Текст книги "Если бы смерть спала"

Глава 10

На днях мне пришлось посмотреть в словаре слово «схоластический». Убийцу Джеймса Л. Эбера только что осудили, и в ходе обсуждения этого события у нас с Вулфом возник вопрос: если бы Вулф в то субботнее утро сообщил Кремеру об украденном у Джаррелла револьвере, могло бы это спасти жизнь человека или нет? Вулф заявил, что данный вопрос чисто схоластический. И хотя мне казалось, что я хорошо знаю это слово, на всякий случай решил проверить его в словаре. Несмотря на то что в данном случае моей задачей было не давать дискуссии угаснуть, мне пришлось согласиться с Вулфом. Да, вопрос был сугубо схоластическим и по-прежнему остается таковым.

Итак, нельзя сказать, что за тридцать часов, прошедших с полудня субботы до шести вечера воскресенья, не произошло никаких событий, ведь зевок – это тоже событие, тем не менее нам не удалось особо продвинуться, и меньше всего лично мне. Вскоре после ланча в столовой с Вулфом и Орри нам позвонил Джаррелл, чтобы сообщить о раскладе сил. Прямо от нас Кремер отправился к Джарреллу, чтобы присоединиться к собравшимся в библиотеке. Скорее всего, он не облаял хозяина дома исключительно потому, что таких людей, как Отис Джаррелл, никто не осмеливается облаивать, даже инспектор полиции, однако у Кремера были вопросы, на которые он желал получить ответы. Поначалу он получил ответ лишь на один вопрос: нанимал ли мистер Джаррелл Ниро Вулфа для какой-то работы? Да. Плюс вытекающий отсюда вопрос: устроился ли Арчи Гудвин, он же Алан Грин, секретарем к мистеру Джарреллу для выполнения кое-какой работы, для выполнения которой и был нанят мистер Вулф? Да. И это все. Джаррелл ответил, что это было сугубо личным и конфиденциальным делом, не имеющим никакого отношения к расследованию, поэтому полицейские могут наплевать и забыть.

Само собой, Кремер ничего не собирался забывать, но он, очевидно, решил, что это может подождать, поскольку за те тридцать часов он так и не объявился.

Я не видел особого смысла для Алана Грина возвращаться на сцену. Так же как и Джаррелл, поскольку он сообщил, что Алана Грина больше не существует. Он рассказал членам семьи и Кори Бригаму, кто я такой и почему оказался в их доме, хотя насчет «почему» изъяснился довольно туманно. Типа он воспользовался услугами Ниро Вулфа для решения кое-каких деловых проблем, и Вулф прислал меня, чтобы собрать необходимые факты. Джаррелл также заявил, что я не вернусь обратно, однако Вулф с этим категорически не согласился. Мне следовало вернуться в дом Джаррелла и оставаться там, пока это будет необходимо. Когда Джаррелл спросил зачем, Вулф ответил: чтобы собрать факты. А когда Джаррелл спросил, что за факты такие, Вулф ответил: необходимые ему факты. Короче, Джарреллу некуда было деваться, так как он отлично понимал, что если не впустит в дом меня, то ему придется впустить туда Кремера, чтобы ответить на его расспросы насчет пропавшего револьвера. Закончив разговор, Вулф положил трубку, после чего я попросил его дать мне список необходимых ему фактов.

– Как, черт возьми, я это сделаю, если сам толком не знаю, о чем речь?! – напустился на меня Вулф. – Если что-нибудь случится, я хочу, чтобы ты был там. А раз ты будешь там, то, скорее всего, что-нибудь непременно случится. Теперь, когда они в курсе, кто ты такой, ты станешь для них угрозой, будешь трепать им нервы, по крайней мере, одному из них, и это его подстегнет.

На дворе стоял май, а потому можно было надеяться, что кто-нибудь из домочадцев Джаррелла уедет из города на уик-энд, и они наверняка так и сделали бы, если бы им не трепали нервы. Возможно, Джаррелл велел им околачиваться поблизости, но так или иначе в субботу все как один собрались за обеденным столом, причем каждый из них по-разному отреагировал на мое появление под своим настоящим именем. Роджер Фут решил, что его предложение к Вулфу проверить мое прошлое было чертовски хорошей шуткой. Пройти мимо такого он не мог и не прошел. В отличие от брата, Трелла не видела здесь никакой шутки. Да и меня тоже она не могла видеть. Похоже, у нее напрочь отпало желание со мной ворковать. Уаймен держался индифферентно, не проявляя никакой явной реакции. Сьюзен, наоборот, из кожи вон лезла, стараясь продемонстрировать, что по-прежнему относится ко мне как к человеческому существу. В гостиной во время коктейля, когда я смешивал для Лоис «Кровавую Мэри», Сьюзен подошла ко мне и сказала, что постарается случайно не назвать меня мистером Грином.

– Боюсь, – добавила она, сдерживая улыбку, – что в моем мозгу слишком мало клеток. Одна из клеток уже зафиксировала вас как Алана Грина, и теперь она просто не знает, как быть.

Я ответил, что все это не имеет значения, раз уж обе фамилии начинаются на букву «Г». Нет, я отнюдь не забыл, что Сьюзен, возможно, была змеей, или что она единственная оказала мне теплый прием, или что она протащила меня за собой, точно на невидимой веревке, до середины комнаты. Да, такого больше не повторялось, но одного раза более чем достаточно. Нет, я еще не приклеил к ней ярлык, ни в коем случае. Между прочим, я несколько удивился, когда увидел в столовой Уаймена с женой, учитывая, что Джаррелл в присутствии свидетелей обвинил Сьюзен в краже револьвера. Не лишено вероятности, что супруги решили остаться вплоть до урегулирования этого вопроса. Возможно, маленький ротик на маленьком овальном личике упорно отказывался улыбаться не потому, что его обладательница была слишком застенчива, а из банального упрямства.

Я предполагал, что после обеда, как всегда, состоится игра в бридж, но нет. У Джаррелла с Треллой были билеты на какое-то шоу, а у Уаймена со Сьюзен – на другое. Нора Кент собиралась куда-то выйти, но вот куда именно – неизвестно. Роджер Фут предложил провести часок за игрой в джин-рамми, но не дольше, поскольку ему завтра вставать в шесть утра, чтобы ехать на ипподром Белмонт-Парк. Я поинтересовался зачем, ведь по воскресеньям там нет скачек, на что он ответил: просто посмотреть на лошадей. Отклонив предложение перекинуться в картишки, я подошел к Лоис. Оставаться дома теперь не имело никакого смысла, поскольку некому было трепать нервы, за исключением Роджера, но он в любом случае собирался пораньше на боковую. Поэтому я сказал Лоис, что раз уж моя личность раскрыта, то теперь мне ничего не мешает пригласить ее в клуб «Фламинго». Возможно, у Лоис не было планов, поскольку уик-энд оказался напрочь испорчен, или, возможно, у нее были планы, но она меня пожалела, а возможно, она просто не смогла устоять против моих чар. Так или иначе, мы отправились в клуб и вернулись домой около двух ночи.

В воскресенье все вроде бы выглядело так, словно я вполне преуспел в запугивании домочадцев Джаррелла. За завтраком вместе со мной за столом сидели еще четверо: Уаймен, Сьюзен, Лоис и Нора. Джаррелл уже успел позавтракать и куда-то уехать, Роджер отправился посмотреть на лошадей, а Трелла, насколько я понял, еще не вставала. Однако будущее выглядело не слишком многообещающим. Нора собиралась в церковь, а затем – на выставку Пикассо в Музей современного искусства, очевидно на весь день. Сьюзен тоже собиралась в церковь. Уаймен удалился на террасу с кипой воскресных газет. Итак, когда Лоис заявила, что хочет пойти погулять, я сказал, что тоже не прочь прогуляться, и спросил: нам по дороге или нет? Она ответила, что пока по дороге, ну а там видно будет. Лоис не пошла в парк, вероятно, из-за белок, поэтому мы прошвырнулись по улицам – Мэдисон и Парк-авеню. Через полчаса Лоис поймала такси и уехала на ланч с друзьями, имен которых не назвала. Я получил приглашение присоединиться, но понял, что мне, пожалуй, лучше вернуться и поискать объект для запугиваний. На обратном пути я позвонил Вулфу доложить о том, что произошло: ничего. Встретивший меня в прихожей Стек сообщил, что мистер Джаррелл ждет меня в библиотеке.

Джаррелл явно считал, будто у него есть новости, но они меня особо не впечатлили. Итак, Джаррелл провел час в клубе «Пингвин» со своим старым приятелем, или, точнее, старым знакомым, комиссаром полиции Келли, и тот клятвенно заверил его, что, хотя окружной прокурор и полиция сделают все возможное, чтобы убийца бывшего секретаря предстал перед правосудием, они не будут назойливо совать нос в личные дела Джаррелла. Уважаемые граждане заслуживают того, чтобы к ним относились с уважением, и так оно и будет. Джаррелл даже собрался позвонить Вулфу, чтобы рассказать об этом разговоре, и я ответил, что это отличная мысль. Однако я не стал добавлять, что, скорее всего, Вулф будет впечатлен даже меньше меня. Когда в полиции узнают о пропавшем револьвере, то выражение «назойливо совать нос в личные дела» превратится в пустой звук.

Я уединился в гостиной с купленной по дороге газетой узнать, что происходит в мире, включая последние новости об убийстве Эбера. Впрочем, я не нашел никакого упоминания о том, что новым секретарем Отиса Джаррелла оказался не кто иной, как человек Ниро Вулфа – его, так сказать, Пятница, Суббота, Воскресенье, Понедельник, Вторник, Среда и Четверг – прославленный детектив Арчи Гудвин. Кремер и окружной прокурор явно не собирались давать нам бесплатную рекламу, если и пока мы не были замешаны в убийстве. Типичный ограниченный подход узколобых людишек. Поэтому службе Вулфа по связям с общественностью, то бишь мне, нужно было срочно с этим что-то делать; кроме того, настало время бросить кость Лону Коэну. Итак, я прошел в свою комнату и позвонил Лону, о чем сразу же пожалел, поскольку он захотел получить кость с приличным шматом мяса. Не успел я положить трубку, как зазвонил зеленый телефон. Помощник окружного прокурора Мандельбаум приглашал меня прибыть в три часа дня в его офис для неофициальной беседы. Я ответил, что буду счастлив, после чего спустился вниз на ланч, который, как сообщил Стек, сегодня подавали в половине второго.

Ланч прошел не слишком весело, поскольку за столом нас было всего четверо: Джаррелл, Уаймен, Сьюзен и я. Сьюзен произнесла в общей сложности не больше тридцати слов. Например: «Мистер Гудвин, передать вам сливки?» Когда я, чтобы потрепать чьи-нибудь нервы, объявил, что мне нужно уйти в половине третьего на встречу в офисе окружного прокурора, Уаймен просто-напросто подергал двумя пальцами себя за тонкий прямой нос, но я так и не понял, следует ли расценивать этот жест как грубое оскорбление. А Сьюзен просто заметила, что частным детективам, должно быть, не привыкать к беседам с окружным прокурором, но лично она наверняка испугалась бы до потери пульса. Джаррелл ничего не сказал, но сразу после ланча отвел меня в сторонку и поинтересовался подробностями. Я ответил, что раз уж комиссар полиции обещал, что никто не будет назойливо совать нос в личные дела Джаррелла, то можно расслабиться и ни о чем не волноваться. Я лишь скажу Мандельбауму, что являюсь частью этих самых личных дел мистера Джаррелла, то есть буду держать рот на замке.

Что я и сделал. По дороге я остановился позвонить Вулфу – он любил быть в курсе моих перемещений, – в связи с чем немного опоздал, прибыв в офис окружного прокурора в 15:02. В результате меня промариновали в приемной ровно час семнадцать минут. Попав к Мандельбауму в 16:19, я уже был не в настроении что-либо ему говорить – разве что он еще больше облысел и растолстел со времени нашей последней встречи, – однако он меня приятно удивил. Вопреки ожиданиям помощник окружного прокурора не стал давить или, наоборот, умасливать меня, чтобы получить крупицы информации о моей работе у Джаррелла. Мандельбаум вообще не коснулся этой темы. Извинившись за то, что заставил ждать, он поинтересовался, что я видел и слышал в среду днем в студии, обнаружив там Джеймса Л. Эбера с миссис Уаймен Джаррелл, не видел ли я случайно Эбера с кем-то еще и не слышал ли, что о нем говорят.

Поскольку речь шла об Эбере, его передвижениях и контактах за день до убийства, то, исходя из приемлемых логических рассуждений, я с удовольствием выложил все как на духу. Я даже дословно передал разговор, состоявшийся между Эбером, Сьюзен и мной. После чего Мандельбаум попытался заставить меня вспомнить другие комментарии насчет появления Эбера в доме Джаррелла в тот день, но тут я спасовал. Если я слышал какие-то реплики, то в основном за столом, во время ланча, и уже сообщил об этом Вулфу. Но поскольку я не уловил в них намерения или желания убить Эбера, то решил, что все это не для протокола.

Тем более что протокол действительно велся. При нашем разговоре присутствовала стенографистка, и, когда Мандельбаум со мной закончил, мне пришлось подождать, пока напечатают протокол, чтобы его подписать. Прочитав текст, я не нашел ничего, требующего исправления, и подписался: «Арчи Гудвин, он же Алан Грин», так как решил, что это тоже стоит внести в протокол.

Вернувшись в свой опорный пункт для запугивания без двадцати шесть, я обнаружил, что в гостиной уже вовсю играют в бридж, но только за одним столом: Джаррелл, Трелла, Уаймен и Нора. На мой вопрос Стек сообщил, что ни Лоис, ни Роджер еще не вернулись, а миссис Уаймен Джаррелл находится в студии. Дверь была открыта, и я вошел.

В студии царил полумрак, свет шел лишь из коридора и от экрана телевизора. Сьюзен сидела в том же кресле, что и раньше, в той же позе. Поскольку она сосредоточенно смотрела передачу «Мы просим вас», где шло обсуждение за круглым столом, с профессиональной точки зрения ситуация была не совсем подходящей, а вот с личной – могла оказаться весьма интересной. Условия были точно такими же, как и в тот раз, и я хотел посмотреть, что из всего этого получится. Если я вдруг снова почувствую приближение опасности, то всегда смогу выскочить за дверь и спастись в коридоре. Чтобы не заслонять Сьюзен экран, я обогнул ее кресло сзади и сел в соседнее.

Конечно, мне хотелось смотреть на лицо Сьюзен, а не на экран телевизора, чтобы еще раз испытать на себе ее чары, но из опасения, что меня неправильно поймут, я досмотрел «Мы просим вас» до конца. Впрочем, ничего полезного для себя я не извлек. Речь шла об особо одаренных детях, а так как у меня их не было и я собирался по возможности держаться подальше от тех, кого показывали по телевизору и в кино, меня данная тема не слишком заинтересовала.

Когда вопрос одаренных детей был решен и началась реклама, Сьюзен повернулась ко мне:

– Сейчас будут новости. Оставить этот канал?

– Почему бы и нет. Я не успел узнать результаты игры в бейсбол.

Я еще ни разу не смотрел новости по телевизору в этой комнате. Выпуск новостей вел Билл Брандейдж, тот самый, который любит закатывать глаза якобы в поисках нужного слова, хотя текст находится прямо перед ним и все это знают. Я слушал вполуха, пока Брандейдж рассказывал про бюджет, про госсекретаря Джона Даллеса, про сенатские расследования и так далее и тому подобное, но внезапно навострил уши.

– Тело Кори Бригама, известного светского льва и бонвивана, было обнаружено сегодня днем в автомобиле, припаркованном на Тридцать девятой улице рядом с Седьмой авеню. По сообщению полиции, Бригам был убит выстрелом в грудь. Тело лежало на полу перед задним сиденьем, накрытое ковром. Труп удалось обнаружить лишь благодаря тому, что какой-то мальчик увидел выглядывавший из-под ковра носок туфли и позвал полицейского. Окна в автомобиле были закрыты, оружия в салоне не обнаружено. Мистер Кори Бригам жил в отеле «Черчилль». Он был холостяком и пользовался известностью в светских кругах и мире развлечений.

Пальцы Сьюзен впились мне в руку с неожиданной для такой хрупкой женщины силой. Спохватившись, она отдернула руку:

– Прошу прощения.

Ее голос, как всегда, звучал очень тихо, а Билл Брандейдж продолжал о чем-то вещать, но я отчетливо слышал ее слова: это было все, что она сказала. Перегнувшись через колени Сьюзен, я взял лежавший на стуле пульт и выключил телевизор.

– Кори Бригам? – спросила Сьюзен. – Он ведь сказал Кори Бригам?

– Именно так. – Я подошел к двери, включил свет и вернулся к Сьюзен. – Я собираюсь пойти сообщить мистеру Джарреллу. Хотите пойти со мной?

– Что?! – Сьюзен подняла на меня глаза; она явно была в шоке. – Ой, ну да, конечно. Только вы уж сами скажите.

Так как Сьюзен, очевидно, никуда не собиралась идти, я оставил ее в одиночестве. Я шел по коридору и думал о том, что для кого-то из домочадцев Джаррелла эта новость отнюдь не была новостью. Более того, не лишено вероятности, что это не стало новостью для Сьюзен. За карточным столом разыгрывалась партия, поэтому я скромно встал в сторонке в ожидании, пока не будет засчитана последняя взятка.

– Черт побери, профукал «даму»! – воскликнул Джаррелл и, повернувшись ко мне, спросил: – Гудвин, у вас что-то новое?

– Но только не от помощника окружного прокурора. Обычная рутина. Он тогда спрашивал, когда я в последний раз видел Джима Эбера. Впрочем, для меня это был первый и последний раз. А теперь он спросит, когда я в последний раз видел Кори Бригама. И вас тоже. Всех вас.

Перед мной были три лица: Джаррелла, Треллы и Уаймена. Нора тасовала карты. Никто мне ничего не сказал. Я не видел смысла тянуть резину, а потому продолжил:

– Да, у меня есть кое-что новое. Только что передали по телевизору. Тело Кори Бригама обнаружено в припаркованном автомобиле. Застрелен. Убит.

– Боже правый! Нет! – воскликнул Джаррелл.

Перестав тасовать карты, Нора повернула ко мне голову. Трелла обратила на меня взгляд голубых глаз.

– Вы же не станете нас разыгрывать? – спросил Уаймен.

– Никакого розыгрыша. Ваша жена была там. Я хочу сказать, в студии. Она все слышала.

Уаймен отодвинул стул, резко поднялся и вышел из комнаты.

– Тело обнаружено в автомобиле? В чьем автомобиле? – требовательно спросил Джаррелл.

– Не знаю. Но постараюсь дословно передать то, что сказали по телевизору. В этом я мастер. – Что я и сделал, естественно не пытаясь копировать манеру говорить Билла Брандейджа, только его слова, а закончив, сказал: – Теперь вы знаете ровно столько же, сколько и я.

– Вы сказали, его убили, – подала голос Трелла. – Но ведущий ведь прямо не заявил об убийстве. Кори Бригам мог застрелиться.

Я покачал головой:

– В автомобиле не нашли оружия.

– В любом случае, – заметила Нора, – не мог же он сам забраться под ковер. Если бы Кори Бригам собрался застрелиться, то сделал бы это в столовой клуба «Пингвин».

Ее слова слегка резанули слух, но на самом деле Нора просто констатировала факт.

– У него не было семьи, – сказала Трелла. – Полагаю, мы его самые близкие друзья. Отис, ты собираешься что-нибудь предпринять?

– Полагаю, я вам больше не нужен. Простите, что испортил игру, – заявил я и, повернувшись к Джарреллу, добавил: – Если что, я у мистера Вулфа.

– Нет! – воскликнул Джаррелл. – Вы нужны мне здесь.

– Очень скоро вас возьмут в такой оборот, что вам будет не до меня. Сперва бывший секретарь, потом ваш друг Бригам. Боюсь, теперь им придется назойливо сунуть нос в ваши личные дела, и мне не хочется путаться у них под ногами.

Итак, я двинулся на выход и не стал мешкать. Вообще-то, странно, что никто из полиции так и не прибыл, поскольку они проявили уже достаточно глубокий интерес к семейке Джаррелл, чтобы собрать самые разнообразные факты, в коллекцию которых, несомненно, вошло имя Кори Бригама. Скорее всего, сюда заявится лейтенант Роуклифф, так как подобные задания – это по его части, и хотя мое любимое занятие – доводить Роуклиффа до белого каления, в данный момент у меня что-то не было настроения. Прежде чем доводить кого-то до белого каления, пусть даже Роуклиффа, мне нужно было срочно переговорить с Вулфом. Поэтому я, не мешкая, покинул пентхаус Джаррелла, поймал такси и поехал к Вулфу.

В кабинете Вулф был один – по воскресеньям ему приходилось обходиться без Орри. Мне хватило одного взгляда на своего шефа, чтобы понять: дело плохо. В руках Вулф держал книгу, заложив нужную страницу пальцем, но ему явно было не до чтения. Он повернул ко мне лицо, к фотографии которого идеально подошла бы подпись «Перед штормом».

– Итак, – начал я, подходя к его письменному столу, – похоже, я не стану для вас гонцом, приносящим плохую весть. Вы уже в курсе.

– Да, в курсе! – рявкнул он. – Где ты был?

– Смотрел со Сьюзен телевизор. Мы вместе услышали новости. Я поставил в известность Джаррелла, его жену, Уаймена и Нору Кент. Лоис и Роджера Фута не было дома. Никто не завопил от ужаса. Потом я свалил, чтобы приехать сюда за инструкциями. Если бы я остался, то не смог бы точно сказать, пора выпускать кота из мешка или нет.

– Нет.

– Вы о чем? Что вы не знаете или что еще не пора?

– И то и другое.

Я сел в свое кресло:

– Это невозможно. Если бы я такое сказал, вы бы заявили, что у меня крыша поехала, хотя вы и не употребляете подобных выражений. Я просто изложил все в простейших терминах. Хотите поговорить с Кремером?

– Нет. Я поговорю с мистером Кремером лишь в случае крайней необходимости. – (Штормовое небо слегка прояснилось.) – Арчи, я рад, что ты пришел. Признаюсь, мне очень тебя не хватало, не буду отрицать. Теперь, когда я все сказал, можно и почитать. – Вулф открыл книгу. – Я не стану ни с кем разговаривать по телефону, и никто не войдет в эту дверь, пока у меня не будет больше фактов. – Он перевел глаза на книгу и углубился в чтение.

Я был рад, что он рад, что я вернулся. Да, я был рад, но не совсем. Пожалуй, мне все-таки стоило остаться и довести Роуклиффа до белого каления.