Текст книги "На обочине мира"

Глава 36

– Уилла? Уилла! Это ты? Значит, ты ещё здесь!

– Мэнни? Где ты? Я так рада тебя слышать! Конечно, я ещё здесь. – Я закрыла дверь на кухню, но слышу, что разговор стал чуточку тише, как будто семья пытается прислушаться, что я говорю.

– Мина? Кто это? – спрашивает с кухни мама.

– Это… это мой друг, мам.

– Скажи, чтобы перезвонили. У тебя ужин остывает.

– Всего минутку! – Хотелось бы мне унести телефон к себе в комнату или что-то такое, но он прикреплён к стене шнуром. Приходится накрывать «трубку» рукой. – Мэнни, как ты? Ты нашёл свою маму! Это круто, но…

– Знаю, это классно, и я хочу, чтобы ты с ней познакомилась, и её много лет искали, и… – Он запинается, потому что ужасно взволнован. Но в его голосе слышится и страх.

Я говорю:

– Когда ты собираешься вернуться, Мэнни? Я до сих пор здесь, потому что без тебя ничего не работает.

Пауза.

– Мэнни?

– Я надеялся, что ты этого не скажешь. Я… – Голос у него потрескивает и доносится как будто издали.

– Что? Говори погромче. Что бы ты там ни чувствовал, Мэнни, мне надо, чтобы ты вернулся и почувствовал это здесь, иначе мы застрянем в этом мире до следующего суперлуния.

Длинная пауза. То есть действительно дли-и-и-и-и-и-инная.

– Мэнни? Мэнни?

– Я тут. – Он что-то от меня скрывает. Я не телепатка, ничего такого, но я слышу в его голосе какую-то перемену. – Слушай, Уилла. Я в Эдинбурге, так? Я не могу просто вернуться. И к тому же… это может не сработать.

– Что значит – может не Мы должны попытаться!

сработать?

– Я не могу просто бросить ма! У нас была с ней «первая встреча», это всё соцслужбы устроили. Я не смог бы убежать, даже если бы хотел! Это моя мама, Уилла. В нашем мире она, возможно… её, возможно, даже… – Он пытается подобрать нужные слова и говорит: – В общем, тут она точно жива.

– Как ты туда добрался?

– На поезде. По крайней мере поезда тут такие же. Более-менее. Правда, работают они по-другому. Ты знала, что…

Мне неинтересно, так что я перебиваю:

– Можешь сесть на обратный поезд?

Мэнни вздыхает.

– Нет. Как я это сделаю? Джейкоб с меня глаз не спускает. Как я куплю билет? Деньги у них вообще другие. Ты знаешь, что такое «шиллинг»? К тому же завтра праздник. День ВВВ. Всё позакрывается, прямо как в Рождество. Поездов не будет. У всех праздник.

Теперь моя очередь делать длинную паузу. В конце концов я говорю:

– Сколько у нас времени, Мэнни? Ну знаешь – до тех пор, пока оно совсем не перестанет работать?

Мэнни не колеблется; он уже об этом думал.

– Честно говоря, не знаю, но… Возможно, ещё один высокий прилив. Я чувствую, как оно даже прямо сейчас уменьшается. Мне жаль.

– А потом нам придётся ждать несколько месяцев? Я так не могу! За это время что угодно может случиться.

Мэнни не отвечает.

– Мне пора, Уилла. Джейкоб меня зовёт. Я… мне жаль. Скоро увидимся.

– Но Мэнни, должен же быть… – Я уже говорю сама с собой. Линия смолкла.

Из кухни доносится скрип стульев и звон тарелок: все поднимаются из-за стола.

Дедушка Норман говорит:

– Превосходный рыбный пирог, Тед. Не могу поверить, что моя внучка оставила свой недоеденным! Можно подумать, она каждую неделю ест рыбу!

Я прислоняюсь к стене и сползаю на табуреточку рядом с телефоном.

Я продолжаю тут сидеть, когда мимо проходит Алекс, неся стопку полотенец. Он говорит:

– Я схожу положу это в сушилку, мам! – а потом спиной захлопывает дверь.

– Ну? – шепчет он.

Я мотаю головой.

– Ничего хорошего. Звонок оборвался, а я не могу перезвонить, а даже если бы могла, то не знаю, что сказать. Он… он в Эдинбурге, Алекс! Мне придётся остаться. До следующего суперлуния.

Алекс стоит, задумавшись и по-прежнему держа в руках полотенца, когда мама кричит:

– Мина – включи телевизор, будь добра? Через пять мнут начнутся новости.

Алекс кидает взгляд в сторону кухни и жуёт нижнюю губу.

– Слушай, Уилла. Я уже видел новости. Не хочу тебя пугать, но… но думаю, тебе нужно приготовиться к некоторому шоку.

Ох, крышкануться как укатно.

Глава 37

– Шоку? Какому это шоку? – взвываю я. – Алекс! Мне придётся…

– Ш-ш, – говорит он, когда мама кричит:

– Мина – ты в порядке?

– Ага, мам! Всё укатно! – вопит Алекс в ответ. А потом говорит мне: – У меня есть мысль.

Глазами он явно умоляет меня доверять ему.

– Правда? – спрашиваю я.

– Наверное, не очень хорошая. Но нам нужно вести себя естественно. Подыграй мне. Иди смотреть с ними телик – увидишь, о чём я. Просто… делай как я.

– Мина! Телевизор! – снова кричит мама.

Алекс уходит по коридору, а я иду в гостиную, а там встаю перед маленьким телевизором с выпуклым экраном и просто таращусь.

– Что ты делаешь? – интересуется дедушка Норман с явным недоумением. Он заставляет меня нервничать.

– А где пульт? – спрашиваю я.

– Какой пульт?

Я мысленно вздыхаю.

– Мне просто надо включить телик.

Дедушка смотрит на меня как-то странно, а потом нажимает на кнопку на передней панели.

В гостиную приходят мама с папой и садятся на диван, а следом за ними появляется Алекс – он хитро подмигивает мне, когда по телевизору начинаются новости.

– Ты будешь смотреть, Мина? Приятная перемена, – говорит папа и похлопывает по дивану с собой рядом.

Начать с того, что здешние новости не особо отличаются от любой другой программы новостей, только репортажей про войну нет. Насколько я знаю, типичные новости проходят так:

«Добрый вечер. С вами новости Би-би-си. Сегодня погибло много людей: война приближается. Мы свяжемся с нашим корреспондентом – он стоит на фоне горящего здания…»

«Кризис беженцев в стране, о которой вы, вероятно, слышали, но которую ни за что не сможете показать на карте, становится хуже…»

«Климатологи предупреждают, что поднимающийся уровень моря провоцирует рост напряжения в Восточной Азии…»

«И, наконец, что-то смешное про какую-то белку…»

Однако эта программа новостей совсем не такая.

– Добрый вечер. С вами новости Би-би-си.

Хоть что-то по-прежнему. Возможно, их даже ведёт тот же самый человек. Серые волосы, угрюмый голос? Как бы то ни было, на этом сходства заканчиваются. Начать с того, что ведущий улыбается, одет он в весёленькую фиолетовую рубашку с жёлтыми пятнами, а галстука на нём нет.

– По всему миру люди всех национальностей, религий и рас трудятся сообща над последними приготовлениями к сегодняшнему всемирному празднованию ВВВ. Мы свяжемся с нашим мирным корреспондентом, Джейми Бейтсом, который находится сейчас в Западной Даббале, где пятьдесят лет назад прозвучали последние выстрелы, после чего человечество сложило всё оружие.

Я сижу, заворожённая, и смотрю, как на экране появляется тот же человек, который сообщал о появлении Кобаки из Уитли. Это он всё начал; если бы я не пошла в тот день за мармеладками и не увидела его репортаж про кобаку по телевизору в магазине, возможно, я бы даже не оказалась здесь, в ловушке другого мира.

Теперь тот же самый репортёр танцует с улыбающимися людьми, пока они возводят огромную статую кого-то с длинными серыми волосами, а на фоне играет громкая музыка и ревут шумные автомобильные двигатели. Репортёру приходится повышать голос, чтобы его услышали.

– …так как эти винтажные автомобили на бензине вывозят со склада всего на один день, чтобы внести вклад в шум празднований здесь, в Западной Даббале! Вернёмся к тебе в студию, Хэмиш!

Улыбающийся Хэмиш теперь даёт слово другим корреспондентам в других местах: Австралия, Япония, Бразилия, Германия… Везде примерно та же история: счастливые люди готовятся к громадной вечеринке. Я то и дело кошусь на Алекса. Что в новостях будет такого, что, по его мнению, всё изменит?

– …самая громкая вечеринка, Хэмиш, готовится здесь, на Таймс-сквер, Нью-Йорк, где самая юная президентка Америки, Саша Обама, начнёт церемонию, зажигая праздничный дисплей, который, как вы видите, в данный момент устанавливают на Губернаторском острове в Нью-Йоркской гавани, опуская его с помощью четырёх вертолётов Миротворческих сил США. Высотой он со статую Свободы и обращён к обширному Манхэттенскому горизонту. Церемония будет посвящена англичанке, чьё видение мира вдохновило бывшего президента Джона Ф. Кеннеди собрать мировых лидеров вместе и сделать огромный шаг ко Вселенной Вне Войны.

Снова услышав имя Джона Ф. Кеннеди, я выпрямляюсь. Человек, которому пожимала руку Моди на том фото у неё на стене? Президент, которого убили в 1963-м?

Я осознаю, что должна записать этот отрывок для доказательства. Я подскакиваю и достаю из рюкзака, лежащего в коридоре, свой телефон, всё ещё замаскированный под камеру. Приносясь обратно в гостиную, я кричу:

– Все фоткаемся! – и семья смотрит на меня так, будто я чокнулась.

Папа говорит:

– Почему именно сейчас, Мина? – Но я опоздала: новости перешли к другому репортажу.

Я успеваю щёлкнуть дедушку Нормана, когда он говорит:

– О-о! Интересная камера, милая. Можно мне взглянуть?

Алекс снова приходит мне на помощь:

– Смотрите! – кричит он, тыча в экран. – Эм… сейчас будет интересный репортаж! Я уже видел!

Я выбегаю в коридор и прячу камеру. Я слышу, как ведущий объявляет «И наконец…» – и тороплюсь обратно. Алекс мотает головой в сторону телевизора, словно говоря мне «Смотри!».

Я смотрю – и всё моментально рушится.

Глава 38

Я не уверена, что смогу выдержать новый стресс.

Но меня никто и не спрашивает.

– И наконец, годовщина ВВВ – не единственное событие, которое мы отмечаем сегодня вечером. Если вы выглянете в окно, особенно если у вас есть телескоп, вы сможете заметить в ночном небе нечто выдающееся – а возможно, даже почувствуете это! Автор «Космического резонанса» Амара Холи сообщает об очень необычном расположении планет.

Дедушка Норман говорит:

– Ну да. Видал я её программу. Космос-как-его-там. Просто-напросто ослячье…

– Тише, Норман! И следи за языком! – шикает мама.

На экране появляется Амара Холи, низенькая женщина средних лет в разноцветном сари, стоящая перед громадной спутниковой тарелкой где-то в пустыне – одной из тех, что направлены в космос.

– Возможно, это покажется маловероятным, но если вы считаете, что можете отследить движения планет и звёзд без хитроумных приспособлений, вроде того, что стоит у меня за спиной, есть шанс, что вы в этом не одиноки. Благодаря инициативе Вселенной Вне Войны некоторые научные ресурсы были направлены на изучение так называемых «суперсенсоров» – людей и животных, способных чувствовать мельчайшие изменения гравитационных полей, вызванные Луной и другими небесными телами.

– Говорю же вам – сами знаете что ослячье! – говорит дедушка Норман, подмигивая маме.

– Благодаря исследованиям Фонда Фрай, теперь стало ясно, что небольшое количество людей правда способно ощущать изменения в гравитации всего в 0,0002 ньютона. Для сравнения, это всё равно что почувствовать запах одного потного носка, находящегося на Луне!

На это дедушка Норман смеётся, а мама говорит:

– Это точно был бы твой носок, Тед! – и папа смеётся тоже, и от этого у меня щемит сердце – так мило они подтрунивают друг над другом.

В то же время я пытаюсь не отвлекаться от телевизора и вникать в то, что там рассказывают. Это то, о чём говорил Мэнни – как он «чувствует» Луну? И суперсложный сайт Моди, сделанный её подругой, которая шлёт ей открытки на день рождения?

Подругой, которая теперь улыбается мне с зернистого телеэкрана. «Как много мы когда-то болтали», – сказала тогда Моди.

Я смотрю на Алекса.

– Офигеть! Это она! – говорю я. – Из твоего учебника! – и он кивает. Я чувствую себя так, будто передо мной здоровенный полусобранный пазл, и мне всё подкидывают и подкидывают новые фрагменты.

Папа снова смотрит на меня.

– Ты в порядке, милая? Ты какая-то бледная.

– Она просто твои носки учуяла, Тед, хе-хе! – говорит дедушка Норман.

– Тише, – шикает Алекс. Амара Холи продолжает рассказывать.

– Суперсенсоры сообщают, что сейчас сила Луны мощнее, чем когда-либо на их памяти. А причина этому весьма проста. Прямо сейчас Луна находится к Земле так близко, как не бывало со времён автомобилей на бензине и всемирных конфликтов. После сегодняшнего дня такой близкий перигей произойдёт только через шестьдесят восемь лет. Полно времени, чтобы подготовиться! С вами была Амара Холи, новости Би-би-си. Желаю вам счастливого дня ВВВ.

Мама встаёт и нажимает кнопку на телевизоре, выключая его.

– Что ж, ну и дурацкую историю они вставили под конец. Честное слово, не знаю, что с Би-би-си такое… Ты уверена, что с тобой всё хорошо, Мина?

Я не двигаюсь с места. Ужас от услышанного постепенно обрушивается на меня.

Суперсенсорная фигня, из-за которой мы здесь оказались, не произойдёт ещё шестьдесят восемь лет?

Знал ли об этом Мэнни? Он поэтому был такой странный?

Я смотрю на брата.

– Алекс! – говорю я напряжённым от боли голосом из-за того, что я только что осознала. – Нет смысла ждать, пока Мэнни вернётся из Эдинбурга. Будет слишком поздно! Либо я найду способ вернуться назад сейчас, либо застряну здесь до тех пор, пока мне не исполнится восемьдесят!

В гостиной повисает какая-то плотная тишина. Первым заговаривает дедушка Норман.

– Ты весь день была какая-то странная, милая моя. Что с тобой творится такое?

Потом мама спрашивает:

– И что это за история про Мэнни и Эдинбург?

Я осознаю: это мой последний шанс. Я встаю с дивана и прочищаю горло. Я чувствую себя как на уроке «покажи и расскажи». Стоя перед теликом, я говорю:

– Мам, пап… дедушка Норман. Я должна вам кое-что рассказать.

Алекс застывает, стиснув зубы. На лице у него написано «Нет, не делай этого». Но мне всё равно. У меня нет выбора. Я собираюсь во всём признаться и попросить их о помощи.

Глава 39

Всё проходит настолько гладко, насколько вы себе и представляете. По сути, всё почти так же, как в тот раз, когда я рассказывала эту историю своим родителям в, как я его теперь называю, «реальном мире».

Представьте, что вы стоите посреди комнаты и рассказываете своей семье, что вы из другого мира. Что, благодаря лунному явлению, случающемуся раз в век, вы с вашим лучшим другом (который чувствует лунное притяжение) смогли пройти через какую-то дыру в пространстве-времени и поменяться местами с вашими двойниками из другого измерения.

А кроме того, если вы сегодня же не вернёте этого лучшего друга, который находится на расстоянии сотни миль, вы тут застрянете и не сможете поменяться обратно. Следующий высокий прилив будет в двадцать минут первого ночи. Это правда ваш единственный шанс.

И вот как они реагируют:

Дедушка Норман складывает руки на груди, склонив голову набок, и улыбается, будто думает: «Хе-хе, ну и воображеньице, конечно, у моей внучки!»

Папа морщится, будто ему больно.

Мама начинает плакать.

– Ох, Мина, милая. Что с тобой такое? Ты в последнее время какая-то странная. Это всё из-за того сна, про который ты рассказывала? Иди сюда, а? Мы во всём разберёмся, обещаю тебе. – Она распахивает объятья, но сейчас не время обниматься.

– Нет! – говорю я. – Мне очень жаль, но вам придётся выслушать! Я могу всё исправить, но мне нужна ваша помощь. Мне нужно сегодня же вернуть Мэнни из Эдинбурга, и…

Папа встаёт. Он пытается быть понимающим и твёрдым одновременно.

– Мина, солнышко. Ты уже несколько дней сама не своя. Это твоё… искажённое восприятие реальности…

– Это НЕ искажённое восприятие. Это правда! Вы же только что видели всё по телику. Мэнни – суперсенсор, а пещера Браун – это то место, где всё происходит…

Я умолкаю. Я вижу их лица и больше не могу этого выносить.

– Алекс! – умоляюще говорю я. – Скажи им, что это правда!

Алекс хмурит брови – выражение, в котором читается: «Ну и зачем ты взяла и рассказала?»

Папа перебивает меня.

– Не впутывай сюда брата, Мина. Я считаю…

У меня остаётся последний аргумент.

– Посмотрите на мои зубы! – кричу я и пальцами отвожу губы в стороны. – Посмотрите!

Мама кидает на мои зубы быстрый взгляд и говорит:

– Ох, дружок. Ты что, с кем-то подралась? Ты где-то поранилась, Мина?

– Нет! И я Уилла, а не Мина, и Уилла ещё не была у ортодонта, потому что…

Слишком поздно. По выражениям их лиц я понимаю, что выгляжу просто совершенно рехнувшейся, и застываю, не убирая с лица жутковатого оскала. Через несколько секунд я достаю пальцы изо рта, выбегаю из гостиной и захлопываю за собой дверь своей спальни.

Кто-то стучится.

– Уходите! – кричу я. Я ещё никогда не чувствовала себя настолько ужасно.

– Это я, – говорит Алекс, входя. – Не надо было так делать.

– Я должна была, Алекс! Я должна была рассказать правду.

Брат поджимает губы, будто говоря «Нет, не должна была». Он косится в сторону коридора и закрывает дверь. Потом шепчет:

– Говорю же – у меня есть одна идея. План. Идём со мной.

Мы с Алексом отправились на прогулку «проветрить мне голову».

Когда мы уходили, мама сказала:

– Пригляди за ней, Алекс. И возвращайтесь не слишком поздно.

Я заметила, что дедушка Норман расставляет фигуры на шахматной доске. Алекс сказал, что они с папой некоторое время будут заняты.

Он рассказал мне свой план и, если мы хотим, чтобы это сработало, мне нужно поговорить с Мэнни. Я должна убедить его сделать нечто абсолютно безумное.

Мы дошли уже до главной дороги – там стоит красная телефонная будка. Мы оба втискиваемся в неё, и Алекс узнаёт номер Королевского отеля, позвонив по какому-то другому номеру, где настоящий человек находит тебе что требуется. Алекс называет это «Справочная». Странно, как по мне, но, кажется, работает.

– Ты видел новости? – спрашиваю я Мэнни, как только дозваниваюсь.

Алекс дал мне пригоршню монет, которые достал из той штуки в коридоре, и мне приходится каждую пару минут совать в аппарат по монетке.

Мэнни новости не смотрел, так что мне приходится объяснять ему, что я только что увидела по телику – про Луну и суперсенсоров.

– Уилла, клянусь, я не знал. У меня просто было чувство, вот и всё. Вот только… я не знаю, откуда оно берётся. Это чувство. Эта… «штука». Я понятия не имел, что есть такие люди – «суперсенсоры». Я просто… вроде как всегда это чувствовал, понимаешь? Но в это суперлуние – гораздо сильнее, чем раньше. Видимо, из-за этой штуковины, которая происходит раз в шестьдесят восемь лет, мы здесь и оказались.

– У меня есть идея, Мэнни, как нам вернуться. По крайней мере у Алекса есть. Это безумно и может не сработать.

Следует долгая пауза, во время которой телефон начинает пищать: «бип-бип-бип» – значит, мне надо сунуть в него ещё денег.

– Мэнни? Мэнни? Что не так? Ты там?

– Я тут, Уилла. И дело в том, что… я хочу остаться здесь.

– Но ты не можешь! А я не могу уйти без тебя. Нужно уходить сейчас! Иначе…

– Ты не понимаешь. Я же говорил тебе – я нашёл свою ма, Уилла. Я не хочу бросать её сейчас.

Мой вопль заполняет всю крохотную будку.

– Не-е-ет! Пожалуйста, Мэнни! – Я приседаю на корточки в тесном пространстве, стискивая трубку, а Алекс тревожно барабанит по стеклу.

Через толстую дверь до меня доносится усиленный громкоговорителем голос:

– Леди и джентльмены! Мальчики и девочки! Добро пожаловать на пятидесятую годовщину Вселенной Вне Войны в Уитли-Бэй!

Вся толпа, собравшаяся на улице, начинает восторженно вопить.

Я снова выпрямляюсь.

– Ты слышал это, Мэнни?

– Ага. Тут тоже безумие полное.

– Но ты слышишь, что они празднуют, Мэнни? Вселенную Вне Войны! Мы должны рассказать людям в нашем мире, что это возможно! Иначе моему папе придётся идти воевать!

Телефон снова пищит. Я даже не знаю, слышал ли Мэнни мои последние слова. Я сую в телефон оставшуюся монетку.

Я в отчаянии, и именно отчаяние заставляет меня сказать то, что вылетает из моего рта. Я понимаю, что говорю жестокую вещь, но не уверена, есть ли у меня выбор.

– Она не твоя мама, Мэнни! Она мама другого Мэнни!

Понял ли он, что я говорю?

Я практически ору в трубку.

– Прямо сейчас, Мэнни, где-то есть другие версии нас с тобой, и они трясутся в той пещере на другой стороне… стороне… космоса, и они в полном ужасе. Представь, если бы это был ты! Ну то есть это и есть ты, только не, только… ой, да не знаю!

У бедного Мэнни не было возможности над этим подумать. У него не было разговоров, которые были у меня. Для него это новости, и голос у него ошеломлённый.

– Другие версии? Нас? Ты хочешь сказать – мы поменялись местами?

– Да! Точно! Ну то есть… наверное.

Медленно, будто он буквально выдавливает из себя слова, Мэнни говорит мне потрескивающим голосом:

– Уилла? Наверное, я мог бы пойти с тобой, а потом… вернуться?

Я быстро говорю:

– Сможешь улизнуть куда-нибудь из отеля незамеченным?

– Шутишь, что ли? Праздник ВВВ уже начался. Все улицы заполнены. Ты не слышишь? Снаружи шотландское народное соревнование «Наступи коту на хвост».

– Мэнни! Я же вроде слышу волынки… А, ты шутишь?

– Посмотрим на это так: хаос – неплохое прикрытие, если нам нужно именно это. Ты знаешь Трон Артура? Мы идём туда.

– Трон Артура? Конечно, знаю! Он на фото у нас в туалете! Спасибо, Мэнни. Ох, спасибо!

Так что я рассказываю ему идею Алекса. И он слушает. И говорит, что это самая тупая идея на свете.

Но это же Мэнни; конечно, он не сдастся, не попробовав. Хотя действовать придётся быстро.

– Где именно на Троне Артура? – спрашиваю я. Но, не успеваю я уточнить детали, как телефон снова начинает пищать. Больше денег у меня нет, так что линия умолкает.