Текст книги "Лабиринты любви"

Глава 38

Вот и настал ее выход! Все нужные реплики произнесены, зрители застыли в ожидании появления главной героини. И Мэтт Бейкер с Моной Чарлз, как истинные профессионалы, прекрасно понимали это. Сара шла с дерзким, беззаботным видом актрисы, умеющей держать публику в напряжении.

Мона краем уха услышала, как Анджело пробормотал:

– Ах вот оно что! Значит, так обстоят дела! Я с самого начала подозревал…

Но кинодива вместе с остальными не сводила глаз с молодой женщины, в которой с трудом узнавала свою дочь. Чересчур большие темные очки довольно удачно скрывали выражение лица.

Сара никогда не была так близка с матерью, никогда не отличалась таким сходством с Моной, как Дилайт, «дитя любви». Никогда… до этого момента, и теперь Мона впервые потрясенно наблюдала, как дочь идет навстречу грациозной гибкой походкой молодой пантеры, которая вышла на охоту. И кстати, вполне может в любую минуту стать из жертвы хищным зверем. Бедняжка Сара. Мона чуть не вздрогнула, ощутив непривычный порыв защитить своего ребенка. Этот человек, судя по всему, способен на любое преступление, даже на убийство, несмотря на обманчиво беспечный вид.

Он ждал ее, а Сара к тому времени слишком далеко зашла, чтобы позорно сбежать, и поэтому делала все возможное, чтобы не повернуться и не броситься под крылышко хотя бы Мэтта Бейкера! Сейчас с лица Марко исчезла даже знакомая недовольная гримаса, оставив бесстрастную маску с черными дырами для глаз. Но всем своим внезапно забившимся сердцем, вскипевшей кровью и мятущимся разумом она чувствовала бурлившую в нем безмерную ярость, готовую вот-вот вырваться на волю.

«Быстренько вспоминай роль, Сара, девочка моя, или тебя забросают гнилыми апельсинами!» – предостерег ее мрачный внутренний голос, и Сара растянула губы в преувеличенно лучезарной улыбке.

– А, Марко! Привет! Не ожидала снова увидеться с тобой! Что ты здесь поделываешь? Ищешь меня или…

– Неужели не ожидала? – вкрадчиво осведомился Марко, но Сара невероятно обострившимся слухом уловила отзвуки рычания дикого зверя, словно первые отдаленные раскаты грома. Девушка сочла за лучшее снова принять беспечный вид, стараясь не обращать внимания на пристальный взор, устремленный на ее шею, туда, где предательски билась нежная жилка.

– Ну конечно же, нет. Но раз ты все равно здесь, можешь познакомиться с Моной. Интересно, какое странное совпадение привело тебя сюда? Кстати, не догадался захватить с собой мои вещи? У меня просто не было времени…

Приблизившись к Марко, стоявшему с неумолимым видом Немезиды,[24]24
  В древнегреческой мифологии – богиня возмездия, карающая за преступления.


[Закрыть] Сара попыталась повернуться к Моне, но сильная рука обвилась вокруг талии, не давая шевельнуться. Глядя в его глаза, Сара почему-то отчетливо поняла, что он не задумываясь раздробит все ее кости, если она станет вырываться.

– Боюсь, это нельзя назвать совпадением. Я, знаешь ли, тоже иногда читаю газеты. И прекрасно понимаю все, что в них написано. Весьма своевременно, не правда ли? Кроме того, мне действительно пришло в голову прихватить твою одежду, должно быть, тебе не терпится вылезти из этих грязных лохмотьев, что на тебе. Зная твою невероятную чистоплотность…

Сара ответила ему вызывающим взглядом, и неожиданно окружающее исчезло, оставив лишь ощущение полнейшей обреченности, покорности судьбе, не дающее двинуться с места, сковывающее по рукам и ногам. Все храбрые, заготовленные заранее тирады тотчас вылетели из головы.

К тому же этот чертов высокомерный подлый негодяй, которому вечно суждено доводить ее до бешенства, тоже не замечал никого, кроме своей жертвы.

– Как по-твоему, моя маленькая актриса, лучше продолжить нашу беседу на людях или с глазу на глаз? Надеюсь, ты не отрицаешь, что нам есть о чем потолковать? – И, не давая ей времени ответить, продолжал все так же убийственно-спокойно: – Прекрасно. Поскольку я вижу, что ты для разнообразия предпочла не набрасываться на меня, как дикая кошка, предлагаю войти в отель.

Господи, он, оказывается, еще умеет и вежливо улыбаться! Правда, не ей, а маме Моне.

– Мисс Чарлз, прошу извинить меня за вполне понятную ошибку. Я принял вас за вашу дочь… ведь это Сара, не правда ли? Не представлял, что вы так похожи, но теперь, встретив вас, наконец понял, кто в этой семье настоящая красавица!

Легкого нажатия пальцев было достаточно, чтобы Сара проглотила возмущенный вопль, а Мона вновь стала центром внимания.

– Так вы все-таки можете быть любезным, дорогой? Как мило! Пожалуй, вы правы, следовало бы войти в отель, чтобы эта толпа, которая растет с каждой минутой, потихоньку рассеялась! Ну а потом вы уведете Сару, чтобы спокойно все обсудить…

Как могла Мона предать ее в такой момент? Бросить на произвол судьбы?

Стиснув зубы, высоко подняв голову, словно аристократка, ведомая на гильотину, Сара позволила Марко увлечь себя в вестибюль. В эту минуту такой способ казни казался ей наиболее быстрым и легким по сравнению с тем, что ее ожидало. Стараться шагать с достоинством и одновременно уклоняться от любопытных взглядов – все равно что очутиться в эпицентре урагана! Окончательно отчаявшись, Сара сделала последнюю безуспешную попытку улизнуть:

– Прошу простить, но мне срочно надо в туалет! Мама, не возражаешь, если я воспользуюсь твоим? Я, должно быть, выгляжу настоящим пугалом!

– Совершенно ни к чему утруждать себя и подниматься на второй этаж, cara mia! Я сам остановился здесь, и мой номер прямо по коридору. Мисс Чарлз, надеюсь в скором времени увидеться с вами! Анджело, уверен, что и с тобой мы найдем время побеседовать, верно?

Сара едва успела искренне пожалеть беднягу Анджело, прежде чем ее с преувеличенной учтивостью ввели в номер. Сзади послышался зловещий щелчок замка. Ну все! Ей конец!

Девушка в тупом оцепенении молча повернулась лицом к нему, и лишь многолетняя выдержка помогла ей не разрыдаться. Нет! Она так просто не сдастся!

– Ну? Теперь, когда ты притащил меня сюда, почему не приступаешь к пыткам?

Марко стоял спиной к двери, расставив обутые в сапоги ноги, скрестив руки на груди. «Почему он одет в костюм для верховой езды?» – совсем не к месту подумала Сара и с искренним облегчением отметила, что на сей раз по крайней мере он не захватил хлыст! Или все-таки захватил?

С поистине дьявольским коварством он, очевидно, проник в ее мысли, потому что ехидно прищурился и протянул неприятно-саркастическим тоном, привычно резанувшим по нервам:

– Бедный перепуганный кролик в лапах злого волка, сколько бы ты ни озиралась по сторонам в поисках выхода, боюсь, все напрасно. И сейчас, поскольку ничего другого не остается, кроме как очутиться лицом к лицу с волком, может, желаешь что-то сказать в свое оправдание?

– Черта с два! – выпалила Сара, доведенная до предела. – И ты еще смеешь стоять здесь как… как прокурор? Обращаться со мной, словно с преступницей… беглой рабыней? Пора бы понять, что во всем виноват ты сам! Не надо было вмешиваться и пытаться навязать свою волю и… Как только хватило наглости считать, что моя сестра недостаточно хороша для твоего брата! Ну так вот, что заслужил, то и получай! Подумаешь, голубая кровь, заносчивый лицемерный тип со своей ордой любовниц и приличной невестой с омерзительным цветом лица, которая не способна связно объясняться и только визжит как ошпаренная…

Она на минуту остановилась, чтобы перевести дыхание, и Марко тут же перехватил инициативу.

– В самом деле? – язвительно бросил он. – Бедная Лючия! А ты, конечно, ни словом ее не задела, верно? И никак не спровоцировала на решение разорвать помолвку? На этот раз вам лучше попридержать язык, синьорина Сара, и хотя бы ненадолго перестать врать и разыгрывать комедии…

Он обжег ее таким взглядом, что Сара невольно отпрянула, но отнюдь не сдалась:

– А вам, синьор, лучше бы вспомнить собственные прегрешения! Кажется, похищение людей все еще считается серьезным преступлением, даже в сардинской глуши, и должна предупредить, что к этому времени мой отец, возможно…

– Я уже связался с сэром Эриком, – перебил Марко так обыденно-невозмутимо, что Сара потрясенно охнула:

– Ты…

Но Марко как ни в чем не бывало продолжал, словно не слыша:

– Я сообщил твоему отцу, моему давнему знакомому, что мы встретились в Лос-Анджелесе, безумно влюбились друг в друга с первого взгляда и решили сбежать. Но ведь почти так и было на самом деле, не правда ли, tesoro?

Сара ошеломленно уставилась на него, не веря собственным ушам.

– Что?!

– Пожалуйста, позволь мне закончить, чтобы перейти к делу. У нас… – он мельком глянул на часы, – почти семь часов до того, как пуститься в обратный путь. Достаточно времени, чтобы купить подходящий наряд, если только, конечно, ты не собираешься слетать в Париж!

– Не будешь ли так добр объяснить, что ты имеешь в виду? – чуть не взвизгнула Сара, растеряв всю свою хваленую выдержку. Он… он просто… Ответ произвел впечатление разорвавшейся бомбы.

– Нашу свадьбу, конечно. Что же еще? Пожалуй, вполне справедливо – потерять одну невесту и тут же обрести другую. Не находишь, что в этом есть некое поэтическое правосудие?

Перед глазами неожиданно все завертелось в безумном калейдоскопе красок. Кажется… кажется, она впервые в жизни хлопнется в обморок, прежде чем успеет высказать ему в лицо все, что думает о его высокомерии, нежелании ни с кем считаться, герцогском дворце и обо всем, что было для нее таким ненавистным!

– Я не… Ни за что!

К собственному стыду, Сара вдруг осознала, что рыдает, всхлипывая и захлебываясь, позорно шмыгая носом, словно обиженный ребенок.

– Не хочу… участвовать в этом… расчетливом… бездушном… фарсе! Не позволю себя использовать… Не желаю быть ничьей разменной монетой! И не собираюсь покорно мириться с твоим гаремом и твоими… Не выйду замуж только потому, что ты… знаешь папу… и сумел к нему подлизаться… Вспомни, кем ты меня считал, и как обзывал, и…

Немного опомнившись и исчерпав несвязные доводы, Сара поняла, что плачет у Марко на груди, а он при этом обнимает ее так, будто получил наконец все, о чем мечтал. Но конечно, у нее хватит здравого смысла, чтобы сообразить, насколько смехотворно подобное предложение! Он просто притворяется, чтобы утихомирить ее и заставить покориться.

Сара попыталась избежать дальнейших унижений, отстраниться, но его руки сжались еще крепче, снова вернув ее в тюрьму, из которой она так удачно бежала всего несколько часов назад.

– Да отпусти же! Ты… ты сам говорил, итальянцы женятся только на девственницах! А я не…

Раздавшийся откуда-то сверху голос снова стал почти непереносимо резким:

– Ах да, но Серафина просветила меня и на этот счет! Как, впрочем, и мачеха, на которую, кстати говоря, ты произвела неизгладимое впечатление!

Сара испуганно съежилась, как перед грозой, прежде чем Марко по-тигриному зловеще промурлыкал:

– Итак, остались у тебя еще какие-нибудь возражения, diletta mia?

– Не смей называть меня своим наслаждением! Да как ты можешь, особенно теперь? Когда ты… Не выйду за человека, который не л-любит меня, пусть даже скажут, что я безнадежно отстала от жизни! И ты… никогда… Ты всегда так самоуверен, что и не подумал спросить меня, лю…

– Ради Бога! – взорвался он, и, охваченная внезапной паникой, Сара попробовала вывернуться из его объятий, но он прижимал ее к себе все сильнее, угрожая расплющить. – Да посмотри на себя! Видел ли свет вторую такую невозможную, упрямую чертовку? Спрашивать ее, ха! Сначала ты язвишь меня своим змеиным язычком, издеваешься и не даешь покоя и наконец выгоняешь из собственного дома! К счастью, я вовремя узнал от Серафины то, что позже подтвердила моя мачеха. И когда я вернулся, собираясь… нет, ты смотри на меня и не смей отворачиваться, слышишь?

Нетерпеливые пальцы дернули ее за волосы, оттягивая голову. Саре пришлось повиноваться, и она увидела рот Марко совсем рядом…

– Интересно, – прошипел он сквозь стиснутые зубы, – представляла ли ты своим женским хитрым, расчетливым умишком, что будет со мной, а возможно, и торжествовала при этом? Конечно, знала, не могла не знать, ведьма, трижды проклятая колдунья, mi diletta, mi tormento… Как ты могла не знать?

– Марко!

– Нет, черт возьми, на этот раз ты выслушаешь меня не перебивая! Я едва не сошел с ума! И всему виной ты! Я был готов убить тебя, когда вернулся и обнаружил, что ты исчезла и дом внезапно стал таким пустым и безмолвным… По-моему, я немного спятил и, кажется, превратился в настоящего безумца, если говорю это сейчас прямо в твои мокрые зеленые глаза, похожие на два изумруда, глядя на твои губы, от которых… Иначе какого черта мне пришло бы в голову жениться на тебе? Желаешь выслушать все до конца? Я хочу тебя, и ты будешь моей. Несмотря на то, кем я тебя считал, и все мои усилия оставаться неумолимым и жестоким, несмотря на все оскорбления, брошенные тебе в лицо, я с каждым днем все больше влюблялся, мой восторг, мое мучение, сердце мое… этого, надеюсь, довольно для тебя? А? – почти прорычал он и внезапно осекся, наткнувшись на сияющую, ангельскую улыбку.

– Ох, Марко, – прерывисто выдохнула Сара, – не надо так кричать… То есть… Я хочу сказать… что тоже не хотела влюбляться в тебя, особенно при таких обстоятельствах, все-таки, что ни говори, неразделенная любовь – дурацкая, глупая штука… Но я почувствовала, что больше не вынесу! Поэтому и…

Но Марко так и не дал ей договорить, хотя Сара поняла это лишь несколько минут спустя. Только слова уже не имели значения, потому что он стал осыпать ее поцелуями, восхитительно-властными, неистовыми, исступленными, пока у нее не подкосились ноги. Сара едва не упала, так что Марко пришлось, разумеется, подхватить ее и, что совсем уж естественно, донести до широкой кровати под балдахином.

И едва они оказались там, все вопросы и проблемы куда-то исчезли, а ответы и объяснения не понадобились, и даже мысли пропали, ведь у них столько счастливых лет впереди! Сара еще успеет изобрести тысячу способов так занять мужа, что у него просто не хватит времени на остальных женщин… Всех, кроме нее, конечно.