Текст книги "Слово пацана. Криминальный Татарстан 1970–2010-х"

Глава 36. Приговоры и последствия

Изначально прокурор просил пять расстрелов: «тепловским» Завдату Хантимирову – как главарю банды и организатору набега, Александру Масленцеву – как организатору набега, «павлюхинским» Искандеру Тазетдинову – за брошенную гранату, Ильдару Каюмову – за убитого пенсионера; также, по словам моих собеседников, к высшей мере хотели приговорить «павлюхинского» Леонида Фёдорова – за эпизод с убийством в поселке Победилово под Казанью. Но Фёдорову дали пятнадцать лет: расстреливать стольких юных парней было не комильфо. Позднее двоим – Масленцеву и Каюмову – Верховный суд РСФСР заменил казнь пятнадцатилетними сроками. По старому Уголовному кодексу это был потолок.

28 парней были осуждены по 77-й как участники банды, но среди них далеко не все сели за пробег. Не участвовавших в акции «тепловцев» присовокупили по сопутствующим и не очень статьям. По мнению самих осужденных, дела были сфабрикованы. Грабеж фигурировал в 34 обвинительных приговорах, убийство – в четырех, покушение на убийство – в одиннадцати. Среди самых экзотических статей, вмененным ребятам, были «Недоносительство» (по ней осудили водителя грузовика Ягудина и Краснобаева) и «Заведомо ложный донос» (Сауленко). Таких «тепловских», как Жора, которых посадили за компанию по посторонним эпизодам, по словам моих собеседников, было около ста человек. Это число я не смог проверить.

Джавду из-за злополучного набега большая часть «Тяп-Ляпа» поминает недобрым словом. Хотя диапазон мнений имеет определенную широту: от «он оборзел» и «он действовал по приказу своего начальства из КГБ» до того, что его не расстреляли, а отправили агентом в Афганистан. Доказательств нет.

Сергей Антипов, осознавая, какой Джавда нанес урон и ему, и буквально всем своим близким, все равно очень высоко ценит его человеческие качества, а Саша Маклауд считает так: «Я думаю, он каялся после этого. Я знаю, что у этого человека не было злого умысла кого-то подставить. Просто он не предполагал, что будут такие тяжелые последствия».

Вопреки очевидной логике, разгром «Тяп-Ляпа» произвел на местную молодежь обратный эффект, вылившийся в 1980-е годы в казанский феномен. Про «тепловцев» тогда еще не писала пресса, но сарафанное радио мифологизировало их в глазах новых поколений пацанов, сделав героями эпоса, легендами улиц, пошедшими против системы.

1955 г.р. Аркадий Аврах

Адвокат Завдата Джавды Хантимирова

Изначально Брежнев подписал пять расстрелов. Просто не нашли, кого еще привлечь. Нашли Хантимирова, Тазетдинова, Каюмова и Масленцева. Пятого не могли найти, потому что в основном все были несовершеннолетними. Поэтому Масленцева от расстрела и отвели. «Павлюхинского» Каюмова тоже приговорили к смертной казни, и, пока суть да дело, в Советском районе случается огромный пожар на заводе ЭВМ, где погибает его родной брат. И на этом основании Верховный суд ему заменяет расстрел на пятнадцать лет. Получается, что как кормильцу. Расстреляли только Тазетдинова и Хантимирова. Потому что Джавда не признал вину. Ему четко тогда сказали: «Покажи на Антипа, на Стёпина, на Скрябина, и ты уйдешь на пятнадцать лет», но он крепкий парень был. Молчал.

1961 г.р. Юрий Махал Махалов

Участник группировки «Суконка» в 1970–1990-х

Это был конец 1981-го, мы с Масленцевым встретились буквально ненадолго в штрафном изоляторе. Я ему рассказывал, как живет «Теплоконтроль» после их ареста, как следили за ходом судебного процесса, как переживали после оглашения приговора. А он коротко рассказал, как находился в камере в эти тяжелые тягучие дни, когда ждал исполнения приговора.

Рассказывал, как приговоренные к высшей мере ждали [казни]. К ним приходят, чтобы увозить на расстрел в другие регионы, так как тут местных не расстреливали. И вот в один из таких дней шаги по коридору. Останавливаются возле камеры, открывают. В камере ждут, чью фамилию назовут. И говорят: «Масленцев – на выход». Повели его. В голове что только не происходило. Довели до другого корпуса, корпус усиленного режима, довели до камеры 127, где находились уже осужденные, открыли и сказали: «Заходи». Потом принесли бумагу, что [расстрел] заменили на пятнадцать лет усиленного режима. Вскоре за ним пришли, и наша встреча закончилась.

1955 г.р. Аркадий Аврах

Адвокат Завдата Джавды Хантимирова

Когда [в камеру смертников] заходишь, там не то что смотреть вправо-влево, сидишь в мандраже… Страшно, комната темная – метр на метр, как в мультике «Чиполлино». Ну что сказать человеку, которому уже приговор огласили… Какие слова? «Ну вот, Джавда, так и так, пытаюсь!»

Последняя наша встреча была в 1982-м, когда мы обжаловали приговор у генерального прокурора СССР Руденко, Брежнев тогда уже умер. Я с его матерью тогда пошел к прокурору, а меня предупредили, чтобы она не плакала. Но мать зашла и не выдержала, ее сразу вывели, а я жалобу подал. Я говорю: «Я уже не прошу оправдать. Я все прекрасно понимаю. Но хотя бы замените смертную казнь на пятнадцать лет. На рудники». Я думаю, там тоже не сладко, вряд ли кто-то пятнадцать лет протянет, хотя Антип протянул чуть ли не все время в одиночках.

1950 г.р. Савелий Тесис

Генерал-лейтенант милиции в отставке, участник следственной группы по делу «Тяп-Ляпа»

Мне приходилось видеть представителей «Тяп-Ляпа» до того, как они начинали давать показания, после того, как они начинали давать показания, и после того, как они услышали судебное решение. Это были разные люди. Это было осознание. Я надеюсь, многие из них осознали, что сделали. Знаете что? Я принципиально не буду называть пофамильно, хотя у меня есть фамилии людей, которые, сидя в моем кабинете и в кабинете моих товарищей, переживали, раскаивались за содеянное. Они не предавали никого. Ни одного человека не предали. Мы другими путями получили всю ту информацию. Но они искренне раскаивались.

Я не отслеживал их судьбы. На это у меня, к сожалению, не было никогда времени. Я надеюсь, что их судьба нормально сложилась, хотя у некоторых все вышло очень трагично, очень тяжело. Потому что, когда кто-то из них уже освободился, наступило другое время, и они никому здесь, на свободе, не были нужны. Кого-то убили, кто-то опустился сам по себе, кто-то ушел в тень. Среди них были толковые ребята, которые по своему образованию, по своему уровню развития могли пользу принести по эту сторону границы, были хорошие спортсмены… Много кого было.

1944 г.р. Георгий Дядя Жора Сауленко

Участник группировки «Тяп-Ляп»

Года два назад наши мальчишки у матери Джавды ремонт делали, и она говорит: «Чувствую, он живой». Не верит она, что его расстреляли. Когда матери пришло извещение, что сегодня в Горьком расстреляли Джавду, мальчишки поехали в Горький, Малек «васильевский» договорился с кладбищенскими, которые из тюрьмы трупы ночью закапывают, оттуда земли привезли, и в Васильеве памятник установили! Малек очень уважал Джавду, для него он как икона был.

1955 г.р. Аркадий Аврах

Адвокат Завдата Джавды Хантимирова

Ныне покойный судья Шакиров, который вел это дело, сообщил мне в 1988-м, что Хантимирова расстреляли. Есть такое: когда родителям выдают одежду, тогда приговор приведен в исполнение.

Освобождение Антипова

1949 г.р. Сергей Антипов

Первый лидер группировки «Тяп-Ляп»

Когда мне дали пятнадцать лет, я своей жене сказал: «Считай себя свободной. Я, наверное, не освобожусь со своим характером». И, в общем-то, все, с тех пор отношения закрылись. Я поддерживаю отношения с детьми, а с ней – нет. Все, знаешь, пути-дороги разошлись, никак не склеить.

Пятнадцать лет и пять – это тоже как бы не сахар был. Я когда с крытой пришел и начали делать флюорографию в зоне, мне врачиха говорит: «А вы туберкулезом болели?» Я говорю: «С чего вы взяли? Нет, не болел». «А как же, – говорит, – вы не болели: у вас рубцы в легких!» А я даже не заметил, понимаешь, что у меня туберкулез был! То есть крытая – она тоже не прошла бесследно. По 45 суток из штабного изолятора не выходил! Меня прессовали конкретно в каждой зоне, потому что на деле было написано: «Вор в законе, склонен к нападению на конвой, склонен еще к чему-то» У меня все дело было в полосах! У меня столько нарушений там было, каждый месяц. Вообще ужас просто!

1948 г.р. Борис Рыбак

Адвокат Сергея Антипова

После освобождения он сразу уехал в Подмосковье. И там у него новая семья, здешнюю казанскую он оставил, двое сыновей у него было. Его привезли в Казань, когда убили Баранова. Тоже его подозревали в убийстве в этом. Его привезли и увезли просто [253]253
  По словам Антипова, в 1996-м он больше года просидел под следствием в Казани.


[Закрыть]. Я с ним больше не встречался и не видел его.

1949 г.р. Сергей Антипов

Первый лидер группировки «Тяп-Ляп»

Я освободился в конце ноября 1992 года. Сразу же в первый день я попал в больницу – камень в почках. Растрясло в машине, и меня прямо из ночного клуба увезли на скорой. Из больницы вышел перед Новым годом. И «павлюхинские» ребята меня звали: «Поехали в Казань!», а наши, тоже казанские, говорят: «Зачем ты туда собрался?! Приедешь – тебя закроют!» Они меня отговорили ехать туда. И поэтому я в Казань приехал только в 1993-м на майские праздники. Пацаны в ресторан приехали, через два часа уезжаем, а туда сразу милиция приехала: искали меня. Со мной хотели какие-то мероприятия провести. Какие – я не знаю, но, в общем, ничего у них не получилось.

Меня просто автоматически делают причастным к этому казанскому феномену – песни какие-то пишут, ролики снимают, где мою фотографию в первый ряд втыкают. Приходится чувствовать как бы, что я тоже ответственный. Но по факту при мне такого не было, чтобы всех избивали, стреляли, убивали. Это потом началось.

Чему быть, того не миновать – я так считаю. Я никогда ни о чем не сожалею. Если на моей судьбе было написано двадцать лет отсидеть за потоп Черного моря, ну что поделаешь! Я не хотел этого, но такая судьба, значит – от нее не уйти!

1955 г.р. Аркадий Аврах

Адвокат Завдата Джавды Хантимирова

Дело «Тяп-Ляпа» дало толчок к тому, что группировки распространились в таком количестве в Казани. Запретный плод же всегда сладок. А тут вроде смотрят – мальчишки на машинах, одеты, в ресторанах сидят. И вот начинается…

X
Итоги

Глава 37. Уход из группировки

Знаменитое выражение «Вход – рубль, выход – два» очень точно описывает ситуацию с уходом из группировки. Если ты в какой-то момент захотел завязать с уличной жизнью, у тебя возникали проблемы. Формально существовало два способа покинуть улицу: отшиться самому и быть отшитым. Первый в 1980-х был доступен в основном вернувшимся из армии или заведшим семью и детей. На деле чаще происходило второе – если ты чем-то не устраивал группировку, часто пропускал сборы, не платил вовремя в общак или обнаруживался косяк.

Способов отшивания в одной Казани была масса, но чаще всего это происходило через пиздюли. Если ты переехал в другой район и решил либо совсем уйти из своей группировки, либо перейти в другую, тебя просто сильно избивали и отпускали. Сила избиения никак не регламентировалась: по словам одного из моих собеседников, в одной из группировок казанского района Дербышки отшиваемого паренька случайно запинали толпой насмерть.

Бывало так, что просто так не отпускали, а заодно еще опускали или гасили. После этого карьера на улице заканчивалась. Однако для такого рода санкций требовался очень серьезный косяк, например изнасилование родственницы старшего или сдача подельников. Если сломился или скрысил, поступить могли в зависимости от улицы и деталей твоего поступка. Хотя, как видно из этой главы, бывали случаи, которые не вписывались в общегородские правила: тогда все зависело от группировки.

СМИ любили описывать ситуации, когда за выход из группировки просили денег. Такие истории известны с 1990-х годов, но на самом деле не были особенно распространены. Суммы могли варьироваться – один из моих собеседников рассказал, что заплатил сто рублей в 1990 году за отшивание из младшего возраста «Кинопленки». Средняя зарплата тогда достигала примерно ста двадцати рублей. Но даже если ты отдал деньги один раз, нет никаких гарантий, что с тебя не будут тянуть и дальше.

1981 г.р. Марат Т. (имя изменено)

Состоял в группировке в 1995–1999 годах

Бизнесмен

Выйти из группировки в наше время можно было каким-нибудь неспокойным образом – через моральные и физические потери. Самое распространенное – получить серьезных пиздюлей, полежать в больнице. Денежных взысканий не было, это в ваши [254]254
  Подразумевается начало 1990-х.


[Закрыть] времена, чтобы отойти от улицы, еще и денег попросят, а у нас уже на хуй не нужен, пошел вон. Я знаю, например, что одни ребятки очень жестко отшивали – у меня знакомому двадцать зубов выбили, просто монтарем захуярили. Но там был конфликт со старшими, они на говно изошлись, человека сильно наказали, руки, ноги сломали.

Чтобы опустили при отшивании, надо было очень серьезное что-то сделать. Я про такие случаи знаю на других улицах, когда отпиздят сначала, потом обоссут. Я знаю, случай один был – улицу называть не буду: провожали в армию пацана, были проводы и изнасиловали девчонку – групповое изнасилование, восемь человек. Она оказалась дочкой очень авторитетного человека с их же улицы. И им пизда сразу. Этих всех восьмерых отпиздили, обоссали. Обычно эти люди всегда куда-то терялись, переезжали в другие города, вели тихую спокойную жизнь. Кто-то не мог пережить позора – слышал про одного человека, который повесился после такого.

1976 г.р. Роберт Гараев

Cостоял в группировке «Низы» в 1989–1991 годах

К нам в возраст подошли мои дворовые приятели Женя и Руслан и друг Саша Модиш (на его шапке-петушке модного темно-синего цвета была надпись «Modish»). Мы держались немного особняком, потому что были с одной местности, Панелей и Чайников, и вместе ходили на сборы. Женя был неуправляемым садистом и беспредельщиком с наглухо отъехавшей крышей: он мучил и убивал кошек. Его мы немного сторонились, но он все равно нарисовывался, когда мы выходили гулять во двор.

В какой-то момент нас начали напрягать по линии дисциплины – отшивали тех, кто часто пропускал сборы. Руслан, который жил через один дом от меня на Чайниках, пропускал сборы часто. Его решили отшить и поручили это сделать тем, кто живет рядом, – мне и Жене (Модиш благоразумно слился или вовсе в тот день отсутствовал). Отшивание подразумевало пиздюли, и я это понимал, но понадеялся, что мы решим этот вопрос полюбовно, все же не чужие люди. Более того, я думал, что мы вообще не найдем Руслана: шанс действительно был не очень высоким. Зря понадеялся.

Руслана мы нашли в его дворе, отвели за гаражи, где Женек неожиданно взбесился: «А что это ты во дворе гуляешь во время сборов? Сказал же, что болеешь». Накручивая сам себя, он завелся и начал месить Руслана на моих глазах, в полную силу, ногами по голове. По правилам отшивания я должен был к нему присоединиться, но это противоречило моим представлениям о дружбе. Руслан растерянно смотрел то на меня, то на Женю, и в итоге закрылся руками и начал кричать: «За что?!»

Я впал в ступор. Пиздить его я не собирался: мы были близки, ездили вместе на лодочную станцию на «Локомотиве», где помогали его отцу чинить катер. Я словами попытался остановить Женю, но тот вошел в раж и пинал без остановки ногами пытающегося убежать от него прогульщика. Я уже был в крайней растерянности, но тут произошел главный пиздец. Женя неожиданно расстегнул ширинку и начал мочиться на лежащего Руслана. Здесь стоит пояснить: санкций «опускать» отшиваемого старшие нам не давали, да и не за что было просто так портить жизнь пацану – это сразу переводило его в разряд нерукопожатных. Теперь здороваться с ним за руку не смогут даже чушпаны, соответственно, ни в какую другую группировку он пришиться больше не сможет. Ниже опущенного статуса в Казани тогда не было. От этого мне было не по себе.

Про Женю я, конечно, не думал ничего хорошего, но мне казалось, что он считал Руслана как минимум приятелем. Потом я миллион раз прокручивал в голове этот его дикий поступок, злясь на себя, что ничего не смог сделать. Этот случай довольно быстро охладил мое отношение ко всему феномену: я понял, что такая система координат мне не подходит, я не хотел больше находиться в обществе, где передо мной может возникнуть такой выбор. Оступиться нельзя, даже если твоей вины в этом нет, а опустил тебя отмороженный наглухо дебил – твоя жизнь на родной улице будет состоять только из унижений и оскорблений. Руслана я больше ни разу в жизни не видел, хотя позже мне передали, что он неделю караулил меня в соседнем подъезде с топором. Тогда я посчитал, что он, возможно, неправильно понял степень моего участия в его отшивании, но по сути он все понял правильно – я в той ситуации оказался слабым звеном. На тот момент мне было шестнадцать, и я крепко задумался о своем будущем.

1980 г.р. Булат Безгодов

Состоял в группировке в 1993–2006 годах

Писатель, автор романа «Влюбленные в Бога»

Я же в Москве запропал. Сами интерес ко мне потеряли. Потом люди как бы знали, что, пока меня не трогают, я и не кусаюсь. Тем более что со всеми отношения нормальные были. Я всегда на будущее думал – никогда против кого-то чего-то не говорил. Люди тоже помнили это. Вышел без пиздюлей. Но я как бы уже и не мальчик был.

1976 г.р. Алексей Снежок Снежинский

Экс-участник группировки «Слобода», экс-киллер группировки «Жилка»

Отсидел, принял ислам, занимается строительным бизнесом

На сборы я ходил, но я был уже настолько свой да наш на улице, что уже, в принципе, понимал, что мне не обязательно ходить на сборы. Мог халатно относиться к некоторым вещам, и мне это прощалось, закрывали глаза. Я почему посещал сборы? Вдолбили, что это что-то святое, – считал неприличным и непорядочным пропускать их без каких-то адекватных причин. Пацаны с моего двора пропускали и просили, чтобы я за них сказал что-то, то есть ввел в заблуждение пацанов с улицы. Я знал, что дворовые не правы, и мне так не нравилось покрывать их, что в итоге я все-таки не выдержал и сказал: «Я не буду за вас возиться. Наоборот, скажу, чтобы с вас спросили». Пошел на конфликт со своими.

Это год, наверное, 1993-й. Жора [255]255
  Подробнее о Жоре и Арнольде – в главе «Взрослые войны 1990-х».


[Закрыть] сказал: «Соберитесь в отдельную бригаду». Я такой: ладно, давай! Это Тимур Ветер, Саша Шурлей, Эдик у нас был еще, Рамиль Нигмат с нашего двора. Я был первый, кто пришел на улицу со двора, а они все потом подтянулись. Освободился [256]256
  Освободился – вышел из тюрьмы.


[Закрыть] у нас Ирек, и Жора тогда с ним переговорил: «Собирай молодежь дворовую». Ирек нас собрал и рассказал красиво: «Сейчас мы заработаем бабла, будет отдельная бригада…»

Пришли мы на сходняк на «Слободу» и говорим: «Давайте так, ребята: мы для себя оставляем воскресные сборы. Если война у „Слободы“ будет, мы впрягаемся за вас, так как мы все-таки родные. Если нужно будет деньги на общую делить, если посчитаем нужным, уделим внимание. Мы теперь самостоятельные, будем сами по себе». Это были воскресные общие сборы. Был средний возраст, старшие, молодые, супера – четыре возраста. Только чеграшей и стариков не было, хотя из стариков приехал Шампай. На этих сборах нам нормально влетело.

В то время самый старший на «Слободе» был Писус, его еще Суня называли. Он нашему Тимуру говорит: «Че, свою улицу замутить хотите?» Тимур встал в отмах и начал с ним драться. И тут на нас налетели, и у всех началась драка. Нас быстро-быстро сломали, конечно же… Но мы просто им объявили войну.

Ушли со сборов в состоянии войны. Сели. «Что будем делать?» Пришел Жора с Арнольдом: что, как? А мы там все побитые, спрашиваем: «Что делать?» Жора говорит: «А че, деритесь!» И мы начали драться. Сначала одного «слободского» хлопнули, потом другого – своих же. Мы же знаем, где кто живет. Троих наземь положили. А потом у нас появилось пять килограммов тротила. У нас сороковой завод рядом, который делал снаряды. Мы хотели взять там – из магния и марганцовки сделать взрыватели. Это теракт уже, но мы не знали таких слов. Хотели просто на общую дискотеку этот тротил заложить. Война – значит война. Нас отговорили старшие, Жора с Арнольдом. Они говорят: «Так это сейчас ФСБ подключится! Это теракт, вы че, дураки, что ли? Весь город пострадает!»

Понимая серьезность наших намерений, Жора в этот день пошел на «Слободу» вместе с нами, забил стрелку всем старшим, которых он знал. На следующий день мы с ним приехали, и Жора про нас сказал, что это наша молодежь, они теперь с нами. «Слободские» говорят: «Все, мы поняли, но вопрос: а зачем они нашу молодежь бьют?» Ну а Жора говорит: «Во-первых, вы же, первые начали, а во-вторых, больше они этого делать не будут». Мы на этом сошлись. А вы теперь, говорит, можете представляться, что вы с «Воровского».

1973 г.р. Андрей Питулов

Состоял в группировке «Светлая» в 1990–1993 годах

Предприниматель, клубный деятель

Мы тусовались со школьными друзьями у меня на квартире, снимали все на видео. По пьяни один из них стриптиз танцевал или типа такого, светанулся голой жопой, а я ему кричал: «Эй ты, ты как себя ведешь? Давай, может, еще потрахаемся?» Потом ко мне приходили «грязевские» пацаны со двора, они перебирали видеокассеты, увидели эту, украли ее и начали меня шантажировать: «Пацаны так не говорят, мы сейчас пойдем и твоим пацанам скажем». Начали всерьез шантажировать: «Давай ты будешь с нами работать, на хер тебе нужны эти „светловские“? Мы новая бригада, сейчас сформируемся».

Я не знал, как поступить. Посоветовался с друзьями, которые пришили меня к возрасту. Те сказали, их надо пиздить. Я взял друга со своего возраста, пришел к одному, попросил отдать кассету. Он отказался, я его запиздил, прямо по-серьезному отхуячил. Потом пошел ко второму, он тоже не отдал, я и его отпиздил. Потом пошел к третьему, а его не оказалось дома и вообще, как выяснилось позже, кассета была у него.

Они, в свою очередь, пошли к своим старшим, сказали, что есть такая кассета. Те пришли к нашим: «Вот такая хуйня произошла» – пытались что-то предъявить. Потом все вместе собрались, достали видик, посмотрели эту кассету. После был сбор нашего возраста и наших старших, на которых они сказали, что, в принципе, ничего такого тут нет, предъявлять особо не за что. Но для профилактики мне дали пизды: пустили по кругу и три-четыре старших ударили. На что я сказал: «Ну идите вы как бы на хуй с таким мнением. Я с вами три года вместе, вы все меня знаете, на зону деньги собирал, все, больше не приду». И перестал приходить.

У меня были друзья с «Тукаевской», я с ними стал общаться, они были уже не как возраст, а как бригада. В какой-то момент, когда стали возникать какие-то вопросы, они подъехали, объяснили, что человек с ними, мы работаем вместе: «Все, вам соваться не стоит». Потом «грязевские» тоже попытались ко мне прийти, что-то попредъявлять – я еще одного отпиздил. И опять приехали «тукаевские» пацаны.

Хотя позже выяснилось, что «светловские», в принципе, ко мне хорошо относились. Объяснили, что это не они, это старшие старших, их науськали «грязевские». А они как могли качали за меня. Мол, что я перестал ходить – я их подставил, они же так впрягались. А мне это уже было неинтересно – 1993-й, я в центре уже жил, тусовался, начал музыку слушать, на «Кордон» [257]257
  «Кордон» – база отдыха КГУ, где тусовались студенты и продвинутая молодежь.


[Закрыть] ездил.

1981 г.р. Марат Т. (имя изменено)

Состоял в группировке в 1995–1999 годах

Бизнесмен

Был конфликт внутри улицы из-за отсутствия поддержки одному из ребят в нашей бригаде. Были стрелы, людей въебали, и вместо войны старшие это все замирили. А въебали серьезно, ребят положили в больницу. У старших был бизнес с другими ребятами и какие-то свои интересы, которые они поставили выше нас. И тут приходит пацан с нашей бригады и говорит: «Не согласен с принципами улицы, не поддержали, на хуй такая улица тогда нужна». Все получили пизды, человек тоже получил пизды. Ушел с улицы и постепенно ушла остальная часть всей нашей бригады, сказали, что мы не согласны, не устраивает, не будем. Ну и у меня произошла такая тема как раз. Я после школы года два пинал говно, учился в технаре, в котором не появлялся. И тут появляется возможность поступить в Педагогический университет. Родители у меня уже переехали в Москву, ну и все, переезжаю.

Понимаешь, мы сами пришли и сказали: мы уходим с улицы. То есть можно быть отшитым, а можно уйти. Получили пизды, естественно. Нам сказали, что вы теперь свободные птицы. Мы сказали: окей. Кто-то подошел к другим улицам потом.

1971 г.р. Рустем Х.

Состоял в группировках «Хади Такташ», «Зорге»

Работает в сфере городского хозяйства

Честно говоря, когда начались эти войны, ежедневные набеги на «Первые Горки» и «Новотатарку», постоянно менты разгонять начали – это стало напрягать. А деваться некуда, потому что зайти – рубль, выйти – два. Мне повезло, что я переехал с Хади Такташа и в один день перестал ходить на сборы. При встрече пацанам сказал, что я переехал, наверно, перейду в другую группировку. Это, конечно, меня от пиздюлей не спасло. Бульба, Синий – помню, вот они меня как раз встретили. Очень жестко избили тогда за это. Это уже был где-то 1987-й или 1988-й. Так я ушел с «Хади Такташа».

1981 г.р. Марат Т. (имя изменено)

Состоял в группировке в 1995–1999 годах

Бизнесмен

А так что, приходишь на сходняк, говоришь, что тебе с улицей не по пути, объясняешь свою позицию, получаешь пизды и уходишь. Уважительных причин могла быть куча – переезд в другой город, поступление в институт в Москве либо какие-нибудь непреодолимые разногласия внутри улицы, внутри возраста, когда человек говорит: «Все – на хуй, меня ваша улица не устраивает».

Например, произошла беспредельная тема, когда чуваки влетели в хату и разъебали всех. Пришли за одним, а там оказалась семья. Досталось маме, папе, родителям и бабушке, кажется. Один мальчишка пришел на сходняк и сказал: «Если улица себе такое позволяет, то мне с ней не по пути». Получил пизды, достойно ушел, подошел к другой улице.

1976 г.р. Роберт Гараев

Cостоял в группировке «Низы» в 1989–1991 годах

Дело было поздней осенью 1990-го. Я заболел и две недели не ходил на сборы, а когда выздоровел, не сказал об этом своим и еще недельку отлынивал. Около восьми вечера в дверь позвонили, открыла мама и сообщила, что это ко мне. Я вышел в подъезд, там меня ждали парни моего возраста: «Собирайся, народу на сборах прямо сейчас не хватает, если не наберем через полчаса тридцать человек, то все получат пиздюлей». Я быстро оделся и вышел с ними. Их было человек десять.

Мы двинулись в путь через территорию «Хитрого двора», в районе «Пельмешки» парни свернули с маршрута налево, в сторону «деревяшек» – ныне не существующего частного сектора. «Зачем делать крюк, когда мы торопимся на сборы, да еще в такое тихое и укромное место? Наверно, будут отшивать. За что? Вероятно, за пропуск сборов, но сейчас это неважно. Почему их так много? Видимо, хотят попрыгать на моей голове», – все эти мысли пробежали в моем мозгу за долю секунды. Я внутренне собрался, но не подал виду: предупрежден – значит вооружен.

С нами был Абаж, а это плохой знак – он постоянно подъебывал меня по поводу и без. Абаж был крупнее остальных и пользовался авторитетом в возрасте, потому что дружил со старшими. Мы шли с ним впереди всех по узкой тропинке. Когда тропинка превратилась в небольшую полянку, он со словами «Ну все, будем тебя отшивать» ударил меня и тут же плюнул в лицо. Действовать нужно было быстро, пока остальные пацаны нас не догнали. Я ударил Абажа в ответ, плюнул в него и тут же побежал в кромешную тьму «деревяшек». Пацаны на секунду замешкались, что дало мне преимущество. Вблизи было небольшое болотце, я забежал в него и спрятался в камышах, метрах в десяти от берега. Воды было где-то по колено, но догнавшие меня парни не решились зайти в нее. С криками «Он точно там!» и «Вылезай, а то убьем» они наугад кидали камни в мою сторону. Находясь в воде, я стучал зубами от холода, но не шевелился и никак не выдался. На протяжении двадцати минут парни кидали в мою сторону все, что было у них под руками, а потом просто ушли. Я подождал еще немного, вылез и пошел домой. Я больше не был группировщиком.

Главным во всем этом спектакле было не уйти загашенным, поэтому я был обязан плюнуть в ответ. Это значило, что я смогу пришиться к другой улице. Но эта возможность мне не пригодилась. В течение месяца я переехал жить к отцу в другой район, после чего начался намного более счастливый и плодотворный период моей жизни. Я поступил в университет, нашел единомышленников и организовал с ними панк-группу. Я играл на басу, сочинял музыку и тексты, тусовался на «Сковородке», ходил на рейвы, начал встречаться с будущей звездой татарского синтипопа Супералисой и очень скоро стал одеваться так фриково, что раздражал всех гопников Казани. Но меня было не остановить. Своим внешним видом я декларировал: я теперь не такой, как вы. Я считал это делом чести, и мне частенько за это прилетало. Ни с кем из своего возраста я больше никогда не встречался и даже не интересовался их судьбой, пока не начал писать книгу. Только бесчисленное количество раз представлял, как делаю ужасные вещи с Абажем. Вся моя злость сконцентрировалась на нем, я достаточно быстро напрочь забыл остальных участников этой акции. Зато хорошо запомнил, кого там точно не было, – Малыша, Димы Солнца и Модиша. Сегодня жив из них только последний.