Текст книги "Психопат"

Его мысли путаются; он с трудом сознавал, что уже давно лежит в постели, под одеялом. Но теперь он не размышлял, что делать дальше, и не думал о Маме, о том, где она сейчас. Теперь он видел ее. Да, он ясно ВИДЕЛ ее и в то же время чувствовал, что веки сомкнуты и понимал, что лежит с закрытыми глазами.

Он смотрел на Маму, она была в трясине. Вот, где она была, в трясине, свалилась в темноте со склона и теперь ей не выбраться. Жидкая грязь пузырилась вокруг колен, она пыталась дотянуться до ветки, до чего-нибудь, чтобы вытянуть себя из болота, – бесполезно. В трясину ушли бедра, платье задралось и облепило тело, собравшись складками между ног. Мамины бедра грязные. Бесстыжий мальчишка, нельзя смотреть.

Но ему хотелось смотреть на нее, ему хотелось смотреть, как она погружается в мягкую, обволакивающе-скользкую, влажную темноту. Она заслужила это, она заслужила смерть в трясине, она уйдет в трясину вместе с несчастной, ни в чем не повинной девушкой. Так ей и надо! Еще немного, к он навеки избавится и от той, и от другой – и от жертвы и от убийцы, от Мамы, от ведьмы, от шлюхи-Мамы; она будет там в грязной липкой жиже, пусть так будет, пусть она утонет в отвратительной грязи…

Теперь жижа поднялась выше ее груди; нельзя думать о таких вещах; он никогда не позволял себе думать о Маминой груди; он не должен, и хорошо, что они исчезают, навсегда погружаются в темноту, так что больше никогда не надо будет думать о таких вещах. Но теперь она задыхалась, словно рыба ловила ртом воздух; из-за этого он тоже стал задыхаться; он чувствовал, что задыхается вместе с Мамой, и тогда (но это сон, это должен быть просто сон!) вдруг все стало наоборот: Мама стояла на твердой земле, на краю болота, а тонул он, Норман. Он погрузился в жижу по самую шею, и некому прийти на помощь, неоткуда ждать спасения, не за что уцепиться, разве что Мама протянет руку. Она может спасти его, только она! Норман не хочет утонуть, он не хочет задохнуться в болоте, он не хочет уйти на дно, как ушла на дно девушка-шлюха. Теперь он вспомнил, почему шлюха здесь; она здесь, потому что ее убили. Ее убили, потому что она была грешницей. Она обнажила себя перед ним, нарочно дразнила его, соблазняла скверной своего нагого тела. Ведь он и сам хотел убить ее, когда она начала искушать его, потому что Мама все рассказала ему о грехе и пороке, о том, как дьявол принимает личины и сеет порок, и о том, что «не должно оставлять ведьму-шлюху в живых…»

Мама сделала это, чтобы защитить его; нельзя просто смотреть, как она умирает; она была права. Он нуждался в ней сейчас, а она – в нем, даже если она полоумная, она не даст ему уйти на дно. Она НЕ МОЖЕТ.

Мерзкая жижа обхватывала горло, ласкала губы; когда он откроет рот, она проникнет внутрь, но пришлось сделать это, чтобы закричать. Он кричал: «Мама, Мама, спаси меня!»

А потом болото вокруг него исчезло, он снова был в своей кровати, среди родных стен, и тело было мокрым от пота, а не от липкой влажной мерзости. Теперь он понял, что это был сон, даже еще не слыша ее голоса, голоса Мамы, сидящей возле кровати.

– Все хорошо, сынок. Я с тобой. Все хорошо, все в порядке. – Он чувствовал тяжесть ее руки на лбу, рука была прохладной, как высохший пот. Он хотел открыть глаза, но Мама сказала: – Спокойно, сынок. Тебе надо снова заснуть.

– Но я должен объяснить тебе…

– Я знаю. Я все видела. Ты ведь не думал, что я уйду и оставлю тебя одного, правда? Ты все сделал правильно, Норман. И сейчас все хорошо, все в порядке.

Да. Все правильно, как и должно быть. Она здесь, чтобы защитить его, он – чтобы защитить ее. Уже погружаясь в сон, Норман окончательно принял решение. Они не будут упоминать о том, что произошло сегодня ночью, – ни сейчас, ни завтра. Никогда. И он больше не будет думать о том, чтобы отдать ее куда-нибудь. Что бы она ни сделала, ее место здесь, рядом с ним. Может быть, она полоумная; может быть, она убийца, но больше у него никого не было. И больше никого не нужно. Ему нужно одно – знать, что она рядом с ним, когда он засыпает в своей постели.

Норман вздрогнул, повернулся; наконец темная пучина, глубже и страшнее любого болота, неудержимо утянула его на самое дно.

6

Ровно в шесть вечера, в пятницу, произошло небольшое чудо.

В маленькой задней комнате единственного в Фервилле магазина, торгующего всем, что может пригодиться в фермерском хозяйстве, появился сам Отторино Респиги со своими знаменитыми «Бразильскими мотивами».

Отторино Респиги уже давно скончался, а оркестр исполнял его бессмертное творение за много сотен миль отсюда.

Но стоило только Сэму Лумису протянуть руку и включить крошечный радиоприемник, как музыка наполнила комнатку, бросив вызов пространству, времени и даже смерти.

Сэм считал это самым настоящим чудом.

На мгновение он пожалел, что рядом никого нет. Чудо нужно встречать вместе с друзьями. Музыку нужно слушать в компании. Но в этом городе никто не сможет оценить ни музыку, ни простое чудо ее появления здесь. Жители Фервилла старались трезво смотреть на вещи. Брось пятнадцатицентовую монетку в музыкальный автомат в баре или включи телевизор – будет тебе музыка. В основном рок-н-ролл, но время от времени – что-нибудь «культурное», вроде мелодии из «Вильгельма Телля», которую постоянно используют в вестернах. Ну что такого особенного в этом вот Отторине, как его там?

Сэм Лумис передернул плечами и улыбнулся. Нет, ему жаловаться не на что. Может, жители этого городишка ни черта не понимают в настоящей музыке, но по крайней мере они никак не мешают ему наслаждаться ею. А он – не пытается никому навязать свои вкусы. Все честно.

Сэм извлек на свет массивную книгу учета и положил на кухонный стол. Здесь будет его письменный стол. А он сам будет своим же бухгалтером.

Один из минусов жизни в задней комнатке магазина. Тут не было свободного места, и каждый предмет выполнял множество функций. Но Сэм не роптал. Судя по тому, как сейчас шли дела, ему недолго осталось терпеть.

Быстрый взгляд на цифры, казалось, подтверждал его оптимизм. Надо будет еще проверить список товаров, которые необходимо заказать, но, кажется, в этом месяце он сможет вернуть тысячу долларов. Значит, за полгода он отдал три тысячи. А ведь сейчас не сезон. С приходом осени дела еще больше оживятся.

Сэм быстро сделал расчеты на клочке бумаги. Да, вроде бы удастся. Чертовски приятная новость. Мери тоже будет приятно узнать это.

В последнее время она была настроена довольно-таки мрачно. По крайней мере, судя по письмам, приходящим время от времени. Если вообще что-нибудь приходило. Кстати, от Мери давненько не было никаких известий. Он снова написал ей в прошлую пятницу, а ответа так и не получил. Может, заболела? Нет, если дело в этом, он получил бы весточку от ее сестренки Лилы или как там ее. Вполне может быть, что Мери просто во всем разочаровалась, что у нее приступ черной меланхолии. Да и неудивительно. Сколько ей пришлось пережить.

Ему, конечно, тоже не сладко приходится. Не очень-то просто жить вот так. Но другого выхода нет. Мери все понимала и согласилась немного подождать.

Может, бросить все на несколько дней, оставить Саммерфилда за старшего и поехать к Мери? Свалиться как снег на голову и хоть немного поднять ей настроение? А что, это идея. Сейчас никакой особой работы нет, и Боб вполне может справиться один.

Сэм вздохнул. Музыка, наполнявшая комнату, теперь переходила в минорные тона. Здесь начинается тема сада змей. Да, точно, он узнает эти скользящие звуки скрипок, мерный ритм барабана, на который, словно извиваясь, наползает дразнящая мелодия флейты. Змеи. Мери не любит змей. И музыку вроде этой, должно быть, тоже не любит.

Иногда ему закрадывалась в голову мысль: может, они все-таки поторопились со своими планами? Действительно, ведь они совсем не знают друг друга. Не считая времени, проведенного вместе на пароходе, и еще двух дней, когда Мери приезжала к нему прошлым летом, они никогда не были вместе. Письма… они только усугубляли положение. Потому что, читая их, Сэм начал понемножку узнавать совсем другую, незнакомую ему Мери – капризную, раздражительную, способную сразу определить человека как «плохого» или «хорошего», что граничило с предубеждением.

Он пожал плечами. Что это на него нашло? Может, во всем виновата мрачная музыка? Сэм почувствовал, как напряглись мускулы шеи. Он прислушался, пытаясь определить в чем дело. Что-то не так, он чувствовал это, что-то резануло его слух.

Он встал, отодвинув стул.

Сейчас он ясно слышал этот звук. Едва слышное щелканье у двери в магазин. Теперь все понятно: кто-то дергал за ручку двери.

Магазин закрыт на ночь, на окнах шторы; может, какой-нибудь турист? Да, скорее всего; здешние жители знали, когда он закрывает свою лавочку, знали, что он живет в задней комнате. Если соседям понадобилось что-нибудь от него в такое время, то они. бы сначала позвонили.

Что ж, бизнес есть бизнес, с кем бы ни приходилось иметь дело.

Сэм направился в магазин, быстро шагая по плохо освещенному проходу. Стекло двери было задернуто шторой, но теперь до него ясно доносился шум: дверь дергали так, что на прилавке, где была расставлена всякая мелочь, позвякивали горшки и кастрюли.

Должно быть, тут и в самом деле что-то неотложное: скажем, нужно срочно сменить лампочку в игрушечном фонарике сынишки.

Сэм пошарил в кармане, вытащил ключ.

– Хорошо, хорошо, – громко сказал он. – Сейчас открою. – И тут же распахнул дверь, даже не вытащив ключ из замка.

Она стояла на пороге, ее силуэт ясно вырисовывался на фоне яркого света уличного фонаря на обочине. На мгновение Сэм застыл от неожиданности, потом шагнул к ней и крепко обнял.

– Мери! – пробормотал он. Потом жадно прильнул к губам любимой, испытывая одновременно благодарность и облегчение. Но ее тело застыло и напряглось, она пыталась вырваться, потом замолотила по его груди кулаками.

– В чем дело?

– Я не Мери! – выдохнула девушка. – Я Лила.

– Лила? – Сэм отпрянул от нее. – Сестрен… то есть я хотел сказать, младшая сестра Мери?

Девушка кивнула, и он смог разглядеть ее лицо, повернутое в профиль; свет фонаря заставил сверкать и переливаться волосы. Она была светлой шатенкой, намного светлее, чем Мери. Теперь он заметил другие различия: иная форма чуть вздернутого носика, скулы немного шире. К тому же девушка была не такой высокой, как Мери, плечи и бедра – уже.

– Извините, – пробормотал он. – Все из-за этой проклятой темени.

– Ничего страшного. – Голос тоже был совсем другой, более низкий и мягкий.

– Заходите, пожалуйста.

– Вообще-то… – Она замялась, бросила быстрый взгляд себе под ноги; Сэм заметил небольшой чемодан.

– Давайте-ка я вам помогу. – Он поднял чемодан, проходя мимо Лилы, включил свет.

– Идите за мной, – сказал он ей. – Я живу в комнате за магазином.

Она неслышно следовала за ним. Но полной тишины не было, потому что музыкальная фантазия Респиги все еще доносилась из комнаты. Когда они вошли в его неуютное жилище, Сэм потянулся, чтобы выключить радио, но Лила протестующе подняла руку.

– Не надо, – попросила она. – Я пытаюсь определить, кто автор. – Она кивнула. – Вилла-Лобос?

– Респиги. «Бразильские мотивы». По-моему, записи выпускает «Урания».

– А, понятно. Такие мы не заказывали. – Теперь он вспомнил: Лила работает в магазине грампластинок.

– Хотите, чтобы я оставил музыку или выключить радио? – спросил Сэм.

– Выключите. Нам надо поговорить.

Он кивнул, протянул руку к транзистору, потом повернулся к ней.

– Садитесь. И снимайте пальто.

– Спасибо. Я ненадолго. Надо будет найти, где остановиться.

– Решили навестить меня? Надолго сюда?

– Только на ночь. Утром, скорее всего, уже уеду. На самом деле, я не навестить вас приехала. Я разыскиваю Мери.

– Разыскиваете… – Сэм в изумлении уставился на нее. – Но для чего бы ей приезжать сюда?

– Я надеялась, что вы мне об этом расскажете.

– Да откуда я знаю? Ее здесь нет.

– А раньше? Я хочу сказать, она не появлялась в начале недели?

– Ну конечно, нет. Я не видел ее с прошлого лета, – Сэм опустился на диван-кровать. – Что случилось. Лила? В чем дело?

– Хотела бы я знать.

Она отвела глаза, сидела, уставясь на свои руки. Руки лежали на коленях, пальцы беспокойно двигались, комкали ткань юбки, словно змеи. Теперь, при ярком свете, Сэм заметил, что ее волосы были очень светлыми, почти золотистыми. Она нисколько не походила на Мери. Совсем другая девушка. Измотанная, несчастная.

Сэм тихо произнес:

– Пожалуйста, Лила, расскажи мне все.

Неожиданно Лила подняла голову, ее широко расставленные карие глаза внимательно всматривались в лицо Сэма.

– Вы не обманывали меня, когда сказали, что Мери здесь не появлялась?

– Нет, это правда. Последние пару недель от нее и писем не было. Я уже начал беспокоиться. И тут вдруг врываешься ты, и… – его голос сорвался: – Скажи, что случилось?

– Ну хорошо. Я вам верю. Но рассказывать особенно не о чем. – Она сделала глубокий вздох и снова заговорила; руки непрерывно двигались, теребя юбку: – В последний раз я видела Мери неделю назад, ночью. Той же ночью я уехала в Даллас, чтобы там встретиться с поставщиками: теперь я заказываю товар для магазина. Ну, неважно; я провела там весь уикэнд и в воскресенье, поздно ночью, отправилась домой на поезде. Приехала в понедельник рано утром. Мери дома не было. Сначала я ни о чем не беспокоилась: может, она ушла в свое агентство немного пораньше. Но обычно Мери звонит мне с работы, и в полдень, так и не дождавшись ее звонка, я решила сама связаться с агентством. Трубку взял мистер Ловери. Он сказал, что уже собирался звонить нам и выяснить, что случилось. Этим утром Мери не явилась на работу. Он ничего о ней не слышал и не видел сестры с пятницы.

– Подожди-ка минутку, – медленно произнес Сэм. – Я вот что хочу выяснить. Если я тебя правильно понял. Мери исчезла целую неделю назад?

– Да, боюсь, что так.

– Тогда почему со мной не связались раньше? – Он встал, чувствуя, как вновь напряглись мускулы шеи, как напряжение сдавливает горло, мешает говорить. – Почему ты ничего не сообщила мне, не позвонила? А в полицию обращалась?

– Сэм, я…

– Вместо этого ты прождала целую неделю, и теперь приехала ко мне и спрашиваешь, не видел ли я твою сестру! Непонятно!

– В этом деле все непонятно, Сэм. Понимаешь, полиция ничего не знает. И мистер Ловери не знает о твоем существовании. После того что он мне рассказал, я согласилась не звонить в полицию. Но я так беспокоилась, мне было так страшно, и я подумала, что просто должна узнать точно. Вот почему сегодня я решилась приехать к тебе и выяснить все сама. Мне казалось, что вы могли спланировать это вместе.

– Что спланировать? – выкрикнул Сэм.

– Вот на этот вопрос я тоже очень хотел бы услышать ответ. – Голос был мягким, но черты лица человека, стоявшего на пороге комнаты, никак нельзя было назвать мягкими. Он был высоким, худым, с почти коричневой от загара кожей; серая широкополая шляпа-стетсон затеняла лоб, но глаза были ясно видны. Голубые и холодные как лед глаза.

– Вы кто? – пробормотал Сэм. – Как попали сюда?

– Дверь в магазин была не заперта, и я просто вошел. Мне хотелось кое-что узнать от вас, Лумис, но я вижу, мисс Крейн уже успела задать этот вопрос. Может, потрудитесь ответить нам?

– Ответить?

– Точно. – Высокий мужчина придвинулся ближе к Сэму, его пальцы скользнули в карман серого пиджака. Сэм инстинктивно поднял руку, но расслабился, увидев, что неизвестный извлек из кармана кожаный бумажник и раскрыл его.

– Я Арбогаст, Милтон Арбогаст. Мне официально предоставлено право проводить расследование; представляю интересы компании «Пэрити Мьючиал». Мы застраховали агентство Ловери, на которое работала твоя подружка. Вот почему я здесь. Я хочу знать, куда вы двое девали сорок тысяч долларов.

7

Серый стетсон Арбогаста лежал на столе, а пиджак висел на спинке одного из стульев Сэма. Арбогаст смял в пепельнице третий окурок и немедленно закурил новую сигарету.

– Ну хорошо, – произнес он. – Значит, ты в течение прошлой недели ни разу не выезжал из Фервилла. Тут я могу тебе поверить, Лумис. Ты не дурак, чтобы так глупо врать: уж больно просто мне будет проверить твои слова: поговорить с местными. – Сыщик медленно втянул в себя дым. – Конечно, это еще не доказывает, что Мери Крейн не встречалась с тобой здесь. Может быть, она пробралась в один прекрасный вечер к своему парню, когда магазин уже закрылся, вот как сегодня ночью ее сестра.

Сэм тяжело вздохнул.

– Но она-то ничего такого не сделала. Вы ведь слышали, что только что сказала Лила. Я несколько недель не получал от Мери весточки. В тот самый день, когда она вроде бы исчезла, в прошлую пятницу, я послал ей письмо. Зачем мне было делать это, если я знал, что она сюда приедет?

– Чтобы обеспечить себе алиби, конечно. Неплохой ход. – Арбогаст яростно затянулся.

Сэм почесал в затылке.

– У меня бы мозгов не хватило до такого додуматься. Не такой уж я умный. Я ничего не знал насчет денег. Судя по тому, что вы нам рассказали, даже сам мистер Ловери не знал заранее, что в пятницу вечером кто-то принесет ему сорок тысяч наличными. И уж конечно. Мери не могла знать. Как мы с ней смогли бы заранее договориться о чем-нибудь?

– Она могла позвонить тебе ПОСЛЕ того, как взяла кеньги, ночью, и посоветовать написать это письмо.

– Проверьте на телефонной станции, звонил мне кто-нибудь или нет, – устало отозвался Сэм. – Они вам скажут, что за этот месяц у меня не было ни одного междугородного разговора.

Арбогаст кивнул.

– Хорошо, значит, она тебе не звонила. Она просто приехала, рассказала обо всем, что случилось, и вы условились, что встретитесь позже, когда суматоха уляжется.

Лила прикусила губу.

– Моя сестра – не уголовница. Вы не имеете никакого права так говорить о ней. Как вы докажете, что именно она взяла деньги? Может, мистер Ловери сам их украл. И выдумал всю эту историю, чтобы прикрыть…

– Простите, – пробормотал Арбогаст. – Понимаю ваши чувства, но Ловери тут ни при чем. Пока вора не поймают, пока не состоится суд и его не признают виновным, наша компания не выплатит страховку, и Ловери потеряет сорок тысяч. Так что он ничего не приобретет от такого дела. Вдобавок, вы забываете об очевидных фактах. Мери Крейн пропала. С того самого вечера, как получила деньги, она бесследно исчезла. Ваша сестра не отнесла их в банк. Она не спрятала их в вашей квартире. И все же деньги исчезли. Машина Мери тоже исчезла. Вместе с ней самой. – Очередная сигарета потухла, и окурок отправился в пепельницу. – Все сходится: один к одному.

Лила тихо заплакала.

– Нет, не сходится! Почему вы не послушали меня, когда я хотела позвонить в полицию? Зачем только я позволила вам с мистером Ловери уговорить меня не поднимать шума: «Если мы немного подождем, возможно, Мери решит возвратить деньги». Вы мне не поверили, но теперь я знаю, что была права. Мери не брала тех денег. Кто-то ее похитил. Кто-нибудь, кто знал о том, что деньги у нее…

Арбогаст пожал плечами, затем устало поднялся и подошел к девушке. Он похлопал Лилу по плечу.

– Слушайте, мисс Крейн, у нас ведь уже был разговор об этом, помните? Никто больше не знал о деньгах. Никто не похищал вашу сестру. Она отправилась домой, сама упаковала свои вещи и уехала на собственной машине, она была одна. Ведь владелица дома видела, как она уезжала? Так что давайте рассуждать логично.

– Я рассуждаю логично! Это вы ведете себя нелогично! Шпионить за мной, проследить до квартиры мистера Лумиса…

Сыщик покачал головой.

– Откуда вы взяли, что я приехал по вашим следам? – спокойно спросил он.

– Почему же вы появились здесь сегодня? Вы не знали, что Мери и Сэм Лумис решили пожениться. Никто не знал, кроме меня. Да вы даже не подозревали об его существовании!

Арбогаст снова качнул головой.

– Я знал. Помните, в вашей квартире, когда я просматривал ее стол? Я нашел вот этот конверт. – Он вынул его.

– Да, он адресован мне, – пробормотал Сэм и встал, чтобы взять бумагу.

Арбогаст отвел его руку.

– Тебе он ни к чему, – сказал он. – Внутри письма нет, просто конверт. Но мне он пригодится, потому что адрес написан ее рукой. – Он помолчал. – Говоря честно, мне он уже пригодился: я работал с ним со среды, в среду утром я отправился сюда.

– Вы отправились сюда – в среду? – Лила промокнула глаза платочком.

– Точно. Я не следил за вами. Наоборот, я вас опередил. Адрес на конверте навел меня на след. Плюс фотография Лумиса в рамке, над кроватью вашей сестры. «С любовью – Сэм». Конверт с адресом и портрет на стене – выводы напрашивались сами собой. И я решил представить себе, что бы я делал на ее месте. Я только что позаимствовал сорок тысяч наличными. Мне нужно убраться из города как можно быстрее. Куда? Канада, Мексика, Карибские острова? Слишком рискованно. К тому же я не успел как следует спланировать свои действия. Моей первой мыслью, естественно, было бы укрыться под крылышком своего милого – приехать прямо сюда.

Сэм с такой силой ударил по столу, что окурки, подпрыгнув, рассыпались по его поверхности.

– Ну все, хватит! – произнес он. – Вам никто не давал права вот так официально кого-нибудь обвинять. Пока что вы нам не предъявили ни одного доказательства, подтверждающего ваши слова. Арбогаст потянулся за новой сигаретой.

– Значит, нужны доказательства? А чем же по-вашему я занимался по дороге сюда с самой среды? Тогда, в среду утром, я нашел ее машину.

– Нашли машину Мери! – Лила вскочила на ноги.

– Точно. Я как чувствовал: первое, что ваша сестра сделает, – попытается избавиться от нее. Так что я опросил всех имеющих отношение к торговле и обмену машинами, дал ее описание и назвал номерной знак. И не зря – я нашел то место, где она совершила обмен. Показал парню свое удостоверение, он сразу все рассказал. И без всяких увиливаний: подумал, наверное, что машина угнана. Что ж, я его не стал разубеждать, как вы понимаете. Выяснилось, что вечером в пятницу, накануне закрытия, Мери Крейн обменяла у него свою машину, здорово потеряв при этом в деньгах. Но я получил четкое описание развалюхи, в которой она уехала. Она двинулась на север. Я тоже отправился туда, но быстро двигаться не мог. Я исходил из одного предположения: раз она направляется сюда, то поедет по шоссе. В ту ночь она, наверное, гнала машину, не останавливаясь. Так что я тоже нигде не останавливался первые восемь часов пути. Потом довольно долго болтался вокруг Оклахомы, проверяя все мотели рядом с шоссе и места, торгующие подержанными машинами. Мне казалось, что она могла снова поменять машину, просто для перестраховки. Нулевой результат. В четверг я уже добрался до Тулса. Проделал там то же самое, с тем же результатом. Только сегодня утром я нашел свою иголочку в стоге сена. К северу отсюда. Она снова поменяла машину в ночь с пятницы на субботу на прошлой неделе, опять потеряла уйму денег, – и отправилась дальше на голубом «плимуте», модель 1953 года, с поврежденным левым передним крылом.

Он вытащил из кармана записную книжку.

– Тут все записано, черным по белому, – марка, серийный номер мотора, в общем все. Оба торговца сейчас готовят копии документов и пришлют их в мою контору. Но теперь это уже неважно. Важно то, что Мери Крейн на прошлой неделе, в ночь с пятницы на субботу, выехала из Тулса и направилась на север по главному шоссе, после того как в течение шестнадцати часов дважды обменяла машину. И, насколько я могу судить, этот город был ее конечной целью. Так что, если только не произошло что-нибудь непредвиденное – сломалась машина или, скажем, несчастный случай, она должна была появиться здесь в прошлую субботу, поздним вечером.

– Но она-то не появилась, – сказал Сэм. – Я ее не видел. Слушайте, если вам надо, я могу доказать это. На прошлой неделе, в субботу вечером, я был в клубе, играл в карты. Сколько угодно свидетелей. Утром, в воскресенье, пошел в церковь. Днем обедал в…

Арбогаст с усталой гримасой поднял руку.

– О'кей, я все понял. Ты ее не видел. Стало быть, что-то случилось по дороге сюда. Я начну все проверять по второму разу.

– А как насчет полиции? – спросила Лила. – Я все-таки думаю, что надо обратиться в полицию. – Она нервно облизала губы. – Вдруг действительно произошел несчастный случаи, вы ведь не сможете осмотреть все госпитали между Тулсом и этим городом. Кто знает: может, сейчас Мери лежит где-нибудь без сознания. Или даже…

На этот раз Сэм успокаивающе похлопал ее по плечу.

– Ерунда, – вполголоса произнес он. – Если бы только случилось что-нибудь вроде этого, тебя бы давно уведомили. С Мери все в порядке. – Он обжег взглядом сыщика. – Ты один не сможешь проделать всю работу как надо, – сказал он. – Лила дело говорит. Почему бы не подключить полицию? Скажем, что она пропала; пусть попробуют выяснить, где она.

Арбогаст поднял со стола свой серый стетсон.

– Что ж, до сих пор мы пытались все сделать сами. Это правда. Потому что, если нам удастся найти ее, не втягивая в дело полицию, мы спасем репутацию компании и нашего клиента. Кстати говоря, Мери Крейн мы тоже можем спасти от крупных неприятностей, если сами разыщем ее и вернем деньги. Если все так и будет, возможно, ей даже не предъявят обвинения в воровстве. Согласитесь, ради этого стоило поработать.

– Но если ты прав, и Мери действительно почти что добралась до Фервилла, почему мы не встретились? Вот что я хотел бы узнать не меньше тебя, – сказал ему Сэм. – И больше ждать не желаю.

– Сутки ты сможешь подождать? – произнес Арбогаст.

– Что ты задумал?

– Как я уже сказал, проверить еще раз. – Он поднял руку, предупреждая возражения. – Не на всей дороге отсюда до Тулса, конечно; должен признать, это невозможно. Но я хочу попытаться разнюхать что-нибудь в здешних местах: посетить придорожные ресторанчики, заправочные станции, поговорить с теми, кто торгует машинами, с хозяевами мотелей. Возможно, кто-то видел ее. Дело в том, что я до сих пор убежден и интуиция меня не обманывает. Она собиралась приехать сюда. Кто знает, может быть добравшись до Фервилла, Мери передумала и продолжила путь. Но я хочу знать точно.

– Если ты ничего не выяснишь в течение двадцати четырех часов…

– Тогда я говорю: «Все, хватит», и мы звоним в полицию, втягиваемся во всю эту рутину с объявлением о пропаже без вести и так далее. Ну что, договорились?

Сэм бросил взгляд на Лилу.

– Как ты думаешь? – спросил он.

– Я не знаю. Так волнуюсь сейчас, что ничего не соображаю. – Она вздохнула. – Решай ты, Сэм.

Он кивнул Арбогасту.

– Хорошо. Договорились. Но я хочу предупредить тебя сразу. Если завтра у тебя ничего не выйдет и ты не сообщишь в полицию, это сделаю я.

Арбогаст надел пиджак.

– Пойду-ка, сниму себе номер в гостинице. А вы как, мисс Крейн?

Лила посмотрела на Сэма.

– Я провожу ее туда попозже, – сказал Сэм. – Я хочу пообедать с Лилой, и сам позабочусь о номере для нее. Утром мы оба будем ждать здесь твоего звонка.

В первый раз за весь вечер губы Арбогаста растянулись в улыбке. Он явно не годился в соперники Моны Лизы, но все же это была улыбка.

– Я вам верю, – произнес он. – Извините, что вначале так навалился на вас, но я должен был убедиться. – Он кивнул Лиле. – Не волнуйся, девочка. Мы разыщем твою сестру.

С этими словами он вышел из комнаты. Дверь еще не закрылась, а Лила уже всхлипывала на плече у Сэма. Ее голос звучал, словно приглушенный стон:

– Сэм, я страшно боюсь; что-то случилось с Мери. Я знаю, я чувствую!

– Ну, ну, все в порядке, – сказал он, удивляясь про себя, куда пропадают в нужный момент подходящие слова, почему никогда не удается найти выражений, способных прогнать страх, горе, одиночество. – Все в полном порядке, поверь мне.

Неожиданно она оторвалась от него, отступила, заплаканные глаза расширились. Когда она заговорила, голос звучал тихо и спокойно.

– Почему я должна тебе верить, Сэм? – еле слышно спросила она. – Ты можешь назвать причину? Причину, о которой ты умолчал, говоря с этим сыщиком? Сэм, скажи правду. Мери была у тебя? Ты знал все о случившемся, об этих деньгах?

Он покачал головой.

– Нет, ничего не знал. Тебе придется поверить мне на слово. Как я верю тебе.

Она отвернулась к стене.

– Должно быть, ты прав, – произнесла она. – Мери могла за прошлую неделю встретиться со мной или с тобой, так ведь? Но ничего такого не было. Я доверяю тебе, Сэм. Просто уж очень трудно теперь во что-нибудь поверить, после того как твоя родная сестра оказалась…

– Успокойся, – оборвал ее Сэм. – Сейчас тебе нужно немного перекусить и хорошенько отдохнуть. Завтра все перестанет казаться таким безнадежным.

– Ты правда так думаешь, Сэм?

– Да, правда.

До этого он ни разу не лгал женщине.