Текст книги "Пейзаж с ивами"

Бирюза остановилась и, подбоченясь, окинула его презрительным взглядом:

– Если вы думаете, что это начало легкого и необременительного романа, господин тайвэй, я должна вас разочаровать. Вы меня спасли, и я честно расплатилась. Вот и все, понятно?

Пока глубоко уязвленный Ма Жун подыскивал ответ, она с горечью добавила:

– Мой отец прав. Все вы, знатные господа, уверены, что любая женщина из народа готова подчиняться вашим прихотям. Разве вам не достаточно жены и наложниц, мой друг?

– Я не женат! – с негодованием воскликнул Ма.

– Вы наверняка лжете! Не может быть чтобы господин вашего ранга не создал семью много лет назад!

– Ошибаетесь! Не стану врать, что за все эти годы у меня никого не было, но женой я так и не обзавелся. Порой те или иные женщины скрашивают мое одиночество, но постоянной подруги у меня нет. Видно, я еще не встретил свою девушку.

– Все вы так говорите, – холодно бросила она.

– Что ж, будь по-вашему, – устало проговорил Ма Жун. – Пошли. У меня сегодня еще много работы помимо проводов заблудших девиц.

– Слушаюсь, господин тайвэй.

– Оставьте в покое мой чин, глупая женщина! – выпалил он. – Я не принадлежу к числу вельмож, которые с пеленок получают звания, я сын лодочника и очень этим горжусь. Родился в Фулине, маленькой рыбацкой деревушке в провинции Цзянсу. Но это, конечно, пустой звук для такой глупой и высокомерной девицы, как вы.

Ма пожал плечами и насупился. Но Бирюза молча смотрела на него, не двигаясь с места, и оставалось лишь продолжать исповедь:

– Мой отец был прекрасным и сильным человеком. Одной рукой мог поднять мешок риса так же легко, как тюк перьев. Но кроме лодки, у нас ничего не было, а после смерти отца мне пришлось продать ее за долги. – Ма Жун снова замолчал.

– Я знаю, что такое долги, – тихо проговорила девушка. – А что было потом?

Отвлекшись от грустных воспоминаний, он поднял глаза.

– Ну, я всегда много занимался борьбой, неплохо управлялся с мечом, поэтому местный судья нанял меня в телохранители. Платил он хорошо, но был редким негодяем. Как-то раз этот мерзавец подло обошелся с одной вдовой, и я его ударил. Прямо в челюсть! – Ма Жун усмехнулся, сурово посмотрел на Бирюзу и проворчал: – Побить судью считается тяжким преступлением, пришлось удрать и спрятаться в «зеленых лесах», то есть стать разбойником с большой дороги, если вы не знаете этого выражения!

– Я знаю. И как же разбойник мог превратиться в тайвэя императорской стражи?

– Мне повезло встретить своего нынешнего начальника, величайшего мужа во всей Поднебесной. Он сделал меня своим помощником, и я служу у него последние пятнадцать лет. Я обязан ему своей карьерой, чином – словом, всем, что имею.

Девушка пытливо заглянула в его глаза.

– Вы и вправду из Фулиня? – спросила она на тамошнем диалекте.

– Семь преисподних! – воскликнул Ма Жун. – Вы что, из наших краев?

– Нет, там родилась моя матушка. Она была чудесной женщиной, но несколько лет назад умерла. – Бирюза неловко запнулась. —А мой отец – из «старожилов».

– Несмотря на не вовремя подставленную подножку, он мне понравился. Правда, немного ворчлив.

– Папа великий артист, – очень серьезно проговорила девушка. – Но в его жизни произошла страшная трагедия, а это ожесточает.

Они снова пустились в путь. Вскоре показалась крытая зеленой черепицей крыша даосского храма. Большие бумажные фонари над входом еще горели.

Девушка положила руку на плечо Ма Жуна:

– Здесь мы распрощаемся. Отцу не надо знать о моей встрече с господином Ху. Я скажу ему, что случайно свалилась в канал.

Теперь, когда на лицо Бирюзы падал свет больших фонарей, Ма показалось, что холодок ушел из ее глаз, и он рискнул вновь попытать удачи.

– Я был бы рад увидеться с вами, – сказал он. – Просто для того, чтобы получше узнать друг друга. Где и когда мы сможем встретиться?

Девушка откинула со лба мокрые волосы:

– Что ж, коли так, приходите в «Дом Пяти Блаженств»… завтра в полдень. Я постараюсь там быть, и мы вместе съедим миску лапши. Как акробатка я считаюсь парией, но именно поэтому могу показываться на людях с любым мужчиной. Если, конечно, вы не боитесь, что нас увидят вместе.

– За кого вы меня принимаете? Я буду на месте… госпожа акробатка!

Глава 13

Рано утром, едва рассвело, судья Ди в ночном халате вышел на мраморный балкон. Ему хватило одного взгляда на плотную, непроницаемую пелену желтого тумана, со всех сторон обступившую балкон. В последние три недели он каждое утро видел это проклятое марево. Оно означало, что в воздухе опять ни ветерка, погода ничуть не изменилась, а следовательно, нечего и надеяться на дождь. Истерзанный чумой город ожидал еще один удушающе знойный день.

Судья вернулся в кабинет и закрыл за собой балконную дверь. В покоях было жарко, но он не хотел впускать туда пропитанный заразой воздух. Обычно этот зал на самом верху губернаторского дворца использовали для церемоний, а летом устраивали небольшие празднества, и гостям нравилось, выйдя на мраморный балкон, наслаждаться вечерней прохладой. Когда в городе было объявлено о распространении чумы и Великий Совет предоставил судье Ди губернаторский дворец, тот решил устроить штаб именно в этом зале. Четыре пиршественных стола были расставлены в форме квадрата, посредине которого судья приказал установить его собственный. На одном столе были собраны дела и документы, связанные с повседневной работой городского управления, на втором – то, что требовало безотлагательного решения, на третьем – материалы Верховного суда, а на четвертом – приказы, регулирующие снабжение города. Не вставая с кресла, судья мог легко дотянуться до нужной бумаги.

У дальней от входа стены стояли скамья и чайный столик с четырьмя стульями, а в углу – самый простой умывальник. Судья Ди жил, ел, спал и работал здесь с тех пор, как отправил своих трех жен с детьми в горное имение друзей и приказал замкнуть ворота дома, находившегося чуть южнее императорского дворца.

Отсюда, из этого зала, судья управлял городом, вверенным ему три недели назад самим Сыном Неба. А император, суд, государственные советники, ведомства и управы переехали в Летний дворец, расположенный за восемьдесят четыре ли от столицы в прохладной горной долине. Там раскинул шатры временный город, ненадолго став средоточием огромной Китайской империи – Поднебесной. Столица же, чье население сократилось втрое, напоминала остров, отрезанный от остального мира гуляющей по улицам Черной Смертью. Судье Ди не оставалось ничего иного, как приглядывать за этим Городом Страха.

Во временном штабе немногочисленные чиновники и посыльные поддерживали связь между судьей и канцеляриями городского управления, перенесенными сюда же, во дворец. Военное управление во главе с Ма Жуном и Чао Таем размещалось на третьем ярусе. Архивы, вверенные Tao Ганю, – на втором, а на первом, как и в обычное время, размещалась городская управа.

Слуга поставил на столик миску риса и тарелку соленой рыбы с овощами. Судья Ди сел, взял палочки, но почувствовал, что совсем не хочет есть. Накануне они с Tao Ганем засиделись далеко за полночь, составляя приказы и уведомления, а в те два часа, что удалось поспать, его мучили кошмары, и этот беспокойный сон был куда хуже любой бессонницы. От духоты и бесконечных разговоров болело горло, и судья с удовольствием выпил крепкого, горячего чая. Когда он наливал вторую чашку, вошел Tao Гань. Пожелав судье доброго утра, он сел и тоже принялся за чаи.

– На окраинах сейчас все спокойно, мой господин, – объявил Tao Гань. – Но около часа назад произошло тяжкое преступление. Отвратительное дело, доложу я вам! Четверо уборщиков трупов, вызванных в дом умершего от чумы начальника стражи, изнасиловали вдову и двух ее дочерей! К счастью, крики женщин привлекли внимание стражников, и негодяев арестовали. Согласно вашему указу, мои господин, я распорядился немедленно отвести их на площадь, где горит погребальный костер и собираются толпы им подобных. Виновным отрубили головы вместе с черными капюшонами!

Судья Ди кивнул:

– Я уверен, что это станет хорошим предостережением! Сколько на сегодня у нас уборщиков?

– В городском управлении зарегистрировано около трех тысяч, мой господин. Всем выданы таблички с номерами, по которым в конце недели они получают жалованье. Однако есть опасность, что среди честных людей затесалось много мерзавцев, решивших использовать преимущества черного плаща с капюшоном. Эти превратились в уборщиков не ради жалованья, а для того, чтобы безнаказанно воровать и совершать другие преступления.

Судья сердито поставил чашку:

– Нам нужно организовать проверки! Но никто не хочет и близко подходить к уборщикам, а ввиду нехватки людей…

Открылась дверь, и вошли Ма Жун с Чао Таем.

– У меня новости о Ху, мой господин! – со счастливой улыбкой выпалил Ма Жун и, усевшись поудобнее, рассказал судье о своих ночных приключениях.

– Потрясающая история! – воскликнул судья Ди. – Очевидно, именно ее ожидал Ху, когда мы с тобой, Tao Гань, вчера вечером внезапно заглянули на огонек. – И, проницательно взглянув на Ма Жуна, он спросил: – Ты уверен, что девушка сказала правду?

– Не думаете же вы, мой господин, что она прыгнула ночью в канал совершенно голой просто для того, чтобы поплавать ради здоровья! – возмутился Ма Жун.

– Вряд ли, – согласился судья и, немного подумав, добавил: – Эта девушка должна рассказать нам, что связывает Ху с ее отцом. Ты знаешь, где ее найти?

Ма Жун смутился:

– Где-то за даосским храмом, мой господин. Но я увижусь с Бирюзой завтра в полдень.

Судья Ди с улыбкой кивнул:

– Понятно. Что ж, потом приведи ее сюда, а заодно и отца. Во всяком случае, теперь мы вправе арестовать господина Ху. Попытка изнасилования – тяжкое преступление. Так что все получилось очень кстати. – Он подошел к письменному столу, выбрал чистую бирку и, обмакнув кисточку в красную тушь, быстро начертал несколько иероглифов, затем поставил киноварную печать Верховного суда. – Пока Ху будет сидеть под замком, мы сумеем собрать побольше сведений насчет убийства И, – пояснил он своим помощниками хлопнул в ладоши.

Тотчас явился посыльный.

– Срочно передайте приказ начальнику отряда стражи, – распорядился судья. – Пусть возьмет с собой четырех человек. Ху способен оказать сопротивление, но мне он нужен целым и невредимым, понятно?

Стражник поклонился и, бросившись прочь, чуть не сбил с ног старшего писца. Последний доложил судье:

– Господин Фан просит его принять, мой господин. Он из… особого отделения городской управы.

Tao Гань наклонился к начальнику и шепнул:

– Фан возглавляет ведомство по надзору за цветочными лодками и игорными домами, мой господин. Как я слышал, он неплохой человек.

– Пригласите его! – кивнул судья Ди.

Вошел невысокий, плотный мужчина в простом синем халате и круглой шапочке. Поверхностный наблюдатель мог бы принять его за лавочника, но стоило повнимательнее приглядеться к изрезанному глубокими морщинами лицу – и впечатление резко менялось. Левый глаз Фана подергивал нервный тик, а другой смотрел холодным, немигающим, как у рептилии, взглядом. Посетитель хотел было опуститься на колени, но судья нетерпеливо остановил его:

– Опустим церемонии! Что привело вас сюда?

– Мое ведомство получило приказ отыскать танцовщицу но имени Порфир, мой господин, – неторопливо начал объяснять Фан. – Цветочные лодки и игорные дома тут вряд ли дадут исчерпывающие сведения, поэтому я решил лично заняться этим делом и посвятил ему всю ночь. Я поговорил со старостой гильдии владельцев увеселительных заведений и некоторыми ее членами, и мои люди опросили осведомителей, каковые у нас имеются во всех подозрительных местах. Общая картина выглядит так: во-первых, девушка, вне всяких сомнений, ученица. Последним дозволено работать за пределами квартала только под надзором опытной наставницы, которая помогает ей переодеться, подать вино гостям, петь или играть на музыкальном инструменте. Девушкам не разрешают танцевать перед публикой, пока они не сдадут экзамен, и, конечно, не допускаются никакие сладострастные танцы в обнаженном виде: это привилегия танцовщиц особого разряда, получивших дополнительное разрешение. Во-вторых, имя Порфир не фигурирует ни в одном списке – как официальном, так и секретном. В-третьих, ни один «сад наслаждений» или цветочная лодка за последние две недели не получали заказов от покойного господина И, хотя он был их самым постоянным клиентом. – Посетитель перевел дух и, уставив на судью немигающий взгляд, продолжал: – Из этого, мой господин, я делаю вывод, что девушка и ее хозяин лгали. Старосту гильдии такой обман привел в ярость. Он тотчас велел найти самозванцев и предложил солидное вознаграждение. Надеюсь, их очень скоро отыщут. – Судье было трудно понять, подмигнул господин Фан левым глазом или тот просто дернулся от тика, но голос звучал на редкость сухо. – Совет гильдии и ее члены не очень склонны принять их с распростертыми объятиями.

– Спасибо, – поблагодарил судья. – Это весьма полезные сведения.

Он уже хотел отпустить похожего на рептилию человека, но Tao Гань снова зашептал что-то на ухо. Ди немного поколебался и, прочистив горло, спросил:

– Вы привыкли иметь дело с самыми деликатными вопросами, не так ли, господин Фан?

– Поэтому-то уже двадцать лет бессменно занимаю свой пост, мой господин, – тонко улыбнулся тот.

– Дело в том, что я хочу попросить вас, соблюдая строжайшую тайну, собрать сведения о прошлом госпожи Мэй, вдовы моего достойного друга, торговца. Есть основания предполагать, что до замужества она работала в одном из подведомственных вам заведении.

– Я хоть сейчас могу сообщить вам эти сведения, мой господин. Правда, известно мне немного. Ни танцовщицей, ни певицей она не была. В списках значилась как ученица под именем Сапфир. Тринадцать лет назад работала на цветочной лодке в старом городе.

– И господин Мэй ее выкупил?

Нет, мой господин. Она просто стала жить у него. – Увидев, что судья недоуменно вскинул брови, Фан быстро пояснил: – Мне очень жаль, мой господин, но это одно из немногих дел, которые я никогда не смогу выполнить должным образом. И причиной тому две непреодолимые преграды! Во-первых, заведение, где она работала, относилось к старому городу, и я приказал оставить этот район в покое, пока там не совершается преступлений. Более того, вскоре цветочная лодка сгорела, а хозяин и большинство женщин погибли в огне. Сапфир, безусловно, выкупили, но мне не удалось выяснить кто. Во-вторых, после этого она стала женой торговца Мэя. Он, конечно, был самым здравомыслящим из «старожилов», но становился крайне замкнут, как только доходило до личных проблем. В общем, будучи богатейшим торговцем столицы, он не относился к числу тех, кто позволяет вторгаться в свою частную жизнь. Вот почему я так хорошо помню это дело, мой господин. Оно, увы, осталось нераскрытым, а таких очень и очень немного.

– Нисколько не сомневаюсь, – сказал судья. – Я полностью доверяю вашим деловым качествам, господин Фан. Когда нападете на след мнимой танцовщицы Порфир, сразу дайте мне знать.

Едва дверь за посетителем закрылась, судья Ди в гневе вскочил с кресла:

– Ху наговорил нам бессовестной лжи! Не будь серьги, я бы подумал, что танцовщица и ее спутник – всего-навсего плод фантазии Ху и служанки. Я правильно поступил, приказав арестовать этого негодяя и…

Вошел дежурный стражник, и судья с досадой бросил:

– Ну, что там еще?

– Посыльный из городского суда докладывает, что повесилась госпожа И, мой господин. Ее обнаружил доктор Лю. Стражники…

– Я сам займусь этим делом, – перебил его судья Ди и вновь обратился к своим помощникам: – Интересно, кто следующий? И конечно, тело обнаружил доктор Лю! Опять этот угодливый волокита! Что у меня назначено на сегодняшнее утро, Tao Гань?

– Через час вы должны встретиться со старостами, мой господин, и убедить земледельцев продолжать поставки овощей в город. Потом вы собирались принять…

– Хорошо, хорошо! У нас есть целый час, чтобы побывать в доме И. Принесите мне халат и шапочку – мы сейчас же отправимся туда. Все вчетвером!

Глава 14

К дому И судью Ди и трех его помощников доставили в большом паланкине. Судебный лекарь и его подчиненный прибыли следом. Туман растаял, обратившись густой влажной дымкой, и очертания безлюдных улиц немного плыли в горячем воздухе.

Дверцу массивных кованых ворот открыл не кто иной, как доктор Лю, и с ужасом уставился на судью:

– Я… я ожидал чиновника из городского управления, мой господин! И…

– Я решил сам заняться этим делом, – отрезал судья Ди. – Проводите меня!

Доктор Лю отвесил очень низкий поклон.

Сначала они шли теми же дворами, что и в прошлый раз, но, миновав внутренний садик, лекарь повел их не к золоченой двери, а в другие покои, видимо служившие госпоже И спальней. Мельком оглядев изящную мебель из палисандрового дерева, судья направился к постели, где лежало накрытое белым полотном тело хозяйки дома. Он откинул верхний край ткани и, бросив всего один взгляд на искаженное лицо с высунутым, распухшим языком, сделал знак судебному лекарю, что можно приступать к работе. На полу в уголке судорожно рыдала служанка Кассия. Судья решил, что допросит ее позже, развернулся и вышел, поманив за собой доктора Лю. Начальник канцелярии и оба тайвэя стояли у маленького пруда, заросшего лотосом. Судья сел на грубую каменную скамью.

– Когда вы ее нашли? – спросил он лекаря.

– Всего полчаса назад, мой господин, Я хотел справиться о здоровье госпожи И. Убийство мужа стало для нее страшным ударом, и я боялся…

– Это несущественно. Ближе к делу!

Лекарь испуганно вскинул глаза:

– Служанка повела меня в спальные покои. Она обрадовалась моему приходу, потому что незадолго до этого принесла хозяйке чай, но, постучавшись, не получила ответа, а дверь была заперта изнутри. Если госпожа И затворялась, это всегда означало, что она плохо спала и чувствует себя неважно. Я пообещал Кассии дать хозяйке успокоительное, потом, в свою очередь, постучался и крикнул, что это я пришел ее проведать. Госпожа И не отзывалась ни на какие уговоры, и в конце концов я испугался, что ночью ей стало дурно и бедная женщина нуждается в помощи. Тут уж я попросил Кассию позвать своего сына, и он топором выбил замок. – доктор подергал узкую бородку и покачал головой. – Госпожа И висела на потолочной балке, мой господин. Мы немедленно перерезали веревку, но тело уже остыло и окоченело. Видимо, госпожа И подвинула на середину комнаты туалетный столик, а так как рядом лежал перевернутый стул, я решил, что она поставила его наверх, забралась сама, накинула на шею петлю и оттолкнулась ногой. Кроме того, я обнаружил, что у госпожи И сломаны шейные позвонки, а значит, смерть наступила мгновенно. Как домашний лекарь, мой господин, я бы осмелился сделать заключение, что это самоубийство на почве временного помрачения рассудка.

– Спасибо. А теперь ступайте – судебный лекарь, вероятно, захочет задать вам несколько вопросов.

Доктор Лю ушел, и судья Ди обратил взгляд к своим подчиненным:

– Пока они там работают, давайте еще раз осмотрим дом. Сначала галерею. Вдруг при дневном свете мы сумеем обнаружить улики, ускользнувшие от наших глаз вчера вечером. Где этот привратник? – Он хлопнул в ладоши, но никого не дождался. – Что ж, думаю, я и сам найду дорогу!

Судья повел спутников в пустынные коридоры и, немного поплутав, отыскал лестницу на галерею. Он вошел первым и, увидев, что все бамбуковые занавески опущены, повернул голову к Tao Ганю:

– Пожалуйста, подними эти…

Судью прервал удивленный возглас Ма Жуна. Гигант стоял как вкопанный, ошеломленно разглядывая галерею.

– Что с тобой? – сердито поинтересовался судья Ди.

– Это же то самое место, что я видел в волшебном фонаре Юаня! – воскликнул Ма Жун. – Сцена, где человек в черном бьет женщину! – Он возбужденно ткнул пальцем в сторону павильона. – Только скамья стояла там в середине. Женщина лежала на ней лицом вниз и…

– О чем это ты? – изумленно спросил судья Ди. – Кто такой Юань?

Ма Жун снял шлем и смущенно почесал голову.

– Это любопытная история… – начал он.

– В таком случае сядем, – перебил судья Ди. – Но прежде всего подними занавески, Tao Гань. Мне не нравится этот застоявшийся воздух.

Они устроились на скамье, и Ма Жун подробно рассказал о кукольнике с его волшебным фонарем.

– Потом Юань показал мне вторую сцену – дом на берегу. Я видел только ее часть, поскольку свеча в ящике потухла, а вчера вечером, когда стоял на мосту, было слишком темно, чтобы ясно разглядеть жилище Ху. Но теперь я узнал и его. – Он махнул рукой. – Как ни странно, именно этот дом Юань показал мне на второй картинке!

Судья поглядел в окно, задумчиво теребя усы.

– Это может означать только одно, – сурово проговорил он. – Юань знает о том, что на этой галерее шесть лет назад И до смерти засек рабыню, а Ху замешан в этом гнусном преступлении. А так как Бирюза говорила вам, что отец состоял на службе у Ху, Юань, наверное, мог видеть все собственными глазами. Ты должен разыскать этого кукольника, Ма! Мне совершенно необходимо с ним поговорить!

– Я приложу всё усердие, мой господин! —с довольной улыбкой пообещал тайвэй.

Судья встал:

– Я бы хотел, чтобы вы с Чао Таем взглянули на балкон и сказали, прав ли я, полагая, что забраться на него мог только человек сильный и гибкий… два друга отправились выполнять поручение, а судья Ди с Tao Ганем принялись расхаживать по галерее, обсуждая рассказ.

Наконец Ма Жун и Чао Тай, немного поспорив, подошли к судье.

– Вскарабкаться по одной из этих колонн не так уж и трудно, мой господин, – объявил Чао Тай. – А вот залезть на выступ под балконом гораздо сложнее. Заметьте, этот выступ поднимается над колонной примерно на чи, а от него до перил – добрых три чи, и ухватиться не за что. Да, чтобы проникнуть в дом таким способом, нужны силы и умение. Охотнику, привыкшему взбираться на любые деревья, это бы удалось, но он должен быть довольно рослым.

– Ху невысок, – покачал головой судья Ди, – но я заметил, что у него длинные, как у обезьяны, руки. Поэтому…

Tao Гань потянул его за рукав.

– Вчера я кое-что пропустил! – грустно заметил тот, указав на обшивку стены.

Одна из деревянных панелей, как раз у самой скамьи, слегка отошла.

– А ведь это даже не потайная дверь, – продолжал сокрушаться Tao Гань. – У нее самая обыкновенная ручка. Но все эти панели совершенно одинаковы, а так как освещение было никуда не годным…

– Ничего, – успокоил его судья. – давайте заглянем внутрь!

За дверью была маленькая комнатка без окон. В спертом воздухе застоялся запах румян и благовоний. Большую часть пространства занимал туалетный столик с большим круглым зеркалом из полированного серебра. Кроме того, здесь стояли табурет и две высокие вешалки. В дальней стене виднелась еще одна дверь.

Судья выдвинул ящики туалетного столика – пусто. Но в щели на дне самого последнего что-то застряло. Ди, ковырнув ногтем, извлек на свет маленький красный камешек.

– Так-так, – довольно усмехнулся он, – вы только посмотрите! Эта девушка, Порфир, видимо, очень спешила! Вот камень от второй серьги. – Судья положил добычу в карман. – А теперь посмотрим, куда ведет дверь.

Ма Жун открыл ее и обнаружил крутую, узкую лестницу. Последняя вела к длинному коридору без окон. Добравшись до его конца, спутники попали во двор перед домом.

– И пользовался этим коридором, как самым коротким и удобным путем в галерею, – догадался Tao Гань. – Таким образом, он мог водить к себе сомнительных гостей незаметно для слуг.

– А в душном закутке женщины переодевались, точнее – снимали одежду, – добавил Ма Жун.

Судья Ди, казалось, ничего не слышал. Глаза его неотступно следили за юным привратником, идущим по двору с ведром и метлой. При виде высоких гостей он неуклюже поклонился и удрал. Судья повернулся к Tao Ганю.

– Этот юноша тебе никого не напоминает? – спросил он.

Tao Гань растерянно покачал головой.

– Он похож на господина Ху, – объявил Ди. – Вот почему, когда мы пришли в Ивовый дом, лицо хозяина показалось мне знакомым. Теперь, увидев мальчика при ярком дневном свете, я в этом совершенно уверен. Вы сами упоминали о свободных нравах «старой знати», Tao Гань. Этот юнец – внебрачный сын Ху! Так вот что, помимо ненависти к И, заставило Кассию попытаться запутать дело! Именно она, обнаружив труп хозяина на галерее, начисто вытерла подоконник, чтобы скрыть следы пребывания Ху!

Судья надолго погрузился в глубокие раздумья, поглаживая пальцами длинную бороду. Трое его спутников почтительно молчали. А Ди настолько отрешился от действительности, что как будто забыл об их присутствии. Наконец, он поднял глаза и посмотрел на Ма Жуна:

– Давайте вернемся к вашей встрече в «Доме Пяти Блаженств». Как по-твоему, кукольник знал, кто ты такой?

– Нет, мой господин. Он принял меня за обычного воина. Я снял значок, а в шлеме и кольчуге мирный житель Поднебесной не отличит тайвэя от простого стражника. – Ма Жун нахмурился. – Впрочем, это было до того, как он показал мне картинки в волшебном фонаре. Ну а увидев эту ужасную сцену, я назвал свой чин и потребовал проводить меня в тот дом, чтобы я мог арестовать негодяя.

– Понятно. Как бы то ни было, мне надо срочно увидеться с этим кукольником. Завтра будет слишком поздно. Жаль, что его дочь не показала тебе, где они живут! А хозяин «дома Пяти Блаженств» не мог бы нам помочь?

– Нет, мой господин. Я уже спрашивал, но он сказал, что Юань с дочками перебирается с места на место. В конце концов, это же бродячая труппа, мой господин!

– Хорошо. Когда мы уйдем отсюда, вы с Чао Таем поспешите в квартал за даосским храмом и отыщете Юаня, а потом доставите вместе с дочерью Коралл ко мне в кабинет. Вторая сестра мне не нужна. А пока вернемся в дом – лекарь, наверное, уже все закончил.

Он развернулся и зашагал через двор, сунув руки в широкие рукава халата.

Доктор Лю и судебный лекарь ждали во внутреннем садике, сидя на каменных скамейках возле пруда. Увидев судью, они поспешно встали. «Доктор мертвых» протянул ему свиток со своим заключением:

– Я как должно обследовал тело, мой господин. По-видимому, госпожа И совершила это через час или два после полуночи, когда дух особенно подвержен слабости. Следов насилия на теле нет. Я согласен с доктором Лю относительно того, каким образом эта женщина покончила с собой. Все подробности я отметил в заключении. А теперь, если позволите, мой господин, я составлю свидетельство и распоряжусь, чтобы тело поместили во временный гроб. Служанка сказала мне, что следующий в роду – весьма преклонных лет дядя покойного хозяина дома, каковой живет в восточном квартале. Я пошлю уведомление, дабы он приехал сюда и взял на себя расходы.

Судья Ди кивнул.

– Оставьте здесь двух стражников, – приказал он. – А с вами, доктор Лю, я хотел бы еще побеседовать. Пойдемте в более удобное место. Вы, Ма Жун и Чао Тай, можете идти и позаботиться о моем поручении. Тебе, Tao Гань, лучше вернуться во дворец и подготовить бумаги для встречи со старостами. Я присоединюсь к тебе, как только выясню все вопросы с доктором.

В углу соседнего покоя судья увидел чайный столик. Смахнув краем рукава пыль со стула, он сел и, предложив доктору Лю устроиться рядом, вежливо начал:

– Меня поразили ваши рассуждения о самоубийстве госпожи И, доктор. Что побудило ее уйти из жизни, как вы полагаете?

Доктор Лю не мог скрыть облегчение, поскольку явно ожидал страшного допроса с пристрастием. Он важно погладил бороденку:

– Не всегда легко, мой господин, восстановить ход мыслей человека умершего. Но, коль скоро я постоянно лечил госпожу И, полагаю, мне удастся подойти достаточно близко к истине. Конечно, о покойниках плохо не говорят, но мой долг – поставить вас в известность, что господин И был очень неприятным и жестоким человеком, обуреваемым самыми извращенными страстями, а потому вел крайне беспорядочную, распутную жизнь. Госпожа И любила мужа и глубоко страдала, видя, как он опускается все ниже и ниже. Она пыталась бежать от своего горя, внушая себе, что он на редкость хороший человек, и через какое-то время искренне поверила в этот далекий от действительности образ. Тем самым воображение дало необходимый отдых опасно пошатнувшемуся рассудку. Но, когда госпожа И услышала, что ее супруг убит, искусственный образ вдруг исчез, и несчастная в полной мере осознала, как глубоко заблуждалась. Это жестокое потрясение она и не смогла перенести, мой господин.

Судья Ди медленно кивнул. Лю был не лишен проницательности и умел точно выражать свои мысли, поэтому с ним следовало вести себя осторожно.

– Вы превосходно разбираетесь в людях. Позвольте мне узнать ваше мнение и еще об одном деле, на сей раз не медицинском. Как лекарь вы, естественно, слышите много такого, что люди, особенно из так называемой «старой знати», никогда не рассказывают посторонним. Недавно до моего сведения довели, что прошлое госпожи Мэй окутано тайной. А служащие моей канцелярии не любят тайн, когда им надо составлять официальные документы, связанные с наследованием. Может быть, вы рассеете наши сомнения?

Вопрос явно ошеломил Лю, но, встретив упорный и пристальный взгляд судьи, он вяло улыбнулся:

– Упомянутая вами тайна, мой господин, соблюдалась сознательно. Я вам ее открою, но лишь уповая, что это останется между нами. Я оказался в курсе дела… как домашний лекарь.

– Вы имеете в виду то, что госпожа Мэй работала на цветочной лодке?

– О нет, мой господин! Окружая себя излишней таинственностью, мы создаем лишние неприятности, и всегда найдутся безответственные лгуны, готовые распространять всякую чушь! Нет, мой господин, госпожа Мэй никогда не была доступной женщиной. Напротив, она происходит из очень знатной семьи «старожилов».

– Так зачем из этого делать тайну?

– Дело в том, мой господин, что эта семья исконно враждовала с кланом Мэй. Отец девушки всеми силами противился этому браку. Но, несмотря на то что господин Мэй был вдвое старше, она оценила его выдающиеся достоинства и упорно добивалась своего, а когда отец заупрямился, просто сбежала к Мэю, своему избраннику. Вскоре они тайно поженились. Замечательная женщина, мой господин! Ее отец пришел в неописуемую ярость и, не в силах ничего изменить, переехал куда-то на юг. Вот и все, мой господин.

– Изумительная пища для пересудов! Прекрасно, я передам своим людям, что все в порядке. И последнее: не могли бы вы предложить хоть какие-то меры, чтобы свести к минимуму риск распространения болезни, доктор?

Лю пустился в пространные объяснения, которые судья внимательно выслушал. При всей слабости его нравственных устоев этот человек, безусловно, был хорошим лекарем.