Текст книги "Пункт преломления света. Книга вторая. Серия «Разорванные связи»"

Прибыв к дому Зинаиды, посигналили. Раскрасневшаяся хозяйка в домашнем темно – синем ситцевом платье и повязанном поверх него белом переднике вышла на крыльцо дома. Увидев меня с Борисом, выбирающихся из машины, удивленно всплеснула руками.

– Ритка! Честное слово не ждала. Думала ты так просто сбрехнула.

-Зинаида, я тоже рада тебя видеть.

-Ой! Прости, ради бога, – наконец, пришла она в себя. – Проходите в дом, чего застыли, как каменные. Я тоже рада. Ты не обижайся, подруга, – обнимала меня Зинаида. – Я просто растерялась.

-Не беда, – засмеялась я.– Повезем твоего благоверного в город. Я уже и место в клинике зарезервировала и оплатила.

Зинка разревелась и бросилась меня целовать, размазывая слезы по своим, а заодно и моим, щекам. Мягко отстраняясь, я выбралась из ее объятий.

-Слушай, давай завязывай с рыданьями. Веди нас в дом, устали мы с дороги, – грубовато сказала я.

-Ой! Чего это я? – утерла Зинка подолом передника слезы. – Гости дорогие, проходите в избу.

Муж ее Федор безучастно лежал в спальне на кровати. На него было тяжело смотреть, от болезни, постоянных болей его всего скрючило. Он старался держаться, не стонать, морщась и сжимая зубы. Услышав от Зинаиды, что прибыли из города друзья, которые вызвались им помочь, он только горестно вздохнул. Видно мало надеялся на успех мероприятия.

-Зин, почему Федя не обрадовался предстоящему лечению? – спросила я хозяйку, стоило нам покинуть спальню.

-Я ж тебе говорила, не верит он ни в какое исцеление. Да как верить то? Ему только хуже делается день ото дня.

-А как же не будет хуже, если вы не лечите его. Его врач то осматривал?

-А как же, – оскорбилась подруга.– Приезжает тут один из районной больницы время от времени. Да какой из него врач?! Так фельдшер какой – то. Очки нацепит для солидности, а толку никого, – сказала Зинаида, отворачиваясь и вновь смахивая слезу. Похоже, глаза у подруги сегодня так и будут на мокром месте.

-Ясно все с вами, – резко сказала я. – Но ты – то не должна киснуть, хоронить его раньше времени. Он ведь на тебя смотрит. И перестает бороться.

-Я больше не буду, Рит. Честное слово, не буду, – взмолилась Зинка, и глаза ее разом высохли. Она снова всплеснула руками, словно что – то вспомнила, и стремглав бросилась накрывать на стол.

-У меня, как раз, картошечка с мясом томятся. Вот и отобедаем,– суетилась хозяйка.

-Ну, как там ваша баба Глаша поживает? – спросила я после обеда на кухне, оставшись вдвоем с хозяйкой.

-А чё ей сделается? Живет себе, не тужит, – ответила Зинка, громыхая посудой.

-А давай навестим ее, – вкрадчиво предложила я.

Зинаида стояла у раковины ко мне спиной. Но я почувствовала всеми фибрами своей души, как она встрепенулась, недоумевая из-за моего непонятного и настойчивого интереса к старушке. Но я не собиралась ничего ей объяснять. После минутной паузы она овладела собой.

-Навестим, чего ж не навестить, – вытерев насухо руки кухонным полотенцем, Зинка сняла с себя передник и сказала:– Пошли!

Мы отправились к бабе Глаше. Борис не захотел оставаться в стороне и присоединился к нашей кампании. Незаметный, неназойливый, молчаливый спутник вполне меня устраивал. Он сопровождал меня повсюду с момента нашей встречи в аэропорту. У меня давно уже мелькнула мысль о том, что Дымов дал ему указание помимо розыскной деятельности еще и охранять меня. Стоило приблизиться к палисаднику бабы Глаши, как та сама выскочила во двор. Маленькая сухонькая бабулька в повязанном белом платке и таком же белом переднике гостям вовсе не обрадовалась и даже не собиралась этого скрывать.

-Зинка! Ты чего удумала? С чего это делегацию ко мне ведешь? – заворчала старушка.

-Баб Глаш! Ты чё не с той ноги сегодня встала? – оторопела от неожиданности Зинаида. – Гости у меня из города. Вот веду с тобой познакомить.

-Твои гости ты и чествуй! Некогда мне с вами тут возиться, скотину надо кормить, – сердито оборвала старушка.

Зинка побагровела, собираясь ответить той достойно…

-Зин, – взяла я ее за руку. – Ладно. Пойдем восвояси. Может, человек действительно занят. А мы не вовремя нагрянули.

-Нет, Рит. Я реально не понимаю, что с ней случилось, белины объелась что ли?!

-Да брось, Зин. Она человек уже старый, у нее могут быть и свои причуды, и капризы.

Остаток пути шли молча. Дойдя до своей усадьбы Зинка, ворча себе под нос, пошла в избу. Борис дернул меня за руку, приглашая остаться.

-Рита, ты заметила, что в доме у бабы Глаши кто– то был?

-Еще как заметила. Занавески шевелились, кто – то наблюдал за нами оттуда. Я поначалу подумала, может, внуки у нее гостят. Но чего родственников то прятать? Уж больно не хотела она пускать чужаков в дом. Либо тот, кто был в доме, не хотел. Поди, сейчас разберись! Я всю обратную дорогу голову над этим ломаю.

Вошли в избу. Зинка включила нам телевизор, сама начала готовиться в завтрашнюю дорогу. В доме появился и десятилетний ее сын Лешка, он сидел возле постели отца и что – то тому увлеченно рассказывал. Мы уселись перед телевизором на широченном диване. Я не слушала, что вещал нам ящик с голубым экраном, думая о своем. Во мне все больше зрело подозрение, что сторожка в лесу, в которой доживал свой век дед Светланы, и есть та избушка, где побывала баба Глаша. Я подумывала о том, не перенести ли отъезд из деревни на денек, а завтра смотаться туда. Но чтобы окончательно принять решение, надо прежде провернуть одно дельце.

Поздно вечером, стоило всем домочадцам уснуть, я осторожно поднялась с постели и выскользнула из дома. Будучи одетой в спортивный костюм и, натянув, по привычке, капюшон на голову, пробиралась, словно воришка, по улочкам спящей деревни, тишину которой нарушал временами лишь лай собак. Не встретив ни одной живой души, я благополучно добралась до дома бабы Глаши. Оглядевшись по сторонам, перемахнула через забор. Подкравшись под окна, заглянула в них. Вдруг тяжелая мужская рука легла мне на плечо. Я зажала рот рукой, чтобы не вскрикнуть от испуга.

-Борис, ты с ума сошел,– зашипела я, обернувшись.

-Ты неожиданно выскользнула из дома, но я из предосторожности решил, отправиться вслед за тобой. Благо у меня не было особых вариантов, куда ты могла отправиться ночью.

-Ладно. Извини, что не предупредила. Не спалось, вот и надумала отправиться сюда, может чего удастся и разнюхать. Смотри, вон в том окошке зажегся свет. Давай туда.

Нагнувшись в три погибели, пробирались под низкими окошками избы. Добрались до светящегося окна. На окне были затянуты цветные ситцевые занавески с веселенькими мелкими цветочками по полю. На счастье занавески были кухонными невысокими, так делали в старину высотой сантиметров пятьдесят от подоконника. Встав на цыпочки и вытянув шею, как гусыня, взглянула поверх них внутрь помещения. Это была небольшая деревенская кухонька. У противоположной стены от окна стояла к нам спиной хрупкая девушка и пила воду из ковша. Лица не разглядеть. В проеме двери в длинной белой ночной рубашке появилась и сама хозяйка дома.

-Чего поднялась с постели посреди ночи?– ворчливо спросила старушка, однако в ее голосе сквозили теплота и забота.

-Не спится, баба Глаша. Да вот воды захотелось.

Я слышу голос девушки. Но мне он ни о чем не говорит. Я гляжу на ее стан, он мне смутно напоминает чей – то. Но чей? Не могу вспомнить. Волосы распущены по плечам, черные, как воронье крыло. Ах, вот оно что – волосы! Не так давно я видела точно такие же. Догадка или подозрение, посетившее меня в это мгновение, заставили среагировать молниеносно. Я решительно забарабанила по стеклу костяшками пальцев, своим неожиданным поступком сильно удивив своего напарника.

-Рита, ты чего?

Вместо ответа, увидев, что старушка метнулась к окну, а девушка стремглав выскочила из комнаты, я бросилась к крыльцу дома и продолжила стучать в наружную дверь. Через пару минут старушка ее распахнула. Щурясь, пытаясь рассмотреть в темноте незваных пришельцев, она гневливо забурчала:

-И кого это черти носят посреди ночи?

-Баба Глаша, это мы. Сегодня днем к вам приходили с Зинаидой,– протараторила я на одном дыхании.

До бабули дошло, кому она отворила дверь, и она сделала попытку захлопнуть ее прямо перед моим носом. Но не тут то было. Я проворно просунула ногу между дверью и косяком двери. Старушка не сдавалась.

-Чего удумала окаянная девка! Права у тебя такого нету, по ночам врываться в чужие дома. Вот щас вызову участкового Гришку, вы тогда у меня попляшите нехристи!

-А давайте вызывайте участкового, бабуля. В самый раз. Тогда и посмотрим, кто из нас попляшет.

-Ты чё несешь, сумасшедшая? Я у себя дома нахожусь, в чужую избу не вламываюсь, – голос старушки сорвался на хрип.

– Баба Глаш, по – хорошему вас прошу, впустите в дом. В противном случае мне самой придется вызывать участкового, он то нас и рассудит: кто в чужой дом рвется посреди ночи, а кто человека похитил и укрывает его в своем доме.

Услышав мою пламенную речь, старушка от неожиданности выпавшего на ее долю обвинения, ослабила хватку, а через пару секунд и вовсе отпустила дверь. Молча, сгорбившись, словно под тяжестью проигранной схватки, она пошлепала в дом. Мы за ней следом. В горнице я увидела одиноко сидящую на диване фигурку девушки в полумраке. Баба Глаша понурая и расстроенная стояла в центре комнаты, не зная, что еще предпринять в защиту бедной девушки. Я испугалась того, что старушка древняя, да и девушка перепугана нашим ночным вторжением, как бы чего не вышло и не пришлось вызывать скорую, и приняла решение умерить свой пыл.

-Дорогие мои, – начала я мягким тоном. – Не надо нас бояться. Я Рита, он Борис. Мы ваши друзья.

-Друзья по ночам не шастают и не вламываются в чужие дома, точно басурмане какие, пугая честной народ! – от негодования у старушки снова прорезался голос.

-Баба Глаша,– примирительным тоном сказала я. – Так вы же сами не оставили нам выбора. Не пустили нас днем. А вот заявиться к вам с участковым, действительно, хорошая была идея для нас, но не для вас – похитительницы людей.

-Да что ты заладила, – в сердцах произнесла она. – Не знаете вы всей правды. Я спасала девоньку от нехристей.

Комната освещалась лишь светом из прихожей, и я никак не могла рассмотреть девушку, которая во время нашей перепалки с хозяйкой сидела молча, уткнувшись в свои колени.

-Мы что так и будем сидеть в потемках? – произнесла я, нащупав рукой выключатель и, не дожидаясь ответа хозяйки, врубила свет, резко повернувшись в сторону девушки, которая от неожиданности вскинула голову.

-Аня Волкова?! – воскликнула я.

-Да, – еле слышно прошептала девушка.

-Вот тебя то мы и ищем,– сказала торжествующе я.

Старушка, встрепенувшись, довольно резво для своих годков бросилась в сторону девушки и встала перед ней, раскинув широко руки, закрывая ее своим худеньким тельцем.

-Не пущу! Не посмеете на силу забрать, – шипела бабулька.

-Баба Глаш, да успокойтесь вы, на самом деле уже. Никто на силу забирать ее не станет. Мы просто побеседуем, у нас есть для нее, к сожалению, не очень приятные новости. А потом она сама решит, что ей делать.

Старушка мелкими шаркающими шажками покинула свою позицию, но, на всякий случай, села рядом с Аней, взяв ее за руку.

-Баб Глаш, расскажите нам, как вы познакомились с Анютой и, как она оказалась у вас в доме?

-А с чего это я должна вам все рассказывать? – недоверчиво ворчала хозяйка, сопротивляясь до последнего.

-А с того, что я – следователь, а он – детектив. Борис, покажи им свое удостоверение. – Сама я тоже вытащила красную корочку и помахала ею на предусмотрительном расстоянии от хозяйки, раскрывая и закрывая мнимое удостоверение, рассчитывая, что вряд ли она, пребывая в чрезвычайном волнении, потребует его себе под нос.

Борис, в отличие от меня, имея настоящую корочку и быстро смекнув, что я блефую, поднес свою близко к глазам бабы Глаши. Затем показал ее и Анне. Последняя, взглянув на удостоверение, начала понемногу расслабляться. А я впервые за время нашего ночного марш – броска облегченно вздохнула, полагая, что глухая стена недоверия к нам, наконец, дрогнула.

Баба Глаша поведала, что в тот злополучный день, когда она по своему обыкновению отправилась по грибы то, заплутав в лесу, вышла на заброшенную сторожку деда Архипа. На двери висел огромный ржавый амбарный замок, ключ от которого, об этом знали все местные, находился в поленнице возле сторожки. Совсем обессилив после своих мытарств, решила открыть избушку и малость передохнуть там перед обратной дорогой домой. Стоило войти внутрь, как она сразу увидела на железной кровати скрюченную фигуру то ли человека, то ли приведения. Перепугавшись до смерти, хотела броситься вон из избы, но опухшие и покусанные треклятым комарьем ноги не слушались. Она так и осталась стоять, как вкопанная, ни жива, ни мертва.

Прошло время, уж, сколько неведомо, может пять минут, может час. Только существо, что лежало на кровати, вдруг пошевелилось и издало стон: «Пить!» Пить хотела и сама старушка, проведя целый день в лесу, маленькая припасенная бутылочка воды закончилась еще к полудню. И баба Глаша, сама испытывая жажду, прониклась жалостью к тому, кто или что там лежало на железной ржавой койке. Это придало ей смелости, и она шагнула к кровати…

А дальше дело было так. Баба Глаша возвращалась в сторожку еще несколько дней подряд, выхаживая обезвоженную, изможденную, отравленную какой – то гадостью девушку. Кормила ее, поила, лечила травами до тех пор, пока та не окрепла настолько, чтобы могла вместе с бабой Глашей покинуть сей злосчастный приют.

Анюта рассказала ей, что ее заманила в городе другая девушка под предлогом того, что ее сестра Виола нуждается в помощи. Она опоила ее какой то дрянью и в неадекватном состоянии затолкала в свой автомобиль и привезла сюда, где бросила на произвол судьбы. Старушка подлечила Аню и поставила на ноги. Но обе не понимали, что происходит и откуда исходит опасность. Вот баба Глаша и уговорила девушку повременить с возвращением домой. Хотя в последние дни Анюта совсем потеряла покой, переживая за свою старшую сестру. И уже было приняла решение вернуться в город, только баба Глаша сдерживала ее порывы, как могла, опасаясь за ее жизнь, откладывая ее отъезд каждый день.

Аня молчала, в ее глазах стояли слезы. Понятно, воспоминания приятными не назовешь. Вот только сама, похоже, не собиралась и вовсе открывать рот. Смекнув это, я напряглась, решив с ней более не церемониться и «прошить» одним махом, дабы вывести из состояния хрупкого равновесия. Четко и внятно я продекларировала:

– Теперь наступил наш черед, – и сделав театральную паузу, продолжила:– Аня, крепись. Твоя сестра Виолетта погибла.

Девушка подняла на меня свои блестящие черные глаза, которые казались огромными на ее исхудавшем лице, и пыталась что – то сказать или спросить. Вместо этого она только взахлеб разрыдалась.

-Соболезную, – сказала я. - Именно по этой причине мы тебя и разыскивали. – В ответ были слышны лишь всхлипывания. – Аня, ты можешь нам объяснить, почему Виола полетела на остров с твоим паспортом?– продолжала я, не обращая внимания на ее слезы. И, сделав паузу, ожидая ее ответа, но так и не дождавшись его, продолжила: – И на мастер– классы, и в отеле зарегистрировалась под твоим именем. – Всхлипывания прекратились, но она все еще была не готова говорить. Я начинала уже злиться. – Надеюсь, ты понимаешь, что и ее труп зарегистрирован под твоим именем? – резко повысила я голос. – Она тупо кивнула головой. – Как ты думаешь, кто должен опознать труп Виолы?

-Я, – прошептала, наконец, Аня еле слышно.

-Понимаю, как тебе сейчас тяжело, но это необходимо сделать. Есть и хорошая новость, если так уместно говорить в данной ситуации. Света Козич, которая тебя отравила и бросила здесь на верную смерть одну взаперти, уже сидит под арестом. Кстати, с ней тоже необходима очная ставка и твое собственноручно написанное заявление о происшествии. Завтра мы уезжаем. Прошу тебя в восемь часов утра прийти к дому Зинаиды. Придешь?

Аня кивнула головой. Мы поднялись и покинули дом. Возвращаясь к дому Зинаиды, я спросила напарника:

-Борис, как ты думаешь, она придет?

-Придет. Никуда не денется, – ответил он.

Аня пришла рано утром, вместе с ней была и баба Глаша. Провожать. Зинаида давала последние наставления своей сестре Ангелине, которая на время ее отсутствия оставалась приглядеть за хозяйством и сынишкой Лешей. Мы с Борисом чинно завтракали. Анюта с бабой Глашей без стука вошли в избу и встали на пороге.

-Чего стали, как не родные? – обратилась к ним Зинаида по – свойски.– Проходите в дом, коли пришли.

Те прошли в большую комнату и также без звука уселись там на диван.

В город ехали молча, лишь изредка тишину нарушала Зинаида своими тяжелыми вздохами, то ли переживая за оставленное хозяйство и сына, то ли за предстоящее обследование и лечение супруга, да порой Анюта редкими всхлипываниями, горюя по своей сестре. Приехав в город, завезли семейную чету в клинику и, устроив их там, покатили к дому Волковых.

-Аня, расскажи, что произошло с твоей сестрой. Зачем она отправилась на остров? Что этому предшествовало?

– Я ей говорила, говорила, что не надо во все это ввязываться, что все это плохо кончится! – эмоционально начала говорить Аня, утерев слезы. – Но она меня не слушала,– с горечью говорила девушка, как завороженная, глядя невидящими глазами перед собой.

-Во что ввязываться? – пыталась вернуть я ее в реальность, трясся за плечи. – Успокойся. Говори с толком.

Аня перевела взгляд на меня, словно только что увидела и, тяжело вздохнув, произнесла:

-Заявилась к ней на прием эта Света Козич. Я как раз там была по началу, успела услышать, как та рассказывала, что в каком то отеле на острове, где она работала медсестрой, убили хозяина. А ее обвинили в причастности к его смерти. Но она, дескать, тут ни при чем. Убийца его жена.

-Откуда она знала кто убийца?

-Я не знаю. Виола попросила меня выйти из комнаты под предлогом того, что у нее с клиенткой разговор сугубо конфиденциальный. А на следующий день Виола ни с того, ни с сего вдруг засобиралась на этот самый дурацкий остров что – то там выяснять. Она никогда так не поступала раньше. Я была категорически против этой затеи, этой поездки. Но на все мои возражения она только отвечала, что я глупая и не понимаю, что такое большие деньги. Меня настораживало и сильно пугало то, что она вляпывается во что – то нехорошее и очень опасное. – «Знала бы ты, милая, что твоя Виола всегда только этим и занималась. Шантаж – и был ее основным ремеслом», – ловила я обрывки своих мыслей. Анна продолжала: – На мою мольбу не ехать туда сестра заявила, что скоро мы разбогатеем и, наконец – то, уедем из этой дыры. А мне не нравилась эта клиентка, не нравился этот план, я нутром чувствовала, добром это не кончится.

-Почему ты так думала? – спросила я, выглядывая в окно машины. Борис уже припарковал авто возле дома Волковых, но разговор еще не был закончен.

-А как же могло быть иначе? Если верить клиентке, которая утверждала, что не причастна к убийству, значит, настоящий убийца все еще находился там. А значит ехать туда опасно!

-Логично, – рассудила я. – А что произошло дальше?

– Через два дня мне позвонила эта тварь Козич и сообщила, что Виола попала в затруднительное положение. Пригласила в кафе «Рапсодия» обсудить, как помочь сестре. Ну, я и рванула туда, не раздумывая. Там я пила только кофе, но она в него что – то успела подсыпать. Теперь я понимаю, она же медичка, знает толк в препаратах. Ну, а дальше вы все сами уже знаете. Кстати, я думаю, если она меня пыталась отравить, что ей мешало отравить и своего хозяина?

-Логично, – снова повторила я.

– Она втянула мою сестру в грязное дело с целью подоить богатую вдовушку, а Виолка – дуреха соблазнилась легкими деньгами,– произнесла Аня и, вспомнив снова, что сестры больше нет, беззвучно заплакала.

-Ну, ладно, Анюта, будет, – погладила я участливо ее по плечу.– Завтра я заеду к тебе в семь часов утра, будь готова, вылетаем первым же рейсом на Москву, там у нас с тобой будет пересадка.

-Как же я полечу? У меня же паспорта нет,– внезапно перестала она плакать.

-Паспорт есть, – ответила я. – Виолы. Полетишь по нему. На фото вас родная мать не узнала бы, – сказала уверенно я, промолчав, что мы его изъяли в их же квартире. – Я уже заказала электронные билеты.

В гостинице я быстро собрала все свои нехитрые пожитки, созвонилась и переговорила со всеми нужными людьми, которые оставались на острове. Ляльке звонить не стала, пусть будет сюрпризом. Завтра мы с Аней улетаем. Борис после того, как проводит нас в аэропорт, снова отправится в городок Гордеевых на поиски таинственной сестры матери Константина. Эта загадочная сестрица не выходит у меня из головы, нет удовлетворения даже от того, что нашли Анюту.

По прилету в портовый город в аэропорту нас встретил Птицын со своими людьми. Все вместе отправились в особняк, арендуемый Афанасьевым старшим, где содержалась Козич.

Комната, где проводились очная ставка, находилась за стеклом, меня и двух молодых людей, прибывших вместе с Птицыным, попросили остаться в смежном помещении. Но мы были не в обиде: слышимость, как и видимость отсюда были прекрасными. В этом тайном заведении, как я уже успела заметить с первых дней пребывания, абсолютно все было оборудовано по последнему слову техники. Так что мы их видели – они нас нет. Отлично.

Во время очной ставки Волковой с Козич Аня подтвердила, что именно эта женщина, то бишь Светлана Козич, ее опоила неизвестным веществом, подсыпав его в кофе. А затем в невменяемом состоянии насильственно вывезла за город, оставив в заброшенной сторожке в лесу взаперти. О том, как осуществляла задуманное, сама Козич отмалчивалась. Про какие – то убийства и прочую лабуду в виде шантажа и вымогательств в отеле на острове сказала, не имеет ни малейшего понятия. Одним словом, все обвинения отрицала. Более того, заявила, что жертва тут она. Это ее неизвестные лица похитили и удерживают не понять где.

Врала Козич, как на голубом глазу, ничуть не смущаясь и не подыскивая слов. Наблюдая за ней во время допроса, я все время ломала голову, могла ли она быть причастной к смерти хозяина отеля? Допустим, она могла заранее спланировать его убийство с целью дальнейшего шантажа вдовы. А что? Запросто. Я смотрела на ее лицо, мимику, жесты. Передо мной сидела патологическая лгунья. Жадная, мстительная, беспощадная. Смогла же она оставить ни в чем неповинную Аню Волкову взаперти беспомощную, напичканную какой – то дрянью, обрекая ее тем самым на верную смерть. Такой поступок тянет, как минимум, на покушение убийства. Почему бы ей не быть организатором всей серии убийств на острове? Мои размышления прервал звонок от Бориса.

-Рита. Сядь, если стоишь. У меня есть для тебя бомба.

-В смысле, бомба?! – воскликнула я, оторопев.

Увидев, что все присутствующие оглянулись на меня, среагировав на «бомбу», спешно покинула помещение, и, оказавшись в холе, на всякий случай, опустилось в кресело.

-Села, – отчиталась я.

– Извини. Хотел сказать, убойные новости. Я нашел сестру Гордеевой Ирины. Правда, есть нюанс. Она, действительно, сводная сестра, но не Ирины, а ее покойного супруга Александра Гордеева. Отец оставил первую семью, когда его дочери было пять лет, и женился во второй раз. Во втором браке у него и родился сын Саша.

Ира с Сашей не смогли родить своих детей, взяли маленького Костю из детского дома. Но так случилось, что буквально через сутки после усыновления мальчика, Александр погиб, попав в ДТП. Ирина растила сына одна. Сводная сестра Александра, которая все годы ревниво наблюдала за жизнью брата, знала, что он погиб. Но и после его смерти, она не выпускала из виду личную жизнь его вдовы и их приемного сына. Узнав про серьезную болезнь Ирины, она и объявилась в поле зрения семьи. В больнице. Ну, а теперь приготовься к бомбической новости, которую я обещал. Живет она и работает на вашем острове…

-Подожди, подожди, Борис. Сейчас я попробую угадать, кто она такая – Доктор Елена Назарова, – произнесла я по слогам, удивившись звуку собственного голоса.

– Ты права, Рита. Это она.

Получив подтверждение, я обомлела. «Так вот почему она так переживала, когда погиб Гордеев. Константину она приходилась теткой. Но почему никто ни разу не обмолвился об их родственной связи? Выходит, они скрывали это ото всех. Но зачем? Ведь многие и так видели и знали, что они тепло общались, – стучало в моей голове. – Зачем им понадобилась такая таинственность?»

-Алло, Рита. Ты меня слышишь?

-Слышу, Боря, слышу. Спасибо тебе. Ты очень помог.

После разговора с ним я просидела в кресле еще минут пять, не в силах собраться с мыслями. Когда я вернулась в помещение, там уже все было закончено. Сотрудники полиции надели наручники на руки Козич, чтобы везти ее в СИЗО. Птицын с Аней Волковой собирались в городской морг на опознание тела Виолы. Меня же в сопровождении двух бравых молодчиков, с которыми мы вместе наблюдали очную ставку потерпевшей с обвиняемой, Птицын распорядился отправить назад на остров вертолетом.

Приближаясь к зданию отеля, я увидела до боли знакомые силуэты девчонок Ляльки с Варькой, нервозно маячивших туда – сюда перед входом. Сердце защемило, соскучилась по близким родным людям. Маршируют на входе в отель, выходит, господин Птицын все –таки оповестил их о моем возвращении. Сойдясь с подругами, обнялись, поцеловались. Лялька, зная меня, как облупленную, первым делом, поинтересовалась:

-Ритуля, ты есть хочешь? Будешь?

-Еще как хочу и буду, – засмеялась я. – Я так спешила побыстрее вас увидеть, что не стала в городе обедать.

-Пошли. Обед, конечно, уже давно прошел, но Тамара Ивановна – мировая тетка, что – нибудь по быстрому сварганит, – тараторила Лялька, не сводя с меня радостных глаз.

-Рита, куда отнести твой багаж?– спросил один из сопровождавших меня мужчин.

-Если нетрудно, то в мой номер.

Мой вынужденный отъезд с острова сделал еще одно благое дело. Этот чудный остров с вечным зеленым летом и плещущимся синим морем, в отличие от большой земли, где побывала я и где уже во всю царствовала унылая дождливая осень, теперь не казался мне таким уж опостылевшим. После обеда я засуетилась.

-К Фили намылилась?– ревниво спросила Колыванова.

-Угу.

-Да чего уж там! Топай, – миролюбиво произнесла она.

-Лялек, ты у меня такая понимающая подруга, за что я тебя так и люблю, – прильнула я к ней.

Кстати, интересный вопрос: с какой целью доктор Назарова так неожиданно, а главное, так вовремя объявилась в жизни семьи Гордеевых? С братом при его жизни не общалась. А тут заявилась: нате вам, пожалуйста, я ваша тетя! Напрашивался вывод, что ей вдруг стал нужен Костя. Но зачем?

Филиппу я рассказала все новости последних дней. Его, как и меня, сильно удивили родственные связи госпожи Назаровой и Гордеева, о которых он ничего не слышал.

– Ничего себе, – сказал он.

-Филя, я думаю, что здесь зарыта какая – то тайна.

– Согласен.

Неожиданно меня посетило озарение, и я срочно засобиралась к себе. Панков привык к моим привычкам и не удивился, когда я, резко соскочив с места, послав ему воздушный поцелуй, ретировалась.

Жгло мне нутро, словно каленым железом, единственное желание, нагрянуть к госпоже Назаровой и, как говорится, припереть ее к стенке. Но я прекрасно понимала, что как раз, припереть ее нечем. Ну, скрывала она, что Костя ее родственник, так что в этом такого криминального? В конце концов, это ее личное дело. В результате своих внутренних терзаний решила я навестить Серафиму Ильиничну, на месте мне сейчас все – равно не усидеть.

После приветствий и взаимных излияний в любви и дружбе, Сима как всегда во время серьезных разговоров удалила из комнаты Асю.

-Сима, что вы знаете о докторе Назаровой? – спросила я.

-Гнусная, коварная, беспринципная баба, – произнесла, цедя сквозь зубы, она, удивленно вскинув на меня глаза поверх очков.

– А какие у нее отношения с хозяйкой?

-Да какие там отношения! Льстит этой выскочке Элеоноре, хотя сама ее на дух не переносит. Но боится, чтобы та не вышвырнула ее отсюда на старости лет.

-А почему она ее не переносит? Та вроде ее не обижает.

-Так Элька же ее место заняла,– ехидно произнесла старушка.

-В смысле ее место, где?

-Не где, а рядом с кем, – торжествующе произнесла Сима. И продолжила: – Назарова много лет была любовницей Даниила Слуцкого еще до первой его женитьбы. Об этом мне мой покойный супруг рассказал. А потом Даниил взял в один прекрасный день, да и женился на другой. Докторшу по боку. Ей еще повезло, что оставил здесь, пожалел. А когда супруга скончалась, то он себе новую молодую жену привез, эту Эльку, будь она неладна! А Назарова вновь осталась с носом.

-А может она к тому времени уже сама перегорела и не хотела за него идти? Столько лет прошло с момента их любовного романа.

-Ты меня извини, Рита, только глупость ты сейчас сказала. Не спорю от ее былых чувств, возможно, и остался один пепел, все выгорело до тла. Только вот от его денежек ни за что бы она не отказалась добровольно. Уж ты помяни мое слово.

-Об этом я как то не подумала, – сказала задумчиво я. – Выходит, она ненавидит госпожу Слуцкую за то, что последняя, по ее мнению, заняла ее законное место возле Даниила Давидовича.

-Вот именно, – удовлетворенно хмыкнула старушка.

Пытаясь собрать имеющиеся пазлы воедино, я решила начать все сначала: поздно вечером снова сходить к садовнику – дяде Мише. Стоило закатиться солнцу за горизонт, как я засобиралась. Лялька с тревогой наблюдала за мной.

-Даже стесняюсь тебя спросить: куда намылилась, дорогая? На дворе ночь. Надеюсь, хотя бы ты не одна идешь?

-Угу,– слукавила я.

Дядя Миша был рад поговорить с живой душой о его любимом Костике. Говорил больше он, вспоминал разные случаи из их жизни, и каждый раз приговаривал каким заботливым и хорошим парнем тот был. Я терпеливо слушала, временами поддакивая.

-Дядя Миша, а что связывало Костю с доктором Назаровой? Спросила я, когда он выговорился.

Садовник вдруг обмяк, помрачнел, насупив брови, и ничего не ответил. Понимая, что пауза затягивается и что, вряд ли тут привыкли говорить лишнее, если даже что и знали, но боялись на старости лет, чтобы их не выставили с острова. Я решила слегка «подогреть» деда с целью провокации на откровение.

-Дядя Миша, я знаю, что Костя губил свое здоровье – пил горстями не очень полезные таблетки. Я не могу понять, если между ним и доктором, как все тут утверждают в один голос, были дружеские отношения, почему она смотрела на все это сквозь пальцы?