Интересно, когда это Ольга у нас успела заняться спортом? Короче, проведя около полутора часов в отделе, она внезапно заторопилась. Молниеносно рассчиталась, точнее, кинув деньги кассиру, не дожидаясь чека и сдачи, была такова! Никто даже не успел заметить, через какой выход она покинула отдел. Слушай, Рит, а может у нее реально крыша поехала? – закончила риторическим вопросом свой монолог Лялька.

– У тебя все? – спросила нетерпеливо я, поглядывая на дверь бизнес центра.

– Нет, не все,– собралась с мыслями подруга.– Катька сказала, что через пару минут после того, как испарилась покупательница, в отдел ворвались два мордоворота и начали допытываться, где клиентка. Катерина им отвесила: «Почем я знаю! Она сделала покупку, рассчиталась и ушла. Куда, понятия не имею». Они бестолково еще пару минут потоптались в отделе, кинулись туда-сюда, да и тоже свалили через другой отдел.

– Ляль, спасибо. Если будут новости из полиции, звони. Целую. Пока.

– Целую. Пока-пока.

Нажав «Отбой», я выглянула через лобовое стекло автомобиля, что оказалось весьма кстати: там нарисовался Громов, выходящий из здания. «Однако быстро он управился», – мелькнуло в голове, и я тут же закрыла свои глаза. Он сел в машину, со стоном плюхнувшись на сиденье и с шумом захлопнув дверцу. Подозреваю, что издал он столько звуков неслучайно. Я не стала испытывать его терпения и, приоткрыв глаза, вежливо поинтересовалась:

– Как там дядя?

– Плохо, – проворчал он.

– Этого следовало ожидать, – пробормотала я.

– В смысле?– удивился Громов.

– В смысле,– продолжила я: – Мы занимаемся лишь тем, что ищем очередные трупы, которые возникают последние дни с завидным постоянством. И ничего не предпринимаем, чтобы найти самих убийц. Такой креатив кого угодно может вывести из себя.

– Послушай, Марго,– не на шутку разозлился Громов. – Ты, похоже, забыла, что мы с тобой в одной упряжке. Так что включай свои мозги, у нас с тобой одно дело на двоих. – Испепелил он меня своим взглядом. Прикусив губу, чтобы ничего не сказать ему в ответ, я хмыкнула себе под нос: удалось, таки дать ему понять, что миф о его исключительности развинчен.

Прошло два дня. Приехав вечером домой с очередных встреч с многочисленными соратниками и конкурентами нашего главного покойника, решила я принять ванну на сон грядущий. Включив кран с водой, налила от души геля с лавандой и погрузилась в пьянящую стихию ароматов. Меня окутали пузырящиеся полувоздушные гребни до самого подбородка. Я закрыла глаза и забылась. Очнулась от того, что мой сосед, проявляя полнейшую бестактность, громко барабанил кулаками в дверь ванной.

– В чем дело?– раздраженно крикнула я.

– Марго,– вкрадчиво отозвался он. – Ты там часом не уснула?

– Герман, ты в своем уме? То врываешься ко мне то в спальню, то в ванной не даешь покоя.

– Извини,– произнес он невозмутимо. – Но ты мне нужна.

– Герман, будь добр, посмотри на время – десять часов вечера.

– В ночных клубах жизнь только начинается. Нам сейчас как раз туда.

– А нельзя было предупредить меня заранее?

– Я сам узнал минут назад.

– Хорошо. Сейчас выйду.

Явившись на кухню с махровым тюрбаном на голове в банном халате, я молча плюхнулась за стол и уставилась на напарника, который устроился напротив.

– Нас ждут в «Лагуне», – торжественно произнес он, явно ожидая оваций с моей стороны.

– Вот как! И кто же нас ждет в клубе Власова? – удивилась я.

– Сама увидишь, дорогая. Но тебе стоит преобразиться, желательно, чтобы тебя там не узнали.

– Нет проблем, – сказала я и, поднявшись с места направилась в гардеробную.

Преобразиться в другого человека мне не составляло ровным счетом никакого труда, раньше приходилось проделывать это ни раз. Порой для вылазки в ночные заведения с девчонками с целью оторваться там по полной и, чтобы потом мне за это ничего не было, я прибегала к нехитрой смене имиджа, дабы «не запятнать» своих именитых родственников: ни папулю-профессора, ни дядю, входящего в топ десятки богатейших и влиятельных лиц города.

После метаморфозы со своей внешностью, я вернулась на кухню. Громов, увидев меня, застыл истуканом, уставившись во все глаза. Одета я была в черные обтягивающие джеггенсы из тонкого денима, полупрозрачный черный блузон из шифона с выпуклым рисунком, глубоким заманчивым треугольным вырезом, обута в красные лабутены, на лице боевой раскрас – яркий вызывающий макияж с красной помадой на губах. На голову я нахлобучила парик с коротким каре и челкой иссиня-черного цвета, который и довершал мой имидж сексапильной роковой красотки.

– Черная пантера! Мой респект, Марго. Боюсь даже представить, сколько в тебе еще дремлет талантов,– произнес мой напарник, восхищаясь то ли искренне, то ли наигранно.

–Спасибо, Герман,– произнесла я.– Можешь быть внимательным. Правда, только тогда, когда это нужно тебе.

– Зря ты так,– возразил Громов, по-прежнему не отрывая своих глаз от меня. – Я всегда признавал твои таланты и достоинства.

Забравшись на банкетку, я пила приготовленный им кофе, продолжая чувствовать на себе его пристальный взгляд. Усмехнулась, но спустя минуту картина не изменилась, меня это стало раздражать.

– Так мы едем или ты так, и будешь сверлить меня глазами? – спросила я, резко отодвигая от себя недопитую чашку кофе.

– Едем-едем, – отозвался Громов, глупо улыбаясь.– Учти, милая, там тебе придется изображать мою девушку. Кстати, вот тебе и имя Мила.

– Хорошо,– равнодушно согласилась я…

На входе в «Лагуну» нас встретили два здоровых парня с ярко-выраженной внешностью с приплюснутыми носами, при этом упакованные в безупречные темно– синие мужские костюмы. Пройдя фейс контроль и попав внутрь полуосвещенного зала ночного клуба, битком набитого посетителями, мы пробирались сквозь толпу под раскаты грохочущей музыки, визг девиц и выкрики диск-жокея. Громов шел уверенно, крепко держа меня за руку, чтобы я не затерялась в жгущей на танцполе публике. Наконец, мы выбрались из всей этой беснующейся толпы и направились к столикам, где уселись за один из них.

К нам тут же поспешил официант. Я огляделась, позиция оказалась весьма удачной; отсюда просматривались барная стойка, сцена и танцпол, как на ладони, лежали перед нами. Заказ принесли быстро и наполнили вином наши бокалы. Смакуя, я потягивала зелье, неторопливо и томно переводя взгляд с одних молодых людей на других, выбирая себе «жертву». Определившись, начала флиртовать с одним из юных смазливых мажоров, пуская в ход всевозможные женские штучки. Кокетливо меняла позы, закидывая ногу на ногу, нежно наклоняла головку, стреляя глазками, и откровенно сладко улыбалась ему. Одним словом, старалась от всей души, хотя был риск нарваться и на мужчину нетрадиционной ориентации. Но что – то мне подсказывало, парнишка натурал. По крайней мере, реагировал он на мои заигрывания более чем адекватно.

Увлекшись своей игрой, я вздрогнула, почувствовав, что Герман, поддавшись ко мне, обнял за плечи. Я развернулась, метнув на соседа красноречивый взгляд. Он кивнул на мужчину, который в этот момент склонился над нашим столиком. Тут же мило улыбнувшись, я прислушалась к их беседе.

– Герман? – напрягая свои голосовые связки, прокричал мужчина.

– Да,– кивнул тот в ответ.

– Это кто?– Махнул рукой мужик в мою сторону.

– Мила, моя девушка, – ответил напарник.– Она со мной. – Я засомневалась, что пришельцу мое новоиспеченное имя может что-либо прояснить, но, похоже, это мало его волновало.

– Пойдемте со мной.

Гуськом друг за другом мы пробирались сквозь буйствующую в экстазе толпу. Впереди посланник, за ним Герман, державший крепко меня за руку, я замыкающей. Выбравшись из зала в боковую дверь, оказались в служебном коридоре, по которому потопали в том же порядке. Вскоре сопровождающий остановился перед одной из дверей. Он скрылся за ней, дав нам знак, ожидать здесь.

–Кремень вас ждет, – услышали мы через тридцать секунд.

Мы вошли. Я огляделась. Комната больше напоминала переговорную, возможно, для этого она и была предназначена. Солидный стол, вокруг которого располагались светлые кожаные кресла. Другой мебели здесь не было. Восседавший во главе стола мужчина был в безукоризненном светло-сером мужском костюме, который создавал сильный контраст с его явно бандитской физиономией: тяжелой нижней челюстью, резких лицевых складок и орлиного носа. К местному «дресс-коду» я уже начинала привыкать, предположив, что их всех здесь, таким образом, облагородили, чтобы не шарахались от испуга посетители заведения. Но самым примечательным в новом знакомом был его свирепый взгляд.

– Здорово, Гера, – пробасил он.

– Здорово, Кремень. Знакомься, моя подруга Мила, – представил Герман.

– Герчик, а с бабами тебе всегда везло! Не боишься, такую красотку на люди выводить, не ровен час, уведут? – Неожиданно громко захохотал он, разглядывая меня с головы до ног. – Громов нахмурился. – Ладно-ладно шучу. Садитесь, – примирительно заключил Кремень.

–Послушай, Кремень, за тобой должок, – наехал с ходу Громов, стоило сесть нам в кресла за столом.

– Гер, ты че?!– явно не ожидал такого поворота оппонент.

– Хочешь сказать, что я не прав?– с нажимом спросил Громов.

–Прав…я все помню.

– Ну, вот другое дело. Можем и договориться,– смягчился Громов.

– Я готов. Толкуй.

– Мне нужен свой человек у Власова.

– Не понял? – напрягся снова собеседник.

– Меня интересует убийство Полонского.

– А при чем здесь Гришка?

– Во-первых, Полонский в последнее время работал на Власова. Во вторых, прошла информация, что они что-то не поделили меж собой, в связи, с чем наш босс считает, что Гришка и ликвидировал Полонского.

– То, что Кирюха работал на Гриню – это факт, но вот со вторым выводом я бы не спешил.

– Я бы тоже не спешил, да вот Быстров спешит. И ему по фигу наши с тобой рассуждения, вынь да положь заказчика!

– Герчик, я всегда буду помнить, что обязан тебе по гроб жизни.

– Это хорошо,– самодовольно кивнул Громов. – Сам понимаешь, жду от тебя откровенности.

–Да растолкуй ты о чем гутарить то?– по прежнему недоумевал Кремень.

– Землица «Левобережье», на которой спелись Власов с Полонским, теперь после смерти последнего кому отходит?

– Слышал, что Гришка как раз из-за «Левобережья» и в бешенстве. Он последнее время вообще не в себе. По сему, выходит, что точно не ему. Насколько мне известно, именно из-за нее они и поцапались. Кирюха категорически отказался, оформлять землю на Власова. Уперся и ни в какую!

– Допустим, это так, – задумчиво произнес Громов. – Но тут выяснился еще один прискорбный факт, оказывается Полонский деньги покрысятничал у Быстрова. Вот они-то родимые Леву и волнуют. Он хочет вернуть свои кровные. А раз дело по землице Гришка с Кирюхой мутили на пару, то и претензии у Быстрова к обоим. Один нас покинул, а второй-то жив и здоров.

– Не пойму я че то, столько лет знаю Гриню, но в таком раздражении как сейчас, я видел его только пару раз и оба раза из-за бабок. Скорее поверю, что Кирюха и его обвел вокруг пальца.

– Кремень, ты мне зубы не заговаривай и адвокатом Власова не выступай, – одернул Громов. – Гриня ваш тоже хорош, неспроста его в народе прозвали хитрым лисом.

– Дай мне время, разберусь, – простонал Кремень.

– Времени в обрез. Тут такое дело, Быстрова невозможно переубедить. Ты понял?

– Понял, как не понять.

– Леву устроят только железобетонные доказательства. Ладно, бывай. До скорой встречи.

– До встречи, – озадаченно отозвался Кремень.

На следующий день проснулась я поздно. Прибежав сонной на кухню, обнаружила, что настенные часы показывают полдень. А на столе под кухонной хлопчатобумажной салфеткой с изображением сочных, сладких фруктов и ягод ждет меня еще неостывший завтрак. Окончательно проснувшись, я напряглась: Громов ничего не делает просто так. Не расслабляться.

Однако после приема душа я поела с большим аппетитом. Телефон мой молчал, как сыч. Откинувшись на спинку стула, я вспомнила, что перед походом в клуб отключала звук. Решив взглянуть, от кого вчера вечером были сообщения, сразу же наткнулась на сообщение от Альберта. Перезванивать ему не возникало никакого желания. Следующее сообщение было от некого Захара. Сколько бы я не силилась вспомнить, кто он такой, сделать это мне не удалось. Номер был незнакомый. Но снова взглянув на него, меня осенило: номер чужого сотового оператора! Это могло означать лишь одно, и я быстро набрала абонента. Перекинувшись с ним парой слов, на ходу одеваясь, пулей выскочила из квартиры.

Передо мной стоял молодой мужчина лет тридцати шести. Высокий худощавый, с серыми глазами, одетый в джинсы и светлую футболку. Волосы длинные, зачесанные назад, подхвачены сзади резинкой. Так выглядят обычно айтишники, но он оказался представителем совсем другой профессии.

– Захар. Доктор патологоанатом, – представился он.

–Рита. Не скажу, что Антон здоров, но пока что, славу богу, жив.

– Рита, я, прежде всего, доктор. А потом патологоанатом, препарирую некие неизвестные миру сущности, – грустно улыбнулся Захар.

– Пришельцев, – прокомментировала я. Захар вскинул глаза, но мою реплику оставил без комментарий.

–Рита, давай побыстрее поедем в клинику к Антону. Ты впереди, я за тобой на своей машине, – быстро перевел тему доктор.

– Ок.– Усевшись в Лексус, я тронулась с места, за мной последовал Захар на своем черном внедорожнике.

К моменту нашего прибытия в клинику Антон впал в кому, о чем еще в дороге мне сообщили из клиники. После ознакомления с результатами обследований и осмотра самого Куприянова в реанимации, куда он был помещен и подключен многочисленными трубками к медицинской аппаратуре, Захар безапелляционно заявил:

–Я забираю его к себе.

–Не уверена, – произнесла я. – Не будет ли против здешний доктор?

– Дальнейшее пребывание Антона здесь опасно для его жизни.

– Для того, чтобы перевезти тяжелобольного пациента, нужна специальная машина – реанимобиль. Я права? – спросила я его.

–Права. Думаю, этот вопрос мы быстро решим с доктором.

–Не думаю, – блефовала я, дабы не выпускать последнюю ниточку, связывающую меня с «Чужим». – Захар, ничего личного. Я знаю Антона много лет, а тебя вижу впервые. Как я могу доверить, извини меня, первому встречному своего друга в таком тяжелом состоянии? Местному же доктору я доверяю, как самой себе.

– Я тебя услышал. Мы с тобой вместе перевезем его в соседний город. Там у меня лаборатория и реанимация с более продвинутыми технологиями, соответственно, и возможностями. Но, главное, у меня есть антидоты от различных штаммов вирусов внеземного происхождения.

– Ты уверен, что именно от этой заразы у тебя он есть?– кивнула я головой на бледного и беспомощного Антона.

– Этим именно сейчас я занимаюсь. Традиционная медицина бессильна в таких ситуациях.

– Тогда не будем медлить. Сейчас я все организую, – произнесла я, весьма довольная исходом дела.

Через два с половиной часа мы с Захаром на машинах, а наш пациент в реанимобиле подкатили к длинному серому двухэтажному зданию, расположенному за высоким забором. Медики сняли каталку с реанимобиля и поставили ее на землю.

– Спасибо. Вы свободны. Дальше мы сами, – сказал Захар, взявшись за каталку.

– Все, ребята, возвращайтесь назад, – скомандовала я, видя, что те растерянно топчутся на месте. И бросилась вслед за удаляющимся с каталкой Захаром.

Невзрачное вытянутое строение располагалось за глухим двухметровым забором. Захар достал из своей сумки, висящей через плечо, прибор похожий на пульт, нажав на кнопку которого, открыл ворота. Вкатив на территорию каталку и закрыв за нами ворота, стремительным шагом направился к зданию. Я еле поспевала за ним. Остановился он перед широкими дверями, снова нажимая кнопки на своем пульте. Двери распахнулись. Стоило войти внутрь, как внезапно мы начали проваливаться вниз, словно на лифте. Огромная бетонная плита, на которой мы находились вместе со своей каталкой, плавно опускалась вниз. Ошарашенная я помалкивала, понимая, что меня здесь ждут еще и не такие сюрпризы.

Наконец, плита прекратила свой спуск, а мы оказались в клетке, за металлической решеткой которой взору открылось помещение с располагавшимся в нем оборудованием, предназначенным для изучения внеземных цивилизаций, пришельцев и их вторжений на нашу планету. Решетка клетки поднялась автоматически, позволив нам беспрепятственно покинуть импровизированный лифт. Захар, словно забыв о моем присутствии, молниеносно покатил свою ношу по проходу дальше по пандусу на нижний ярус.

Я, оставшись там, где стояла и, с любопытством озираясь по сторонам, рассматривала непривычный для себя мир. По потолку тянулись трубы различных диаметров и конфигураций, к приборам тянулись разноцветные многочисленные провода. На стенах висели щитки приборов. За мощными металлическими прутьями были видны огромные рубильники. На многочисленных мониторах и больших плоских экранах мерцали и бегали огоньки, отражая непрерывную работу компьютеров и аппаратуры.

Я подошла к компьютеру, на голубом экране которого бежали нескончаемым потоком одна за другой ровные строки цифр. Ничего не понимая, тем не менее, я пристально вглядывалась в них, пытаясь отгадать, что это за ребусы такие?

–Идет расшифровка звуков речи пришельца, которого доставил сюда Антон,– услышала я над своим ухом мужской незнакомый голос.

– Рита. – Развернувшись, протянула я ладошку лодочкой высокому брутальному мужчине лет тридцати трех с темными глазами и короткой спортивной стрижкой, глядя на него снизу вверх.