Текст книги "Восточные сказки"

Сказочные герои

Ёгодаю и армия пчёл

Зовут меня Ёгодаю, жил я без малого тысячу лет назад и был могучим самураем на службе у императора Сиракавы. Мне и моим воинам поручили охранять одну крепость в долине Кидзугава.

Случилось так, что брат моей жены – тоже военачальник, которого, сказать по правде, я презирал, – пошёл на меня вместе со своей армией, замыслив разбить меня и забрать себе земли. Злой рок распорядился так, что ему досталась победа, а солдаты мои почти все пали в бою; спасся лишь я да ещё двадцать воинов. Укрылись мы в тёмной пещере на горе Касаги, где провели много часов в отчаянии. Кровью обливались наши сердца – и от страха, что нас найдут, и от скорби по нашим братьям, почившим на поле сражения.

Через несколько дней я взял на себя смелость покинуть убежище и разведать окрестности. На самом выходе из пещеры я вдруг заметил, как бьётся в сетях толстой паутины несчастная пчела. Так жалко мне стало эту пчелу, что я тут же освободил её.

– Лети к себе в улей, милая пчёлка! Вот бы и мне вернуться домой… Увы, остаётся мне лишь уповать на милость врага, как было и с тобой за миг до чудесного спасения.

На закате я вернулся к своим солдатам и прилёг отдохнуть. Тогда увидел я необычайный сон: передо мной стоял воин в доспехах жёлтого и чёрного цвета.

– Ёгодаю, проснись. Я пришёл тебе на подмогу, – сказал он мне.

Удивился я и во сне спросил, кто он такой, а в ответ услышал:

– Я та пчела, что ты освободил сегодня утром. Теперь я обязан тебе жизнью и помогу одолеть врага.

– Но как могу я сражаться, когда наш дом – пещера, перед которой нет даже защитного рва?

– Ров тебе не понадобится. В нужный час поднимется в небо рой пчёл, и ты прогонишь врага. А пока что построй себе новую крепость и раздобудь как можно больше кувшинов. Я и мои солдаты спрячемся в них и будем ждать твоего сигнала. Когда поймёшь, что всё готово, назначь место и выбери день и вызови шурина своего на бой. И тогда мы явимся на подмогу и победа будет твоей.

Проснулся я – собеседник исчез. Не мешкая, поведал я о своём сне остальным и приказал разойтись по своим деревням, а через тридцать дней вернуться оттуда к нашей пещере с новыми воинами. Так и вышло: нас стало человек восемьдесят. Мы построили крепость у входа в долину, расставив повсюду глиняные горшки. Вскоре с ближайших полей поднялись тысячи пчёл и, прилетев к нам, затаились в этих самых горшках.

Тогда я пустил слух, что собрал новую армию. И шурин мой, брат жены моей, не заставил себя долго ждать: прибыл через два дня, готовый к сражению. Выждав, пока воины его подойдут как можно ближе и окажутся уязвимы, мы откинули крышки с горшков и выпустили рой.

Пчёлы окружили врага и принялись яростно кусать. Мы ринулись в бой и разгромили армию шурина, который бежал вместе с теми немногими, кому по счастливой случайности не досталось ядовитого жала. В память о той блистательной победе я воздвиг небольшой храм за горой Касаги и приказал, чтобы там похоронили каждую пчелу, что погибла в сражении. Каждый год я лично посещал тот храм, отдавая дань благодарности пчёлам, до самой своей смерти.

Чумон и мост из рыб

Меня зовут Юхва, и я была младшей и самой красивой дочерью Бога Жёлтой Реки. Однажды утром, когда плескались мы с сёстрами в водах, приблизилось к нам огромное золотое облако. Из него вышел очаровательный юноша – это был Хэмосу, сын неба. Стоило мне его увидеть, как я полюбила, а полюбив – решила пойти за ним в облачное сияние, где оставалась весь день и где мы целовались. Но дома, когда я вернулась, меня ждал рассерженный отец.

– Ты навсегда покинешь царство богов и будешь скитаться среди людей, – сказал он.

Простившись со своими сёстрами, я отправилась через Белоголовую гору. На всём пути, где бы я ни шла, мне светил солнечный луч, и вскоре я поняла почему: от возлюбленного моего у меня будет ребёнок. Долго скиталась я, пока не ступила на земли государя по имени Кымва, у которого просила убежища. Проникшись ко мне жалостью, он позволил остаться во дворце среди прислуги.

Когда же появился на свет мой ребёнок, самое милое существо на всём белом свете, Кымва в тайне преисполнился завистью. Всем сердцем я надеялась, что государь воспитает его как родного при дворе, вместе со своими детьми. Но детство моего сына прошло среди слуг, и велено было относиться к нему как к дикому зверю. Вопреки всему Свет Востока – так назвала я сына – оказался поистине чудесным ребёнком. Он с малых лет научился делать искусные луки и стал ловким стрелком, мог без промаха пускать стрелу за стрелой. За это люди прозвали его Чумон, что означает «меткий лучник».

Только исполнилось ему двенадцать, как государь отправил его на охоту вместе со своим старшим сыном. В тот день мой Чумон настрелял столько оленей, что все, кто был на охоте, не могли на него нарадоваться. Один лишь принц испугался за свою корону: а вдруг он своими талантами станет выше него? И тогда принц убедил отца отправить Чумона на конюшни.

Чумон исправно выполнял всё, что от него требовалось, хоть и было ему унизительно. Под сердцем он затаил обиду, поклявшись отомстить государю. Пускай вырос он среди слуг, по крови был Чумон сын бога, и внутри у него полыхал огонь гордости.

Со всем усердием он стал выхаживать кляч, и от его заботы они крепли, а государевых коней-фаворитов специально обходил стороной, обделяя кормом по нескольку дней. Увидел Кымва, как лучшие его скакуны чахнут прямо на глазах, сразу понял, в чём дело, и задумал сурово наказать конюха. Узнав, что жизнь моего сына в опасности, я бросилась к нему в слезах:

– Беги как можно скорее на юг! Быть может, там найдёшь убежище.

Чумону дважды повторять не пришлось: вместе с тремя самыми верными друзьями он мигом отправился в путь, оседлав самых быстрых лошадей. Они скакали, пока не достигли берегов разлившейся реки.

Река была до того широка и глубока, что, казалось, пересечь её невозможно. Построить бы плот, но вот беда: скоро здесь будут государевы стражники. Тогда выхватил Чумон лук со стрелами, и стрела за стрелой стали пронзать волны.

– Что ты делаешь?! – замахали на него спутники. – Зачем тратишь стрелы, которыми можно убить врага?

Но тут вода забурлила, и рыбы десятками поднялись на поверхность, окружённые густой пеной. Их становилось всё больше, они сходились со всех сторон, жёсткими плавниками цепляясь за чешую спин друг друга так, что получился мост. Он сиял в лучах солнца, переливался яркими цветами, но был при этом прочен, как камень. А после в унисон раздались звонкие, точно хрусталь, голоса:

«Смелее же, ступай вперёд!»

Мой сын и его друзья смотрели на это и не верили собственным глазам.

– Спасибо вам, жители реки! – прокричал Чумон, ступая на мост, и друзья последовали за ним.

Перешли они через волшебный мост, так он сразу исчез. Подоспевшим врагам только и оставалось, что топтаться на берегу и стрелять по беглецам из луков, но стрелы до них не долетали.

Продолжив свой путь на юг, они достигли плодородных земель Пуё. На полях колосилась пшеница, в изобилии встречались рисовые поля и бескрайние плантации сахарного тростника.

Когда же Чумон и его верные спутники оказались в городе Чхолбон-чжу, навстречу к ним вышли три необычных человека. Один в одежде с узором из морских водорослей, на другом платье с колосками пшеницы, а третий носил элегантный костюм, расшитый дивными цветами.

– Я главный среди рыбаков и охотников, – представился первый.

– В моём подчинении земледельцы и мастеровые, – сообщил о себе второй.

– Мне подвластны старейшины местных племён, – заявил третий.

Мой сын приветствовал их. Как только они узнали, кто перед ними, все трое сказали твёрдо:

– Много мы слышали о твоей доблести, и потому хотим, чтобы стал ты нашим правителем.

Хотя и был Чумон ещё молод, он с радостью принял на себя столь почётную ответственность. Вскоре, когда взошёл мой сын на трон, он женился на благородной девушке, прекраснее и добрее которой нигде не сыскать. Народ её тут же полюбил, а государю своему она принесла со временем много детей.

Не забыл обо мне мой славный сын – забрал жить во дворец, и я собственными глазами увидела, как мудро правит он государством. Я им очень гордилась, ведь благодаря ему земли Пуё благоденствовали. Законы Чумона были справедливы, народ стал жить лучше, богаче. Помню, сразу обратила внимание: на улицах люди носят на себе драгоценности из жемчуга и нефрита, а за праздничным столом едят из серебряной посуды. Когда земная жизнь Чумона подошла к концу и возвратился он к богу-отцу своему и другим богам, земли к югу от Белоголовой горы решили объединиться в одно государство и нарекли себя Свет Востока – в память о моём сыне и многих его добродетелях.

Принц Ямато и меч, скашивающий траву

Имя мне Ямато, и в венах моих течёт благородная кровь, ведь отец мой – император Кейко. С братом-близнецом мы родились почти одновременно, но как только отец увидел нас в колыбели, моего брата он крепко полюбил, меня же возненавидел. Дело, может быть, в том, что придворный ясновидец пророчил во мне угрозу его империи. Отец решил от меня избавиться: он подозвал воина и приказал отнести меня на самую высокую гору и сбросить с крутого обрыва.

Воин уже почти исполнил поручение, но, по счастью, с небес опустилась огромная белая птица. В её обличии был Амано Сиратори, один из богов, оберегающий тех, кому суждено стать героем. Широкие крылья с таким шумом разрезали воздух, что воин испугался и бежал, оставив меня на траве. Птица бережно взяла меня в свой клюв и полетела обратно во дворец. Положив дитя перед императором, она исчезла в ночном небе.

Каким бы удивительным ни был этот случай, в сердце Кейко по-прежнему пылала ненависть. И тогда моя тётушка, жрица богини солнца Аматерасу, взяла меня к себе в храм Иса. Она, полюбившая меня больше самой себя, видела в моём будущем великие свершения.

Когда я подрос, тётушка снова привела меня во дворец и стала убеждать отца поменять своё мнение.

– Хорошо, пусть он живёт у меня, – согласился император. – Но при одном условии: пусть избавит нас от двух разбойников, братьев Кумасо и Такэру, раз и навсегда!

Хоть и был я тогда совсем юн, однако не ведал страха. С лёгким сердцем я взялся поймать разбойников, попросив тётушку покрепче молиться за меня.

– Хорошо, буду молиться, – пообещала она мне. – Ты же возьми с собой моё лучшее платье, оно послужит тебе самым неожиданным образом.

Исполненный благодарности, я поклонился тётушке и, встав во главе отряда отборных государевых солдат, отправился на поиски.

Недолгим оказался путь наш по морю: мы достигли острова Кюсю, где укрылась банда разбойников, – дикое гористое место, где нет дорог, а лишь валуны да скалы. Вести через них отряд значит раскрыть себя врагу, а уж он не упустит случая всех нас перебить. Я решился на хитрость. Не лучше ли будет застать злодеев врасплох? Тут-то и вспомнились мне тётушкины одежды, что взял я в дорогу вместе с кинжалом.

Надел я платье, сделал себе макияж, длинные волосы уложил в женскую причёску, украсив заколками с драгоценными камнями. В водах ручья взглянул я на своё отражение и убедился, что достиг совершенства и ни одна душа меня не разоблачит. Спрятав кинжал за пазухой, в глубине складок, запахнул я шёлковое кимоно и отправился во вражье логово. Кумасо и Такэру сидели у огня и строили коварные планы о набегах на земли моего отца. Но лишь увидели меня среди палаток в лучах закатного солнца, так и застыли на полуслове.

– Что привело сюда такую красавицу?! – опомнился Кумасо.

– Будь нашей гостьей, окажи честь! – пригласил меня Такэру.

А мне того и нужно. Очарованные робостью и грацией, братья забыли обо всём – и прежде всего об осторожности. Я напоил их вином и саке, а когда они осоловели от выпитого, выхватил кинжал и, пригрозив смертью, крепко связал и вывел из лагеря.

По случаю моего возвращения весь государев двор устроил грандиозный пир, но у отца тут же нашлось для меня новое поручение. На востоке империи объявились мятежники, сеявшие смуту. Теперь я должен был возглавить армию и, подавив бунт, навести порядок.

Но прежде чем отправиться в поход, я, как обычно, навестил свою тётушку и рассказал ей, какое поручение в этот раз дал мне отец. Выслушав, она обняла меня и сказала:

– Непростое это поручение, без моей помощи тебе не обойтись.

Она протянула мне сумку с кремнями, чтоб высекать огонь, и удивительной красоты меч. Приглядевшись, я понял: это тот самый меч, что столько веков хранили как святыню жрицы Аматерасу.

На следующий день я отправился в поход. Путь наш лежал на восток, в город Суруга. Мою армию – а ведь это была армия самого императора! – ждал роскошный приём. Вельможа, в чьей власти был этот город, позвал нас на охоту. Утром, когда солнце едва-едва взошло, я скакал с ним бок о бок по просторам диких полей, как вдруг выхватил взглядом дичь и погнался за ней. А затем высокая сухая трава, что была впереди, полыхнула огнём. Я и не заметил, как угодил в ловушку, подстроенную льстивым вельможей! Что делать мне? Впереди стена огня, позади коварный враг.

При мысли о предательстве ярость охватила меня. Соскочив с лошади, я вытащил мешочек с кремнями и поджёг траву, что была за мной. Уж лучше погибнуть с честью, сгинуть в пламени, чем пасть от рук трусливого плута! Выхватив меч, стал я косить траву, что полыхала впереди. И в тот же миг подул сильный ветер, так что огонь, грозивший мне позади скорой гибелью, пошёл в обратную сторону – на вельможу и его слуг. Они сгинули в пламени вместо меня.

Поднял я тогда меч к небу и воскликнул:

– Будешь ты отныне называться Кусанаги-но цуруги, что значит «меч, скашивающий траву»!

Так и случилось. Сколько лет прошло, а этот меч до сих пор считается символом отваги и могущества воинов Японии.

Ли Цзи и змей

Меня зовут Ли Цзи, а историю эту из века в век передают друг другу изустно: через сказки и песни.

Много-много столетий назад, в самой тёмной пещере одной из гор, окружавших древнее государство Юэ, обитал гигантский змей – двадцать пять метров в длину и три в ширину.

С тех пор как этот змей стал хаживать к нам в долину и пожирать любого, кто попадётся на пути, все мы, жители этой долины, день за днём проводили в страхе. Предлагать ему быков да овец, чтобы не трогал людей, оказалось бесполезно. Наоборот, со временем сделался змей ещё прожорливее и стал требовать самых юных девиц со всего нашего государства.

Девять долгих лет государь выполнял его требования, жертвуя дочерьми рабов и преступников, не имевших права голоса. Так, каждый год, в первый день восьмого месяца, выползал из своего логова этот скользкий гад – попировать в своё удовольствие. Но настал десятый год, и некого было отправлять на закланье. Объявил тогда государь награду любому, кто пожертвует собой.

Узнав об этом, я пошла к нему не раздумывая. Родом я из очень бедной провинции Чианло, а у матери с отцом нас аж шесть дочерей. Работа в полях тяжёлая, и если сына нет, то и помочь некому.

– Отец мой родной, мать моя родная, – воскликнула я, пав к их ногам, – вы стольким жертвовали ради меня и сестёр моих. Знаю, что никогда не смогу воздать за любовь вашу, но ежели смерть моя даст людям старшим в покое дожить свой век, то хочу я по воле своей предстать перед змеем!

Выслушав меня, родители впали в отчаяние. Слишком любили они меня, не хотелось им такой ужасной судьбы для своей младшей дочери.

Однако же я стояла твёрдо, и потому тем самым вечером, как только наступила ночь и всё стихло, покинула отчий дом и пошла во дворец. Представ перед государем, просила я его:

– Дай в дорогу мне охотничьего пса да самый острый меч, какой имеешь! Я попробую защитить себя.

Государь выполнил мою просьбу. На другой день, сходив в храм помолиться, я отправилась к змею. Рядом бежал охотничий пёс, а в руках я сжимала меч. Наконец, встав перед логовом, я стала из корзинки, что принесла с собой, выкладывать на траву рисовые лепёшки, пропитанные сахаром. Это была хитрость, которую я придумала.

– Почует ли он подвох? – с беспокойством гадала я, ожидая появления змея.

Словно бы отовсюду раздался низкий гул, и гора заходила, точно при землетрясении. Из чрева её выползал мой палач! Голова у змея была как две бочки из-под риса, глаза – два бездонных озера.

Я испугалась так, что едва не упала в обморок. Но запах рисовых лепёшек показался ему интереснее; он прополз мимо меня, до поры не замечая, прямо к угощению. Решив не терять времени, пока змей не опомнился, я спустила на него пса. Раздался оглушительный лай, и пёс, оскалившись, прыгнул на змея. Я же, стоя позади, стала колоть и рубить мечом.

Змей, будучи застигнут врасплох, не мог атаковать. Он взвился, выгнулся, но, искусанный и изрубленный, рухнул на пол, забился в луже чёрной крови… Так я победила змея.

Набравшись смелости, я вошла к нему в логово и вынесла на свет останки девяти девушек, своих предшественниц. Нужно будет вернуть их семьям, чтобы те похоронили их должным образом.

Но сейчас я была почти без сил; их хватило добраться до дома. Благодаря храбрости, что нашлась у самой обыкновенной девушки, сгинуло раз и навсегда чудовище, державшее в страхе целое государство! И от мысли этой сердце моё полнится гордостью.

Кинтаро

Я родился во тьме пещеры, в горе Асигара. Отец мой, храбрый воин, погиб, и мать моя осталась одна. Придя в этот мир, я стал для неё лучом надежды. Поэтому она дала мне имя Кинтаро, что по-японски значит «золотой мальчик».

Детство моё прошло в лесу, и звери были мне как братья: я мог обнять оленя, не страшась его длинных рогов. Я дружил с медведицей и её медвежатами, лазал по деревьям с обезьянами и скакал на лугу наперегонки с зайцем. В реках я плавал вместе с карпами и крабами. Каждый день мне удавалось узнать у них что-нибудь новое, чему-нибудь научиться, в том числе их языкам. Однако не только это отличало меня от других мальчиков. Был я необычайно силён – настолько, что мог голыми руками раздавить камень!

Вокруг не нашлось бы мне равных, и я с самого начала это доказал. Ребёнком я одолел громадного медведя, что явился в наш лес испытать меня. Показав свои лапища, что были тверды, как камень, он стал меня подначивать.

– Ну давай, выходи! – взревел великан.

Решив не медлить, я вступил с ним в бой – один на один, на кулаках – и победил его. С тех самых пор мы подружились и стали неразлучны.

Как-то раз возвращались мы с друзьями в родные края и вышли к берегу реки. Она оказалась глубокой, воды стремительны – вброд никак не пересечь. Мы растерянно переглянулись, не зная, как поступить.

– Как же нам попасть на ту сторону? – почесал затылок медведь.

Я огляделся. На берегу стояло дерево. Мне оно показалось достаточно высоким.

– Ну-ка в сторону! – крикнул я зверям, что пришли со мной. Затем обеими руками взялся за ствол, приподнял и толкнул в сторону реки… Бу-бух! С грохотом оно обрушилось – и я увидел, что кроной оно легло на другой берег. Вот нам и мост!

– Что скажете, друзья? Хороша работа? – спросил я, весьма довольный собой. – Силачу Кинтаро всё по плечу!

Не знал я тогда, что за мной украдкой наблюдает один человек. Вернулся я к хижине, где жил вместе с матушкой. Но лишь начал я свой рассказ, как в дверь постучали. На пороге стоял тот самый человек.

– Я пришёл помериться силой с этим мальчиком.

Что ж, я согласился, и мы сцепились руками и какое-то время были на равных. Но вдруг незнакомец сдался, и я опрокинул его руку.

– Нет смысла тянуть. Я убедился, что ты необычайно силён. Меня зовут Усуи Садамицу, полководец на службе у величайшего самурая Минамото. Он повелел мне искать талантливых юношей по всему свету. Если твоя матушка разрешит, я отвезу тебя в Киото и покажу властелину. Разве не хочешь ты стать воином? Или тебе по нраву жить в лесу дикарём?

В глазах матушки я прочёл восторг и одобрение, и сердце моё радостно застучало. Всю жизнь мне хотелось пойти по стопам отца – стать воином! Оставить дом, зверей, что стали верными друзьями, конечно, было нелегко. Матушке я обещал, что всегда буду о ней помнить и заботиться.

Мастер взялся учить меня. Трудной была учёба у Минамото, зато плодотворной. Всего за несколько лет стал я настоящим самураем. Не раз давался мне шанс показать свою силу и храбрость, а после приняли меня в братство «Четверо смелых», где мечи обнажают на боевую каждый день, где плечом к плечу я сражался с Усуи Садамицу. Тогда-то я получил новое имя: Саката-но Кинтоки.

Помню, как вскоре после вступления в братство дали мы бой злобному демону Сютэну Додзи, рождённому смертной женщиной от восьмиглавого дракона. Отвратное создание, красное, волосатое, с рогами и острыми клыками обитало в горах неподалёку от Киото. Демон заключил союз с другими злобными тварями, и многие годы они держали в страхе горожан, грабили и убивали.

Чтобы положить конец этим бесчинствам, Минамото отправил нас, Четверых Смелых. Прежде чем отправиться к демону, мы побывали в четырёх разных храмах, заручившись поддержкой четырёх богов. Одни помогли нам, указав путь к логову Сютэна Додзи. Другие дали нам монашеские робы и огромный бурдюк, полный саке, – перед этим напитком демон не мог устоять.

Достигнув пещеры, мы попросили его впустить нас. Сютэн Додзи вышел из логова и осклабился:

– Входите, пожалуйста! Мне ли не приютить бедных монахов? А-ха-ха!

На землю спустились сумерки, и мы расселись у костра. В пещере кроме нас были и другие люди, я заметил даже совсем юных девиц; их держали здесь против воли, заставляя прислужничать целой своре чудищ. С притворным вниманием слушали мы россказни Сютэна Додзи обо всех злодеяния, что он совершил, а сами неприметно всё подливали ему саке. Демон пил чашу за чашей, пока не пал наземь, будто подкошенный. Только он захрапел, как бросились мы за оружием, что припрятали во вьюках.

Пока трое друзей-самураев били нечисть железом и огнём, я выхватил свой верный меч и, ни на миг не колеблясь, рубанул Сютэна Додзи по шее – голова отлетела в сторону. Но дело, веришь ли, этим не закончилось… Демон впитал в себя столько зла, что голова его, отделившись от тела и выплеснув из себя густую кровь, всё равно продолжала кричать и даже пыталась кусаться! Но мы победили: пленникам вернули свободу, а на улицах Киото воцарился мир и покой. В дальнейшем я совершил много других великих дел, получил много почестей, стал знаменитым и разбогател. Но в сердце своём я по-прежнему был тем мальчиком Кинтаро, сильным и свободным, что жил в лесной глуши, водил дружбу с медведем и ездил на нём верхом.