Текст книги "Пункт преломления света. Книга вторая. Серия «Разорванные связи»"

Он покинул беседку, предоставив мне возможность переговорить с дядей наедине. Однако далеко не ушел, присоединившись к своим охранникам, находившимся на своем посту недалеко от нас.

– Дядя Лева, – набрав его номер, с ходу я пошла в наступление. – Не могу поверить этому наглому выскочке Афанасьеву, что ты мог меня так подставить!

– Рита. Я приветствую тебя. И тоже очень люблю, – сбил дядя быстро мой воинствующий пыл.

Затем красочно изложил, как тесно завязан в делах бизнеса с Афанасьевым, и, закончив промывку моих мозгов тем, что тот выручал его не раз в сложнейших ситуациях. Я же, оказавшись в нужном месте и в нужном время, смогу помочь дяде, наконец, рассчитаться с его вечным кредитором. Разумеется, он совсем «не давит» меня, а лишь просит об одолжении. Ну, конечно, если я не против. Быть против, при таком раскладе, я точно не могла, потому что сама была в неоплатном долгу перед дядей Левой.

Выглянув из беседки, увидела, что Афанасьев топчется на месте, как застоявшийся конь в стойле, и, теряя терпение, нервозно поглядывает в мою сторону. Я позвала его, из вредности поманив к себе пальцем.

– Артем Феликсович, я согласна на ваши условия, – сказала холодно я, стоило ему переступить порог беседки.

– Спасибо, Рита. Я рад, что мы поладили.

– Я тоже рада, – ехидно произнесла я. – Стесняюсь вас спросить, вы собрали компромат на всех островитян?

– Разумеется,– ответил он.

– Предусмотрительно. Вы в курсе, что ваш сын Никита в списке подозреваемых?

– Разумеется, – повторил он. И мне показалось, что я услышала скрежет его зубов.

Прекрасно понимая, что ему не нравится мой назидательный тон и что терпит он меня из последних сил, тем не менее, не могла отказать себе в удовольствии поиздеваться над ним. «Ничего, ничего, потерпишь ради своего наследничка», – поймала я обрывки своих злорадных мыслей.

– В таком случае, вы должны знать, что попал он в «черный» список в связи с тем, что единственный из всей их группы тесно общался с жертвой. А, кроме того, перевел большую сумму денег на ее банковский счет незадолго до убийства.

– Он перевел деньги на счет ее сестры, – холодно отчеканил Афанасьев.

– Да ладно, – недоверчиво воскликнула я, в действительности, уже зная от Панкова, что говорит он сущую правду.– И снова стесняюсь вас спросить, при чем здесь ее сестра?

– Я не знаю. Эта особа так просила.

– Зачем?

– Я же говорю, что не знаю!– раздраженно ответил он, едва сдерживаясь от крика.

– Понятно. Ну, и раз уж вы все про всех знаете, то могу и я узнать, где работал наш Томилин до своей настоящей должности в отеле?

– В местной прокуратуре,– кивнул он головой в сторону материка.

– И почему ушел?

– Его попросили.

– Он что оказался «оборотнем»? – ехидно спросила я.

– Нет. Он превысил свои должностные полномочия.

– Я слышала, что смерть Ани Волковой – это не первая смерть в отеле, – сказала я, выжидающе уставившись на бизнесмена.

– Что ты имеешь в виду? – не понял он.

– Год назад здесь умер хозяин отеля.

– Ты об этом. Это была естественная смерть.

– Меня радует ваша уверенность в этом. Так от чего он умер?

– От инфаркта.

– Вскрытие делали?

-Разумеется. Патологоанатом в городском морге вскрыл его, как и полагается. Выдал официальное заключение.

– Понятно, – продолжала я свой допрос Афанасьева. – А родные Волковой уже знают об ее смерти?

– Вот тут у ментов осечка вышла. У нее единственная сестра Виолетта, больше никого нет. Но та уехала куда – то отдыхать. Мои люди сейчас рыщут повсюду. Но не потому, что торопятся ей сообщить печальное известие о преждевременной кончине ее родственницы, а потому, что на ее счете осели мои кровные.

– Я вас очень хорошо понимаю, – глубокомысленно произнесла я. И добавила:– А вы в курсе, что в ночь убийства в отеле была вырублена внутренняя связь?

– Да. И не только. В ту ночь были отключены все видеокамеры.

– Вот именно. Мало того, что не обнаружено никаких улик, так сейчас убийца и вовсе залег на дно.

– Что ты предлагаешь делать?

– Заставить его проявить себя.

– Как?

– Очень просто. Придется устраивать по очереди провокации всем, кто попал в «черный» список. Затем либо исключать из числа потенциальных убийц, ну, либо получить доказательства чьей – то неопровержимой вины.

– У кого этот список?

Я широко улыбнулась, наслаждаясь моментом.

– У меня,– постучала указательным пальцем по своей голове.

– Понял, – сказал Афанасьев старший. – Раз ты так считаешь, то я не возражаю. И готов оказывать всяческое содействие.

– А вы не боитесь, что в итоге мы докажем вину вашего собственного сына? – спросила я, лукаво щурясь.

– Не боюсь. Я верю своему сыну. Он, конечно, еще тот засранец, но в такой серьезной ситуации не стал бы меня обманывать.

– Я прямо – таки завидую вашей уверенности, – двусмысленно произнесла я. – Ну, да ладно. Это ваши проблемы. Давайте приступим к обсуждению нашего плана.

– Я слушаю.

– Здесь есть джентльмен, который сейчас сильно рвется в город. Давайте устроим парню «самоволку» на большую землю, конечно, под вашим чутким контролем. Если он там дернется, к слову, решит сбежать, сразу же схапаете его и сдадите ментам.

– Ты говоришь о Пирумове?

– Господин Афанасьев, вы сам такой догадливый или Аркаша успел подбросить свою идейку? Подождите, подождите, не отвечайте. Я сама попробую угадать… Вы чем – то шантажировали господина Томилина?

– Послушай, прекрати паясничать. Лучше скажи, ты думаешь, версия Томилина маловероятна?

– Прошу прощения. Я ничего не думаю. Во – первых, я не принимаю чужих версий просто так на веру, а во вторых, меня смущает его открытая неприязнь к парню. Ходят слухи, что у него самого были виды на госпожу Слуцкую. Возможно, он чужими руками, попросту, пытается устранить соперника.

– Понял. Но как ты собираешься эту «самоволку» провернуть? – снова перешел бизнесмен на сухой официальный тон.

– Вы хотели сказать, как мы с вами собираемся провернуть?

-Как тебе будет угодно. Так как мы это провернем?

– Ну, вот, ближе к делу. – Я все еще злилась на него. За досье. Но и его лицо было тоже далеко не приветливым. Похоже, надо завязывать изображать из себя плохую девчонку. – Ваша задача обеспечить нас плавучим средством. Пирумова я беру на себя. А вот в городе это уже ваша проблема, чтобы он постоянно был под «колпаком».

– Мне понадобится пара дней, чтобы все устроить.

На этом разговор наш был закончен. Что – то мне подсказывало, что дяденька был несказанно этому рад. От моего общества Афанасьев явно не пришел в восторг. Но слишком много у него было поставлено на карту, чтобы так просто пустить дело на самотек: единственный сыночек – наследник его огромной империи вляпался по самые уши в дерьмо.

Припустившись легкой трусцой, перед входом в отель я оказалась быстрее, чем бизнесмен со своими ребятишками. Возле фонтана на площади маялись, изнывая от неизвестности, поджидающие своих Никита с толстым лысым дядечкой – адвокатом. Афанасьев младший стремглав бросился мне наперерез. Перегородил собой дорогу и, глядя на меня с высоты своего роста сверху вниз, спросил:

– Рита, ну, как ты согласилась?

– Ты это о чем? – ответила я вопросом на вопрос.

– Брось, – осмелел, удивительным образом, Никита.– Я же знаю, что папа просил тебя вытащить меня из этой передряги.

Я была шокирована столь резкой переменой, которая произошла с парнем за прошедшие сутки, и, буквально остолбенев, разглядывала его лицо, словно видела впервые. «И куда это подевался наш трясущийся мажор? Уж не прикидывался ли простачком? Так. На какие еще перевоплощения он способен? Боюсь, на многие».

– Хочешь, Никита, скажу правду? – вернулся ко мне дар речи.

– Хочу.

– Молись всем богам, чтобы ты реально не был замешан в этом преступлении. В противном случае, я сама сдам тебя ментам! – зло прошипела я. И, обойдя его боком, словно боясь об него замараться, пошагала к отелю.

– Я ни в чем не замешен, – донесся мне в след его приглушенный голос.

Но я не верила никому. Взлетев бегом по лестнице на третий этаж, ворвалась в номер Панкова.

– Филипп, привет, – упала я на диван.

– Привет, Рита. Ты что так запыхалась, словно за тобой гналась свора бродячих собак? – улыбался Филя.

– Достали назойливые доброжелатели. Вот и дала от них деру к более приятным людям, – улыбнулась я в ответ.

– Что у тебя нового, Рит? – Он был польщен. Его улыбка стала еще шире

Рассказала ему о предложении отца Никиты.

– Можно сказать, припер меня к стенке. Единственное утешение, что у него оказалась довольно серьезная собственная служба безопасности, в чем мне удалось убедиться на собственной шкуре, – я нервозно хихикнула, поймав себя снова на мысли, что все еще не простила Афанасьеву старшему собранного на себя досье. Ни своего нелепого двухмесячного брака с Мельниковым, оказавшимся заядлым игроком, ни прочих «мелочей», в виде выплат его нешуточных карточных долгов. Да и остальной нарытый компромат на меня, понятное дело, не мог меня радовать. Кстати, некоторые факты не были известны никому из моего ближайшего окружения, даже дяде.

– Рита, как я понимаю, он напомнил тебе о чем – то глубоко личном, о том, о чем ты предпочла бы не вспоминать.

-Филя, вот за это я тебя и люблю,– сказала с улыбкой я.

– Ладно, забудь. Я тут отследил движение денежных средств на карте Аниной сестры. В течение последних нескольких недель Виола ни разу не сняла денег по безналу. Но поступления на счет были, включая и известный нам перевод.

– Странно, если учитывать, что сестрица, якобы, тоже отправилась куда – то отдыхать.

– Пользуется наличкой, – пожал плечами Панков.

– Слушай, может, она прячется от своих обманутых разъяренных клиентов?

-А может, отдыхает в каком –нибудь, типа нашего, богом забытым месте.

– Виолетту сейчас ищут все, кому не лень. Менты, чтобы сообщить о смерти сестры, люди Афанасьева, чтобы вернуть свое бабки. А она, как в воду канула.

– Дай время. Найдут.

– Очень надеюсь.

– Сидит себе где –нибудь на даче или в глухой деревне подальше от цивилизации.

– Хорошая мысль. Но меня не оставляет ощущение, что, что – то здесь не так. Ну, хоть убей, не могу избавиться от этой назойливой мысли, – Тут я вспомнила про Аркашу. – Послушай, а ты знал, что Томилина выперли из органов из – за превышения служебных полномочий?

– Знал.

– И?

– Будучи еще опером при захвате бандита он последнего пристрелил. Служебное расследование установило, что это была самооборона. Затем, как на дрожжах, его карьера пошла резко верх. А, когда он оказался на самом верху, то историю вдруг выкопали, нашлись свидетели, весьма убедительно опровергнувшие прежнюю версию. Вот его и уволили.

– Ты поэтому не доверяешь ему?

– С чего ты взяла?

– Просто так чувствую.

Пирумува удалось подкараулить на причале. Как бы невзначай, сообщила ему, что друзья могут предоставить нам судно на одну ночь повеселиться в городе. Отчалить придется поздно ночью, а на рассвете вернуться, чтобы никто не заметил нашего маленького приключения. У Макса так загорелись глаза, что я даже немного засомневалась в разумности своей затеи. Вдруг люди Афанасьева его упустят, а он сразу же даст деру? Ищи тогда ветра в поле!

Я заявила, что города не знаю и, ему придется таскать меня повсюду с собой. На удивление, он тут же согласился. Это был риск. Но, взвесив все за и против, решила, чему быть, того не миновать. Да и выбор у меня был не велик, шарахаться одной по ночному городу не самое безопасное развлечение…

Оставшееся время до нашей морской вылазки, проведенное в поисках улик и следов, не дали значимых результатов. Моя активность общения со всеми подряд, кто попадал мне под руку, просто зашкаливала. Люди Афанасьева и программист Панков трудились до седьмого пота, я всем ставила задачи и всех доставала. От бесконечных раздумий ломило в висках. Блуждая по бесконечным лабиринтам своего сознания, я так и не могла определиться с мотивом совершенного преступления. Еще меня нервировало исчезновение Виолы. Что если кто – то охотится на обеих сестер? И та, узнав, что сестренку убили, решила спрятаться – затаиться до лучших времен. Сидит себе где – то в укромном местечке и трясется, пугаясь от каждого шороха и звука. Но кому могли понадобиться девчонки?

В назначенный день осторожно пробиралась на причал поздно вечером, с опаской озираясь по сторонам. В просвете между деревьев мелькнул знакомый мужской силуэт. Ух ты! Дорохов собственной персоной то ли сопровождает, то ли пасет меня, но, странным образом, я вдруг расслабилась…

Тут же мое сознание преподнесло мне сюрприз, напомнив о медсестре Козич. Эта девушка – единственная ниточка, связывающая сестер Волковых с этим островом. Отсюда уволенная медсестра уехала обиженная. В разговоре с Симой утверждала, что не виновата ни в чем. А кто тогда виноват? И зачем она ходила к Виоле сразу же после своего увольнения? Вопросов к ней уйма. Вот кого надо разыскать ищейкам Афанасьева.

На берегу маячила одинокая фигура Пирумува. А у самого берега пришвартовывалась крошечная яхта с потушенными огнями…

Красавчик нервничал всю дорогу. И я приняла мудрое решение не докучать ему ни своей пустой болтовней, ни вопросами посерьезнее. Доплыв до места назначения, мы сошли на берег. Пирумов поймал такси, и мы забрались на заднее сиденье.

– В клуб «Морской бриз», – откинувшись на сиденье и закрывая глаза, произнес Макс.

Завертев головой, словно юла, я с любопытством разглядывала город за окнами мчащегося в ночи автомобиля. Ослепляющие иллюминации проспектов, бьющие в глаза световые вывески казино, бегущие строки реклам ночных клубов, переливающиеся во все цвета радуги подсветки ландшафтов – неимоверное световое шоу создавало иллюзию живого организма, клокочущего за бортом кажущейся сейчас такой беззащитной и хрупкой обшивки несущегося Феррари. Ощущение было такое, словно летишь внутри пасти огне – дышащего дракона, ежесекундно меняющего свой окрас, зачаровывающего и пожирающего тебя безвозвратно.

Город не спал. Соблазняя, погружал в свою виртуальную реальность. Порабощая, вытаскивал из самых темных закоулков твоей души сумасшедшую уверенность в собственном могуществе, способности легко получить доступ в мир богатства и успеха! Вот ты уже и попал в западню. И не замечаешь, как в фантастическом мире иллюзий и обмана спускаешь целое состояние, пускаясь во все тяжкие, поддавшись на хитрые маркетинговые уловки ушлых дельцов и откровенных пройдох…

В «Морском бризе» на входе фейс – контроль. Толпа зевак, не попавших внутрь, сиротливо топталась на подступах к клубу. Макс, кивнув головой охранникам, прошел уверенно внутрь и, крепко держа меня за руку, провел вместе с собой. Здесь он был свой.

В клубе было шумно и многолюдно. Гремела музыка, оглушая и будоража сознание. Устроились за столиком. Сделав заказ, Пирумов нервозно огляделся по сторонам, кого – то выискивая.

-Сейчас вернусь. Не скучай, – бросил он мне, поднявшись со своего места и исчезая из поля моего зрения.

Стоило ему скрыться из виду, как я тут же подскочила, опасаясь упустить его. Сквозь толпу беснующихся на танцполе пьяных, обкуренных посетителей, Пирумов выбрался из зала и направился в служебный коридор. Чертыхаясь и костеря, на чем свет стоит, гребанных бойцов Афанасьева, которых не пустили в клуб, я припустилась следом за красавцем. Приблизившись вплотную к двери, в которую прошмыгнул Пирумов, обнаружила, к своему невероятному везению, что она прикрыта неплотно. Прислонившись к косяку, я замерла, прислушиваясь к голосам, доносящимся из глубины помещения.

– Вот возьми,– услышала я голос Макса. – Можешь не пересчитывать. Здесь ровно столько баксов, сколько ты просил.

Я вытянула шею, словно гусыня, заглядывая в щель приоткрытой двери. Мужчин не было видно, только руки обоих и пухлый пакет, который на моих глазах перекочевал из рук Пирумова в руки его незримого собеседника.

– Надеюсь, ты на этом остановишься, – зло процедил Макс.

Что ответит ему оппонент, дожидаться не стала, услышав мужские голоса за углом коридора, решила срочно ретироваться. Едва успев добраться до своего места, уселась, следом тут же вернулся заметно повеселевший мой спутник.

Макс развлекал меня по полной. Водитель Феррари, которого, как оказалось, он нанял на всю ночь, возил нас по барам и клубам, которые, по мнению Макса, заслуживали особого внимания. Не теряя времени даром, я старалась напоить его. В результате переусердствовала сама. В очередном заведении меня начало сильно тошнить. Пришлось под предлогом «попудрить носик» скрыться в дамскую комнату и воспользоваться традиционным приемом в «два пальца»…

Вернувшись в зал, заявила, что проголодалась, сильно удивив своего нового друга. Но возражать он не стал. Принесли заказ. Пища не лезла мне в глотку, но давясь и мучаясь, я все – таки умудрилась что – то протолкнуть туда. Затем, взглянув на часы, хлопнула ладошами по столу.

– Все, баста. Поехали.

Пирумов послушно поплелся за мной. Я видела, что он изрядно захмелел, и ломала свою голову, как бы мне этим воспользоваться половчее. В машине он задремал. Подкатили к причалу и, я толкнула его в бок.

– Приехали!

Он открыл глаза, плохо соображая, где мы находимся. Перегрузившись на судно, отчалили от берега. На яхте его укачало. Ему даже не пришлось повторять моего «трюка», его и так выворачивало наизнанку, что мама не горюй!

– Как ты? – спросила заботливо я, стоило ему появиться рядом.

– Все ок, – ответил он.

– Рада за тебя.

– Спасибо. Чувствую себя твоим должником.

– Да брось, Макс. Мы классно провели время.

– Нет, Рита, я серьезно. У меня в городе было срочное дело и только благодаря тебе мне удалось его уладить.

– Твой голос звучит не очень убедительно, – фыркнула я. – Такое впечатление, что тебе до сих пор не верится в благополучный исход дела.

– Как сказать… Нашелся один урод, присосался, как пиявка, – произнес он, смачно сплюнув за борт.

– Он тебя шантажирует? – невинно спросила я.

Потрясенный моей «прозорливостью» Пирумов по началу лишился дара речи. Придя в себя, спросил:

– Откуда тебе это известно?

– У тебя на лбу написано, – невозмутимо ответила я.

– Не понял.

– Макс, не могу этого объяснить. Я так почувствовала.

Он не произнес ни слова. Мы, по – прежнему, стояли бок о бок, свесившись через перила борта яхты. Над морем стелился молочный предрассветный туман. Я поежилась от налетевшего морского бриза, обдавшего нас с головы до ног солеными брызгами воды.

– Зябко? – с нескрываемой заботой спросил Пирумов. – Пойдем в каюту. Там и поговорим…

В небольшой каюте расположились напротив друг друга. Макс пристально смотрел на меня своими миндалевидными глазами, оттененными густыми длинными ресницами. Я молча ждала. Наконец, он решился.

– Никогда никому этого не рассказывал. Но ты располагаешь к себе, вызывая доверие, сам не знаю почему. Может быть, сейчас совершу свою самую большую глупость в жизни, но я устал это скрывать. – Я внимательно слушала его, не перебивая, опасаясь спугнуть его откровение. – Я бисексуал,– сказал он так тихо, что мне показалось, будто я ослышалась, но взглянув в его большие грустные глаза, поняла, что услышала все верно.

– И некто, узнав твою тайну, сейчас шантажирует тебя этим? – уточнила я.

– Так и есть.

– Макс, а ты понимаешь, что будешь для этого вымогателя вечной «дойной коровой»?

– Понимаю. Поэтому я решил после свадьбы признаться Эле в грехах своей бурной молодости.

– Ты принял правильное решение, Макс, – горячо поддержала я, и, сделав короткую паузу, спросила:– А зачем ты ходил на верхнюю террасу здания с большой спортивной сумкой?

Пирумов опешил, с недоумением уставившись на меня.

– Я хожу туда заниматься на свежем воздухе со своим спортивным снаряжением. А ты что не знала, что там есть спортивная зона?

– Да я просто так спросила.

– А-а. Понятно.

– Кстати, Макс, есть еще один вопрос. Ну, он чисто из женского любопытства, поэтому я не знаю, стоит ли его задавать, – лукавила я, пытаясь вызвать в нем интерес.

– Задавай. Я сегодня добрый и сентиментальный,– улыбнулся он своей широкой фирменной улыбкой, обнажив белоснежные зубы.

– С чем связана такая сильная нелюбовь Томилина к тебе?

– Ревнует к Эльке.

– В смысле?

-Год назад, когда скончался Слуцкий, у Аркаши были весьма серьезные виды на Элю. А тут неожиданно нарисовался я и сломал ему все планы.

– С чего ты это взял? – удивилась я.

– Как ты сама сегодня сказала, объяснить не могу. Я так почувствовал, – произнес Макс, грустно улыбнувшись…

Добравшись до своего номера, я, наконец, расслабилась, тут же ощутив жуткую головную боль и невероятную усталость. Что было немудрено: много пили, танцевали и активно перемещались из одного злачного места в другое. Одним словом, ночь была пьяная и бурная! Ноги подкашивались. Скинув обувь, подставила ступни под ледяную струю из крана в ванной, но облегчения не наступало. «Срочно принять алкозельцер и завалиться в постель», – осенила мудрая мысль…

– Ритка!– вопила Колыванова, расталкивая меня. – Где ты так успела нажраться?

– Отстань. Я спать хочу.

– Вставай, пора на завтрак.

Я пыталась разлепить веки и сказать ей, что меня тошнит только при упоминании еды, но мне не удалось этого сделать. И, отмахиваясь от нее, как от назойливой мухи, я перевернулась на другой бок и тут же уснула.

…И снова пришел Громов. Презирая себя за беспомощность перед ним, я пыталась контролировать свой мозг. И неважно сон это, видение или явь. «Главное, не смотреть ему в глаза», – давала я установку себе.

-Рита, – услышала его мягкий ласковый голос. «О боже! Я забыла о его завораживающем, словно зов сирены, голосе. Не надо его слушать», – лихорадочно ловила я обрывки своих мыслей, затыкая уши. Странно, но его голос, минуя органы слуха, сладким ядом вливался мне прямо в душу. – Я люблю тебя. – Он гладил меня по коленям.

– Ты заигрался, – грубо сказала я, резко отодвинувшись от него, словно меня ошпарили кипятком. – И не пытайся сбить меня с толку. Ты ненастоящий.

-В смысле, ненастоящий? – удивился он. Но от меня не ускользнула знакомая усмешка, которую он быстро спрятал в уголках губ.

-Уходи, – истерично сказала я, отступая назад к стене.

Однако он не собирался уходить и шел прямо на меня. Я задергалась, не понимая, что еще предпринять. «Закричать?» – мелькнуло в голове. Но в комнате, кроме нас, никого не было. Драгоценные мгновенья были уже безвозвратно потеряны. Вот он уже склонился надо мной. Безупречная стильная прическа, привычная трехдневная модная щетина и потрясающий неповторимый запах его тела, который не мог заглушить даже легкий запах сандала – его любимого парфюма. У меня закружилась голова, и противно задрожали коленки. Я сильнее прижалась к стене.

– Убирайся, – произнесла я каким – то чужим голосом.

Но наперекор моим словам сердце сладостно сжималось и разжималось. Чувственность, которую он разбудил когда то, теперь вырывалась наружу, побеждая мой слабеющий рассудок. Я понимала, что мое тело жаждет страсти, той страсти, которую я испытывала только с ним.

-Откуда – отсюда? Или из твоей головы – твоего подсознания? – услышала я его насмешливый голос, который вдруг привел меня в чувство.

-Пошел вон! – закричала я, гневно сверкая глазами. И со всей силы оттолкнув его от себя, побежала к выходу.

-Рита, ты неправильно меня поняла, – догонял меня его мягкий ласковый голос.

-Я давно поняла тебя правильно, – зло ответила я, обернувшись напоследок. Он провожал меня взглядом, полным щемящей нежности…

Я проснулась. Вечер. На душе было гадко. «Почему встречи с Германом приносят сплошные разочарования? Почему? Потому что я, по – прежнему, испытываю к нему чувства», – честно призналась я самой себе, от чего легче не стало. Поднялась с постели. Девчонок в номере не было. Прислушавшись к себе, оценила свое физическое состояние как «средней тяжести». Бывало и хуже. Проглотив таблетку от головной боли и запив ее жадно водой, пошлепала в душ. Получив порцию шоковой терапии под ледяными струями воды, я была почти в форме. «Надо спуститься вниз и выпить бодрящего кофейку. Тогда буду совсем как новенькая», – решила я, покидая номер.

Убедившись в ресторане, что здесь не одна я такая, со своей чашкой кофе приютилась в самом дальнем углу. Вспоминая ночные откровения Пирумова, все больше склонялась к мысли, что он не имеет никакого отношения к убийству Волковой. Я сама видела, как он передавал деньги своему недругу, откупаясь от того. А мог ведь просто избавиться. Но он на это не пошел. Это обнадеживало.

– Марго, ну, и как твое ночное путешествие? – Дорохов с чашкой кофе бесцеремонно усаживался за мой столик.

– Отлично, – выдавила я.

– Рад, что поездка в компании такого хорошего парня удалась,– ухмыльнулся он.

– Марк, хороший он парень или нет, не берусь судить. Но в этом преступлении он точно не замешан.

– Он что сам тебе об этом сказал? – язвительно спросил Дорохов.

– Нет. Но я привыкла сама делать выводы, – ответила я сухо, демонстрируя, что не желаю распространяться о своем ночном вояже.

Марк смотрел на меня испытующе. Но меня отныне не смущал его чистый небесный взгляд, я уже успела усвоить, что эти красивые бездонные синие глаза жестоко обманут любого, кто в них заглянет. Но главным было другое, я его больше не боялась. Я не могла объяснить себе, когда это произошло и в связи с чем, интуитивно чувствуя, что я ему сейчас почему то нужна. И он меня не тронет.

– Марк, я могу задать тебе личный вопрос? – произнесла я, дабы сменить тему разговора.

– Разумеется.

– Почему ты во все это впрягаешься?

– Но ты же впряглась. Почему бы и мне в этом не поучаствовать.

– Каждый лезет в чужое дерьмо не за две карамельки, а за собственный интерес, – вызывающе произнесла я.

– Я могу узнать про твой интерес? – оживился Дорохов.

– Легко. Во – первых, меня об этом попросил человек с той стороны,– кивнув в сторону большой земли, добавила: – Которому я не могла отказать. А, во вторых, как бы цинично это не звучало, но мне платят за услуги.

– Марго, а ты любопытный экземпляр.

– А ты что изучаешь здесь местную флору и фауну? – разозлившись, съязвила я. – Скажи на милость, как я могу доверять тебе свою жизнь? Ведь ты, попросту, играешь со мной в кошки – мышки.

– Я правильно понял, что мои заверения о том, что испытываю к тебе симпатию и откровенно беспокоюсь, тебя не устраивают?

– Мне это совсем не интересно. Прости. Ничего личного. Просто я сейчас на другой волне.

– Я понял.

– Выходит, других более – менее вразумительных причин виться возле меня, у тебя нет? Ты, по – прежнему, держишь меня за идиотку, – я поднялась со своего места.

– Сядь, – спокойно сказал Дорохов, но в его голосе появился металл. Я села обратно на стул. – Есть еще одна причина моего интереса к этому делу, тут ты права, – сказал Марк, улыбнувшись в знак примирения. – Я заинтересован, чтобы расследование побыстрее завершилось. На той стороне,– кивнул он в направлении большой земли. – У меня срочное дело. – Я молча смотрела на него исподлобья. – Марго! Сейчас что не так?

– Все так. Почему бы тебе не свалить отсюда по тихому? Вон как легко и просто удалась наша самоволка.

– Дорогая, не хочется тебя разочаровать, но вы были под двойным колпаком: и Афанасьева, и Птицына.

– Птицына? С чего ты взял?

– Это уже мои секреты. С острова никто не улизнет без его ведома. Так что твоему новому другу Афанасьеву просто удалось договориться с ним. Ну, или непросто, – ухмыльнулся он.

– Значит, кто будет пытаться устроить отсюда побег, автоматически попадет под подозрение в совершении преступления?

– Так оно и есть.

– Ладно, давай тогда не будем терять время. Меня интересует шаман. Надо подкатить к нему поближе. Есть какие – нибудь идеи на этот счет?

– Надо подумать.

– Думай. А у меня есть дело.

Выйдя из здания отеля, я бесцельно побрела по тенистой аллее. Невольное признание Дорохова в том, что его ждет на большой земле срочное дело, было мне омерзительно. Чувствуя, как закипает кровь, и негодование захлестывает с головой, я прислонилась к стволу ближайшего дерева.

…За мной кто – то следит. Куда бы, я не отправился, нигде не скрыться от ощущения жуткого страха преследования. А вот и очередной звонок по городскому телефону. Я снял трубку, но слышу лишь тяжелое прерывистое дыхание.

-Кто тебе звонил?– спросила жена.

-Снова молчали. Светлана, надо срочно уезжать из города.

-Вадим, ты спятил?! В разгар учебного года? Давай дождемся каникул.

– Ты не поняла. Нам грозит серьезная опасность,– с тоской я смотрел на беззаботно играющих десятилетних близнецов.

-Вадим, ты хоть можешь объяснить мне, что происходит?

– Пока я не могу тебе ничего объяснить. Но за мной следят.

-Послушай, дорогой, у тебя просто невроз. Давай съездим к доктору.

-Света! – закричал я, краем глаза увидев, как дети, бросив свои игры, уставились на меня. – Света, – зашипел я. – Все слишком далеко зашло.

-У тебя паранойя…

-Так все, молчи! – резко оборвал я ее.– Быстро собираемся. Бери только самое необходимое. На сборы пятнадцать минут.

Вызвал такси. Мальчишки, услышав, что вместо школьных занятий их ждет интересное путешествие, весело засуетились. Сердце сжалось от острой боли, глядя на их счастливые лица. Они ничего не понимали. Ну, и хорошо. Света, нахмурившись и сердито поджав губы, молча собирала документы и вещи на первое время. Такси подъехало ровно через пятнадцать минут. Мы быстро загрузились в него.

– На Кирова пятнадцать,– сказал я водителю, затравленно озираясь по сторонам. Жена зашикала на чрезмерно возбужденных детей. Бросив взгляд в заднее стекло такси, я снова увидел черный внедорожник. -Скорее!– закричал я водителю,– Мы опаздываем на рейс.

– Как на рейс? – не понял он. – Мы же едем в противоположную сторону от аэропорта.

– У меня там припаркована машина. Мы едем за ней.

Таксист прибавил газу. Но на светофоре загорелся желтый и он тут же притормозил.

– Гони! Я заплачу двойной тариф, – завопил я.

Коммерческое предложение за него подействовало мгновенно. Мотор взревел и, перекресток мы пролетели уже на красный свет. Джип притормозил, пропуская грузовую машину, пересекающую перекресток. В результате мы выиграли несколько минут. Высадившись возле многоуровневого паркинга, я бросил водителю деньги.

-Быстрее, быстрее! – торопил я семью.

Мальчишки побежали наперегонки, спотыкаясь. Оступившегося пацана я схватил за шиворот, не давая упасть. На скоростном лифте поднялись на пятый этаж. Здесь в последнее время я арендовал место для своей машины, пытаясь путать следы, то оставлял ее возле дома, то здесь. Взглянул на детей, у них горели глаза, к неожиданности и срочности отъезда они отнеслись, как к увлекательной игре. Хоть они не успели испугаться. Чего не скажешь о Светке. Ну, ей я объясню все потом. Жена всегда считала меня гением, великим финансистом. Не могу я ей признаться, что все свое состояние нажил на банальном шантаже.