Текст книги "Война без победителя"

Это был сайт мертвяков. Здесь были свои правила, своя матрица, свои способы хранения, передачи и получения информации. Своя особенная виртуальность.

Горс решил не тратить время на обследование пространства, лежавшего перед ним. Это могло занять годы. Он просто опустил руку за борт лодки. Ничего не ощутил, конечно, но это вовсе не значило, что там ничего нет.

Простенькое заклинание позволит быстро выкачать самое главное.

Заклинание прозвучало, и Горс получил, что хотел. Не мысль, не образ, не внятную фразу даже. Через руку вошло чувство тревоги, опасности, страха.

Егерь! Егерь в Москве…

Вот о чем сообщал, нет, о чем кричал этот сайт.

Наверное, их вторжение все же заметили. Наверное, их выдала рука, опущенная за борт и взявшая чужое.

Щелчок. Темнота. И вездесущее ничто вокруг.

* * *

– Егерь в Москве! – выдохнул Дмитрий, отшатнувшись от самопроизвольно отключившегося компьютера и от Стаса, на плечо которого он опирался все это время.

Слова сорвались с губ еще до того, как он успел их осмыслить.

Стас вздрогнул, поморщился, помассировал плечи. Что-то коротко простонал.

И – тишина. Полное отсутствие всяких звуков. Как там, где только что была их лодка.

Тишина и почти физически ощущаемое напряжение, незаданные вопросы и крайняя степень изумления в глазах Вольных, уставившихся на Дмитрия.

– Что за хрень! – пробормотал Стас. – Вроде по клавишам стучал, а болит все тело, особенно плечи. Как будто веслами греб. И ноут вырубился с какого-то перепугу.

Его никто не слушал. На него никто не смотрел. Вольные ошалело пялились на Дмитрия. Стас понял, что сейчас лучше помолчать, и заткнулся.

– В чем дело? – Дмитрий медленно, очень медленно приходил в себя. – Чего смотрите?

– Что ты сказал, Митек? – каким-то подозрительно странным голосом спросил его Костян.

– А что я сказал?

– Кто в Москве? Егерь?

– Ну да. Что-то не так?

– Откуда у тебя эта информация?

Дмитрий начал злиться:

– А куда мы за ней лазили? С мертвяцкого сайта, разумеется.

– Ты уверен?

– Я вообще-то ничего там не видел, – осторожно заговорил Стас. – Совершенно пустой ресурс. Мы взломали защиту, а потом…

– Помолчи, – велел Костян, и Стас благоразумно последовал его совету. Старшой лежки снова повернулся к Дмитрию: – Ты уверен, что на сайте было именно то, о чем ты сейчас говоришь?

– Да, – кивнул Дмитрий. Оснований не доверять Фениксу Горсу у него было столько же, сколько причин не верить самому себе. – Я уверен. На все сто.

Потом Дмитрий задал свой вопрос:

– Что это за Егерь, Костян?

* * *

Предводитель Вольных ответил не сразу.

– У Охотников есть одна старая… очень старая легенда, – наконец заговорил он. – Ее передают из поколения в поколение вместе с древними знаниями. Но, честно говоря, я никогда не думал, что в этой сказке есть хотя бы крупица правды.

– Что за легенда? – Дмитрий напрягся. Сам он впервые услышал о Егере. Феникс Горс, живший в нем, похоже, тоже ничего не знал. Впрочем, если это легенда Охотников, то и немудрено.

– Она раскрывает суть Егеря, – помедлив еще немного, сказал Костян.

– И в чем же эта суть заключается? Кто такой Егерь?

– Раньше у него было много имен, но сейчас он известен под этим.

– Кто? Он? Такой? – повторил свой вопрос Дмитрий.

– Мертвый Феникс, – сухо и коротко ответил Костян.

– Это как? – ошарашенно пробормотал Дмитрий. – Феникса нельзя убить!

– Этого убили, – хмуро произнес Костян. – Только не до конца.

Дмитрий молча ждал продолжения.

– Егерь был одним из Диких Фениксов, – снова заговорил старшой.

«Как я!» – пронеслось в голове Дмитрия. Интересненькое начало старинной Охотничьей байки.

– Более того, как гласит легенда, он был сильнейшим из Фениксов. Когда Ордена Мертвецов только подчиняли себе человечество и усиливали свое могущество, вербуя и отлавливая свободных Фениксов, Егерь предпочел не прятаться от мертвяков, а драться с ними.

– Один? – изумился Дмитрий. – Со всеми сразу?

– Он был не один, – покачал головой Костян. – Егерь основал свой Орден. – Костян улыбнулся. – Орден Охотников.

– Ты хочешь сказать, что…

– Да, – кивнул Вольный. – Если верить легенде, Охотники появились не сами по себе. Именно Егерь дал нам знания и умения, необходимые для борьбы с мертвяками. Магии-то и раньше было много, но он раскрыл секреты магического искусства и тайны колдовских зелий, до того известные лишь Посвященным. Готовить «тлен» нас тоже научил Егерь.

Дмитрий задумался. Возможно ли такое? А, собственно, почему бы и нет?

– Егерь дал Охотникам все, кроме бессмертия, – продолжал Костян. – Он не хотел, чтобы его Орден взял над ним власть, как это случилось в других Братствах.

– Ну, это понятно, – хмыкнул Дмитрий.

– Егерь объяснил, кто управляет людьми, и показал, как уничтожать Мертвых Братьев. Членами его Ордена становились «жильцы», не получавшие посмертной жизни, но способные самостоятельно обучать новых Охотников. Для дальнейшего распространения знаний личного участия Феникса не требовалось и количество его Живых Нитей не имело значения. Число Охотников быстро увеличивалось. Началась война, в которой Охотники Егеря пролили немало Мертвой Крови. Несколько Орденов было уничтожено полностью, а самые сильные из оставшихся заключили временный союз. Но даже тогда охота на мертвяков велась довольно успешно.

– И что же помешало их истребить?

Костян криво усмехнулся:

– То, что подчиненные Егеря были «жильцами». Сила Охотничьего Ордена стала его слабостью. Даже среди самых верных смертных слуг рано или поздно найдется тот, кто втайне мечтает о бессмертии. Или о том, что ему представляется таковым. А ведь на плечах у Охотников не стоит Знак Ордена, гарантирующий вечную лояльность.

– Егеря предали? – догадался Дмитрий.

Костян кивнул:

– Мертвяки захватили в плен одного из ближайших соратников Егеря, который пожелал вступить в Мертвое Братство. Он провел своих новых хозяев к Охотничьей цитадели и показал ее уязвимые места. В общем, старая, как мир, история предательства.

И старая, и новая… Дмитрий вспомнил Ромку и Диспетчера. Такие старые истории имеют свойство повторяться с удивительным постоянством.

* * *

– Всех Охотников тогда уничтожить не удалось, но сам Егерь оказался в руках Мертвых Братьев, – продолжал старшой Вольных. – Среди победителей начались раздоры. Егерь, как я говорил, был очень сильным Фениксом, и тот Орден, который использовал бы его в своих интересах, мог получить неоспоримое преимущество перед другими Братствами. В общем, поделить захваченного Феникса между собой мертвяки не сумели. Убить – тоже. По понятным причинам. Жечь Егеря «тела» также не стали, опасаясь, что после воскрешения тот доставит им новые проблемы.

– И что же они с ним сделали? Если убить Феникса нельзя?

– Самого его – нет, нельзя, но у каждого Феникса есть канал, через который он черпает жизненную энергию из окружающего мира.

– И?

– Если не вдаваться в подробности и выражаться образно, Егерю забили жизненный канал некротической пробкой.

– А такое возможно? – Дмитрий поежился, невольно примеряя случившееся с Егерем на себя.

– Легенда гласит, что это произошло только один раз за всю историю существования Мертвых Братств. Над Егерем был совершен Ритуал Проклятия. Очень сложный и энергетически затратный, но тут уж мертвяки смогли договориться и не поскупились. Энергия нескольких орденских Фениксов, сила и мастерство нескольких Магистров плюс усиливающие Проклятие жертвы из числа «жильцов» и Мертвых Братьев – все пошло в общий котел. Ритуал удался. Орденам, правда, потом самим пришлось долго восстанавливаться, но и Егерь был обречен. Он уже не мог ни поддержать свои силы, ни тем более протянуть Живую Нить другим. Накопленный им запас жизненной энергии должен был истощиться за несколько лет. Все это время мертвяки намеревались держать его в заточении, в заговоренных оковах, лишающих пленника возможности колдовать.

По сути, после Ритуала Проклятия Егерь превратился в ходячего мертвеца, не принадлежащего ни одному из Орденов. Феникс стал Мертвым Фениксом, окончательная смерть которого была лишь немного отсрочена. Но время непременно добило бы его. Егерь должен был умереть.

– И все же он не умер?

– Охотникам удалось его отбить.

– И что, они освободили его от Проклятия? – удивился Дмитрий.

Костян покачал головой:

– От такого Проклятия освободиться непросто. Но Егерь нашел способ продлевать себе жизнь.

– Как?

Костян хищно улыбнулся:

– Живые Нити Мертвых Братств. Он получает жизненную энергию через них.

– Не понимаю, – Дмитрий действительно ничего не понимал. Горс, видимо, тоже.

– А что тут понимать? – хмыкнул Костян. – Все просто. Живая Нить изначально рассчитана на поддержание жизни в мертвяке. А Мертвый Феникс отличается от Мертвого Брата лишь тем, что не привязан к конкретному Ордену и, значит, может воспользоваться Нитью любого Братства.

– Каким образом воспользоваться?

– Элементарно. Оборвать Нить, связывающую мертвяка с Фениксом Братства, и выкачать из нее жизненную силу. Феникс, пусть даже мертвый, – это как… Ну как насос. Одной Нити Егерю хватает на какой-то срок. Потом он ищет новую жертву.

– А мертвяк, которого снимают с ниточки?

– Он долго не живет, – по лицу Костяна скользнула еще одна улыбка. – Мертвое «тело», лишившееся подпитки через Нить, становится падалью.

Дмитрий вспомнил стычку в метро, смерть Птеохотема и его подручных. Теперь понятно, кто стрелял в мертвяков и почему стрелявший целил не в самих Братьев. Конечно же это был Егерь, пули которого перебивали Живые Нити.

– Так это что же получается? – пробормотал Дмитрий. – Паразитирование на жизненной энергии Мертвых Братств!

– Да, что-то вроде того и получается, – подтвердил Костян.

– Значит, освободившись, Егерь продолжил охоту на мертвяков?

– На их Живые Нити, если быть точнее.

– И он снова встал во главе Охотничьего Ордена?

– Нет. – Костян вздохнул. – Орден развалился. После того как Егеря предали, он остерегается доверять «жильцам» и предпочитает действовать в одиночку. Он ведет свою охоту, Охотники – свою. У нас разные цели: Егерь продлевает себе жизнь, мы избавляем человечество от Мертвых Братьев и Сестер. Такова легенда.

Между глав

– Это нашли под обломками на Спортивной. – Командор Цианан положил перед Квинтом пару метательных звездочек, покрытых «тленом». Сюрикены были упакованы в прозрачную пластиковую коробочку и не представляли опасности. Точно такая же пластина с лучами-лезвиями все еще торчала из фотографии Феникса на информационном стенде.

Та-а-ак, дело принимало интересный оборот. Судя по всему, неизвестные спасители Феникса, сбежавшего от «скорпионов» и «якорей», и бомжи, подозреваемые в пособничестве Егерю, – одни и те же люди.

Или на Спортивной вообще не было Егеря, а станцию разгромил как раз Феникс? Но зачем он сунулся на чужой Ритуал? По идее, Феникс-беглец, наоборот, должен держаться подальше от Мертвых Братьев. Если, конечно, он сам не начал охоту на них. А что? Если Феникс нашел убежище у каких-нибудь Охотников, такой расклад вполне вероятен. Но у Охотников какого Братства он сейчас скрывается? Или Братства здесь ни при чем? Ведь личинами бомжей удобнее всего прикрываться тем, кто сам находится вне закона и не может рассчитывать на поддержку Орденов. Возможно, тут замешаны независимые, так называемые Вольные Охотники. Таких, правда, осталось немного, но они все же есть. Даже сейчас.

– Удалось выяснить еще кое-что, – прервал размышления Квинта Цианан. – «Серпы» сообщили об инциденте, имевшем место в электричке «Петушки – Москва» на следующий день после бегства Феникса из загородной резиденции «скорпионов».

Квинт мысленно прикинул маршрут электрички. Да, этот поезд должен был проезжать примерно там, где они потеряли Феникса. Что ж, хорошо, когда общая угроза в лице Егеря заставляет Ордена обмениваться информацией. По крайней мере, той, которую они не считают важной. Видимо, «серпы» инцидент, упомянутый Циананом, важным не сочли. Однако Командор не зря о нем упомянул.

– Что произошло? – спросил Магистр.

– Драка в тамбуре. Дрались бомж и три пассажира. Бомжу помог человек, похожий на него, – Цианан указал взглядом на фотографию Феникса.

Значит, так и есть: бомжи и Феникс действуют заодно.

– Видеозапись? – спросил Квинт.

– Нет. Конфликт под камеры не попал. Но мы нашли и опросили свидетелей.

– В электричке были Пастухи?

– Были. Наш и «серпов».

– И они ничего не заметили?

– Магию не использовали. Полицию тоже никто не вызвал, – сухо отчитался Цианан, выдавая не эмоции, а факты. – Участники драки сошли с поезда во Фрязево. Примерно в то же время там был угнан джип «ленд крузер». Хозяина автомобиля заключили под стражу. Пока не вмешались его покровители из Ордена Часов, автовладельца продержали за решеткой.

– Почему?

– Свидетель – местный полицейский из «жильцов» – не хотел неприятностей. Он утверждает, что своими глазами видел, как в джип садился… э-э-э… в общем, высокопоставленное лицо из правительства. «Трезубцы» опровергли эту информацию. По их словам, тот, кого якобы видел свидетель, находился в это время совсем в другом месте.

– Морок? – нахмурился Квинт. – «Маска»?

– Да. Позже на месте угона засекли отголоски маскирующего заклинания.

– Что с джипом?

– Машину нашли в Москве со следами легкого магического воздействия.

Значит, спасители Феникса опасались прибегать к помощи магии в электричке, но, сойдя после драки с поезда, решили, что во Фрязево вероятность нарваться на Мертвых Братьев минимальна и можно рискнуть. Что ж, правильно решили.

Мысли Квинта вновь вернулись к метро.

– Что-нибудь удалось получить с камер на Спортивной или Таганской?

– На Спортивной все камеры уничтожены, – вздохнул Командор. – На Таганской Егеря идентифицировать и зафиксировать не удалось.

«Конечно, – подумал Квинт. – Он не дурак, чтобы подставляться под объективы».

– Однако у нас имеется запись с «факелами» и Фениксом, – продолжал Цианан. – Один «факел» на Таганской погиб от «тлена». Правда, эта смерть в кадр не попала. А вот другие… – Командор вопросительно взглянул на Магистра.

– Покажи, – кивнул Квинт.

* * *

На плазменной панели появилось не очень четкое изображение с метрошной видеокамеры. Посадочная платформа, ни о чем не подозревающие «жильцы», «факелы», хватающиеся за оружие, Птеохотем, прикрывающийся… Ну да, вроде бы Фениксом и прикрывающийся. На этой записи беглец, ускользнувший из особняка «скорпионов», имеет вполне цивильный вид и совсем не похож на бомжа.

Выстрелов не слышно: запись идет без звука, но видно, как вдруг падает Птеохотем. А вот Феникс сцепился с одним из охранников Магистра. Второй тоже валится на пол без видимых причин. Затем пуля выбивает мраморную крошку над левым плечом «факела», с которым борется Феникс. Феникс отпихивает Мертвого Брата – теперь уже мертвого по-настоящему – в сторону. «Факела» замечают «жильцы»: видимо, труп оказался за пределами «маски». На платформе начинается суета. Феникс убегает. Похоже, он сам напуган случившимся. И это, кстати, верный признак того, что Феникс не имеет с Егерем ничего общего.

Эх, знать бы, куда он сбежал!

Цианан остановил воспроизведение.

– Это все? – хмуро спросил Квинт.

– Нет. Я приказал проверить видео со всех камер, к которым мы имеем доступ, и запросил записи с камер других Орденов.

– И?

– Потребовалось некоторое время, чтобы проанализировать все данные.

– И? – в голосе Квинта послышались нотки нетерпения.

– Мы локализовали место поисков.

Цианан снова включил воспроизведение. На плазменном экране появилась улица.

– Это Феникс. Запись сделана возле остановочной платформы электричек «Серп и Молот», через двадцать три минуты после убийства Птеохотема.

Магистр узнал беглеца. Он был не один. На этот раз Феникса сопровождал какой-то смуглокожий незнакомец.

– А это кто?

– Пока выяснить не удалось. В наших базах информации о нем нет.

– Тогда зачем ты мне все это показываешь? – Квинт почувствовал раздражение.

Парочка вышла из кадра, и Цианан снова выключил воспроизведение.

– Там еще есть несколько камер. Феникс и его спутник должны были попасть хотя бы под одну.

– Но?

– Этого не произошло. Они как сквозь землю провалились.

– Уехали на электричке?

– Нет, на платформу никто из них не выходил. Машину тоже не ловили. Во всяком случае, камеры этого не зафиксировали. Эти двое просто исчезли. Есть основания полагать, что Феникс и те, кто ему помогает, прячутся где-то в этом районе. По крайней мере, вероятность этого довольно высока.

– Хорошо. Будем проверять. – Квинт подумал, что ему все-таки повезло со смышленым Командором: Цианан не боялся проявлять инициативу там, где это нужно.

Цианан нерешительно кашлянул:

– Есть еще кое-что, господин Магистр…

– Ну?

– «Скорпионы» тоже изучают записи с камер. К нам уже поступил запрос.

Ну, конечно! Под предлогом совместной операции против Егеря Танутамун будет землю рыть в поисках сбежавшего Феникса.

– Значит, мы должны опередить «скорпов». – Квинт задумался на секунду. – Нужен кинолог с собакой и штурмовая группа. Собери людей на «Серпе и Молоте», но так, чтобы не пронюхали другие Братства. Особенно «скорпионы». Да, и возьми вот это, – Квинт протянул Командору метательные звездочки с «тленом», упакованные в пластиковом боксе. – Понадобится.

* * *

Умная песья морда смотрела на хозяина снизу вверх. В собачьих глазах застыла безграничная готовность служить. Овчарка только ждала приказа. Похожим взглядом пожирал Командора Цианана и кинолог – недавно обращенный Мертвый Брат-Пастух.

Прикрывшись слабенькой «маской», «якоря» стояли на том самом месте, где камера зафиксировала Феникса и его спутника. «Жильцы» косились в их сторону, но проходили мимо. Штурмовая группа рассеялась по соседним кварталам и тоже не привлекала внимания прохожих.

– Лайза отыщет любого, кто проходил здесь за последнюю неделю, – заверил кинолог, потрепав овчарку за ухом. Потом все же уточнил: – Если, конечно, объект не воспользовался транспортом и прячется неподалеку. И если есть хороший образец запаха.

– Вот образец, – Цианан протянул ему пластиковый бокс с двумя сюрикенами. – Только аккуратнее, там «тлен».

Собственно, именно он и был образцом. Две порции «тлена», пусть даже изготовленные по одному рецепту, но в разных местах, при разных условиях, разными заклинателями и с разной магической подпиткой, никогда не будут полностью идентичны друг другу. Отличие может быть несущественным, минимальным, почти незаметным, но оно непременно будет, причем отличие во всем. В тонких, не уловимых человеческим обонянием оттенках запаха – тоже.

Кинолог осторожно открыл коробочку. Сунул под нос собаке. Забормотал команды и ласковые слова, перемежающиеся заклинаниями. Все правильно: магия многократно усилит чутье псины.

Овчарка оторвалась от коробки, завозила носом по асфальту. Застыла, навострила уши, нетерпеливо глянула на хозяина.

– Лайза взяла след, – пояснил тот.

– Ну так пусть ищет, – нетерпеливо дернул щекой Цианан.

– Ищи! – велел кинолог. И добавил еще одно заклинание.

Не прошло и десяти минут, как овчарка царапала когтями по люку ливневой канализации в укромном закутке.

– А вот и входная дверь, – на губах Цианана появилось слабое подобие улыбки. – Тук-тук-тук, Феникс дома?

Командор поднес к губам рацию. По закрытой радиоволне прозвучал сигнал сбора.

К люку со всех сторон ринулась штурмовая группа «якорей».

На этот раз операция должна пройти успешно. У них больше нет права на ошибку.

А ошибки и не будет. Цианан покосился на овчарку, поскуливающую над канализационным колодцем. Собака – не человек, ее нюх не обманешь, и ошибок она не допускает. Собаки, в отличие от людей, не подводят никогда.

«Отыщем. Догоним. Затравим», – Цианан чуть заметно улыбнулся. В голову лезли приятные воспоминания из прошлого.

* * *

Утренний туман рассеялся. Солнце светило ярко. На небе – ни облачка. Славная погодка для охоты!

Борзые захлебывались от лая и рвались с поводков. Дородный бородатый псарь в засаленном тулупе едва сдерживал собак.

– Все готово, барин! – на угодливой и красной от напряжения морде здоровяка появилась глумливая ухмылочка.

– Выпускайте! – махнул рукой Цианан.

Он был облачен в охотничьи одежды и сидел на горячем жеребце вороной масти, приплясывавшем от нетерпения. Правой рукой Цианан сжимал плеть. Здесь его знали как богатого и влиятельного помещика-самодура. Крепостные боялись своего барина. Но, как выяснилось, не настолько сильно, насколько следовало бы бояться.

Челядь открыла сарай и вытащила во двор строптивицу. Молодая простоволосая девка, прижавшись спиной к бревенчатой стене, в ужасе уставилась на собак. Избитая, зареванная, растрепанная, в простеньком сарафане – рваном и грязном…

Цианан поморщился. Теперь эта перепуганная деревенская дуреха вовсе не казалась ему привлекательной. Цианан даже не понимал, чем она вообще ему приглянулась. Впрочем, это уже не важно. Важно то, что девка воспротивилась, когда барин потащил ее в опочивальню. Более того, она попыталась сбежать. Неслыханное дело! За такое неповиновение крепостных людишек следовало наказывать по всей строгости. Чтоб впредь другим неповадно было.

Над наказанием Цианан думал недолго. Он приехал сюда поохотиться, но ведь не для всякой охоты нужен зверь. Человек тоже вполне сгодится.

Цианан подъехал к строптивице, чуть не придавив ее конским крупом к стене сарая. Стоявшие вокруг мужики и бабы молча отводили глаза. Два или три лизоблюда по-холуйски захихикали.

– Ну? И чего встала? – поигрывая плетью, обратился Цианан к девке. – Беги, голуба, – он кивнул на открытые ворота подворья. – Хотела сбежать – так беги.

За воротами раскинулся небольшой лужок и золотилось пшеничное поле. Сразу за полем начинался лес.

– Пока не добежишь до леса, псов спускать не буду, – пообещал Цианан. – А там, за лесом, – речка, болота. Будешь бежать быстро – может, еще и спасешься.

– П-п-пощадите, барин! – захныкала девка. – Пощади-и-и-те!

Однако запоздалые раскаяние и покорность не трогали сердце Цианана. Им уже завладел охотничий азарт.

– Беги! А то ведь псарь долго собак держать не сможет. Глянь, как с поводков рвутся, родимые.

Лай звучал все громче и злее.

– Барин! Пожалуйста! Христом-Богом молю!

– Пшла, сказал!

Плеть свистнула в воздухе и стеганула девку. Та взвизгнула, дернулась в сторону и, подобрав подол, в панике бросилась с подворья. Над травой, еще покрытой утренней росой, замелькали голые ноги.

«Может, раздеть ее надо было для смеха? – лениво подумал Цианан, глядя, как жертва вбегает на пшеничное поле. – Хотя нет, так лучше. В юбках бежать труднее».

Псарь уже вывел собак со двора. А может, они сами вытащили его за собой. Борзые аж хрипели от лая. Цианан, тронув коня, тоже выехал за околицу.

Беглянка оступилась. Скрылась на миг в пшенице. Вскочила на ноги снова. Оглянулась. И побежала дальше с еще большей прытью.

Конечно, Цианан не стал ждать, пока девчонка перебежит поле. Вот еще! Гоняйся потом за ней по лесам и болотам.

– Спускай псов! – велел он.

– Ату! – псарь незамедлительно выполнил приказ барина.

Полдесятка борзых пересекли луг и нырнули в пшеницу. Травля началась.

– Ату! Ату! Ату! – неслось над полем.

За плечами у молодой крестьянки будто выросли невидимые крылья: с такой скоростью она бежала к лесу. Но собаки все же оказались быстрее.

Псы настигли девку на пригорке возле самой лесной кромки. Раздался истошный визг. Видно было, как полетели клочья разодранного сарафана. Бегущая девка упала и, отбиваясь от собак, скатилась обратно в пшеницу. Крики жертвы стали громче и пронзительнее.

А Цианан уже гнал коня в поле, сминая копытами зрелые колосья. Очень хотелось посмотреть на происходящее вблизи.

Где-то сзади бежал псарь.

– Ату! Ату! – все еще звучали его ненужные уже команды.