Текст книги "Война без победителя"

Четверо оставшихся охранников, тоже покрытых белыми пятнами, защищали карету с двух сторон. Пока их спасали только стальные кирасы и виртуозное владение шпагами. Но даже лучшие фехтовальщики Ордена не способны долго сдерживать натиск толпы. А нападавших было раз в пять-шесть больше, и это оказалась не такая уж и безобидная шваль. Исадор узнал вожака шайки. Лесными разбойниками руководил Сэлф – пожалуй, самый сильный Магистр Братства Нетопыря.

Отбиться от «нетопыриного» быдла не было никакой возможности.

– Прикрывайте! – крикнул Исадор охране. Сам бросился к упряжке, перерубил шпагой ремни, связывавшие раненую лошадь с остальными, вскочил на козлы…

Какой-то разбойник прорвался к карете и перехватил вожжи, но Исадор одним ударом отсек ему обе руки, ногой спихнул покалеченного противника на землю и сменил покрытую белой пеной шпагу на кучерский бич.

– Остановить карету! – донесся сзади разъяренный вопль Сэлфа.

К счастью, сделать этого «нетопыри» не успели: «факелы»-охранники встали на пути лесных разбойников и подарили спасительную фору в несколько секунд.

– Пшли!!! – заорал Исадор.

В воздухе щелкнул бич.

Перепуганные лошади рванули с места в карьер. Трясясь на ухабах и мотыляя распахнутой дверью, карета понеслась прочь. Каково было там Фениксу на Оси? Об этом Исадор думал меньше всего.

Глава 12

Когда Вольные ушли, Феникс слабо шевельнулся. Совсем чуть-чуть, самую малость.

– Меня сожгут? – донеслось из-под шапки волос.

Страха в словах не было, а вот тихий, безумно уставший голос… Он показался Дмитрию смутно знакомым. Неужели…

Пораженный до глубины души Дмитрий подошел к пленнику ближе.

– Огонь – это страшно, но не очень, – негромко и спокойно, удивительно спокойно говорил Феникс. – Наверное, это лучше, чем так… Как я сейчас…

Дмитрий не сразу нашел в себе силы заглянуть в его лицо.

– Я потерплю. – продолжал тот. – Я долго терпел боль. Я уже почти привык к ней. Жгите. Сначала будет плохо. Потом – хорошо. Когда-нибудь потом.

Дмитрий наконец решился. Протянул руку. Убрал с лица Феникса длинные волосы.

– Мердок!

Да, это был он! Феникс Ордена Погасшего Факела, которого когда-то знал Горс. У «факелов» было несколько Фениксов, но судьба снова свела его именно с этим.

Мердок не изменился. Если не считать длинных волос и стального штыря в голове и спине.

«Интересно, а если бы Мердок и Птеохотем уговорили Горса примкнуть к Братству, что было бы тогда? – подумал вдруг Дмитрий. – А стоять бы тогда Фениксу Горсу здесь, рядом с Мердоком. Или в каком-нибудь другом таком же «уютном» местечке».

Мердок приоткрыл мутные глаза, полные боли, отчаяния и нечеловеческой усталости. Сфокусировать зрение сразу ему не удалось, и узнать Феникса в облике Дмитрия он сейчас вряд ли смог бы, но, похоже, Мердок все-таки что-то почувствовал.

– Ты… кто? – вновь услышал Дмитрий его слабый голос. – Ты знаешь мое изначальное имя.

– Я тот, кого ты когда-то приглашал в Мертвое Братство, насадившее тебя на вертел, – не удержался от злого ответа Дмитрий. Или Горс, который говорил сейчас за него.

– Я приглашал разных Посвященных, – с трудом произнес Феникс «факелов». – Одни добровольно вступили в Орден, других заставили. Отказался и сумел уйти только один. Первый. Ты Горс?

Вопрос прозвучал как утверждение.

Дмитрий решил не отвечать. Раз уж Мердок и так обо всем догадался.

– Что с тобой сделали, Мердок?

– А ты не видишь?

– Но твоя магия…

– Она давно уже не моя, – губы пленного Феникса чуть шевельнулись, изобразив печальную улыбку. – Она принадлежит Братству Погасшего Факела. Как и я сам. Весь. Целиком.

– Тебя предупреждали, – вздохнул Дмитрий. Сейчас его устами снова говорил Горс. Или Дмитрий озвучивал его слова – разницы нет.

– Предупреждали, – согласился Мердок. – Ты был прав, мудрый Горс, но я не внял твоему предупреждению. Страшно было остаться одному, когда Ордена делили мир. Не хотелось остаться ни с чем.

«А что ты обрел в итоге?» Кому-то из них – Дмитрию или Горсу – пришлось сделать над собой усилие, чтобы не спросить об этом. Зачем добивать несчастного?

– Теперь я потерял все, кроме жизни, – Мердок словно услышал вопрос, который так и не был произнесен вслух. – Но я уже устал проклинать такую жизнь. Я нахожусь во власти орденской Оси, и, что самое скверное, сохраняю при этом сознание и частицу своей воли. Больше всего на свете мне хочется утратить и то, и другое.

Тяжелый вздох на секунду прервал его откровения.

– Мертвые Братья очень тонко поработали со мной. Их приказы поступают через Ось, и я должен незамедлительно выполнять любой.

– Она настолько сильна, эта Ось? – спросил Дмитрий.

– Не слабее, чем орденский Знак на плече Мертвого Брата. Ее ставили лучшие маги «факелов». Ось проходит через мозг, она чувствует все мои мысли и намерения. Если я пытаюсь противиться воле Братьев или навредить Ордену недозволенным заклинанием, Ось жжет меня изнутри, но не сжигает полностью. Это больно. Очень. Ни человек, ни Феникс не способен терпеть такую боль. И я… Я всего лишь выполняю, что мне прикажут.

– И долго ты так…

Слово «живешь» Дмитрий произнести не смог. Сейчас это прозвучало бы как издевательство. Такая «жизнь» на шампуре, наверное, хуже смерти.

– Долго, – вновь шевельнулись губы Мердока. Глаза Феникса заблестели от влаги. Фениксы, оказывается, тоже умеют плакать. – Я уже и не помню, как долго. Иногда кажется, что меня всегда держали на Оси, как держат пса на цепи. Она стала частью меня. Даже если меня куда-то перевозят, то вместе с ней. А потом снова устанавливают, как ценный предмет интерьера. Ну и, конечно, используют по полной. Братству нужен весь потенциал Феникса.

Мердок невесело улыбнулся.

– Знаешь, когда меня только насадили на Ось, я часто вспоминал о тебе, Горс. Я не мог думать ни о чем и ни о ком другом. Я ненавидел, завидовал и проклинал тебя.

Голос звучал ровно, без эмоций. Все эмоции и вся ненависть Мердока давным-давно выгорели.

– Почему? – удивился Дмитрий. – Разве я сделал тебе что-то дурное?

– Потому что ты смог уйти, а я – нет. Потому что ты говорил правду, а я не верил. Я надеялся стать во главе сильного Ордена и подчинить мир. А подчинили меня. Мертвые Братья, которым я дал знания Посвященных и посмертную жизнь, превратили меня в живой артефакт, из которого они теперь сами могут брать жизнь и силу. Ладно… – Мердок снова устало вздохнул и закрыл глаза. – Скоро все кончится. Я не знаю, кто и зачем пришел с тобой, Горс, но надеюсь, твои спутники меня сожгут. Спасибо за то, что привел их сюда.

Благодарность прозвучала искренне и оттого – особенно пугающе.

* * *

Дмитрий размышлял недолго.

– Тебя не сожгут, – глухо сказал он. – Ты уже достаточно намучился, Мердок. Хватит. Я попробую освободить тебя, но впредь держись от Мертвых Братьев подальше.

Глаза Мердока распахнулись. Во взгляде пленного Феникса появились удивление и робкая надежда.

– Ты правда сделаешь это, Горс?

– Скажи, что именно нужно делать?

Надежда в глазах Мердока стала сильнее.

– Надо…

И – все.

Стон, похожий на рычание, оборвал фразу. Тело Феникса, пронзенное Осью, напряглось так, словно через него пропустили ток. Наверное, и в самом деле пропустили… Но только кое-что посильнее и болезненнее электрического разряда.

В безумных выпученных глазах Мердока теперь была лишь дикая нечеловеческая боль. Полностью опустошенные этой болью глаза смотрели в пространство, ничего не видя перед собой. Над головой, прямо из темени, куда входил штырь, вился слабый дымок желтоватого цвета. Начались судороги: все тело Мердока била частая мелкая дрожь.

Даже наблюдать за этим со стороны было жутко. А каково находиться на магическом вертеле?! А если эта чудовищная пытка продолжается не годы и не десятилетия? Если – века?

«Ось! – понял Дмитрий. – Нужно убрать ее».

Благо на Дмитрия она воздействовать не могла. Из памяти Горса всплыли подходящие заклинания, и Дмитрий ударил. Сначала – в верхнюю часть Оси, над головой Мердока. Яркий – настолько яркий, что пришлось прищуриться, – фонтан холодных искр осыпал Дмитрия и заполнил все помещение. Это было похоже одновременно на фейерверк и мощную вспышку аргоновой сварки. Сопротивление чужой магии, сосредоточенной где-то в сердцевине орденского штыря, ощущалось почти физически.

Но Ось предназначалась для удержания в повиновении пленного Феникса. На внешнее воздействие она рассчитана не была.

Послышался негромкий хрусткий звук, словно лопнуло стекло. Стержень над головой Мердока переломился.

Дмитрий ударил туда, где нижняя часть Оси соединялась с полом. Еще одна затяжная слепящая вспышка. Секунда. Две…

Хруст…

Мердок повалился на пол вместе с обрубком Оси, оставшимся в его теле. Между торчавшими в потолке и полу оплавленными кусками металла проскочило несколько ветвистых разрядов зеленоватого цвета, предназначавшихся, по всей видимости, пленному Фениксу, но уже не способных достать свою жертву.

Мердок лежал неподвижно. Лицо бледное. Глаза смотрели в потолок пустым невидящим взглядом. Мышцы – напряжены, словно скрученные столбняком. Ось Братства, даже будучи срезанной, все еще оказывала воздействие на Феникса. На перерубленном стержне по-прежнему вращались черные росчерки.

Теперь нужно было убрать из тела Феникса кусок металла, пропитанный орденской магией. Как это сделать, Дмитрий не знал. Но Горс с третьей попытки все же подобрал нужное заклинание.

Несколько фраз на давно забытом языке. Едва уловимая вибрация воздуха. Плавные пассы…

Из головы Мердока медленно, будто меч, вынимаемый из ножен, пополз штырь с истонченными, словно обгрызенными концами. Тонкий металлический стержень, измазанный кровью и усеянный магическими символами.

Дзынь… Сталь звякнула о бетонный пол. Покрывавшие ее черные росчерки и колдовские знаки осыпались окалиной и истаяли в воздухе.

В теле Мердока больше не было Оси Мертвого Братства. Подневольный Феникс обрел свободу.

Рана в проткнутом черепе затягивалась удивительно быстро. Пару секунд Дмитрий еще видел в небольшом идеально круглом отверстии под ровным срезом кости мозг Мердока, затем волосы закрыли рану.

Дмитрий даже позавидовал ему немного. Когда сам он попал под пули Ромки и автоматная очередь прошила сердце, исцеление шло гораздо медленнее. Видимо, Магическая Ось, причиняя боль своему пленнику, вместе с тем усиливала и его регенеративные способности. Мертвым Братьям не нужно было, чтобы Феникс долгое время находился в отключке. Им нужно было, чтобы он восстанавливался быстро.

Освобожденный Феникс восстанавливался…

Мердок дернулся. Лицо его обрело осмысленное выражение. Из глаз ушла боль.

Не очень уверенно Мердок поднялся на четвереньки, потом встал на ноги. Качнулся… Непривычно, наверное, снова стоять на своих двоих и чувствовать, как вес тела приходится на позвоночник, а не на штырь, пропущенный сквозь позвонки.

Осторожно, очень осторожно Мердок повертел головой. Тоже понятное дело: может быть, такая возможность ему представилась впервые за несколько веков. Будешь тут осторожничать.

Затем снятый с Оси Феникс двинул руками. Получилось смешно и нелепо – как крыльями. Потом шагнул. Тоже – неловко, неуверенно. Сделал еще один шаг. Вроде вышло получше.

Дмитрий заметил, как шевелятся его губы. Мердок, судя по всему, шептал заклинания, помогающие организму приспособиться к новым, почти забытым условиям свободного существования. Тело Феникса вспоминало, как следует двигаться.

«Надо же! – поразился Дмитрий. – Долгая жизнь в орденском плену накладывает на Феникса отпечаток похуже, чем смерть».

Мердок, не переставая колдовать, провел рукой по голове. Получилось как… как машинкой для стрижки, в общем. Из-под пальцев Феникса посыпались волосы. Ишь ты, сам себе парикмахер…

Вскоре на голове у Мердока остался только короткий ежик. Ну да, так, конечно, удобнее. Стрижка, правда, получилась не очень аккуратной, зато теперь волосы в глаза лезть не будут. А вот наколдовать из ничего одежду оказалось слабо даже Фениксу. Но не разгуливать же голым.

– Оденься, – посоветовал Дмитрий.

Он указал на мертвяков, лежавших у входа в темницу. Один из «факелов» погиб не от «тлена», а из-за оборванной Нити, и на его форме не было белой пены.

Мердок быстро натянул на себя камуфлированные штаны и куртку. Обулся.

– Что за хрень?! – раздался голос Костяна.

* * *

В пустом дверном проеме стояли старшой Вольных и Метис. Руки у обоих были заняты канистрами с напалмом. За спинами торчали стволы калашей. Коша видно не было: его, судя по всему, оставили на стреме.

Дмитрий направил на Охотников автомат, одновременно прикрывая дверной проем магическим щитом.

Вольные поставили канистры на пол и тоже взялись за оружие. Мердок, шепча заклинания, отступил в сторону: он готов был сражаться за только что обретенную свободу.

– Ты чего творишь, Митек?! – зло процедил Костян.

– Отпускаю Феникса, – буркнул Дмитрий.

– И кто тебе позволил?

– Сам решил.

– А с каких пор ты принимаешь решения? – старшого чуть не трясло. Метис слушал их разговор молча, водя автоматным стволом от Дмитрия к Мердоку и обратно.

– Послушай, Костян, – примирительно сказал Дмитрий. – Феникс – не Мертвый Брат. Он пленник Ордена. Он не виноват в том, что…

– Я и не говорю, что он виноват! – перебил Костян. – Но он нужен мертвякам, а значит нам нужно его…

– Не нужно, – Дмитрий тоже не дал старшому договорить. Отрезал сухо и жестко: – Он сейчас уйдет. Стоять!

Дмитрий нацелил автомат в грудь шагнувшего к нему Костяна и отпихнул старшого назад магическим щитом.

– Будешь в нас стрелять? – прищурился Костян. – Из-за него?

– Я этого не хочу, – честно признался Дмитрий. – Просто отпусти Феникса.

Старшой покачал головой.

– Мертвяков надо мочить, а Фениксов надо жечь, – твердо сказал он.

– Почему ты всех гребешь под одну гребенку, Костян? – этот вопрос был принципиальным. И касался он не столько будущего Мердока, сколько его, Дмитрия-Горса, будущего. Если у него вообще есть будущее среди Вольных Охотников.

– Да потому что все они слеплены из одного теста! – выкрикнул Костян.

– Это не так. Мертвые Братья и Фениксы отличаются друг от друга.

– В главном они схожи: и те, и другие слишком долго зажились на этой земле.

– Погоди-ка, ты что, завидуешь Фениксу? – только сейчас Дмитрий подумал, что начинает по-настоящему понимать Костяна.

– Я ненавижу его, – прошипел тот. – Ненавижу так же сильно, как любого мертвяка.

– А если бы Фениксом был я? – спросил Дмитрий.

И получил ответ:

– Твое счастье, что это не так. Иначе бы ты давно превратился в пепел.

Ну, теперь все ясно. Окончательно и бесповоротно.

– Пусть Феникс уходит, – устало сказал Дмитрий. – У «факелов» ему больше делать нечего.

– Если он уйдет из этого Братства, его приберет к рукам другое.

– Не приберет. Он знает, чем это чревато. Теперь он будет держаться от мертвяков подальше.

– Да как ты не понимаешь, Митек! – тряхнул головой Костян. – Феникс не может просто так взять и выйти из игры!

– А я считаю, что может. Избавляясь от сорняков, не коси всю траву подчистую, Костян.

Дмитрий кивнул Мердоку:

– Иди. И постарайся больше не попадаться. Никому.

Костян попытался заступить дорогу, но магический щит Дмитрия снова отодвинул его в сторону. Мердок, тоже прикрываясь щитом, шагнул к выходу из темницы.

Именно в этот момент где-то наверху раздались выстрелы.

– Мертвяки! – донесся с лестницы крик Коша.

* * *

Перед лицом общей угрозы все изменилось в одну секунду и внутренние разборки отошли на второй план. Они вчетвером, перескакивая через трупы «факелов», взбежали по ступеням наверх. В бункере с рельсами и прицепными платформами уже метались чьи-то тени, разрезая темноту лучами фонарей. Еще какие-то фигуры вбегали в открытые ворота.

А почему ворота открыты, кстати? Видимо, когда начали рваться Нити, именно через них внешняя охрана вошла в темницу Феникса.

Кош засел в коридорчике, примыкавшем к лестнице. Охотник поливал незваных гостей автоматными очередями. Те отвечали беспорядочным огнем.

Дмитрий прикрыл коридор магическим щитом. Мердок тоже забормотал заклинания, усиливая защиту. Теперь пули нападавших сюда не залетали.

– Кто такие? – спросил Метис. – «Факелы»?

– Не знаю, – отозвался Кош. – Полезли в ворота, как тараканы. Ну, я и шмальнул по ним. А они – по мне.

– «Факелы» – вот они лежат, – Костян пнул безжизненное камуфлированное тело мертвяка у стены. На Мертвом Брате не было следов «тлена»: его, как и многих других здесь, просто лишили подпитки от Живой Нити. – Да и вряд ли «факелы» стали бы прятаться за платформами, зная, что там полно оружия, взрывчатки и напалма.

Действительно, сразу несколько нападавших укрылись за платформами, доставленными сюда мотовозом. Так глупо мог бы поступить лишь тот, кто понятия не имеет о грузе в ящиках.

– Это те, кто разгромил лежку, – подытожил Костян. – Выследили нас все-таки, гады!

– Если они найдут и вскроют магические контейнеры «факелов»… – заметил Дмитрий, но договорить не успел.

– Не вскроют! – Костян зарядил подствольный гранатомет: – Сейчас пальну – и уходим.

Старшой на миг высунулся из коридора. Бухнул подствольник. Граната ударила по ближайшей платформе. Попала по ящикам и канистрам.

Взрыв. Вспышка. Огонь, черный дым и гулкая канонада заполнили помещение.

К счастью, двойной магический щит, выставленный Дмитрием-Горсом и Мердоком, выдержал. Осколки и горящие обломки не попали в коридорчик. А вот за его пределами вовсю ревело пламя, рвались патроны и гранаты, начиненные «тленом». Вряд ли мертвякам под силу будет прорваться сквозь такой барьер. Но на всякий случай Дмитрий все же «зарастил» вход в коридор, стянув воедино стены, пол и потолок.

Потом опять было бегство. Вольные, Дмитрий и Мердок бегом поднимались по лестнице наверх. Один пролет, второй…

На пути опять попалось тело «факела», сорванного с Живой Нити.

Третий, четвертый…

Тупик? Ага, как же! Мощная дверь, замаскированная под стену. Запертая, и притом не на простые запоры. Плевать! Ее с ходу снесли магией. Силы совместных заклинаний Горса, Мердока и Вольных Охотников для этого хватило.

Вместо двери появился широкий пролом.

И опять какой-то бункер. Темные проходы с кабелями по стенам, потом – расширяющееся пространство. Пугающее запустение и безлюдье. Округлые, как в гигантской бочке, ребристые стены, плакаты советских времен, стенды, какая-то музейная экспозиция. Форма Красной Армии, старое оружие, противогазы, костюмы химзащиты. Что за ретропостапокалипсис такой?!

– Ишь ты, – хмыкнул Костян, оглядываясь вокруг. – Куда нас занесло-то, а!

– Ты о чем? – спросил Дмитрий. – Знаешь, где мы?

Старшой неприязненно покосился в его сторону, демонстрируя, что на прежние дружеские отношения Дмитрий может не рассчитывать, но отмалчиваться все же не стал:

– Знаю. Бункер-42.

– Точняк! – улыбнулся Метис. – Он как раз возле Таганской находится. А нас туда, видать, на мотовозе и завезли.

– Чего-чего? – тряхнул головой Дмитрий.

– Это музей холодной войны! – цедя слова сквозь зубы, пояснил Костян. – Бункер на Таганке!

Ах, вот оно что!

– Его же давным-давно рассекретили, – удивился Дмитрий.

– Но, как видишь, не весь, – отозвался Костян. – Наверное, некоторые блоки военные оставили для своего пользования, а «факелы» прибрали их к рукам.

– И какой в этом смысл?

– А простой. Ничего нельзя засекретить лучше, чем уже рассекреченный объект. Народ толпами ходит сюда на экскурсии и думает, что прятать здесь больше нечего. А получается по-другому.

«Получается, что здесь прятали Феникса», – подумал Дмитрий.

– И хрен кто что заподозрит! – восхищенно подхватил Метис. – Ну, вояки! Ну, «факелы»!

– Ладно, идем, – махнул рукой Костян. – Выбираться надо.

– Эй, вы кто такие? – На выходе из музейного блока их встретил плюгавенький мужичок – местный смотритель. Из-под очков в роговой оправе он удивленно уставился на вооруженных незнакомцев.

– Мужик, извини, у нас тут, типа, военная реконструкция, – сдвинул его в сторону Костян.

Однако дотошный музейный сотрудник вцепился в его рукав:

– Какая еще реконструкция? На сегодня никаких мероприятий не запланировано.

– Незапланированная, блин! – Костян шепнул короткое заклинание.

Бдительный, как герои выцветших плакатов-агиток, музейщик тут же расплылся в приторной улыбке:

– Приходите еще. Будем рады. Милости просим…

– Выход где? – грубо осведомился Костян.

– А вон туда, пожалуйста, – указал смотритель. – Лифт у нас, к сожалению, сейчас не работает, так что…

Дослушивать его никто не стал, и вскоре группа беглецов вышла на «минус восемнадцатый этаж», обозначенный соответствующей надписью на стене. Начался долгий изматывающий подъем по бесконечным ступенькам.

* * *

Едва они вышли из музейного комплекса, Костян сразу приметил припаркованный неподалеку «опель».

– Кош, за руль. Заводи, – распорядился старшой.

Немногословный Кош набросил на «опель» легкую «маску» (тут уж не до жиру, побыстрей бы смотаться!) и занялся машиной.

– Ты – туда! – Костян указал Дмитрию на заднюю дверцу иномарки. Затем повернулся к Мердоку: – Ты – тоже. Поедешь с нами. Если мертвяки сядут на хвост – прикроете.

Чем – магическим щитом или собственными телами, – этого старшой Вольных уточнять не стал. В любом случае, что-то подсказывало Дмитрию: Мердока Костян берет с собой вовсе не для того, чтобы потом отпустить. Да и его самого, наверное, тоже. Так стоит ли вообще садиться теперь в одну машину с Вольными?

Дмитрия сбило с мысли чувство неприятной тревоги, которую он ощущал при приближении мертвяков. Послышался визг тормозов…

Черный угловатый «гелендваген» с тонированными стеклами влетел с соседней улицы, как сумасшедший. Джип резко, с заносом развернулся. Едва не столкнулся с проезжавшей мимо малюткой «рено», испуганно пискнувшей клаксоном и шарахнувшейся в сторону от «бешеной табуретки» на колесах. Водитель «рено» поспешил убраться подальше от грозного внедорожника.

– Валим отсюда! – рявкнул Костян. – Быстро!

Джип тоже уже закрыла от глаз жильцов магическая «маска». Из окна «гелика» хлестнула автоматная очередь.

Первая порция пуль предназначалась не Вольным, а Мердоку. Убить его так, конечно, не убьют, но на время обездвижат. Вернее, уже обездвижили: очередь оставила на теле Феникса кровавый пунктир от правого бедра до левого плеча.

Магический щит, которым Дмитрий попытался прикрыть себя и остальных, возник с запозданием на долю секунды. Мердок повалился на асфальт.

А черный орденский автомобиль газанул и, ревя, словно разъяренный лев, ринулся вперед. Стрелок, высунувшийся из окна, теперь целился в Вольных. Однако выстрелить он не успел.

Костян саданул по внедорожнику длинной очередью из трофейного автомата. Посыпалось лобовое стекло, лопнула покрышка. Тяжелый джип, явно вознамерившийся протаранить их машину, вильнул в сторону, влетел на тротуар и крепко впечатался бампером в стену.

Метис буквально втолкнул Дмитрия в «опель» и вскочил в заднюю дверь сам. Кош завел мотор.

Двери «гелендвагена» распахнулись: мертвяцкая команда спешно выбиралась из помятого джипа. Еще одной длиннющей очередью Костян опустошил автоматный рожок. Сбил с ног мертвяка, взявшего на прицел их машину. То ли Братья плохо прикрывались щитами, то ли патроны в автомате «факелов» были хорошо заговоренными.

– Стойте! – крикнул Дмитрий. – Надо забрать Феникса!

Костян на миг замер возле открытой дверцы. Его взгляд метнулся от мертвяков к расстрелянному Фениксу, к «опелю». Дмитрий уловил в глазах Вольного сомнение. Костяну тоже не хотелось оставлять Феникса Мертвым Братьям: он, конечно, предпочел бы увезти Мердока с собой и сжечь. Но самому попадать под пули и подставлять своих людей старшому хотелось еще меньше.

– Гони! – заорал Костян, запрыгивая в «опель».

Сзади снова загремели выстрелы. Шмаляли из двух или трех стволов сразу, и на этот раз целью мертвяков была машина Вольных.

Дмитрий снова попытался прикрыться магическим щитом. Вышло – не очень. В движении невозможно наколдовать сильную защиту. Да и у мертвяков, похоже, тоже были заговоренные боеприпасы. Пули прошили магический заслон.

Стук по багажнику. Осыпающееся стекло. Ругань раненого Метиса. Дикий крик Костяна:

– В сторону, Кош! В сторону!

А в следующую секунду голова, шея и спина словно попали под отбойный молоток.

Сильные удары сзади бросили Дмитрия на переднее сиденье. Будто в замедленной съемке, он увидел собственную кровь, перелетающую дальше – через подголовник, – и испуганные глаза Коша в полоске зеркала заднего вида над простреленным лобовым стеклом.

– Метис ранен! – еще донесся сквозь боль и наваливающуюся тьму испуганный голос водителя. – Митьку вообще кранты! Мля, ему полголовы разворотило! И из шеи хлещет!

И – ор Костяна:

– Гадство! За дорогой следи! Здесь поворачивай!

Визг тормозов.

Небытие.

Но за миг до его наступления – твердая уверенность в том, что это не навсегда, что все скоро пройдет и что он, Дмитрий-Горс, непременно очнется. И паника от незнания того, где, когда и при каких обстоятельствах произойдет воскрешение.

Между глав

Егерь не оставлял район Таганки без внимания. Именно здесь, на станции метро Таганская, ему удалось уничтожить Птеохотема и выкачать Живые Нити подручных Магистра. Следовательно, были основания полагать, что где-то поблизости находится логово «факелов», затравленных другими Орденами. Егерь чуял это нутром и понимал разумом. Вряд ли осторожный Птеохотем рискнул бы в столь неблагоприятное для своего Братства время сильно удаляться от надежного убежища. А значит…

Значит, рано или поздно здесь должны были появиться либо другие «факелы», либо мертвяки, преследующие их. И значит, можно было рассчитывать на новые Нити. А, возможно, и на кое-что посущественнее.

Разумеется, Егерь наведывался сюда со всеми предосторожностями. Он менял угнанные машины, пересаживался из одного такси в другое, старался не попадать под видеокамеры, а в метро, где после убийства Птеохотема могла ждать засада и где легко оказаться в ловушке, Егерь не спускался вовсе. Однако поблизости он теперь крутился частенько. И предчувствия его не обманули.

Егерь сидел в недавно угнанном и припаркованном у тротуара «форде». Хозяин машины, попавший под слабенькое заклинание, решил сегодня не ехать на работу, а сказаться больным и проспать весь день, так что доставить неприятности он не мог. Егерь наблюдал за прохожими. Мертвых Братьев среди них не было, и Егерь уже собирался уезжать, как вдруг…

Каждая клеточка тела ощутила мощный энергетический всплеск, пронизанный болью. Особой болью – болью Феникса. В накатившей волне Егерь распознал Освобождение. Кто-то снял с орденской Оси подневольного Феникса. Судя по насыщенным багровым оттенкам, возникшим перед мысленным взором Егеря, сломанная Ось хранила в себе магию «факелов».

Освобождение произошло неподалеку. Причем эпицентр энергетического выброса находился глубоко под землей. Пожалуй, даже глубже, чем проложено гражданское метро, и чуть в стороне от него.

Это не могло быть ошибкой. Егерь обладал уникальным качеством, развитым за многие века и тысячелетия. Будучи Мертвым Фениксом, он остро и на довольно значительном расстоянии чувствовал, когда погибал Феникс живой. Или когда умерший Феникс вновь возвращался к жизни. Или когда он освобождался от Оси, что тоже было равносильно смерти и возрождению, но случалось крайне редко.

Егерь завел мотор и попытался максимально приблизиться к тому месту, откуда пришло эхо Освобождения. Проехать по запруженным улицам оказалось непросто, и пришлось потратить уйму времени. Однако магию сейчас нельзя было использовать ни в коем случае: даже самое слабое заклинание могло его демаскировать.

Егерь уже ощущал близость мертвяков. И не только это. Где-то впереди появилась «маска», и почти сразу же раздались выстрелы. Он уловил отзвуки защитной магии. А потом…

Потом накатила новая волна чужой боли. На этот раз Егерь почувствовал смерть Феникса. Причем уже не под землей, а где-то совсем рядом, на улице.

Снова стрельба… «Жильцы» ничего не слышали: маскирующая магия глушила пальбу и преобразовывала ее в другие безобидные звуки. Но он-то слышал все как есть!

Егерь прибавил газу, лавируя в плотном транспортном потоке и боясь опоздать. Чуть не столкнулся с вылетевшей навстречу компактной «рено» и снова с трудом подавил желание расчистить дорогу заклинанием.

Еще две или три автоматные очереди. И – невероятно! – он почувствовал еще одну смерть Феникса. Выходит, их там двое!

Мимо пронесся «опель» с разбитыми стеклами. Видимо, машина попала под шальные пули, и теперь ничего не понимающий водитель-«жилец» спешит убраться подальше. В «опеле» Мертвых Братьев не было – Егерь не почувствовал их присутствия. Мертвяки были где-то за во-о-он тем поворотом. И погибшие Фениксы должны быть там же. Ведь наверняка «тела» схлестнулись из-за них.

Егерь доехал до поворота и свернул, настраивая зрение на Охотничий режим.

* * *

Мертвых Братьев с автоматами он увидел сразу. Четверо… В цвете Живых Нитей преобладают багровые оттенки. Значит, «факелы». Один – уже весь в пене – лежит возле расстрелянного и разбитого о стену черного «гелендвагена». Мертвяк шевелится, но слабо. Еще двое перевязывают друг друга. Этих тоже пометило «тленом», впрочем, не очень сильно. Один из «факелов» – целый и невредимый – склонился над неподвижным телом в пятнистом камуфляже и, отложив «Абакан», достает мобильник. Сообщит о результате операции? Вызовет подмогу? Транспорт?

Камуфлированное тело не подавало признаков жизни, но и мертвым оно не было. Зрение Егеря различило мощную жизненную ауру Феникса. Аура бурлила и клокотала. Так бывает, когда идет процесс регенерации тканей.

А где второй Феникс?

Увы, второго Егерь обнаружить не смог. Непонятно, куда он подевался, кто его укрыл, спрятал, увез… «Упустил! – с досадой подумал Егерь. – Ну да ладно: за двумя Фениксами погонишься – останешься ни с чем. Даже если удастся отбить у мертвяков одного – это уже будет большим везением».

Что же касается второго… Он ведь еще должен ожить. А это не останется незамеченным, так же, как и его смерть.

Егерь остановил машину, вынул пистолет из кармана, выскочил из салона. «Факел», склонившийся над Фениксом, успел его заметить. На лице мертвяка возникло выражение удивления и тревоги. Понял, что его видят через «маску»! Заподозрил неладное. Может быть, если бы этот Мертвый Брат держал сейчас в руках не мобильник, а автомат, он и выстрелить бы успел. А так – нет, никаких шансов.

Первую пулю Егерь выпустил в него. В его Живую Нить.

Нить над левым плечом мертвяка оборвалась.

Вскинулись, хватаясь за оружие, двое других «факелов». Поздно…

Выстрел.

Лопнула вторая Нить.

Еще выстрел.

Третья…

Четвертая пуля перебила Нить над плечом Мертвого Брата, расплывавшегося белой пеной возле черного джипа.