Текст книги "Н.С. Хрущёв: Политическая биография"

Продолжало уменьшаться и поступление сельскохозяйственной техники в деревню, а показатели её использования ухудшились. Сельское хозяйство оказалось в тупике. Выход из него был возможен только на путях интенсификации, расширения механизации, квалифицированного применения минеральных удобрений, разумной мелиорации, увеличения и эффективности капиталовложений, новых мер по повышению личной заинтересованности колхозников и рабочих совхозов в развитии производства, разумного использования и даже расширения индивидуальных хозяйств, увеличения и улучшения сети всех видов дорог в сельской местности, строительства элеваторов, крытых токов, закрепления в деревне кадров механизаторов и т. п. Это был бы путь длительного, но прочного развития сельского хозяйства. Однако Хрущёв по-прежнему искал какого-то быстрого выхода из тупика. Ему казалось, что можно найти более «дешёвые» способы развития сельского хозяйства на путях различного рода организационных перестроек, создания новых схем управления, внедрения новых культур, ещё большего расширения посевов кукурузы или перемещения скота из частного владения в колхозное и совхозное стадо.

7. Н. С. Хрущёв и проблемы культурной жизни в 1958 – 1960 годах

Наиболее известным событием культурной жизни СССР в 1958 – 1960 годах и одновременно одной из позорных страниц в истории советской культуры стала кампания против крупнейшего советского поэта Бориса Пастернака, которому в октябре 1958 года была присуждена Нобелевская премия по литературе за роман «Доктор Живаго». Роман создавался в середине 50-х годов. Его основная тема – судьба человека, запутавшегося в событиях революции и не сумевшего определить своё положение в годы гражданской войны, – отнюдь не являлась новой для советской литературы. Именно эта тема является главной в знаменитом романе «Тихий Дон», классическом произведении советской литературы. Пастернак отнюдь не считал свой роман «антисоветским» и передал Рукопись в редакцию «Нового мира», возглавляемую тогда К. Симоновым. Мнения в редакции разделились, и в конце концов «Новый мир» отказался публиковать роман. Лишь после этого Пастернак решил передать рукопись одному из «левых» итальянских издателей, и в 1957 году «Доктор Живаго» вышел в Италии, а затем и в некоторых других странах Запада. Роман вначале не вызвал никакой сенсации, не вызвал он и каких-либо публичных нападок на писателя. Советская печать просто замалчивала происшедшее. Но замолчать присуждение Пастернаку, первому из советских писателей, Нобелевской премии по литературе оказалось невозможным. «Правда» опубликовала пространную статью Д. Заславского «Шумиха реакционной пропаганды вокруг литературного сорняка». Заславский утверждал, что Пастернак якобы никогда не был «подлинно советским писателем» и «даже в самое золотое своё время не числился в мастерах первого класса». Новый роман Пастернака, которого ещё В. Маяковский относил к создателям лучших образцов «новой поэзии, великолепно чувствующим современность», Заславский назвал «политическим пасквилем, не имеющим никакого отношения к литературе». Главного героя романа – русского интеллигента, страдающего при виде жестокостей гражданской войны, – Заславский назвал «моральным уродом». Одно из погромных собраний, специально направленное против Пастернака, было устроено Московской писательской организацией. Как раз в разгар этой кампании в Москве собрался Первый съезд писателей РСФСР. Главный докладчик – писатель Л. Соболев обрушился на Пастернака как на «представителя декадентствующей интеллигенции», «собрата всех холодных циников» и даже «предателя». Эти грубые и несправедливые обвинения поддержали другие участники съезда. Были, разумеется, забыты слова М. Горького, который считал Пастернака не только замечательным лирическим поэтом, но и «настоящим социальным поэтом, социальным в лучшем и глубочайшем смысле понятия».

Кампанию против Пастернака поддержала и верхушка комсомола. Первый секретарь ЦК ВЛКСМ, выступая на пленуме ЦК комсомола, назвал Пастернака «внутренним эмигрантом» и заявил, что было бы хорошо, чтобы Пастернак «действительно стал эмигрантом, отправился бы в свой капиталистический рай». Великий поэт, являвшийся не только «мастером первого класса», но и несомненным классиком русской поэзии, был исключён из Союза писателей. Опасаясь за свою судьбу, Пастернак был вынужден заявить, что он отказывается от Нобелевской премии и что он ни при каких условиях не может покинуть Советский Союз. Бурная политическая кампания вокруг романа «Доктор Живаго» и присуждения поэту Нобелевской премии принесла Пастернаку давно заслуженную международную известность. Но сам он тяжело переносил обрушившиеся огульные поношения и измену некоторых друзей. Переживания отразились на здоровье Пастернака, и в мае 1960 года он скончался в своём доме в писательском посёлке Переделкино под Москвой. «Литературная газета» кратко известила о смерти «члена Литфонда» Б. Пастернака. Однако его похороны стали заметным событием общественной и культурной жизни Москвы, проводить великого поэта пришли многие представители советской интеллигенции.

Н. С. Хрущёв лично не выступал против Пастернака, но не являлось секретом, что вся «проработочная» кампания проводилась с ведома и одобрения Хрущёва, хотя сам он не читал «Доктора Живаго», а лишь просмотрел некоторые тенденциозно надёрганные цитаты из романа. Недавно в одном из интервью бывший комсомольский вождь В. Е. Семичастный, который тогда обрушился на Пастернака, заявил, что текст его выступления был продиктован самим Хрущёвым:

– Нас пригласили к Хрущёву в Кремль накануне Пленума (имеется в виду Пленум Союза писателей, где должно было произойти осуждение Пастернака. – Р. М.). Там был и Суслов. И он сказал: «Ты завтра делаешь доклад?» Я говорю: «Да».

Далее в интервью Семичастного говорится о том, что Хрущёв стал лично диктовать текст выступления, которое должен был произнести Семичастный, а редакторскую правку попросил сделать Суслов.

– Надиктовал он две странички. Конечно, с его резкой позицией о том, что «даже свинья не позволяет себе гадить… ». То есть возмутителен факт, что человек тут вырос, воспитался, получил образование и плюнул вам в лицо – опубликовал роман за границей. Там такая фраза ещё была: «Я думаю, что советское правительство не будет возражать против того, чтобы Пастернак, если ему так хочется дышать свободным воздухом, покинул пределы нашей Родины». Когда он это диктовал, я говорю: «Никита Сергеевич, я не могу говорить от имени правительства!» Он мне: «Ты произнесёшь, а мы поаплодируем. Все поймут». Так и случилось.

Сегодня трудно проверить насколько достоверно свидетельство Семичастного. Надо сказать, что Хрущёв вовсе не являлся человеком, равнодушным к литературе, и особенно к поэзии. Но его вкусы и пристрастия формировались ещё в молодости средой, которая его тогда окружала. Любимым поэтом Хрущёва был Некрасов. В ряду таких великих поэтов XIX века, как Пушкин, Лермонтов и Некрасов, Хрущёв неизменно выделял именно Некрасова, хотя хорошо знал и других поэтов. «Что пишет Пушкин об осени?» – говорил в дружеском кругу Хрущёв:

Унылая пора! очей очарованье! Приятна мне твоя прощальная краса…

Какая уж тут краса, – замечал Хрущёв, – какое «очей очарованье», если наступили холода, а одежды и обуви у крестьянина нет, если урожай не очень богат, а впереди суровая зима. То ли дело Некрасов:

Поздняя осень. Грачи улетели. Лес обнажился. Поля опустели. Только не сжата полоска одна, Грустную думу наводит она».

И далее Хрущёв мог при подходящем настроении часами читать наизусть стихи Некрасова. Из советских поэтов он больше всех любил и ценил А. Твардовского. Именно Твардовского Хрущёв спросил как-то в 1959 году, действительно ли Пастернак является крупным поэтом? «Вы меня считаете поэтом?» – спросил в свою очередь Твардовский. Хрущёв ответил, что очень любит стихи и поэмы Твардовского. «Так вот, по сравнению с Пастернаком я не слишком крупный поэт», – ответил Александр Трифонович.

В мае 1959 года в Москве собрался Третий съезд советских писателей, на котором Хрущёв решил выступить с речью. Он прямо сказал писателям, что очень волновался перед выступлением, так как решил обратиться к писателям без каких-либо заранее подготовленных текстов, а это «тяжёлый хлеб» для ораторов. Он без обиняков заявил, что не собирается учить писателей и поэтов их ремеслу, тем более что сам он в последние годы читал не слишком много романов и повестей. «Гораздо больше приходится читать сообщений послов, нот министров иностранных дел и того, что сказал президент США или глава другого правительства». Хрущёв всё же осудил как «очернителей» советской действительности, так и «лакировщиков», не называя при этом никаких имён. Он также ничего не сказал о недавней громкой кампании против Пастернака, она и без того вызвала слишком много неодобрительных откликов за рубежом. Фактически это было сигналом к прекращению недостойной кампании. Хрущёв стал более осторожно относиться к проблемам, связанным с оценкой литературных произведений. Когда в г. Калуге по инициативе К. Паустовского вышел в свет большой сборник «Тарусские страницы», в котором были опубликованы многие повести, рассказы и стихи, не пропущенные цензурой в Москве, Ленинграде и некоторых других городах, это вызвало возмущение консервативных литераторов и стало предметом специального заседания Бюро ЦК по РСФСР. Партийное руководство Российской Федерации не только исключило из партии директора Калужского издательства и строго наказало руководителей Калужского обкома партии, но приняло также решение «раскритиковать сборник „Тарусские страницы“ в партийной печати». Однако новая погромная кампания так и не началась. К. Паустовский сумел добиться приёма у Н. С. Хрущёва, и тот отменил решение Бюро ЦК по РСФСР.

Время с 1958 по 1960 год оказалось не слишком богатым с точки зрения развития советской культуры, однако некоторые события тех лет оставили прочный след в сознании советских людей. Всеобщее внимание привлекли напечатанная в «Правде» новая поэма А. Твардовского «За далью даль» и публикация первых повестей киргизского писателя Ч. Айтматова, особенно повести «Джамиля». Одна за другой начали выходить в свет книги мемуаров советских военачальников. В прежние годы никто из государственных и военных деятелей не решался не только публиковать, но даже просто писать свои воспоминания. Этот страх прошлого стал проходить именно в годы Хрущёва. Не случайно, конечно, что одним из первых обнародовал свои мемуары наиболее близкий Хрущёву военачальник – маршал А. И. Ерёменко. В конце 50-х годов впервые проводятся Международный конкурс скрипачей и пианистов им. П. И. Чайковского и Международный московский кинофестиваль. Из фильмов память сохранила только работу режиссёра Г. Чухрая «Баллада о солдате», имевшую значительный успех и во многих странах Запада. Из спектаклей наибольший успех выпал, пожалуй, на постановку пьесы А. Арбузова «Иркутская история» в театре им. Е. Вахтангова. Главные роли исполняли Ю. Любимов, М. Ульянов и Ю. Борисова. Большим событием в художественной жизни страны стала выставка картин Дрезденской картинной галереи, которые были вывезены в 1945 году из разрушенного Дрездена в СССР и только теперь по решению Советского правительства должны были возвратиться в Дрезден. По личной инициативе Н. С. Хрущёва стал издаваться особый журнал «За рубежом», в котором публиковались наиболее интересные статьи из мировой прессы. Хрущёв поддержал также предложение А. Аджубея о выпуске еженедельника «Неделя», очень быстро ставшего одним из наиболее популярных советских изданий.

Хрущёв продолжал лично заниматься проблемами, которые касались советских космических исследований. Советский Союз продолжал лидировать в этой области, и каждый новый запуск советских спутников или ракет в сторону Луны вызывал оживлённые комментарии во всём мире. Расширялись, хотя и очень медленно, международные связи советской науки, возрастал научный потенциал Сибирского филиала АН СССР. Получила развитие социология, советские учёные не только приняли участие в Международном совещании по социологии, но и смогли образовать Советскую социологическую ассоциацию. Сохранялось, однако, глубокое отставание нашей биологической и сельскохозяйственной науки. Хрущёв продолжал оставаться под сильным влиянием Т. Д. Лысенко и превозносил его в выступлениях по проблемам сельского хозяйства. Когда в 1959 году при посещении Сибирского филиала АН СССР он узнал, что директором Института генетики назначен «менделист-морганист» и противник Лысенко академик Н. Дубинин, то с гневом, не слушая возражений, потребовал немедленно снять его с этой должности.

УХУДШЕНИЕ МЕЖДУНАРОДНОГО И ВНУТРЕННЕГО ПОЛОЖЕНИЯ СССР
КРИЗИС РЕЖИМА Н. С. ХРУЩЁВА

1. Подготовка к новому съезду партии. Неудачи на земле и успехи в космосе

Осенью 1961 года Хрущёву предстояло делать Отчётный доклад на очередном XXII съезде КПСС, и неудачи сельского хозяйства вызывали у него тревогу. Было решено провести реорганизацию союзного и республиканских министерств сельского хозяйства. Эти министерства освобождались от обязанностей оперативного руководства и планирования сельскохозяйственным производством, финансирования и снабжения деревни техникой. Главной задачей министерств становилось научное руководство сельским хозяйством, распространение передового опыта, селекция, семеноводство, племенное дело и издание сельскохозяйственной литературы. Новым министром сельского хозяйства СССР стал теперь М. А. Ольшанский, один из ближайших приверженцев Т. Лысенко. Прежний министр В. Мацкевич потерял многолетнее расположение Хрущёва и был назначен председателем облисполкома Целиноградской области в Казахстане. Все министерства сельского хозяйства должны были в срочном порядке переехать из Москвы и столиц союзных республик в пригородные совхозы, чтобы сотрудники «могли проверять свои научные рекомендации на практике». Такое решение, конечно, мало обрадовало работников министерств. Они продолжали жить на своих городских квартирах, и на работу их доставлял специальный автобус. Нелегко приходилось и посетителям министерств, а тем более командированным.

Первые месяцы 1961 года Хрущёв посвятил поездке по стране. Его сопровождали Г. Воронов и Д. Полянский. Он побывал на Украине, в Ростовской области, в Грузии, в Воронежской области, в Свердловске, Кургане и Новосибирске и почти везде проводил совещания работников сельского хозяйства. В марте он посетил Алма-Ату и районы целинных земель.

Неудачи на земле смягчались всё же новыми успехами в космосе. Ещё в мае 1960 года на орбиту вокруг Земли был выведен спутник весом в 4, 5 тонны для отработки возможного запуска человека в космос. В августе 1960 года удалось возвратить на землю особую капсулу-аппарат спутника с двумя собачками на борту. В декабре этот эксперимент повторился так же удачно. С. П. Королев доложил Хрущёву о готовности полёта человека в космическое пространство. Небольшая группа особо отобранных лётчиков уже давно проходила специальную подготовку. В начале 1961 года вес кораблей-спутников увеличился до 6, 5 тонн. Всё говорило о том, что полёт человека в космос – дело близкого будущего. «Вспоминаю то незабываемое утро 12 апреля 1961 года, – писал позднее космонавт-2 Герман Титов. – … Заканчивались последние приготовления. Стрелка часов приближалась к решающей отметке. Внутреннее напряжение каждого из присутствующих здесь членов Государственной комиссии, конструкторов, учёных-исследователей, космонавтов возрастало.

Громко звучали усиленные динамиком слова предстартовых указаний.

Доклад Юрия Гагарина председателю Государственной комиссии. Он говорил уверенно и чётко: К полёту готов!

Прозвучала команда:

– Пуск!

– Поехали! – услышали мы голос нашего товарища.

Было 9 часов 7 минут по московскому времени. В небо уходил первый в мире пилотируемый космический корабль «Восток» с первым советским космонавтом на борту»[79]79
  Коммунист. 1981. № 6. С. 92.


[Закрыть].

Известие о полёте Гагарина мгновенно распространилось по всему миру. Во многих учреждениях Москвы работа прекратилась, и все служащие слушали по радио сообщения о полёте советского космонавта. Корабль-спутник пролетел над Латинской Америкой, Африкой… и, наконец, сообщение об успешном приземлении. Гагарин докладывает по телефону Н. С. Хрущёву об успешном окончании полёта. Многие москвичи, особенно студенты, вышли на улицу. Красная площадь, Манежная площадь, улица Горького заполнены десятками, а может быть, сотнями тысяч людей, поздравляющих друг друга. Отклики во всём мире почти так же многочисленны, как и при запуске искусственного спутника Земли.

14 апреля Москва торжественно встречала Юрия Гагарина. Хрущёв и члены руководства встретили героя на аэродроме и проследовали в Кремль в открытых машинах. На Красной площади состоялся грандиозный митинг, прошла демонстрация. Демонстранты приветствовали Гагарина и Хрущёва, но советские люди даже не знали имён тех, кто создал и запустил в космос первые спутники и космические корабли. Только через несколько лет из опубликованного некролога мы узнали, что Главным конструктором космических ракет являлся академик С. П. Королев. Эта странная практика засекречивания многих выдающихся учёных, инженеров и конструкторов сохранилась и при Брежневе.

Летом 1961 года газеты опубликовали для обсуждения проект новой Программы КПСС. Известно, что на протяжении 20 – 50-х годов у партии не имелось строгой Программы, её заменяли решения пленумов и съездов. Принятая в 1919 году Программа РКП (б) устарела уже через 2 года из-за введения новой экономической политики. Только на XX съезде КПСС было вынесено решение о подготовке новой Программы КПСС, разработка которой стала проводиться под личным руководством Хрущёва.

В нашу задачу не входит анализ основных положений Программы КПСС, перечислявшей достижения партии и задачи на ближайшие десятилетия, а также содержавшей главные идеологические установки для членов партии. Нельзя не отметить, однако, прожектёрский характер многих положений Программы, в которых чувствуется почерк Хрущёва. В Программе КПСС выдвигался демагогический лозунг: «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме». Отсюда вытекало требование Программы: в течение 20 лет, т. е. к 1980 году, «завершить в СССР в основном построение коммунистического общества».

Помнится, в середине 1960 года я присутствовал на общегородском совещании идеологических работников во Дворце спорта в Москве. Доклад делал заведующий Отделом агитации и пропаганды ЦК КПСС Л. Ильичёв. После доклада он отвечал на многочисленные вопросы. Одна из записок гласила: «Тов. Ильичёв! Не можете ли Вы сказать – за сколько лет в СССР будет построен коммунизм?» В аудитории раздался общий смех. Также улыбаясь, Ильичёв ответил, что к подобным вопросам нельзя подходить столь упрощённо и что никто не может указать конкретных сроков построения коммунизма. Может быть, для этого потребуется 40 или 50 лет, но может быть, и значительно больше. Однако прошёл всего один год, и мы узнали конкретный срок построения «в основном» коммунизма – к 1980 году. И Ильичёв стал теперь одним из активных пропагандистов этого тезиса.

В соответствии с такой установкой Программа КПСС содержала конкретные контрольные задания по экономическому развитию СССР на ближайшие 10 и 20 лет. Предполагалось, что ежегодный прирост производства в стране сохранится на уровне – не ниже 10 % в год и что СССР уже в 1970 году перегонит Соединённые Штаты не только по валовому производству, но и по производству на душу населения. Всем гражданам страны будет обеспечен материальный достаток, они будут иметь благоустроенные жилища, колхозы и совхозы станут высокопроизводительными и будут получать большие доходы, исчезнет тяжёлый физический труд и т. д. Что касается 70-х годов, то тут составители Программы проявляли особую щедрость. К 1980 году наше общество должно стать «в основном» коммунистическим и перейти к распределению «по потребности». В Программе содержались задания по производству электроэнергии, стали, нефти, угля, минеральных удобрений, тканей, обуви, мяса и зерна, а также других продуктов на 1980 год. Эти задания в 5 – 6, а то и в 9 – 10 раз превышали достигнутые в 1960 году уровни производства.

Публикация нового проекта Программы КПСС не вызвала, однако, • особого воодушевления в стране. Большинство людей думало в первую очередь о реальных трудностях, а не о громадных цифрах и успехах отдалённого будущего.