Текст книги "Пункт преломления света. Книга вторая. Серия «Разорванные связи»"

По его лицу прошла сумрачная тень, я пожалела, что не прикусила вовремя язык, однако самообладание у него было железобетонное.

– Марго, можешь считать, что я подрядился к тебе на работу бесплатно. Скажем, из личной симпатии.

– Боюсь тебя разочаровать.

– А ты не бойся. Я буду держаться рядом, но на дистанции. Так что неудобств не причиню.

– Как я понимаю, ты уже все за меня решил.

– Правильно понимаешь. Я привык все решать сам. За всех,– цинично хохотнул Дорохов. Я содрогнулась от мысли, что означают произнесенные им слова.

– Ну, тогда начни соблюдать дистанцию. Вон мои подруги идут, – прошипела я.

Дорохов ретировался, быстро затерявшись в толпе отдыхающих, поднимающихся по трапу яхты. И тут я увидела Пирумова, который приближался к причалу. Он помахал рукой капитану, который на борту яхты принимал в это время пассажиров. Своих девчонок я пропустила вперед, намеренно задержавшись, якобы, поправить ремешок сандалий. Пирумов, увидев, что я одновременно с ним подошла к трапу, галантно подал мне руку, пропуская вперед.

– Ты Рита? – спросил он, улыбаясь своей фирменной белозубой улыбкой.

– Да, Рита. А ты, как я поняла, Максим,– широко улыбаясь, произнесла я в ответ.

– Можно просто Макс.

– Договорились, просто Макс, – засмеялась весело я, запрокинув голову и заметив, что за нами наблюдает Дорохов.

«Вот дерьмо! Похоже, теперь я буду содрогаться каждый раз, как только буду ловить на себе его взгляды. Сомневаюсь, что можно привыкнуть к опеке киллера», – замельтешили в голове невеселые мысли.

Прогулка на белоснежной, сверкающей на солнце, яхте шла в обычном штатном режиме. Синее море беззаботно плескалось за бортом. Над головой распростерлось голубое чистое небо, которое временами рассекалось лишь кружившими в нем крикливыми чайками. Солнце высоко и щедро палило. Да и хозяйка медной горы нынче расщедрилась не на шутку: шампанского было – хоть залейся, фрукты и салаты в изобилие. Народ самозабвенно загорал на палубе. Звучала музыка. В руках мелькали фужеры. Никому и в голову не приходило вспоминать о том, что произошло на острове, словно случилось это не с нами и не в этой жизни. Но я не относила себя к числу тех, что мечтал здесь беззаботно провести время и расслабиться. И в этом я была не одинока.

Искоса наблюдала за Пирумовым. Макс бурно выяснял отношения с капитаном. Он отчаянно жестикулировал руками, что – то требовал, но тот был непреклонен. Я вздрогнула, неожиданно услышав за своей спиной голос Дорохова:

– Марго, подсказка друга: персона, ради которой ты сегодня так расстаралась, жаждет, чтобы яхта пришвартовалась к большой земле. Но зря напрягается. Капитану категорически запрещено это делать.

Я обернулась, но Марк уже исчез. Зато Пирумов злой, как черт, направлялся в мою сторону, нервозно играя жевалками скул. Но даже гнев красавчику был к лицу, добавлял в его слащавую физиономию немного пикантности, словно перчика. Поравнявшись, он обратился ко мне, словно к своей старой знакомой:

– Ну, как ты?

– Так себе, – пожала я плечами в ответ.

– А что не так? – поинтересовался он. – Тут все прямо ошалели от счастья.

– Все ошалели от шампанского и разморились под солнцем – улыбнулась я.

– А ты?

– А я мечтала от души оторваться в каком – нибудь клубе в городе. Надеялась отведать напиток покрепче этой дрянной шипучки, – ухмыльнулась я, кивая на бокал шампанского.

– Я вот тоже мечтал о многом. Но этот придурок, – кивнул он в сторону капитана. – Ни в какую. Уперся рогом… – он грязно выругался, и добавил: – Извини.

– Да ничего. Вижу, ты расстроен. Важная встреча была намечена? – вкрадчиво спросила я.

– Очень важная, – ответил он и, в досаде махнув рукой, пошел дальше.

Выходит: Пирумов рвется в город и сильно нервничает, что ничего не получается. Значит, дело серьезное. Похоже на то, что он и есть преступник, и пока до него не добрался следователь, хочет «ноги сделать» с острова. А что? Возможность совершить преступление у него была. Его госпожа, как выяснилось, спит крепко под воздействием снотворных, и он всю ночь был предоставлен самому себе. И утром его никто не видел. Так что, считай, алиби у него нет. Вот, только с мотивом пока непонятно.

Я направилась к девчонкам. Еще издали увидев, что их компанию развлекает Дорохов, взбесилась: «Достал! Уже внедряется в мой тыл». Потоптавшись в раздумье на палубе, развернулась и пошла в противоположную сторону. Обведя взглядом отдыхающих, обратила свое внимание на режиссера Яна Уткина. Он сидел он в гордом одиночестве за крайним столиком, попивая шампанское.

– Извините, господин Уткин. Не помешаю? – мило улыбнулась я ему.

– Ну, что вы, госпожа Анохина. Как может помешать мужчине такая красивая девушка, как вы. Присаживайтесь, пожалуйста, – соскочив со своего места, он бросился отодвигать мне кресло.

– Спасибо,– сказала я, устраиваясь в уютном плетеном кресле напротив него.

– Я сейчас, – метнулся он к барной стойке.

Принес еще бутылку с фужером и фрукты. Разлив шампанское, произнес:

– За знакомство. И давай сразу на ты.

– Давайте… давай, Ян, – исправилась я. Завязался душевный разговор обо всем понемногу. Затем он плавно докатился и до творчества. Невинно моргая глазками, я спросила: – Ян, слышала, Пирумов мотается по кинопробам в город, но его нигде не берут. Это просто невероятно. Такая шикарная внешность, впечатляющая фактура. Что с ним не так?

– Все так, – усмехнулся режиссер. – Кстати, я сам ему предлагал главную роль в своем фильме. Меня Элеонора очень просила об этом, обещая хорошо отблагодарить. Однако Макс от роли просто отмахнулся, как от назойливой мухи.

– Почему? – удивилась я.

– Между нами говоря, я понял, что кинопробы это просто отмазка перед госпожой Слуцкой. Парень молодой, гормоны зашкаливают, вот и хочется порой вырваться на свободу, немного пошалить.

Поболтав еще пол часика о том, о сем, я распрощалась с ним и направилась на корму яхты. Перевесившись через борт, размышляла, наблюдая, как винты двигателей уверенно разрезают море, а оно, словно сердясь, оставляет белые пенящиеся борозды по воде. Мысли снова вернули меня к Пирумову. Если допустить вариант Уткина про шальные гормоны тогда, выходит, на большой земле красавчика ждет какая – то юная нимфа. Вот уж не ожидала такого кульбита. Зачем тогда он собрался жениться на тетке? Ради денег? Пока было ясно одно: никаких кинопроб не существует, это лишь прикрытие для беспрепятственных вылазок в город. Но вот с какой целью? Отпрянув резко от борта, двинулась вдоль него. Задумавшись, налетела на мужчину, упершись головой прямо в его широкую упругую грудь. Чертыхнувшись про себя, услышала над ухом голос Гордеева:

– Извини, Рита.

– Да ладно. Сама хороша, – ответила я, поднимая на него глаза и потирая ушибленный лоб.

– Как прогулка?

– Отлично, – улыбнулась я, расходясь с ним.

Присутствие Костика на яхте меня сильно удивило. Скорее всего, Аркаша приставил его приглядывать за Пирумовым. Хотя вполне может статься, что и за мной тоже, ведь я не понравилась хозяйке. Решив, что я журналистка, она всерьез опасается, что я буду копаться в чужом грязном белье. Похоже на то, что для нее я отныне личный враг. Да уж! Расслабляться тут не приходится. Возможно, Дорохов и прав, что мне надо быть осмотрительней. Конечно, насчет охраны он перегнул палку. Не собираются же они меня замочить?! Это просто нелепо.

Тут я увидела семейную чету Поповых. Супруги Лариса и Семен были членами злополучной секты. Пара была несуразной: она высокая, здоровая, волевая женщина, а он щуплый, маленький, безвольный мужичок лет сорока пяти. Похоже, что приехать на мастер – классы изъявила желание Ларочка, а супруг не смел ей перечить ни в чем. После нескольких дежурных фраз по поводу нашей морской прогулки, я, как бы невзначай, спросила:

– Лариса, а ты давно занимаешься эзотерическими практиками?

– Три года. Заболел наш единственный сын Павлик. И после того как врачи от нас совсем отказались, я и стала носиться по всяким бабкам. Они давали мне хоть какую – то надежду на выздоровление.

– А что с сыном?

– Дни напролет он играет на компьютере. Бросил учебу, нигде не работает. А последние два года даже не выходит из дому никуда: ни в магазин, ни на прогулки, – произнесла с горечью Лариса.

– Да уж, беда, – посочувствовала я. – А вы откуда приехали? – Лариса назвала город. Я обомлела, они были из того же города, что и убиенная. – Лара, оказывается, вы из одного города с Анютой Волковой. Ты знала ее раньше? – спросила я.

– Нет. Но я знала ее сестру Виолу. Ходила к ней на сеансы пол – года тому назад.

– Ну, и как? – осторожно спросила я.

– Да никак, – сказала Лара, обреченно махнув рукой.

– Я слышала, что сестры Волковы очень были похожи между собой.

– Еще как похожи, как близняшки, – подхватила Лариса. – Когда я здесь впервые встретилась с Аней, я даже к ней обратилась: «Виола», на что Анюта мне ответила, что я ошиблась, и она Аня, а Виолетта – ее старшая сестра. Неудобно как – то вышло.

Уходя от Поповых, я думала о том, что меня смутил какой – то момент беседы. Но сколько бы я не прокручивала в голове наш диалог, я никак не могла зацепиться за эту неуловимую деталь. Решив плюнуть на эту дурацкую затею, я, наконец, направилась к своим подругам, проведя в их компании остаток времени нашего морского путешествия.

Вернувшись на остров, лишь единицы отважились отправиться на обед. Кушать никто не хотел. Я же жаждала выпить кофе.

– Девчонки, пойду выпью кофейку в ресторане. Вы как?

– Ну, ты мочишь, дорогая. Там, – Лялька махнула рукой в сторону причала, где пришвартовалась яхта. – Кофе было хоть упейся!

Пожав плечами в ответ и, глупо улыбаясь, потопала одна. Приготовив кофе, уютно устроилась за столиком, радуясь своему одиночеству. Однако расслабилась я рано. Не прошло и минуты, как в зал впорхнул мой новоиспеченный охранник. А через пару минут он уже с чашкой ароматного кофе падал в кресло напротив меня за столик с таким невозмутимым видом, словно я здесь только его и ждала. Я метнула на него свой недовольный взгляд, но он в ответ не повел даже бровью.

Тем временем Дорохов снял солнечные очки и положил их на стол рядом с чашкой. Я впервые смогла увидеть его глаза вблизи. И была поражена. Они были синие пресиние под цвет моря, которое плескалось за панорамными окнами заведения. Я вошла в полнейший ступор. Этот белобрысый господин, который внешне абсолютно ничем не выделялся, вдруг оказался обладателем таких чертовски прекрасных глаз. Какая горькая усмешка судьбы! Ведь глядя в такие умопомрачительные глаза, в них запросто можно утонуть, забыв обо всем на свете. Если, конечно, не знать о том, кто он. Но я знаю: Марк – наемный убийца. Киллер.

– Марго, видишь, я сдержал свое слово и не мешал тебе на яхте.

– Большое тебе за это спасибо, – произнесла я с сарказмом.

– Ну, а как твои успехи с Пирумовым? – продолжил он, как ни в чем не бывало.

– Никак, – обрезала я, поднимаясь со своего места, желая уйти.

– Ясно, – сказал Дорохов. И добавил: – Сядь, Марго. Послушай, я видел, как однажды Пирумов поднимался на верхнюю террасу ту, что на крыше. В руках у него была большая спортивная сумка. Тогда я не придал этому значения.

– А сейчас какое это имеет значение?

– Может и ни какое. Но ему явно там что – то было нужно. И если на террасе хорошенько пошарить, возможно, мы это и найдем.

Я смотрела на Дорохова с большим недоверием. Вдруг он все это придумал, чтобы заманить меня в ловушку. А оказаться с ним наедине на крыше отеля даже средь белого дня, где никого нет, весьма сомнительное удовольствие. Я колебалась. Но господин киллер, словно читал мои мысли.

– Марго, скажи честно, ты боишься меня?

В силу духа противоречия, которое, как всегда, некстати, включалось во мне в подобных ситуациях, я мгновенно ляпнула:

– С чего ты взял?

– Мне показалось…

– Когда что – то кажется, крестись, – фыркнула я, передернув плечами. Дорохов довольный хмыкнул.

Добравшись до стеклянной двери, ведущей на верхнюю террасу, обнаружили ее запертой. Марк «поколдовал» с электронным замком и дверь распахнулась. Мы вышли на огромную террасу на крыше отеля. По всему периметру крыша здания была огорожена высокой армированной стеклянной стеной. С большим любопытством я начала озираться по сторонам, рассматривая убранство огромной террасы. Вон выстроились ровными рядами шезлонги для желающих позагорать, дальше располагался бар со столиками для тех, кто готов к романтическому ужину здесь под звездами, далее цветущий сад с диковинными зеленными растениями в кадушках, за ним площадка для детских развлечений, а дальше виднеются тренажеры для занятий фитнесом. Поразило то, как быстро успели навести здесь порядок, ведь понятно, что в шторм столь уязвимое пространство пострадало так же, как и все остальное на острове.

Стоило приблизиться к краю террасы и прильнуть к стеклянному ограждению, как у меня захватило дух. И я тут же забыла о своем опасном спутнике. Открывающийся с террасы панорамный вид округи меня просто ошеломил. Ощущение было такое, словно находишься на верхней палубе круизного лайнера, бороздящего морские просторы, а вокруг тебя плещется безбрежное море…

– Марго, – голос Дорохова вернул меня к действительности. – Иди сюда!

Я оглянулась назад. Мой новоиспеченный охранник что– то держал высоко над своей головой. Оторвавшись от ограждения, я направилась к нему.

– Смотри. Я обнаружил это здесь.

Он показал мне холщовую сумку и нишу в сооружении, откуда ее извлек. В руках, на которые были натянуты тонкие медицинские перчатки, он держал какую – то непонятную маску. Свободной рукой Дорохов протянул мне точно такую же пару перчаток.

– Надень.

Натянув перчатки, присела на корточки и, запустив руку в сумку, извлекла оттуда мужское черное эластичное трико, балахон с капюшоном ему под стать и еще несколько мрачных масок. В недоумении я молчала. Дорохов торжествующе смотрел на меня, в его глазах читалось: «Ну, что я тебе говорил!» Но я, в отличии от него, терялась в догадках. Понимая, что он ждет, когда до меня дойдет смысл того, что я держу в руках, нерешительно произнесла:

– Маскарадные костюмы для хэллоуина? Или для сексуальных ролевых игр?

– Думаю, что именно это здесь и прятал в тот день Пирумов.

– С таким же успехом мог и Фролов. Он же у нас любитель наряжаться, как пугало, и запугивать своих адептов.

– Молодец, Марго. Ключевое слово – запугивать. Волкову несколько дней до ее смерти именно запугивали.

– С чего ты это взял?

– Сама подумай. Ее вдруг ни с того, ни с сего начали беспокоить глюки, стали слышаться странные посторонние шорохи, звуки, мерещилась всякая чертовщина. А если еще каждую ночь к ней начал являться «дьявол» в подобном обличье, – он пнул ногой сумку. – Что тогда будет с затравленной жертвой? Может и рассудок потерять и в петлю полезть.

– Но она не полезла, – упрямо возразила я.– Нашла себе снотворное и преспокойненько продолжила спать.

– Это значит, что план «А» у преступника не удался. Вот он и перешел к плану «Б»: устранил ее физически.

Я задумалась. Резон в его словах, конечно, был. Тем паче, что преступник хотел все представить именно так, словно это был суицид.

– Возможно, ты и прав, – выдавила я.

– Знаю, что прав,– самоуверенно заявил Дорохов.

Я закусила губу, чтобы ничего не ответить. Лучше не нарываться. Не стоит расслабляться и забывать, кто он на самом деле. Тем временем Дорохов покидав вещи обратно в сумку, засунул ее обратно в нишу и, завалив сверху каким – то барахлом, задвинул жалюзи. «Настоящий тайник», – поймала я обрывки мыслей в голове.

– Ладно. Пошли отсюда, – скомандовал он.

Расставшись с ним, я заскочила к Панкову.

– Аня Волкова уволилась из школы полгода назад, – сообщил мне Филипп.

– Прямо в разгар учебного года?

– Ага. По собственному желанию. Да, вот еще. Я проверил ее банковские счета. У нее там хоть шаром покати.

– Не может быть! – воскликнула я.– А как же перевод Афанасьева?

– Это лучше спросить у него.

– Ясно.

-Кстати, а вот сестрица Виолетта, в отличие от Анюты, весьма обеспеченная девушка. На ее счета регулярно поступали крупные денежные средства.

– Понятно. А ты знал, что чета Поповых из одного города с Волковыми? Лариса Попова была и на сеансах у Виолетты.

– Да я это выяснил сегодня. И еще одна сотрудница отеля связывалась в свое время с Виолеттой.

– Кто?

– Медсестра Светлана Козич.

– Но здесь же нет медсестры?! – удивилась я.

– Бывшая. Она уволилась год тому назад. И звонила она Волковой сразу же после своего увольнения.

После разговора с Филиппом я отправилась к себе. Прислонившись к наружной стороне двери номера, я задумалась. В досье покойной загадок оказалось больше, чем отгадок. Выходит, что в школе она уже не работала, а занималась тем же ремеслом, что и сестрица. Похоже на то, что преуспевание Виолы лишило Анюту покоя. Допустим. Но где деньги, которые перевел Никита на ее счет? И эта загадочная медсестра Козич… Обращение к «ясновидящей», вероятнее всего, связано с ее злополучным увольнением. Может, спросить об этом докторшу? Боюсь, Елене Александровне очень не понравится мое любопытство. И она непременно доложит об этом Элеоноре. А уж для той я и вовсе, как красная тряпка для быка! Так что к ней соваться с этим вопросом просто глупо.

Внезапно я начала заваливаться назад. Отчаянно пытаясь зацепиться за воздух и, нелепо взмахивая руками, я падала во что – то мягкое и зыбкое. Тут раздался гомерический хохот подруг. И в последний момент их руки подхватили меня.

– Ну, Ритка, ты даешь! Ты что уже в дверь задом наперед ходишь? – воскликнула Лялька, весело заливаясь смехом на пару с Варькой.

Оказалось, что девчонки намеревались выйти из номера как раз в тот момент, когда я старательно «подпирала» дверь снаружи. Стоило Колывановой распахнуть дверь, как я и полетела в тартарары.

– Спасибо, что не дали расколоть бедную мою черепушку, – пробормотала я, приходя в себя.

– Рита, мы есть хотим, – взмолилась в ответ Лялька.

– Вы пока спускайтесь вниз и делайте заказ на свой вкус. А я сейчас по-быстрому приведу себя в порядок и подскачу.

Ужин был в самом разгаре, когда в зале неожиданно почувствовалось заметное оживление. Подняв голову, с удивлением обнаружила группу неизвестных мужчин, гордо вышагивающих между столиками в конец зала, не обращающих ни малейшего внимания на присутствующих. Первым шел высокий статный мужчина лет пятидесяти в очень дорогом и стильном костюме. Лицо его мне показалось смутно знакомым. Но сколько бы я не напрягалась, вспомнить мне его, так и не удалось. За ним шли два качка в строгих мужских костюмах. «Богатый господин, сопровождаемый своей охраной» – констатировала я.

Следующим, точно шар, катился весьма упитанный лысый дядька в очках в таком же серьезном костюме. По его раскрасневшемуся лицу стекали струйки пота, которые он непрерывно вытирал своим носовым платком. К дядьке возникла острая жалость и желание снять с него костюм, совершенно неуместный на такой жаре. Но было очевидно, что тон этой солидной компании задает хозяин, возглавляющий процессию. Замыкающим шел Никита. «Ах вот оно что! Так это и есть его папаша, – осенило меня. – И откуда он только здесь взялся?»

На смену удивлению пришло понимание, что столь стремительное появление Афанасьева старшего на острове, скорее, закономерно, учитывая проблему отпрыска. Да и непонятно, как вообще мог сей олигарх допустить, чтобы его единственный наследник болтался, где попало, и вляпался в такую передрягу? Правда, справедливости ради надо заметить, что в эту передрягу вляпались мы все тут без разбора.

– А этих, с какого перепуга сюда пустили? – воскликнула Колыванова, выпучив свои глаза.

– Думаю, что этим, – я выделила последнее слово.– Чтобы оказаться здесь не требуется ни чьих разрешений.

– Да ладно, – саркастически отозвалась Лялька. – Они что тоже следаки? – Дальше жевали молча. Покончив с трапезой, пошли на выход.

– Рита, – услышала я голос Никиты и, оглянувшись, увидела, что Афанасьев младший уже за моей спиной. – Папа хочет с тобой поговорить.

Никакого желания разговаривать с эксцентричным дядечкой я не испытывала. Но к Афанасьеву младшему у меня оставались вопросы, поэтому отшивать его сейчас, было несвоевременно.

– Хорошо, – сказала я. – Завтра после завтрака.

– Понял, передам ему.

– Никита, а кто эти люди, сопровождающие его?

– Два телохранителя и адвокат.

– А как они сюда добрались? – поинтересовалась я.

– До города на самолете отца, затем на яхте.

– Понятно… Ладно, Никит, до завтра.

– До завтра.

Лежа в постели, размышляла: «Зачем я вдруг ему понадобилась? Чем я могу ему помочь? Боюсь, что ничем. Но он богатый дяденька с большими связями на материке. Надо покумекать, как это можно будет использовать». С этими мыслями я не заметила, как заснула.

…Проснулась посреди ночи. В отеле. Огляделась по сторонам. Никого в комнате не было. Но я точно помнила, что ложилась вместе со своими подругами. Куда они могли подеваться? Окно не зашторено. Странно. Лялька каждый вечер задергивает на ночь шторы, исполняя это действо, как обязательный ритуал. Сейчас по ту сторону окна глубокая темная ночь, лишь видны далекие звезды, которые рассеяны по небу едва светящимися точками, словно светлячками. Неожиданно на проем окна набежала огромная черная тень, закрывая собой далекие отблески. Она остервенело махала огромными перепончатыми крыльями и гулко билась по стеклу, пытаясь разбить его и ворваться внутрь. Гигантская летучая мышь! Дрожа всем телом, я не могла оторвать взгляда от ее кроваво – красных выпученных глаз, мечущих яростные молнии. Монстр, открыв свою зубастую пасть и обнажив острые клыки, начал душераздирающе ухать. От страха стыла кровь, сковываясь ледяным панцирем. Я забилась в истерике, пытаясь вырваться из охватившего меня хрустального ледового плена. Из моего окоченевающего горла вырвался надсадный крик, похожий на предсмертный хрип. Из моих глаз посыпались снопами искры.

Внезапно монстр ворвался внутрь и вцепился своими острыми клыками мне в бок. В ужасе я пыталась разлепить свои веки, но яркий вспыхнувший свет, бьющий мне прямо в глаза, не давал этого сделать. А из самых глубин подсознания меня вырвал знакомый голос:

– Ритка, кончай свои дурацкие игры! Не успела еще оправиться от одного дерьма, как вляпалась в другое. Толкаешь ее в бок, толкаешь, в ответ лишь душераздирающие стоны.

Я открыла глаза. Комнату заливал яркий свет, словно включилась иллюминация, стараниями Колывановой, которая врубила все имеющееся освещение в комнате.

– Ляль, что случилось? – с тревогой спросила я.

– Ты кричала во сне так, что мы с Варькой проснулись, с перепугу решив, что к нам в номер ввалился маньяк.

– Забейте. Просто приснился дурной сон. – Девчонки, по – прежнему, сидели на постели, тараща на меня свои испуганные глаза. – Все. Давайте спать, – невозмутимо сказала я, перевернувшись на другой бок, и сделав вид, что тут же уснула. Лялька помялась еще пару минут, тяжело вздыхая, но затем поднялась и, погасив свет, легла в кровать.

Я переживала произошедшее со мной. Что это было: сон или видение? Я совсем уже запуталась. «Явись такое чудище посреди ночи, кондрашка точно хватит. Выходит, версия господина киллера, что Волкову запугивали по ночам, более чем, реальна. Может, Птицыну доложить о находке? Пусть видеокамеры установят на крыше, выследят того, кто явится за вещичками. Но что-то меня смущает. Не слишком ли Дорохов услужливо подсунул мне свою версию? Может тайник это его рук дело. Слишком рьяно он рвется свалить с острова. Решил использовать меня. Если так неймется, пусть сам и сотрудничает со следствием. Боится засветиться? Но так это его проблемы. «Охранник» гребанный!»

Девчонки давно спали, а я оставшиеся часы ночи ворочалась без сна. Сквозь щель между шторами, которые, само собой, Лялькой были задернуты еще с вечера, я увидела, что уже наступил рассвет. «Хорош без толку валяться. В душ и пить кофе», – дала я себе установку.

Спустившись в ресторан и обнаружив там ранних завсегдатаев, я сильно обрадовалась. Госпожа Ольховская с внучкой. Я засуетилась. С порога приветливо заулыбалась, поприветствовав их. В ответ Сима замахала рукой, приглашая к их столу. Кивнув головой, я направилась к кофе – машине. «Как я могла забыть о Симе, ведь она может знать Светлану Козич», – укоряла я себя, сообразив, что она здесь знает всех и все. С дымящейся чашкой горячего кофе я устроилась в кресле за их столиком. В центре стола на большой тарелке неизменно красовались пышные и весьма аппетитные французские булочки, а перед Серафимой с Асей -чашки с кофе. Сима радостно улыбалась мне, словно старой знакомой. После ничего незначащей легкой болтовни и обмена любезностями я спросила:

– Сима, а вы знали Светлану Кизич? Говорят, она раньше здесь работала медсестрой.

-Светочку? А как же. Конечно, знала. Очень отзывчивая добрая девушка. Рита, так она уже год как уволилась. Здесь же сущий серпентарий! Разве приличной девушке выжить в таких условиях?

– Вот я как раз и хотела спросить про ее увольнение. Вам известна причина?

Ольховская задумалась, удивив меня своим молчанием. Я ждала, теряя терпение и строя догадки. Прошло минут пять. Я уже потеряла всякую надежду, что бабуле что– либо известно про то злополучное увольнение, как Ольховская вдруг заговорила:

– В прошлый мой приезд, тогда еще на острове заправлял сам Даниил, а вот Элька здесь не присутствовала постоянно, но частенько наведывалась. В тот день, как гром среди ясного неба, нас поразило известие о том, что хозяин скончался прямо в отеле. А у меня, как назло, прихватило поясницу. Я попросила Светочку сделать мне укол. Она прибежала ко мне вся в слезах. Оказалось, что Слуцкая обвинила ее в том, что та не следила за здоровьем хозяина. Мы все сильно удивились, при чем здесь она, если в отеле есть доктор?! Но Слуцкая ничего не хотела слушать. Через час Светочка уже паковала чемоданы и отбыла восвояси.

– Сима, а от чего господин Слуцкий умер?

– Инфаркт,– протяжно произнесла старушка.

– Понятно,– сказала я и, откланявшись, удалилась.

Стоило выйти из отеля, как я увидела следователя Птицына, который в глубокой задумчивости ходил взад вперед перед центральным входом, словно кого – то поджидал. «Уж не меня ли поджидает наша ранняя пташка?» – пронзила неприятная мысль.

– Доброе утро, Федор Христианович,– произнесла я, как можно приветливее и, широко улыбаясь, словно была рада нашей встрече, хотя все было ровным счетом наоборот.

– Доброе утро, Рита. Удачно, что мы встретились. Хотел сообщить, что я навел о тебе справки.

– Вы меня в чем – то подозреваете?! – От удивления я вытаращила свои глаза.

– Ну, что ты. – Я пожала плечами, демонстрируя, что ничего не понимаю. – Ты последний человек на этом острове, кого бы я мог заподозрить, – сказал он, раздражаясь то ли на мою непонятливость, то ли, считая, что я издеваюсь над ним, прикидываясь дурочкой.

– Спасибо. А я могу узнать, чем вызван ваш интерес к моей скромной персоне?

Он нахмурился еще сильнее. Похоже, не верил ни в мое простодушие, ни в мою наивность. Но я по– прежнему продолжала невинно хлопать глазками. Он обмерил меня сердитым взглядом, покачал головой и ничего не ответил. На том и расстались.

Я взяла курс прямиком на берег моря, желая застать там морской бриз. Стоило приблизиться к кромке моря, как меня окутало запахом водорослей, оросило освежающими брызгами, оставшимися послевкусием соленой воды на губах. Старик – бриз, словно хотел порадовать меня, старался изо всех сил. Но то, зачем я пришла сюда, не принесло мне ожидаемого удовольствия, и вместо чувства незабываемого восторга я ощутила лишь досаду и, продолжая чертыхаться на следователя, развернулась и потопала в обратном направлении к отелю.

После завтрака состоялась моя «долгожданная» встреча с Афанасьевым старшим в беседке парка. Место было удачным. Здесь не было отдыхающих, и само летнее строение не просматривалось ни из окон, ни с террас отеля. После утренней встречи с Птицыным, которая меня порядком напрягла, теперь я уже ждала подвохов и со стороны богатого дядечки. И господин Афанасьев не заставил меня ждать неприятных сюрпризов, он начал одаривать ими с самого начала нашей беседы.

Оказалось, что он был знаком с моим дядей Быстровым Львом Вениаминовичем. Афанасьев старший с большим изумлением и скепсисом рассматривал меня с головы до ног, по всей видимости, сильно сомневаясь в предоставленных ему рекомендациях о моих «исключительных» талантах в делах сыска. Я была в шортах, майке, шлепанцах и стояла, криво улыбаясь. Его легкое замешательство и нескрываемая ирония в мой адрес вызывали у меня усмешку. Полное равнодушие и весьма дурацкое выражение лица не остались не замеченными дядечкой. Представившись, что зовут его Артемом Феликсовичем, он очень старательно пересказал мне мое же собственное досье…

В моей «подноготной» покопались весьма основательно. Сей фактом я была обескуражена, но вида старалась не подавать. Выслушала его молча, проявив колоссальную выдержку и несвойственное мне терпение. На всякий случай, даже закусила губу, чтобы ненароком не высказать в ответ, все, что думаю об этом напыщенном и самоуверенном индюке! После этого господин Афанасьев плавно перешел к своему «заманчивому» предложению о взаимовыгодном сотрудничестве, посулив мне баснословные дивиденды… «Интересно, что мой горячо любимый дядя Лева имел в виду, сдавая меня «напрокат» этому мужику?» – посетили меня невеселые мысли. Во мне поднялась волна раздражения и не только к объекту, стоящему передо мной, но и к родному дядюшке, который столь бесцеремонно поступил со мной. «Ну, если, конечно, этот индюк не наврал мне в три короба о своих связях с дядей Левой», – замерцала слабая, но вполне утешительная мыслишка.

– Господин Афанасьев, раз уж вы навели обо мне справки, то должны были знать, что ваши деньги меня мало интересуют, – вызывающе сказала я.

– Я знаю, – ответил он совершенно спокойно.

– Тогда назовите хоть одну причину, с какой радости я должна с вами сотрудничать? Ну, давайте удивите меня, с чего это вдруг я должна напрягаться и подставляться вместо того, чтобы беззаботно отдыхать на этом чудном острове? – произнесла я с нескрываемым сарказмом, наслаждаясь моментом мести и, нагло глядя прямо ему в глаза.

– Рита, меня предупредили, что у тебя очень упрямый характер, – спокойно сказал он. – Я был к этому готов. Скажу больше, мне это очень импонирует, ведь такие люди, как ты, всегда добиваются поставленных целей. Позвони Леве и убедись в том, что он лично обещал мне твое содействие. Я пожду.