Текст книги "Франклин"

Франклина познакомили в Глазго также с братьями Фаулис, прекрасными мастерами типографского дела, дружбу с которыми он потом поддерживал много лет. В двух шагах от мастерской Фаулисов работал молодой механик – хрупкий, болезненный сын мрачного торговца свечами из Гринска, который подрабатывал ремонтом музыкальных инструментов, принадлежавших работникам университета, и обслуживал других жителей города. Имя механика было Джеймс Уатт. Его родственники жаловались, что все свое свободное время он тратил на фантастический механизм, который он называл паровая машина. «Нет свидетельства, – писал биограф Франклина, – что Франклин и Уатт встретились, хотя, принимая во внимание их общие научные интересы, трудно представить, что они не встретились в столь ограниченной академической общине».

Большинство писем, написанных Франклином в 1759 году, было утеряно, и поэтому трудно восстановить многие детали его первого путешествия в Шотландию. Это тем более прискорбно, что во время поездки было действительно много знаменательных встреч. Например, в Эдинбурге в один из сентябрьских вечеров за ужином в доме Уильяма Робертсона Франклин встретился с Адамом Смитом, Уильямом Калленом, Александром Керлайном и другими известными учеными. Франклин совершил свое путешествие в знаменательный для Шотландии год. В 1759 году Дэвид Хьюм, выдающийся английский мыслитель, являвшийся хранителем Библиотеки адвокатов в Эдинбурге, опубликовал третий и четвертый тома своей истории Англии. Робертсон, вскоре ставший ректором Эдинбургского университета, выпустил историю Шотландии. Адам Смит, в то время профессор университета в Глазго, опубликовал в 1759 году свою «Теорию моральной мысли». Как писал его биограф, «Франклин был моралистом и считал, что история наиболее полезна с точки зрения изучения морали». И к подобным встречам, на которых присутствовали выдающиеся историки, он не мог не проявлять большого интереса.

Путешествие в Шотландию имело и целевое назначение. Франклин должен был посетить Сент-Эндрюз, чтобы получить свой диплом доктора права, что им и было сделано. В Сент-Эндрюзе Франклин продемонстрировал свои познания в медицине. Один из студентов, лорд Кардрос, был болен лихорадкой в тяжелой форме. Врач, наблюдавший больного, поставил совершенно ошибочный диагноз и назначил лорду неправильное лечение. Франклин отменил прежние назначения и, как считал его пациент, тем самым спас ему жизнь. Кардрос, который позднее получил титул графа Бахана, стал ярым сторонником дела восставших колоний и горячим почитателем первого президента США Джорджа Вашингтона.

Находясь в Англии, Франклин никогда не забывал, что в эту страну его послали с дипломатической миссией, и он был обязан сделать все, чтобы выполнить данные ему поручения. С этой целью он пытался установить контакты в высших сферах Англии. В частности, Франклин настойчиво пытался встретиться с Питтом. «Я предпринял несколько попыток, – писал Франклин позднее, – быть представленным лорду Чатаму (в то время первый министр) в связи с моими пенсильванскими делами, но безуспешно. Он был тогда слишком большим человеком или слишком занят делами важного характера». Очевидно, причина все же была в другом. Титулованный аристократ и ярый экспансионист не хотел создавать опасный для будущего империи прецедент и принимать представителя колонии, который в глазах правителей Англии был чуть ли не бунтовщиком. «Для Питта, – писал биограф Франклина, – он был только агентом отдаленной колонии, вступившей в перебранку со своими владельцами».

В Лондоне Франклин написал «Исторический очерк конституции и правительства Пенсильвании». Публикация эта сыграла важную роль в подготовке общественного мнения Англии к правильному восприятию проблем, которые волновали не только Пенсильванию, но и все североамериканские колонии. Это был важный вклад в идеологическую борьбу, которая предшествовала первой американской революции 1775—1783 годов.

Сын Франклина «подобрал большинство материала», Джемс Ралф подготовил рукопись для прессы, Стрехэн напечатал ее за счет автора. Жизненные пути вновь свели Франклина в Лондоне с другом юности Ралфом. Прошло много лет с того момента как разошлись их пути. И Франклин мог с удовлетворением отметить, что он был прав, когда скептически относился к упражнениям друга в стихосложении. Известный английский поэт Поп тоже дал отрицательную оценку произведениям Ралфа. Поэта из него не получилось, но Ралф стал блестящим публицистом, и Франклин считал, что английская литература не знала лучшего стилиста, чем друг его юности.

Дипломатическая миссия Франклина в Лондоне пришлась на годы Семилетней войны, в ходе которой значение американских колоний все более возрастало и во внешней политике Англии и во внутриполитической жизни метрополии. Война привлекла внимание общественности к вопросу о судьбе английских колоний в Америке, к вопросу о том, что же делать с требованиями колонистов, которые сыграли важную роль в отражении французской экспансии и теперь во весь голос заявляли, что не хотят мириться со своим колониальным статусом.

В Англии все более возрастал интерес к североамериканской колониальной проблеме, параллельно с этим рос и авторитет Франклина, который становился пусть неофициальным, но очень авторитетным и влиятельным голосом всей английской Америки.

Год в кругу семьи и друзей

Укреплению позиций Франклина в Англии во многом способствовал его авторитет в научных кругах и успешное для колонистов разрешение спора с Пеннами.

Франклин был тверд в своих убеждениях и неподкупен, об этом неопровержимо свидетельствовала вся его деятельность в Лондоне в качестве дипломатического представителя Пенсильвании. А в те времена подкуп дипломатов был апробированным и часто использовавшимся средством решения дипломатических проблем. Первая атака на Франклина с таких позиций была предпринята еще по ту сторону океана. Новый губернатор Пенсильвании капитан Денни довольно откровенно дал понять Франклину, что владелец колонии рассчитывает на его поддержку и не останется в долгу.

Для беседы с Франклином Денни избрал очень подходящий момент. Губернатор привез из Лондона медаль Коплея, которой Франклин был награжден за открытия в области электричества. На приеме, организованном властями Филафельфин в честь нового губернатора, Денни торжественно вручил Франклину медаль и, уединившись с ним в одной из комнат, повел разговор о том, что губернатор и владелец провинции всемерно рассчитывают на помощь Франклина в решении тех трудных проблем, которые разъединяют Ассамблею и владельца колонии. Губернатор заявил, что, помимо Франклина, «в осуществлении такой задачи никто не смог бы оказаться более полезным» и что Франклин мог «рассчитывать на соответствующие вознаграждения и знаки благодарности», Франклин категорически отверг сделанное ему предложение, и тем не менее в Лондоне, уже в более деликатной форме, на него было вновь оказано соответствующее давление.

На этот раз в высших сферах Англии решили действовать через сына Франклина Уильяма, которому довольно неожиданно предложили занять пост губернатора провинции Нью-Джерси. Обращает на себя внимание то, что это предложение было сделано после того, как Пенны проиграли свою борьбу с Ассамблеей, накануне возвращения Франклина в Америку. Организаторы этой акции предполагали, что, возвратившись в Америку, где назревало новое обострение отношений между колониями и метрополией, отец нового губернатора займет более сдержанную позицию, чтобы не портить карьеру сыну.

В 1762 году Франклин отплыл из Англии в Америку. На этот раз Уильям не сопровождал отца, он задержался на несколько недель в Англии по делам, связанным с его выдвижением на новую почетную должность. Официальное сообщение о назначении Уильяма Франклина губернатором было опубликовано 22 августа. Главным ходатаем за него выступал лорд Бут, любимый министр Георга III. И скоро, как писала Дебора из Филадельфии, на стене дома Франклинов на Базарной улице появился портрет лорда-благодетеля.

Спустя несколько дней после назначения Уильяма на должность губернатора, «Лондон кроникл» и «Ллойдс Ивнинг пост» (газета Стрехэна) сообщили о «женитьбе в фешенебельной церкви святого Георга на Ганновер-стрит его превосходительства Уильяма Франклина, губернатора Нью-Джерси, на мисс Элизабет Даун, милой аристократической молодой леди, ранее проживавшей в Вест-Индии».

А тем временем где-то в Лондоне, отнюдь не в аристократическом квартале, безвестная женщина нянчила двухлетнего сына Уильяма Франклина. Единственный человек, которому Уильям полностью поведал о своем трудном положении, был хитрый шотландец Стрехэн, который очень умело повел дела Уильяма, скандальный характер которых стоил бы ему карьеры и больших семейных неприятностей. Уильям заверил Стрехэна, что у него есть серьезные планы на будущее в отношении устройства судьбы своего незаконнорожденного ребенка.

Если Уильям и имел такие планы, то им не суждено было исполниться. Мальчика воспитал Бенджамин Франклин, а Уильям, вышвырнутый из Америки революцией, спустя полстолетия в безвестности умирал в Лондоне, в своем доме на Хай-Холборн. В завещании он очень холодно упомянул о своем сыне Уильяме Темпл Франклине, как о человеке, едва ему знакомом.

Друзья Франклина в Англии не хотели с ним расставаться. Особенно активен был Стрехэн, поведение которого во многом, очевидно, определялось тем, что в 1760 году он сделал Франклину уже не в шутливой форме, а по всем правилам этикета предложение о женитьбе своего сына на дочери Франклина. Последний не возражал против этого брака и переслал предложение Стрехэна Деборе, которая не рискнула отправиться через океан и не пожелала расстаться с дочерью. Так рухнул план Стрехэна удержать Франклина в Англии и породниться с симпатичным ему коллегой по типографским делам.

Изобретательный Стрехэн не пожелал примириться с поражением и выдумывал все новые предлоги, чтобы воспрепятствовать отъезду Франклина из Англии. Но Франклина было трудно переубедить, когда он принимал решение. 20 июля 1762 года он писал Стрехэну: «Я чувствую себя здесь как вещь, которую положили не на свое место и сделали в силу этого совершенно бесполезной. Как я могу дальше быть счастлив в Англии? Вы имеете большую силу убеждения и легко можете помешать мне предпринять что угодно, но не делайте больше ничего. Я должен отправиться домой».

Решение Франклина вернуться в Америку было непоколебимым, но осуществить его было нелегко. Шла война, и надо было дожидаться надежного конвоя, чтобы иметь возможность без особого риска переплыть океан.

Возвратиться на родину Франклин хотел еще в январе 1762 года, но конвоя пришлось ждать до конца года. Это затянувшееся ожидание было окрашено приятным известием: 22 февраля Оксфордский университет присудил ему звание почетного доктора права. 30 апреля Франклину был торжественно вручен диплом Оксфорда. Одновременно Уильям Франклин был удостоен Оксфордским университетом почетной степени магистра искусств.

В декабре 1762 года Франклин вернулся в Америку. Его ждала в Филадельфии радостная встреча с семьей, возвращение к знакомому, десятилетиями складывавшемуся укладу жизни, семейные дела, научная работа, встречи с друзьями, многочисленные, хлопотливые, но дававшие большое удовлетворение общественные обязанности.

Несмотря на то, что Ассамблея высоко оценила работу, проделанную Франклином в Лондоне, – объявила ему благодарность и наградила пятью тысячами фунтов стерлингов, на родине его не ждала триумфальная встреча. За время работы в Лондоне Франклин превратился для Пеннов в оппозиционера номер один, с его деятельностью они связывали провал своих планов борьбы с Ассамблеей. По команде из Лондона ставленники Пеннов в Филадельфии нанесли Франклину хорошо рассчитанный удар. Пустив в ход отравленное оружие клеветы и дискредитации, они добились того, что на очередных выборах в Ассамблею Франклин был забаллотирован. Четырнадцать лет он бессменно был членом Ассамблеи, и сейчас, после успешного выполнения самого ответственного ее поручения, его провалили на выборах.

Ход этой избирательной кампании и те приемы, которые были использованы против Франклина, чрезвычайно показательны для политических нравов того периода.

Франклина обвинили в том, что он вел экстравагантный образ жизни в Англии и растратил общественные деньги. В феврале 1763 года он отчитался перед Ассамблеей в своих расходах; и выяснилось, что за время пребывания в Англии было истрачено значительно меньше средств, чем было ассигновано Ассамблеей. 19 февраля Генеральная Ассамблея постановила отблагодарить своего агента «как за успешное выполнение его долга по отношению к провинции, так и за многочисленные важные услуги, оказанные им Америке в целом».

В решении Ассамблеи правильно было подчеркнуто, что значение дипломатической миссии Франклина не ограничивалось решением спорных вопросов между владельцем колонии Томасом Пенном и колонистами. Проблемы, волновавшие население Пенсильвании, затрагивали жизненные интересы всех колонистов, неотвратимо назревало обострение борьбы между метрополией и всеми ее тринадцатью североамериканскими колониями. Развитие событий в этом направлении неумолимо направлялось экономическими факторами: Англия всемирно препятствовала экономическому росту своих заокеанских владений. Важную роль сыграли события Семилетней войны 1756—1763 годов. Война способствовала росту самосознания населения колоний, так как появилась новая общая задача – организация обороны колоний от вооруженного вторжения. Война дала мощный толчок освободительному движению и в силу того, что показала хищнический характер английского господства. Метрополия выкачивала из колоний большие средства, но продемонстрировала почти полную неспособность организовать действенную оборону своих заокеанских владений. В ходе войны колонистам стало ясно, что они должны рассчитывать, отстаивая свою территориальную целостность, главным образом на свои силы. Закономерно возникал вопрос: а почему бы не использовать эти силы в борьбе за освобождение от английского господства?

В силу целого ряда причин Пенсильвания оказалась эпицентром освободительного движения колоний, и деятельность Франклина как ее дипломатического представителя в Англии и его общественно-политическая деятельность после возвращения в Америку, постепенно принимали обще американский характер.

Потерпев поражение в Семилетней войне, Франция потеряла Канаду. Сбылась мечта всех американских и английских экспансионистов – огромный край присоединился к североамериканским колониям Англии.

Присоединение Канады породило ряд серьезных проблем, в частности, организацию эффективной почтовой связи в североамериканских владениях Англии, составлявших миллионы квадратных километров. При существовавших тогда средствах связи это была сложнейшая техническая и административная задача. С огромной энергией и большим знанием дела Франклин принялся за выполнение своих почтмейстерских обязанностей. Под его руководством почтовая служба в колониях не только стала впервые эффективной, но и самоокупающейся, и даже приносящей значительный доход.

С новой энергией взявшись за совершенствование почтовой службы, Франклин организовал регулярную связь Нью-Йорка с Монреалем и Квебеком. Много было сделано им для улучшения связи между Америкой и Англией. Впервые в Америке он наладил круглосуточную пересылку почты, которая перевозилась беспрерывно и днем и ночью между Филадельфией и Нью-Йорком. Позднее этот режим был распространен и на Бостон.

С поразительной для его возраста энергией он инспектировал почтовую службу на огромных просторах от Виргинии до Новой Англии, покрывая в почтовых каретах тысячи миль. Инспекционные поездки давали Франклину огромный материал, и он редко передоверял кому-либо эту работу, предпочитая выполнять ее самостоятельно. Автор «Альманаха „Бедного Ричарда“ следовал совету своего героя, который настоятельно рекомендовал читателям: „Если хочешь, чтобы твое дело было сделано, ступай сам, если не можешь, так пошли другого“.

Франклин знакомился с разнообразными условиями жизни в самых отдаленных уголках огромной страны, узнавал, какими интересами живут колонисты, что волнует и заботит людей в различных колониях. Эта информация помогла Франклину получить правильную ориентацию в событиях сложных предреволюционных лет, успешно решить многие проблемы, с которыми ему предстояло столкнуться при выполнении новых поручений Ассамблеи Пенсильвании и законодательных собраний других провинций.

О масштабах инспекционных поездок Франклина только в 1763 году свидетельствуют следующие данные. В апреле и мае он провел три или четыре недели в Виргинии, где встретился со своим новым коллегой Джоном Фокскрофтом, а уже в июне он был в Нью-Йорке. По дороге в Нью-Йорк Франклин остановился в Элизабеттауне, где был устроен обед в честь губернатора Уильяма Франклина и его супруги.

Молодой Франклин уже вошел во вкус своей новой работы. Губернатор избрал местом своего пребывания Берлингтон, где сорок лет назад беглый ученик, его отец, разыскал лодку, чтобы добраться до Филадельфии. Молодой губернатор неплохо справлялся со своими обязанностями, его карьера начиналась удачно, и ничто не предвещало бури на горизонте его административного поприща.

Разъезды с почтмейстерскими инспекциями были делом не только хлопотливым, но и трудным для пожилого человека, а иногда и опасным. В Нью-Йорке к Франклину присоединилась дочь Салли, которой было уже около двадцати лет, и они вдвоем отправились в Новую Англию. Возле Уорвика Франклин упал с лошади и довольно сильно разбился. Отлежавшись и придя в себя, он двинулся дальше, в Провиденс и Бостон. В начале сентября по пути в Портсмут Франклин вновь упал с лошади и вывихнул плечо, но все же спустя три недели он уже был в Бостоне. 1 ноября Франклин вернулся в Филадельфию, чтобы отдохнуть после путешествия, в ходе которого он покрыл расстояние в 1600 миль.

Франклин занимался своими почтмейстерскими делами, решал многочисленные проблемы, накопившиеся в семье за время его отсутствия. В частности, Франклины сменили место жительства, их новый дом был построен на той же Базарной улице, но в ее южной части. Это был значительно более благоустроенный и комфортабельный дом, чем тот, в котором они жили раньше. В 1766 году новый дом был застрахован на 500 фунтов стерлингов. Франклин многое сделал для организации и совершенствования страхового дела в Америке и, популяризируя новое начинание, сам пользовался услугами страховых компаний.

Наступило новое резкое обострение отношений между Генеральной Ассамблеей и владельцем колонии.

Добившись первого успеха в борьбе против владельца колонии, Ассамблея предприняла энергичные действия с целью лишения Пеннов права назначать губернаторов. Для владельцев провинции это было равносильно потере власти над всеми своими владениями, и они оказали яростное сопротивление этому решению. Начиналась новая тяжба, которая грозила перерасти в утомительную и тяжелую борьбу. Ассамблея пришла 26 октября к выводу, что необходимо обратиться с петицией к королю Англии и что эту миссию сможет выполнить только Бенджамин Франклин. Было принято решение вновь назначить его дипломатическим агентом Пенсильвании в Англии.

Денег у Ассамблеи не было, и для того, чтобы снабдить своего посла необходимыми средствами, был объявлен заем, в результате чего в течение нескольких часов по подписке собрали 1100 фунтов стерлингов. Франклин взял из собранной суммы только 500 фунтов и начал сборы в дорогу.

Решение Ассамблеи о назначении Франклина агентом в Англию было принято в ходе ожесточенной борьбы. Враги Франклина не сложили оружия и после того, как решение о его назначении на этот пост было опубликовано. За подписью ряда влиятельных в Филадельфии лиц появился протест против назначения Франклина дипломатическим агентом Пенсильвании в метрополии, в котором был целый ряд клеветнических обвинений против него. Обычно Франклин не ввязывался в перебранку со своими политическими противниками, считая это делом бесполезным и даже вредным. Он поступал вроде мудрой бабушки героя Марка Твена, которая на вопрос внука, стоит ли ему баллотироваться в губернаторы в компании с двумя политическими прохвостами, отвечала: «Суди сам, можешь ли ты унизиться настолько, чтобы вступить с ними в политическую борьбу».

Но на этот раз Франклин изменил своей традиции и опубликовал «Замечания на недавний протест», так как считал, что в данном случае речь шла не только о нем, но и бросалась тень на Генеральную Ассамблею. В своем ответе Франклин писал, что его считают главным организатором борьбы против власти владельцев колонии. Это обвинение он не собирался опровергать, но решительно выступил против обвинений в коррупции и прочих приписанных ему грехах.

Ответ интересен тем, что в нем дана яркая картина политических нравов колониальной Америки. Франклин писал, что его забаллотировали на выборах, которые были грубейшим образом фальсифицированы. В ход было пущено все: «подкуп избирателей», «лжесвидетельства», «двойные списки кандидатов», «урны для голосования, до отказа забитые фальшивыми избирательными бюллетенями». Эта колоритная картина политических нравов Америки невольно заставляет провести параллель с избирательными кампаниями наших дней. Герой Марка Твена, как известно, отказался от борьбы. «Я не выдержал, – заявлял он. – Я спустил флаг и сдался. Баллотироваться на должность губернатора штата Нью-Йорк оказалось мне не по силам».

Франклин не капитулировал, он смело принял брошенный ему вызов и дал согласие выехать в Англию для выполнения новой дипломатической миссии. Свои «замечания» Франклин заканчивал словами: «Сейчас я должен проститься (быть может, в последний раз) со страной, которую я люблю и в которой провел большую часть своей жизни. Esto perpetua. Желаю друзьям моим всяческого благополучия и прощаю моим врагам».

Интересы родины требовали, и Франклин вновь без колебаний отправлялся выполнять трудную дипломатическую миссию в далекой Англии. Огорчало только то, что снова предстояла разлука с семьей.

Дебора и на этот раз отказалась отправиться в далекое плавание через океан, не дала она согласия и на то, чтобы Франклин взял с собой дочь Салли, к которой отец был горячо привязан.

В ноябре Франклин покинул Филадельфию. Он предполагал, что его поездка продлится несколько месяцев. Во всяком случае, он никак не мог ожидать, что на это уйдет десять лет.