Текст книги "Проклятая школа"

Глава 15

Два дня спустя я начала отбывать наказание.

Скажу сразу: никогда в жизни я не бывала в подвале. Вообще не понимаю, зачем кому-нибудь может понадобиться спускаться в подвал, если только там не хранится вино.

Школьный подвал выглядел особенно неприветливо. Во-первых, пол там был земляной… Бр-р. И холод пронизывающий, хотя снаружи жара, и пахло затхлостью и сыростью. Добавьте к этому высокий потолок с голыми электрическими лампочками, крошечное окошко, выходящее на кучу компоста за школой, и бесконечные ряды полок с пыльным барахлом. Мне как-то сразу стало понятно, почему целый семестр отработки в подвале – тоска зеленая. Мало того, Ванди еще решила проявить особую вредность и назначила нам работать по три дня в неделю, после обеда. Так что пока все бездельничают у себя в комнатах или трудятся над эпическими сочинениями для лорда Байрона, нам с Арчером придется составлять каталог разнообразной дребедени, которая для Совета слишком ценна, чтобы выбросить, но недостаточно ценна, чтобы хранить ее в лондонской штаб-квартире.

Утром Дженна попыталась меня утешить.

– Зато ты там будешь вместе с неотразимым парнем.

– Арчер перестал быть неотразимым, – отмахнулась я. – Он меня чуть не убил, а подружка у него – сатана в юбке.

Все же когда мы стояли на ступеньках у входа в подвал и слушали, как Ванди расписывает нам задачу, я не могла удержаться и все время искоса поглядывала на Арчера. Нужно признать – если отвлечься от человекоубийственных наклонностей и зловещих подружек, он-таки был неотразим. В свободно повязанном галстуке и с закатанными рукавами рубашки, он смотрел на Ванди скучающим взглядом, с легкой усмешкой скрестив руки на груди.

Такая поза выказывала в наилучшем свете его руки и грудную клетку. И вот это все досталось не кому-нибудь, а Элоди! Где справедливость, я вас спрашиваю?

– Мисс Мерсер! – рявкнула Ванди.

От неожиданности я чуть не свалилась с лестницы. Еле успела уцепиться за перила, а с другой стороны Арчер подхватил меня под локоть.

Еще и подмигнул. Я немедленно обратила все свое внимание на Ванди, как будто в жизни не встречала такой очаровательной личности.

– Вам что-нибудь еще раз объяснить, мисс Мерсер? – с издевкой процедила она.

– Н-нет, я все поняла…

Наверное, целую минуту Ванди смотрела на меня в упор. Видно, старалась придумать остроумный ответ, но она же тупая, как большинство подлых людей. В конце концов она всего лишь глухо зарычала и, отпихнув нас с Арчером, потопала вверх по лестнице.

– Один час! – рявкнула она через плечо.

И с такой силой захлопнула древнюю дверь, что та даже не заскрипела, а прямо-таки взвизгнула от боли.

Я с ужасом услышала, как щелкнул замок.

– Она что, заперла нас тут? – спросила я неожиданно тонким голосом.

– Угу, – ответил Арчер.

Он сбежал по ступенькам и взял одну из двух планшеток – Ванди положила их на ряд каких-то непонятных сосудов.

– Разве так можно? Она не имеет права!

Арчер усмехнулся, не отрывая взгляда от планшетки.

– Пора бы тебе, Мерсер, забыть такие очаровательные, чисто человеческие понятия, как «права».

Вдруг он вскинул голову, глаза у него расширились.

– О! Чуть не забыл. – Он отложил планшетку и начал рыться в карманах. – Вот, держи.

Он положил мне на ладонь что-то почти невесомое.

Я посмотрела – это была пачка бумажных носовых платков.

– Придурок!

Я швырнула пачку ему под ноги и, не глядя, схватила планшетку. У меня горели щеки.

– Неудивительно, что подружка у тебя – Элоди, – буркнула я, демонстративно перелистывая страницы, прикрепленные к планшетке.

Всего их было двадцать, и на каждой – примерно пятьдесят пунктов. Я пробежалась по списку, отмечая такие названия, как «Веревочный узел: Ребекка Нёрс» и «Отрубленная рука: А. Волдари».

Я оторвала верхние десять страниц и протянула их Арчеру вместе с шариковой ручкой.

– Ты бери эту половину.

Стараясь не смотреть ему в глаза, я прошла к самой дальней полке, около оконца.

Арчер с полминуты не двигался с места и, кажется, хотел что-то сказать, но в конце концов только вздохнул и ушел в другой конец комнаты.

Четверть часа мы работали в полной тишине. Ванди так много времени потратила на объяснения, а на самом деле работа оказалась несложной, хотя и нудной. Нужно было осматривать предметы на полках и отмечать в списке, на которой полке и в которой ячейке они находятся. Единственная трудность состояла в том, что предметы были без этикеток, поэтому иногда было не так просто определить, что это такое. Например, на полке «Ж» в пятой ячейке обнаружился лоскут красной материи. Это с одинаковым успехом могли быть или «Часть обложки гримуара[4]4
  Гримуар (фр. grimoire) – книга, описывающая магические ритуалы и заклинания для вызова демонов или колдовские рецепты.


[Закрыть]: К. Кателлан», или «Фрагмент церемониального облачения: С. Кристакос».

А может, вообще что-нибудь третье, из списка Арчера. Быстрее было бы нам работать вместе, но я все еще злилась на него за платочки.

Я присела на корточки и сняла с полки обшарпанный кожаный барабан. Взгляд скользил по строчкам, но я не разбирала ни слова. Конечно, зря я тогда разревелась при нем, но неужели он такая скотина, что способен над этим издеваться? Ну пускай мы не лучшие друзья, а все-таки в тот первый вечер мне показалось, что нас что-то связывает.

Значит, показалось.

Вдруг он сказал:

– Это шутка была.

Я резко обернулась и увидела, что он наклонился надо мной.

– Мне без разницы.

Я снова отвернулась к полкам.

Арчер спросил:

– Почему ты сказала про Элоди?

Поморщившись, я выпрямилась и перешла к полке «Е».

– Разве непонятно? Она тогда здорово повеселилась за мой счет. Вполне естественно, что и тебе нравится надо мной насмехаться. Приятно, когда у пары общее хобби.

– Слушай, ты! – вызверился он. – Из-за шуточки Элоди я тоже здесь теперь сижу. Или забыла – я пытался тебе помочь?

– А я тебя не просила! – ответила я, притворяясь, что внимательно изучаю кучку листьев, плавающих в банке с жидкостью янтарного цвета.

Вдруг до меня дошло, что это не листья, а трупики крошечных фей.

Поборов желание отбросить банку подальше с криком: «Фууууу!», я начала перелистывать страницы в поисках названия вроде «Маленькие мертвые феи».

– Успокойся, это больше не повторится! – огрызнулся Арчер, тоже с бешеной скоростью перелистывая список.

Некоторое время мы оба молчали, уткнувшись в списки.

В конце концов Арчер спросил:

– Ты не видела ничего похожего на кусок алтарного покрова?

– Посмотри на полке «Ж», в пятой ячейке.

Ни с того, ни с сего он сказал:

– Знаешь, Элоди не так уж плоха. Если познакомиться с ней поближе.

– А ты, значит, познакомился?

– Что?

Я сглотнула комок в горле. Мне совсем не хотелось выслушивать, как Арчер расхваливает Элоди, но все-таки было любопытно.

– Дженна говорила, ты одно время был в рядах клуба под девизом «Мы ненавидим Элоди». Как это понять?

Он отвернулся и принялся, не глядя, перебирать предметы на полке.

– Она изменилась, – тихо сказал он. – После смерти Холли… Ты знаешь про нее?

Я кивнула.

– Бывшая соседка Дженны. Элоди, Честон и Анна меня просветили.

Он провел рукой по темным волосам.

– Ага, они до сих пор считают, что виновата Дженна. В общем, Элоди и Холли очень дружили, а мы с Холли были помолвлены…

Я замахала рукой:

– Стоп! Ты сказал: помолвлены?!

Арчер смутился.

– Ну да. Все ведьмы, как только им исполнится тринадцать, должны обручиться с подходящим колдуном. Через год после того, как обретут магические способности.

Он нахмурился:

– Что с тобой?

Должно быть, лицо у меня было очень странное. В тринадцать лет я едва решалась задумываться о французских поцелуях. Обручиться – это для меня было за гранью.

– Ничего, – пробормотала я. – Просто дико это как-то. Прямо как в романах Джейн Остин.

– Да не так уж это страшно.

– Ага. Брак по сговору в подростковом возрасте – отличная вещь.

Арчер тряхнул головой.

– Мы же не женимся в тринадцать лет, а только обручаемся. Ведьма имеет право согласиться или отказаться, и вообще, она может потом передумать. Между прочим, такой брак часто бывает удачным, потому что основан на дополняющих друг друга способностях, особенностях личности и так далее.

– Все равно, я даже представить себе не могу, чтобы у меня – и жених!

– Знаешь, а ведь наверняка есть.

Я уставилась на него.

– Как это?

– Папа у тебя занимает такую должность… Я уверен, что он подобрал тебе жениха, как только тебе исполнилось тринадцать.

О таком даже думать не хотелось. Представить себе, что где-то живет колдун, который рассчитывает в один прекрасный день сделать меня своей супружницей – это уж слишком! А если он учится здесь, в Геката-Холле? Что, если мы знакомы? Господи, а вдруг это мальчишка, который сидел прямо за мной на истории магии, у него еще воняет изо рта?

Я мысленно сделала себе зарубку на память: спросить обо всем этом маму, как только снова соглашусь с ней разговаривать.

Арчеру я сказала:

– Ну ладно, давай, рассказывай дальше.

– По-моему, никто так и не понял, как сильно смерть Холли подействовала на Элоди. Мы с ней летом много разговаривали. О Холли, о «Гекате», дальше – больше…

– Избавь меня от отвратительных подробностей, – сказала я с улыбкой, хотя что-то больно сжималось в груди.

Значит, она действительно ему нравится. А я-то втайне баловала себя надеждой, что он только делает вид, чтобы потом при всех ее бросить – желательно, с трансляцией по общегосударственному каналу телевидения.

Он сказал:

– Слушай, я поговорю с Элоди и ее подружками. Они от тебя отстанут. Серьезно, дай ей еще шанс. Клянусь тебе, в ней есть неисследованные глубины…

И тут я ляпнула, не подумав:

– Я же сказала: избавь меня от отвратительных подробностей!

В первый момент я даже сама не сообразила, что такое сказала. А когда до меня дошло, я десять раз прокляла свой зловредный язык. С пылающими щеками я осторожно глянула на Арчера.

Он ошарашенно смотрел на меня.

А потом как заржет!

Я тоже начала хихикать. Скоро мы оба сидели на земляном полу, вытирая слезы. Давно уже я ни с кем по-настоящему не смеялась и, вообще, не позволяла себе неприличных шуточек. До чего же это хорошо, оказывается! Я ненадолго забыла, что вся пропитана злом и что меня преследует привидение.

Это было очень приятно.

– Вот ты мне сразу понравилась, Мерсер, – сказал он, отсмеявшись, а я тихо порадовалась, что заливший щеки румянец можно списать на хохот.

– Подожди! – Я прислонилась к полкам, стараясь отдышаться. – Если все обручаются в тринадцать – значит, у нее уже есть жених?

Арчер кивнул.

– Да, но я же сказал – это дело добровольное, всегда можно переиграть. В смысле, многие считают, что я – завидная партия.

– И такой скромный!

Я бросила в него ручку, и Арчер легко перехватил ее в воздухе.

Где-то вверху дверь в подвал завизжала, как будто ее режут. Мы оба виновато вскочили на ноги. Можно подумать, мы тут обнимались или еще что.

Вдруг у меня в мозгу возникла картинка: мы с Арчером целуемся на фоне музейных полок. Теперь у меня горели не только щеки, а и все тело. Я невольно посмотрела на губы Арчера, а когда подняла глаза выше, по его лицу ничего невозможно было прочесть, только от его взгляда у меня перехватило дыхание, совсем как в первый учебный день на лестнице. Я даже обрадовалась, когда Ванди заорала:

– Мерсер! Кросс!

Ее резкий скрипучий голос подействовал как холодный душ. Неловкий момент прошел, а к тому времени, как мы выбрались из подвала, похотливые мысли тоже меня покинули… ну, почти.

– В среду, на том же месте, в тот же час! – гаркнула Ванди нам в спину, когда мы чуть не бегом ринулись к парадной лестнице.

На площадке второго этажа, естественно, Арчера поджидала Элоди. Она сидела на потертом синем диванчике, и настольная лампа бросала золотистые отсветы на ее безупречную кожу, рубиновыми бликами играя в волосах.

Я оглянулась. Арчер таращился на Элоди, как… Примерно так, как я на него таращилась.

Я даже прощаться не стала – просто побежала на свой этаж.

Дженны в комнате не было, а мне после кошмарной пылищи в подвале срочно требовался душ. Я вытащила из чемодана полотенце, а из шкафа – топик и пижамные штаны.

На этаже было почти пусто. Расходиться полагалось только после девяти, а сейчас было всего семь. Должно быть, все еще сидели внизу, в гостиных.

Вся в мыслях об Арчере (и о том, какая чудовищная глупость – влюбиться в парня, который встречается с богиней), я добрела до общей ванной комнаты и распахнула дверь. В комнате клубился пар, так что ничего невозможно было разглядеть. Я шагнула вперед и почувствовала, что под ногами хлюпает. Было слышно, как хлещет вода из крана.

Я позвала:

– Ау?

Никто не ответил. Сначала я подумала, что это кто-то пошутил – оставил включенную воду. Миссис Каснофф не скажет, что это смешно! Горячая вода плохо действует на двухсотлетний паркет.

Потом пар начал редеть, утекая мимо меня в коридор.

И я увидела, почему не выключен кран.

Довольно долго мои глаза отказывались верить тому, что видят. Я подумала – может, Честон просто заснула в ванне, а розовый оттенок у воды из-за каких-нибудь ароматических солей. Потом я заметила, что глаза Честон закрыты неплотно, как у пьяной. А вода розовая от крови.

Глава 16

Я разглядела крошечные ранки, похожие на следы от уколов, прямо под подбородком, и длинные страшные разрезы на запястьях. С них на пол капала кровь.

Я бросилась к ней, на ходу шепча исцеляющее заклинание. Знаю, оно не очень хорошее. Мне с его помощью удавалось максимум залечить ободранную коленку, но надо же было хоть попробовать! Дырочки на шее начали затягиваться и тут же открылись вновь. Я всхлипнула. Господи, ну почему я такая паршивая ведьма?

Веки Честон дрогнули, она приоткрыла рот, как будто хотела что-то сказать.

Я рванулась к двери.

– Миссис Каснофф! Кто-нибудь! Помогите!

Из комнат начали высовываться головы.

Кто-то вздохнул:

– Ну вот, опять начинается…

На лестнице показалась миссис Каснофф в халате, волосы у нее были заплетены в косу. Увидев меня у двери в ванную, директриса побледнела. Почему-то ее испуг меня доконал. Коленки затряслись, горло сдавило от слез.

– Там… Честон, – еле выговорила я. – И везде кровь…

Миссис Каснофф схватила меня за плечо и заглянула в дверь. Ее пальцы судорожно сжались. Она посмотрела мне в лицо.

– София, беги за Кэлом. Знаешь, где он живет?

У меня мозги превратились в яичницу-болтунью, как в старых рекламных роликах про лекарства от головной боли.

– Лесничий? – тупо переспросила я.

Какой от него толк? Он что, «скорая помощь»? Миссис Каснофф кивнула, крепче стискивая мое плечо.

– Да, Кэл. Он живет возле пруда. Позови его, объясни, что случилось.

Я кинулась вниз по лестнице. По дороге увидела, как из нашей комнаты выглядывает Дженна. Кажется, она меня окликнула, но я уже выбежала в ночь.

Днем было так тепло, а сейчас у меня от холода сделалась гусиная кожа на руках. Огромные школьные окна бросали светлые прямоугольники на газон, а вокруг все было темно. Я знала, что озеро – слева, и побежала туда. Холодный ночной воздух резал легкие, как ножом. Я смутно различила какую-то темную глыбу, отчаянно надеясь, что это дом Кэла, а не какой-нибудь сарай. Хоть я и старалась не поддаваться панике, а перед глазами так и стояла картина: Честон истекает кровью на черно-белых кафельных плитках.

Вблизи стало видно, что это действительно дом. Изнутри еле слышно доносилась музыка, и в окне виднелся свет.

Я так запыхалась, что не знала, смогу ли выговорить хоть слово.

Заколотила в дверь. Не прошло и трех секунд, как она распахнулась и на пороге появился Кэл.

Я представляла себе его старым увальнем, да еще и раздражительным брюзгой в придачу, и совершенно остолбенела, увидев перед собой того самого спортивного красавца, которого заметила в первый учебный день. Я тогда еще подумала, что он чей-нибудь старший брат. На вид ему было не больше девятнадцати, и со старыми увальнями его роднили только фланелевая рубашка и слегка недовольное выражение лица.

– Ученикам не разрешается… – начал он, но я его перебила.

– Миссис Каснофф велела вас позвать. Там Честон… Она ранена.

Не успела я выговорить «миссис Каснофф», как он уже захлопнул дверь и помчался к школе.

Я потрусила за ним, и так уже вымотанная предыдущей пробежкой.

Когда мы прибежали, Честон уже вытащили из ванны и закутали в полотенце. Ранки на шее заклеили пластырем, запястья перебинтовали. Но она все еще была страшно бледная и глаз не открывала.

Элоди и Анна в пижамах жались друг к другу около раковины и хлюпали носами. Миссис Каснофф, стоя на коленях, склонилась к самой голове Честон и что-то шептала – не знаю, то ли утешала ее, то ли колдовала.

Когда вошел Кэл, миссис Каснофф оглянулась, и от облегчения всегдашняя суровость сошла с ее лица – она стала похожа не на грозную директрису, а на встревоженную бабушку.

– Ну наконец-то, – прошептала она.

Когда миссис Каснофф поднялась на ноги, я заметила, что тяжелый шелк халата на коленях промок насквозь и, скорее всего, безнадежно испорчен – а она даже внимания не обратила.

– Ко мне в кабинет, – распорядилась она.

Кэл опустился на колени и взял Честон на руки.

Миссис Каснофф шагнула за дверь, раздвигая толпу учеников, собравшуюся около ванной.

– Отойдите, дети, дайте дорогу! Прошу успокоиться, с мисс Бернетт все будет хорошо, просто маленький несчастный случай.

Народ расступился, и из ванной показался Кэл, держа Честон на руках. Ее голова бессильно упала ему на грудь, и я заметила, что губы у Честон посинели.

Кто-то рядом со мной выдохнул вслед: «О-о!» Я обернулась – к стене возле двери прислонилась Сиобан.

– А что? – сказала она, заметив мой взгляд. – Скажешь, ты не отдала бы немножечко крови, чтобы такой красавец таскал тебя на руках?

Тут Сиобан вздрогнула – из ванной вышли Элоди и Анна, обе бледные и дрожащие. Вдруг Элоди заметила что-то у меня за спиной и сощурила глаза.

– Это все ты!

Я оглянулась и увидела, что у двери в нашу комнату стоит Дженна.

– Это ты сделала! – прошипела Элоди, надвигаясь на Дженну.

Та не отступила, доказывая тем самым, что она либо отчаянно храбрая, либо просто сумасшедшая.

Настроение в толпе мигом изменилось. Я думаю, все мы, хоть и волновались за Честон, в то же время предвкушали стычку Элоди и Дженны – может быть, чтобы отвлечься от мыслей о кровавой луже на полу, а может, потому что девчонки-подростки вообще ужасные создания и любят смотреть, как другие девчонки дерутся. Кто знает?

На мгновение Дженна дрогнула и опустила взгляд. Но когда она снова подняла глаза, в них застыло прежнее скучающее выражение.

– Не понимаю, о чем ты.

– Врешь! – крикнула Элоди. У нее по щекам потекли слезы. – Вы, вампиры, все убийцы! Тебе здесь не место!

– Она права, – поддержал чей-то голос.

Через толпу проталкивалась Навсикая, гневными взмахами крыльев поднимая ветер. Рядом с ней встала Тейлор, широко раскрыв темные глаза.

Дженна засмеялась, но как-то вымученно. Я вдруг заметила, что толпа вокруг нее расступилась. Дженна выглядела очень маленькой и одинокой.

– И что? – спросила она чуть дрожащим голосом. – Никто из вашего рода никогда не убивал? Ни одна ведьма или фея, ни один оборотень? Только вампиры могут отнять жизнь?

Все уставились на Элоди. Кажется, мы ожидали, что она сейчас вцепится Дженне в горло.

Но Элоди прекрасно понимала, что сила на ее стороне. Зеленые глаза буквально метали молнии. Она ответила с издевкой:

– Да что ты понимаешь? Ты ведь даже не настоящий экстраординарий.

Все разом выдохнули. Вот, она это сказала. То, о чем все думали, но никогда не произносили вслух.

– Мы все – из древних магических семей, где способности передаются из поколения в поколение. – Лицо Элоди было очень бледным, только на щеках горели красные пятна. – Мы – потомки ангелов. А ты кто? Жалкая человечишка, которую укусил зверь-паразит. Ты чудовище!

Дженну затрясло.

– Значит, я чудовище? А ты, Элоди? Холли мне рассказывала, что вы с подружками задумали.

Я ждала, что Элоди огрызнется, но та вдруг побелела как полотно. Анна перестала плакать и схватила Элоди за плечо.

– Пойдем отсюда! – взмолилась она.

– Не знаю, что ты там болтаешь, – сказала Элоди, но видно было, что она испугалась.

– Черта с два не знаешь! Ваш мелкий ковен пытался вызвать демона!

В принципе, тут толпа должна была бы ахнуть. Я, по крайней мере, ахнула. А все остальные молчали.

Элоди уставилась на Дженну, не разжимая губ, и только Анна что-то тихонько проскулила.

Под этим взглядом Дженна начала лепетать нечто бессвязное.

– Она сказала, вам нужна сила, и что вы хотели провести ритуал вызова, а для этого нужно принести жертву… Н-нужно демона… кем-то накормить, и вот…

Элоди уже пришла в себя.

– Демона? Ты считаешь, мы могли вызвать демона, а миссис Каснофф и Ванди ничего бы не узнали, и Совет не надавал бы нам по голове? Я тебя умоляю!

В толпе захихикали. Напряжение мигом спало. Стоит одному засмеяться, и это как будто разрешение смеяться всем остальным. Так и теперь случилось.

Дженна стояла и слушала, как над ней хохочут. Я бы так долго не выдержала. Наконец она оттолкнула меня, бросилась в нашу комнату и захлопнула за собой дверь.

Как только она ушла, все начали разговаривать.

Навсикая спросила Сиобан:

– Кто будет следующим?

Синие крылья Сиобан затрепетали.

– Я всего лишь полетела за автобусом! Почему я должна быть здесь, вместе с убийцами?

– Дженна не убийца! – сказала я и вдруг поняла, что не знаю этого наверняка.

Все-таки Дженна – вампир. Вампиры питаются людьми.

А может быть, и ведьмами.

Нет! Я задвинула эту мысль подальше, вспомнив, как Дженна в тот первый день изо всех сил отводила глаза, чтобы не смотреть на мою кровь.

Удивительное дело – вслед за мной подала голос Тейлор.

– Софи права! Не доказано, что Дженна кого-то убила!

Не знаю, действительно Тейлор так думала или просто хотела позлить Навсикаю, но я все равно была ей благодарна.

Я сказала:

– Спасибо!

И тут между нами втиснулась Бет.

– Я бы на твоем месте, Тейлор, не слушала, что говорит Софи Мерсер.

Да что это с ней? Вроде, так по-дружески обнюхивались…

– Я говорила с одной вервольфкой, и она сказала, что папа Софи – председатель Совета!

Вокруг зашептались. Кое-кто из старших со злостью косился на меня. Младшие явно ничего не понимали.

Черт!

– Это ее папа разрешил принимать вампиров в Проклятую школу! – сказала Бет. Блеснули, выдвигаясь, клыки. – Конечно, она говорит, что Дженна не виновата! Иначе ее папочка рискует слететь с должности!

У меня не было сил слушать эту чушь.

– Я никогда в жизни не видела своего папу, и уж конечно, я здесь не для того, чтобы вести за него пропаганду и так далее. Я нарушила правила, и за это меня отправили в «Гекату». Как и всех.

Тейлор сузила глаза.

– Твой папа – председатель Совета?

Я не успела ответить, потому что на лестнице показалась миссис Каснофф, по-прежнему в мокром халате и страшно расстроенная. По крайней мере, она уже не была такой бледной – я решила, что это хороший знак.

– Внимание, барышни! – Вроде, она не повышала голос, а все равно получалось мощно. – Благодаря помощи Кэла мисс Бернетт пришла в сознание и, видимо, она поправится.

Общий вздох облегчения и взволнованные реплики послужили мне прикрытием, когда я наклонилась к Анне и прошептала:

– При чем тут Кэл?

Я думала, она опять станет насмехаться над моей глупостью, но Анна, видно, на радостях забыла вредничать.

– Он белый колдун, – объяснила она. – Сверхмогущественный. Кэл умеет исцелять такие раны, с которыми другие ведьмы и колдуны справиться не в состоянии.

– Тогда почему он не исцелил Холли?

Вот тут уж Анна посмотрела на меня свысока. Приятно видеть, что девочка пришла в норму.

– Когда Холли нашли, она уже была мертвой, благодаря твоей дорогой подруженьке. Кэл способен только исцелять живых. Мертвых он воскрешать не может. Этого никто не может.

– Ох, – пристыженно отозвалась я, но Анна уже разговаривала с Элоди.

А миссис Каснофф продолжала свою речь.

– Завтра за мисс Бернетт приедут родители. Надеюсь, она вернется к нам после зимних каникул.

– Она что-нибудь говорила? – спросила Элоди. – Она не сказала, кто это сделал?

Миссис Каснофф слегка нахмурилась.

– Пока нет. И я попрошу всех как следует подумать, прежде чем распространять слухи об этом инциденте. Разумеется, мы очень серьезно относимся к произошедшему, и паника нам не нужна.

Элоди открыла рот, но наткнулась на взгляд миссис Каснофф и не посмела произнести очередную гадость.

Миссис Каснофф хлопнула в ладоши.

– Так, хорошо! А теперь – все по кроваткам!

Дальнейшие обсуждения – утром.