Текст книги "Пункт преломления света. Книга вторая. Серия «Разорванные связи»"

-Эта гадюка сама и снабжала его этими таблетками!– вскрикнул в сердцах садовник, не выдержав.

-Зачем? – удивилась я.

Он помолчал пару минут и, когда я уже решила, что ловить мне здесь больше нечего, начал говорить:

– Однажды я не вытерпел и стал ругать его за эти таблетки. Тогда он мне и признался, что у него бывают неконтролируемые приступы ярости и агрессии. А эти таблетки дает ему Лена, дескать, лечит его.

-Ну, и как помогало ему?

-Говорил, помогало.

-Так он что дружил с Назаровой из– за этих таблеток?

– Врать не буду, не знаю. Какие то странные отношения у них были. Уж, слишком теплые какие – то, – сказал ревниво дед.

-Выходит, их отношения выходили за рамки отношений доктора с пациентом, – произнесла я.– Учитывая возраст Елены Александровны, думаю, романтические отношения были исключены. Тогда остаются родственные. Как вы думаете, такое возможно?

– Я всегда чувствовал, что – то там не так, – взволнованно произнес дед. – Костя, особенно в последнее время после общения с ней приходил какой – то взбудораженный, взвинченный. Я диву давался, то ли таблетки действуют как то наоборот, то ли отношения между собой они постоянно выясняют. – Он сделал небольшую паузу. – Послушай, дочка, я и так тебе много чего рассказал, не мучай ты меня старика. Тебе надо поговорить с нашей поварихой Тамарой. Она служит с первого дня основания отеля, много знает здешних тайн. Ты не думай, что она дальше своих кастрюль ничего не видит. Она женщина очень умная и хитрая.

-Спасибо вам большое, дядя Миша, – сказала я на прощание.

Выйдя от него, дошла до конца коридора, где находилась комната Тамары Ивановны. Я постучала в дверь.

-Кто там? – послышался недовольный голос.

Я открыла рот, чтобы отозваться, как вдруг почувствовала, что за моей спиной кто – то стоит. Передернув плечами, обернулась. Там в тени, подперев стену коридора, стоял Марк собственной персоной, сверкая своими белыми зубами, то ли улыбаясь, то ли скалясь. Одет был в спортивный костюм, на ногах кроссовки, на лоб надвинута бейсболка. Не зная его, можно было подумать, что человек отправился на вечернюю пробежку. Но так как я его знала, то была уверена, что отправился он на охоту. Охоту за мной. С момента моего возвращения на остров мне не пришлось с ним столкнуться ни разу. Ну, а он, понятное дело, был прекрасно осведомлен о моем возвращении.

-Если гора не идет к Магомеду, то Магомед идет к горе, – произнес он, растягивая слова.

– Прости. Я совсем закрутилась. Но ты тоже хорош. Тебя не было…

– Так, дорогие гости, – послышался голос Тамары Ивановны, которая, не дождавшись ответа на свой вопрос, но услышав голоса в коридоре, распахнула свою дверь. – Что принесло вас в столь поздний час?

-Простите, – сказала я, поворачиваясь к ней. – Нам надо с вами поговорить. Еще раз прошу прощения, но это очень важно.

– Как вы себе это представляете? Я уже легла спать. Встаю я в пять часов утра.

– Это очень важно, – с нажимом сказала я, опасаясь, что она захлопнет дверь прямо перед моим носом.

– Ну, что с вами делать. Проходите.

Я зашла в комнату. Марк за мной. Усадив нас на стулья возле стола, сама хозяйка, накинув домашний халат прямо на ночную сорочку, села напротив.

-Тамара Ивановна, – начала говорить я.– Разговор нам с вами предстоит сугубо конфиденциальный.

-Не беспокойся, Рита. Я умею держать язык за зубами, иначе и не проработала бы здесь столько лет.

-Именно поэтому мы к вам и пришли. Что вы знаете о Назаровой Елене Александровне?

– О Ленке? – удивилась она. – А что с ней не так? Работает здесь с самого основания докторшей. Все.

-Нет не все. Меня интересуют ее отношения с бывшим хозяином господином Слуцким. – Услышав это, женщина напряглась. Вопрос явно застал ее врасплох.

-Какие отношения? Обычные отношения, как и у всех. Он хозяин, все остальные – наемные работники, – ответила она, отводя глаза в сторону.

-Вот как!– возмущенно фыркнула я.– Выходит, Тамара Ивановна, со мной вы не хотите быть откровенной. Ну, что ж, – начала я подниматься со своего места. – Не хотите говорить со мной, тогда придется говорить со следователем.

-Рита, ты, что такое говоришь?! – всполошилась она. – Что я сделала, чтобы меня к следователю? – на ее глаза навернулись слезы. – Усевшись обратно на место, я миролюбиво произнесла: -Тетя Тамара, вы ничего не сделали плохого. И Елена Александровна тоже не сделала ничего такого, за что можно было бы ее корить. Да и дела эти уже давно минувших дней. То, что вы можете рассказать, никому не навредит. Вы же знаете, что творится на острове. И сейчас важны любые взаимоотношения между людьми и в настоящем, и в прошлом. В любую минуту может произойти очередное убийство. Сейчас важно все что, казалось бы, на первый взгляд, не имеет никакого отношения к происходящему.

Тамара Ивановна сидела, потупив голову, мучительно соображая, насколько она может доверять мне. Но страх попасть на заметку к следователю как человека, что – то скрывающего от следствия, взял вверх.

-Ох, Рита, – произнесла она, горестно вздыхая. – Подводишь ты меня под монастырь. Ведь даже Элеонора не знает об этом.

-А Аркаша? – пытливо взглянула я на нее.

-Он тоже не знает. Его тогда еще не было на острове. Мы с Леной здесь одни старожилы, не считая садовника Михаила. А он что, мужик, его дело сторона, никуда не лез. У Ленки любовный роман был с Даниилом, здешним хозяином. И вдруг он взял да и женился на другой. Ленка тогда сильно страдала, ходила, как в воду опущенная. И почти сразу же уехала с острова где – то на полгода. А потом вернулась. Вся бледная, осунувшаяся, ходила, словно тень. Говорила, сильно болела. Была у нее здесь и подружка медсестра Нинка Глушко. И как то они повздорили с ней шибко, уж не помню, что между ними там вышло. Так вот Нинка, обозлившись, мне и шепнула на ушко:

-Чего ты, Томка, уши развесила, веришь всему, что Ленка тут врет про свой отъезд. Брюхатая она отсюда уезжала к себе на родину. Говорила мне, что не вернется обратно. Родит там и будет воспитывать ребенка одна. Да только, видать, черная полоса пошла у нее в жизни. Сначала хахарь бросил, женился на другой, а потом и мертвого ребеночка родила. Ко всему прочему, случился с ней еще какой – то и послеродовой психоз, никак не отойдет. И вроде как пожалеть ее надо бы, да только нет больше мочи терпеть выходки этой стервы!

Со временем Ленка оклемалась, пришла в себя и продолжила работать. А вот Нинку после ссоры с Еленой быстро списали на тот берег. Я еще тогда подумала, что не без помощи подруги это обошлось. Ну, а когда первая супружница хозяина померла, он привез сюда Элеонору. Я наблюдала за Еленой. Она вела себя тихо, никаких эмоций не проявляла. Мне даже казалось, что они сдружились. Да и сколько лет прошло. Какая там любовь или обида? Все давно прошло, быльем поросло.

-Спасибо вам, тетя Тамара. Еще раз извините нас за столь позднее вторжение. Спокойной ночи.

Ночь здесь, как и все предыдущие, была теплой и лунной. Мы шли бок о бок с Дороховым по ярко освещенной аллее.

-Марго, зачем тебе понадобились бабьи сплетни? – спросил он.

-Пока не знаю.

Он остановился, я машинально тоже. Внезапно он притянул меня к себе. От неожиданности я потеряла равновесие и ориентацию в пространстве, оторопев, не понимая, что происходит. Дорохов продолжал крепко прижимать меня к себе. Я, упираясь обеими руками ему в грудь, отчаянно пыталась оглянуться назад, чтобы понять, что могло послужить причиной его необъяснимого спонтанного поступка. Немую тишину, царившую вокруг нас, нарушало лишь стрекотание кузнечиков и учащенное биенье его сердца. Зная Дорохова, который всегда отличался завидным самообладанием и хладнокровной выдержкой, от недоумения и растерянности я на мгновение растерялась и расслабилась.

Тут же меня обдало его горячим прерывистым дыханием, и я ощутила на своих губах его горячие влажные губы. Целовал он страстно жадно призывно. Не сразу, но все – таки до него дошло, что я не отвечаю ему. Казалось, с огромным усилием, но он сам отстранил меня от себя, преодолев собственное сопротивление. Я же не дергалась, застыв в его руках, как немая тряпичная кукла, боясь пошевелиться, боясь оскорбить его чувства еще больше своим норовом или ранить неподходящим словом.

Придерживая меня за спину, он пристально смотрел мне в лицо. Теперь я видела его глубокие синие глаза, но не те, к которым я уже успела привыкнуть. Обычно в них мелькали то всполохи гнева, то откровенные усмешки, а порой отражалось полное равнодушие. Но сегодня выдержать его взгляд, полный нежности, чувственности и тоски, было не просто. Таким я видела его впервые.

-Марго, поверь мне, такое со мной впервые, – проникновенно вполголоса начал говорить Дорохов. – Ты такая горячая и строптивая тянешь меня к себе с какой – то неимоверной дьявольской силой. Я пытался бороться с этим. Но ты, как с наваждение, не отпускаешь меня, – говорил он, переходя на хрип и, сотрясая меня за плечи…

Перед моим взором поплыла вереница образов. Алена в темно – вишневом платье с пулей в центре лба, беспомощно лежащая на переднем сиденье автомобиля. Николай, отчаянно борющийся за свою жизнь, сильными рывками всплывающий на поверхность воды. Голодная стая акул, учуявшая запах крови и свежего мяса, устремившаяся к нему со всех сторон. Вадим – ужас, застывший в его глазах, перекошенный от крика рот его жены и, огромные застывшие непонимающие глаза их мальчишек. Яркое пламя взрыва их автомобиля, поглотившее все и вся разом…

Так вот почему я их всех видела! Разные истории, разные люди, разные заказчики, да вот только исполнитель у них у всех один. И он сейчас стоит передо мной, точнее, я стою перед ним в его цепких и сильных руках. Я не шевелилась, растерянная, подавленная происходящим.

– Я противен тебе? – Дорохов выпустил меня из своих объятий, резко оттолкнув от себя.

-Нет. – И, как завороженная, повторяла: – Нет. Нет…

-Не продолжай, Марго. И так все понятно, – перебил он меня. – Забудь. – В его глазах, и в уголках губ тут же заиграла грубая язвительная усмешка. Привычная маска, за которой он всегда прятался.

Я была счастлива, что он освободил меня из своих объяснений. Что я могла ему сказать? Что у нас нет будущего, потому что я знаю, кто он? Наемный убийца! – на моей подкорке это было высечено огромными пылающими буквами.

Остаток пути до отеля шли молча. Лишь оказавшись у себя в номере, вздохнув с облегчением, я встряхнула головой, словно сбрасывая с себя тяжелый груз. Чувства Дорохова не стали для меня открытием. Не удивил меня и его поступок. Мужик он и на острове, и, тем более, на острове, мужик. Но вот излияния чувств, это совсем не вписывалось в его образ. Что – то новенькое. Минутная слабость? Или продуманная тактика? Да какая уж теперь разница.

Наступила ночь н он пришел снова… Странно, но больше я не удивлялась, словно это было привычным и обыденным явлением. Здесь на острове многое произошедшее с другими или со мной, в прошлом или будущем для меня вдруг открывалось непостижимым и загадочным образом. Словно сам остров был порталом между мирами, неким перекрестком земных, внеземных и мистических энергий. Здесь происходило каким – то удивительным образом, будто в призме, преломление света. Земной луч, проходя через своеобразную призму – пространство острова, разлагался на целый спектр лучей, каждый из которых обнажал свой иной мир бытия. А отражаясь от поверхности призмы, лучи возвращались обратно и, проходя вновь через нее, собирались в один исходный земной луч.

– Мне нестерпимо больно, когда к тебе прикасается кто – то другой, когда тебя целует и ласкает другой мужчина, – сказал с тоской Герман.

Еще недавно ревность, прозвучавшая в его голосе, меня бы позабавила и обрадовала. Но не теперь. И тем другим мужчиной, который мог бы быть моим избранником, ну, или хотя бы партнером, Марку тоже не быть. А других поклонников в моем окружении не наблюдалось, да и вряд ли они появятся, пока этот страж галактики не покинет мою голову. Но и наступать на одни и те же грабли я тоже не собиралась. Ведь как ремесло Германа, агента межгалактических экспедиций, который посвятил всю свою жизнь вечному исследованию непознанного, так и ремесло Марка, которое вообще было за гранью добра и зла, оба варианта изначально исключали какое либо наличие личной жизни, предполагая лишь мимолетные интрижки. Меня это категорически не устраивало.

– Герман, я устала от твоей лжи,– сказала равнодушно я.

-Ты не считаешь, что нам надо быть вместе?

-Не считаю. Собственно, так же как и ты.

-Ты хочешь поссориться?

-Нет. Просто я смотрю в твои глаза и не верю тебе.

-Рита, – он порывисто обнял меня и, осыпая лицо поцелуями, подхватив на руки, понес куда – то вглубь помещения. И у меня как всегда при его роковой близости закружилась голова. По телу пошли приятные чувственные импульсы, сердце бешено заколотилось, в животе запорхали бабочки. Я была не в силах сопротивляться ни себе, ни ему…

Мы расцепили объятия, но я все еще чувствовала его жар, нежность, ласку. Громов был мне больше, чем любимым, он был мне родным и близким, словно я ощущала себя в нем. Он наклонился ко мне и мягко коснулся пальцами моего лица. Очертил ими овал, провел по губам. В глазах его стояла печаль, словно он хотел запомнить мое лицо перед расставаньем.

-Прощай, Герман. И спасибо тебе за все, – сказала с грустью я.

-Не стоит прощаться, – ответил он. – Мы еще встретимся с тобой и не только в этих измерениях, но и на земле.

-Не думаю, – ответила я. И вдруг вспомнила: – Кстати, я так и не узнала твоего настоящего имени.

-Фрол.

-Кто?! – я была ошеломлена.

-Фрол, – повторил он. От шока я очнулась.

Придя в себя в реале, вспомнила о том, что хозяина базы «Чужого» тоже зовут Фрол. Так вот, что так сильно потрясло меня в видении: это странное совпадение. Конечно, вполне вероятно, что Громов это совсем другой человек. Но с другой стороны, я вспомнила тот факт, что в свой последний приезд на базу видела такой же темно – синий ренжровер, как у него, припаркованный в двух кварталах от «Чужого», и мужской силуэт, покидающий базу. Так вот почему, он показался мне таким до боли знакомым. Потому что это был Громов! Сейчас я была в этом уверена. Ну, или почти уверена…

На следующее утро за завтраком Марк, как ни в чем не бывало, приветливо поздоровался. Я ответила тем же. С аппетитом поедая яичницу с беконом, не заметила, как официантка Рая наклонилась к моему уху. Невольно вздрогнула, услышав шепот:

-Рита, тетя Тома просила тебя сейчас прийти к ней в подсобку на минус втором этаже. Она тебя там ждет. – Едва не поперхнувшись от волнения и не доев блюда, отодвинула его от себя. Отхлебнув глоток кофе, уже на ходу произнесла:

-Буду через полчаса.

-Да ты хоть поешь ладом! – буркнула Лялька мне вслед.

Дожидаться лифта не хватало терпения, стремглав сбежала по лестнице вниз на два этажа. Добравшись до подсобки, дверь которой была распахнута настежь, увидела Тамару Ивановну в белой поварской спецовке, сидевшую на коробках с провизией. Войдя внутрь, плотно прикрыла за собой дверь. Сесть было некуда, я встала, облокотившись о косяк двери.

-Доброе утро, Тамара Ивановна.

-Доброе утро, Рита.

-Вы меня звали?

-Да. Рита, выслушай меня. Не думай, не следователя я испугалась, а высшего суда, – закатила она свои глаза под потолок. – Всю ночь проворочалась, так и не смогла уснуть. А сегодня пришла на работу, все из рук валится, не ладится. Вот решилась я поговорить начистоту, – произнесла она и, вдруг умолкнув, словно споткнувшись, нервно начала перебирать пальцами края своей рабочей куртки. Я не торопила, понимая, как тяжело далось ей это решение. Наконец, подняв на меня покрасневшие от бессонной ночи глаза, она продолжила…

Поднявшись в зал, я упала, как куль с песком, на свое место, глядя на окружающих невидящими глазами. Мой взбудораженный мозг лихорадочно переваривал всю информацию, полученную за последние дни, начиная с моей поездки на большую землю, беседы со старожилами острова, да и чего уж там греха таить, моих собственных таинственных видений и необъяснимых перемещений духа в тела жертв. Теперь многое прояснялось. Появились не просто определенные подозрения, а реальная продвижка в деле. После разговора с Тамарой Ивановной нашлись серьезные недостающие детали. Сошлись почти все пазлы. Но теперь все дело уперлось в это злосчастное почти…

-Ритка, все остыло давно. Давай, я по новой закажу, – засуетилась, обеспокоенно глядя на меня, подруга.

-Спасибо, Ляль. Я не хочу,– встрепенулась я и, приняв отчаянное решение, воодушевленно произнесла: – Девчонки, у меня есть заманчивое предложение.

-Какое? – хором воскликнули они.

– Давайте отметим мое возвращение на остров. Для начала сходим в спа – салон. А потом закатим застолье в ресторане на крыше отеля. Как вам оно? – улыбаясь, переводила я взгляд с Ляльки на Варьку и обратно.

– Конечно, мы согласны, – воскликнула Лялька за обеих.

Спускались в спа-салон на лифте, мило щебеча в предвкушении земных и неземных благ, которые нам сулило предстоящее мероприятие. В фойе салона навстречу к нам вышла Елена Александровна, как обычно, колокольчик на входе известил ей о прибытии посетителей. На сей раз выглядела она превосходно. Успела прийти в себя наша докторша. Похоже, и спала она отлично в морском то климате и, само собой, облагораживала самою себя омолаживающими процедурами. Одним словом, всем своим внешним видом, включая свою статную фигуру и неповторимую лучезарную улыбку, радовала глаз любого входящего сюда. Прямо таки вызывала неподдельное желание на нее ровняться. Да чего уж там греха таить, вызывала она самые, что ни на есть положительнейшие эмоции, так сказать, излучала флюиды в окружающее себя пространство.

-Доброе утро, девочки, – приветливо встретила она нас.

-Доброе утро, Елена Александровна,– ответили мы в разнобой.

-Будете смотреть прайс – лист? Или у вас есть собственные предпочтения?

-Есть, – поспешила откликнуться я. – Нам, пожалуйста, шоколадное обертывание.

– Превосходный выбор. Проходите, девочки, в хаммам.

Назарова ушла к другим клиентам. Видно народ устал бояться, шарахаться от любой тени, шороха и принял решение расслабляться и получать удовольствие от жизни.

Мы разделись в предбаннике. Нахлобучив глубокие фетровые шапки на головы и, захватив с собой большие махровые полотенца, нырнули в помещение «шоковой терапии». Памятуя свой прошлый опыт, мы не были настроены томиться в хаммаме до полного изнеможения, быстро решив, что поры на нашей коже под воздействием разгоряченного влажного пара раскрываются практически мгновенно. Девчонки мечтали побыстрее приступить к более приятной части процедуры. И как бы, не хотелось их разочаровывать, однако у меня были совсем другие планы. Я пулей вылетела из хаммама, девчонки, взвизгивая, выскочили вслед за мной.

-Тсс! – Приложив палец к губам, я заговорщицки прошептала: – Тихо. Сейчас провернем одно дельце. – И, на скорую руку обтершись банным полотенцем и быстро одевшись, на цыпочках выскользнула в дверь.

Девчонки безропотно последовали моему примеру. Выстроившись гуськом, друг за другом тихо шли за мной. Добравшись до служебного кабинета доктора Назаровой, я нажала ручку двери, последняя послушно поддалась и дверь тут же распахнулась. Оказавшись в помещении и пропустив туда своих подруг, я бесшумно закрыла дверь.

-Ритка, – зашипела Лялька. – Мы, что зря жарилась в этой преисподней? Шоколада не будет?!

-В следующий раз, дорогая. Сейчас есть дела поважнее, – опрометью я бросилась к стеклянному медицинскому шкафу.

– А нам что делать?

-Сидите тихо. Я сама.

Не обнаружив в шкафу того, что искала, я бросилась к рабочему столу. Выдвигая один за другим ящики стола, я уже было отчаялась, как в самом нижнем ящике, наконец, обнаружила под двойным дном нечто…

-Есть! – воскликнула я, доставая находку. И, прочитав надпись на этикетке, поспешно вернула флакон на место.

Девчонки, молча, растерянно хлопали глазами, недоумевая, что там у меня «есть». Спрашивать не решались. Зато воодушевились, коли я нашла то, что искала, значит, мы уже можем ретироваться из чужого кабинета. Приоткрыв дверь, я выглянула в коридор - пусто.

-Все уходим. – Потихоньку выползли той же змейкой наружу. Вернувшись в предбанник хаммама, я достала мобильник и набрала номер.

-Есть!

-Чего есть – то? – не выдержала Колыванова.

Я промолчала. Подруги, уже понимая, что приятных процедур сегодня точно не будет, скорее, будут неприятные, притихшие сели на деревянную лавку. Я нервозно мерила шагами предбанник. За дверью послышались шаги докторши, которая, не дождавшись нас в зале для обертываний, сама пришла за нами. На пороге возникла Елена Александровна. Увидев нас полностью одетыми, ее чарующая улыбка на лице тут же сменилась гримасой недоумения.

-Девочки, что случилось? Вы передумали?

Объясняться нам не пришлось. За спиной доктора выросла фигура следователя Птицына, а за ним двоих его сотрудников. Я смотрела поверх головы Назаровой. Обескураженная она обернулась назад.

-Что происходит? – истерично вскрикнула она, видя, что ситуация вышла из – под ее контроля.

-Елена Александровна, пройдемте в ваш кабинет,– отчеканил следователь металлическим голосом. – Остальных присутствующих прошу проследовать за нами.

За Птицыным чинно вышагивала Назарова, за ней мы, и замыкали строй ребята следователя.

-Сейчас здесь мы проведем обыск, – войдя в кабинет, произнес Птицын. – Вас, девушки, прошу быть понятыми.

-По какому праву?! –завопила Назарова.

-Вот постановление прокурора области, прошу ознакомиться,– спокойно сказал следователь.

Назарова, бегло взглянув на бумагу, тут же странно обмякла и безропотно села на стул рядом с нами. Следователи начали свою работу. И уже через пару минут извлекли на свет божий ту самую заветную упаковку лекарства…

– Елена Александровна, облегчите свою участь, сделаете чистосердечное признание.

-Не в чем мне признаваться, – грубо отрезала она.

Тут один из помощников Птицына обнаружил еще один запрещенный препарат, который передал в руки следователя.

-А теперь есть в чем?– спросил Птицын. – Что ж, можете продолжать молчать и упорствовать. У нас и без ваших показаний есть достаточное количество улик и показаний свидетелей.

Назарова, сидевшая до сих пор, глядя перед собой затуманившимися глазами, вдруг встрепенулась, огляделась вокруг, словно только что увидела людей, заполонивших ее, по всей очевидности, уже бывший кабинет.

-Я буду говорить, – начала она.

По ее признанию дело обстояло так. Она, будучи любовницей и подругой крупного бизнесмена Даниила Слуцкого, забеременела. Естественно, ждала от него предложения официально зарегистрировать их отношения. Но вместо этого он совершенно внезапно женился на другой, как она узнала позже, дочери влиятельного человека. Любимый человек ее предал. Это сразило ее наповал, но ребенок, которого она вынашивала под сердцем, придавал ей сил продолжать жить. Она уехала с острова, чтобы спокойно родить и воспитывать ребенка самой. Но сыночек родился мертвым…

Этот очередной удар сильно подкосил ее. Но она все-таки взяла себя в руки и вернулась на остров. Перед ее глазами ежедневно разворачивалась счастливая жизнь супругов Слуцких, которые трепетно и нежно относились друг к другу. Но теперь она уже могла держать удар. Могла, потому что открыла собственную вендетту против четы Слуцких.

Несмотря на то, что полагались две штатные единицы медиков, она всегда находила повод избавиться от второго человека, предпочитая работать в одиночку. Нашла канал поставок «травок» для чаев и запрещенных препаратов, которые вызывали совершенно естественные причины летальных исходов. Начала она с супруги Слуцкого. Его не трогала, надеялась, что когда он овдовеет, сделает, наконец, предложение ей. Но, когда это «свершилось», тот привез на остров новую пассию – Элеонору. Тогда Назарова решила сменить тактику. Она давно знала, что у погибшего сводного брата остался приемный сын Костя. У нее созрел план. Взяв отпуск, она отправилась в городок, где парень проживал со своей матерью.

По прибытию на место она навела справки. И, наконец – то, судьба ей улыбнулась! Как раз в это время мать Кости была на грани жизни и смерти. Докторше не пришлось даже особо напрягаться, оставалось лишь слегка «ускорить» сей печальное событие, устроившись временно в больницу, в которой та пребывала. А затем уже делом техники было уговорить Костю вместе с новоиспеченной теткой, единственной оставшейся «родной» душой, отправиться на остров.

Назарова уговорила Константина скрывать ото всех, что они родственники и убедила его в том, что он незаконнорожденный сын Слуцкого, хозяина отеля. А его бедная биологическая мать была вынуждена сдать его в детский дом, так как они буквально подыхали с голоду без средств существования. Со временем Костя начал интересоваться, где сейчас его мать? И тогда Назарова «призналась», что это, дескать, она. И, что после того, как оставила его в детском доме, она вернулась туда позже, не выдержав тоски по родному дитя, но его к этому моменту уже усыновили. И вот найти его ей удалось только сейчас.

Она окружила парня такой теплотой и заботой, что он ей почти поверил. Но порой его мучили сомнения. Видя, что он все еще не до конца доверяет ей, Назарова пошла на крайние меры, начав накачивать его препаратами, лишая собственной воли и ясного сознания, добиваясь полного манипулируя молодым человеком. Добившись окончательной зависимости Кости от себя, точнее, от лекарств, она приступила к основному плану – обработке Слуцкого, открыв тому «страшную тайну», что родила от него сына. Константин Гордеев и есть его сын. Даниил, не имевший собственных детей ни в первом, ни во втором браке, весьма был заинтригован. Елена, решив, что Слуцкий готов, приступила ко второй части своего хитроумного плана: пришла к нему с предложением, чтобы тот написал завещание на своего «родного» сына. Но Слуцкий неожиданно ошарашил ее:

-Ты что думала, змея подколодная, что я совсем сдурел на старости лет? Да как только ты заявила, что он мой отпрыск, я тут же сделал ДНК. Отцовство исключено – ноль процентов! Так что ты лучше уймись. В противном случае, я вышвырну тебя отсюда в два счета.

Этим признанием он подписал сам себе смертный приговор. Назарова действовала по накатанному сценарию, отправив Слуцкого к его первой супруге. Отомстив бывшему любовнику сполна за свою загубленную жизнь, Елена была удовлетворена, ее, непостижимым образом, вдруг «отпустило», и остаток своих дней она хотела прожить спокойно. Решив уехать с острова, на свои скромные сбережения она приглядывала небольшой домик себе на побережье моря. Но возникла одна проблема. Пока она «окучивала» Костика, успела подсадить его на запрещенные нелицензированные «антидепрессанты», имеющие побочный эффект, вызывающие неконтролируемые приступы ярости и агрессии. К тому же, Константин остался обиженным, что наследство его «отца» получила какая-то взбалмошная бабенка, а он остался не у дел. Пока Елена раздумывала над тем, что с этим всем делать, на остров прибыла какая-то сумасшедшая Волкова, подбросив ей очередную проблему.

Эта молодая, совершенно неадекватная, по словам Елены, особа, посещая какие – то дурацкие мастер – классы, неожиданно сломала привычный уклад жизни Елены, у которой и так хватало собственных проблем со сломанной психикой Гордеева, которого она пыталась теперь лечить, но безуспешно. Слишком много употребил он до этого момента всевозможных препаратов, которыми пичкала его она сама. Побочные эффекты, уже казалось, были необратимыми. Теперь его ломало, он не мог жить без препаратов, постоянно испытывая приступы головных болей и агрессии. Из – за его постоянных истерик и настойчивых требований от нее именно «тех» таблеток, они начали постоянно ругаться. И ей приходилось снова и снова уступать ему. Порочный круг было уже не разорвать.

А тут еще эта молодая выскочка, решившая, что она умнее всех и вот сейчас вмиг разбогатеет. Волкова начала шантажировать Элеонору, обвиняя ту в убийстве своего супруга. Та в истерике прибежала к Аркаше. Костя был вхож к последнему и присутствовал при этом.

Он рассказал Елене о происшествии, она начала уговаривать его убрать Волкову, опасаясь, что если Томилин начнет раскручивать старую историю, как бы чего не вышло на ее счет. Уговаривая Гордеева, она внушила ему, что в итоге именно его, как единственного настоящего наследника, могут обвинить в убийстве собственного «отца» с целью получения своей законной доли наследства. Ее убедительные доводы, а, главное, препараты, которыми теперь она снабжала его очень охотно, сделали свое дело.

Но потом что – то пошло не так. Костя вдруг начал раскаиваться в содеянном преступлении и твердил одно и тоже, что хочет сдаться властям искупить свою вину. Говорил, что эта ведьма Волкова является к нему в ведениях и днем, и ночью. Тогда она сделала последнее, несмотря на то, что сильно успела привязаться к Гордееву. Она избавилась от него…

Доктора Назарову арестовали и увезли с острова. Островитяне были несказанно ошеломлены, узнав, кто на самом деле оказался маньяком, точнее, маньячкой, державшей в страхе в течение месяца всех постояльцев отеля.

Садясь на отплывающую от берега яхту, мы тепло прощались со всеми, как отдыхающими, так и сотрудниками отеля. Филипп пришел проститься со мной. Обнимая его, я клятвенно обещала писать и непременно вернуться, хотя мы оба знали, что вряд ли я сюда приеду еще. Дорохов отплывал вместе с нами, стоя на борту яхты в своих неизменно темных очках, наблюдая за тем, что происходит внизу на причале.

В Москву с ним летели на одном борту. Дальше у нас были пересадки на разные рейсы. Спускаясь по трапу, я не заметила, когда исчез Марк, который все время был рядом. В автобусе, доставляющем нас до здания аэровокзала, я его тоже не увидела. Лялька без умолку трещала, радуясь возвращению домой. Вскоре я уже забыла о существовании Марка, поддавшись приподнятому настроению подруги. При подходе на регистрацию на наш рейс неожиданно ко мне приблизился курьер с огромным букетом ярко алых роз.

-Вы Рита Анохина?

-Да, – растерянно ответила я.

-Это просили передать вам,– вручил он мне благоухающий букет.

-Кто просил?– удивилась я, но в ответ паренек только пожал плечами. Никакой записки в букете не оказалось. Имя отправителя было инкогнито. Но не для меня.

-Это от кого такой шикарный букет? – спросила Лялька.

-Понятия не имею, – грустно улыбнулась я, оставляя цветы на стойке…