Текст книги "Пункт преломления света. Книга вторая. Серия «Разорванные связи»"

Тем временем доктор Назарова сопроводила нас в хаммам, так называемую, турецкую баню, и, оставив там для разогрева и подготовки тела к spa– обертыванию, плавно удалилась. Температура, разумеется, зашкаливала, я не знаю, сколько минут мы там смогли продержаться. Думаю, не больше пяти. Но и этого для нас было, более чем, достаточно. Над нами от души повластвовал горячий влажный пар, раскрыл поры на коже, прочистил и расслабил до такой степени, что казалось, мы останемся на этих деревянных полках парилки, распластавшись, как невинные лягушачьи тельца на веки вечные.

Пот тек непрерывными ручьями, точно горячая вода из крана. А бедолага мозг тот и вовсе вскипел так, что напоминал поднявшееся тесто в кастрюле, рискуя выплеснуться через края бедной черепушки. Таким образом, созрели мы быстро. Красноречиво переглянувшись, выскочили из хаммама, словно ошпаренные, едва успев прикрыться большущими банными махровыми полотенцами. Оказавшись на долгожданной свободе, судорожно хватали ртом воздух, как несчастные рыбехи, выброшенные на берег, но надо было двигаться дальше.

Помещение, в которое мы вошли, озираясь вокруг себя, оказалось большим залом. И напоминал он залы в комплексах, как на обычных курортах, куда устремлялся наш народ принимать исцеляющие от всех недугов водные процедуры. Стройными рядами стояли кабинки с соответствующей сантехникой, пол и стены были выложены крупной кафельной плиткой. Стоял специфический глухой, словно эхо, гул, который всегда присущ подобным заведениям. Похоже на то, что здесь удивляли своих постояльцев навороченной сантехникой, стильной плиткой и самим дизайном помещения, выполненного таким образом, словно ты находишься на глубине морского царства.

Я вдавила сигнальную кнопку, извещая о нашей готовности. В зал бесшумно вплыла докторша. Сеанс spa – обертывания в африканское масло начался! Успев уже усомниться в том, что зря я не дала Ляльке слово, возможно, ее выбор оказалось бы куда разумнее, но отступать было поздно. Наблюдая за руками Назаровой, увидела, в них появилась плошка с кусками масла цвета слоновой кости, довольно плотной консистенции, и если бы не их оттенок, я бы решила, что это, попросту, наше родимое сливочное масло прямиком из морозилки. Докторша принялась растапливать его на водяной бане, добавляя в свое колдовское зелье какие – то сомнительные добавки, обладающие весьма пахучими ароматами, похоже, обещанных масел арганы или еще чего похуже. Ну, что ж тут попишешь, надо расслабиться – сама напросилась.

Тем временем Назарова, обмазав податливое тело сей мутной жижей, обернула его плотно в полиэтиленовую пленку, как младенцев, сверху упаковав в большую пушистую махровую простыню. За свое легкомыслие в выборе процедуры, придется наслаждаться еще и очередной вонючей «парилкой» и явно не пять минут. Я брезгливо принюхалась, ожидая самого худшего. Но, как ни странно, запах вполне можно было пережить. Да и голова осталась вне упаковки, так что жить можно, решила я, закрывая глаза. Поискала в голове умные мысли, что же все – таки не так с нашей докторшей? И тут до меня, наконец, дошло. И если бы не тугое пеленание, как новорожденного ребенка, я бы от озарения точно подскочила. В результате лишь неуклюже дернулась и вскрикнула.

– Рит, ты чего?– услышала я встревоженный голос Ляльки.

-Не обращай внимание. Я от избытка чувств. Кайф, аж дух захватывает. И чего только мы раньше сюда не хаживали за дозой сладкого дурмана.

– И не говори полнейший улет!

Выходит, что не спалось доктору Назаровой все – таки в связи со смертью Кости Гордеева. «А вот это становится уже интересным. Ее что напугала очередная смерть в отеле? Ходит себе преспокойненько какой – то психопат и совершенно безнаказанно убивает даже таких здоровенных и физически подготовленных молодых мужиков, что же тогда ждет остальных? Но так сейчас рассуждает каждый из островитян. Все смертельно напуганы и нервозны. Никто больше не верит нашим доблестным служителям – командирам, которые только пыжатся, якобы, владеют ситуацией, а сами вместо того, чтобы найти маньяка, просто всех здесь заперли в заложниках. Однако происходящие события не мешают никому спать по ночам. Все выглядят, как огурчики!» – лениво ворочались извилины мозга. Но сознание мое уже менялось, и я уплывала – улетала, погружаясь в мир нескончаемого наслаждения, блаженства, проваливаясь в глубокое забытье…

Появился Громов.

– Рита, почему ты такая?

-Какая?

-Я не знаю, как тебе это сказать… – неожиданно замялся он.

– Говори, как есть, коль пришел, – сказала я, удивившись собственному равнодушию.

В моей душе ничего не откликнулось ни на его появление, ни на звук его мелодичного голоса, который раньше окутывал и убаюкивал меня мгновенно. «Он стал таким чужим и далеким, – ловила я обрывки своих спутанных мыслей. – Зачем он пришел? Вновь отнять у меня покой и право наслаждаться собственной жизнью? Нет, на этот раз я не поведусь».

-Послушай, Громов, у каждого своя жизнь. Наши с тобой пути в ней разошлись. И шел бы ты своей дорогой, – холодно произнесла я.

– Рита,– не унимался он.– Я каждый день думаю о тебе. И знаю, ты тоже думаешь обо мне. – Воздух разрезал чужой скрипучий смех. Странно, но он принадлежал мне.

– Да ладно!– язвительно произнесла я. – Ты, действительно, телепатически общаешься со мной? Поздравляю. Однако какая жалость, что я не такая продвинутая. И меня больше прикалывают привычные средства связи: мобильник и другие гаджеты. Прости меня за эту дремучесть. Ну, уж какая есть.

– Почему ты все передергиваешь?

– Ты серьезно?! Герман, да ты что от меня хочешь? Ты сам все решил за нас обоих. Уехал, по английски не прощаясь. Столько времени не давал о себе знать. Но ты ничего мне не обещал. Собственно, как и я тебе. Мы оба ничего не должны друг другу. А самое главное, я больше ничего не чувствую к тебе.

Громов смотрел на меня сверху вниз пристальным взглядом. Его глаза серого цвета сейчас потемнели и стали почти черными. Он пытался взять меня за руки, но я не давалась, сопротивляясь из – за всех сил. Больше всего сейчас я боялась не его, а саму себя, боялась того, что уступлю, сдамся, брошусь к нему и повисну на его шее…

-Просыпайся,– услышала я над собой голос Елены.

Открыв глаза и, в первую очередь, прислушавшись к самой себе, я уловила собственные истинные эмоции. Как и следовало ожидать, ничего хорошего. Глухая боль, забитая в самый дальний уголок души, свернувшись клубочком, притаилась и напоминает о себе резким уколом при каждом новом воспоминании о Громове: «Вот засада! А еще говорят, время лечит…»

Доктор Назарова, распеленав меня, вытерла бумажными салфетками остатки масла с тела и натерла какими – то чудодейственно волшебными эликсирами и невероятно приятно пахнущим молочком. Затем – различными кремами с нежнейшей структурой, которые мгновенно впитывались в мою кожу, благоухая и издавая восхитительные ароматы. Тело казалось невесомым. Я чувствовала себя необыкновенно, словно только что вылупившейся из кокона, бабочкой.

– Это офигительно! – млела рядом подруга.

У меня не было слов. Действительно, если не считать дурацкого то ли сна, то ли видения, то к остальному придраться было не к чему. Все прошло великолепно. Теперь в завершение комплекса предоставляемых услуг полагался еще и травяной чай со сладостями в специально отведенной для этой церемонии небольшой и уютной комнате отдыха. Травяной чаек я отпила, после которого ощутила терпкое послевкусие. К сладостям не притронулась. На этом сеанс омоложения был завершен…

Поднявшись на лифте на первом этаж, направились прямиком в ресторан. Зал был полон. Последнее время, по понятным причинам, народ старался больше времени проводить в общественных местах. Одни ужинали, другие уже справившись с этим нехитрым занятием, просто сидели здесь, переговариваясь между собой. А были и такие, которые просто сидели, молча, наблюдая за остальными, стараясь, как можно дольше не уединяться в своих номерах. Мы уселись за свой столик.

«Интересный вопрос. После такого ошеломительного отдыха то ли на райском, то ли на адском острове, с которого теперь еще никого и не выпускают, на что надеется хозяйка «медной горы» – госпожа Слуцкая? На время? Дескать, время лечит и весь этот кошмар забудется. И люди снова потянутся к южному солнцу, синему морю и золотистому песчаному пляжу. А уж роскошь и комфорт, которые здесь царят, притянут, как магнитом, богатеньких буратино», – рассуждала я, оглядывая присутствующих в зале. И выцепила из толпы господина Уткина, который успел меня весьма заинтриговать там внизу. Но тут я вспомнила о том, что давненько не виделась с Серафимой. «Надо пообщаться с обоими», – приняла решение я.

-Сейчас вернусь, – бросила я подруге, поднимаясь со своего места и направляясь на кухню.

Сделав заказ на французские булочки полной и румяной поварихе тете Тамаре, спросила:

– Когда будут готовы?

– Минут через тридцать, – ответила приветливо она. – Тесто у нас всегда наготове. Так что выпечем быстро.

– Хорошо. Я буду в зале.

Вернувшись в ресторан, сразу же направилась в сторону Уткина, как всегда, сидящего в гордом одиночестве.

– Добрый вечер, Ян.

-Добрый вечер, Рита. Присаживайся.

Я села в кресло напротив него. Пропев дифирамбы spa – салону с его чудодейственными процедурами, исцеляющими не только тело, но и душу, а так же, не забыв воспеть и золотые ручки Елены Александровны, я перешла к более интересной для себя теме.

– Ян, тебе не кажется, что доктор Назарова сегодня была какая – то странная, сама не своя?

– Согласен. Я даже спросил, что с ней случилось. Ответила, что не сомкнула глаз этой ночью.

-С чего бы это?

-Говорит, оплакивала Костю.

-А кто он ей?

– Сказала, что работая здесь, они очень сдружились. И ей очень жаль, что жизнь такого хорошего молодого человека оборвалась так рано и так нелепо.

– Это как?

-С ее слов, он слишком усердствовал, что привело его к такому печальному финалу.

– Вот даже как. Что – то я не заметила особых стараний с его стороны.

-Что ты этим хочешь сказать?

– Ничего. Только то, что сказала. А ты что в нем видел что – то такое, чего не увидела я?

Я преднамеренно говорила с ним дерзко, стараясь спровоцировать, раз уж ему улыбнулось больше – пообщаться с Еленой Назаровой, а мне нет. А это значит, стоит вытащить из него хоть какую – то более – менее значимую информацию. Сама я чувствовала, что общаясь со мной, Назарова ограждалась от меня, выстраивая глухую стену между нами. Она была подчеркнуто вежлива, внимательна, но, настороженна, словно все время ждала от меня какого – нибудь подвоха. Одним словом, была неприступна, ни дать ни взять снежная королева.

– Рита, я сейчас подумал, возможно, ты права. В таком случае, я не уверен, что она имела в виду. Чужая душа – потемки,– глубокомысленно заключил он.

Я обернулась. Мой взгляд зацепился за наш с Лялькой столик. Подруга уже не скучала в одиночестве, к ней присоединились Варюшка с Глебом, и я с облегчением вздохнула, спокойно могу продолжать заниматься своими делами. И тут же вспомнив про свой заказ на кухне, резко вскочила со своего места.

-Ян, спасибо за компанию. Меня ждут, – быстро протараторила я, почти бегом бросившись на кухню. Там повариха всучила мне свои с пылу, с жару фирменные французские булочки, упакованные в бумажный пакет на вынос.

– Тетя Тамара, большое вам спасибо.

– На здоровье, – ответила она.

Поднявшись на второй этаж, я нашла дверь с нужным номером и робко постучала, вспомнив о том, что час уже поздний. Но дверь тут же распахнулась, словно здесь кого – то ждали. На пороге стояла Ася в шортах и майке.

-Добрый вечер, – поздоровалась я.

-Здравствуйте. Проходите.

-А Сима еще не спит? – неуверенно спросила я.

-Это кто там укладывает меня спать в такое детское время?! – послышался голос Серафимы.

-К нам Рита пришла в гости, – крикнула Ася вглубь комнаты.

-Так чего ты там ее держишь? Пусть проходит.

Переступив порог номера, я прошла в большую комнату. Серафима сидела в своем кресле, как обычно, и смотрела на меня поверх своих очков, которые сползли с переносицы. На ее коленях лежала открытая книга, которую она громко захлопнула и убрала решительно в сторону.

-Рита! Наконец то, ты вспомнила старушку. Рада тебя видеть.

-Я тоже очень соскучилась, Сима. Вот принесла ваш любимый десерт, – произнесла я, протягивая пакет с французскими булочками.

-Аська, ты чего стоишь соляным столбом? – деланно заворчала Сима, с нежностью глядя на внучку.– Поди, организуй ка нам чайку. – Ася вышла из комнаты, оставив нас вдвоем. -Рита, что там слышно насчет смерти Костика? Внучка мне сообщила, якобы, очередной сердечный приступ.

-Так говорят все.

-Да мало ли чего говорят! А ты сама то, веришь?

-Эх, Сима, тут главное, верят ли они.

– Аркашка что ли с Элькой?

-Если бы. Тут нынче за главного следователь Птицын.

-А он что говорит?

– Он пока отмалчивается. Но, поговаривают, что и вскрытие уже было, которое подтвердило версию о сердечном приступе.

-Чепуха, – резко сказала госпожа Ольховская.

– Улик никаких.

Тут вошла в комнату Ася с подносом в руках и начала накрывать стол.

– Прошу к столу, – сказала она, управившись.

Я села на диван, а Сима, управляя колесами своего кресла, подкатила с другой стороны столика. Ася снова вышла из комнаты, не желая нам мешать. На столе стояли две большие чашки чая со сливками. На большее блюдо выложено мое угощение: румяные горячие булочки с заварным кремом. Вазочка с шоколадными конфетами в ярко красных блестящих обертках красовалась в самом центре стола.

«Придется на ночь есть сдобу, коли сама ее сюда притащила в качестве мелкого подхалимажа. В придачу еще и шоколадными конфетами закусывать, дабы не обидеть старушку», – думала обреченно я. Но определенно, заранее волноваться не стоило. Ведь, не зря говорят, аппетит приходит во время еды. Опомнилась я только тогда, когда в рот отправила последний кусочек второй по счету булки, а вокруг моей чашки оказалась гора поблескивающих фантиков.

– Уф! – произнесла я, тяжело вздыхая и поглаживая свой живот. – Чертовски вкусно.

Сима, бросая на меня нетерпеливые взгляды, ждала, когда я начну разговор, ради которого пожаловала. Но я не хотела начинать беседу первой. Она, решив, что может и не дождаться инициативы с моей стороны, отодвинув свою пустую чашку, произнесла:

– Рита, а ты в курсе, что Элеонора рассталась со своим мальчиком?

– Да, Максим сам рассказал мне, что они взяли паузу в отношениях, но что это пока неокончательно.

– В том то и дело, что окончательно, – произнесла Сима торжествующе.

– Вы серьезно?

– Элька намедни сама заявила, что больше Максимку не примет, дескать, ее чувства остыли к нему и теперь можно его «сдать». Так прямо и сказала: «Теперь можно его сдать». Аркашка очень обрадовался. Сказал: «Я же тебе давно говорил».

-Что – то тут не так.

-Думаешь, она лукавит?

-Нет. Думаю, они хотят сделать его козлом отпущения.

-Это что ж такое выходит? Наигралась с мальчишкой вдоволь, а теперь удумала на него все убийства списать? С нее станется. Еще та стерва!

Внезапно бледное лицо госпожи Ольховской густо залилось краской. Я перепугалась, дабы не хватила ее кондрашка от козней злополучной парочки. И поспешила успокоить.

– Сима, даже в голову не бери. Ничего у них не выйдет. Максим к этим преступлениям не имеет ни малейшего отношения.

-Рита, эти мерзкие твари способны на все. Они могут любую пакость устроить: подбросить мальчишке какие –нибудь улики, в конце концов, следователя натравить на него. У них такой извращенный ум, что у нас с тобой фантазии не хватит разгадать их коварные планы.

-Сима, поверь мне на слово, ничего у них не получится.

Ольховская недоверчиво покачала головой, но возражать не стала. Я поднялась с дивана.

-Время позднее. Мои девчонки, наверное, уже волнуются, побегу.

-Ладно, Ритуля, беги. А я здесь буду на посту,– полушепотом заговорщически произнесла Сима. – Если что, дам знать.

-Спасибо, Сима. Спокойной ночи.

-Спокойной ночи.

Следующее утро на редкость выдалось пасмурным. Обычно яркое слепящее солнце в этих широтах, сегодня было скрыто от глаз. Небо затянуло густыми серыми облаками. С моря дул промозглый холодный ветер. Но дождя никто не обещал. Хотя в тот день, когда мы отправлялись в путешествие в пещеру, его тоже не обещали. А он тогда взял да и зарядил на сутки, чем доставил нам немало хлопот.

Глеб отбыл с острова в пять утра. Варя выглядела довольной и счастливой от того, что они помирились. И весело щебетала все утро с Лялькой. Я, будучи вся в размышлениях, искала глазами Марка, хотела узнать, каков его «вчерашний улов». После завтрака мы с ним встретились. Он рассказал о том, что накануне общался с двумя охранниками и оба на вопрос о том, с кем больше всего дружил при жизни Гордеев, дружно ответили: с дядей Мишей, здешним садовником.

– Марго, если горишь желанием пообщаться с местным садовником,– произнес Дорохов. – То я иду к нему прямо сейчас.

– Горю, горю. Пойду с тобой. – По дороге он поинтересовался моими успехами. Я сказала: – Ничего серьезного, не считая того, что господа Томилин со Слуцкой решили назначить главным маньяком Максима Пирумова.

– А ты, разумеется, в это не веришь, – с ухмылкой произнес он.

-Разумеется, не верю. Ты, как я понимаю, тоже не прочь в стрелочники записать именно его.

– Не знаю. Но с чего – то ведь они это взяли.

-Тоже мне авторитеты нашлись! Да я, скорее, поверю, что они сами тут на пару всех мочат.

-Зачем им – то это надо?

-А я почем знаю. Может, больные на всю голову,– фыркнула я.

Марк еще раз ухмыльнулся, но промолчал, видя, как горячо я защищаю Макса. Я же долго размышляла на эту тему и пришла к окончательному выводу, что Максим тут точно ни при чем. Чего нельзя было сказать по поводу этой «сладкой парочки». Уж слишком много госпожа Слуцкая выиграла от смерти своего муженька… и чего она сейчас так торопится назначить виновных? Очевидно, боится, чтобы не докопались до правды. А Аркашка, который к тому же еще и трясется, дабы не потерять свое теплое местечко и не только его, способен, что угодно для Слуцкой сделать, хоть луну с неба достать! Вот и лезет из кожи вон в стремлении одним выстрелом двух зайцев убить. И соперника с дороги убрать и дело побыстрее закрыть.

Добрались до места. Садовник жил вместе со всем обслуживающим персоналом в отдельно стоящем двухэтажном здании, утопающем в зелени и цветах. Оказавшись внутри этого здания впервые со дня нашего пребывания на острове, я с любопытством озиралась по сторонам. На первом этаже располагались помещения общего пользования: кухня, гостиная, спортивный зал с тренажерами, на которых сейчас занимались двое парней из охраны, свободные от смены. По всей видимости, на острове все устроено так, чтобы быт сотрудников не пересекался с гостевым. На втором этаже располагались комнаты сотрудников.

– Марк, а Гордеев жил здесь или там? – спросила я, кивнув головой в сторону отеля.

– Хороший вопрос. Вот мы сейчас и спросим об этом дядю Мишу.

Поднялись по крутой лестнице на второй этаж и очутились в небольшом уютном холле, а затем, войдя в стеклянные двери, и в длинном коридоре, вдоль которого по обе стороны находились комнаты персонала. Дойдя до середины коридора, Марк уверенно постучал в одну из дверей, которую и открыл садовник дядя Миша. Его я приметила еще с той нашей первой встречи, когда в номере Волковой они с Костей уносили труп. Садовник был здоровым и коренастым мужчиной. Волос на голове не было, как и у Аркаши. Он был лысым. Но в отличие от последнего, у него не было и роскошных рыжих усов, собственно, никаких усов не было. Седые брови, хмуро сойдясь вместе на переносице, нависали над его глубоко посаженными карими глазами, в которых застыла горькая печаль утраты. «Возможно, в своей «прошлой жизни» он был брюнетом, а возможно, шатеном, – рассуждала я, в упор разглядывая садовника. – Сейчас уже трудно судить какой масти и породы он был». Я знала, что ему семьдесят пять лет. Но он мог еще себе позволить физически трудиться на этом райском острове, поддерживая образцовый порядок на вверенной ему территории. В пору было ему позавидовать. Но точно не сегодня. Сегодня он выглядел столетним стариком, сгорбленным, раздавленным, разбитым от безутешного горя. Казалось, даже серое хмурое небо, что было по ту сторону окна за его спиной, вторило его горю.

«И каким это образом Гордеев умудрился так сблизиться и с докторшей, и садовником, что они так убиваются после его смерти?» – удивлялась я, не понимая, как, вообще, могла зародиться дружба между таким молодым парнем и двумя такими зрелыми людьми.

– Здравствуйте,– поздоровались мы.

– Здравствуйте, – ответил дядя Миша, пропуская нас к себе в комнату.

Усадив нас на диван, сам сел напротив в кресло. Я осмотрелась по сторонам. Комната была небольшая, но светлая и уютная. Все здесь, как и во всем этом здании, было функционально и удобно. Роскоши как в отеле здесь не наблюдалось, но все было современно и комфортно.

-Сейчас я чайку организую,– произнес дядя Миша, засуетившись.

Марк хотел было отказаться, но я поспешила опередить его, полагая, что совместное чаепитие с дедом нам совсем не помешает, а вот помочь может. Будет определенный задел времени для того, чтобы установить контакт, поискать его «болевые» точки, на которые можно будет надавить с целью получения от него ценной для нас информации.

– Люблю чайком побаловаться,– быстро и наивно проговорила я, мило улыбаясь.

Марк, прекрасно зная мои истинные пристрастия, предусмотрительно проявил чувство такта, промолчав. Понял, что я что – то задумала, и не мешал. Дед выставил на столик перед нами чашки с блюдцами, с изображением на них разноцветных полевых цветочков. Из того же чайного сервиса были и сахарница с вазочкой в центре стола. Затем он заварил пакетики с чаем каждому в своей чашке. Под столом я легонько коснулась Марка ногой, дескать, пьем дружно чай. И мы разом потянулись к чашкам. Несколько минут все сидели, попивая чаек и хрустя сухим печеньем. Я ломала голову, как приступить к разговору, с чего бы половчее зайти, все – таки дед хоть и согласился на встречу, был явно не в духе. А ждать, когда у него изменится настроение, не приходилось. Неожиданно выручил Марк:

– Михаил Александрович, а Костя Гордеев жил здесь вместе со всеми сотрудниками или в самом отеле?

-Он жил в соседней со мной комнате. И, пожалуйста, зовите меня просто дядей Мишей. Мне так привычней.

-А у кого ключ от его жилья?

– Следователь забрал ключ Кости. Но у меня есть запасной ключ. Костя как – то заказал его в городе. И дал мне, чтобы я поливал у него фикус, когда он уезжал в отпуск на материк.

У меня тут же загорелись глаза, словно в голове зажглась красная лампочка, и прямо таки зачесались руки, так мне хотелось заполучить заветный ключик. Но делать поползновения по поводу этого явно было преждевременным. Ненароком можно деда насторожить или того хуже – настроить против себя.

– А это что редкий экземпляр фикуса, что он с ним так возился? – присоединилась я к разговору.

-Нет. Обычный фикус. Но он ему был очень дорог, как память о матери. Он же был сиротой. Отца не знал вовсе. Вырос с матерью, очень к ней был привязан, любил до безумия. Но пять лет назад он ее потерял. Тогда и подался сюда к нам на остров, залечивать свою боль и печаль.

-А-а, – сказала понимающе я. – А расскажите нам, каким он был?

-Костя был…– начал говорить дядя Миша и тут же умолк, словно поперхнувшись.

Деду было тяжело говорить о нем в прошедшем времени. Мы с Марком терпеливо ждали, но он упорно молчал. «Похоже, наша беседа успела закончиться, даже не начавшись. Какая досада», – успела подумать я. Но тут дядя Миша заговорил:

– В тот день, когда Костя впервые прибыл на остров, у меня сильно прихватило поясницу. Я провалялся у себя в комнате весь день, а к вечеру еле спустился на кухню, думал, перехвачу чего. Девчонки с кухни еду сюда обычно приносят. А тут, как назло, ничего. Хотел пошарить по нижним полкам шкафов, поискать хоть лапшу Ролтон. Нагнулся – а разогнуться никак! Тут меня подхватили сильные мужские руки. Это был Костя. Войдя в здание, проходя мимо кухни и увидев там раскорячившегося деда, пулей подлетел помочь. Ну, вот с тех пор так у нас и повелось: он заботился обо мне, а я – о нем. Он же мне был, как сын, – дядя Миша смахнул слезу.

-А с кем еще общался Костя? – вкрадчиво пискнула я. Старик сидел, сгорбившись от горя, словно придавленный непосильной ношей. Я решила, что он меня не расслышал. – Дядя Миша, а его родственникам сообщили? – не унималась я.

Он поднял голову, глядя на меня невидящими глазами.

– О чем ты меня спросила? – Я повторила свои вопросы, воодушевившись, что он таки среагировал. – Так я же вам и говорю, нет у него никаких родственников. Была одна мать, да и та померла. А насчет друзей здесь не знаю, что и сказать.

-Вы не знаете их?

-Почему же, знаю.

-Они вам не нравились? – настырно докапывалась я до старика. Он упрямо молчал, как партизан. «Нашла коса на камень!» – промелькнуло в голове. – Дядя Миша, давайте я вам помогу, сама озвучу их имена. Думаю, это были господин Томилин и доктор Назарова. Я права?

Он уставился на меня пытливым взором, словно удивляясь, откуда мне это известно. Но я прочитала в его глазах, что я права: что это именно они и что он их обоих терпеть не может.

-Как вы думаете, дядя Миша, Костя сам умер или ему помогли? – продолжала я свой допрос с пристрастием. – Дед даже не шелохнулся на моих словах. – Понятно, – резко произнесла я, поднимаясь из – за стола. – Вижу, вы нам не доверяете. Жаль. Но я вас понимаю. На острове происходят загадочные смерти одна за другой, начиная с самой первой – смерти хозяина. – Не отрывала я взгляда от лица старика, боясь пропустить едва уловимую реакцию. В его глазах промелькнул, словно всполох огня, который тут же погас. Но, зацепившись за эту эмоцию, я продолжила, смягчив свой тон и сбавив обороты: – Дядя Миша, я бы тоже на вашем месте была осторожна и считала, что все тут заодно. Верите вы нам или нет, но мы сами по себе. И хотим найти настоящего убийцу.

Садовник пристально смотрел на меня из – под своих лохматых седых бровей. Мне казалось, что сейчас он буквально просверлит меня своими темными глазками, словно двумя буравчиками, насквозь. Наверное, думает: «Понаехали сюда умники! Завтра свалят. А нам тут жить. Вот держат господа хорошие нас по своей милости. А не угоди, ляпни чего лишнего своим длинным языком, и погонят отсюда поганой метлой». А может ему одинокому старику и подастся то некуда, кроме как этого острова? Но я не собиралась сдаваться и продолжала цепляться, пытаясь исправить положение. Плюхнулась обратно на свое место, так и не дождавшись такового предложения от деда.

-Дядя Миш, поверьте, у меня нет никаких намерений, подставить «под раздачу» вас, выпытывая информацию. Меня интересует только комната Кости.

-Зачем она тебе понадобилась? – грубовато откликнулся он, встрепенувшись.

– Хочу обыскать ее, нет ли там каких улик, проливающих свет на случившееся.

-Комната опечатана.

-Это не беда. Главное, ключ. А запечатать обратно – плевое дело…

Возвращаясь к отелю, еще издалека приметила свиту Афанасьевых в полном комплекте, удаляющуюся от здания. «Кстати, что– то он не проявляет в последнее время жгучей инициативы встречаться со мной. Но я не гордая, могу и сама»,– резюмировала я. Перекинувшись с Марком парой слов о времени нашей предстоящей вечерней вылазки, я бросилась вдогонку за удаляющейся компанией.

– Артем Феликсович, подождите!

Он остановился. А с вместе с ним и вся его команда застыла, как вкопанная.

– Как там поживает наша Света Козич? – отдувалась я, догнав раздосадованного олигарха, который, казалось, совсем не обрадовался нашей встрече.

-Рита, к большому сожалению, она сумела улизнуть.

-В смысле? – спросила ошарашенно я.

– Не волнуйся. Ее ищут.

– Шутите?!

– Что – то не так?

– Да почему же, все так – как я и ожидала, – ответила с нескрываемым сарказмом я и, развернувшись на одной ноге, тут же пошла прочь.

Афанасьев – старший не проронил ни единого слова, не сделал ни какой попытки меня остановить, объясниться. Вслед мне катилась оглушающая тишина. «Вот это дела! Выходит, поспешила я сбросить со счетов его собственного сыночка. Уж не хотел ли Феликсович, попросту, купить меня со всеми потрохами? Затеял собственную игру: то ли в «напарников», то ли в «кошки – мышки». Каков гусь! Пусть сам теперь садится на хвост господам Томилину с Птицыным, и сколько душе угодно контролирует их, пасет, ну, что еще там ему заблагорассудится. А чем быстрее он пожалуется на меня дяде Леве, тем быстрее тот ему разъяснит, что к чему: если уж я упрусь «рогом», то бесполезны любые посулы, а шантажи тем паче», – пронеслись, словно цунами, мысли в адрес, скорее, уже моего бывшего «работодателя».

Ляльки в номере не оказалось. Проходя в спальню, пересекая большую комнату, мой взгляд выцепил новенький ноутбук, который поблескивал серебристой крышкой на столе. Рядом с ним красовалась записка, на которой размашистыми крупными буквами было выведено мое имя. Пробежав ее глазами и взглянув на время, я упала в кресло за столом. До условленного часа икс оставалась ровно минута. Едва успела включить компьютер, как тут же раздался писк видеозвонка по скайпу. Подключаясь, заранее растягивала губы в дежурной улыбке.

С экрана на меня пристально смотрел темно – русый мужчина лет сорока пяти, который был настолько занят созерцанием моего лица, что меня реально стало распирать: «Что за чудак? Такое начало общения не обещало ничего хорошего. Хотя, возможно, он физиономист? И, таким образом, сканирует меня, как своего будущего напарника?

Это и был протеже Глеба, обещанный им детектив. Тот, который, по словам господина Дымова, великий ас в поиске потерянных людей. Вид у дяденьки совершенно обыкновенный. Он не тянул ни на сотрудника спецслужб, ни на бывшего военного. Мягко говоря, внешний вид был так себе. Кстати, по поводу моей персоны я тоже не почувствовала особого восторга с его стороны. Но, как говорится, не будем спешить с выводами, тем более, что по ту сторону окружающего нас мира, особо не наблюдалось очереди из охотников нам помогать. Вон и Афанасьев старший преподносит сплошные разочарования. Так что выбора нет. «Борис, так Борис!» – подвела я черту в собственных думах.

-Добрый день. Рита, – представилась я.

-Добрый день. Борис, – ответил он.

-Очень приятно.

-Взаимно…

Через тридцать минут мы с ним попрощались. Тут я неблагодарная дочь своих родителей, наконец, вспомнила и о них. Общаться с мамой я остерегалась, опасаясь ее неудобных вопросов по поводу моей личной жизни. Поэтому выбор мой пал на папу, к тому же меня порядком обнадеживало дневное время. Сделав ему звонок по скайпу на его рабочий компьютер, я не прогадала, застав его на месте. Он тут же откликнулся, словно ждал моего звонка.