Текст книги "Кольцо Харона"

– А синие вспышки? – спросила Сондра.

– Энергетические разряды, сопровождающие переход.

– Но что это за вещество? – задал вопрос Ларри.

– Еще не знаю, сынок, – рявкнул Макджилликатти. – Но это единственное узкое место в моей теории. А в вашей гипотезе насчет черной дыры все притянуто за уши. Моя догадка разумна. Ваша – нет.

Все заговорили, перебивая друг друга.

Ларри слушал этот гомон с упавшим сердцем. Все хотели, даже страстно желали верить, что Земля не разрушена. Но чего-то он не понимал. В гипотезе Макджилликатти было множество недостатков, она противоречила науке. Почему же этим людям она более удобна, чем предположение о некоей страшной силе, запихнувшей Землю в червоточину?

Ларри следил за спором. Пока не вмешался Макджилликатти, он чувствовал поддержку аудитории. Но когда эти люди услышали то, чего так боялись, но тем не менее, видимо, желали услышать, они отвернулись от него.

Ларри поглубже утопил себя в кресле, он снова ощутил себя ребенком во взрослой компании – как на недавнем научном совещании на Станции гравитационных исследований. Как давно это было! Семнадцать дней назад? Или восемнадцать? Позади столько событий, долгий путь с Плутона на Луну, и – ничего не изменилось. Он сидел, страдая от собственной неопытности и мучаясь сознанием одиночества.

Но вот общий шум перекрыл новый, сильный и решительный голос.

– Все это мелочь, – сурово произнес Саймон Рафаэль. – Черная дыра, червоточина, плотная масса… Как раз перед тем как мы покинули Плутон, мистер Чао напомнил мне, что все это не столь уж и важно. Важно же то, что нашей родной планеты нет на месте, а Солнечная система подверглась нападению враждебных сил.

Рафаэль встал, уперся кулаками о стол и окинул взглядом комнату. Стало тихо.

– Неважно, как это случилось. Мы чувствуем странное утешение, залезая в дебри научного спора о том, как все произошло, потому что этот спор позволяет нам с головой окунуться в научные подробности и забыть о самом страшном. Всем нам по душе позиция страуса, но давайте наберемся мужества и взглянем правде в глаза. На Солнечную систему совершено нападение. Наш опыт с гравитационными волнами каким-то неведомым образом послужил сигналом к вторжению. Я, как и все вы, осознаю, насколько нелепо это звучит: нападение со звезд, но есть ли у нас другое объяснение? Гипотеза доктора Макджилликатти противоречит абсолютно всем полученным нами данным. Может быть, у кого-то есть еще какое-то толкование случившемуся? – Рафаэль оглядел сидящих за столом людей. – Ваше молчание говорит о том, что другого объяснения нет. Мы не можем отвергать единственную логичную версию просто потому, что она не умещается в уме. Я знаю, о чем говорю. Пожилые люди часто отказываются принять вызов, недавно я и сам совершил такую оплошность. На нас напали, это очевидно. Но никто до сих пор не спросил: «Кто напал?» Мы так не хотим поверить в это невероятное несчастье, что опасаемся ступить на шаг дальше и спросить, кто это сделал или почему они это сделали. Мне кажется, что ответ на эти вопросы куда важнее ответа на вопрос о том, как это сделано или насколько технические методы нападающих не соответствуют той или иной нашей любимой теории. Я не знаю, каковы их цели, но трудно себе представить, что флот из тридцати тысяч космических кораблей, каждый из которых величиной с астероид, направляется к нашим планетам с добрыми намерениями.

Технические методы, допустимость которых здесь обсуждается, должны интересовать нас только в целях борьбы с пришельцами, кто бы они ни были. Но прежде нам надо узнать о них побольше. Если Землю переместили, то куда? Что пришельцы собираются делать в Солнечной системе? Угрожают ли они ее планетам? И почему? Последнее уточнение: количество крупных объектов, которые мы назвали гравитационными точками, приближается к тридцати двум тысячам, и они с постоянным ускорением движутся ко всем большим планетам, кроме Луны. Давайте подумаем, почему.

– Наверное, настал мой черед высказаться, – заговорил грузный, лысый мужчина, сидящий рядом с Люсьеном. – Я Тайрон Веспасиан, я изучал эти гравитационные точки.

Рафаэль кивнул и сел.

– Пожалуйста.

– Спасибо. Похоже, перед нами стоят два основных вопроса. Первый: что такое гравитационные точки? И второй: почему Луна является исключением? Позвольте мне остановиться на первом из них. Несколько самых быстрых гравитационных точек достигли Венеры и Меркурия. К сожалению, сообщения о них мало что проясняют. Расположенная на Меркурии Станция «Ртуть» отметила на экране радара крупные отметки, но они тут же ушли за горизонт. ВИЗОР тоже потерял из виду гравитационные точки, как только они приблизились. Ни на той, ни на другой планете не произошло значительных сейсмических толчков, и это позволяет предположить, что гравитационные точки совершили там мягкую посадку. Не знаю, хорошие это или плохие новости, но через несколько дней ожидается аналогичная посадка на Марсе. Когда она произойдет, мы постараемся следить внимательнее. Гравитационные точки, достигшие Венеры и Меркурия, двигались от находящейся на месте Земли черной дыры. – Веспасиан поднял голову и сверкнул глазами на Макджилликатти. – Или плотной массы, если кому-то угодно так ее называть. Так или иначе, несколько гравитационных точек перемещается из околоземного пространства к дальним планетам, но им предстоит более долгий путь.

Некоторые гравитационные точки направляются к газовым гигантам. Что они собираются делать по прибытии, нам неизвестно. Мы вообще не знаем, что их интересует – планеты, спутники или все крупные тела Солнечной системы. Гравитационные точки, находящиеся в Поясе астероидов, если смотреть на них в телескоп, ничем не отличаются от обыкновенных астероидов. Некоторые из них даже когда-то разрабатывались людьми. Но отличие все-таки есть, отличие существенное: все гравитационные точки являются источниками преобразованных гравитационных волн. Насколько мы можем судить, предметы, вылетающие из черной дыры, выглядят совершенно по-иному. Трудно получить их четкие изображения. Они немного меньше и похожи на искусственные объекты. Их поверхность лучше отражает свет, и они, по всей видимости, правильной формы. Эти гравитационные точки летят очень быстро, так что с нашими двигателями нелегко их догнать, хотя четыре или пять кораблей пытаются это сделать. В остальном гравитационные точки, вылетающие из черной дыры, ведут себя точно так же, как астероидоподобные. Думаю, что, в сущности, это одинаковые объекты.

– Какие же? – мягко спросил президент Долтри.

Лицо Веспасиана стало печальным, он долго молчал и наконец сказал:

– Я много над этим размышлял. Думаю, это космические корабли. Настоящие космические корабли. Те, что летят из Внешней системы, ждали сигнала в укрытиях, замаскированные под астероиды и кометы. Почему они прятались, не знаю. Как только эти объекты пришли в движение и стали набирать скорость, выяснилось, что они собой представляют. Маскировка стала бессмысленной. Поскольку объекты, вылетающие из черной дыры, до сих пор были недоступны нашему наблюдению, в их маскировке не было нужды. Поэтому они правильной формы и вообще, очевидно, искусственного происхождения. Они разгоняются где-то на другом конце червоточины и вылетают с высокой начальной скоростью. Кроме того, у них несколько выше ускорение. Но все эти отличия от штуковин, идущих из Внешней системы, на мой взгляд, совершенно несущественны. На самом деле это одно и то же. Большие космические корабли.

Он в последний раз помедлил и произнес:

– Корабли вторжения. Я пытался найти другое объяснение, но ни одно не подходит. Это космические корабли. Что за команды у них на борту, не могу сказать. Но когда самый первый из них прибудет на Марс, мы это узнаем.

14. Империя солнц

Возможно, конца света и не было, но Джеральд Макдугал наконец попал в рай. Или, по крайней мере, в Калифорнию.

Но и Калифорния, и Ванкувер, и вся Земля вдруг превратились в рай для экзобиолога. Переброшенная на новое место Земля не стала обителью мертвых, хотя люди и попали в царствие небесное, в королевство звезд, в Империю солнц.

Здесь было царство жизни. В этом Джеральд был убежден, а мир, полный жизни, для экзобиолога немногим уступает раю. Большинство планет находилось слишком далеко, чтобы получить их четкое изображение в наземные телескопы, но данные спектроскопии были хороши. Джеральд снова взглянул на документ, который держал в руке, и чуть не подпрыгнул от радости. Это был краткий обзор первых показаний земных спектрографов, установленных в обсерваториях по всему миру.

Обзор просто кричал о том, что на других планетах есть жизнь. Каждая, казалось, источала свободный кислород, водяной пар и азот.

Более того, все планеты располагались как раз на необходимом удалении от своих звезд. Вокруг каждой звезды существует особая зона, называемая биосферой; если планета находится в биосфере, то на ней создаются условия (температура на поверхности, уровень радиации), благоприятные для появления и существования форм жизни, подобных земным. Только некоторые типы звезд способны обеспечивать жизнь. Но вокруг Сферы все звезды были требуемого размера, температуры и цвета, то есть каждая имела свою биосферу, и все планеты в Мультисистеме вращались по надежной орбите, с точностью укладывающейся в пределы биосферы своих звезд.

Он должен добраться до этих планет. Любым путем.

Джеральд правильно поступил, приехав в Калифорнию, его расчет оказался верен. ЛРД была назначена ведущей лабораторией в исследованиях, посвященных выяснению сути происходящего. Джеральд едва успел перечислить свои заслуги на поприще экзобиологии, как его взяли в штат. Сотрудники ЛРД читали показания спектрографов так же хорошо, как Джеральд. Они знали, что рано или поздно им понадобятся знания и опыт экзобиолога. Но пока дело не дошло до непосредственных занятий по специальности, Джеральду пришлось заниматься бесконечной текучкой. Впрочем, он не противился, потому что понимал, что выживание Земли во многом зависит от того, смогут ли они разобраться в случившемся. Ученым вообще и сотрудникам ЛРД в их числе предстояло осуществить самую крупную и неотложную программу исследований за всю историю человечества, и как можно быстрее. Джеральд был хорошим организатором и с полной отдачей погрузился в кропотливую работу.

Но заботы, связанные с ней, не могли заглушить боли. Где-то в этом океане звезд он потерял Марсию.

И как ни чудесен новый мир, это не родина Земли. Несомненно, пребывание здесь позволит многое узнать, но место Земли в Солнечной системе. Джеральд твердо, решил добиться ее возвращения туда.

За десять дней, которые прошли с той минуты, когда ее вытащили из развалившейся «Рабочей лошадки» в космопорте Лос-Анджелеса, Диана Стайгер поняла: человек может привыкнуть ко всему.

Она уже привыкла к призрачным псевдоощущениям в новой левой руке. Возможно, политическое влияние Союза астронавтов и идет на убыль, но медицинское обслуживание у них чертовски хорошее. Она сидела у двери кабинета Вольфа Бернхардта и ждала. Мимо нее то и дело проносился кто-нибудь из сотрудников с обеспокоенным видом и пачками бумаги в руках. Все здесь были какие-то полоумные. Диана пошарила в кармане, вытащила еще одну сигарету и неловко, только правой рукой, прикурила.

Да, полоумные, но в то же время неестественно нормальные и спокойные.

Таков сейчас весь мир. Мощные невидимые силы похитили Землю, а жизнь продолжается. Если спешишь на работу, неважно, в какой звездной системе находится Земля. Все равно надо вставать, завтракать, пить кофе и идти на улицу. А на улице дневной свет немного другого цвета, и солнце не Солнце. Надо ходить в учреждения и выписывать счета, делать покупки в магазинах и лечиться у зубного врача. А вечером возвращаться домой под чересчур ярким небом, в котором вместо Луны и знакомых созвездий сияет штук пять затмевающих большую часть неба ослепительных звезд, и лишь кое-где остаются голубые просветы. Слишком мало неподвижных фоновых звезд, слишком много планет, таких больших и таких близких. И гораздо больше чем прежде метеоров. В небе все изменилось, а на Земле все осталось по-прежнему.

Даже при желании ничего нельзя сделать. Что можно сделать, если небо вдруг изменилось? А для повседневной жизни, если ты не астронавт, небо и вовсе не имеет значения.

Диана выпустила облачко дыма, вздохнула и попыталась уверить себя, что ей повезло. Конечно, астронавту всегда труднее, но Диана считала, что не имеет права жаловаться. Она попала домой и осталась жива. Многим ее друзьям-астронавтам повезло меньше.

Она подняла левую руку и осмотрела кисть. Слишком розовая, ногти растут неправильно, мышечный тонус ноль, гладкая, без морщинок кожа. Кисть ребенка, выращенная до размеров женской, но без малейших признаков зрелости. Диана закрыла глаза и приказала кисти сжаться в кулак. Не открывая глаз, она сосредоточилась на своих ощущениях. Она чувствовала, как сгибаются пальцы, кончики ногтей врезаются в ладонь, большой палец упирается в безымянный. Ощущения были такими четкими, что она могла мысленно видеть свою кисть, свой кулак.

Диана снова открыла глаза и уставилась на раскрытую ладонь с растопыренными пальцами. Еще одним усилием воли она заставила новую кисть вновь сжаться в кулак, на этот раз наблюдая за своими движениями. И почувствовала только онемение и легкое тепло в пальцах. Нервная система запуталась в противоречивых сигналах и дала сбой.

Диана осторожно положила руку на колено и мысленно выругалась. Опять то же самое. Как будто у нее две левые руки: одну она видит, но не чувствует, другую чувствует, но не видит.

Врачи успокаивали и обнадеживали. В прежние времена людей после ампутации преследовали фантомные ощущения: скажем, чесалась нога, которой нет. Умом Диана понимала, что смущавшая двойственность – явление того же рода. Ее новая левая рука посылала нервной системе правильные сигналы, но дубликат части тела, даже выращенный путем вегетативного размножения из собственных клеток больного, никогда полностью не соответствует оригиналу. Придет время, и в новой кисти разовьются мышечный тонус и координация, но сейчас она ведет себя не так, как старая.

Еще долго, пока Диана не научится пользоваться новой кистью, физические ощущения будут… внушать беспокойство. Нужно притерпеться к этой руке, затем привыкнуть к ней, почувствовать ее своей, и тогда пользоваться ею станет обычным делом.

Врачи внушали Диане, что жизнь продолжается. Надо только подождать, и рука будет в порядке.

Это второй урок, который она усвоила. Несмотря ни на что, жизнь идет вперед.

Совершенно неожиданно, без предупреждения, целую планету хватают и бросают в неизвестное; объяснений никаких. Никто не знает, почему и как это произошло. Тем временем у людей полно неприятностей, доступных пониманию, и они начинают разбираться с ними. Возможно, эта возня с мелкими неприятностями просто защитный рефлекс; погружаясь в нее, люди заставляют себя забыть о настоящей беде.

Но пусть это механизм неприятия, а Земля так или иначе столкнулась с очень серьезными трудностями, которые требуют к себе внимания. Утрата космических станций нанесла большой ущерб, привела к нехватке энергии, неполадкам в системе связи, перебоям с транспортом и доставкой грузов. Люди страдают. Газеты, телеграфные агентства и программы новостей постоянно сообщают о новых несчастьях, называют количество погибших, пропавших без вести, раненых, перечисляют потерянные космические станции. Никто не может в полной мере осмыслить похищение планеты, но все понимают, что означает смерть десяти тысяч людей во время аварии космического дома.

Однако если закрыть сердце на замок и взглянуть на дело трезво, широко, то нужно признать, что потери не такие уж значительные. Как общественный организм планета Земля еще достаточно сильна, она вполне способна к восстановлению и уже начала залечивать нанесенные ей раны. Общество не проявляет никаких признаков распада.

По крайней мере, все друг друга в этом уверяют. Правда это или нет, но человечеству необходимо в это верить, без этого все давно сошли бы с ума.

Возможно, люди нет-нет, да и посматривают на небо, но в остальное время они гуляют по улицам, встречают друзей, едят и ходят на работу. Если это тоже проявление механизма неприятия, то очень здоровое.

Бары переполнены, церкви тоже. Всевозможные объединения психов приобрели множество новых приверженцев. Любая группировка, предлагающая хоть какое-то мало-мальски приемлемое объяснение, не говоря уже о возможных выходах из положения, приобретает популярность. В то же время отмечаются случаи нападения на этих чокнутых – люди начинают искать виновных. Все в пределах нормы. Прочее население Земли, по крайней мере представленное в Лос-Анджелесе, относится к несчастью спокойно. Диана снова принялась разглядывать лежащую на коленях искусственно выращенную руку. Вот и она, Диана, относится к своему несчастью тоже спокойно и по тем же причинам. Что еще остается? Она потеряла часть тела, но продолжает жить. То же самое делает и весь мир. Он не может забросить свои дела, иначе Земля попросту вымрет.

А люди, которые устраивают марши протеста (Диана не понимала, против кого или чего), ни черта не добиваются. Измученные, уставшие лидеры народов и городов Земли, так и не успевшие оправиться от всемирного экономического спада и от бунтов эпохи Краха Знания, давно уже постигли на горьком опыте, что любые призывы могут породить лишь еще большие беспорядки, большие разрушения и больший страх. Правительства и крупные организации прилагают все усилия к тому, чтобы успокоить людей, вернуть их к нормальной жизни, какой бы ненормальной ни была сейчас эта норма.

Несмотря ни на что, жизнь идет вперед. Это не констатация факта, это официальная политика.

Но и констатация факта тоже. И у Дианы есть основания полагать, что это так. В конце концов люди привыкают ко всему.

Даже к тому, что в небе висит Сфера Дайсона. Люди думают, что, если дать чему-то название, объяснений уже не требуется. Диану это забавляло, но это был смех сквозь слезы. Она одна из очень немногих видела Сферу Дайсона, не заслоненную атмосферой, сверкающую от энергетических импульсов, и знала, что Сферы надо опасаться. Обыкновенным людям это было неизвестно. Они усвоили из информационных передач, что до Сферы Дайсона много миллиардов километров, и считали, что если она так далеко, то не может им навредить. А ведь она, вероятно, имеет отношение к похищению Земли. Ладно, черт с ней. Теперь-то Сферу больше не видно. Ее ярко-вишневое сияние превратилось в кирпично-красное и постепенно угасло; сейчас это было просто черное пятно в ночном небе, заслоняющее фоновые звезды. Конечно, в инфракрасном излучении увидишь совсем другое, в инфракрасном диапазоне треклятая штуковина так и горит.

А может, это вовсе не сфера Дайсона? Сферы Дайсона, названные в честь придумавшего их ученого XX века Фримена Дайсона, должны были представлять собой сферические оболочки диаметром в несколько сотен миллионов километров, построенные вокруг звезд. Та штука в космосе очень походила на сферу Дайсона: она была достаточно велика, но все инженеры как с цепи сорвались, доказывая, что ни один строительный материал не выдержал бы воздействий, которым должна подвергаться эта сфера.

Дайсон считал, что такие сферы следует строить для достижения двух целей: во-первых, чтобы обеспечить огромное жизненное пространство; и во-вторых, для накопления запасов энергии. Сфера Дайсона окружает свою звезду и собирает всю излучаемую этой звездой энергию, не допуская ее растранжиривания.

Разумеется, если космическая хреновина и есть растреклятая Сфера Дайсона, то это искусственный объект. Построенный. Отсюда вопрос: кто строители? И где они? Видимо, это те же чудики, которые похитили Землю. Так где же они?

Дверь кабинета мягко открылась, и из нее вышел высокий, симпатичный, но небрежно одетый человек.

– Диана Стайгер?

Диана уронила сигарету на бетонный пол, вскочила и затоптала окурок.

– Да. Вы доктор Бернхардт?

– Нет. Я Джеральд Макдугал, ведущий экзобиолог и начальник штаба Управления пространственных исследований.

– Начальник штаба? – стараясь говорить весело, переспросила Диана. – Несколько странно для экзобиолога.

Макдугал с легкой грустью улыбнулся.

– Здесь никто об этом не думает, у нас просто не хватает времени. Мы все набираемся опыта по ходу дела. Пойдемте со мной.

Джеральд провел Диану в кабинет, маленькую комнату без оконце голыми стенами. Комната выглядела как старая кладовая, которую вычистили и наспех приспособили под кабинет. Джеральд сел по одну сторону доски, положенной на козлы, и предложил Диане устроиться напротив.

– Доктор Бернхардт сейчас заканчивает срочную работу. Он примет вас через минуту. Я хотел бы сэкономить немного времени, и перед тем как вы пойдете к нему, ознакомить вас с предысторией, – сказал Джеральд.

– Предысторией чего? – спросила Диана. – Зачем меня сюда пригласили?

– Сейчас объясню. Могу поспорить, вы поймете, в чем дело, прежде чем доктор Бернхардт вас позовет, – ответил Макдугал.

– Кто такой доктор Бернхардт?

– Доктор Вольф Бернхардт – ученый, дежуривший здесь, в ЛРД, во время проведения опыта с гравитационными волнами, который привел к перемещению Земли. Совету Безопасности ООН нужен был человек, способный возглавить расследование случившегося, а они решили, что тут замешана гравитационная технология. Кроме того, подобрать кандидатуру надо было очень быстро. Вот они и свалили всю работу на Вольфа. Учредили Управление пространственных исследований ООН и сделали доктора Бернхардта первым директором и ведущим специалистом. Ему дали указание, я цитирую, «установить, причины и следствия передвижения Земли на нынешнее место». ООН предоставила Управлению первоочередное право пользоваться имуществом ЛРД и других научных учреждений и привлекать необходимые ресурсы и оборудование, которыми располагает наша планета. Мы берем все, что нам надо.

Диана подняла брови.

– Подождите. Вы сказали, что перемещение Земли как-то связано с гравитационными волнами. Это значит, что кто-то знает, почему это случилось? Из-за гравитационных волн? Но о них никто не упоминает.

– Да, потому что не все еще ясно. А мы хотим спокойно работать и не хотим, чтобы все кому не лень совались со своими догадками. Как раз во время Большого Скачка все детекторы на планете зафиксировали очень сложный всплеск гравитационных волн. Сразу же после этого они один за другим, с промежутком в пять секунд, вышли из строя. Мы предположили, что в Мультисистеме существуют тысячи источников преобразованных гравитационных волн.

– В Мультисистеме?

– Это звездная система, в которой сейчас находится Земля. Надо было придумать какое-то название. Звезд тут очень много, вот и придумали.

– И эти источники гравитационных волн настолько мощны, что вывели из строя все детекторы?

Макдугал кивнул.

– Похоже на то, но точно мы не знаем. Нам не известно, намеренно ли это было сделано или произошло случайно.

– Сделано? – повторила Диана. – Так вы уверены, что мы оказались здесь не просто так? Это не странная игра природы?

Доброе лицо Макдугала стало суровым.

– Нет. Кто-то это сделал, это абсолютно точно. Небесные тела удерживаются в Мультисистеме искусственно. Орбиты всех звезд, лун и других небесных тел так необычны и сложны, что такая система не могла возникнуть естественным путем. В естественных условиях ее стабильность нарушилась бы очень скоро. Наши первые расчеты орбит предсказывали неминуемые столкновения и близкое прохождение одних тел мимо других, влекущее за собой изменение их траекторий. Планеты должны были бы врезаться друг в друга, звезды выталкиваться из Мультисистемы. Но ничего этого не происходит. Орбиты звезд и планет постоянно корректируются и только поэтому остаются безопасными. Мультисистема настолько сложное и тонкое изобретение, что малейшая ошибка в управлении орбитой может иметь разрушительные последствия. Причем глобального характера. Мы считаем, что корректировка орбит производится при помощи гравитационной технологии. Равно как и похищения планет. Мы уверены, что все составные части Мультисистемы попали сюда таким же образом, как Земля. Не только планеты, но и звезды. Здесь создана Империя солнц.

Диане понравилось это словосочетание, но то, о чем говорил Макдугал, никак не укладывалось в голове.

– Значит, они, кто бы они ни были, управляют орбитами, чтобы не было столкновений планет.

Макдугал нахмурился.

– Почти непрерывно. Но, похоже, иногда они ошибаются. Тут есть несколько упорядоченных и явно искусственных поясов астероидов, состоящих из малых планет, но кроме того, множество небесных тел размером с астероид, обращающихся по случайным орбитам. На наших глазах произошло уже два столкновения таких астероидов с планетами, – он подался вперед и, подчеркивая важность своих слов, взмахнул рукой. – Это, кстати, еще одна причина хранить пока наши сведения в тайне. Жителям Земли ни к чему знать, что в любой момент в нас может врезаться астероид. Нам не нужен еще один переполох. Дела и так не слишком хороши, а паника совсем все испортит.

У Дианы поползли мурашки по коже. Как может этот человек, Джеральд Макдугал, так хладнокровно об этом рассуждать? Он что – робот?

– Понятно, – сказала она.

– В этих столкновениях нас больше всего тревожит то, что их не пытались предотвратить. И после них резко подскочило количество метеоров и метеоритов, некоторые довольно велики. Все это означает, что управление небесными телами в этой системе несовершенно. Но об этом должен знать только узкий круг специалистов – тех, кто непосредственно занимается возникшими проблемами.

Диана рассеянно кивнула.

– Что-нибудь еще перед тем, как вы скажете мне, почему я здесь?

– Да, еще несколько замечаний, – с деланной небрежностью ответил Макдугал. – На движение звезд и планет воздействуют невидимые искусственные спутники. Практически все звезды и планеты испытывают периодические колебания, не похожие на сдвиги орбит, вызываемые гравитационными волнами. Мы уверены, что колебания происходят под воздействием невидимых спутников, обращающихся по тем же орбитам. Колебания значительные, то есть спутники очень массивные.

– А дальше? – осторожно спросила Диана.

Она была уже переполнена тревогой.

– Дальше мы должны увидеть спутники. Вблизи от нас полно планет, но мы не видим их спутники. Так что спутники не только очень массивны, но и чрезвычайно малы. Кроме того, вблизи мест, где должны находиться некоторые спутники, мы обнаружили множество обломков и видели весьма странные выбросы энергии, которые совпадали с попаданием обломков в предполагаемые точки нахождения спутников.

Диане ужасно захотелось сигарету.

– Другими словами, Мультисистема полна черных дыр.

Макдугал снова кивнул.

– Одна из них совсем близко. Вероятно, в центре большого кольца, висящего в небе там, где должна быть Луна. Черная дыра с массой Луны служит для поддержания приливов, отливов и гравитационного равновесия, это ясно. Если бы ее не было, у нас до сих пор продолжались бы землетрясения, как сразу после Большого Скачка.

– И еще одно, – продолжал Макдугал. – Это не тайна, потому что любой, немного подумав, придет к таким же выводам. У нас есть рабочая гипотеза, впрочем, весьма обоснованная, что Сфера Дайсона, находящаяся посреди Мультисистемы, является не только источником энергии, но и центром управления всей системы. Поэтому мы очень хотим взглянуть на нее. Беда в том, что площадь внешней поверхности Сферы Дайсона приблизительно в четыреста миллионов раз больше земной. Из-за этого определить местоположение центра управления будет трудновато. А если учесть внутреннюю поверхность и объем Сферы, то и того сложнее.

Диана с минуту поразмышляла над этим и, подобно Макдугалу, изобразила полнейшее хладнокровие. Она вдруг поняла, почему он так себя ведет. Он был напуган не менее ее, а его спокойный вид напоминал напускную беспечность пилота, то была просто защитная реакция против страха.

– Ясно, – неожиданно очень твердым голосом сказала она. – И самый главный вопрос. Есть какие-нибудь догадки? Кто это сделал, и чего они от нас хотят?

– Не имею представления. Ни малейшего. Сами злоумышленники не показываются. Вольф думает, что, возможно, они даже не знают о нашем существовании, как мы несколько дней назад ничего не ведали о них. Что касается мотива, здесь можно выдвинуть разные предположения. Не исключено, что их интересует не человечество, а только Земля – например, в целях колонизации. Может быть, они думают, что Земля необитаема, или полагают, что мы слишком слабы для того, чтобы дать отпор, когда они явятся завладеть нашей родной планетой. Не знаю. Идемте, должно быть, он уже готов вас принять.

Он встал, Диана поднялась вслед за ним.

– УПИ предоставлены такие огромные полномочия, – сказала Диана. – Если всем руководит Вольф Бернхардт, значит, полномочия даны ему. Вы сказали, что УПИ получило от ООН преимущественное право на все ресурсы и оборудование. То есть этому Бернхардту доверили такую власть, о которой вряд ли мечтал кто-нибудь из ученых. Почему бы ему для начала не присвоить ту или иную приглянувшуюся земную лабораторию?

– Будь он дураком, он бы так и сделал. Если бы хотел попасть в тюрьму или получить пулю в лоб. Положение тревожное, и я бы не удивился, если бы люди ударились в жестокость и забыли о порядочности. Вольф знает: ООН наделила полномочиями, ООН может их и отобрать. Все надеются, что он найдет своему честолюбию лучшее применение. От него… от нас ждут ответов на вопросы, от которых зависит, быть или не быть Земле. И вы можете нам помочь.

Джеральд провел ее через коридор к кабинету Бернхардта, без стука открыл дверь и вошел.

Herr Doktor Бернхардт сидел за столом и увлеченно работал. Джеральд прислонился к двери, а Диана заняла кресло для посетителей. Судя по всему, Бернхардт работал без перерыва уже много часов, работал в бешеной спешке.

В комнате царил беспорядок, но такой беспорядок мог царить только у аккуратного человека, он свидетельствовал о безуспешной героической борьбе против хаоса. Везде громоздились пачки бумаг и груды кассет, но у каждой бумажки были расправлены края и на каждой кассете значился сделанный четким почерком шифр. Стол был завален сводками, свободным остался лишь небольшой кусочек в центре – там лежали карманный компьютер последней модели и лист бумаги, вероятно, со списком дел; половина пунктов в этом списке была вычеркнута. Справа от листа стояла китайская чашка с недопитым кофе.