Текст книги "Если бы смерть спала"

– Мисс Джаррелл?

– Полагаю, это вы мне, – сказала она. – Боюсь, я не могу точно сказать, где находилась в четверть седьмого. Я выходила и вернулась домой около шести. Мне нужно было кое-что узнать у отца, и я прошла в библиотеку, но дверь была закрыта. Затем я отправилась на кухню в поисках миссис Латэм, но ее там не оказалось. Миссис Латэм я нашла в столовой. Попросила погладить мне платье. Я очень устала и отправилась в гостиную по-быстрому пропустить стаканчик, но, увидев мистера Бригама, поняла, что не в настроении общаться, и сразу поднялась к себе переодеться. Будь у меня ключ от библиотеки и сумей я додуматься до трюка с ковриком, то вполне могла бы проникнуть туда и взять револьвер, но я этого не делала. В любом случае я ненавижу оружие. Но, по-моему, трюк с ковриком – это просто фантастика. – Она снова повернулась ко мне. – Что скажешь, Ар… Ал… Алан?

Потрясающая девушка. И такая шалунья. Если мне удастся еще раз затащить ее на танцпол, непременно наступлю ей на ногу. Вулф задал ей очередной вопрос, и она отвернулась.

– В котором часу вы увидели мистера Бригама в гостиной? Хотя бы примерно?

Лоис покачала головой:

– Бесполезно. Если бы это был кто-то, к кому я питала теплые чувства, мистер Грин, например, я бы сказала, что это было ровно в шесть шестнадцать, а он бы сказал, что, увидев меня, сразу посмотрел на часы, и тогда мы оба оказались бы вне подозрений. Но вот к мистеру Бригаму я отнюдь не питаю теплых чувств. Поэтому я даже не стану тыкать пальцем в небо.

– Лоис, это тебе не игрушки! – рявкнул на нее отец. – Все может оказаться очень серьезно.

– Папочка, все и так уже очень серьезно. На мой взгляд, чертовски серьезно! И я ничего не утаила. Разве нет, мистер Вулф?

– Да, мисс Джаррелл. Благодарю вас. Мисс Кент, вы не сделаете такое одолжение?

Интересно, захочет ли Нора испортить нам игру? Не то чтобы это было для нас смертельно, но, если она сообщит, что новый секретарь – не кто иной как Арчи Гудвин, а Ниро Вулф – проклятый лжец, уверявший их, будто до сегодняшнего дня не ведал о существовании Джаррелла, подобное заявление существенно осложнит дело.

Однако Нора не стала ничего портить. Будучи компетентной и лояльной стенографисткой, она просто сказала:

– В среду мы с мистером Джарреллом вместе ушли из библиотеки, как всегда, в шесть часов, заперев за собой дверь. Затем мы вместе поднялись на лифте и расстались в холле. Я прошла к себе принять душ и переодеться перед коктейлем и оставалась в своей комнате до половины седьмого, после чего спустилась в гостиную.

Вулф, сцепив пальцы на животе, откинулся на спинку кресла, набрал полную грудь воздуха, шумно выдохнул и проворчал:

– Похоже, я промахнулся. Один из вас, несомненно, солгал.

– Вы чертовски правы, – сказал Джаррелл. – И я знаю, кто именно.

– Если Сьюзен морочит нам голову, – возразил Роджер, – значит и Уаймен тоже. А как насчет этого Грина?

Пожалуй, в один прекрасный день я с удовольствием наступлю на ногу и Роджеру тоже, если получится.

– С моей стороны было ошибкой спрашивать вас о вашем местонахождении в тот день, – заявил Вулф. – Теперь вы все замешаны в этом деле, включая и похитителя револьвера. А уж он-то тем более не захочет говорить. В сложившихся обстоятельствах оказывать на вас давление совершенно бесполезно. Впрочем, я в любом случае сомневаюсь, что это могло бы помочь. Надавить на вас следовало еще в среду, когда мистер Джаррелл обнаружил пропажу револьвера. Тогда еще никто не совершил жестокого убийства, которое будет тщательно расследовано. – Вулф обвел глазами собравшихся. – Вот такие дела. Вы прекрасно знаете, что вас ждет. Как я уже говорил, мне придется сообщить в полицию о том, что вероятность совершения убийства из револьвера мистера Джаррелла становится все реальнее. А для меня это стало даже более реальным, чем еще час назад, именно теперь, когда вы дружно открестились от кражи, поскольку один из вас все-таки украл револьвер. – Вулф бросил взгляд на присутствующих. – Когда я разговариваю с мужчиной или с женщиной, то привык смотреть им в глаза, но сейчас я разговариваю с тем, кто украл револьвер, но не могу на него посмотреть, так как не знаю, кто он такой. Поэтому, собираясь обратиться к нему, я закрою глаза. – И Вулф действительно это сделал. – Если вы знаете, где находится револьвер и револьвер чист, вам нужно срочно вернуть похищенное оружие. Даже не называя себя. Просто оставьте револьвер где-нибудь в пределах досягаемости, где его наверняка найдут. Но если револьвер в ближайшее время не обнаружится, я буду вынужден сделать два предположения. – Вулф, не открывая глаз, поднял палец. – Первое. Револьвер больше не находится в вашем распоряжении и у вас нет к нему доступа. Если револьвера уже не было в вашем распоряжении до смертельного происшествия, то, возможно, именно он и стал орудием убийства Эбера, а значит, об этом следует непременно сообщить в полицию. Если револьвера не стало в вашем распоряжении уже после убийства и вы знаете, что Эбера из него не убивали, а это, как я говорил, легко доказать, вам придется назвать себя, что не будет иметь никаких последствий, поскольку револьвер чист. Сомневаюсь, что мистер Джаррелл захочет подвергать похитителя судебному преследованию. – Вулф поднял еще один палец. – И второе. Мое альтернативное предположение состоит в том, что вы убили Эбера. В таком случае вы наверняка не сдадите револьвер, даже если он по-прежнему находится в вашем распоряжении. Поэтому, откладывая заявление в полицию о краже револьвера, я поступаю против закона, по которому мы с вами живем. – Вулф открыл глаза. – Вот так-то, дамы и господа. Как вы видите, дело не терпит отлагательств. На данный момент мне больше нечего вам сказать. Я жду сообщения о том, что револьвер обнаружен, и чем раньше, тем лучше. Итак, совещание закончено. Все свободны, кроме одного из вас. Мистер Фут предложил познакомиться с личным делом Алана Грина, нового секретаря, сменившего мистера Эбера. И я с ним согласен. Мистер Грин, будьте добры задержаться. Для остальных на сегодня все. Прошу прощения за недостаток гостеприимства. Стол с освежающими напитками уже давно накрыт, и мне следовало вас к нему пригласить. Поэтому делаю это сейчас. Арчи?

Орри-Арчи Кэтер-Гудвин сразу откликнулся на призыв:

– Мистер Вулф, я им уже предлагал.

С этими словами он направился к столу. Роджера Фута не пришлось два раза просить. Он оказался там одновременно с Орри, а значит, за судьбу бурбона можно было не опасаться. От меня наверняка ждали, что я захочу принять для храбрости, прежде чем Вулф начнет копаться в моем личном деле. Поэтому я попросил мистера Гудвина налить мне скотча с водой. Все остальные встали с мест, но явно не для того, чтобы освежиться. Джаррелл и Трелла, задержавшись у письменного стола, беседовали с Вулфом, а Кори Бригам, которого никто не приглашал, маячил сзади. Нора Кент стояла у края дивана, рассматривая комнату внимательными серыми глазами. Заметив, что Уаймен со Сьюзен собираются уходить, я подмигнул Орри, чтобы тот проводил их в прихожую. После чего глотнул скотча и подошел к Роджеру Футу:

– Большое спасибо за бесплатную рекламу.

– Ничего личного. Внезапно пришло в голову. Что я вообще о тебе знаю? Ничего. Так же как и все остальные. – Он подошел к столу и потянулся к бутылке с бурбоном.

И пока я раздумывал, стоит ли прощупать Лоис, которая стояла возле большого глобуса, или не будить лиха, пока оно тихо, она сама меня окликнула.

– Делаем вид, будто смотрим на глобус, – сказала Лоис. – Это называется работой под прикрытием. Как только я увидела того типа, который открыл нам дверь, то сразу вспомнила, где тебя видела. Интересно, а мой папа знает, кто ты такой на самом деле?

Лоис показывала пальцем на Венесуэлу на глобусе. Я посмотрел на тонкую руку, которую было так приятно сжимать под музыку. Само собой, блефовать бесполезно. Лоис меня узнала, и тактика Вулфа, которую тот применил в разговоре с Норой Кент, представив все как предположение, тут не сработает. Я повернул глобус и показал на Мадагаскар:

– Да. Он знает.

– Потому что, – продолжила Лоис, – возможно, он и не рыцарь в сверкающих доспехах, но он как-никак мой отец и оплачивает мои счета. Ты ведь не станешь морочить мне голову, да?

– Я бы с удовольствием это сделал, но только по другому поводу. Твой отец знал, что я Арчи Гудвин, когда в понедельник привез меня к вам домой. Но если он захочет просветить тебя и остальных, то наверняка сам расскажет.

– Он никогда ничего мне не рассказывает. – Лоис показала на Цейлон. – Будь у меня повод тебя шантажировать, это было бы чудесно. Но если я когда-нибудь действительно в тебя влюблюсь, то непременно захочу излить свои чувства в порыве страсти. Нет, я не кинусь тебе навстречу, порядочной девушке это не пристало, но и убегать не стану. Одно плохо…

– Лоис, ты идешь?

Роджер Фут подошел к нам вместе с Норой Кент. Лоис сказала, что в жизни не видела такого большого глобуса и ей жаль с ним расставаться. В ответ Роджер обещал купить ей такой же – интересно, на какие деньги? – и они ушли. Я остался стоять возле глобуса. Джаррелл с Треллой продолжали беседовать с Вулфом, но Кори Бригам уже отчалил. Затем Джаррелл с Треллой тоже откланялись, демонстративно не обращая на меня внимания. Орри отправился в прихожую проводить их до входной двери, а я тем временем устроился в желтом кресле, которое прежде занимала Сьюзен.

– Отлично, сэр, – ерническим тоном начал я. – Вы хотели знать мою биографию. Итак, я появился на свет в родильной палате пенитенциарного заведения штата Огайо в сочельник в тысяча восемьсот шестьдесят пятом году. После того как на мне поставили клеймо, меня забрали…

– Заткнись!

– Да, сэр. – Я встал с места и, увидев, что вернулся Орри, прошел к своему письменному столу. – Хотите знать мое мнение?

– Нет.

– Не нужно меня благодарить. Один к двадцати, что револьвер не найдется. – Вулф что-то хрюкнул в ответ, и я продолжил: – Лоис догадалась, кто я такой, и мне пришлось сообщить ей, что ее отец в курсе. Впрочем, она не стала меня выдавать. Можете смело ставить один к тридцати, что револьвер исчез с концами. – (Вулф снова хрюкнул.) – Если подойти к делу с практической стороны, то единственный важный вопрос: как скоро мы позвоним Кремеру? Ведь я замешан в этом не меньше вашего. И даже больше. Один к пятидесяти, что револьвер не найдется.

Вулф снова хрюкнул.

Глава 9

В субботу в девять тридцать утра, позавтракав вместе с Лоис, Сьюзен и Уайменом – ну, не совсем вместе, поскольку мы пришли не одновременно, – я совершил обход помещений нижнего этажа дуплекса, за исключением библиотеки и кухни. Это не было обыском, я не заглядывал под подушки и не шарил в ящиках. Вулф предложил потенциальному похитителю подкинуть револьвер на видное место, поэтому я только совершил обход подведомственной территории, глядя во все глаза. Впрочем, я особо не рассчитывал что-либо найти, оценив свои шансы как один к пятидесяти.

Я не видел особых причин, препятствующих мне переночевать в собственной постели в ночь с пятницы на субботу, но Вулф сказал Джарреллу в присутствии Треллы, что отпустит мистера Грина, как только закончит с расспросами о его прошлом. В сущности, я не возражал, поскольку знал случаи, когда выпадал даже один шанс из пятидесяти. И если сегодня вечером кто-то отважится подкинуть револьвер, мне будет приятно первым найти оружие или присутствовать при том, как его найдет кто-нибудь еще. Поэтому, прежде чем лечь спать, я обошел весь дом.

Второй обход, в субботу утром, был проведен более основательно, а когда, ничего не обнаружив, я прошел через холл к входной двери, у меня на пути возник Стек:

– Сэр, я могу вам помочь? Вы что-то потеряли?

Я внимательно посмотрел на дворецкого. А что, если он оказался слишком лояльным и преданным слугой? Что, если он, опасаясь, что хозяин в приступе помутнения рассудка мог кого-нибудь пристрелить, прибрал револьвер от греха подальше? Стоит ли мне пригласить Стека к себе в комнату для конфиденциальной беседы? Стоит ли отвезти Стека к Вулфу? Вот смеху-то будет, если мы выложим все эту историю Кремеру, после чего наш клиент со всей семьей попадет под безжалостные жернова правосудия, а в результате окажется, что револьвер спокойно лежал под матрасом у дворецкого. Но по здравом размышлении я решил, что подобную проблему способен решить лишь такой гений, как Вулф, а потому ответил Стеку, что в помощи не нуждаюсь, мне просто не сидится на месте, но все равно большое спасибо. Стек распахнул передо мной дверь, пытаясь не показывать своего облегчения.

По утрам, с девяти до одиннадцати, когда Вулф поднимается в оранжерею, я всегда стараюсь по возможности выйти из дому размять ноги и вдохнуть полной грудью выхлопные газы, но в данный момент я торопился на улицу отнюдь не в силу привычки. Просто в одиннадцать часов Джаррелла должен был посетить помощник окружного прокурора, вероятно, в компании детектива, чтобы получить дополнительную информацию о покойном Джеймсе Л. Эбере, и мы с Джарреллом решили, что мне, пожалуй, лучше здесь не отсвечивать.

Пройдя тридцать кварталов до здания, где размещалась «Газетт», я заскочил узнать у Лона Коэна, действительно ли «Гиганты» собираются переезжать в Сан-Франциско. Кроме того, я попытался выудить у него новую информацию об убийстве Эбера, а Лон не остался в долгу и спросил, кто клиент Вулфа. В результате нам обоим не удалось удовлетворить свое любопытство. Насколько было известно Лону, копы для торжества правосудия отчаянно пытались сдвинуть дело с мертвой точки, а насколько было известно мне, у Вулфа сейчас не было клиентов, но, как только у меня появится убойная новость, я тотчас же извещу Лона. Расставшись с Лоном, я решил, что уже достаточно размял ноги, а поэтому до Тридцать пятой улицы доехал на такси.

Вулф, покинувший оранжерею, сидел за своим письменным столом и что-то диктовал Орри, сидевшему за моим письменным столом. Они даже нашли время поздороваться со мной, что я оценил по достоинству, ведь оба занимались таким важным делом, как написание письма Льюису Хьюитту с приглашением приехать посмотреть на гибрид Cochlioda noezliana и Odontoglossum armainvilierense, который скоро зацветет. Поскольку сегодня у меня не было моих обычных сорока минут для чтения за завтраком утреннего номера «Таймс», я взял с подставки газету, сел на диван и только-только успел просмотреть новости на первой полосе и спортивную рубрику, как в дверь позвонили. На звонок должен был откликнуться человек, сидевший за моим письменным столом, но Вулф в это время объяснял ему написание какого-то совершенно элементарного слова, поэтому дверь пришлось открывать мне.

Мне было достаточно одного взгляда через одностороннее стекло на дородного субъекта в сером костюме, с широкими плечами и мясистым красным лицом. Я приоткрыл дверь на два дюйма длины цепочки и произнес в образовавшуюся щель:

– Доброе утро. Целую вечность вас не видел. Выглядите замечательно.

– Ладно тебе, Гудвин! Открой дверь.

– Я бы с удовольствием, но вы ведь знаете о наших порядках. Мистер Вулф занят. Учит правописанию одного неуча. Что ему передать?

– Передай ему, что я желаю знать, зачем он поменял тебе имя на Алан Грин и устроил секретарем к Отису Джарреллу.

– Вот и меня мучает тот же вопрос. Ладно, устраивайтесь поудобнее. А я пока пойду спрошу. Естественно, если он не в курсе, вам не надо будет утруждать себя и входить в дом.

Оставив ради приличия дверь приоткрытой на цепочку, я вернулся в кабинет и подошел к столу Вулфа:

– Простите, что помешал, но там инспектор Кремер интересуется, почему вы поменяли мое имя на Алан Грин и устроили меня секретарем к Отису Джарреллу. Что ему передать?

Вулф насупился:

– Откуда он узнал?! Неужели эта девица Джаррелл проболталась!

– Нет. Я не знаю. Если уж вам так хочется обвинить женщину, пусть это будет Нора Кент. Хотя я сильно сомневаюсь.

– Проклятье! Пригласи его в дом.

Я вернулся в прихожую, снял цепочку и распахнул входную дверь:

– Он в восторге от вашего прихода. Я тоже.

Должно быть, Кремер пропустил мимо ушей последние два слова. Бросив шляпу на скамью, он стремительно прошел в прихожую. К тому времени как я запер дверь и вернулся в кабинет, Кремер уже сидел в красном кожаном кресле. Орри куда-то испарился. В прихожую он не выходил – значит, Вулф отослал его в гостиную, дверь в которую была закрыта. Я сел в свое кресло и снова стал самим собой.

Устроившись поудобнее, Кремер поинтересовался:

– Хотите, чтобы я повторил? То, что уже сказал Гудвину?

– В этом нет необходимости. – Вулф, развернувшийся лицом к Кремеру, говорил вежливо, но не подобострастно. – Но мне, естественно, любопытно, откуда вы получили подобную информацию? Неужели мистер Гудвин находится под наблюдением?

– Он нет, а вот некий адрес на Пятой авеню – да. Начиная с восьми утра сегодняшнего дня. Когда Гудвина заметили выходящим без четверти десять из этого дома, его личность была установлена, причем, по словам швейцара, мужчину, только что покинувшего здание, зовут Алан Грин и он является секретарем Отиса Джаррелла. Естественно, тут же доложили мне, и меня все это крайне заинтересовало. Если бы это было простое любопытство, я попросил бы сержанта Стеббинса позвонить вам. Но я пришел лично.

– Мистер Кремер, я ценю ваше рвение. И для меня большое удовольствие видеть вас снова. Однако по утрам мне трудно собраться с мыслями. Так что вы уж, ради бога, наберитесь терпения. Простите, но я не знал, что работа под вымышленным именем считается преступлением против общества и требует соответствующего полицейского расследования. Но почему вы? Глава отдела расследования убийств?

– Конечно, мне следовало отнестись к вам с пониманием, ведь как-никак у меня уже большой опыт. Но, видит бог, это выше моих… – Кремер запнулся, достал из кармана сигару, покатал между ладонями, сунул в рот и вонзил в нее зубы. Впрочем, сколько я его знаю, он ни разу так и не закурил. Просто от одного только вида Вулфа, от звука его голоса, навевающего неприятные воспоминания, у инспектора в жилах вскипала кровь, и ему срочно требовалось успокоиться. Затем Кремер вынул сигару изо рта и, взяв себя в руки, произнес: – С вами тяжело иметь дело и без вашего сарказма. Но когда вы начинаете валять дурака, это становится просто невыносимо. Вам известно, что человек по имени Эбер был застрелен в своей квартире на Сорок девятой улице в четверг днем, а именно позавчера?

– Да, известно.

– А вам известно, что он пять лет работал секретарем у Отиса Джаррелла, но недавно был уволен?

– Да, известно. Позвольте заметить, что наш разговор выглядит немного глупо. Я читаю газеты.

– Ну ладно, но это не вся картина, а вам ведь она нужна целиком. Согласно полученной информации, Гудвин впервые появился в доме Джаррелла в понедельник днем, за три дня до убийства. Джаррелл сообщил швейцару, что его нового секретаря зовут Алан Грин и он будет жить в этом доме. И он действительно там поселился. – Голова Кремера дернулась в мою сторону: – Все верно, Гудвин?

– Верно, – согласился я.

– И с понедельника ты постоянно находился там под вымышленным именем в качестве секретаря Джаррелла?

– Верно. Если не считать моих отлучек, когда меня посылали выполнять кое-какие поручения. Но сейчас меня там нет.

– Ты чертовски прав! Сейчас тебя действительно там нет. А знаешь почему? Потому что ты знал, что к Джарреллу должны были прийти из офиса окружного прокурора и тебе не хотелось светиться. Верно?

– Пятая поправка.

– Вздор! Это для красных и рэкетиров, а отнюдь не для клоунов вроде тебя. – Кремер повернулся к Вулфу, но, решив, что ему пора успокоиться, вставил в рот сигару и начал ее жевать, а пожевав, снова вынул. – Вот такая картина маслом… И у нас нет ни единой стоящей зацепки, чтобы выйти на убийцу Эбера. Естественно, для нас лучшим источником информации о его прошлом и связях являются Джаррелл и его домашние. Ведь Эбер не только там работал, но и жил. Мы собрали кучу фактов об Эбере, однако не обнаружили мотива, за который можно было бы ухватиться. И мы уже были готовы смириться с тем, что с Джарреллом и всей его бандой далеко не уедем, а значит, нужно искать другие возможности, как вдруг вот такой сюрприз. Гудвин. Гудвин и вы. – Кремер выразительно прищурился, но, очевидно, решив, что с нами этот номер не пройдет, привел глаза в нормальное состояние. – Теперь все изменилось. Если такой человек, как Отис Джаррелл, нанимает вас для выполнения работы, которая оказывается настолько важной, что вы готовы разрешить Гудвину переселиться в дом Джаррелла и стать его секретарем, а мужчину, прежде занимавшего эту должность, буквально через три дня находят убитым, то и дураку понятно, что здесь явно имеется какая-то связь.

– Мистер Кремер, боюсь, я не совсем улавливаю ход ваших мыслей. Связь между чем и чем?

– Черта с два вы не улавливаете ход моих мыслей! Между тем фактом, что Джаррелл вас нанял, и убийством!

– Я предполагал, что вы имели в виду именно это, – кивнул Вулф. – Но, если честно, я устал от предположений. Да и вы наверняка тоже. Итак, вы предполагаете, что мистер Джаррелл меня нанял. А у вас есть какие-либо основания для подобных предположений? Почему бы, например, не рассмотреть другую возможность? Что, если меня наняло какое-то другое лицо, и я внедрил мистера Гудвина к мистеру Джарреллу с целью получения информации в интересах моего клиента?

Ну вот и все. Когда я открывал дверь на цепочку, а потом передавал сообщение Кремера Вулфу, у меня еще оставалась надежда, что Вулф не захочет цепляться за это малоприятное дело и перекинет его, как горячую картофелину, Кремеру. Но теперь и эта надежда рухнула. Вулф даже не заикнулся об украденном револьвере Джаррелла. Похоже, искушение проучить Кремера, отбив у него охоту основываться на предположениях, оказалось слишком велико.

Кремер изумленно вытаращился на Вулфа:

– Боже мой! Но кто ваш клиент? Нет, конечно, вы мне никогда не скажете. Но тогда только один вопрос: Эбер был вашим клиентом?

– Нет, сэр.

– Так это Джаррелл или все-таки нет? Является ли Джаррелл вашим клиентом?

Вулф явно наслаждался ситуацией.

– Мистер Кремер, я полностью отдаю себе отчет в том, что, будь у меня информация, имеющая непосредственное отношение к вашему расследованию, мой прямой долг – вам ее предоставить. Однако степень ее отношения к расследованию определяется не вашей прихотью или сложившейся конъюнктурой, а приемлемыми логическими рассуждениями. Поскольку вам, в отличие от меня, не известно, какой именно информацией я располагаю, вы не можете воспользоваться подобными соображениями, а значит, должны отдать все это мне на откуп. А я пришел к выводу, что нам с Гудвином нечего вам сказать. Однако я уже ответил на ваш вопрос, имеющий непосредственное отношение к делу: был ли Эбер моим клиентом. Вы наверняка спросите мистера Джаррелла, является ли он моим клиентом, сообщив при этом, что у него работает секретарем мой личный помощник Арчи Гудвин. Тут я бессилен. Мне жаль, что вам пришлось взять себе за труд прийти сюда, однако вы в любом случае не потратили время впустую, поскольку узнали, что я не работал на мистера Эбера.

Кремер перевел взгляд на меня. Во-первых, если бы он продолжал смотреть на Вулфа, то наверняка вцепился бы ему в глотку, а во-вторых, – он надеялся найти на моем лице признаки несогласия с выводами Вулфа, сделанными на основании приемлемых логических рассуждений. Я встретил взгляд Кремера дружеской ухмылкой, которую, как я надеялся, он не расценит как саркастическую.

Кремер сунул в рот сигару, стиснул ее зубами, рискнул бросить еще один короткий взгляд на Вулфа, развернулся и потопал на выход. Дав ему время добраться до прихожей, я пошел проверить, не захочет ли он нас пристрелить в приступе ярости. Не захотел. Просто вышел наружу, захлопнув за собой дверь.

Когда я вернулся в кабинет, Вулф отрывисто приказал:

– Соедини меня с мистером Джарреллом.

– Помощник окружного прокурора, должно быть, все еще там.

– Не имеет значения. Соедини меня с ним.

Я подошел к письменному столу, набрал нужный номер и, услышав голос Норы Кент, сообщил ей, что мистер Вулф желает поговорить с мистером Джарреллом. Она ответила, что мистер Джаррелл сейчас занят и перезвонит позже. Я объяснил, что чем раньше, тем лучше, поскольку дело срочное. Скажем, через две минуты. Не прошло и двух минут, как раздался телефонный звонок. Звонил Джаррелл. Трубку поднял Вулф, а я взял свою.

Джаррелл объяснил, что ему пришлось воспользоваться другим телефонным аппаратом, так как рядом были два человека из офиса окружного прокурора.

– А они упоминали мистера Гудвина или меня? – спросил Вулф.

– Нет. С чего вдруг им вас упоминать?

– Они могли. Ко мне приходил инспектор Кремер из отдела расследования убийств и только недавно ушел. Ваш дом находится под наблюдением. Мистера Гудвина идентифицировали, когда он выходил сегодня утром. Было установлено, что с понедельника он работал у вас секретарем под именем Алан Грин. Мистер Гудвин уже объяснял вам последствия его разоблачения. Именно это сейчас и произошло. Я не предоставил мистеру Кремеру никакой информации. Разве только о том, что мистер Эбер не был моим клиентом. Вы, конечно…

– Вы сказали ему, для чего я вас нанял?

– Вы меня не слушаете. Я ведь сказал, что не предоставил ему абсолютно никакой информации. Я даже не сообщил ему, что вы меня наняли, не говоря уже о том, для чего. Но как только они прознают о мистере Гудвине, то немедленно за вас возьмутся. Предлагаю вам хорошенько обдумать сложившуюся ситуацию. Что бы вы им ни сообщили, не забывайте оперативно информировать об этом меня. Если вы признаетесь, что наняли меня…

– Какого черта! Мне придется в этом признаться! Вы ведь сами сказали, что они опознали Гудвина!

– Так оно и есть. Однако в разговоре с мистером Кремером я упомянул, что кто-то другой мог подрядить меня подослать к вам Гудвина. Чисто гипотетически. Вы должны понять, что я ничего не сказал Кремеру.

– Понимаю. – (Молчание.) – Будь я проклят! – (Молчание.) – Мне придется все хорошенько обмозговать и выбрать линию защиты.

– Да, вам придется это сделать. Но, возможно, оптимальный вариант – сказать, что вы наняли меня для решения конфиденциального, сугубо личного вопроса, и на том стоять. Однако по одному пункту между вами и мной не должно быть никакой недосказанности. Я вправе сообщить об исчезновении револьвера в тот момент, который сочту необходимым или желательным. И вы должны это понимать.

– Вы ставили вопрос несколько по-другому. По вашим словам, вам придется сообщить о револьвере, если вероятность, что Эбера застрелили из моего револьвера, станет реальностью.

– Да. Но решение остается за мной. Я рискую попасть в затруднительное положение. Так же как и мистер Гудвин. Мы не хотим потерять наши лицензии. Конечно, было бы разумно признаться во всем мистеру Кремеру во время его визита ко мне, но он вывел меня из себя.

Вулф положил трубку, наградив меня свирепым взглядом, словно это я вывел его из себя.

Я тоже повесил трубку, ответив Вулфу не менее свирепым взглядом:

– Вы сказали: «лишиться лицензии»? Берите круче. Мы рискуем загреметь на нары сроком от года до десяти лет. Ну, может, нам немного скостят за хорошее поведение.

– Ты что, меня запугиваешь?! – рассвирепел Вулф. – Ты присутствовал при разговоре. Ей-богу, язык у тебя тоже неплохо подвешен. И ты наверняка его развязал бы, не будь меня рядом. Да?

– Нет, – признался я. – Он мне не нравится. У него плохие манеры. Ему не хватает лоска. В отличие от вас, например. Вы обходительны, учтивы, тактичны, услужливы. И что теперь? Я свинтил оттуда, чтобы не мозолить глаза, когда появится вся честная компания, но теперь они точно за меня возьмутся. Итак, мне возвращаться к Джарреллу или нет?

Вулф ответил, что еще рано. По крайней мере, пока мы не получим известий от моего нового работодателя. Поэтому я отправился в гостиную сообщить Орри, что он может возвращаться в кабинет и приступать к работе, после чего вернулся к своему дивану и утреннему номеру «Таймс».