Текст книги "Лабиринты любви"

Глава 18

– Похоже, у вас вошло в привычку насильно удерживать женщин за столом? Или похищать их для собственного развлечения. Карты на стол – для каких целей вы притащили меня сюда?

Черные глаза, взгляда которых Сара уже привыкла бояться и ненавидеть, легко проникали за ее не слишком крепкую броню.

– Зачем? – протянул едкий, словно серная кислота, голос. Марко элегантно отрезал кусочек сыра и нанизал на кончик ножа. – А как, по-твоему, Дилайт? Возможно, мне просто захотелось узнать, по праву ли ты носишь такое имя… а может, решил убедиться, как велика твоя любовь к моему брату. Кажется, оба ответа пришлись тебе не по вкусу? Взволновали? Вижу, как бьется пульс на твоей шейке!

Голос стал еще резче – словно удар ножа, которым он поигрывал.

– Ну же, carissima, будем откровенны друг с другом! Прежде всего мне не приходило в голову похищать тебя. Твое право отрицать сколько угодно, но я ясно припоминаю, что ты поехала со мной по доброй воле и заявила, что «тащишься от моего приглашения и это просто отпадная идея». Ты даже оставила сообщение на автоответчике дядюшки Тео… хоть это застряло у тебя в памяти? Мне приходилось то и дело твердить, что, если ты не перестанешь глупо хихикать, он не поймет ни единого слова. Так с чего вдруг тебе приспичило сбежать? Или эта твоя истерика – типично женский способ дать мне понять, что я должен уделять тебе больше времени?

Сара с трудом перевела дыхание и вызывающе вздернула подбородок. Она не позволит ему издеваться! И выскажет наконец все, что бы он потом ни сделал с ней!

– Вам не терпится побольнее ранить и унизить меня, верно? Интересно почему? Злитесь, что не смогли обыграть меня в теннис? Или потому, что я предпочитаю ласки Карло вашим?

Не успели слова сорваться с языка, как Сара испугалась, что своими руками вырыла себе могилу. Если бы взгляд обладал способностью убивать, она замертво свалилась бы под стол. Послышалось нечто вроде шипения разъяренной змеи, и, чтобы не забиться в самый дальний угол, Сара решила ринуться в бой.

– Конечно, я всего лишь беспомощная женщина и не способна с вами совладать! Кроме того, вы всегда можете позвать на подмогу слуг, которые слепо вам повинуются. Теперь, когда вы столь убедительно доказали, что я полностью в вашей власти, позволено ли мне будет осведомиться, как собираются поступить со мной? Убить? Изнасиловать?

– Довольно! – зычно крикнул Марко. Нож с силой вонзился в стол. – Мне надоели твои вопросы, обвинения, намеки, постоянное стремление выставить напоказ свою пресловутую сексапильность, которой ты как флагом размахиваешь перед моим носом! И разреши также сказать…

С нетерпеливым рыком вытащив нож, герцог ткнул лезвием в сторону Сары так злобно, что та затряслась, опасаясь, что клинок вот-вот пронзит ее сердце.

– Позволь сказать, что у меня нет ни малейшего намерения насиловать тебя, как бы ты ни мечтала спровоцировать меня на это. Я и без того получу тебя, рано или поздно, и ни брат, ни наша взаимная ненависть не помешают! Я приду к тебе, когда захочу, а ты отдашься по собственной воле!

Прошло несколько мгновений, прежде чем Сара осознала истинный смысл его слов и залилась краской стыда, молча глядя на него, слегка приоткрыв рот и тяжело дыша. Позже она с отвращением сравнивала себя с жалким воробьем, бьющимся в лапах огромного дикого кота.

Марко коротко, злобно рассмеялся.

– Проклятие! Неужели я действительно заткнул твой болтливый рот? Смотришь на меня так, словно я сейчас вскочу со стула и наброшусь на тебя… как этот оскаленный волк, что я ношу на шее. Трусишь? Или ждешь не дождешься, моя неверная Дилайт?

– Ваша? Ошибаетесь, я не ваша! Не смейте меня так называть! Никогда, никогда я не стану принадлежать вам, даже если на земле не останется больше ни одного мужчины. И в жизни не приду к вам по своей воле!

– Это вызов или очередное лицемерное вранье и притворство? Для молодой женщины, успевшей набраться такого жизненного опыта и, по вашему американскому выражению, «повидавшей виды», ты ведешь себя, как высохшая ханжа! Или стараешься произвести на меня впечатление?

Нет, с подобной наглостью и самовлюбленностью ей еще не приходилось сталкиваться! Нужно же быть таким негодяем, чтобы передергивать каждое ее слово…

– С каким удовольствием я запустила бы в вашу физиономию чем-нибудь тяжелым, – выдавила Сара, с вожделением глядя на стоявшую в центре стола массивную серебряную вазу с экзотическими орхидеями. – Но, к сожалению, в меня слишком крепко вбили правила приличия и приучили в любых обстоятельствах вести себя как леди, даже в обществе дикарей, не говоря уж о человеке, которого вряд ли можно назвать джентльменом.

Вцепившись в край стола, Сара вынудила себя не отводить от врага глаз.

– Вижу, ты твердо заучила свою роль, как истинная актриса. – Наслаждаясь второй чашкой кофе, Марко одобрительно кивнул: – И ты права насчет меня, Дилайт. Я не джентльмен. Эта земля не терпит чересчур воспитанных, мягких и вежливых людей, они здесь просто не выживают. Слабость – самое прискорбное качество в уроженце этих мест. Природа нашего острова жестока, и здесь в ходу только крайности – никакой половинчатости. А какова природа – таковы и люди.

По временам ее глаза становились похожи на острые осколки зеленого стекла, готовые безжалостно вонзиться в душу и ранить. Марко откинулся на спинку стула, пытаясь понять, удалось ли как следует запугать ее. Он не сомневался, что рано или поздно девчонка уступит, но пока что она удивляла его своим упорством и несгибаемостью характера.

Дилайт воздвигла между ними стену ледяного оскорбленного молчания и, полуотвернувшись, скучающе пожала затянутыми в шелк плечиками и принялась небрежно вертеть серебряную ложку. Черт бы ее побрал! Кого она из себя корчит, эта шлюшка со стройным телом, посредством которого прекрасно научилась добиваться от мужчин всего, что угодно. Как смеет она разрушать его налаженную жизнь, оказавшись настолько строптивой, что пришлось пойти на крайние меры и привезти ее сюда! И еще ломается: то строит из себя застенчивую недотрогу, то завлекает изощренным кокетством и тут же отталкивает взрывами непредсказуемой вспыльчивости и упрямства.

Что ему нужно от нее? Безусловная и полная капитуляция. Пусть наконец признает, что между ними существует странное, непрошеное, нежеланное притяжение, такое сильное, что самый воздух словно пронизан электричеством. А потом он разоблачит ее, докажет, что преданная и верная любовь к Карло, которого она упорно именует женихом, – не что иное, как наглая ложь и притворство.

Но в эту минуту Марко, сам не признаваясь себе, мечтал лишь стиснуть в объятиях это стройное продажное тело, вынудить губы добровольно раскрыться под его губами, зарыться руками в роскошную гриву волос цвета полированного красного дерева. Именно так ему и следовало бы поступить и покончить раз и навсегда с этим бессмысленным фарсом, которым она так наслаждалась. И когда он возьмет Дилайт и покажет наконец, где ее истинное место, может со спокойной душой вернуться к делам и своей любовнице Франсине, ожидавшей его в Париже.

– Вы уже целых пять минут глазеете на меня! Не лучше ли рассматривать картину, она по крайней мере бессловесна и не может защититься! Честно говоря, я немного устала, и если не возражаете, хотела бы подняться к себе… и лечь.

Марко мгновенно подметил, что она старательно избегает упоминания слова «постель». Просто смешно наблюдать, как она пытается изображать из себя застенчивую скромницу.

Сара даже не сознавала, что затаила дыхание, пока не увидела, как он встал и отвесил поклон, подчеркнутую вежливость которого сводил на нет брезгливо-пренебрежительный взгляд.

– Разумеется. Наверное, ты находишь здешнюю жизнь довольно скучной?

Вероятно, желая доказать свою правоту, он настоял на том, чтобы проводить ее наверх. Сара, поеживаясь от неловкости, остро ощущала его близость. Неумолимая хватка пальцев, сжимавших локоть, лучше всяких слов предупреждала о бесполезности бегства. Чувствует ли он, в свою очередь, ее почти первобытный страх, понимает ли, что она теряет контроль над собой вместе с частичкой души и глупыми романтическими грезами детства? Если этот спесивый сардинский герцог исполнит свою угрозу и овладеет ею силой, вряд ли можно ждать от него любви и уважения – он воспользуется ее телом как орудием наказания, и не исключено, что в последний момент с его губ сорвется женское имя!

Господи, откуда эта обреченность? Сара изо всех сил пыталась взять себя в руки. Нет! Она не должна сдаваться, не позволит непрошеным эмоциям одолеть ее.

– С вашей стороны очень любезно проводить меня, но теперь я сама найду дорогу, благодарю. В моей комнате горит свет, так что…

– Не хочешь выйти на террасу полюбоваться звездами? Здесь они почему-то кажутся необычайно яркими.

Значит, сейчас он решил пустить в ход свое дьявольское обаяние?

– Нет, спасибо, – решительно отказалась Сара и подчеркнуто смиренно добавила: – С разрешения вашей светлости ваша гостья предпочла бы отправиться спать.

Только бы он отпустил ее!

Стоит ли закончить эту нелепую игру немедленно или следует еще немного потянуть время?

Марко, прищурясь, вгляделся в смутно белевшее в полумраке лицо и усмехнулся. К чему спешить? Она все равно уже здесь и, нравится ей это или нет, никуда не денется без его позволения. Слишком легкая победа, к сожалению, пресна и неинтересна!

– Но… может быть, завтра? – осведомился он, предоставляя ей самой догадываться об истинном смысле вопроса. – Кстати, надеюсь, моя прелестная гостья ни в чем не нуждается?

– Спасибо, ваша экономка чрезвычайно услужлива, – спокойно ответила Сара, отчаянно молясь о том, чтобы ему наконец надоела эта словесная дуэль и он оставил ее в покое.

– В таком случае спокойной ночи… Дилайт.

С этим пожеланием он дразняще обвел пальцем ее подбородок и губы, издевательски улыбнувшись, когда девушка дернулась, как от ожога.

– Если передумаете… насчет прогулки под звездами, вспомните, что я буду работать допоздна в своем кабинете. Все, что необходимо, – взять телефонную трубку и набрать семерку. Еще раз спокойной ночи. Приятных снов.

Слава Богу, он ушел! Не заботясь о том, что подумает герцог, Сара ринулась к себе, обессиленно прислонилась к двери, в которой не было даже замка, чувствуя, как дрожат колени. Ничего, зато она сумела выпутаться и на этот раз, и если впредь будет, как выражается Дилайт, «держать ухо востро», наверняка найдет способ отделаться от этого смехотворно-готического романа, героиней которого она волей-неволей стала. В конце концов рано или поздно коварный герцог (тут губы сами собой скривились в ехидной ухмылке) узнает, что его драгоценный братец Карло уже больше не живет в Аргентине, а в плену оказалась совсем не та сестра. Но в голову тут же пришла устрашающая мысль: что, если тогда он действительно расправится с ней так, чтобы никто не узнал, какое посмешище сделали из гордого итальянского аристократа!

То и дело опасаясь, что Марко передумает, Сара поспешно вымылась и надела прозрачную белую батистовую сорочку, доходившую до щиколоток и сшитую в стиле девятнадцатого века, с нарядным лифом, отделанным белыми кружевами и голубыми лентами.

Любоваться с ним звездами! Еще чего!

Сара негодующе фыркнула, продолжая машинально водить щеткой по волосам. Не хватало ей новых бед! В Джованни Марко Рикардо Маркантони, герцоге ди Кавальери не было ни капли романтики и, уж конечно, нежности, невзирая на все имена и титулы. Разве не он сам издевался сегодня над людскими слабостями? Нет, это грубый, жестокий, беспощадный негодяй, привыкший, очевидно, брать все, что захочет, без малейших угрызений совести. Если он вздумает потащить ее на маленькую террасу с изразцовым полом, еще теплым от солнца, приятно греющим босые ноги, кто знает, что слу…

Да она просто спятила, если позволяет себе такие мысли!

Сара вскочила так резко, что едва не опрокинула табурет, и отбросила щетку. Ей следовало бы вместо этого хорошенько обдумать, как избежать его общества!

Тяжело вздохнув, девушка выключила маленький ночник. Собственно говоря, она может смотреть на звезды одна – так будет гораздо безопаснее.

Здравый смысл советовал ей лечь в постель, но, повинуясь непонятному безудержному порыву, она раздвинула тяжелые гардины, не пропускавшие солнечных лучей сквозь стеклянную дверь террасы. Постояв в нерешительности на пороге, Сара сделала крохотный шажок. Да, пол действительно оказался теплым, а звезды – огромными, ослепительно сверкающими блестками на черном бархате неба. Странное томление охватило Сару, жажда чего-то нового, неизведанного… о котором, возможно, лучше бы вообще не знать. Но… на самом деле это было не страстное стремление к неведомой цели, а неясная уверенность в том, что когда-то она уже стояла здесь, разрываясь между желанием броситься навстречу неизвестному и поскорее укрыться в своем коконе, где ее не настигнут ни бури, ни страсти.

Она хотела выйти, прислониться к теплой каменной стене и долго смотреть в небо, представляя, каково это – медленно плыть вместе с легкими облачками. А если кто-то внизу свистнет или тихо окликнет, она не повернет головы, останется стоять, глядя вверх, на переливающиеся ртутные капельки, которые нельзя схватить и сжать в кулаке.

Ноги Сары, не повинуясь рассудку, понесли ее вперед. Чувство отстраненности все усиливалось с каждым шагом, каждым движением. Влажный ветерок овевал разгоряченное лицо, слабый запах моря смешивался с другими ароматами ночи. И Сара, облокотившись на перила, неожидано поняла, что ждет. Сигнала. К чему-то и от кого-то…

Глава 19

Свист, заставивший ее встрепенуться, казалось, принадлежал какой-то ночной птице. Сара не обратила на него внимания, хотя по коже поползли мурашки. Ей почему-то стало не по себе. Зачем ее сюда принесло?

Тихий переливчатый звук повторился, и ладони мгновенно вспотели. Нет, это, конечно, птица! Но как бы там ни было, а она идет спать!

– Пс-с-ст!

А вот это уже явно не птица.

Сара встревоженно огляделась, хотя ноги словно приросли к полу.

– Не кричите, ладно? Я всего лишь хочу поговорить, честное слово!

Сара ошеломленно зажмурилась, но тут же открыла глаза, пытаясь убедиться, что не грезит. Невероятно – услышать в сардинской глуши бруклинский акцент! Этот подлец Марко, должно быть, велел что-то подсыпать ей в вино, и теперь она сходит с ума от какого-то проклятого зелья, ЛСД или чего-то столь же опасного.

А может, она попала в Зазеркалье, как Алиса, и слышит голос Чеширского кота?[13]13
  Сказочный персонаж, имевший свойство исчезать, оставляя в воздухе только свою улыбку.


[Закрыть] Но тут Сара заметила черную тень, мелькнувшую на крыше и легко приземлившуюся к ее ногам.

– Привет, – дружелюбно поздоровался неизвестный. – Правильно сделали, что не закричали. Наверное, гадаете, кто я и что здесь делаю!

Хорошо еще, что он не собирался наброситься на нее и не сделал попытки приблизиться! Немного осмелев, Сара дрожащим голосом пробормотала:

– Думаю, для начала неплохо узнать хотя бы это! Вы… вы до смерти меня напугали. Я считала замок неприступным!

– Позвольте заметить, что я тоже струсил! На минуту мне даже показалось, что вы – ее призрак! Черт возьми, конечно, вы не привидение, а та, кого я хотел видеть. Только чтобы потолковать, разумеется! Обещаю, что пальцем к вам не прикоснусь. Я не из тех, кто… ну знаете… пользуется случаем. Договорились?

– Если не объясните мне…

– Конечно, конечно, я как раз собирался перейти к делу, мисс Адамс. Вы ведь мисс Дилайт Адамс? Одна из дочерей мисс Моны Чарлз? – И мужчина, беззвучно рассмеявшись, добавил: – Меня зовут Анджело, хотя некоторые считают, что это имя мне не подходит. Если вас удивляет мой американский выговор, то все очень просто – меня отослали в тамошнюю школу. У меня дядя в Нью-Йорке, и мы с отцом решили, что неплохо бы туда свалить. Родные оплатили билеты. Семья моей матери, разумеется. У них огромные связи. Я жил в Нью-Йорке более пятнадцати лет, прежде чем решил вернуться. А теперь они никак не хотят отпустить меня – ха!

Заметив, как блеснули в улыбке белые зубы, Сара почувствовала, что окончательно запуталась и перестала что-либо понимать.

– Послушайте… э… Анджело, – начала она осторожно, поскольку не хотела нечаянно обидеть его. – Я никак в толк не возьму, кто эти «они» и почему не желают отпустить вас, если вы действительно этого хотите.

– А… наверное, потому, что меня считают одним из тех бандитов, о которых постоянно пишут в газетах. Поэтому лучше не слишком приглядывайтесь к моей физиономии. Правда, все говорят, что я похож на Марко, то есть герцога. Как вам известно, он мой сводный брат.

– Нет, я ничего не знала. А он? Он знает? – удивилась Сара, стараясь подавить рвущийся наружу истерический вопль.

– Марко? Конечно! Но ему не хочется открыто признавать меня. По-моему, он даже старается не думать об этом… учитывая обстоятельства моего рождения. – И снова этот мягкий, чуть слышный смешок. – Впрочем, я его не осуждаю. Должно быть, неприятно постоянно видеть перед глазами живое доказательство того, что один из твоих родителей, устав от другого, наставил ему рога. Надеюсь, вы понимаете, о чем я.

– Да, кажется, но почему…

Анджело не только оказался прекрасным каскадером, способным одолеть любую стену, парапет или перила, но и безошибочно читал мысли.

– Почему я хотел поговорить с вами? Потому что я без ума от Моны Чарлз. Просто помешан на ней. И всегда был. Однажды я подобрался совсем близко к ней и унюхал запах ее духов, тех самых, которыми она всегда душится, даже в постели! Она была так добра, что написала мне очень милое письмо и прислала снимок с автографом. А вы ее дочь… и немного похожи, верно? Я видел ваши фото в журналах. Вот ваша английская сестра, та редко снимается.

Господи Боже! Поклонники мамы Моны имеют обыкновение возникать в самых неожиданных местах, но это уж слишком! Да, но он к тому же прекрасно осведомлен о подноготной ее семьи! Вот только этого недоставало! Что, если он узнает в ней другую дочь Моны?

Слава Богу, хоть темнота скрывает ее лицо так же надежно, как его физиономию!

– Вы один из фэнов мамы? Потрясно! Обязательно скажу ей, как только пересечемся! И… вряд ли у вас есть постоянный адрес, из-за них, конечно, а не то я обязательно бы уговорила ее написать вам еще раз и прислать последние фото. Знаете, она, вероятно, была бы не прочь познакомиться с вами!

– Неужели вы не слышали? Она собирается снимать свой последний фильм здесь, на острове! Мисс Мона не сказала вам? Ну так вот… – Он негромко откашлялся. – Несколько сцен будут снимать в Кальяри, это наша столица, и в Сассари тоже – это недалеко отсюда. Так что, если вздумаете повидать матушку, а я уверен, что захотите, вам понадобится телохранитель – без него здесь не обойтись. Но никто не посмеет встать у меня поперек дороги, и даже мой братец герцог не станет это отрицать, иначе почему, по-вашему, он закрывает глаза на то, что я постоянно ошиваюсь в его владениях? По крайней мере надо отдать должное этому дьяволу, он не отрекается от семейных уз и обязательств! Да, я могу входить сюда в любое время, пока делаю вид, что пробираюсь тайком. Правда, это не составляет большого труда, поскольку я в Нью-Йорке был вором-домушником, и никто не замечает, когда я появляюсь или исчезаю.

– Понятно, – чуть слышно пробормотала Сара. Она почти забыла, с чего начался разговор, и теперь в голове был настоящий хаос – как ни старалась она следить за ходом беседы, мозг воспринимал лишь несвязные отрывки. Бандит… домушник… и к тому же сводный брат герцога! Что подумает Марко, если застанет ее здесь, под луной, с этим…. странным эксцентричным типом?

Сара нервно вздрогнула. Возможно, он просто удушит ее, поскольку уже стал обращаться, словно с одалиской из собственного гарема!

– Надеюсь, вы дадите мне знать, когда решите навестить матушку. Честно говоря, я много бы отдал, чтобы встретиться с ней и потолковать. Если бы вы могли видеть меня, сразу же заметили бы, что я не так уж плох собой и держу себя в форме. Явлюсь по первому же зову – все равно дела в последнее время идут неважно, как, впрочем, и везде, верно?

Сара снова подавила приступ истерического смеха, опасаясь нажить в лице Анджело смертельного врага. Главное – не донимать его расспросами и хорошенько обдумать преимущества этого случайного знакомства. Может, в конце концов дорогой Анджело оправдает свое имя и спасет ее. Сама мысль вселила в девушку такую необходимую ей уверенность.

– Как мне сообщить вам, если решу свалиться на голову мамы Моны? И… – Немного поколебавшись, она все-таки добавила: – И если Марко меня не отпустит. Вы, наверное, не захотите с ним ссориться…

Хитрость мгновенно сработала – Анджело на глазах превратился в горделивого петушка, распустившего хвост.

– Марко… ха! Не волнуйтесь, детка! Не знаю, что там между вами и Марко, и не мое это дело, но если хотите повидать свою мамочку, единственную светлую любовь моей жизни… – он быстро перекрестился, – только попросите. И я докажу, что готов защищать дочь Моны Чарлз ценой собственной жизни. Сейчас объясню, как меня вызвать. Пошлете весточку, и я мигом примчусь.

Сара заснула лишь на исходе ночи, вконец утомившись от бесконечных размышлений и замыслов. Выспаться так и не удалось, и не хотелось вылезать из постели, а мысль о новой стычке с ее мучителем была невыносимой. Но она пообещала, что отправится с ним на верховую прогулку.

– В одном из своих интервью ты утверждала, что боишься лошадей! Так к чему эта новая прихоть? У меня нет времени давать уроки трусливым голливудским старлеткам!

– Но… но я действительно хочу преодолеть страх! Возможно, это просто дурацкое предубеждение, от которого легко избавиться! Вы только покажете мне, как держаться в седле, ну, пожалуйста, позвольте хоть попробовать! Я быстро все схватываю, честное слово!

О, ей пришлось по-настоящему умолять, прежде чем герцог сдался! Саре мельком удалось увидеть лошадей: все, как на подбор, чистокровки, так что девушка не устояла перед искушением снова погарцевать на резвом скакуне! Самым трудным было убедить Марко, что она раньше никогда не ездила верхом и по какому-то капризу судьбы оказалась прирожденной наездницей! Обреченно покачав головой, Сара зажмурилась от назойливо проникающих сквозь трещины в ставнях, бьющих в глаза ярких лучей, в которых весело плясали пылинки. Забавная вещь судьба, хотя девушка никогда не верила в предопределенность событий. Конечно, этим легко объяснить, по какой причине она очутилась здесь и почему встретила обладавшего столькими талантами разговорчивого Анджело.

Невозможно лишь осознать, что именно неодолимо тянуло ее на террасу прошлой ночью, будто она заранее предвидела, что произойдет… Но такого Сара не ожидала.

– Прошу прощения, синьорина, но герцог приносит свои извинения. Он не сможет отправиться с вами на верховую прогулку. Его вызвали по срочному делу. Желаете поспать еще немного?

Сара не слышала, как вошла экономка, и теперь испуганно раскрыла глаза.

– Вот как… – невнятно пролепетала девушка, гадая, отчего испытывает такое разочарование. Ведь всего пару секунд назад она раздумывала, не уклониться ли ей от этой прогулки!

– Может, синьорине угодно заняться чем-нибудь еще?

За последние несколько дней Серафина заметно оттаяла, особенно когда поняла, что герцог вовсе не проводит ночи в постели гостьи. Она даже показала Саре детские снимки Карло, над которыми та восхищенно кудахтала. На одной фотографии Карло был запечатлен рядом с неестественно вытянувшимся старшим братом. Очевидно, привычка Марко угрюмо хмурить лоб и сводить брови сохранилась с ранней юности!

Не желая портить утро размышлениями о постоянных стычках с чванливым герцогом ди Кавальери, Сара вальяжно потянулась и одарила женщину сонной извиняющейся улыбкой.

– Мне так стыдно, Серафина, но, кажется, я еще не проснулась. Я… вчера долго не могла заснуть, и… – Нервно засмеявшись, она припомнила все, что произошло прошлой ночью. – Так трудно было удержаться, чтобы не постоять под звездами! В конце концов пришлось…

Сара осеклась, услышав необычно резкий голос экономки:

– Вы… вы не выходили в сад, синьорина?

На загорелом лице застыло необыкновенно суровое выражение, карие глаза напряженно впились в Сару.

Что случилось? Неужели Серафина также осведомлена о ночных похождениях Анджело? Именно потому и нервничает сейчас?

Сара попыталась тщательно подбирать слова, не желая предать Анджело, который так великодушно предложил помощь.

– В общем… да. Но, пожалуйста, не волнуйтесь, я всего лишь постояла на террасе, чтобы в одиночестве немного насладиться тишиной и покоем, а потом немедленно отправилась спать.

Серафина продолжала пристально разглядывать ее.

– И это все? – осведомилась она, подчеркнув последнее слово, но тут же, будто спохватившись, опустила глаза и бесстрастно пробормотала: – Вы могли простудиться в своей тонкой сорочке, синьорина. Ночи здесь холодные, особенно когда ветер дует с моря, и в темноте… все кажется иным. Не дай Бог, споткнулись бы…

– Но тут и спотыкаться было не обо что, – резонно возразила Сара. Но что так расстроило обычно невозмутимую Серафину? Анджело? Кто-то еще? – Она примирительно рассмеялась и объяснила: – Собственно говоря, я и не намеревалась гулять в саду. Просто открыла шторы, чтобы подышать свежим воздухом, и почувствовала…

– Что именно, синьорина?

– О, я уверена, это как-то связано с красотой ночи, к которой я не привыкла в Америке. Как чудесно – вдыхать цветочный аромат, смешанный с соленым запахом моря, ощущать под ногами еще не остывшие камни. Должно быть, я просто спятила, но чувствовала… и ничего не могла с собой поделать… словно я уже когда-то была здесь, в этом месте, давным-давно.

Сара сосредоточенно насупилась, пытаясь точно припомнить, что именно испытывала прошлой ночью, когда Анджело так бесцеремонно ворвался в ее жизнь.

– Словно я чего-то ожидала! Смешно, правда?

– Нет, нет, что вы! Матерь Божья, неужели и вы почувствовали это?! А ведь вы даже не родственница…

Экономка принялась взволнованно перебирать четки.

– Что вы имеете в виду? Прошу вас… я же вижу, как вы расстроены, и должна знать, в чем дело!

Серафина упрямо поджала губы и покачала головой.

– Синьор герцог скажет, что я глупая, суеверная старуха, и выгонит меня!

– Даю слово, что он ничего не узнает! Вы просто не можете сейчас промолчать! Я умру от любопытства или буду все время трястись от страха! Кто-то бросился вниз с этой террасы? Или…

Сара судорожно обхватила руками колени.

– Нет-нет! Что за вздор! – раздраженно фыркнула Серафина. Очевидно, она уже жалела, что проговорилась. – Ничего подобного, – уже тише возразила экономка и вздохнула. – Маленькая терраса скорее свидетельница безмерной глупости, чем насилия, синьорина. И поскольку вы невеста синьора Карло, думаю, вам надо услышать правду. Все равно рано или поздно до вас дойдут сплетни…

– Какую правду? – терпеливо спросила Сара. – Пожалуйста, объясните, что это за глупость и какое отношение имеет эта старая история к моим ощущениям минувшей ночью?

Серафина выпрямилась и обреченно кивнула.

– Так и быть, расскажу. Но сначала, с вашего позволения, проверю, не крутится ли за дверями какая-нибудь горничная.