Текст книги "Суеверный"

Глава 29

Сара столкнулась с Лайамом в слабоосвещенном коридоре второго этажа. И не смогла удержаться от смеха. У него была мешковатая полосатая пижама, прямо как в фильмах сороковых годов. На ней самой была фланелевая ночная рубашка, которую она старательно одернула.

Зубной щеткой Лайам махнул в сторону ванной.

– Хочешь пойти первой?

– Можно не шептать, дорогой! – Сара поцеловала его в щеку.

Потом провела губами по его лицу, пока не нашла его губы.

Половицы скрипнули под их босыми ногами. Сара бросила взгляд вниз, на первый этаж. Дом был погружен во тьму. Ее мама удалилась в свою спальню через несколько минут после того, как Фрэнк и Лори уехали к себе домой – они жили в нескольких кварталах отсюда.

Сара прижалась губами к уху Лайама.

– Ты можешь прийти ко мне в комнату. Тебе не нужно спать в этой крохотной комнатушке.

Лайам покачал головой.

– Я так не думаю, – прошептал он.

Он крепко обнял Сару, прижавшись лицом к ее лицу. Щека его была очень горячей.

– Мама не услышит нас, – прошептала Сара. – Правда, Лайам. Мы же не подростки. Нам не нужно красться друг к другу потихоньку. Она знает, что мы спим вместе.

– Я... Я чувствую себя неловко, – признался он. И беспомощно улыбнулся.

Девушка рассмеялась. Она ласково провела по его лицу обеими руками.

– Иногда ты такой эксцентричный... и такой глупенький!

– Вот поэтому ты меня и любишь!

Она поцеловала его в верхнюю губу.

Еще один долгий поцелуй.

– Прости меня за маминого кота!

– Он... Он меня испугал.

– Испугал? Ты был вне себя!

И снова поцелуй. Она притянула к себе его горящее лицо.

– Если бы я не убрала его с твоих колен, чтобы ты делал?

Он поцеловал ее веки.

– Он просто застал Меня врасплох. Он появился словно ниоткуда. Я далее не знал, что у твоей мамы есть кот.

– Черный кот, – поддразнила его девушка. – А ты не любишь черных котов, правда?

Он отстранился. Лицо его напряглось.

– Спокойной ночи, Сара! Приятных снов! – он повернулся и пошел к себе в спальню.

Половицы скрипели при каждом его шаге.

Сара пошла за ним. Схватила его за рукав пижамы.

– Ты и в самом деле не придешь в мою комнату? Извини, Лайам. Я не хотела смеяться над тобою. И над твоими суевериями. Это просто... Ну, ты должен согласиться, что черные коты и то, что с этим связывают... просто глупость.

– Увидимся утром, – прошептал он.

Лайам быстро коснулся губами ее лба и исчез в своей комнате, тихонько закрыв за собой дверь.

– Что же я такого сделала? – прошептала Сара ему вслед, прижимаясь лицом к двери. – В самом деле, что я такого сделала? Неужели это так важно?

Он не ответил. Минуту спустя она отправилась в ванную.

* * *

Сара обещала себе не проявлять никакой сентиментальности по поводу того, что она снова спит в своей спальне. Она убавила свет настолько, чтобы не было видно старых плакатов, фотографий времен средней школы и всего того, что ее мама собрала и сохранила здесь, в этом священном «храме Сары».

«Я знаю, что все эти вещи должны умилять меня и вызывать приятные воспоминания. Это комната моего детства. И я здесь последний раз в качестве незамужней женщины», – подумала Сара.

Но я слишком устала. И расстроилась из-за Лайама. Из-за его дурацких суеверий. И мне совершенно не хочется обливаться слезами, обнимать моего старого медведя-панду и вести себя, как пятилетняя девочка.

«Чего мне действительно хотелось бы, так это чтобы папа был здесь», – подумала она, поправляя подушку...

Папа, мне так тебя не хватает! Мне бы так хотелось с тобой поговорить! Мне бы хотелось, чтобы ты встретился с Лайамом. Он бы тебе понравился. Он совсем не такой, как ты. Но он бы все равно тебе понравился.

Думая об отце, Сара забылась глубоким сном без сновидений. Так крепко спят только дети.

Она проснулась от криков. И крики эти были тревожными.

Девушка села на узенькой кровати, широко раскрыв глаза. Сердце ее застучало.

И снова крики снизу.

– Мама?

Сара отбросила одеяло. Вскочила с постели. Одернула ночную рубашку и помчалась вниз по узкому коридору к лестнице.

– Мамочка! Мама!

Мельком она заметила Лайама, выходившего из своей комнаты. Смятая пижама, спутанные после сна волосы. Он протирал глаза. Сара бросилась вниз по лестнице навстречу доносившимся из кухни криками матери.

Неяркий солнечный свет пррбивался в окно кухни. Девушка увидела на полу темную лужу. Потом кучу чего-то мягкого у своих ног. И комок шерсти рядом с этой кучей.

Спросонья Сара подумала, что это мама уронила черный свитер.

Но потом она увидела четыре лапы.

И поняла, что темный комок шерсти – это голова кота.

– Ф-Флинт! – запинаясь сказала мать, указывая на клубок шерсти.

Она продолжала моргать, словно не веря, словно надеясь, что эта жуткая сцена исчезнет.

– Ф-Флинт!

У Сары неожиданно подогнулись колени. Она схватилась за стол, чтобы не упасть.

У кота была оторвана голова. Покрытое черной шерстью тело плавало в луже его собственной крови. Из разорванного горла висели вены.

– Ф-Флинт!

– Что служилось? – в кухню ворвался Лайам.

Его босые ноги шлепали по линолеуму. Он стал рядом с Сарой.

Она схватила его за руку.

– Это мамин кот! Он...

– Кто-то убил Флинта! – с трудом произнесла миссис Морган, глядя на круглую голову.

Лайам испустил сдавленный стон. Он быстро пересек комнату и присел на корточки рядом с трупом. Он внимательно осмотрел тело, потом перевел взгляд на голову.

– Животное, – пробормотал он.

Лайам поднялся и покачал головой.

– Возможно, енот. Или большая собака. Посмотрите! – он махнул в сторону двери. – Задняя дверь открыта настежь!

Миссис Морган охнула и прижала руки к лицу.

– Дверь?

Все трое уставились на открытую дверь.

Мать Сары повернулась к Лайаму.

– Вы действительно думаете, что какое-то животное могло войти в заднюю дверь, убить Флинта и выйти тем же путем?

Лайам кивнул. Он был мрачен.

– А что же еще может быть?

Глава 30

Лайам вышел в зеркальный коридор, чтобы поправить черный галстук-бабочку. Из гостиной до него доносились смех, шуршанье пальто, стук каблучков по деревянному полу.

Наклонившись к зеркалу и поправляя галстук, он заметил в зеркале Маргарет. На ней были кремовая юбка, белая, с высоким воротником, кружевная блузка и открытый кремовый жакет. Было заметно, что она волнуется. Женщина то засовывала руку в карман и тут же вынимала ее, то поправляла маленький желто-белый букетик на лацкане жакета.

«Маргарет, ты нервничаешь больше жениха!» – подумал Лайам.

На короткое мгновение на его лице появилась улыбка, больше похожая на нервный тик.

Я чувствую себя совершенно спокойно. Сейчас, когда церемония вот-вот начнется, я совсем успокоился.

Из гостиной до него доносились голоса. Хлопала наружная дверь. Громкие приветствия. Незнакомые голоса.

Ему хотелось, чтобы свадьба была небольшой. Четыре, максимум пять человек гостей. Вполне достаточно, чтобы все было законно. И вполне достаточно для того, чтобы свадьба выглядела романтично. Саре это необходимо.

Но Сара настояла на настоящей свадьбе. Она должна пригласить свою семью, свою мать, братьев, кузенов, школьных друзей и друзей из колледжа.

Мильтон предложил провести свадьбу у него в доме. А Сара тут же ухватилась за эту идею.

– Прекрасное место для свадьбы! Прекрасное место для того, чтобы начать совместную жизнь! Очень романтично!

Романтично!

Лайам похлопал себя по карману смокинга, где лежала заколка для волос, которую он собирался подарить Саре. Священник из часовни колледжа согласился провести стандартную церемонию. Саре этого было достаточно. Но Лайаму хотелось добавить нечто особенное.

Он вспомнил об их телефонном разговоре вечером накануне свадьбы. Сара нервничала, как школьница. В кругу семьи она снова стала маленькой девочкой.

Лайам объяснил свой звонок желанием убедиться, что она спокойна и настроение у нее хорошее. Но его истинной целью было убедиться, что среди атрибутов, приготовленных ею для церемонии, были и старые, и новые, и синие. Кроме того, он хотел убедиться, что она прибудет в дом Мильтона до него, так что он ее не увидит и они не пройдут рядом до свадьбы.

«Никаких промахов!» – сказал себе Лайам.

Никаких ошибок. Очень серьезное обещание.

А потом у Мэри Бет возникли проблемы с машиной. Она опоздала. Сара и Мэри Бет подъехали к дому Мильтона через несколько секунд после Лайама и Маргарет. Подруга называется!

Лайам молча выругался и отвел глаза. Вовремя ли? Мэри Бет громко извинялась. От ее дыхания шел пар, похожий на дымок. Разговаривая, она словно посылала сигналы ярко-голубому небу. Лайам отвернулся, когда, захватив свадебный наряд, Мэри Бет торопливо пошла с Сарой в дом.

Никаких оплошностей!

Лайам снова мельком увидел в зеркале Маргарет. Она стояла в полном одиночестве и старалась изобразить улыбку.

Не волнуйся, Маргарет! Дело почти сделано. Все обойдется. Все должно быть хорошо. Если только мне удастся завязать этот галстук.

Крепкий шлепок по плечу свел насмарку все усилия Лайама.

– А я тебя искал! – прогудел Мильтон, улыбаясь, словно гордый отец. – Как себя чувствует жених?

– Неплохо! – Лайам улыбнулся ему в ответ.

В своем черном фраке Мильтон словно сошел со страниц романов Диккенса. Обращаясь к нему, Лайаму хотелось называть его «сквайр».

– Позволь мне помочь тебе!

Не успел Лайам возразить, как толстые пальцы Мильтона уже занялись его галстуком.

– Мильтон, пожалуйста, не надо...

– Сегодня холодно, – сообщил Мильтон, не обращая внимания на то, что Лайаму неловко. – Но, друг мой, уже поздно переносить церемонию в дом!

– Холодно, но очень красиво, – настаивал Лайам. – Ясное голубое небо. Солнце искрится на покрытых снегом деревьях. Гораздо романтичнее, чем в доме.

– Ладно, ладно! – Мильтон последний раз дернул галстук и отступил назад, чтобы полюбоваться своей работой.

– Прекрасно! Везет тебе, Лайам! Я тебе завидую! Правда!

"Знаю, что завидуешь", – совершенно серьезно подумал Лайам.

– С твоей стороны было очень любезно предложить свой дом для нашей свадьбы, – сказал он. – Трудно себе представить лучший фон длятакого события. – И добавил: – Сара также навеки у тебя в долгу!

Мильтон от души улыбнулся.

Он стряхнул пылинку со смокинга Лайама.

– А твоей семьи сегодня не будет?

– Нет, не будет, – тихо ответил Лайам. – Моя мать умерла, когда мне не было еще двенадцати лет.

– А твой отец?

– Я с ним не общаюсь уже много лет. Мы с Маргарет... мы убежали от него. Нам... нам пришлось убежать. Мы убежали в Америку и с тех пор ничего не знаем об отце.

– Извини... – мрачно сказал Мильтон и посмотрел на часы. – Пожалуй, пора всем выходить во двор. С музыкального факультета прибыло струнное трио. Они уже там, возле леса. Не хочу, чтобы они поморозили свои скрипки! – он шумно удалился.

Лайам остался в тихом зеркальном коридоре. Он слышал, как Мильтон просит всех пройти во двор. Гул голосов, шелест пальто. Лайаму хотелось знать, как там Сара. Они с Мэри Бет устроились в спальне Мильтона, чтобы нарядить невесту.

Лайам подумал, что она будет очень красивой невестой.

Он бросил последний взгляд на галстук-бабочку. Почти ровно. Бросил взгляд в зеркало и тихо охнул.

Голубые.

Его глаза были голубыми. Не карими.

– Нет! Пожалуйста, нет! – взмолился он вслух. – Пожалуйста!

Лайам моргнул. Потом еще. Несколько раз быстро поморгал.

Глаза все еще голубые.

– Нет! Не сегодня! Пожалуйста! – молил он.

Его прервал толстый лиловый язык, стремительно высунувшийся из его рта. Этот лиловый, как медуза, раздвоенный на конце язык развернулся во всю длину. Лайам отступил назад, когда язык хлестанул по зеркалу на стене. Теперь язык достигал трех футов в длину и был толстым, как колбаса. Покрытый какими-то комками и пятнами, он торчал из его открытого рта. Испачкал зеркало слизью.

Нет! Пожалуйста, не сегодня! Только не сейчас!

Лайам задыхался.

Только не сейчас! Только не сейчас!

Язык извивался и скручивался, как щупальце осьминога.

Убирайся! Убирайся, пожалуйста!

Звук шагов. Лайам повернулся и увидел, что к нему возвращается Мильтон.

Тяжелый лиловый язык быстро проскользнул обратно, лишив Лайама дара речи. Потом, как раз в тот момент, когда Лайам охнул от ужаса, его глаза снова стали карими.

– Лайам! – окликнул его Мильтон. – Что ты здесь делаешь? С тобой все в порядке?

Лайам пожал плечами. Заставил себя улыбнуться.

– В день свадьбы люди всегда нервничают!

Часть пятая

Глава 31

– Не могу поверить, что наконец-то я нашла того, кто мне нужен! – захлебывалась от восторга Сара. – Нет, не так. Я нашла идеального мужчину!

Она весело покрутилась на месте, чтобы фата полетала по воздуху. Именно так и должна выглядеть счастливая невеста!

– Сара! Стой смирно! – выбранила ее Мэри Бет. – Я только как следует разложила фату! А ты опять все испортила к чертям собачьим!

Сара хихикнула.

– Прошу не ругаться в день моей свадьбы!

Мэри Бет раскрыла рот от удивления.

– Это еще почему?

– Это к несчастью.

Глаза Сары под белой фатой лукаво вспыхнули.

Мэри Бет простонала.

– Ты говоришь прямо как Лайам!

Сара подошла к окну.

– Как хочется, чтобы все было хорошо! Мне так не везло с мужчинами! А теперь я нашла Лайама. Он такой добрый, такой хороший, такой... такой замечательный. Он так обо мне заботится! Я уверена, что на этот раз все будет хорошо. Я собираюсь сделать все от меня зависящее, чтобы все было просто идеально!

Мэри Бет зааплодировала.

– Теперь, когда ты произнесла свой свадебный тост, может, приступим к свадьбе?

– О, Господи! – Сара посмотрела в окно и прижала обе руки к щекам. – Все уже вышли! Все ждут!

– И отмораживают себе задницы! – добавила Мэри Бет.

Она поспешила за Сарой.

– Да подожди же! Они без тебя не начнут, ей-богу!

* * *

Накануне прошел снег. Его выпало не больше чем на дюйм, но этого было достаточно, чтобы покрыть всю округу сверкающим белым ковром. Земля и деревья искрились, словно усыпанные алмазами.

Сара вышла на солнце. Сияние снега со всех сторон ослепило ее.

Все вокруг было так красиво, так потрясающе красиво, что на глазах у девушки выступили слезы. А когда она увидела Лайама, такого темноволосого, такого красивого в своем смокинге, с чуть перекошенным галстуком-бабочкой, когда она увидела, как развеваются на ветру его волосы, увидела, как он улыбается и протягивает ей руку, Саре захотелось заплакать от счастья, так остро она чувствовала сейчас красоту мира.

Священник был невысоким лысым мужчиной с румяными щеками. Саре показалось, что он похож на снеговика. Ему не хватало только кукурузного початка вместо носа и двух угольков вместо глаз. В руке священник держал закрытую библию. Он говорил и все время улыбался. Слова священника уносил ветер.

Снежная пыль закрутилась вокруг лодыжек невесты. Холод действовал на нее возбуждающе. Она посмотрела в карие глаза Лайама. В них отражался солнечный свет, искры которого летели в нее.

Продолжая улыбаться, священник закончил первую часть церемонии и сделал знак Лайаму. Как долго он говорил? Минуту? Десять минут? Двадцать? Сара не знала.

А теперь Лайам повернулся к ней. От его дыхания поднимался белый дымок. Он вынул из кармана что-то блестящее и передал Саре.

Солнечный свет? Солнечный лучик у него на ладони?

Нет. Это золотая заколка для волос. Очень изящная.

Лайам повернулся к зрителям, собравшимся на краю леса.

Что, эти люди пришли посмотреть на них с Лайамом? Сара совершенно забыла о них. Забыла о матери, братьях и гостях, стоявших плотной гурьбой. В накинутых на парадную одежду пальто. Все они улыбались. И все отбрасывали голубые тени.

– Сара, это тебе мой подарок, – громко объявил Лайам, вкладывая в руку девушки золотую заколку и сжимая ее пальцы вместе с подарком. Заколка была теплой.

– Слова принадлежат Йетсу, а чувства – мои, – ласково улыбнулся Саре Лайам.

Взяв ее за руку, он продекламировал:

Скрепи волосы золотой булавкой,

И подбери все выбившиеся пряди;

Я сердцу повелел сложить для тебя эти слабые стихи;

Оно трудилось над ними день и ночь,

Создавая печальную прелесть

Из битвы прежних времен.

Тебе стоит только поднять жемчужно-белую руку,

Подвязать свои длинные волосы и вздохнуть;

И сердца всех мужчин запылают и забьются;

И мерцающая пена на бледном песке,

И звезды, сияющие на омытом росою небе,

Все существуют только для того,

Чтобы освещать твой путь.

Наступила тишина. На душе у Сары стало спокойно. Казалось, даже ветер утих.

Сжимая золотую заколку, девушка поцеловала руку Лайама.

– Я объявляю вас мужем и женой.

Казалось, эти слова прозвучали из ниоткуда.

А потом она поцеловала его. Целовала и целовала под приветственные крики собравшихся, эхом отдававшиеся от сверкающих снегом деревьев.

«Прекрасно!» – подумала Сара.

Просто прекрасно.

Потом она повернулась и увидела, как по снегу идет Мильтон. Рядом с ним быстро бежит его синяя тень. Девушка увидела в его руках дробовик. Длинный серебряный ствол. Могучие руки крепко сжимали деревянный приклад. Она видела дробовик. Видела серьезное лицо Мильтона. Видела, как он поднял дробовик к плечу.

У нее не было времени закричать. Уклониться или спрятаться.

Не было времени.

Глава 32

Дробовик выстрелил. Раздался пронзительный крик птиц. Грохот взрыва эхом разнесся по округе. И утонул в хлопанье крыльев.

Никто не шевельнулся.

Мильтон выстрелил еще раз. И еще.

Сара почувствовала, как у нее перехватило дыхание и подогнулись колени.

Все было так прекрасно. До сих пор все было прекрасно. А теперь...

Лайам сжал ее руку.

– Не бойся, – прошептал он.

– Что?

Грохот нового выстрела. Хлопанье крыльев вдали.

– Это старинное суеверие, – сказал Лайам, наклоняясь ближе.

Сара чувствовала его горячее дыхание на своем лице.

– Выстрелы дробовика прогоняют злых духов.

Сара еще дрожала.

– Пока что они прогнали птиц.

– Это все вороны, – пробормотал Лайам. – В старые времена в Эдинборо молодые люди прятались за изгородью, поджидая невесту и жениха. При их приближении молодые люди стреляли из мушкетов в воздух. Это был их праздничный салют.

– Лайам, ты меня до смерти напугал! Я чуть заикаться не начала. Почему ты меня не предупредил? – укоризненно сказала она, толкая его в бок.

– О-хо-хо! Да это наша первая драка! – засмеялся он.

* * *

Сара поцеловала Лайама и почувствовала, как его язык проскользнул ей в рот. Ее собственный язык только едва коснулся его. Она резко прервала поцелуй и откинула назад голову.

– Лайам, все смотрят на нас!

Он засмеялся. Обнял ее за талию. Его карие глаза сверкнули.

– О, я женился на очень застенчивой девушке!

– Я вовсе не застенчивая, – шутливо запротестовала она. – Я из Индианы. А у нас, на Среднем Западе, люди не любят публичных проявлений привязанности.

Лайам крепче обнял ее и прошептал на ушко:

– А как насчет подобных проявлений наедине?

Сара повернулась и снова поцеловала его. Но попала не в губы, а в щеку. В сотый раз она напомнила себе, что это самый счастливый день в ее жизни. Сердце ее трепетало. Сара была так счастлива, ей было так хорошо, что казалось она вот-вот оторвется от пола и взмоет вверх в переполненной гостиной Мильтона. И, может быть, больше не сможет опуститься на землю.

Ее размышления прервала Мэри Бет, суетившаяся вокруг нее с маленьким фотоаппаратом со вспышкой.

– Еще пару снимков, Сара! Ты выглядишь просто потрясающе!

Невеста подождала, пока погаснут вспышки и заметила:

– Мэри Бет, ты ведь уже отсняла пять пленок!

Новая вспышка. Сара заморгала, ослепленная. Желтые блики закрыли от нее окружающих.

Она услышала, как позади нее Лайам рассказывает кому-то об их планах, касающихся медового месяца:

– Мы отправляемся в «Сосны». Мне говорили, что это чудесный старый отель. Мы проведем там всего пару дней. Нет. У нас нет времени. В понедельник начинаются занятия.

«Только пару дней», – подумала Сара.

Но они будут чудесными. Мы будем вдвоем. Никого, кроме нас. Никаких знакомых. Ни с кем не нужно разговаривать. Просто рай.

Ее глаза медленно приходили в нормальное состояние. Откуда-то появилась Маргарет и обняла ее. От Маргарет пахло гарденией. Резкий, едкий запах, словно она вылила на себя слишком много духов. Женщина коснулась горячей щекой щеки Сары.

– Я так рада за вас обоих. Лайам никогда не был так счастлив!

И снова объятия. Потом Сару окружила ее семья. Ее обнимали, ей жали руки, в ее честь поднимали тосты, улыбались и разговаривали все разом.

Так прекрасно быть центром вселенной. И так, непривычно.

Девушка не видела Мильтона. Она поняла, что он хочет остаться с ней наедине, когда было уже слишком поздно. У хозяина дома было красное лицо и блуждающий взгляд. Судя по запаху, он выпил что-то покрепче, чем вино. Мильтон отвел Сару в зеркальный коридор.

– Потрясающе красивая невеста, – сказал он, ослепительно улыбаясь.

– Спасибо, Мильтон, – она улыбнулась ему в ответ. – Это было так любезно с вашей стороны...

Он положил ей на плечо свою огромную руку.

– Если у вас с Лайамом будут проблемы, приходите ко мне.

Она засмеялась. Мильтон шутит – ведь это шутка?

– Нет, я не шучу. Я серьезно. Если он вам надоест, если брак окажется неудачным. Я имею в виду... я сам не знаю, что я имею в виду...

Он на несколько секунд закрыл глаза. А когда открыл, то ему показалось, что он стал лучше видеть. Его рука поглаживала ее плечо.

– У вас ведь все еще есть ключ, да?

– Мильтон... – Сара посмотрела мимо него, надеясь отыскать глазами Лайама.

Она увидела, что ее мать кормит Лайама свадебным тортом со своей тарелки.

Мильтон улыбнулся и с вожделением посмотрел на Сару.

– Не забыл ли я поцеловать невесту?

И тотчас же прижался к ее губам своими мягкими влажными губами. Слишком крепко и слишком жадно.

– Мне кажется, что нам с Сарой пора ехать, – пришел ей на помощь Лайам.

Мильтон, пошатываясь, отстранился. Он посмотрел на Лайама с тем же выражением лица, каким только что смотрел на Сару. Сара все еще чувствовала вкус его губ. Бедный, одинокий человек! Неужели он и в самом деле неравнодушен к ней?

Сегодня она была не в состоянии к кому-либо испытывать неприязнь. Это был самый счастливый день в ее жизни. День, когда осуществилась ее заветная мечта. Сегодня она прошла по сверкающему, как алмазные россыпи, снегу, чтобы стать женой Лайама.

– Нам пора отправляться, если мы хотим добраться до «Сосен» до ночи, – сказал Лайам и взял ее за руку.

Он повернулся к Мильтону.

– Я не знаю, как тебя благодарить...

– Повезло тебе! – пробормотал Мильтон.

Он сказал что-то еще, но слова его потонули в гуле голосов.

Лайам и Мильтон пожали друг другу руки. Лайам повел было Сару по зеркальному коридору туда, где были их пальто, но Сара вырвалась.

– А мама? А мои братья? Я должна попрощаться! Они ради меня приехали издалека!

И снова объятия и поздравления. Обещания чаще общаться. Прощание с остальными гостями. Объятия с Маргарет. Сара поискала глазами Мэри Бет, но не смогла ее найти.

Появился Лайам, держа в руках пальто Сары.

– Но мне же нужно переодеться! Я же замерзну в этом платье!

– В машине я включу обогреватель на полную мощность, – пообещал он. – В отеле переоденешься. Давай удерем отсюда, ладно? Я больше не в силах улыбаться гостям. Мое лицо словно онемело. Я не в силах быть любезным ни минуты дольше. Если меня еще кто-нибудь поздравит и скажет, как мне повезло, клянусь, я укушу его!

Сара смеялась, пока муж помогал ей надеть пальто. Лайам повел молодую жену к выходу. Но в конце коридора дорогу им преградил Мильтон. Сара прислонилась к Лайаму. Нетвердыми шагами Мильтон направился к ним, держась рукой за зеркальную стену.

– Тсс! Удирайте через эту дверь! – хриплым шепотом велел он им. – Сюда!

Мильтон прошел мимо них и указал на узенькую боковую дверь. Громко икнул. Открыл дверь и прижался к стене, чтобы дать им пройти.

– Счастливого медового месяца, ребята! – и снова икнул.

Проходя мимо Мильтона, Лайам похлопал его по плечу. Молодые вышли в боковой дворик. Сара глубоко вздохнула, чувствуя, как свежий воздух ласкает ее горячие щеки, наслаждаясь его прохладой и свежестью.

– Лайам, посмотри, пошел снег! Как чудесно!

Она услышала, как за ними закрылась дверь. Схватив обеими руками руку Лайама, она сделала шаг, потом другой, направляясь к парадному входу, перед которым был припаркован зеленый «Вольво» Лайама.

Снежинки тихо падали на ее лоб и волосы. Она высунула язык, надеясь поймать снежинку.

Они почти дошли до парадного входа, когда она вдруг почувствовала, что рука Лайама напряглась. Он словно оцепенел. Резко остановился, словно попал в капкан.

Невидящим взором Лайам смотрел вперед. Он замер на месте с открытым ртом.

– Лайам!

– О, нет! – простонал он. – О нет, нет!

– Лайам, что случилось? – спросила Сара, сжимая его руку. – Лайам, ответь мне. В чем дело?