Текст книги "Лабиринты любви"

Глава 24

В каминах по обоим концам огромного зала весело горел огонь. Пляшущие языки пламени окрашивали светлую кожу Сары в золотистый цвет. Спускаясь по широким ступенькам мраморной лестницы, она с каждым шагом все отчетливее сознавала, что совершает нечто очень опасное и рискованное, на которое никогда бы не отважилась в прежней спокойной, размеренной жизни. И все же Сара старалась идти уверенно и неспешно, даже когда плеск воды в бассейне смолк и она поняла, что Марко наблюдает за ней.

Впрочем, что особенного? В человеческом теле нет ничего постыдного или неприличного. Нагота гораздо целомудреннее, чем полуприкрытое тело, оставляющее простор воображению, завлекающее и дразнящее. Смелее, Сара! Думай о той, ради кого решилась на такое!

– Ну что? Теперь, когда ты здесь, наверное, вспомнишь, что не умеешь плавать, и умчишься со всех ног от страшного серого волка?

Сейчас, с волосами, прилипшими к голове, его лицо казалось совсем иным, но хрипловатый голос и сардоническая гримаса оставались прежними. Ну и черт с ним!

– Кто боится большого серого волка? – весело перефразировала Сара, сбрасывая короткое японское кимоно и ныряя в воду.

О, как приятно! Она так давно ведет ленивую жизнь и нуждается в упражнениях, как умственных, так и физических.

Проплыв под водой, девушка показалась на поверхности и откинула со лба тяжелые пряди волос, с которых потоками лилась вода.

– Позволь мне…

Длинные темные пальцы убрали волосы, и Сара ошеломленно сообразила, что едва не наткнулась на него.

– Спасибо!

Глубоко вдохнув, она поплыла кролем в противоположном направлении, но, к сожалению, не успела доплыть до бортика, как увидела Марко перед собой.

– Значит, ты плаваешь почти так же хорошо, как играешь в теннис? Интересно, в каких еще видах спорта мы можем посостязаться?

Надежно ли скрывает ее вода? О дьявол, кажется, она начинает превращаться в викторианскую ханжу!

Намеренно кокетливым жестом Сара снова отбросила волосы. Весьма удачно найденная деталь!

– Остается только гадать? – лукаво шепнула она и была вознаграждена убийственным взглядом. Похоже, у него чешутся руки утопить ее!

Не собираясь проверять правильность своего предположения, Сара снова поплыла, теперь уже куда увереннее. Давно она не тренировалась! Да, она может отлично играть в теннис, плавать и ездить верхом! Кроме того, в число ее достоинств входит умение весьма прилично играть на фортепьяно и бренчать на гитаре. Отец настаивал, чтобы она получила «приличествующее леди» воспитание. Представить страшно, что случилось бы с бедным папочкой, узнай он, какую авантюру затеяла его дочь. Сара нервно поежилась.

– Неужели тебе холодно?

Сейчас насмешливый голос донесся с довольно безопасного расстояния.

– Если так, могу подложить дров в камин.

– Я в полном порядке, благодарю, – живо откликнулась она.

– Bene.[15]15
  Хорошо (ит.).


[Закрыть]

Очевидно, он решил ее игнорировать! Держась за поручень, проходивший по всему периметру бассейна, Сара сделала несколько упражнений для ног, слыша, как он рассекает воду быстрыми, резкими движениями.

– Ладно, с меня хватит.

Когда Сара повернула голову, он сидел на бортике, скрестив ноги так небрежно, словно успел надеть как всегда безупречно скроенные брюки.

Девушка побыстрее отвернулась, пробормотав достаточно громко, чтобы он слышал:

– Означает ли это, что я тоже должна выйти? Несправедливо – я только что пришла!

– Ты вольна делать все, что захочешь! И поскольку я тоже забыл полотенце, полежу пока что у огня, чтобы обсохнуть. Не хочется оставлять тебя одну, такую маленькую и беззащитную, в этом огромном мраморном корыте! Вдруг поскользнешься или судорога сведет! Я тебя подожду!

Спокойная констатация факта, только и всего. Мужайся, Сара!

Она три раза проплыла бассейн туда и обратно, прежде чем небрежно бросить:

– Просто потрясно!

Поднявшись из воды, Сара немного посидела спиной к Марко, гадая, действительно ли он задремал или исподтишка наблюдает за ней. По телу побежали мурашки. Отделается ли она на сей раз так легко?

Позади нее внезапно взметнулись огненные языки, и по стене заплясали причудливые тени. Где-то там сейчас Марко. Далеко или совсем рядом?

Но тут девушка с облегчением услышала его голос, донесшийся с другого конца зала:

– Ты, кажется, замерзла, и я подбросил в камин дров. Вместо того чтобы сидеть и рисковать подхватить простуду, предлагаю последовать моему примеру и погреться немного. Здесь даже пол теплый, и, разумеется, – ехидно добавил он, – нечего бояться, что я стану… к чему-то принуждать тебя.

Решив пропустить мимо ушей нескромный намек, Сара весело откликнулась:

– Звучит заманчиво!

Воцарилось выжидательное молчание. Набравшись мужества, Сара приготовилась сделать первый шаг. В конце концов, что тут такого! Можно подумать, он мало видел обнаженных тел, запечатленных в мраморе и на полотнах, не говоря уже о нудистских пляжах, стриптизерках и центральных разворотах журналов для мужчин! Последнее соображение решило все. Да и по роли ей предназначено поощрять его и поставить на место, лишь когда придет время.

– Не будете ли вы так добры передать мне кимоно, пожалуйста?

Должно быть, рассудок все-таки взял верх, и слова сами собой сорвались с языка! Недоверчивый смешок подтолкнул Сару вскочить. Стройная, как тростинка, она повернулась к нему. В черных глазах плясали отблески пламени. Гордость заставила ее помедлить чуть больше, чем стоило бы. Ну что же, если хочет – пусть любуется, будь он проклят! Пусть лопается от злости, сходит с ума по тому, чего никогда не получит! Зелен виноград!

Обманчиво неловким движением Сара подняла руки, поправляя мокрые волосы.

– Боюсь, они ни за что не высохнут, если только ты не проявишь хоть каплю галантности и не сходишь за полотенцем.

– А с чего ты решила, что я могу быть галантным, – проскрежетал Марко, в который раз едва не лишив ее уверенности в себе.

Однако Саре удалось тихо, беззаботно рассмеяться.

– Хотела точно убедиться. Но, вероятно, мне следовало бы знать заранее?

– Совершенно верно.

Тембр голоса неуловимо изменился, превратившись в рычание.

– Почему бы тебе не подойти поближе к огню? По-моему, ты опять трясешься. Не хочу, чтобы твоя болезнь была на моей совести!

Он, разумеется, лежал у огня, подложив руки под голову и согнув ноги в коленях. Сара старалась не смотреть на его мускулистое, идеально сложенное тело, хотя Марко, напротив, бесстыдно и откровенно глазел на девушку, легко шагавшую к нему с деланно небрежным видом. Какое облегчение – наконец опуститься на пол, лечь на живот и повернуть голову, притворяясь, что смотришь на пламя.

Затянувшееся молчание становилось почти ощутимым, и Сара неожиданно осознала, что откуда-то льются тихие, чуть слышные звуки музыки, окутывающие ее невидимой шелковой паутиной. «Тристан и Изольда»… тема трагической любви. Только музыка, без вечно раздражающего вторжения голосов. Самая чувственная в мире. Та, от которой можно потерять разум и волю.

– Ты, вероятно, предпочитаешь рок-н-ролл, но эта мелодия больше соответствует моему сегодняшнему настроению.

– Ты вечно предполагаешь, но ничего толком не знаешь обо мне. Ничего!

– В таком случае остается надеяться, что мне когда-нибудь будет позволено узнать.

– Сомневаюсь, что дашь себе труд попытаться, – хмыкнула Сара. Ну отчего он постоянно накидывается на нее?

– Почему бы нет? Ведь до сих пор ты ухитрялась сохранять тайну. Я заинтригован и честно признаюсь в этом.

– Ха!

Последнее время Сара частенько употребляла это короткое, но емкое междометие.

– Не веришь? Даю слово, Дилайт, мне хотелось бы узнать о тебе как можно больше. Ну хотя бы нравится ли тебе массаж? У тебя сведены все мышцы на спине, а это нехорошо. И поскольку я не настолько галантен, чтобы принести тебе полотенце, искуплю вину трудом рук своих.

– Но я не…

– Лежи смирно, – властно оборвал Марко. – Это всего-навсего крем с витамином Е. Прекрасно сохраняет упругость и эластичность кожи.

И, не дожидаясь ответа, с удивительной осторожностью начал втирать крем в ее шею и плечи.

– Не волнуйся, – издевательски бросил он, – я не собираюсь тебя возбуждать. Только помогу согреться и расслабиться.

Ну да, так она и поверила!

Однако, тщательно все взвесив, Сара решила, что хладнокровие – лучший способ держать его на расстоянии… и, уж бесспорно, она в большей безопасности, когда лежит на животе, а не пытается вскочить и удрать. Кроме того, надо честно признать, что он совершенно не старается разжечь в ней желание, наоборот, спокойно и почти профессионально разминает напряженные мускулы. И пока его руки не спускались ниже талии.

– Тебе больно или приятно? – осведомился Марко.

До сих пор она не знала, что волки могут мурлыкать! Или он хочет застать ее врасплох?

– Ну вот, опять ты как натянутая струна! Неужели так и не научилась расслабляться?

– Честно говоря, я была бы гораздо спокойнее, если бы столь внезапное проявление доброты не вызывало вполне естественных подозрений!

– Какой цинизм! Повернись, и я докажу, что добрее меня человека на свете нет, если, конечно, под словом «доброта» ты подразумеваешь полнейшее равнодушие. Может, мне притвориться, что ты… ну, скажем, любимая племянница? Чистая, как только что выпавший снег, дочь старого друга?

– Да поможет Бог твоим племянницам, если они в самом деле у тебя есть! И сомневаюсь, чтобы дочерям твоих друзей удалось до сих пор сохранить невинность!

Сара вдруг вскрикнула оттого, что его руки зверски стиснули ее плечи, словно Марко боролся с желанием ударить ее головой о мраморный пол.

– Твой слишком длинный и острый язык, Дилайт, когда-нибудь доведет тебя до беды. Твое счастье, что я поклялся… – угрожающе прошипел он.

Сара сочла за лучшее промолчать, боясь, что он попросту разорвет ее надвое своими могучими ручищами. Но и он, кажется, овладев собой, переключил свое внимание на ноги девушки – сначала подошвы, потом лодыжки. Кожа, смазанная кремом, становилась шелковистой, пальцы двигались на удивление легко, и Сара обрела утраченную уверенность. Лишь ощутив, что руки его медленно скользят к бедрам, Сара решила, что с нее хватит.

– Спасибо. Я прекрасно отдохнула и, пожалуй, пойду спать.

– Не думал, что ты еще к тому же и трусиха.

К тому же? Что он имеет в виду?

Опять этот назойливый внутренний голос! Но сейчас лучше не обращать на него внимания!

– Мне совершенно безразлично твое мнение, – холодно бросила Сара.

– Прекрасно. Наверное, я ошибся, предполагая, что ты по какой-то причине боишься меня. Заверяю, я абсолютно безвреден, так что можешь без опаски перевернуться. И поскольку вряд ли тебе присуща застенчивость, естественно предположить, что причина столь неожиданной скромности – обыкновенный страх.

– Ты слишком самоуверен! С какой стати мне тебя бояться?

– В таком случае…

И Марко в мгновение ока поднял Сару и уложил на спину, как тряпичную куклу.

– Ах ты…

Сара опустила веки, чтобы не видеть, как вспыхнули его глаза.

– Приличной женщине не к лицу ругаться, а ты, кажется, вот уже несколько недель старательно пытаешься убедить меня в том, что передо мной истинная леди! Поэтому лежи спокойно и не шевелись, иначе я могу забыться и допустить непростительные вольности!

– Разве я не успела объяснить, что ты совершенно не в моем вкусе? – глухо пробормотала Сара, застыв, и с неожиданной вспышкой ярости заметила его кривую улыбку.

– Неужели? До чего же ты неблагодарна, а ведь я всего лишь стремлюсь услужить. Почему бы тебе, как говорится в анекдоте, «не расслабиться и не получить удовольствие»?

Сейчас легче всего закрыть глаза и не спорить, словно этим можно отгородиться от него! Выстоять против коварных, нежных ласк его пальцев, которые втирают крем в горящую кожу, превращая ее в переливающийся атлас, озаренный красновато-золотым светом.

Он взял ее за плечи, осторожно массируя шею, пока не почувствовал, как обмякла напряженная плоть. Лишь когда его ладони скользнули ниже, Сара снова напряглась. Однако он намеренно избегал прикасаться к соскам. Едва дотрагиваясь, он очень бережно коснулся груди, погладил упругий плоский живот и снова двинулся вверх, по-прежнему дразня неуловимыми касаниями.

Сара сохраняла вид усталого безразличия, но Марко показалось, что под шелковистой гладкой кожей пробегает еле заметная дрожь желания, с головой выдавая девушку.

Будь она проклята, маленькая лгунья, предпочитающая из последних сил бороться с собой, только бы не дать волю собственным чувствам! Разве к этому времени она еще не поняла, что о браке с Карло не может быть и речи? Чего надеется добиться этой показной добродетелью? И долго ли еще продержится?

Глава 25

Какой невероятной и неправдоподобной показалась бы эта сцена всего лишь два дня назад! Представить невозможно, что она, рассудительная и невозмутимая Сара Колвилл, отважится лежать в чем мать родила на теплом мраморном полу, пока самый презренный и ненавистный на свете человек смеет дотрагиваться до нее своими лапищами да еще и лицезреть в таком виде…

Ну почему, почему она все это позволяет? Если бы его прикосновения снова стали грубыми и оскорбительными, если бы он попытался каким-то образом нарушить безмолвное, но взаимное соглашение, Сара немедленно поднялась бы и гордо удалилась. Однако ей даже нечего возразить, он просто массирует ее, как обещал. Но в самом ли деле так равнодушен при этом? Ведь не пригрезилось же ей едва ощутимое скольжение пальцев по внутренней стороне бедра! И, дьявол бы все это побрал, разве не она должна была завлекать его, разжигать и в самый напряженный момент послать к черту? Его и дразнящие, всезнающие чуткие пальцы, которые беспрепятственно порхают по ее телу… одному Господу известно, сколько женщин пало жертвами этой внешне невинной игры. Массаж называется!

Запоздало вернувшийся здравый смысл и решимость отрезвили Сару. Она села, сонно потирая глаза, словно и впрямь едва не задремала.

– М-м-м… просто восхитительно. Однако услуга за услугу! Теперь моя очередь! Вот увидишь, я тоже классная массажистка!

Пожалуй, это сильно сказано, но Сара прочла руководство по массажу и прекрасно все запомнила! С озорной улыбкой, не спуская глаз с удивленного лица Марко, она потянулась к открытой баночке с кремом.

– Ложись!

– Какая неожиданная любезность! Я польщен!

Но Сара заметила, что, даже растянувшись на животе, он все-таки поглядывал на нее с некоторым подозрением. Довольная собой, она радужно улыбнулась:

– О, я уверена, что у тебя нет отбоя от горящих рвением дам! Постараюсь и я отличиться!

– Спасибо, – сухо произнес он. – Придется после сеанса определить и твой рейтинг! Не имею ни малейшего желания ходить в синяках и царапинах!

– Возможно, тебя ждет сюрприз! Ничего нельзя знать заранее, не правда ли?

– Валяй!

Пожав плечами, он спрятал лицо в ладонях, словно смирившись с не слишком приятной процедурой.

Стоявшая на коленях Сара с трудом удержалась, чтобы не высунуть язык, благо он все равно не увидит. Марко прав, ее так и подмывало запустить ноготки ему в спину, но приходилось сдерживаться, чтобы показать настоящий класс! Поэтому ее пальцы с удивительной силой стали массировать шею Марко совсем, как он!

Крем густым медом покрывал руки Сары и его загорелое тело, пробуждая в девушке странные чувства. Удивительно, что она вытворяет, да еще ухитряется при этом действительно получать удовольствие от дурацкого массажа! Под ладонями перекатывались бугры крепких, как у молодого животного, мускулов. По-видимому, она постоянно держала Марко в напряжении, поскольку тот не знал, чего от нее ждать. Сара провела костяшками пальцев вдоль позвоночника, вниз и вверх, размяла плечи и тут же, едва прикасаясь, пробежалась до пояса и даже не побоялась задержаться на бедрах.

– Это, по-твоему, массаж? – прорычал Марко, но девушка только улыбнулась. Судя по тому, как он заерзал, наверняка пытается подавить возбуждение.

– А ты на что-то жалуешься? – призывно прошептала Сара, пока ее руки продолжали посылать красноречивые сигналы по всему упругому мужскому телу. Пьянящее ощущение собственного могущества ударило в голову, когда под кончиками пальцев она почувствовала его невольную реакцию.

– Ты… ты вызываешь во мне желание! Берегись!

Ее блестящие от крема руки не переставая скользили все с большей уверенностью по теплой коже.

– Но почему? – беспечно отозвалась она. – Ты клялся, что твоему слову можно верить! Хочешь, чтобы я прекратила?

Она дразнила, манила, искушала – прожженная дрянь! Еще бы – хочет отплатить ему той же монетой, а поскольку мужчину куда легче привести в состояние боевой готовности, чем женщину, значит, на этот раз ее верх! Боже, как страстно он жаждет накрыть это длинноногое извивающееся тело своим и заставить признать, что на самом деле она всего лишь дешевая доступная тварь, живущая только позывами плоти, одна из тех сук, что готовы дать любому кобелю, на которого положат глаз. Он так хотел, чтобы Карло сам до этого додумался…

Хотел? Хочет! Она, конечно, не так проста, как кажется, и невероятно своенравна, но при этом всего-навсего женщина и податлива, как все они, включая его мать!

Марко грустно усмехнулся, радуясь, что Дилайт этого не видит. Поместив ее в эту комнату, он посмеялся над собой. Какая горькая шутка! Его мать, сбежавшая с конюхом, тоже была шлюхой! Родственные души! И существует лишь один очевидный способ выбросить ее из души и сердца…

Упоенная своей победой и невольно злорадствуя, Сара испуганно охнула, когда ее рука оказалась в неумолимых тисках.

– Довольно!

Почему он вечно либо командует, либо угрожает?

– Да что с тобой? Пусти, ты делаешь мне больно. Сам обещал…

– Я прекрасно помню, что обещал, – процедил Марко. – Однако, насколько я понимаю, ты пытаешься заставить меня нарушить установленные тобой же границы! Я не наивный олух вроде Карло и обычно… – Выразительно помолчав, он одним гибким движением вскочил, не давая Саре подняться с колен. – Обычно, – громовым голосом произнес он, – я не отказываю себе в тех мимолетных утехах, которые могут доставить такие, как ты, поэтому поостерегись, иначе я могу принять твои заигрывания за приглашение к действию!

Он нарочито медленно оглядел ее обнаженное тело, задержавшись на груди и темном треугольнике между ног. Сара неудержимо покраснела под этим словно бы поглощающим, вбирающим в себя взглядом и, задыхаясь, попыталась вырваться.

– Мне следовало бы помнить, что ты не умеешь проигрывать! Сначала в теннис, потом сейчас…

– Но кто из нас проигравший, а кто победитель? – осведомился Марко пренебрежительно, а сам не переставая поглаживал то место на руке, где лихорадочно бился пульс. – Хочешь узнать?

– Думаю… – Сара постаралась унять дрожь в голосе. – Возможно, стоит на сегодня объявить ничью и… разойтись по своим комнатам. И перестань выкручивать мне руки, больно же, говорю!

– Говоришь, – подтвердил он задумчиво, явно наслаждаясь ее бесплодными попытками освободиться. – Кажется, это еще одно обещание, которое ты обманом заставила меня дать? Что я не причиню тебе боли? Признаться, не припоминаю.

– Отвяжись! – прошипела Сара. – Я не поклонница садомазохизма, не то что, по-видимому, ты!

– А если бы и так, неужели меня остановило бы твое жалкое нытье? По-моему, ты не хуже меня сознаешь, что еще немного, и ты уже не сможешь обходиться без всего, что я стану делать с этим стройным разгоряченным телом!

И снова эти искры, похожие на язычки пламени, вспыхнувшие в черных глазах, как последние огоньки под прогоревшими углями. Опасный симптом, понятный даже неискушенной Саре.

– Нет!

Единственное резкое слово, как удар ножа, брошенное ему в лицо! Ах, если бы оно могло ранить его, оставить неизгладимый шрам! Будь у нее в этот момент настоящий кинжал, она не задумываясь бы вонзила его в мускулистое тело человека, который способен так легко ее одолеть!

– Нет! Все, что бы вы ни делали, не вызовет во мне желания!

Ее глаза влажно блестели, полные непролитых слез отчаяния, так похожего на ненависть. Из горла вырвался нервный высокий смешок, напоминавший звон бьющегося стекла.

– Потому что… потому что, даже если ты возьмешь меня силой и сумеешь распалить, я просто закрою глаза, чтобы представлять на твоем месте кого-нибудь другого – любого мужчину, кроме тебя! Понятно? До сих пор я сама выбирала себе любовников, синьор герцог, а вы не в моем вкусе! Надеюсь, я достаточно ясно выразилась?

За неожиданным взрывом последовала зловещая тишина, и даже дыхания, кажется, не было слышно. Противники не могли оторвать друг от друга глаз. Взгляд Марко стал неумолимым, как острый клинок; других видимых перемен она в нем не обнаружила. Почему он ничего не скажет? Не шелохнется? Сгорая от стыда, она ощущала, как бешено бьется сердце. Только бы он не заметил! Не понял, как она трусит.

– Ты, кажется, не расслышал? – переспросила Сара, боясь, что вот-вот сорвется голос.

– Отчего же. Мы достаточно близко друг от друга, так что совершенно нет необходимости кричать.

Как он вежлив. Слишком учтив. Сара подавила неудержимое желание отступить.

– Ты просто блистала красноречием и… завидной откровенностью. Должен сказать также, что редко встречал таких искренних стервоз, из тех, кого в Америке называют динамистками! Сгораешь от страсти, но стоит мужчине поддаться на удочку, тут же становишься холоднее айсберга! Прирожденная шлюха!

Кровь прихлынула к щекам Сары. Разум подсказывал, что пришел час поставить Марко на место. Сражаться любым оружием, иначе герцог унизит и сломит ее – разве не это он пытается сейчас проделать, бросая ей в лицо подобные обвинения, наблюдая за реакцией с ледяной улыбочкой, так напоминающей гримасу. Он назвал ее шлюхой. Снова.

– Будь я действительно тем, кем вы меня считаете, поверьте, синьор, вы не могли бы купить меня ни за какие деньги. Уверяю вас, я готова отдаться даром любому, кто приглянется, даже если это последний мусорщик!

– Я начинаю думать, что в этом безупречном теле, принесшем тебе столь сомнительную славу, кроются все омерзительные пороки, присущие лишь женщинам! Перечислить?

– Больше я ничего не желаю слушать! Убирайся и оставь меня в покое!

Однако он неумолимо продолжал, не обращая внимания на ее вопли:

– У тебя слишком пылкий нрав и змеиный язык, и потому всякий любовник, которого ты вздумаешь удержать больше чем на две ночи, не задумываясь уйдет к другой, настоящей, живой и теплой. Расчетливая, насквозь лживая, лицемерная, маленькая…

– А ты не что иное… как напыщенный осел! Льешь на меня помои, рассматриваешь через грязное увеличительное стекло с видом праведника, а сам все время…

Сара своевременно осеклась, ужаснувшись тому, что едва не высказала.

– Все время… а дальше? Пора бы поучиться заканчивать предложения, – посоветовал он, но за вкрадчивостью тона таилась несомненная угроза.

– Когда ты разожмешь руки и перестанешь оскорблять меня, я смогу наконец спокойно уйти! Мне крайне неудобно стоять на коленях на жестком холодном полу… или ты вздумал вынудить меня каяться за неведомые, вымышленные грехи?

Марко прошипел грязное ругательство и бесцеремонно поставил ее на ноги, по-видимому, рассчитывая, что она потеряет равновесие и упадет ему на грудь. Но эта дрянь, ловкая как кошка, мгновенно выпрямилась, глядя на него своими похожими на осколки зеленого стекла глазами, переливающимися золотом в свете угасающего пламени. Кто знает, какие тайны скрывают эти глаза? Глаза отъявленной кокетки, прожженной проститутки. А тело… тело, перед которым даже он не смог устоять. Расчетлива… расчетлива до мозга костей. И насквозь порочна. От рождения лишена того, что называют моралью. Шлюха и богиня. Что она там несла о грехах?

– Боюсь, искупление пристало исключительно тем, кто искренне раскаивается. Но, происходи это всего лет сто назад, поверь, я бы сумел выбить из тебя спесь! Уж тогда бы ты не отделалась только церковным покаянием.

Марко почти рычал, что, по ее мнению, было весьма опасным признаком, не говоря уже о зловещем, задумчивом взгляде. Хорошо хоть отпустил ее ноющее запястье, и Сара, с небрежным видом потирая больное место, слегка подалась назад.

– Избавь меня от подробного рассказа! Наверняка заточил бы в подземелье или камеру пыток и терзал бы до тех пор, пока я не призналась во всех воображаемых преступлениях, которые тебе вздумалось бы на меня повесить! – Она демонстративно вздрогнула. – Хорошо, что бодливой корове Бог рог не дает! Руки коротки, беби!

Пожалуй, самое время исчезнуть, с достоинством и не потеряв лица… Жаль только, что ее кимоно неизвестно где.

– Рад слышать, – сухо заметил он и с притворной вежливостью добавил: – Ты, кажется, ищешь что-то? Это?

«Это» оказалось пропавшим халатиком, который он, скомкав, швырнул едва ли не в лицо ей, так что Саре пришлось немного попятиться, чтобы поймать его. Именно этого он и добивался, конечно!

Девушка оступилась и с громким плеском рухнула в бассейн. Тяжело дыша, она вынырнула и под его хриплый смех снова ушла под воду. На этот раз она не показалась на поверхности – недаром столько усилий ушло на то, чтобы научиться задерживать дыхание на глубине. К счастью, подсветка была выключена. Интересно, что он сделает, если посчитает, что она ударилась головой и потеряла сознание? Бросится спасать или даст утонуть?

Она почти истощила запас воздуха, когда он все-таки нырнул. В тот же миг девушка пулей выскочила из воды, держась поближе к бортику, и в мгновение ока выбралась на сушу.

Чванливый самоуверенный ублюдок! Сара искренне надеялась, что он еще несколько минут будет шарить под водой в поисках «утонувшей». По крайней мере достаточно долго для того, чтобы испугаться возможного судебного расследования и обвинения в преднамеренном убийстве. На худой конец, может, утонет сам!

Она метнулась к лестнице, но злорадный голос догнал ее:

– Правильно сделала, что сообразила удрать от меня, хитрая сучка! Поймай я тебя, не пришлось бы притворяться утопленницей.

Но Сара не подумала остановиться, оставив за ним последнее слово. Только бы удержаться от боязливого взгляда через плечо напоследок! Охваченная паникой, девушка дважды поскользнулась и едва не упала, прежде чем добралась до призрачного убежища своей комнаты, и в изнеможении прислонилась спиной к двери. Одна мысль терзала ее – она не может повернуть ключ в замке.