Текст книги "Закрытые. Жизнь гомосексуалов в Советском Союзе"

К концу июля Петренко окончательно утолил свой сексуальный голод и стал спешно разрабатывать тайный план ареста Долгорукова и его приятелей по обвинению в создании сети подпольных религиозных групп, развращающих молодежь. Петренко должен был представить все так, чтобы его собственные сексуальные связи с этими людьми навсегда остались в тайне. Нужно было как-то замести следы, но как? В итоге Петренко решил, что, если Долгоруков и его друзья вдруг решатся рассказать следователям об их связях, он сможет каким-то образом опровергнуть их слова. Как это сделать, он не знал – пока его заботила только проблема, как заманить Долгорукова в ловушку.

Костя познакомил Петренко со своими старшими товарищами Артемом, Кириллом и Юрой: всем им было по семнадцать, и они рассказали Петренко, что Долгоруков к ним приставал. В начале августа Петренко собрал ребят недалеко от дома Долгорукова и предупредил их: «Ничего не говорите родителям о том, что я вам скажу. Как вы все знаете, Долгоруков – очень нехороший человек. Он занимается грязными делами с такими ребятами, как вы. Правоохранительные органы и секретные службы знают об этом, но, чтобы поймать его, потребуется ваша помощь. Когда Долгоруков выйдет из квартиры, вы подойдете к нему и начнете вести себя так, как будто хотите, чтобы он занялся с вами непристойностями. Затем вы отведете его в кусты за стадионом, в укромное место. Там начнете расшнуровывать ботинки, как будто раздеваетесь. Он тоже пусть разденется. Как только он снимет брюки, хватайте их и бегите с ними в милицию. Скажете милиционерам, что он заманил вас в кусты и пытался изнасиловать. Я прослежу за вами и смогу помочь, если понадобится, понятно?[158]158
  Там же. Л. 181.


[Закрыть]

Воодушевленные такой возможностью отомстить Долгорукову, ребята направились к его дому. Петренко знал, что Долгоруков в то утро был дома и как раз собирался идти в парк искать мужчину. Петренко велел мальчикам ждать Долгорукова у крыльца, а сам отошел, чтобы понаблюдать издалека.

Через несколько мгновений появился Долгоруков, который очень удивился, увидев всех ребят вместе. Не успел он поздороваться, как Артем, широко улыбаясь, взял его за руку и сказал:

– Пойдемте с нами! Мы хотим показать вам кое-что, что вам понравится!

Заинтригованный Долгоруков с улыбкой пошел за ребятами. Петренко, который следовал за ними по пятам, был приятно удивлен, что мальчики оказались такими сообразительными: они действовали очень убедительно и делали все так, как он их научил. Они завели Долгорукова в кусты за городским стадионом и стали развязывать шнурки, делая вид, что разуваются. Жестами они дали понять Долгорукову, что хотят и его увидеть обнаженным. Ничего не подозревающий Долгоруков клюнул на приманку: он с готовностью снял брюки, ожидая, что мальчики последуют его примеру. Но вместо этого Артем изо всех сил ударил его в живот, схватил штаны мужчины и рванул прочь. Долгоруков был в шоке.

– Педераст! – кричали в один голос мальчишки, убегая от растерянного Долгорукова. От резкой боли тот повалился на землю. – Мы сейчас же пойдем в милицию! Все узнают, что ты педераст! – успел расслышать он[159]159
  Там же. Л. 182.


[Закрыть].

Оправившись от шока и резкой боли в животе, обеими руками прикрывая промежность, Долгоруков дошел до здания стадиона и сообщил о случившемся. Сотрудники стадиона оперативно вызвали милицию. Искать мальчиков не пришлось – они сами явились в отделение с брюками Долгорукова в руках.

– Долгоруков пытался нас изнасиловать! У нас есть доказательства – его штаны! Мы работаем на агента КГБ! – возбужденно кричали они.

– Агент КГБ? – нахмурились милиционеры. – Вы можете нас к нему отвести?

– Да, он тут неподалеку. Он сказал, что будет следить за нами на случай, если понадобится помощь.

Петренко вскоре задержали. На него надели наручники и доставили в отделение милиции. Немедленно известили его жену и начальство в КГБ. Через несколько дней Петренко перевели в Киев, где КГБ возбудил против него уголовное дело и приступил к допросам. Долгорукова тоже перевели в Киев для допроса. Когда следователи КГБ узнали о характере его отношений с Петренко, поначалу не могли в это поверить. Однако в ходе последующих допросов Долгорукова и его приятелей, которых также задержали, выяснилось, что утверждения о гомосексуальности Петренко правдивы.

Майор Тимко, который вел уголовное дело Петренко, не мог скрыть своего отвращения к бывшему коллеге. Он мог допустить, что Петренко – дезертир, вымогатель и даже лжец, но не гомосексуал. Смущенный Петренко горячо отрицал все обвинения в сексе с мужчинами, несмотря на множившиеся доказательства.

– Почему вы были так заинтересованы в знакомстве с Долгоруковым? – спросил Петренко майор Тимко.

– Я уже много раз вам объяснял: он опасный государственный преступник, и у меня были подозрения, что он может быть гомосексуалистом. Я хотел разоблачить его и его шайку.

– Но вы же знаете, что КГБ гомосексуалистами не интересуется. Мы просто не занимаемся ими, это компетенция милиции. Пожалуйста, расскажите об истинных причинах вашего знакомства с Долгоруковым и о том, почему так хотели встретиться с его друзьями.

– КГБ действительно не занимается гомосексуалистами, если только эти люди не виновны в государственных преступлениях, которые представляют для комитета интерес. Я сошелся с Долгоруковым только потому, что заподозрил, что он участвует в заговоре против советского государства, – он рассказал мне, что состоял членом подпольных религиозных организаций…[160]160
  Там же. Т. 2. Л. 109.


[Закрыть]

Тимко эти доводы не убедили. Долгоруков неоднократно давал показания о сексуальных отношениях с Петренко, а также о том, что лично сводил того с другими мужчинами. Следователи задержали и Когана, который подробно рассказал о своих сексуальных отношениях с Петренко, а также нашли жертв его вымогательств. Получив достаточные признательные показания от Долгорукова, Когана и их знакомых, майор Тимко передал их дела в милицию для дальнейшего расследования – впоследствии оба предстали перед судом и были осуждены за мужеложство.

Следователи подозревали, что Петренко вступал в гомосексуальные отношения задолго до своего побега в июне и использовал служебное положение для поиска мужчин. Хотя им не удалось установить никаких явно обличающих фактов, показания бывших коллег Петренко говорили о том, что это вполне правдоподобно. Один из них свидетельствовал: «…Петренко собирал данные о гомосексуалистах, то есть делал работу, которая не находится в ведении КГБ»[161]161
  Там же.


[Закрыть]. Другой коллега рассказывал: «Он навязывал мне ряд идей о гомосексуалистах и настаивал, что мы должны внедряться в их круги, поскольку, по его словам, там могут быть враги, – он пытался уговорить меня предоставить ему свободу действий в этих вопросах»[162]162
  Там же. Т. 3. Л. 21.


[Закрыть]. Еще один указывал: «Наткнувшись на материалы о гомосексуалистах, Петренко проявил к ним особый интерес, хотя по роду деятельности ему не приходилось иметь с ними дела… Петренко считал, что среди них он вычислит шпиона»[163]163
  Там же. Т. 6. Л. 125.


[Закрыть].

По окончании допросов майор Тимко отправил Петренко в Москву на месячную психиатрическую экспертизу в подконтрольный КГБ Институт судебной психиатрии имени Сербского. Следователь надеялся выяснить, что заставляло Петренко искать сексуальных отношений с мужчинами. В 1960‐х и 1970‐х годах в Институт имени Сербского помещали критиков режима: их привязывали на несколько дней к койке и насильно пичкали токсичными препаратами, причиняющими сильные физические и душевные страдания. Такое «лечение» длилось месяцами, и его главной целью было как следует запугать «пациентов» и лишить их способности продолжать антисоветскую деятельность.

Петренко находился под наблюдением Даниила Лунца, психиатра и полковника КГБ. Лунц был известен тем, что никогда не надевал белый халат, как было положено советскому врачу, и носил форму КГБ. В Институте Сербского он работал с политическими диссидентами и был убежденным сторонником карательной медицины. В течение месяца Лунц беседовал с Петренко, собирая данные о его семейной жизни и психическом здоровье. Когда Лунц попросил Петренко прокомментировать свою гомосексуальность, тот отказался что-либо говорить. Через месяц Лунц подготовил отчет, в котором описал личность Петренко и поставил диагноз, заключив, что пациент «вменяем» и не «страдает никаким психическим заболеванием». По мнению Лунца, Петренко демонстрировал «психопатические черты характера, проявляющиеся в склонности к раздражительности и возбудимости, эгоцентризме, завышенной самооценке, неустойчивости интересов и аффективной неустойчивости». Что касается сексуального влечения Петренко к мужчинам, Лунц ограничился лаконичным: «Решительно отрицает склонность к гомосексуализму»[164]164
  Там же. Л. 224.


[Закрыть].

29 апреля 1964 года Военный трибунал Киевского гарнизона приговорил Петренко к шести годам лишения свободы[165]165
  Там же. Л. 270.


[Закрыть].

Глава 12, в которой советские врачи изобретают новую науку и пытаются вылечить мужскую гомосексуальность

Горький, 1963–1970

После смерти Сталина секс оставался сложной и табуированной темой, которая вызывала дискомфорт, напряжение и беспокойство у подавляющего большинства советских граждан. Несмотря на то что люди занимались сексом, они редко говорили о нем в спальне и еще реже – в кабинете врача, даже если сталкивались с сексуальными проблемами, грозившими разрушить их брак, например с импотенцией. Большинство мужчин и женщин стеснялись обращаться за медицинской помощью, предпочитая тихо страдать, пока недолеченные болезни усугублялись со временем.

Из-за стеснения и стыда, которые царили вокруг этого вопроса, мужская импотенция и женская сексуальная дисфункция стали в СССР почти повальным явлением. Усугубляло ситуацию то, что в СССР на тот момент не существовало профессии сексолога, поскольку советские власти считали секс совершенно простым и прямолинейным занятием, которое не требует ни медицинского вмешательства, ни консультаций со специалистом. На приемах большинство врачей едва уделяли внимание сексуальной жизни пациентов, интересуясь ей лишь вскользь: «А как ваша интимная жизнь?» – спрашивали они и опускали глаза, явно сами стесняясь своего вопроса.

«Нормально», – предсказуемо отвечал пациент.

На этом неудобный разговор обычно заканчивался. Если пациент вдруг решал пойти дальше и попросить совета, врач говорил что-то вроде: «Не волнуйтесь. У вас нет ни рака, ни инфекции. А что есть – не смертельно. Подождите немного, и само пройдет». Проблема, однако, не исчезала, а, как правило, только усугублялась[166]166
  Stern M., Stern A. Sex in the USSR. N.-Y.: Times Books. С. 88–89.


[Закрыть].

Женщины тоже страдали; большинство из них, под стать мужчинам, молча мирились со своей участью. Те, кто осмеливался пожаловаться врачу, что муж не удовлетворяет их сексуально, чаще всего выслушивали лекцию о незыблемости института брака и обязанностях жены[167]167
  Kon I. The Sexual Revolution in Russia: From the Age of the Czars to Today. N.-Y.; L.: The Free Press, 1995. С. 172.


[Закрыть]. Женщина-гинеколог могла проявить чуть больше сочувствия и сказать: «Ну и ничего страшного! Ведь все мы как-то справляемся и растим прекрасных детей!»[168]168
  Там же.


[Закрыть]

Впрочем, не все были готовы провести свою жизнь в молчаливом страдании. Некоторые отчаявшиеся мужчины, страдавшие от импотенции, писали письма с просьбами о помощи президенту Академии медицинских наук. В одном из таких писем говорилось:

Я не могу назвать себя трусом, достойно воевал и награжден неоднократно, но сейчас жить не могу и не хочу. В отчаянии я уже взял веревку, но опомнился: это недостойно советского человека. Поэтому я предлагаю вам использовать меня для любых медицинских опытов, нужных науке[169]169
  Посвянский П. Б. Современные проблемы сексопатологии // Актуальные вопросы сексопатологии: сборник статей / под ред. Д. Д. Федотова. М.: Моск. науч. – исслед. ин-т психиатрии, 1967. С. 17.


[Закрыть].

Такие мужчины не получали медицинской помощи, поскольку в СССР практически не было врачей, которые обладали бы глубокими знаниями в области лечения сексологических проблем. Одним из редких исключений был Николай Иванов. Он проходил медицинскую интернатуру у прославленного иркутского профессора Игоря Сумбаева. В середине 1950‐х Иванов уехал от своего наставника в город Горький[170]170
  Название Нижнего Новгорода в 1932–1990 годах.


[Закрыть], где начал медицинскую практику в качестве психиатра в одной из городских больниц, а также преподавал в Горьковском медицинском университете.

Лекции Иванова неизменно привлекали большое количество студентов, которые жаждали получить новые знания о сексе – теме, которую другие лекторы предпочитали обходить стороной. Выступая перед аудиториями, заполненными до отказа, Иванов всегда находил на своем столе небольшую стопку скомканных записок с вопросами. Он зачитывал их вслух, после чего давал развернутые ответы. Студенты слушали завороженно – нигде раньше они не могли найти такого полного и убедительного разъяснения: ни в учебниках, ни в энциклопедиях. Невежество студентов в базовых вопросах, связанных с сексом, и отсутствие понимания, как консультировать по таким вопросам пациентов, поразили Иванова и побудили искать способы восполнить эти пробелы.

Глубокое невежество в отношении сексуальных проблем и их лечения демонстрировали не только студенты-медики. Коллеги Иванова, лечащие врачи, тоже плохо понимали, как помочь пациентам, обратившимся в больницу из-за неспособности доставить удовольствие жене или отсутствия устойчивой эрекции. Так, уролог, услышав жалобы на «отсутствие супружеского счастья», тут же проводил серию тестов на предмет нормального функционирования полового члена. Не обнаружив физиологической патологии, он направлял пациента к невропатологу. Тот, проведя обследование, направлял пациента обратно к урологу. Иногда давали направление к психиатру, который также не выявлял патологий и отправлял пациента, теперь окончательно убежденного в том, что его поразила неведомая страшная болезнь, восвояси. Иванов понимал, что проблема была не в «редком заболевании», а в невежестве врачей в тех вопросах, которые выходят за рамки их области знаний, а также отсутствии сексологической подготовки[171]171
  Иванов Н. В. Вопросы психотерапии функциональных сексуальных расстройств. М.: Медицина, 1966. С. 4.


[Закрыть].

Безусловно, о сексуальных расстройствах, которыми втайне страдали советские мужчины и женщины, было известно не только Иванову. Другие видные урологи и невропатологи били тревогу по поводу растущего уровня невылеченной импотенции и женской сексуальной дисфункции в СССР и катастрофических последствий такой динамики для семейной жизни советских людей. Илья Порудоминский, выдающийся профессор урологии из Москвы, впервые поднял этот вопрос в «Медицинской газете». 29 ноября 1963 года вышла его статья «Кто же лечит половые расстройства?», призванная привлечь внимание медицинской общественности к проблеме, от которой страдали тысячи советских семей:

Половые расстройства у мужчин – тяжкое страдание: они нередко приводят к потере трудоспособности, к непоправимым семейным трагедиям. Невозможность создания семьи у одних и семейные конфликты у других тяжело отражаются на физическом и нервно-психическом состоянии больных и в конечном счете – на их трудоспособности и производительности труда. В то же время диагностическая и лечебная помощь этим больным организована крайне неудовлетворительно. При поликлиниках… следует организовать специализированные кабинеты для приема больных импотенцией и бесплодием. А для координации научно-исследовательских работ в этой области целесообразно провести специальный симпозиум [172]172
  Порудоминский И. М. Кто же лечит половые расстройства? // Медицинская газета. 1963. 29 ноября. № 96. С. 3.


[Закрыть].

Прочитав статью Порудоминского, Иванов написал профессору письмо с предложением провести симпозиум по сексологии в Горьковском медицинском университете. Порудоминский идею одобрил, и в декабре 1963 года в Горьком состоялся первый в Союзе симпозиум по «сексопатологии» – название советской сексологической науки подразумевало, что сексуальная жизнь сама по себе должна быть беспроблемной. На симпозиум съехались врачи из разных уголков СССР, включая психиатров, невропатологов и урологов, которых к тому моменту уже интересовала сексология – наука, существовавшая в некоторых социалистических странах, но абсолютно неразвитая в СССР[173]173
  Alexander R. Regulating homosexuality… С. 87.


[Закрыть].

В последующие годы прошло еще несколько симпозиумов для сексологов, и наконец в 1965 году Министерство здравоохранения СССР открыло отделение сексопатологии в уже существующем Московском научно-исследовательском институте психиатрии[174]174
  Там же.


[Закрыть]. Появление первого советского учреждения, пусть и небольшого, посвященного проблемам сексологии, во многом стало результатом настойчивости Порудоминского и Иванова, которым удалось убедить власти, что для повышения падающей рождаемости необходимо проводить сексологические исследования. Отделение сексопатологии занимало всего пару кабинетов, а сотрудников можно было пересчитать по пальцам, но по крайней мере теперь власти признавали важность этой науки, и новоиспеченные сексологи могли посвятить себя работе, не боясь обвинений в непристойности и интересе к «постыдным» темам.

Иванов был доволен: он осознавал скудность советских сексологических исследований по сравнению с исследованиями врачей из Чехословакии и Восточной Германии, но создание советской кафедры сексопатологии с ежегодными симпозиумами и конференциями, посвященными новейшим методам лечения, казалось ему неплохим началом. Он считал, что официальное признание такой науки и привлечение большего числа советских врачей к сексологическим исследованиям неизбежно повысит осведомленность людей о сексуальных расстройствах, поэтому они смогут обращаться за лечением без стыда и страха.

Иванов был убежден, что гомосексуальным мужчинам и женщинам развитие советской сексологии принесет особую пользу. Он знал, что многие гомосексуалы отчаянно пытались разобраться в своих чувствах и желаниях, обращались к медицинским энциклопедиям и находили лишь скупые комментарии о том, что гомосексуальность – это сексуальное извращение и уголовное преступление. Гомосексуалы подвергались преследованиям со стороны милиции и жили в постоянном страхе уголовной ответственности. Иванов считал уголовное преследование таких людей бессмысленным, поскольку рассматривал гомосексуальность как расстройство, которое должны лечить психиатры.

Иванов ожидал, что с развитием советской сексологии все больше гомосексуалов осознáет, что медицина может помочь им «вернуть» свою гетеросексуальность и жить счастливой семейной жизнью. За годы тайной работы под руководством Сумбаева Иванов разработал собственные методы лечения гомосексуальности и вскоре после первой серии сексологических семинаров опубликовал трактат «Вопросы психотерапии функциональных сексуальных расстройств», где впервые представил советской общественности свой метод лечения гомосексуальности[175]175
  Иванов Н. В. Указ. соч.


[Закрыть].

Однако схема терапии, которую предложил Иванов, подходила далеко не каждому. Пациент должен был признать свое влечение бременем и препятствием на пути к счастью, а также безоговорочно следовать рекомендациям врача. Излечиться мог только тот, кто был полон решимости избавиться от своей гомосексуальности. Гомосексуалы, которые давно примирились со своими желаниями и приняли их как данность, психотерапии Иванова не поддавались[176]176
  Там же. С. 133–139.


[Закрыть].

Идеальными кандидатами были гомосексуалы, переживающие острый жизненный кризис, вызванный или усугубленный их сексуальными предпочтениями. Некоторые из них, например, пребывали в тяжелой депрессии из-за недавнего разрыва с партнером или предательства с его стороны, что создавало благоприятную почву для методов Иванова. Некоторые гомосексуальные мужчины признавались, что были влюблены в своих гетеросексуальных друзей и страдали от безответной любви. Иванов охотно брался за таких пациентов, поскольку верил, что подобный жизненный опыт даст им силы пересмотреть свой образ жизни и встать на путь выздоровления[177]177
  Там же.


[Закрыть].

Для Иванова также было очень важно знать, давал ли пациент волю своим гомосексуальным желаниям к моменту начала терапии. Если пациент только фантазировал, но не поддавался влечению, ему можно было помочь[178]178
  Там же.


[Закрыть]. Если пациент имел бисексуальные наклонности, то есть испытывал влечение как к мужчинам, так и к женщинам, доктор тоже считал это хорошим знаком: такому человеку можно было назначить психотерапию с оптимистичным прогнозом.

Иванов оценивал в том числе поведение будущих пациентов на приеме и их манеру держаться. Феминное поведение мужчин и маскулинное поведение женщин, по мнению Иванова, снижали шансы на успех, поэтому он советовал «стереотипным» пациентам отказаться от лечения[179]179
  Там же.


[Закрыть].

Иванов, как правило, начинал терапию с беседы, в ходе которой расспрашивал пациента о его прошлой и нынешней жизни. Иванов предупреждал пациентов, что гомосексуальность обрекает их на несчастье. Лежа на кушетке в кабинете Иванова в психиатрической больнице имени Горького, пациент слышал: «Понимаете ли вы, что, продолжая жить так, как вы живете сейчас, – как гомосексуалист, вы упускаете много других вещей? Ваша жизнь была бы более насыщенной, будь вы гетеросексуалом. Столкновение вашего извращенного желания с устоями нашего общества приведет к краху вашей карьеры, вызовет презрение со стороны семьи и повлечет за собой уголовную ответственность»[180]180
  Там же.


[Закрыть].

На следующих приемах Иванов призывал пациентов-мужчин заводить дружбу с женщинами и проводить больше времени в их компании: «Забудьте пока об интимной близости с женщинами… Не думайте об этом. Постарайтесь просто подружиться с ними. Сосредоточьте свое внимание на положительных сторонах личности женщины. Не спрашивайте себя, привлекает ли она вас сексуально, просто встречайтесь с ней, разговаривайте, восхищайтесь»[181]181
  Там же.


[Закрыть].

Иванов сопровождал подобные советы и заверения лекциями о том, как зарождается гомосексуальное желание: он полагал, что если пациенты будут лучше понимать истоки своего влечения, то они будут лучше реагировать на терапию. С теми, кто жаловался, что ему трудно переключить внимание с мужчин на женщин, Иванов делился «формулой сопротивления» мужскому телу: «Всякий раз, когда видите привлекательного мужчину, просто повторяйте: “Теперь я свободен от прежнего желания, мне безразлично все, что раньше меня возбуждало”, – вы увидите, как быстро это поможет вам отвлечься от мыслей о мужчинах и расслабиться»[182]182
  Там же.


[Закрыть].

Пациенты Иванова старательно выполняли все его рекомендации и применяли психотерапевтические техники. Хотя некоторые из них усилием воли убедили себя в том, что стали гетеросексуалами, и даже смогли заставить себя встречаться с женщинами и жениться на них, остальные были глубоко разочарованы методами Иванова и отсутствием результата. Но в беседах с Ивановым они всегда сообщали, что в какой-то степени отказались от своих гомосексуальных желаний и стали более уверенными в общении с женщинами. Возможно, так они пытались убедить себя, что лечение действительно дало результаты, или делали это из страха разочаровать доктора и опасений, что он сдаст их в милицию как неисправимых гомосексуалов. У Иванова, конечно, и в мыслях не было сообщать о своих пациентах в милицию – он тщательно оберегал их секреты и сохранял конфиденциальность.

В 1966 году к Иванову обратился Леонид, красивый молодой человек лет двадцати пяти, который, по собственному признанию, пользовался большой популярностью у девушек, но никогда не был увлечен ими по-настоящему. Более того, в университетские годы Леонид осознал, что его привлекают мужчины, и это приводило его в ужас. Он с грустью наблюдал, как его сверстники благополучно женятся, пока сам он пребывает в растерянности и не может заставить себя полюбить женщину.

Иванов внимательно наблюдал, как Леонид ерзает на стуле от неловкости. Он хорошо понимал, что чувствуют пациенты, когда говорят о таких деликатных вещах, и всегда старался сделать все возможное, чтобы их успокоить:

– Уверяю вас, все, что вы мне расскажете, не выйдет за пределы этого кабинета. Я даю вам слово. Когда вы стали испытывать влечение к мужчинам? Когда вы осознали, что вы гомосексуалист?

Леонид вздрогнул: ему не нравилось это слово. Он знал, что оно означает преступника и психопата; по крайней мере, так говорилось в тех немногих книгах, которые ему удалось отыскать в городской библиотеке. Леонид все еще надеялся, что его чувства к мужчинам и это страшное слово никак не связаны, хотя в глубине души и подозревал, что нет другого термина, который описывал бы его недуг настолько же точно. Он не хотел ассоциироваться с этим словом и боялся даже его произносить – ему казалось, что если он назовет себя гомосексуалистом, то так им и останется. Поистине «любовь, что о себе молчит»[183]183
  Строчка из стихотворения Альфреда Дугласа «Две любви» (здесь приводится в переводе Александра Лукьянова). Лорд Альфред Дуглас (1870–1945) – английский поэт и переводчик, друг и любовник Оскара Уайльда.


[Закрыть].

Когда Леонид закончил свой рассказ, Иванов посмотрел на него поверх очков и неожиданно спросил:

– А стоит ли идти наперекор природе?