Текст книги "Закрытые. Жизнь гомосексуалов в Советском Союзе"

Глава 11, в которой лейтенант КГБ пускается во все тяжкие

Украинская ССР, 1963–1964

После расстрела Лаврентия Берии, вселявшего ужас шефа НКВД и по совместительству насильника, – а также части его окружения – Хрущев приступил к реорганизации аппарата тайной полиции СССР и установил над ним партийный контроль. В 1954 году он создал КГБ – Комитет государственной безопасности, напрямую подотчетный партии[132]132
  Fedor J. Russia and the Cult of State Security: The Chekist Tradition, from Lenin to Putin. L.: Routledge, 2013. С. 33.


[Закрыть]. Несмотря на то что штаб-квартира ведомства располагалась все в том же здании на Лубянке, Хрущев стремился создать новый образ сотрудника органов: молодого, воспитанного и представительного офицера, который отличался бы от беспощадных головорезов в кожаных куртках[133]133
  Там же. С. 38.


[Закрыть]. «Неграмотных» и «замшелых» офицеров постепенно увольняли из рядов КГБ, освобождая место молодым и образованным сотрудникам.

Алексей Петренко всегда мечтал работать в органах госбезопасности и в 1952 году, в возрасте 23 лет, был принят на службу. В сентябре 1956 года его перевели на должность оперативного сотрудника в Особом отделе КГБ в Харькове. Там же, в Харькове, он встретил свою будущую жену Людмилу. Когда у пары родился первый ребенок, они получили отдельную квартиру в одной из новых пятиэтажек недалеко от центра[134]134
  Государственный архив Службы безопасности Украины. Д. 66876. Т. 6. Л. 270 (далее – Дело Петренко). Чтобы сохранить анонимность фигурантов, все имена изменены.


[Закрыть].

Несмотря на быстрый карьерный рост и женитьбу, Петренко был несчастлив. У них с Людмилой постоянно случались скандалы, и она часто жаловалась партработникам на унижения и побои со стороны мужа. Людмила считала Алексея странным и скрытным. Он всегда приходил домой очень поздно, объясняя это тем, что был в бане. Хотя в квартире была ванна, по крайней мере дважды в неделю Петренко мылся не дома. Баня работала до десяти, но домой он возвращался за полночь, оправдываясь длинными очередями и опозданиями автобусов[135]135
  Там же. Т. 4. Л. 95.


[Закрыть]. Он часто пропадал по воскресеньям и в таких случаях тоже не объяснял, где был. Если Людмила невзначай спрашивала, Петренко срывался на нее, после чего шел спать. Однажды он даже избил ее и оттаскал за волосы, осыпая оскорблениями. «Ты мне противна как женщина!» – в ярости кричал он[136]136
  Там же. Т. 3. Л. 57.


[Закрыть].

Людмила хорошо знала некоторых коллег Петренко и через них пыталась выяснить, где ее муж проводит все то время, что его нет дома. Когда один из них, Артем Глотов, по инициативе Людмилы подошел к Петренко и попытался поднять эту тему, Петренко сухо объяснил, что работает с людьми и поэтому постоянно занят. Глотову оставалось только пожать плечами. Больше они об этом не говорили[137]137
  Там же. Л. 103.


[Закрыть].

Однажды, когда Петренко в гневе в очередной раз избил Людмилу, она позвала отца, и тот немедленно сообщил о поступке зятя в местную парторганизацию и его начальству в КГБ, призывая вмешаться. При Хрущеве публичные обсуждения семейных ссор и выговоры за неспособность счастливо жить в браке не были редкостью – так в партии следили за тем, чтобы семьи не распадались. Подобное собрание было организовано и по поводу Петренко. Присутствовало его начальство из КГБ и местные партийные чиновники. Помимо домашнего насилия, собирались обсудить и другие, более свежие проступки Петренко: он не вернул коллеге долг, а несколькими неделями ранее пять дней подряд не приходил на службу. Любителю бань решили задать жару.

22 июня 1963 года Петренко вызвали на публичную выволочку. Партийные чиновники по очереди поднимались с места, чтобы осудить Петренко за физическое насилие над Людмилой и невозвращение долга. Сотрудники КГБ также высказались, обвинив Алексея в более тяжком преступлении – дезертирстве со службы на пять суток. Петренко попытался объясниться и раскаивался в содеянном. Он признавал, что его семейная жизнь складывается не лучшим образом, и обвинял в этом отца Людмилы, который якобы имел на него зуб. Попытки Петренко сохранить лицо и неубедительные оправдания по поводу пятидневного прогула не нашли сочувствия у начальства и партийных чиновников. Они единодушно заключили, что безответственное и безнравственное поведение Петренко делает его службу в КГБ невозможной и вредит организации в целом. Было решено не только уволить Петренко из КГБ, но и исключить из партии. Решение должно было вступить в силу через несколько дней[138]138
  Там же. Т. 3. Л. 123.


[Закрыть].

Петренко был раздавлен итогами партсобрания – они разом перечеркнули его карьеру и личную жизнь. Он вышел на улицу и сел на автобусной остановке, закрыв лицо руками. Нужно было что-то делать, но что? К остановке подъехал автобус, из которого вышла группа пассажиров, и тут в голову Петренко пришла безумная идея: он просто сбежит. От своих проблем, от КГБ и партийного начальства, а главное – от ненавистной жены и ее отца. С этой мыслью он запрыгнул в автобус, даже не спросив водителя о маршруте. Петренко был готов ехать куда угодно, лишь бы не видеть больше Людмилу и тестя. Их лица расплывались в его сознании, образуя одно огромное темное облако, которое он изо всех сил старался прогнать. В автобусе он закрыл глаза и заснул.

Петренко даже не заметил, что автобус шел в Запорожье, город в 300 км от Харькова. Ранним утром следующего дня автобус подъехал к запорожскому автовокзалу, и все пассажиры, включая Петренко, вышли.

«Чем дальше от них, тем лучше», – подумал Алексей, когда наконец понял, куда попал. Он уже бывал в Запорожье и хорошо знал этот город. После ночи в дороге нужно было освежиться, и он решил пойти в местную баню.

Там ему удалось ненадолго отвлечься от своих проблем и расслабиться. В помывочной высокий и худощавый мужчина с лысиной попросил Петренко помять ему спину, а затем предложил ответный массаж. Говорили они мало. После помывки Петренко поблагодарил незнакомца, оделся и вышел из бани.

Несмотря на то что посещение бани немного успокоило нервы Петренко, его мысли все еще бешено крутились вокруг событий предыдущего дня. Ему нужно было найти тихое место, где он мог бы обдумать дальнейший план по спасению своей карьеры и семейной жизни. Петренко знал, что, несмотря на решение начальства уволить его из КГБ, его исчезновение все равно будет расценено как дезертирство, так как никакие бумаги еще не подписаны. В глубокой задумчивости он бродил по улицам Запорожья с портфелем в руке, пока не оказался в одном из городских парков. Здесь в тени пышных деревьев стояло несколько скамеек. Петренко выбрал одну из них и присел.

Вдруг он заметил вдалеке фигуру. Когда человек подошел ближе, Петренко понял, что его лицо ему знакомо: перед ним был тот самый мужчина, чью спину он тер в бане час назад!

«Вот так совпадение», – подумал он про себя.

Когда до мужчины оставалось несколько шагов, их взгляды встретились, и Петренко почему-то занервничал. В голове мелькнула мысль: «Наверное, это сотрудник КГБ под прикрытием». Следил за ним от самого Харькова, а теперь привел сюда офицеров, чтобы его схватить. Петренко беспокойно заерзал на скамейке.

– Борис Коган, – сказал мужчина, протягивая руку и дружески улыбаясь. – Приятно познакомиться.

Петренко поприветствовал нового знакомого и отодвинулся на край скамейки, приглашая того сесть рядом. Все еще опасаясь возможной ловушки, поначалу Алексей не хотел разговаривать, но, оценив приветливые манеры незнакомца, втянулся в дежурную беседу о погоде.

– А я Владимир, – соврал Петренко.

– Я работаю врачом в одной из детских больниц здесь, в городе, – несколько неожиданно сказал Коган. – Только что проводил жену и сына в деревню. Они обычно уезжают в июне, так что теперь мне придется провести все лето в одиночестве.

Замечание заставило Петренко насторожиться. Пытался ли этот человек пригласить его к себе домой? Была ли это ловушка КГБ или что-то еще? Петренко не помешало бы где-нибудь остановиться, так как денег в его бумажнике не хватило бы, чтобы заплатить за гостиницу. На секунду он задумался, а затем рискнул:

– А я учитель. Приехал в Запорожье по делам, но ни в одной из здешних гостиниц нет свободных мест, поэтому даже не знаю, где остановиться.

– Правда? Какая жалость! – сказал Коган. – Если у вас действительно нет здесь другого жилья, могу предложить переночевать в моей квартире. У меня две комнаты, и я всегда рад побеседовать с интеллигентным человеком.

– С радостью, – сказал Петренко, тут же обругав себя за то, что так легко принял приглашение незнакомца[139]139
  Там же. Т. 5. Л. 113.


[Закрыть].

Коган жил в двухкомнатной квартире в пятиэтажном доме недалеко от парка. Дома он приготовил для Петренко ужин и даже открыл бутылку вина. Несмотря на гостеприимство Когана, Петренко по-прежнему не мог избавиться от подозрения, что все это – западня. Но время шло, ничего подозрительного не происходило, и опасения постепенно рассеивались. После ужина они помыли посуду и устроились на диване смотреть телевизор. За окном уже стемнело.

Около полуночи Коган предложил лечь спать, объяснив, что на следующий день ему рано вставать на работу. Петренко не возражал, и оба прошли в спальню. Коган задернул шторы и включил торшер. Затем он снял рубашку и брюки – Петренко последовал его примеру.

– У тебя есть вазелин? Хочешь сначала помыться? – спросил вдруг Петренко[140]140
  Там же. Т. 6. Л. 114.


[Закрыть].

Коган помедлил с ответом, про себя отметив, что Петренко оказался опытным партнером, а потом кивнул. Петренко пошел принять душ, а Коган достал из ящика стола маленький тюбик вазелина. Потом он тоже помылся и лег в постель. Никаких вопросов и разговоров не было – оба прекрасно понимали, что происходит. Под одеялом Петренко обнял Когана и притянул его к себе, прижавшись губами к его губам[141]141
  Там же. Л. 117.


[Закрыть].

Несмотря на первоначальное намерение Петренко провести в квартире Когана всего одну ночь, из-за возникшей связи его визит затянулся. По утрам Коган уходил на работу, оставляя гостя одного в квартире. По вечерам, когда он возвращался, они готовили ужин, смотрели телевизор и занимались сексом. Коган и Петренко привязались друг к другу, но Алексей все еще не был готов рассказать Борису правду о себе: о жене, о бегстве и особенно о работе в КГБ. Сам Коган не задавал никаких вопросов и, казалось, просто наслаждался обществом новообретенного любовника.

На третий день пребывания в квартире Когана Петренко решил прогуляться по городу. Встреча с Борисом отвлекла его от тяжелых мыслей, но теперь нужно было все обдумать и разработать четкий план, как вернуть уважение и доверие начальства и добиться восстановления в партии и КГБ. Погруженный в свои мысли, Петренко оказался в том же парке, где несколько дней назад встретил Когана.

В одном из закутков парка стояло небольшое бетонное строение – общественный туалет. Петренко решил им воспользоваться. Внутри по грязному полу растекались лужи. В воздухе стоял резкий запах мочи. В туалете было поразительно тихо. Морщась от неприятного запаха, Петренко подошел к писсуарам и стал расстегивать штаны. Вдруг он услышал за спиной шаркающие шаги – в туалет зашел кто-то еще. Петренко повернул голову и увидел коренастого мужчину в плаще с портфелем в руке. Мужчина поставил портфель на пол и стал возиться с ремнем у дальнего писсуара. Он бросил взгляд на Петренко, но тот отвернулся. Когда через несколько секунд Петренко беспокойно оглянулся, он понял, что незнакомец все еще смотрит на него. Петренко закончил свои дела и быстро ушел, оставив мужчину у писсуара.

Из любопытства Петренко решил проследить, что этот тип будет делать дальше. Он нашел скамейку напротив туалета и сидел там некоторое время, ожидая, когда незнакомец выйдет. Прошло полчаса, но ничего не произошло; Петренко подумал, не упустил ли он каким-то образом незнакомца. Что он делал там все это время? Петренко подождал еще десять минут, но никто по-прежнему не выходил. Азарт и любопытство взяли верх, и Петренко снова зашел в туалет. Как раз в тот момент, когда он собирался войти, незнакомец вынырнул из темноты – их взгляды на мгновение встретились, плечи соприкоснулись. Петренко стало не по себе, он задержался в туалете на минуту, а затем вышел на улицу. Незнакомца нигде не было видно[142]142
  Там же. Л. 88.


[Закрыть].

Петренко вернулся на скамейку. Он просидел там еще полчаса, как вдруг снова заметил мужчину из туалета. Дальше события развивались как в их первую встречу с Коганом. Мужчина вежливо поинтересовался, можно ли присесть рядом, и Петренко жестом показал, что не возражает. Незнакомец представился Кириллом Долгоруковым. Петренко назвал свое имя, и они пожали друг другу руки.

– Вообще-то я живу в Никополе, а здесь в командировке, – сказал Долгоруков, положив портфель на колени. – Часто в разъездах, работа такая. Когда бываю в Запорожье, стараюсь заглянуть в этот парк. – Затем он наклонился к Петренко и тихо, почти шепотом, добавил: – Я люблю парки – здесь можно встретить таких, как мы.

Петренко неловко отодвинулся и несколько секунд сидел молча.

– Я учитель и здесь впервые, – сказал он, тайком разглядывая Долгорукова. Петренко решил прибегнуть к своей обычной легенде.

– Хорошее дело, – улыбнулся Долгоруков. – Я работаю, чтобы были какие-то деньги, но еще я священник и помогаю управлять местной церковью в Никополе. Коммунисты, будь они прокляты, разграбили храм и бросили в тюрьму многих братьев. Мы с другими священниками собираем деньги для заключенных священнослужителей, чтобы помочь им пережить это испытание. Вы знаете, что это большевики запретили религию? В стране теперь одни атеисты. Но эти свиньи не смогли лишить веры моих родителей, они сохранили ее и передали мне любовь к Богу и ненависть к Советам[143]143
  Там же. Л. 20.


[Закрыть].

Тирада Долгорукова застала Петренко врасплох – не каждый день он слышал настолько резкую и открытую критику советской власти. Он внимательно слушал и наблюдал. На секунду Петренко снова испугался, что собеседник может быть агентом КГБ, но по мере того, как Долгоруков рассказывал всё новые подробности своей жизни, выплескивая всё больше ненависти ко всему советскому, Петренко убедился, что его подозрения напрасны. В какой-то момент Петренко осенило: он может войти в доверие к Долгорукову, узнать имена других священников, а затем сдать их КГБ как опасную группу государственных преступников, ненавидящих советскую власть и стремящихся ее подорвать. Он мог бы даже приврать, что исчез специально, чтобы обеспечить успех своей операции «под прикрытием»[144]144
  Там же. Л. 89.


[Закрыть].

– Ладно, мне пора, а то опоздаю на автобус, – сказал Долгоруков, поднимаясь со скамейки. – Приезжайте в Никополь, вот мой адрес. – Он протянул листок бумаги с нацарапанным адресом. – Буду рад вас видеть. Я живу с отцом и тетей, но вы можете остановиться у нас – они не будут против.

– Конечно, приеду! – сказал Петренко, пожимая руку Долгорукову. – На неделе.

Вечером за ужином Петренко объявил Когану:

– Борис, мне нужно ехать в Никополь. Я забыл тебе сказать, что должен встретиться там с одним из моих коллег-учителей. Ты только не волнуйся, я скоро вернусь в Запорожье, и мы снова увидимся.

– Обещай, что вернешься! – умолял Коган.

– Обязательно! – пообещал Петренко.

Перед отъездом Петренко Коган сделал ему подарок – открытку с надписью «Дорогому другу Владимиру от Бориса». Петренко почувствовал себя неловко, ведь он не привык получать такие знаки внимания от других мужчин, но положил открытку в карман.

После нескольких дней, проведенных вместе, Коган проникся к Петренко сильной симпатией. Его интриговали ум и некоторая скрытность Петренко. Несмотря на то что Коган жил с женой и ребенком, он мечтал о крепких отношениях и глубокой эмоциональной связи с мужчиной. Борис устал от случайных встреч с незнакомцами и понимал, что постоянно приводить мужчин в квартиру, пока жены и ребенка нет дома, рискованно и может закончиться неприятностями. Трагедия Когана, как и многих других гомосексуалов, заключалась в том, что в СССР было крайне сложно или даже невозможно установить глубокие отношения с однополым партнером. Те, кого он встречал, не хотели влюбляться. Они не допускали даже мысли о том, что между двумя мужчинами возможна романтическая любовь, не хотели отождествлять себя со своим влечением, ведь общество твердило, что это не то преступление, не то патология, не то извращение.

Чтобы найти партнеров для секса в своем городе, Коган, как и многие другие гомосексуальные мужчины, полагался на обширную тайную сеть знакомств. Летом 1962 года, за год до встречи с Петренко, он отправил семью в деревню и пошел в баню. Там он встретил красавца Филиппа Пронина. Коган и Пронин потерли друг другу спины, и из разговора Когану стало ясно, что Пронин такой же, как он[145]145
  Там же. Т. 4. Л. 1.


[Закрыть]. После бани они вышли на улицу поболтать, но поскольку Пронин был с ребенком, он не смог принять приглашение Когана зайти в гости. Через несколько месяцев они случайно встретились, и между ними завязалась дружеская беседа.

– Я недавно подружился с Геннадием. Он такой же, как мы. Главврач в детской больнице номер четыре. Может, как-нибудь вас с ним познакомлю, – сказал Пронин.

Зимой того же года Коган вместе с группой врачей проходил практику как раз в этой больнице. Когда Борис сдавал халат в гардероб, к нему подошел врач в белом халате, молча протянул скомканный лист бумаги и ушел. Обескураженный Коган развернул бумагу, на которой было написано: «Приходите ко мне в кабинет 432, после пяти. Геннадий Петрович»[146]146
  Там же.


[Закрыть]. Коган последовал указаниям и после пяти постучался в дверь кабинета главного врача больницы – Геннадия Литровника. Литровник жестом пригласил Когана занять место в кресле напротив.

– Филипп Степанович мне о вас рассказывал, а еще мне кажется, я пару раз видел вас в городе, – сказал Литровник, вертя в руках ручку[147]147
  Там же.


[Закрыть].

Имя Филипп Когану ни о чем не говорило, но потом он вспомнил свою встречу с Прониным в бане в начале года и их разговор о новом знакомом – главвраче детской больницы. Коган понял, что Пронин, должно быть, говорил о нем Литровнику и, вероятно, упоминал о его сексуальном интересе к мужчинам.

– Я понимаю, что здесь обсуждать эти вопросы несколько неудобно. Приходите ко мне домой, там нас никто не потревожит, – сказал Литровник, записав на листке бумаги свой адрес.

Литровник не был женат, но у него была двухкомнатная квартира, о чем многие советские семьи в 1960‐е годы могли только мечтать. Дома он сбросил маску сурового начальника и, казалось, стал более раскованным. Коган и Литровник ужинали, беседуя на отвлеченные темы и о работе – оба были врачами, и им действительно было что обсудить. Однако, как только они открыли вино, разговор развернулся в более интересном направлении.

На первый взгляд, Литровник был образцовым членом советского общества: состоял в партии и руководил детской городской больницей. Однако образ жизни, который он вел втайне от подчиненных, выворачивал наизнанку эту иллюзию благопристойности. С двадцати лет Литровник занимался сексом с мужчинами: по всей Украинской ССР у него были знакомые, готовые сексуально удовлетворить его в надежде извлечь из этого выгоду. Посреди разговора Литровник невозмутимо расстегнул брюки и, к удивлению Когана, достал пенис, недвусмысленно предлагая Когану заняться с ним оральным сексом[148]148
  Там же.


[Закрыть]. Коган отпрянул и поморщился. Литровник показался ему малопривлекательным, а его манера поведения – надменной и снисходительной. Видя, что Коган не впечатлен, Литровник разочарованно вздохнул и застегнул брюки. Какое-то время они сидели молча, а затем возобновили разговор как ни в чем не бывало. Коган рассказывал Литровнику о своей жизни, Литровник слушал его со скучающим выражением. Когана удивляло, что Литровник предпочитает оставаться холостяком и даже не пытается найти жену, чтобы опровергнуть возможные сплетни.

– Почему вы не женитесь? – удивлялся Коган.

Литровник только пожимал плечами.

– Но что, если о вас станет известно? – настаивал Коган.

– Тогда я покончу с собой[149]149
  Там же.


[Закрыть].

Коган пытался убедить Литровника жениться, упирая на то, что брак сохраняет видимость нормальности для коллег и дает право подняться в очереди на получение жилья.

– Вы ведь сами ждете очереди на квартиру? Я могу с этим помочь. – У Литровника мелькнула надежда, что ему удастся склонить Когана к сексу, щегольнув влиянием и связями, но Коган остался равнодушным и вежливо отказался. Они проговорили несколько часов, после чего Коган пошел домой[150]150
  Там же.


[Закрыть].

После этого Коган ничего не слышал о Литровнике, пока однажды не столкнулся с ним на автобусной остановке. Шел ливень, люди толпились у дверей подъезжающих автобусов, поспешно закрывая и открывая зонтики. Коган и Литровник дожидались своих автобусов под проливным дождем, как вдруг взгляд Литровника упал на молодого человека в очках. Тот пытался укрыться от ливня газетой.

– Этот любит сосать. Несколько раз был у меня в гостях, – равнодушно заметил он.

Молодой человек исчез в автобусе.

Коган вздрогнул и оглянулся: не слышал ли кто-нибудь? Дождь барабанил по крыше остановки, так что вероятность была невелика. Тем не менее Борис содрогнулся при мысли, что кто-то мог стать свидетелем их разговора.

– Этот тоже любит трахаться. Всегда ищет партнеров в туалете рядом с отелем. Я туда никогда не хожу, но другие товарищи мне о нем рассказывали. Он слишком низкий, не люблю невысоких. Зато работает врачом.

Коган успел мельком взглянуть на коротышку, прежде чем тот скрылся в толпе.

– Осторожно, нас могут услышать.

– Не волнуйся. Большинство даже не понимает, о чем речь. Нас больше, чем ты думаешь. Но если хочешь познакомиться с новыми людьми, лучше ищи среди командировочных.

– Почему?

– Местные, если попадутся милиции, тут же сдадут[151]151
  Там же.


[Закрыть].

Когда Коган встретил Петренко, он сразу забыл обо всех своих прошлых знакомствах. Он даже надеялся, что им удастся сохранить отношения, но новость о том, что Петренко нужно ехать в Никополь, расстроила Когана.

Никополь, где жил Долгоруков, был небольшим городком в двух часах езды от Запорожья. Когда Петренко приехал туда, ему не потребовалось много времени, чтобы найти квартиру Долгорукова. Увидев Петренко в дверях, Долгоруков бросился его обнимать, как будто они были давними знакомыми и не виделись сто лет. От такой реакции Петренко слегка опешил.

– Отец дома, но о нем не беспокойся – он не против, когда у меня гости, – шепнул Долгоруков Петренко, помогая ему снять куртку.

В маленькой квартире Долгорукова была всего одна комната, которую он делил с пожилым отцом. Спали они на отдельных кроватях, по одной у каждой стены. Расстояние между ними было около метра. В квартире Долгорукова жила еще и его тетя, которая спала на диване в крошечной кухне. Такая ситуация не была редкостью: многие квартиры были коммунальными, и, несмотря на массовое строительство, начатое Хрущевым, жилья в СССР по-прежнему не хватало. Отец и тетя Долгорукова всегда находили странным, что Долгоруков приводит домой незнакомых мужчин и спит с ними в одной постели, но им и в голову не приходило, что это его любовники. В конце концов, в квартире не хватало свободного места, и гостя было некуда положить, так что спать в одной постели с хозяином казалось логичным.

В первую ночь Долгоруков уложил Петренко в свою постель и прошептал в темноте:

– Подожди, пока он уснет.

Он кивнул в сторону отца, лежавшего на другой кровати. Через пару минут, когда тот захрапел, Долгоруков снял с себя брюки и, обнажив ягодицы, повернулся спиной к Петренко:

– Ты мой гость, поэтому можешь сначала побыть в активной роли, – сказал он[152]152
  Там же. Т. 6. Л. 106.


[Закрыть].

* * *

На следующий день Долгоруков отвел Петренко в местную баню, где они несколько раз занялись сексом в парилке[153]153
  Там же. Л. 270.


[Закрыть]. Ночью, когда отец Долгорукова уснул, они снова переспали. В эти первые дни планы Петренко сдать Долгорукова КГБ, казалось, утратили всю актуальность – в таком экстазе он пребывал. Петренко даже ругал себя за то, что так нагло и неосмотрительно занимается сексом в общественных местах и при отце Долгорукова.

Когда Петренко провел больше времени с Долгоруковым, он узнал, что у того есть широкий круг знакомств среди мужчин, которым тоже нравятся мужчины. У Петренко тут же возникло импульсивное желание встретиться с каждым из них и повторить все, что они делали с Коганом и Долгоруковым, но он пресек эти мысли. Время работало против него, и нужно было срочно придумать план, как наладить свою жизнь и избежать наказания за дезертирство. Он понимал, что затевает опасную игру: чем больше он будет отвлекаться и потакать своим желаниям, тем суровее будет возмездие. Прошло уже больше двух недель с тех пор, как он уехал из Харькова, и нужно было чем-то оправдать свое отсутствие. Была и другая проблема: если действовать согласно плану, как убедиться, что Долгоруков будет держать язык за зубами об их связи, когда его поймает милиция? Страх, что ему придется отвечать за собственные сексуальные похождения, был велик.

Погостив у Долгорукова около двух недель, Петренко узнал еще больше сомнительных подробностей о его жизни. Выяснилось, что Долгоруков завел дружбу с живущими по соседству ребятами, чтобы приставать к ним или соблазнить. Одному из мальчиков, Косте Кораблеву, было всего четырнадцать. Долгоруков охотно сообщил его адрес. Через несколько дней Петренко пришел в квартиру Кораблева и, воспользовавшись отсутствием Кости, сообщил его родителям о том, что их сын стал жертвой сексуальных домогательств:

– У меня есть информация, что некий Кирилл Долгоруков пытается сексуально домогаться вашего сына, – заявил он родителям, застывшим от изумления посреди крошечной кухни. – Но вы не волнуйтесь, КГБ держит ситуацию под контролем. Долгоруков – член опасной подпольной банды гомосексуалистов, действующей на территории Украинской ССР. Они совращают молодых людей и пытаются вовлечь их в другую незаконную, в основном религиозную деятельность. Чтобы собрать достаточно доказательств для осуждения Долгорукова, мне необходимо переговорить с вашим сыном Костей. Вы не возражаете, если я поживу у вас некоторое время и, возможно, в какой-то момент побеседую с ним? [154]154
  Там же. Л. 69.


[Закрыть]

– Этот ублюдок Долгоруков! Я знала, что ему что-то нужно от моего сына! – кричала мать Кости, в гневе сжимая кулаки. – Само собой, будьте нашим гостем. Оставайтесь сколько пожелаете. Спасибо, что помогли нам. Я бы сейчас пошла и вот этими руками убила этого Долгорукова!

– В этом нет необходимости: мы можем наказать его по-другому.

Петренко провел несколько ночей в квартире Кораблевых и вскоре познакомился с их сыном Костей. У него созрел новый план, который, естественно, отклонялся от первоначального намерения использовать Долгорукова и его приятелей исключительно в качестве мишени для КГБ. Однажды, взяв Костю на прогулку, Петренко сказал ему:

– Я знаю, что этот Долгоруков ведет себя с тобой непристойно. Но мы можем покончить с этим. Ты слышал о КГБ? – Петренко показал свое удостоверение. – Я работаю на них, и я здесь, чтобы предупредить тебя, что Долгоруков – опасный преступник, который пытается вовлечь таких ребят, как ты, в непристойные занятия. Надеюсь, ты поможешь нам его остановить… Если хочешь, я разрешу тебе участвовать в некоторых секретных операциях, но при одном условии: ты ничего не должен рассказывать родителям.

– Обещаю, – послушно сказал Костя. Ему очень хотелось сохранить такую важную тайну и помочь КГБ поймать Долгорукова, приставания которого ему уже порядком надоели.

– Вообще-то в одной секретной операции ты можешь принять участие прямо сегодня.

– Что я должен делать?

– Слушай внимательно. Сейчас мы пойдем в парк, там есть общественный туалет. Я оставлю тебя там, а сам спрячусь в кустах. Ты должен будешь сесть на скамейку лицом к туалету. Вскоре в туалет зайдет человек в очках и коричневом пальто – знакомый Долгорукова. Иди за ним. Он заведет с тобой разговор и, возможно, пригласит к себе домой. Ты примешь приглашение и пойдешь с ним. Я буду тайно следовать за вами. В квартире он, вероятно, попытается поцеловать тебя – в таком случае ударь его и выброси что-нибудь из окна в качестве сигнала, чтобы я поднялся наверх. Что под руку попадется, книгу например. Я поднимусь, и мы поймаем его с поличным. Понял? [155]155
  Там же. Л. 62.


[Закрыть]

Хотя Костя с радостью согласился, план провалился: человек, которого Петренко надеялся поймать с поличным, так и не появился, и Косте пришлось почти два часа напрасно околачиваться в туалете и рядом с ним[156]156
  Там же.


[Закрыть].

– Ладно, попробуем в другой день, – сказал Петренко, выходя из засады в парке.

– Я знаю одного священника, который вел себя очень непристойно с некоторыми из моих друзей… Его зовут Василий. Мы можем попробовать что-нибудь с ним сделать. Все знают, что он педераст.

Петренко остановился и посмотрел на Костю. Отличная идея!

– Ты знаешь, где он живет?

– В пятиэтажке недалеко отсюда.

Вскоре они оказались перед крыльцом типового пятиэтажного дома, такого же, как и тот, в котором где жил Долгоруков. Священник жил на первом этаже, и, прежде чем постучать в его дверь, Петренко дал Косте новые указания:

– Ты постучишь в дверь, поздороваешься и скажешь, что твой друг серьезно заболел, потому что священник его совратил. Скажи, что другу нужны деньги на лечение. Я буду рядом и помогу, если понадобится. Священник, скорее всего, испугается и все сделает как надо.

Костя кивнул и зашел в подъезд. Петренко остался снаружи, прислушиваясь к происходящему внутри. Он был готов прийти на помощь Косте, если что-то пойдет не так.

Костя постучал в дверь священника и вскоре услышал звук приближающихся шагов. Дверь открыл высокий крепкий мужчина с бородой. Увидев Костю, он нахмурился.

– Мой друг Денис сказал мне, что вы приставали к нему и использовали его как женщину, – уверенно начал Костя. – Он серьезно пострадал, и сейчас ему нужны деньги, чтобы поехать в санаторий на лечение.

– Что?!

Обвинение Кости, казалось, стало для священника полным шоком.

– Костя, иди погуляй, – неожиданно вмешался Петренко. – Нам с Василием нужно кое о чем переговорить.

Священник перевел взгляд на Петренко, который достал из кармана удостоверение КГБ, и жестом пригласил его войти.

– Подожди снаружи, – шепнул Петренко Косте.

В квартире Петренко объяснил, что КГБ проводит секретную операцию по захвату гомосексуалов в городах Украинской ССР. Согласно информации, которую, по словам Петренко, ему удалось собрать, Василий вместе с другими взрослыми гомосексуалами знакомился на улицах с мальчиками, втирался в доверие, а затем соблазнял их. В результате один из них, Денис, о котором упоминал Костя, серьезно заболел и нуждается в специализированном лечении. Петренко угрожал обвинить Василия в мужеложстве, если тот не заплатит сто пятьдесят рублей за лечение мальчика. Хотя поначалу Василий горячо отрицал все обвинения, в конце концов он согласился дать денег, объяснив это тем, что ему искренне жаль Дениса и он хочет помочь [157]157
  Там же. Л. 120.


[Закрыть].

Петренко был доволен собственной находчивостью. Удостоверение сотрудника КГБ и использование Кости в качестве приманки могли не только помочь ему заманить в ловушку Долгорукова и его приятелей, но и поправить финансовое положение. Хотя с момента побега прошел уже месяц, Петренко не спешил возвращаться в Харьков. Он хотел извлечь максимальную выгоду из своего положения, вымогая как можно больше денег и занимаясь сексом с как можно большим количеством мужчин. Он пообещал себе, что, вернувшись в Харьков, откажется от такого образа жизни и полностью посвятит себя семье. Он начнет все сначала, начнет новую жизнь! Так он провел весь июль, ночуя то у Долгоруковых, то у Кораблевых, изредка информируя родителей Кости о ходе своей «операции». При этом Долгоруков, не подозревая о намерениях Петренко, сводил его со своими друзьями мужского пола и способствовал сексуальным отношениям между ними. Долгорукову нравился Петренко, он чувствовал, что между ними существует некая связь, но он также не возражал, чтобы тот встречался и спал с другими мужчинами.