Текст книги "Скверно для дела"

– Для меня это звучит не слишком многообещающе.

– Выкручиваешься? – фыркнул инспектор. – Я же говорил тебе, почему мы не опечатали помещение. Все, что сюда входит и выходит, находится под надзором и проверяется. Уж не собираешься ли ты установить новые ограничения для руководящего персонала?

– Нет, покорнейше благодарю! Не ершитесь. Мы же в одной упряжке. У вас есть комбинация для замка этого сейфа?..

– У меня ее нет. Но я утверждаю, что ты пытаешься выкрутиться. Сейф был обыскан лейтенантом Роуклиффом во вторник ночью, а он мужик дотошный и не пропустил ни единого квадратного миллиметра.

– Так это Роуклифф проводил обыск в помещении?

– Да! С помощниками.

– М-м-м… – Фокс покачал головой и закусил нижнюю губу. – Тогда сейф отпадает. Как и стол, и все остальное, что можно простучать и измерить кронциркулем. – Он медленно обвел глазами комнату, шкафы и полки, фотографии на стенах, стопки коммерческих журналов, стол, пальто Тингли на вешалке, его шляпу на полочке над ним, занавес и раковину для умывания.

– Да, похоже, предстоит работенка, – признался он. – Я не выкручиваюсь, а думаю, что это здесь. Видят Небеса, надеюсь, что это так! Похоже, работенка на всю ночь. Есть, конечно, один шанс. Специально обученные сыщики производят обыск слишком по-научному. Я имею в виду, что, возможно, они проглядели нечто настолько очевидное, что вся их наука это напрочь отвергает. – Он огляделся вокруг. – Например, эта шляпа на полке.

Что, если Тингли просто запихнул это под шляпу? – Он пересек комнату и потянулся к полке. – Не то чтобы я ожидаю…

Он резко оборвал фразу, но не отдернул руки.

Следующие тридцать секунд превзошли все ожидания, хотя и вылились в комическую сценку. Когда Дэймон и Драскер увидели – а они не отрывали глаз от Фокса, что на полке под шляпой был скрыт какой-то предмет и что Фокс схватил его, они тут же бросились к нему. Фокс, ухватив этот предмет, поднял его высоко над головой в руке так, что им было не дотянуться, и они атаковали его, подпрыгивая и дергая за локоть. Ну, ни дать ни взять, словно мальчишка, защищающий яблоко от шайки голодных и завистливых подростков!

– Отпечатки пальцев, подумай о них, чертов дурак! – взвыл Драскер.

– Пусть их! Ну-ка отними! – Фокс отшвырнул нападающих и отступил назад и в сторону. – Черт с ними, с отпечатками! Они меня не интересуют.

Все стояли и пожирали его пылающими взглядами, когда он поднес предмет – небольшую баночку без крышки к носу и понюхал.

– Меня интересует совсем другое. Между прочим, кто это нашел?.. Оставьте меня одного. – Он достал из кармана перочинный нож и открыл лезвие, затем кончиком поддел из баночки немного содержимого и отправил в рот. Пока его губы и щеки шевелились, производя примитивный, но самый надежный анализ пробы содержимого баночки на вкус, прочие взирали на него в молчаливом восхищении.

– Бр-р-р! – произнес Фокс и скорчил страшную гримасу, протягивая баночку Дэймону. – Годится, чтобы охладить пыл. Возьмите немного.

Инспектор взял баночку.

– И ты знал, что она была под шляпой, – мрачно заметил он. – И ты или сам ее поставил под шляпу во вторник ночью, или ты…

– Вы головастик, – прервал Фокс достаточно громко, чтобы инспектор опешил. – Меня от вас тошнит, и если вы отправите своих подчиненных из этой комнаты, то я без свидетелей скажу вам откровенно, до чего вы меня довели. Кроме того, теперь уже за полночь, и я собираюсь домой. Дорога туда отнимет у меня больше часа, а за это время я приведу мозги в порядок. И вернусь сюда обратно в десять утра, поэтому покорнейше прошу вас встретить меня на этом самом месте, прихватив с собой шкатулку, мисс Дункан, мистера Клиффа, Филипа и Гатри Джада. Полагаю, что мисс Марфи, мисс Ятс и мистер Фрай будут на своих рабочих местах…

Кстати, я не знал, что баночка была под шляпой, и для меня это был момент, которого я никогда не забуду.

Глава 18

Эйми Дункан сидела на деревянном с прямой спинкой стуле, потупив глаза, крепко сцепив на коленях руки, ощущая, как мучительно напряжены все мышцы ее тела. Она впервые оказалась в этой комнате спустя шестьдесят два часа, которые прошли с тех пор, как она, очнувшись от бессознательного состояния, здесь, на полу, и открыв глаза, увидела самое ужасное зрелище из всех, которые ей когда-либо доводилось видеть за всю свою жизнь. Преодолев дрожь отвращения, когда вошла сюда несколько минут назад, она сидела теперь в оцепенении, ожидая того, что должно тут произойти, и совсем не ведая, что еще ее ожидает впереди. Не поднимая глаз, Эйми взглянула на свои наручные часики – десять минут одиннадцатого. Там, за окном, было хорошо, и когда она подняла отяжелевшие веки, блеск солнечных лучей, струившихся через стекла, к которым она, как и все здесь, была обращена лицом, заставил ее моргнуть, чтобы защитить глаза от слишком яркого света.

Здесь не было никого, с кем бы Эйми могла решиться заговорить, даже если бы это допускалось, а, судя по всему, это было запрещено. В помещении кроме нее находились еще семеро человек, стояло несколько пустых стульев, которые принесли сюда на всякий случай. Недалеко от себя, слева, она заметила мужчину, которого не знала, старше Эйми раза в два; хорошо одетый, он сидел на стуле, выпрямив спину и сжав губы, ставшие похожими теперь на жесткую складку. Она слышала, как к нему обращались: мистер Джад. Далее за ним – Леонард Клифф, за Клиффом – ее кузен Филип. Ближе к окнам за столом сидел человек с лежащим перед ним раскрытым блокнотом, а позади него стоял инспектор Дэймон. На столе она увидела кожаную сумку. Другой мужчина сидел сзади, ближе к двери, и еще один стоял у сейфа, который был справа от Эйми. Все молчали.

Дверь, которая вела на фабрику, открылась, и вошла Кэрри Марфи. Эйми кивнула ей, и она ответила тем же.

Следом за ней явились мистер Фрай, мисс Ятс и Текумсе Фокс. Пока Фокс пересекал комнату, чтобы присоединиться к инспектору Дэймону, трое остальных направились к свободным стульям и расселись на них.

Фокс пробормотал Дэймону:

– О'кей!

Инспектор мрачно оглядел перед собой лица присутствующих и громко произнес:

– Это официальное расследование. – В конце фразы его голос прозвучал хрипло, и он откашлялся. – Я упомянул об этом, потому что мистер Фокс собирается сделать сообщение и задать вопросы, а он не связан с полицией, но это уже не ваше дело, а наше. Все. что здесь будет сказано, войдет и станет частью официального протокола. Мистер Гатри Джад просил разрешения, чтобы на этом заседании мог присутствовать его адвокат, но ему в этом отказано. Он вправе не говорить ничего или говорить все, что пожелает; то же самое относится и ко всем остальным. – Инспектор бросил взгляд на человека с блокнотом. – Записал все, Корей?

– Да, сэр!

– Хорошо. – Дэймон скрестил руки на груди. – Давай, Фокс!

Детектив пододвинулся к столу, повернулся лицом к маленькой аудитории и заговорил спокойным, даже приятным голосом:

– Я намереваюсь спрашивать вас только о тех вещах, которые мне уже известны, и по большей части о том, что вы мне уже сами рассказали, так что на деле отвечать придется не так уж на много вопросов. Также могу добавить, если вы того пожелаете, что буду, по возможности, краток. Итак, я начинаю… Мисс Марфи, приходили ли вы в квартиру мисс Ятс около семи тридцати вечера во вторник, чтобы обсудить с ней какие-то дела?

Кэрри Марфи кивнула и, так как Фокс и ожидал, ответила тихим голосом:

– Да.

– Звонила ли она кому-нибудь по телефону в это время?

– Да, звонила.

– Кому она звонила?

– Мистеру Артуру Тингли. Это было в восемь часов, ну, может быть, без одной или двух минут.

– Звонила ему домой или в офис?

– В офис. Сначала она позвонила домой, но его там не оказалось, поэтому она перезвонила на работу и застала его там.

Взгляды всех сосредоточились на Кэрри, Филип же уставился на нее с нескрываемым изумлением.

Фокс между тем продолжал:

– Вы сами говорили с мистером Тингли? Слышали его голос?

– Нет, но это был он. Судя по тому, что говорила мисс Ятс… Нет, это мог быть только он.

Фокс перевел глаза.

– Мисс Ятс! Является ли верным то, что сообщила мисс Марфи?

– Все так! – твердо ответила мисс Ятс.

– Вы узнали голос мистера Тингли?

– Конечно. Я слышала его изо дня в день всю свою жизнь…

– Совершенно верно! Благодарю вас!.. Мистер Филип Тингли! Правда ли, что во вторник после полудня ваш отец – давайте называть его вашим отцом, если не возражаете, – просил прийти вас сюда в семь тридцать в тот же вечер?

– Да! – ответил Фил громко и с вызовом.

– Для какой цели?

– Для такой… чтобы обсудить кое-что с ним и вот этим человеком. – Фил указал длинным костлявым пальцем на Гатри Джада.

– И вы пришли?

– Да, но не в семь тридцать. Я опоздал на десять минут.

– Вы вошли в здание и затем в эту комнату?

– Да! Сначала увидел мертвого Артура Тингли на полу сзади занавеса, а потом и Эйми Дункан – тоже на полу без сознания… Пощупал ее пульс…

– Естественно… Будучи человеком, вы проявили гуманность. Вы уверены, что Артур Тингли был мертв?

– Уверен. Если бы вы видели его, то…

– Я видел его. Его горло было перерезано?

– Да, и лужа крови на полу настолько растеклась, что оказалась всего в нескольких дюймах от лица Эйми…

– Благодарю вас! – коротко бросил Фокс и перевел взгляд. – Мистер Леонард Клифф! Следовали ли вы за Эйми Дункан от ее квартиры до этого здания во вторник вечером?

Эйми резко повернула голову в сторону Клиффа. Тот же даже не пошевельнулся и ответил приглушенным голосом:

– Да, как я уже говорил вам.

– В какое время вы оказались возле здания?

– Приблизительно минут десять восьмого.

– И мисс Дункан зашла в него?

– Да.

– Что вы делали с этого момента до одиннадцати минут девятого, когда она вышла оттуда?

– Стоял под аркой для въезда грузовиков. Шел дождь.

– Вы видели, как прибыл Филип Тингли в семь сорок?

– Да, видел. И видел, как он вышел спустя семь или восемь минут.

– Видели ли вы, как туда прибыл еще кто-нибудь?

– Да, перед ним. В семь тридцать подкатил лимузин и остановился прямо напротив здания, из него вышел мужчина и направился ко входу в сопровождении водителя, который держал над ним зонт.

– Подождите минуту! – повелительным тоном прервал Клиффа инспектор Д эй мои, делая шаг вперед и встретившись глазами с Фоксом. – Здесь мы ненадолго остановимся. – Он обернулся к предпринимателю и рявкнул: – Вы заходили в здание?

– Нет.

– Что вам вообще здесь понадобилось? Почему вы следовали за мисс Дункан?

Клифф открыл было рот и тут же закрыл его. Он умоляюще посмотрел на Фокса.

Фокс потянул Дэймона за рукав:

– Инспектор, пожалуйста! Знаете, это не для протокола, и мы не нуждаемся в подобных деталях. Поверьте мне на слово! Или вернемся к этому позже. Итак, продолжим… Мистер Клифф, вы заметили, какой был номер на лимузине?

– DJ 55.

– И кто был тот человек, который вышел из него и прошел в здание?

– По моему глубокому убеждению, это был Гатри Джад. Было темно, шел дождь, и я был не в состоянии…

– Нам это понятно. Как долго он оставался в здании?

– Минут пять. Думаю, точнее – от четырех до шести минут.

– Он вышел, сел в лимузин « уехал?

– Да. Фокс кивнул и перевел взгляд на следующего:

– Мистер Гатри Джад.

Две пары глаз схлестнулись, словно бойцовые петухи, готовые к драке, но Фокс тут же улыбнулся.

– Ну, сэр, – сказал Фокс, – похоже, мы все нуждаемся в вас, как в рефери. Мисс Ятс утверждает, что Тингли был жив в восемь часов, а Филип говорит, что тот был мертв в семь сорок. Хотелось бы услышать от вас, в каком виде Тингли был в семь тридцать. Вы пробыли внутри здания пять минут. Вы, конечно, можете сказать, что не поднимались наверх или что пришли в эту комнату и нашли ее пустой, но мы не поверим вам, и никто не поверит: ни судья, ни присяжные. Могу еще добавить, что не поверят и десять миллионов тех, кто читает газеты.

Было заметно, как на скулах Джада напряглись желваки.

– Вы понимаете, – продолжал Фокс, – что я не склонен, как блюстители закона, защищать пикантные секреты сильных мира сего от любопытствующей публики. И возможно, подписчики газет будут более заинтересованы узнать о содержимом шкатулки с инициалами «Г.Д.» на крышке, нежели о цели вашего краткого визита сюда во вторник вечером. Причем больший интерес вызовет даже не сама история, хоть и весьма показательная в моральном плане, а детские башмачки. Пара поношенных, стоптанных детских…

– Он был мертв, – не выдержал Джад, произнося слова с видимым усилием.

– А, значит, вы заходили в эту комнату?

– Да. Он лежал на полу с перерезанным горлом. Возле него лежала молодая женщина, которую я никогда прежде не видел. Она была без сознания. Я пробыл в комнате меньше минуты… Я пробирался до офиса через все двери С некоторой оглядкой, потому что не слышал ни единого звука, и когда в приемной окликнул Тингли по имени, то не получил ответа. Выбрался тоже с осторожностью. Учитывая обстоятельства…

Фокс кивнул.

– Полагаю, что на это вполне могло уйти пять минут.

Я не полицейский и уж точно не окружной прокурор, но, как я думаю, вполне вероятно, что вы никогда не окажетесь перед необходимостью излагать эту историю в суде.

Вряд ли кому-то придет в голову ставить вас в неудобное положение. Однако в случае, если дело все же дойдет до повестки в суд и дачи показаний, готовы ли вы подтвердить под присягой то, что сейчас здесь рассказали?

– Готов.

– Что ж, огромное спасибо! – Пристальным взглядом Фокс окинул всех остальных. – Видите, с чем мы столкнулись? Согласно показаниям мисс Ятс, Тингли был жив в восемь часов, а в соответствии с утверждениями Филипа и Джада он уже никак не мог быть жив в это время. – Детектив внезапно впился глазами в ту, о ком только что говорил. – Вы по-прежнему стоите на том, что это был именно Тингли, с кем вы говорили по телефону, мисс Ятс?

Она, не моргнув, выдержала его взгляд.

– Да, по-прежнему! – Она полностью владела собой. – Я не заявляю, что они лгут. Просто не могу объяснить… Не знаю, можно ли до такой степени имитировать голос Тингли. Никогда не слышала никого, у кого бы это так получалось.

– Значит, вы все еще думаете, что это был он?

– Да, думаю!

– Почему вы сказали мне… в среду, в комнате, где готовятся приправы… что когда пришли домой во вторник вечером, то поставили зонт сушиться в ванной?

– Потому что…

Женщина умолкла, и по ее лицу легко было можно заметить, как она насторожилась. В комнате словно прозвучал сигнал тревоги. Словно какой-то туго натянутый нерв у каждого из присутствующих с быстротою молнии послал сообщение: «Смотри внимательнее!» Это было видно невооруженным взглядом, а для натренированного – настолько очевидным, что инспектор Дэймон издал глухое рычание и как-то весь напрягся. Все глаза обратились на мисс Ятс.

– Разве, – спросила она, и ее сопрано прозвучало чуть выше, чем обычно, но в целом мисс Ятс вполне владела собой, – разве я это говорила? Что-то не припомню.

– А я помню, – возразил Фокс. – Причина, почему я об этом спрашиваю, в том, что вы также сказали мне, что ушли с работы в четверть седьмого и отправились прямо домой, а это отсюда в пяти минутах ходьбы. В тот вечер дождь нигде не начался раньше, чем без трех минут семь, поэтому меня и заинтересовало, с чего бы это вашему зонту понадобилась просушка в шесть двадцать.

– Тогда почему вы мне тогда не задали этого вопроса?

– Чертовски резонно, – вынужден был признать Фокс. – Во-первых, из-за своего невежества: тогда я еще не знал, во сколько начался дождь. Во-вторых, вследствие недостатка интеллекта. Когда я совершенно случайно обнаружил, во сколько он пошел, я не мог вспомнить, почему ему следовало начаться раньше.

– Но вы вспомнили это сейчас. То, что я сказала про зонт… Я же этого совершенно не помню.

– Да, вспомнил! – Фокс не давал мисс Ятс возможности отвести глаза. – Этому, конечно, есть два объяснения.

Одно – это то, что ваш зонт намок без всякого дождя, скажем, под пожарным краном. Другое – то, что вы ушли с работы домой не в шесть пятнадцать, как вы говорите, а значительно позже. Вероятно, вы хотите, чтобы я рассказал вам, почему мне больше нравится второе объяснение?

Мисс Ятс фыркнула. Она взглянула на Дэймона:

– Инспектор, вы сказали, что это официальное расследование. Для меня все это звучит так, словно перед нами разыгрывается какой-то фарс. Как этот человек может помнить то, что я ему не говорила?..

– Не отвечайте, если не желаете, – сухо оборвал женщину Дэймон.

– Но помилуйте, меня оторвали от работы, и я могла бы все это время с большей пользой заниматься своими прямыми обязанностями…

– Я не намерен задерживать вас долее, – уверил ее Фокс, – и у меня к вам больше не осталось вопросов. Я просто хочу сказать вам, почему мне больше нравится второе объяснение: дело в том, что оно хорошо вписывается в единственно удовлетворительную версию убийства Тингли. Если бы вы, как говорите, пришли домой в шесть пятнадцать, то не смогли бы, разумеется, оказаться здесь, чтобы ударить мисс Дункан по голове, когда она пришла сюда, в эту комнату, в десять минут восьмого. Конечно, вы могли бы успеть уйти и вернуться сюда, что возможно, хотя и маловероятно, но, в конце концов, это сути дела не меняет.

Мисс Ятс ничего не ответила, но улыбнулась. Фокс впервые увидел ее улыбку. Он бросил взгляд на Дэймона. Тот сделал быстрый знак мужчине, стоящему возле сейфа, и он придвинулся к стулу мисс Ятс на расстояние вытянутой руки.

– Эта история началась несколько недель назад, – продолжил Фокс. – Как вы заметили мне в среду, это место и эта работа были всем для вас, и иной жизни, кроме как здесь, вы не представляете. Когда «Пи энд Би» предложила купить бизнес, вы встревожились и прониклись убеждением, что рано или поздно Тингли согласится на продажу, и любимую работу вам придется, скорее всего, оставить. Для вас эта мысль была невыносимой.

Вы прикинули, как это можно предотвратить, и то, на чем остановились, – это решение портить продукцию, чтобы подорвать репутацию фирмы до такой степени, чтобы «Пи энд Би» отказалась от своих намерений. Вы выбрали то, что казалось вам меньшим из двух зол. Несомненно, вы решили, что со временем репутацию можно будет восстановить…

Сол Фрай, который, подобно остальным, слушал Фокса с неослабевающим вниманием, специально развернул стул и пристально, с недоверием уставился на мисс Ятс. Она даже не заметила этого и не повернула головы в его сторону.

– Кажется вполне вероятным, – сделал вывод Фокс, – что это могло и сработать. Но вас подвела ваша самонадеянность. Вы настолько привыкли мысленно отождествлять себя с успехами и самим существованием фирмы, что вам и в голову не могло прийти, что Тингли втайне от вас поручит вашим же подчиненным следить за вами. Вечером во вторник вы узнали об этом, когда Сол Фрай застал за этим занятием мисс Марфи. И у вас не было времени оценить ситуацию и успеть что-либо предпринять, так как почти сразу после этого – без пятнадцати шесть тут же, после того, как Тингли позвонил своей племяннице, чтобы та приехала и помогла ему повлиять на приемного сына, – он вызвал вас в офис и предъявил обвинение.

– А вы сидели в это время под столом и подслушивали, – саркастически бросила мисс Ятс. – Ведь так?

– Нет, не так. Но сначала я закончу рассказ. Тингли не только голословно обвинил вас, но и сказал, что у него имеются доказательства. Он получил через Кэрри Марфи образец одной из ваших смесей, и в ней оказался хинин. Зная его темперамент, я подозреваю, что он не только выгнал вас с работы, но и заявил, что намерен преследовать вас по закону. Но это не столь существенно. В моем рассказе есть момент более серьезный, и я это знаю: он сообщил вам, что собирается продать свой бизнес. По меньшей мере, он позвонил Леонарду Клиффу и, несомненно, в вашем присутствии договорился о встрече с ним на следующее утро, и ничем другим этот звонок объяснить нельзя. Полагаю, мисс, что вы убеждали его, умоляли и продолжали умолять уже стоя за его спиной, когда он склонился над раковиной за занавесом, чтобы вымыть руки. Он не знал, что вы схватили двухфунтовую гирьку с его стола, и никогда уже не узнает об этом, оглушили его, сбили с ног. Вы вышли из-за занавеса, взяли нож и закончили начатое там же, где он и лежал, – на полу, а потом занялись обыском офиса, ища баночку, которую он получил от Кэрри Марфи, когда услышали приближающиеся шаги…

Только мужчина, стоящий возле стула мисс Ятс, мог заметить, как она конвульсивно сжимает и разжимает пальцы рук, лежащие на коленях.

– Естественно, это встревожило вас, – продолжал Фокс. – Но шаги могли принадлежать только одному человеку, к тому же женщине. Поэтому вы спрятались за занавесом с гирькой в руках, надеясь, что она направляется именно в эту комнату и войдет в нее, что, кстати говоря, и случилось. Она, словно по заказу, остановилась и замерла, не шевелясь, именно там, где вы могли ударить ее, даже не выходя из-за занавеса. Потом в целях предосторожности затащили ее за него – на тот случай, если появится какой-то посетитель, и вам пришла в голову мысль, которую вы незамедлительно привели в исполнение: вложили в ее пальцы рукоятку ножа, предварительно стерев с нее свои отпечатки…

Фокса прервал вдруг сдавленный крик Эйми Дункан, которая с ужасом смотрела на мисс Ятс, словно отказываясь верить услышанному. И детектив как бы ответил на ее мысли, не отрывая глаз от мисс Ятс:

– Я сомневаюсь, что вы хотели бросить тень подозрения на мисс Дункан. Возможно, вы рассчитали – и если это был экспромт и мгновенный расчет, то его можно признать весьма недурным, – когда обнаружится, что на гирьке нет отпечатков, а на рукоятке ножа – есть, то будет сделан вывод, что не мисс Дункан убила Тингли, а убийца весьма неуклюже попытался ее подставить. Это могло бы отвести подозрения и от вас, мисс Ятс, так как было известно, что вы с ней находились в хороших отношениях и не держали на нее зла. Расчет, повторяю, был неплохим, принимая во внимание вашу спешку. Время поджимало, а вы все еще не нашли баночку. О том, насколько вы спешили, говорит тот факт, что когда обыскивали карманы пальто Тингли, то оно слетело с плечиков, и вы оставили его валяться на полу.

Полагаю предварительно, вы не могли не обнаружить, что дверца сейфа открыта, и уже тогда заглянули в него, но теперь принялись за сейф снова. Баночки не было и там, зато в нем оказалась запертая металлическая шкатулка, вы схватили ее и встряхнули…

Дэймон пробормотал непроизвольно:

– Будь я проклят!

– Вы встряхнули ее, – повторил Фокс, – решив по звуку, что баночка там. Возможно, это было и не совсем так, но мне кажется, я довольно точно излагаю то, что вы должны были бы подумать в тот момент. Вы были близки к тому, чтобы впасть в панику. Приход Эйми действовал вам на нервы. Если могла появиться неожиданно она, то и любой другой мог зайти в помещение, даже несколько человек сразу. Шкатулка была заперта.

Пройти на фабрику снова и раздобыть инструмент для того, чтобы ее взломать, – ну нет, с вас уже хватит, подумали вы. Кроме того, баночки не оказалось во всех других, подходящих для этого местах, значит, наверняка она должна была находиться в шкатулке. Ваши нервы не выдержали. Вы взяли шкатулку и вышли, воспользовавшись служебной лестницей и черным ходом. Возможно, к поспешному отходу вас вынудили звуки шагов на старой скрипучей лестнице, так как Гатри Джад прибыл спустя десять минут после мисс Дункан. Вы поспешили домой под дождем, ведь тогда дождь уже, несомненно, шел вовсю, и только успели поставить зонт в ванную сушиться и раздеться, когда пришла Кэрри Марфи.

– Но она… она… – Кэрри Марфи не в состоянии была продолжать.

– Знаю, мисс Марфи. Мисс Ятс была собранной и такой, как всегда. Для того чтобы почти тридцать лет руководить производством, надо иметь холодную и расчетливую голову. – Пристальный взгляд Фокса был все еще устремлен на мисс Ятс. – Пока вы говорили с мисс Марфи, вас осенила еще одна идея. Вы могли бы направить разговор в такое русло, что в какой-то момент звонок к Тингли оказался бы весьма уместным, что вы и сделали; сначала вы позвонили ему домой, затем в его офис и сделали вид, что разговариваете с ним. Идея и сама по себе была достаточно умной, но то, что последовало затем, иначе чем блестящим ходом не назовешь.

Вы не упомянули об этом в полиции и посоветовали мисс Марфи также не делать этого, понимая, что подобное чревато для вас неприятностями, если кто-то зашел в офис после того, как вы ушли, да еще до восьми часов. Если окажется, что кто-то действительно зашел и мисс Марфи проболтается о телефонном звонке, то вы могли отговориться, что сделали это умышленно, чтобы произвести на нее впечатление, и поэтому не упомянули об этом в полиции, чтобы не вводить следствие в заблуждение; а если никого в этот момент в офисе Тингли не окажется, тогда этот звонок можно будет присовокупить к делу с помощью той же мисс Мэрфи…

Оттуда, где сидел Дэймон, снова донеслось нечто вроде глухого рычания.

– Простите, – обратился Фокс к инспектору, – но я продолжу. Конечно, вы не могли открыть шкатулку, пока у вас сидела мисс Марфи, а прежде чем ей уйти, пришла ваша подруга, мисс Харлей, сыграть с вами в карты. Вы могли бы, конечно, отослать мисс Харлей под тем предлогом, что у вас разболелась голова, но, не зная, когда к мисс Дункан вернется сознание, и вернется ли вообще, вы стремились обеспечить себе алиби до самой последней минуты, насколько это было возможно. Поэтому вы скрыли свое беспокойство и как ни в чем не бывало продолжали играть с ней в карты в течение двух с половиной часов. Сразу же, как только мисс Харлей удалилась, вы взломали крышку шкатулки, ну, скажем, зубилом и фомкой – и могу представить ваше разочарование и отчаяние, когда вы там не увидели баночки.

Только пару детских башмачков и какой-то конверт…

Сомневаюсь, возвращались ли вы сюда в ту ночь. Возможно, хотели бы, так как эта баночка нужна была вам позарез, но вряд ли на это у вас хватило мужества. Если же вы все же сюда вернулись, то, естественно, соблюдали осторожность. И тогда либо не поднялись в офис, потому что заметили здесь меня, либо вошли и, потерпев неудачу в поисках баночки, снова пустились в бега, когда заслышали после полуночи, как прибыла полиция.

Или, возможно, чтобы набраться мужества, вам потребовалось гораздо больше времени, и когда вы наконец решились, здесь уже была полиция. Я знаю, что вы были дома без десяти двенадцать, так как в это время позвонил вам на квартиру. Короче говоря, как бы там ни было, но баночку вы не нашли.

Фокс сделал паузу, чтобы перевести дыхание, и мисс Ятс, воспользовавшись моментом, спустила собак на инспектора Дэймона:

– Это что, будет продолжаться весь день?!

Дэймон ничего не ответил и даже не пошевельнулся.

– Я почти заканчиваю. Но вам придется выслушать и это, мисс Ятс. Отправка по почте этим утром инспектору шкатулки была исключительно неумным вашим поступком. Понимаю, что вы не хотели держать ее у себя на квартире, и ваше нервное напряжение все из-за той же баночки было поистине ужасным, ведь вы уже знали, что мисс Марфи рассказала мне об образцах, тайно поставляемых Тингли. Но почему же вы не заполнили шкатулку камнями и не бросили в реку? Или, если с камнями в вашем районе дело обстоит туго, чем либо еще – для веса?

Полагаю, вы надели перчатки, ознакомились с содержанием конверта и вообразили, что если он попадет в руки полиции, это заставит ее переключиться на Гатри Джада и Филипа. Поэтому вы стерли со шкатулки свои отпечатки пальцев, упаковали ее и отправили по почте.

Надеюсь, теперь вы видите, насколько это было глупо.

Вместо того чтобы навлечь подозрения на Филипа или Джада, вы добились прямо противоположного эффекта, так как стало очевидно, что ни один из них не мог послать ее по почте. Отсюда напрашивался вывод, что кто-то третий каким-то образом завладел шкатулкой, а «кто?» и «как?» тут же стали теми вопросами, на которые следовало в первую очередь найти ответы…

Если бы кто-нибудь из присутствующих в этот момент отвел глаза от мисс Ятс и взглянул на Фокса, то заметил бы в его взгляде блеск, весьма похожий на восхищение.

– Мне ясно, – продолжил он, – что только в тот момент, когда в ваших мозгах творилось невесть что, можно было решиться отправить шкатулку по почте. Зато сейчас, мисс, ваша голова холодная и ясная. Вы знаете, с чем столкнулись, не так ли? Понимаете, что я могу доказать очень мало или почти ничего из того, что говорю. Я не могу доказать того, что, Тингли сказал вам вечером во вторник, или в какое время вы ушли с работы, или то, что вы забрали шкатулку из сейфа и унесли с собой, как и то, что это именно вы отправили ее по почте. Я не могу даже доказать, что здесь, в офисе, никого не оказалось в восемь вечера, кто мог бы сымитировать голос Тингли с такой степенью правдоподобия, что сумел обмануть и ввести в заблуждение даже вас и вы решили, что именно с ним говорили по телефону… В действительности я не могу доказать почти ничего. Вот то, о чем вы думаете, и вы правы.

Поэтому я должен взять обратно свои слова, которые сказал не так давно, о том, что у меня больше нет вопросов, на которые я хотел бы получить ответы. Мне бы хотелось только задать один или пару вопросов мисс Мэрфи. – Фокс повернулся, чтобы протянуть руку к кожаной сумке, и когда ее отдернул, в руке у него что-то было. Он шагнул вперед, обогнул стул Филипа, остановился возле Кэрри Марфи и поднес какой-то предмет прямо к ее глазам.

– Пожалуйста, взгляните на это повнимательней, мисс Марфи. Как видите, это небольшая баночка, наполовину заполненная чем-то. На ней наклеена маленькая простая этикетка, надписанная карандашом: «Одиннадцать тире четырнадцать часов тире Ятс». Значит ли это что-нибудь для вас? Взгляните на нее…

Но у Кэрри не хватило времени для пристального разглядывания баночки, так же, как и у Фокса, чтобы объяснить, что ему хотелось услышать в качестве окончательного ответа. Сама мисс Ятс с расстояния восьми футов метнулась вдруг по направлению к детективу.

Она не испустила боевого клича, вообще не произвела ни звука, но сделала бросок с такой неожиданной скоростью и силой, что пальцы ее протянутой руки, промахнувшись мимо цели, чуть не оставили Фокса без глаза. Он схватил ее запястье и сжал что было силы, а мужчина, стоящий возле ее стула, оказался рядом с ним и пришел ему на помощь. Он схватил мисс Ятс сзади за плечи с такой силой, что у нее должны были захрустеть все косточки, но она, казалось, ничего не почувствовала и теперь стояла, не протестуя, не пытаясь сопротивляться, глядя на Текумсе Фокса, отступившего назад. Она задала ему один-единственный вопрос, который, как впоследствии признал сам Фокс, оказался самым неожиданным, учитывая сложившиеся обстоятельства, из тех, какие когда-либо были ему заданы.