Текст книги "Нечаянная радость"

– Билли?

Он повернулся в сторону столовой.

– Джу? Ты еще не спишь?

– Билли… – тихо проговорила она. – У меня не все в порядке. Я, кажется… теряю ребенка.

Он бросился к дивану, увидел лежавшую на нем Джулию, на животе у нее был пузырь со льдом. Он опустился на колени рядом с ней, отвел волосы с ее лба.

– Что случилось?

– Я была сегодня у Бет, чтобы убедиться точно… И попросила ее вынуть спираль. Она предупреждала, что такое может случиться. И оно случилось. У меня сильное кровотечение. Надо что-то делать…

– Ты спрашивала ее, что делать в таком случае?

Она кивнула:

– Надо ехать в больницу. Придется позвонить Касси или маме, чтобы они побыли с детьми. Я хотела дождаться тебя. Чтобы ты был рядом.

– Господи, а если бы я задержался! – Он вскочил и бросился к телефону. – Почему ты не позвонила мне? Я немедленно приехал бы. – Он быстро заговорил в трубку: – Кэсс? У нас беда. Сможешь подъехать побыть с детьми? Я должен отвезти Джу в больницу. У нее может быть выкидыш. – И потом после молчания: – Да, все так, как я сказал. Она никому не говорила, наверное, потому, что была расстроена. Но сейчас не время это обсуждать. Приезжай скорее. Спасибо.

Когда Касси подъехала к их дому, Билли уже усадил Джулию в машину и завел мотор. Касси подбежала к окошку, за которым виднелось бледное лицо Джулии.

– Это выкидыш? – прошептала она испуганно. – Ты не сказала, что беременна.

– Я не могла, – едва слышно выговорила Джулия.

Билли нагнулся к ней:

– Мы потом поговорим, хорошо, Кэсс? – И не успела она отойти от машины, как он дал задний ход в сторону шоссе.

– Сильное кровотечение? – спросил он у жены.

– Кажется, да. Очень сильное. Но не знаю – у меня раньше не было такого.

– Что еще говорила Бет?

– Она велела сразу приехать к ней.

– Нет, во время приема. Почему она достала спираль?

– Я ее попросила.

– Они что – всегда так делают?

Джулия ответила после паузы:

– Нет. Но я хотела, чтобы ее достали. Бет сказала, что может быть по-всякому. Может случиться выкидыш, или ничего не будет.

– Почему ты не захотела оставить все как есть? – спросил он.

– Потому что в любом случае была бы проблема. Шансов поровну – или все обойдется, или, если удалить позже, будет риск для плода и беременность с осложнениями. Раз проблем не избежать, я решила, пусть все произойдет поскорее. Раньше, чем мы привыкнем к мысли. Раньше, чем нестрахуемый минимум возрастет.

Билли стиснул зубы.

– Ты, похоже, и не собиралась привыкать к мысли.

– Билли… не надо сейчас!

– Разве не стоило обсудить это со мной? – спросил он. – Принять решение сообща? К черту нестрахуемый минимум! Я мог бы взять дополнительные часы…

– Обсудить? С тобой? Ты не стал бы слушать! – воскликнула она. – И когда нам было обсуждать, скажи? Ты постоянно работаешь. Тебя никогда нет дома. А когда ты дома и я пытаюсь обсудить, ты только твердишь, что все устроится, что у нас с тобой есть нечто особенное, помимо денег. Вот уж верно сказано!

– Ты хотела, чтобы я, как ты, постоянно дергался? – Он тоже повысил голос. – Надо же кому-то сохранять самообладание. И разве у нас есть выбор!

– Выбор в том, чтобы тебе найти лучше оплачиваемую работу! Я не в одиночку родила детей!

– Моя работа будет оплачиваться лучше. Мне каждый год повышают разряд. Когда мы заключим новый контракт…

– Через два года! Господи, Билли, как ты не поймешь, мы не справляемся сейчас!

Пару минут он ехал молча. Потом спросил спокойно:

– Если бы ты хотела этого ребенка, то как бы поступила?

Она заплакала. Проговорила с трудом:

– Ты думаешь, я его не хотела? Думаешь, это было просто? Я боюсь иметь ребенка! Знаешь, каково это, когда твоя мать при каждой встрече сует тебе в сумку двадцатидолларовую бумажку? Покупает футбольную форму, платит за летнюю группу? Каково приезжать к ней и шарить в ее холодильнике и буфете, чтобы дотянуть до твоей получки? Объяснять детям, что мы не можем сходить в «Макдоналдс», когда им хочется? – Она впилась взглядом в его чеканный профиль. – Я давно ем только овсянку на ужин, а мясо приберегаю для тебя, чтобы у тебя достало сил проработать всю неделю. И еще… – Она закрыла лицо ладонями и всхлипнула. – Я просрочила платеж по закладной. Боюсь, что мы потеряем дом. Все очень, очень плохо.

– Ну-ну. – Он погладил ее по бедру. – Перестань. Все устроится.

– Ничего не устроится! – отчаянно зарыдала она. – Все у нас так идет с самого начала. Я твержу тебе об этом, но ты говоришь, что я преувеличиваю. У нас не хватает денег платить по счетам, а надо еще и еду покупать. Каждый месяц я оставляю какой-нибудь счет неоплаченным, чтобы мы могли есть! – уже кричала она. А потом добавила тихо: – Я предоставила все на волю случая, и это было самое тяжелое, что мне приходилось делать. А теперь Господь наказывает меня, я умираю от потери крови. И наверное, это заслуженно…

– Джулия! Прекрати! Ты не умрешь, я не собираюсь тебя терять. Ты знаешь, что я без тебя не смогу. Успокойся, моя девочка. – Он потянул с пояса мобильник. – Какой номер у Бет?

– Не помню наизусть. Я уже ей звонила. Я даже кошелек с собой не взяла…

Но Билли, будучи парамедиком, имел свои возможности. Он позвонил в больницу, попросил вызвать Бет. Когда она подошла к телефону, он сказал:

– Я везу Джу, мы уже рядом. Слушай, у нее очень сильное кровотечение, она до смерти напугана. Встречай нас через пять минут у входа в отделение. Да, да, спасибо.

Потом положил Джулии ладонь на плечо.

– Тебе надо успокоиться, – сказал он твердо. – Мы все поправим. Я все поправлю – придумаю как. Я тебя люблю. Держись, от слез тебе будет только хуже. Ты нужна мне…

Остановив машину, он велел Джулии сидеть спокойно, обошел машину кругом, взял ее на руки и внес в больницу. Она уронила голову ему на запорошенное опилками и гранитной крошкой плечо и тихо плакала.

Бет ждала их в дверях, в докторском халате и брюках. Сказав Билли идти следом, она направилась в смотровой кабинет.

– Кровопотеря не должна быть большой, – мягко сказала она. – Я сначала посмотрю ее, а потом мы сделаем все, что надо.

Билли осторожно, с помощью подоспевшей медсестры, положил Джулию на смотровое кресло, потом Бет и медсестра стали раздевать ее. Билли стоял рядом, наблюдая. Бет сказала ему:

– Может, тебе отогнать машину на стоянку?

– Какая разница, – отмахнулся он.

– Пока ты это делаешь, я уже буду знать, как обстоят дела. Иди. Займись чем-нибудь. Дай мне хотя бы десять минут.

– Только чтобы с ней все было в порядке! – произнес он, со смесью отчаяния и угрозы.

– Иди, – повторила Бет, не глядя на него, помогая Джулии сесть на кресло для осмотра. – Через десять минут.

Эти десять минут до стоянки и обратно Билли боролся со страхом и горечью. «Как же так вышло, что она ела овсянку? Я сытно обедал в депо, мяса съедал даже больше, чем требуется. Я не знал, что все настолько плохо. Зачем она скрывала от меня? Почему я позволял ей все брать на себя? Господи, я теряю семью! Я даже не знаю, что творится с моей женой. Работа… я считал, что если буду много работать…»

Он подходил к смотровому кабинету, когда оттуда вышла Бет, вытирая руки полотенцем. Она поспешно улыбнулась:

– Все не так плохо, зря я боялась. Кровопотеря не слишком серьезная…

– Она потеряла ребенка?

– Да. К сожалению. Это случилось спонтанно, и кровотечение сразу прекратилось. Послушай, ты должен понять, что это могло произойти в любом случае, что бы она ни решила…

«Только не у Джулии, – подумал Билли. – У нее железная матка, она выносила бы ребенка, но она потеряла голову».

Он, потупившись, кивнул.

– Я хочу сделать расширение шейки и выскабливание, убедиться, что внутри все чисто. Это не займет много времени. Потом немного понаблюдаем за ней и отпустим домой, если ты пристроишь к кому-нибудь на завтра детей, чтобы она могла отдохнуть и совсем поправиться.

– Я договорюсь, – сказал он.

Бет положила ладонь ему на руку:

– Ты в порядке?

– Да, – сказал он, поднимая голову. – Я подожду здесь, пока все не закончится, пока она не проснется, если понадобится – до утра, и отвезу ее домой. С детьми сейчас Касси.

Билли был хорошо знаком с тяжелым трудом, еще с отроческих лет. Когда ему исполнилось четырнадцать, а его старшему брату шестнадцать, с их отцом, работавшим на стройке, произошел несчастный случай, после которого он так и не поднялся – пролежал целый год, а потом, на всю оставшуюся недолгую жизнь, остался безработным инвалидом. Какое-то время он получал страховку, потом пособие по безработице, потом пенсию по инвалидности. Но это было все равно что капля в море. Мальчикам сразу же пришлось работать, за грошовую зарплату, чтобы хотя бы покрывать расходы на самих себя. Старший брат Дэн в восемнадцать лет тоже пошел на стройку, а через два года отец умер.

Сейчас Дэн был женат, имел двоих детей и жил в Сан-Хосе, мать жила с ним и заботилась о внуках, так что и Дэн, и его жена могли работать. Возможно, часть проблем Билли проистекала из его привычки затягивать пояс потуже, работать не щадя себя.

Но даже несмотря на необходимость подрабатывать, на постоянную экономию во всем, он с радостью вспоминал годы учебы. Он хорошо учился, играл в футбольной команде, и еще у него была Джулия. Машину приходилось одалживать у брата, у Джулии же была своя машина, и она подвозила его до работы и забирала, когда Дэн не мог. Они не могли себе позволить ужинать в ресторанах, но были счастливы, встречаясь с друзьями, посещая школьные вечера, просто гуляя в парке, где могли страстно целоваться. И это было восхитительно. Несмотря на несчастье в семье, отец и мать старались не допускать уныния. Они считали своим долгом держаться.

Возможно, эта привычка держаться и была как раз частью проблемы. Билли полагал, что, если человек не сдается, если упорно работает, все в конце концов у него наладится. Он в самом деле считал, что трудности преодолимы. Вот Дэн с женой вполне управляют своей жизнью, вопрос о деньгах уже не стоит у них так остро. Билли был уверен – еще пара лет, и их семейный бюджет тоже выправится.

Место в пожарной охране для Билли стало сбывшимся сном. Это не просто была достойная работа – другой он никогда не хотел. Еще департамент предоставлял солидные льготы – с этим все было нормально. Тяготы повлекло раннее создание семьи, годы низкооплачиваемой работы, одновременно с учебой, долги. Родители Джулии помогли им приобрести дом, чтобы они не тратили свои доходы на арендную плату, но недвижимость в Калифорнии всегда отличалась дороговизной. Домик был крошечный, а кредит большой. Но если бы они продержались еще несколько лет, потом все пошло бы значительно легче. Билли твердо намерен был не упустить ни одного шанса на повышение. Потом планировал рано выйти в отставку, поступить на новую работу, проработать на ней лет двадцать, сделать карьеру и таким образом заработать пару приличных пенсий. Дети к тому времени пойдут в колледж, дела наладятся, жизнь станет легкой и приятной.

Но видимо, для Джулии все это оказалось чересчур. Она не смогла вынести их теперешней жизни. Она побоялась родить этого ребенка, побоялась, что ей придется есть овсянку всю оставшуюся жизнь. Что это за муж, который подвергает свою жену подобным испытаниям?

Он сидел у ее кровати, где Джулия спала после наркоза, и каждые несколько минут брал ее за руку. Под утро она открыла глаза, он вздрогнул и наклонился к ней:

– Привет, девочка!

– Билли, – прошептала она. – Билли, прости меня…

– Тш-ш, главное, чтобы ты скорее поправилась. Все оказалось не так страшно, как ты думала. Все теперь в порядке.

– Я не хотела сделать тебе больно, Билли, я люблю тебя, ты же знаешь…

– Не волнуйся, Джу. Я не такой уж слабак. Пока у тебя все хорошо, то и все остальное хорошо. – Но у нее далеко не все хорошо, ей было гораздо хуже, чем он предполагал. Он даже думал, что у нее испортился характер, а она на самом деле была голодна, лишена необходимого, напугана. «И я должен срочно найти способ все исправить».

Он нагнулся и поцеловал ее в лоб:

– Мы справимся, милая. Пока мы вместе.

– Извини, – прошептала она. – Извини. Я не знала, что делать…

– Джу, все позади. Мы не позволим, чтобы это нас сломало. Я знаю, поверь мне. Еще немного – и я что-нибудь придумаю. Богом клянусь, Джу. Я все поправлю, вот увидишь.

– Я не хотела терять его, ведь он был твой, а я так люблю твоих деток…

– Все в порядке, девочка. Поспи еще, а потом я отвезу тебя домой.

Ее ресницы затрепетали, глаза закрылись, и Билли снова опустился на свой стул. И отвернулся, чтобы медсестры не увидели, как он плачет.

Глава 6

Касси вошла в полутемную спальню к Джулии с двумя бокалами вина в руках. Джулия весь день провела в постели, съела приготовленный Касси вкусный обед, у нее ничего не болело… и она больше не была беременна. Касси принесла с собой бутылку вина, зная, что у Джулии вина в запасе не бывает. Она протянула один бокал Джулии. Та полулежала на высоко взбитых подушках, на ее щеки постепенно возвращался румянец, а в глаза – тень прежнего блеска.

– Ты думаешь, мне можно вино? – спросила Джулия.

– Если тебя не тошнит после наркоза, значит, все в порядке. Когда Билли привезет детей от твоей мамы, их ждет роскошный обед. Но нам надо поговорить. Джу, я понятия не имела, что с тобой происходит. Давно это я перестала быть в курсе твоих дел?

– Прости. Я совсем не стала меньше тебе доверять, не усомнилась в твоей поддержке. Я знаю – ты все для меня сделаешь. Но я была абсолютно подавлена, просто убита! Я сначала хотела и Билли не говорить, но, кажется, у меня не получается ничего от него скрыть. – Она отпила вина, и на глаза ей навернулись слезы. – Я поняла наконец, как женщина бывает несчастна по-настоящему. Когда сталкиваешься с подобным, не может быть верного, правильного решения. Выбираешь менее страшное. – Она моргнула, и по ее щеке скатилась слеза.

– Может, начнешь сначала? – попросила Касси.

Джулия засмеялась и закатила глаза:

– Сначала? Значит, так – я познакомилась с Билли в пятнадцать лет, а в шестнадцать уже вовсю бегала на свидания с ним…

– А если серьезно? – сказала Касси.

– Я и говорю серьезно. Я правда знаю людей, которым приходится гораздо хуже. И честное слово, никогда бы не стала жаловаться на Билли или на детей. Но мы просто не можем свести концы с концами! Единственная надежда – поддерживать все на нынешнем уровне и мне пойти работать как можно скорее. Мы не сможем увеличить семью на одного ребенка, не увеличив сроков выхода из нашего финансового тупика. Мы не просто запаздываем с оплатой счетов, мы накапливаем неоплаченные. Мы выплачиваем заем на учебу Билли, наш дом заложен, мы платим по второй ипотеке, процентная ставка выросла запредельно, а все деньги с кредитных карточек истрачены! – Она горько рассмеялась. – Ты можешь искромсать эту карточку, но тебе все равно выдадут новую, хотя тебе нечем оплатить счет. Эта страна держится на безумии.

– Так… что случилось? – спросила Касси.

– Я снова залетела, – пожала плечами Джулия. – Смотри: я забеременела Джеффи, потому что принимала тогда антибиотики, и пилюли не подействовали. Не помню, чтобы кто-то меня предупреждал. Я тогда была совсем молодая. Потом мы понадеялись на презервативы и спермицид. Но и тут вышла промашка. Мы взяли у Джо яхту, чтобы прокатиться на годовщину свадьбы, и так распалились, так увлеклись, что – бац! Родился Клинт. Я уверена, что за пять лет это был единственный раз, когда мы не предохранялись, и на тебе! Сразу после Клинта я поставила колпачок и тут же забеременела. Бет думает, что был неправильно подобран размер. Я решила, что уж спираль-то сделает свое дело, хотя месячные стали просто кошмарными. И вот – не прошло и трех лет!

– Ну и ну. Просто плодоносный мирт! Вам стоит поторопиться с вазэктомией.

– Я не могу больше ждать, когда Билли соберется! Хочу сделать перевязку маточных труб. Не знаю только, смогу ли позволить себе…

– Как Билли воспринял все это? – спросила Касси.

Джулия снова отвела взгляд:

– Он очень подавлен. Очень. Избегает смотреть мне в глаза. Наверное, никогда не сможет меня простить.

– Ну что ты! Подожди. Давай рассмотрим факты. Удаление спирали – это был путь наименьшего зла? Так или иначе, это произошло бы – то, что ты вынула спираль, просто ускорило дело. Оплодотворение происходит в трубах, спираль не дает оплодотворенной яйцеклетке внедриться, и только. Ты даже не знаешь, что выходит из тебя каждый месяц, просто кровь или…

– Ребенок?

– Оплодотворенная яйцеклетка. Ты знаешь, сколько таких яйцеклеток не внедряется в матку? Даже без спирали? Сколько раз оплодотворяется клетка? Никто не знает, бесконечное число раз. Бет права – невозможно повлиять на последствия. Нельзя знать точно, повлечет удаление спирали за собой выкидыш или нет. Риск был, конечно. Но не больший, чем оставить ее вместе с ребенком, так что не вини себя. Совсем другое дело, если бы ты тайком от мужа сделала настоящий аборт…

– Об этом я тоже думала.

– Думать и сделать – вещи разные. Джулия, ты даже свою беременность не смогла от него скрыть. Ты ему все рассказываешь. – Она погладила подругу по руке. – Он, конечно, переживает потерю, как и ты. Вам нужно время, чтобы это пережить, потом станет легче. Не падай духом.

В дверь позвонили, Касси поставила свой бокал на тумбочку и пошла открывать. И почти тотчас вернулась, следом за ней шла Бет.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Бет, присаживаясь на кровати.

Джулия постаралась изо всех сил сдержать слезы:

– Чувствую пустоту.

– Милая. Как мне жаль, что так вышло.

– Это правда, что я все равно могла потерять его позже? Даже после того, как он начал бы шевелиться?

– Сейчас много случаев, когда беременность при спирали удается сохранить, но возможны и серьезные проблемы. Чем больше срок беременности, тем лучше шансы. Но каждый день для плода есть риск. Главное, что ты жива и здорова. Вот чему надо радоваться, Джулия.

В дверь опять позвонили.

– Сейчас я открою, – снова вскочила Касси.

Через минуты две в комнату вошла Марта с бутылкой апельсинового сока для больной и села на кровать вместе с остальными.

– Так ты была беременна? И не сказала нам?

– Я была в прострации, – сказала Джулия. – И это вышло случайно. Но разве можно поверить в такое количество случайностей? Вы, наверное, считаете, что я придумываю оправдания для нашей глупости?

– Ну, перестань. Депрессия в твоем состоянии – это понятно, но паранойя уже слишком, – сказала Марта. – Мы же тебя знаем, Джу. Знаем, что ты поставила крест на воспроизводстве.

– Да уж, для тебя трое детей – это подвиг.

– Конечно, – засмеялась Марта. – Еще один, и я повешусь.

– Неужели Джейсон такой трудный ребенок? – удивилась Бет.

– Джейсон – ангел, трудный ребенок у нас Джо. – Марта взглянула на Джулию: – Так что происходит? Нет, я понимаю твое желание остановиться, но тут еще что-то, да? Тебе надо этим с нами поделиться.

Джулия только покачала головой.

– Да, у них проблемы с деньгами, – нарушив молчание, ответила Касси за подругу. – И очень серьезные. Но раз Билли и Джо работают вместе, это не должно пойти дальше. Ты даешь обет молчания?

– Разумеется! – воскликнула Марта. – Господи, вы что, мне не доверяете?

– А мне даже все равно, – встряхнулась Джулия. – Билли живет работой, и у него нет причин стесняться коллег. Дело в том, что мы на волоске от банкротства. Тут и студенческий заем, и полностью истраченные деньги с кредиток, и дважды заложенный дом, и консолидирующий кредит – все навалилось разом. И становится хуже и хуже. Конца не предвидится. Новый ребенок не уменьшил бы проблем, правда? – Она втянула в себя воздух. – Я впала в панику.

– Может быть, банкротство правда выход? – спросила Бет. – Вы ни с кем не консультировались?

– Это такое унижение…

– Но все-таки?

– Мы ходили в банк, – сказала Джулия. – Нам отсоветовали.

– Еще бы, – засмеялась Бет. – Ведь денег своих им тогда не видать.

– Бет, мне кажется, что такого позора я не вынесу. Мы все-таки платим по счетам, хотя бы по мере сил.

Бет снова рассмеялась, и все повернулись к ней.

– Очень благородно, конечно, но наступает время, когда собственная семья становится дороже гордости. У нас работал сосудистый хирург, который заявил о неплатежеспособности, и пристыженным он вовсе не выглядел. Ему пришлось отказаться от «феррари», но со своим домом площадью три тысячи квадратных метров, с бассейном, он не расстался! Тебе надо обратиться за профессиональной помощью.

– Нам и так два раза консолидировали кредит. Но счета продолжают расти.

– Я про то и говорю. Некоторые счета были, может быть, уже десять раз оплачены, если считать проценты. Такие ситуации разрешимы. – Все продолжали молча смотреть на нее. – Я на досуге читаю журналы о деньгах, – пояснила Бет.

Касси покачала головой:

– Господи, только тебе придет в голову читать для развлечения такие журналы. – И повернулась к Джулии: – Пока ты разруливаешь ситуацию, мы тоже могли бы помочь.

– Ой, ну нет, – замотала головой Джулия.

– Я не о деньгах говорю, – сказала Касси. – Я, например, обязуюсь два раза в неделю готовить мясные запеканки. В самой большой кастрюле. И еще поставлять к вашему столу все, что вырастет в саду.

– Я тоже обеспечу две запеканки. Джо не узнает, – заявила Марта. – Я их приготовлю в те дни, что он на работе, а я дома, и заморожу.

– Ну а поскольку я даже приблизительно не знаю, что такое стряпня, – вступила в разговор Бет, – что бы мне такое придумать?

– Покупать салат и помидоры сумеешь? – спросила Марта.

– Наверняка сумею, – улыбнулась Бет. – Мне как раз хорошо удается покупать именно овощи и фрукты. И еще хлеб, – добавила она. – Это, конечно, не решит проблем, но все-таки…

Джулия закрыла лицо руками и разрыдалась.

– Ну вот, сейчас-то почему ты плачешь? – взволновалась Касси.

– Друзья обычно делают такое, когда кто-то умирает, – всхлипнула Джулия.

– Или когда кому-то немного не везет, – возразила Марта, сжимая ей руку. – Ты разве сама так не поступила бы? О чем ты плачешь?

– Сама не знаю, – прорыдала Джулия. – То ли мне стыдно, то ли вы так меня растрогали, то ли просто от слабости. Я ничего не знаю, я даже сама себя уже не понимаю…

– Ты не одна такая, – сказала Марта. – Я в последнее время чувствую то же самое. На днях мы сцепились с Джо, все из-за того же. Я разъярилась, что он не убирает за собой и не принимает душ. Я ездила по округе, потом зашла к Мартинелли купить домой еды, и кого, вы думаете, там встретила? Райана Чамберса!

– Вот как! И что ты сделала? – спросила Касси.

– Да ничего, просто поговорила с ним немного, ожидая, пока принесут мою пиццу… Джу, киска, хотела бы я, чтобы пара кастрюлек в неделю могла решить мои проблемы! Потому что мы с Джо едва ли сами их разрулим…

Разговор перешел на Марту и Джо, как часто бывало. Стоило одной пооткровенничать, и другие тоже начинали отводить душу. Обменяться секретами было для них привычным делом. Марта высказалась напрямик, что больше не желает спать с Джо, даже в одной комнате. Он начал отталкивать ее физически. Она содрогалась, представляя, как он усами трется о ее грудь. Она собиралась искромсать его трусы, потопить яхту, взорвать его проклятую плазменную панель. Ей хотелось романтических отношений, пусть даже случайных. Самым высшим счастьем для нее был бы побритый и чистый муж в постели.

Касси рассказала, как чуть не стала жертвой насильника, и Марта с Бет вместе ахнули. Она призналась, что подружилась со своим спасителем. Но их встречи не имеют ничего общего с любовными свиданиями, тут она тверда как скала. Уолт просто приятель, с которым хорошо коротать время.

Единственной из подруг, которой нечем оказалось поделиться с другими, была Бет.

Бет понимала, что скрывать свою болезнь не только будет неправильно, но и невозможно. Во-первых, ей придется сказать начальству в больнице, что она начинает лечение, которое не только отразится на ее графике дежурств, но и скажется на ее физической активности и возможности по-прежнему выкладываться на работе. Конечно, она могла рассчитывать на поддержку коллег, тем более клиника была женская. Сотрудники каждый день имеют дело с такими же проблемами у пациенток, и, к сожалению, кое-кто из персонала тоже столкнулся с подобными заболеваниями. Старшая медсестра перенесла рак груди, главный врач подверглась несколько лет назад гистерэктомии в связи со злокачественной опухолью в матке.

Остальных же Бет надеялась держать в неведении, по крайней мере, до тех пор, пока не начнет терять волосы.

Бет всегда была скрытной, но не из-за нелюдимости, а оттого, что глубоко и сильно переживала все, что с ней происходит, и ей требовалось время, чтобы обдумать происходящее, прежде чем выставить чувства напоказ. Частично это было врожденное качество, частично вошло в привычку во время стажировки, когда ей казалось, что молодой неопытный врач является предметом всеобщей критики. И борьба с болезнью лишь усилила ее скрытность.

Она училась тогда на третьем курсе медицинского института, и у нее выстраивались вполне обнадеживающие отношения с Марком, хирургом ординатуры. Он был настроен серьезно, даже выбрал практику в том же городе, где училась Бет. Когда ей поставили неутешительный диагноз, они уже несколько месяцев жили вместе и вовсю строили планы пожениться, как только она окончит институт и получит диплом. Марк был первым мужчиной в ее жизни.

Известие о болезни потрясло Бет, она впала в глубокую депрессию. В конце концов, она была еще такая молодая и, конечно, встретила страшное известие слезами. Родители немедленно приехали к ней, хотя утешать они плохо умели. Бет прежде никогда не видела мать такой раздражительной, а отца – беспомощным. Они всегда чурались быта, и теперь в доме дочери скорее мешали, чем помогали с хозяйством. Марк в два дня сошел от них с ума.

Подруги действовали на нее лучше, особенно Касси, прирожденная сестра милосердия. Все девочки были хозяйственными, заботливыми, они хорошо знали, как создать уют, навести порядок и приготовить вкусненькое. Они благоразумно приходили по очереди, а не всем скопом, но в их глазах Бет постоянно читала боль, жалость и страх. Они были тихими, предупредительными, тщательно подбирали слова, удерживались от смеха, прежде постоянно звучащего в их компании.

Бет перенесла операцию и неплохо справлялась с химиотерапией, ей не пришлось даже брать академический отпуск, хотя она много пропустила. Чтобы родители не приезжали к ней «помогать», она сама ненадолго заезжала домой, давая им возможность убедиться, что пусть она немного побледнела и осунулась, но держится молодцом. И все это время она чувствовала, как Марк отдаляется от нее.

Это происходило так постепенно, что она до самого конца не была ни в чем уверена. Лечение длилось полгода, и было сложно проследить, что происходит с их отношениями – врачи на первом году стажировки пропадают на работе целыми днями. Его частое отсутствие дома сначала не казалось чем-то странным.

Прошел год, прежде чем к ней снова вернулись силы и энергия. Томография показала неплохие результаты, похоже, наступила ремиссия, если не полное исцеление. Румянец вернулся на щеки Бет, закудрявилась шапочка волос. И однажды Марк сказал:

– Извини, я понимаю, что поступаю ужасно, но нам надо расстаться. Я даже не знаю, дело в твоей болезни или это все равно неизбежно случилось бы. Богом клянусь, что ни в чем не уверен.

– В чем я виновата? Что сделала не так? – спросила Бет.

– Ты ни в чем не виновата, – ответил он. – Бет, я восхищаюсь тем, как ты прошла через все это. Но возможно, на этой стадии мы все равно расстались бы. Возможно, нам просто не судьба быть вместе. Прости.

Ей не верилось, что хирург, любящий свое дело, а не просто зарабатывающий операциями, не вынес зрелища ее обезображенной груди. Но постепенно после его ухода она поняла, что дело было именно в ее болезни. Ему в двадцать восемь лет хотелось иметь семью, как и ей. И он не хотел остаться вдовцом в тридцать и не хотел иметь жену, не пригодную к материнству. Бет не умела угадывать будущее, но думала, что, будь они женаты, он все же остался бы с ней, как у разбитого корыта.

Его уход тогда подействовал на нее ужаснее, чем болезнь и лечение. Но она считала, что преодолела и то и другое.

– Не думайте об этом как о продолжении болезни, – сказал доктор Паттерсон. – На самом деле это не такая редкость, как вы, наверное, считаете. Редкость – это рак груди в двадцать пять лет. Потому мы и проводим такое тщательное обследование, наблюдаем вас так внимательно на случай, если это предрасположенность. Сейчас лечение будет несколько более сильнодействующее, активное, чем в прошлый раз, и ваши шансы на выздоровление очень высоки, как у всех, начавших правильное лечение на ранних стадиях болезни. Бет, вы ни в коем случае не должны думать, что это приговор.

Ей нравился доктор Паттерсон. Она не могла ему полностью поверить, но сам он ей был симпатичен. Он назначил ей витаминный комплекс, который она сразу начала принимать. Спустя неделю после ее визита к нему ей стали делать облучение. Еще через две недели – химиотерапию. Бет начала долгий трудный одинокий путь к избавлению. Уже два месяца она проходила комплексное лечение. И все чаще стала чувствовать слабость и упадок сил.

Билли принес с работы большую папку с отделениями и принялся молча складывать в нее чеки, платежные регистры и всякие другие денежные документы.

– Что ты делаешь? – удивилась Джулия.

– Освобождаю тебя от этого дерьма. – Он затолкнул последнюю пачку в папку и повернулся к ней. – Эта напасть довела тебя до стресса. Я слишком много на тебя взвалил.

– Нет, нет! – испуганно закричала Джулия. – Не забирай все бумаги! Я хочу быть в курсе наших дел.

– Я не собираюсь ничего скрывать, Джу. Просто хочу избавить тебя от всего этого. Тебя это слишком допекает. Это было все равно как свалить на тебя всю работу в доме, во дворе и уход за автомобилем и ждать, что ты справишься в одиночку. Ты же сама меня много раз просила помочь, а я был слишком занят работой.

– Билли, я старалась, как могла, – проговорила она сквозь подступающие слезы.

Он бросил папку на кровать и обнял ее.

– Я забираю их не потому, что ты плохо справлялась, детка. Хочу, чтобы ты хотя на время выбросила их из головы. Я только разберусь немного, что к чему, и мы выработаем новый бюджет, с которым можно жить. Я стану откладывать каждую неделю какую-то сумму. Больше не допущу, чтобы ты ела овсянку!

– Лучше бы я тебе этого не говорила! – Она шмыгнула носом и прижалась к его груди. – У меня был просто выплеск эмоций. Я и дальше смогу выкручиваться. Я набралась опыта. У меня была своя система…

Он провел рукой по ее спине. В системе Джу было слишком много отчаяния и страха, она ее просто убивала. Она заставила ее рискнуть ребенком, а прежде, как бы жизнь ни поворачивалась, Джулия всегда радовалась новому ребенку. После того, как свыкалась с мыслью о нем.