Текст книги "Владычица морей"

Глава двадцатая

Наступила гнетущая тишина, тьма перед рассветом словно бы сделалась еще гуще. Кортни в мужских штанах и рубашке, одолженной у одного из матросов, ходила взад и вперед по носовой части корабля, глядя на перламутровый отблеск, который, как ей казалось, появился на небе, отражаясь от воды. От волн поднимался туман и пеленой окутывал корабль.

– Прямо по курсу судно, – раздался голос с рангоута, и все с напряжением стали вглядываться в темноту.

– Вижу. – Капитан указал Кортни, куда смотреть.

Сквозь туман можно было различить слабый свет фонаря. Сердце у Кортни запрыгало. Это «Ястреб», и там старый Бони. Она только сейчас поняла, как скучала по нему и как замечательно, что она снова его увидит и расскажет ему, что с ней приключилось с тех пор, как они расстались. Интересно, что скажет старик, когда узнает, что она полюбила того самого невольника, которому удалось спастись? Но менее приятной была мысль о том, как к этому отнесется Торнхилл.

Корабль приближался, и Кортни снова заходила взад и вперед. Как она могла забыть нрав Торнхилла? Ее же высекли на глазах у всей команды за то, что она позволила невольникам сбежать, чтобы не погибнуть в огне. Торнхилл не тот человек, который что-либо забывает или прощает. Но ведь она хотела вырвать его из рук гнусного кардинала Ришелье, хотела вместе с ним стать свободной. Примет ли это во внимание Торнхилл, когда она попросит его благословения на брак с Рори?

– Леди Торнхилл, – капитан дотронулся до ее руки, и Кортни остановилась.

– Да, капитан?

– Мне приказано доставить вас на французское судно. Когда вы будете готовы вернуться на мой корабль, дайте знак, и я вышлю матросов, чтобы забрать вас.

– Благодарю вас, капитан.

Если бы она не была так встревожена, то наверняка увидела бы ухмылку капитана, словно ее пребывание на его корабле забавляло его или вызывало злорадство. Но Кортни слишком не терпелось попасть на «Ястреб», увидеть старых друзей, поэтому она ничего не заметила.

Дрожа от холода, она села в баркас, закутавшись в плотный темный плащ. Матросы налегли на весла, а она смотрела вперед, чувствуя, как бешено колотится сердце. После столь долгих месяцев ей будет дарована радость в последний раз снова увидеть «Ястреб».

* * *

Капитан английского судна через подзорную трубу наблюдал, как баркас, преодолевая волны, движется в сторону «Ястреба». Обернувшись, он отдал команду:

– Приготовиться к атаке.

Тут же выкатили пушки, спрятанные под парусиной. Моряки пристегнули шпаги и спрятали пистолеты под камзолами.

Рассчитав направление ветра и расстояние между кораблями, капитан приказал поднять паруса. Набирая скорость, скрытый туманом английский корабль быстро двигался навстречу «Ястребу». Баркас вместе с матросами они по пути поднимут на свой борт, как только дама очутится на пиратском судне.

* * *

В разрывах клочковатого тумана Кортни смогла различить несколько фигур на палубе «Ястреба». Ей казалось, что они заняты утренней уборкой. Она улыбнулась. Как ей этого не хватало и как будет не хватать потом! Но с сегодняшнего дня ее дом будет там, где Рори Макларен. Что бы ни приказывали Торнхилл и Ришелье, она больше в этом не участвует. Это – последняя встреча, после которой можно будет забыть о прошлом и думать лишь о будущем, светлом и радостном, полном любви к Рори.

Огромные волны бросали баркас о борт «Ястреба». С большим трудом матросам удалось зацепиться за борт корабля и держаться рядом. С пиратского судна сбросили канат, и матрос с баркаса, поймав его, передал конец Кортни. Моряки с изумлением наблюдали, как хрупкая женщина, сбросив плащ, крепко ухватилась руками за канат и стала взбираться по нему на борт «Ястреба». Добравшись до перил, она перемахнула через них и скрылась из виду.

На палубе «Ястреба» столпилась команда. Большинство из них были старые знакомые, но появились и новые лица. Мужчины расступились перед ней, а Кортни поразилась, насколько уже непривычным стало для нее подобное отношение, и как быстро она забыла, что такое отверженность. Здесь, на борту «Ястреба», где помнили строгий приказ Торнхилла, она снова стала неприкасаемой. А она так рада была видеть этих матросов. Ей хотелось обнять их или хотя бы обменяться с ними рукопожатием – тогда бы она почувствовала себя дома. Но, когда она шагнула им навстречу, они отпрянули и стали испуганно озираться, словно ожидая грома небесного.

– Кортни, девочка моя, дай-ка посмотреть на тебя. – Из-за угла появилась сгорбленная фигура старика. Он остановился, на морщинистом лице заиграла улыбка.

– Бони! О, Бони, как я скучала по тебе! – И Кортни кинулась к нему в объятия. Он был единственным мужчиной, подпускавшим ее к себе. – Я так хотела послать тебе весточку, но мне не позволили.

– И я тоже, девочка. Капитан запретил с тобой общаться. – Бони чуть отстранился и стал внимательно ее рассматривать. Увидев слезы, блеснувшие на ее ресницах, он смахнул их пальцем и заглянул ей в глаза. – Ты плачешь, девочка? А я, было, подумал, что ты ни капельки не изменилась. Оказывается, это не так.

– Это от счастья. Я так рада вернуться на «Ястреб».

– Нынче это место погиблое, – сказал он. – Пойди-ка лучше к Торнхиллу, девочка. Тебе многое следует узнать.

– Сейчас, Бони. Я хочу поглядеть на тебя и поговорить.

– Это потом. Иди, Торнхилл ждет. Волнуясь, Кортни направилась в каюту Торнхилла.

* * *

Торнхилл сидел, выпрямившись, в кресле со стаканом виски в руке. Лоб его был нахмурен, а губы вытянулись в струнку. Услышав легкий стук в дверь, он с раздражением поднял голову. Когда Кортни вошла, он бросил на нее злобный взгляд.

– Явилась! Ты что, сама справиться не могла? Зачем тебе понадобилось посылать за мной и командой «Ястреба»?

У Кортни от удивления брови поползли на лоб. Отец даже не улыбнулся ей, даже не поздоровался.

– Что вы такое говорите?

Он осушил стакан и со стуком поставил на стол.

– Довольно! Чего ты от нас хочешь?

– Я? – Кортни ничего не понимала. – Я ничего не хочу, отец. Посыльный от Ришелье приказал мне встретиться с вами здесь, в Ла-Манше. Больше я ничего не знаю.

Торнхилл смерил ее холодным взглядом и процедил сквозь зубы:

– Твой посыльный просил Ришелье прислать сюда всех участников этого дела для встречи с тобой. Дальнейшее должна объяснить ты.

– Мой посыльный? – Кортни уставилась на Торнхилла. Затем, когда до нее дошли его слова, она не выдержала и взорвалась: – И вы поверили? Затащили Бони и всех остальных в эту ловушку?

– Мои люди пойдут туда, куда я их поведу. Итак, каков твой план?

Кортни лишь покачала головой.

– Вы так ничего и не поняли.

Он смотрел на нее пустым взглядом, и она тихо сказала:

– Нет у меня никакого плана. Нас обманули, отец. Ришелье предал нас.

– Не может быть. – Торнхилл медленно поднялся с кресла и, подойдя к ней, больно схватил за руку. – Годами я вынашивал месть.

Кардинал Ришелье и я, мы оба хотим одного – отомстить английскому королю. Он не имеет права жиреть в Англии, в то время как я вынужден скитаться по морям.

– Если нас обманул не Ришелье, – мягко заметила Кортни, – тогда это сделал сын того самого презираемого вами короля.

Торнхилл дал ей пощечину. Оскорбленная, она отшатнулась от него.

– Какой же дурой я была. – Кортни приложила руку к щеке. – Я-то считала, что занимаюсь этим грязным делом ради спасения вашей жизни. А оказывается, вы вместе с Ришелье участвовали в заговоре. Я же была всего лишь пешкой в вашей грязной игре.

Торнхилл молчал, и Кортни тихо спросила:

– Я ведь всегда была для вас просто пешкой?

Его губы скривились в злорадной усмешке.

– Не просто пешкой, ты была орудием мести. Только поэтому я и сохранил тебе жизнь, а не отправил на дно морское вместе с твоей нянькой.

– Отец…

– Я тебе не отец. – От его голоса повеяло смертельным холодом. – А теперь, когда ты все провалила, пеняй на себя!

Кортни охватил ужас. В это время раздался грохот пушечных залпов. Торнхилл вскинул голову. В ту же минуту послышались крики с верхней палубы.

– Нас атакуют. – Пристегнув шпагу, Торнхилл стремглав выскочил из каюты.

Кортни стояла, замерев на месте, потрясенная его жестокостью. Наконец, услыхав шум битвы у себя над головой, она схватила одну из шпаг Торнхилла и последовала за ним. Тут же лицом к лицу она столкнулась с противником. По красному мундиру она распознала в нем моряка с английского военного корабля. Обман, промелькнуло у нее в голове, хитроумная ловушка, в которую она попалась. Матрос поднял шпагу, но Кортни успела поразить его, и он со стоном упал. Она же устремилась на верхнюю палубу. Путь ей преградили сражающиеся.

Вдруг корабль сотрясся от ужасного взрыва. Подбежав к поручням, потрясенная Кортни увидела, что носовая часть судна полностью уничтожена, а огонь лижет паруса. Оранжевые языки пламени, раздуваемые ветром, быстро поднимались к рангоуту. Палуба кишела вооруженными матросами в красных мундирах. Куда бы Кортни ни посмотрела, везде бушевало сражение, палуба была завалена окровавленными людьми.

– Девочка, сюда!

Старый Бони едва удерживался на шаткой лестнице, ведущей в трюм. Увертываясь от ударов, Кортни побежала к Бони и вслед за ним спустилась в темное нутро «Ястреба».

– Оставайся здесь, девочка, а я поищу пустую шлюпку и вернусь за тобой.

– Ты не должен подниматься наверх, Бони.

– Должен, дитя мое. Это наша последняя надежда.

– Их там так много. Мы можем спрятаться только здесь.

Старик коснулся ее щеки.

– Английский корабль не уйдет до тех пор, пока не потопит «Ястреб». А, судя по пожару, этого ждать уже недолго.

– Тогда мы станем сражаться.

– Нам не выстоять против стольких противников, так что единственное спасение – это найти шлюпку.

Бони стал подниматься по лестнице, но тут же был сброшен вниз и тяжело плюхнулся на пол трюма. Вслед за ним в трюм спрыгнули четверо матросов.

* * *

Рори услышал взрыв еще до того, как его команда углядела два корабля. В неясном утреннем свете высоко в небе он увидел пламя. Ветер донес едкий запах дыма. И тут он различил сильно накренившийся «Ястреб», на палубе которого шло сражение. Английский корабль, находившийся рядом, был почти пуст, но, заметив английского впередсмотрящего на рангоуте, Рори понял, что его корабль обнаружили.

– Быстрее! – торопил он своего капитана.

Матросы, собравшиеся на палубе, с напряжением вглядывались в развернувшуюся перед ними битву.

Когда они поравнялись с обоими кораблями, Рори перепрыгнул через поручни «Ястреба». Члены команды, которая доставила его сюда, стояли, молча наблюдая, как их английские товарищи яростно сражались с французскими пиратами.

– Этот человек, должно быть, заодно с разбойниками, – прокричал матрос в красном, и тут же трое других кинулись со шпагами на Рори.

Господи, откуда их столько? Рори казалось, что половина королевского флота бьется на борту маленького пиратского судна.

Он проткнул шпагой первого нападавшего, поразил второго, который упал на палубу, воя от боли. Стремясь отомстить за товарищей, третий противник ринулся в атаку, и Рори отскочил назад, едва избежав его клинка. Когда же, наконец, он избавился и от третьего нападавшего, то стал с отчаянием искать Кортни. Каждый раз, натыкаясь на кучу тел, он замирал от страха, и каждый раз, убеждаясь, что среди них нет Кортни, он чувствовал облегчение. И так продолжалось, пока он не осмотрел всех убитых. Только после этого он осторожно стал продвигаться к каютам. Все они были пусты, лишь мертвые тела устилали его путь на лестницах и в проходах. Услышав звуки битвы под нижней палубой, он побежал к трюму и, минуя лестницу, спрыгнул прямо вниз на сражающихся. От того, что он увидел, сердце чуть не выскочило у него из груди.

– Кортни, оглянись!

При звуке его голоса она обернулась, едва избежав клинка, просвистевшего у нее над головой. Моментальный выпад – и она пронзила грудь английского матроса. Он упал, но Кортни уже ждали двое следующих.

Рори почувствовал резкую боль – клинок проколол ему плечо. Тепло растеклось по всей руке, затем ее зажгло, как в огне. Кровь окрасила рукав и сочилась на перед камзола. Рука беспомощно повисла, но он продолжал драться другой. Увидев, что он ранен, пятеро матросов окружили его, взяв в кольцо, так что он не мог прийти на помощь Кортни.

Хотя Рори смело сражался, он не мог отбить все удары нападавших и истекал кровью от четырех ран. Перед глазами у него все плыло, он едва различал звуки. Почувствовав острую боль, он упал на колени. Кортни, промелькнуло у него в голове. Ведь он собирался спасти ее. Или наказать? Как он мог такое подумать? Пусть она шпионка, угрожавшая безопасности его друга – короля, он все равно любил ее. Господи, он любил ее так, что это уже граничило с безумием. Она – враг, завладевший его душой и сердцем.

Чья-то сильная рука подняла его и прижала к стене.

– Вы ведь не с пиратского корабля. Я видел вас в обществе короля. Почему же вы сражаетесь против своих соплеменников?

Задыхаясь от боли, Рори произнес:

– Я сражаюсь потому, что должен спасти владычицу морей.

По приказу одного из матросов Рори продолжали держать прижатым к холодной и сырой стене трюма. Его не стали убивать, хотя он молил, чтобы его поскорее прикончили. Но этого не произошло, и он был вынужден беспомощно наблюдать, как его возлюбленная продолжала биться с превышающим ее силы противником.

– Девочка!

Кортни обернулась на старческий голос и увидела Бони, державшего шпагу размером с него самого. Ему уже удалось отбить удары двух рвущихся к Кортни матросов. Теперь, когда на него стали наступать еще трое, он стал, как безумный размахивать шпагой.

– Не троньте мою девочку! – кричал он, прикрывая собой Кортни. – Она ни в чем не повинна.

Один из матросов занес над ним шпагу.

– Пропади ты пропадом, старик!

Кортни услыхала болезненный стон и обернулась. Шпага пронзила старика насквозь. Он схватил клинок обеими руками, словно хотел вытащить из раны. Когда Бони рухнул на пол, Кортни закричала и опустилась рядом с ним на колени.

– Нет, Бони! Нет! – Она обняла его голову и заплакала.

– Я любил тебя, девочка, – едва слышно прошептал старик. – Как родную.

– Я знаю, Бони, знаю. – Слезы, словно ручьи, текли у нее по лицу, смешиваясь с грязью и кровью, испачкав и промочив рубашку. Откинув ему волосы со лба, она нежно баюкала умирающего. – Ты никогда никого не обидел, ты всегда был такой справедливый и добрый. – Она качала его, а слезы лились из ее глаз потоком.

Матросы, пораженные таким поворотом событий, молча стояли и смотрели, как отважная пиратка качала безжизненное тело старика и отчаянно рыдала. В мгновение ока она превратилась из бешеной кошки в жалобно мяукающего котенка.

– Она верховодит этой шпионской шайкой, – произнес один из матросов и приставил пистолет к ее голове. – Нам приказано потопить всех, а вас, мадам, в первую очередь.

Из последних сил Рори издал неистовый, полный боли крик, яростно пытаясь освободиться от державших его матросов. Один из них прижал клинок шпаги к его груди.

– Не двигайся, а то лишишься жизни.

В другом конце трюма Кортни с замиранием сердца ждала выстрела, который убьет ее. Матрос уже готовился нажать на курок, как вдруг что-то блестящее сверкнуло у нее перед глазами – железный крюк зацепил и отдернул в сторону нацеленный на нее пистолет.

Потрясенная Кортни уставилась на человека, спасшего ей жизнь. Он опустился перед ней на колени.

– Йэн! – Все еще прижимая к себе безжизненное тело Бони, она дотронулась рукой до его щеки. – Йэн Горн. Я думала, ты умер, когда Торнхилл отрубил тебе руку.

Высокий светловолосый молодой человек взял у нее тело старика и помог ей встать.

– Я слишком ненавидел Торнхилла, чтобы из-за него умереть. Я решил, что лучший способ отомстить ему – это присягнуть на верность тому самому королю, которого он терпеть не мог. Теперь я служу Англии. – И заключил твердым тоном: – Нам приказано убить всех шпионов.

– Эта леди не шпионка! – закричал Рори.

Кортни обернулась на звук любимого голоса.

Увидев, что Рори весь в крови, она хотела кинуться к нему, но Йэн удержал ее.

– Этот человек говорит правду? – тихо спросил он. – Ты не шпионка?

– Шпионка. – Кортни отвела взгляд, не смея встретиться глазами с Рори. – То есть была, а сюда явилась, чтобы отказаться от этого грязного дела. Но Рори Макларен не имеет к этому никакого отношения.

Йэн Горн внимательно посмотрел на человека, чьего взгляда Кортни пыталась избежать. Значит, подумал он, одинокая маленькая девочка выросла и до нее все-таки дотронулся мужчина.

– Мы не можем верить тебе на слово, – быстро проговорил он. – Вас обоих отправят во флотскую тюрьму, где вы будете находиться до тех пор, пока не докажут вашу невиновность. – Он отвернулся, так как не мог посмотреть Кортни в глаза. – Или виновность.

Когда их вели по палубе, она увидела Торнхилла, лежавшего возле штурвала. Вскрикнув, Кортни подбежала к нему. Тут же с десяток вооруженных матросов окружили ее. Но по приказу Йэна Горна они отошли, чтобы дать ей возможность попрощаться.

– Отец! – Кортни встала на колени и нерешительно коснулась ладонью его щеки.

Как странно, но раньше она никогда не дотрагивалась до его лица. Он ни разу ее не обнял, не поцеловал, не взял за руку. Теперь, мертвым, она не узнавала его. Впрочем, он всегда был для нее чужим. Что он сказал ей как раз перед сражением? Он не ее отец, она ему не дочь, а… орудие мести.

Поднимаясь с колен, Кортни заметила, как что-то блеснуло у него на шее. Распахнув рубашку, она увидела золотой медальон, вызвавший какое-то смутное воспоминание. Она сняла с Торнхилла медальон, висевший на золотой цепочке, и повесила его себе на шею. Медальон холодком скользнул по груди.

– Пойдем, Кортни, – мягко поторопил ее Йэн. – Корабль сейчас затонет. Надо скорее уходить отсюда.

Куда? В тюрьму или на плаху? Везде безопаснее, чем здесь.

Она смотрела, как уводили Рори на его корабль. Их взгляды встретились, и они долго смотрели друг на друга. Она хотела улыбнуться ему, но почувствовала, что сейчас снова расплачется. Как же ты должен ненавидеть меня, подумала она. Я люблю тебя, Рори Макларен, люблю больше жизни. Она не произнесла ни слова, но так хотела, чтобы он ее услышал. Если бы я только могла исправить все зло, что причинила тебе. Если бы только могла!

Он обернулся, хотя цепи врезались ему в тело. Прищурившись, он глядел на нее, стараясь запечатлеть ее в памяти. Он тоже говорил про себя: «Я никогда больше не увижу тебя, Кортни, я никогда тебя не забуду».

Ветер взъерошил ему волосы, и Кортни вспомнила, как впервые увидела его на борту «Ястреба». Даже закованный в цепи, он источал достоинство и отвагу, которые невозможно отнять.

Под его взглядом она опустила глаза, не в состоянии вынести его, как ей показалось, презрения – ведь она предала и его, и все, что было ему дорого.

Матросы грубо оттащили ее в сторону и повели на борт английского судна. Позади нее остался лишь каркас «Ястреба» в дыму, окрасившем облака в черный цвет. На обуглившейся палубе кучами лежали тела. От вида бойни у нее закружилась голова – все, с кем она когда-то вместе плавала на «Ястребе», были мертвы, а сам корабль лежал на боку и вот-вот должен был затонуть.

Ее отвели в трюм и приковали к стене. Она услышала, как подняли якорь, и почувствовала сильную волну, когда «Ястреб» уходил под воду. Дверь в трюм плотно закрыли. Одна, в кромешной тьме, Кортни съежилась на полу, стараясь преодолеть охвативший ее ужас. Из глубины сознания пришло воспоминание, что все это с ней уже происходило. Она отчаянно пыталась вспомнить, когда это было, но не могла. В ее памяти были темные, наглухо закрытые уголки.

Глава двадцать первая

Кортни лежала на грязном соломенном тюфяке в крошечной тюремной камере и прислушивалась к крикам и стонам других узников. Из-за тяжести ее преступления она содержалась отдельно. Но сквозь окошко в каменной двери видела, что происходит снаружи.

Если существовал ад, то он точно походил на флотскую тюрьму. Каменные, источавшие влагу стены хранили имена сотен узников, написанные ими кровью на пороге смерти. В холодном, промозглом помещении было темно, как в могиле. Стуча зубами, Кортни тоскливо прислушивалась к возне крыс, которыми кишела тюрьма.

Она находилась здесь уже три дня и за это время не видела никого, кроме тюремщика. Холод, крысы и одиночество были ничто по сравнению с непроходящей болью – она ничего не знала о судьбе Рори. В Англии ли он, или от него потихоньку избавились по пути? От этой мысли Кортни начинало трясти. А если его благополучно доставили в порт, то он, наверное, тоже гниет в тюремной камере. Неужели это ее судьба – приносить несчастье тем, кого она любит?

Кортни услышала, как растворились тяжелые железные двери – лучик света проник сквозь окошко в ее камеру. Шаги эхом отдавались от каменных ступеней, они все приближались и, наконец, замерли у ее двери. Сердце бешено заколотилось в груди, и она едва не задохнулась от охватившего ее ужаса. Впрочем, если за ней пришли, чтобы казнить, это было бы избавлением от кошмара прошедших дней.

Каменная дверь отворилась, и яркий свет на секунду ослепил ее. Кортни зажмурилась, но заставила себя открыть глаза. В дверях стоял тюремщик и долго разглядывал ее в свете фонаря. Затем, повернувшись к человеку, стоявшему у него за спиной, он сказал, брызгая слюной:

– Вот она. Или то, что от нее осталось. Уж не знаю, что вам от нее нужно.

Из-за спины тюремщика донесся низкий, ядовитый голос Берлингема, и Кортни с трудом поборола дрожь.

– Я знаю, что мне от нее нужно, так что можешь уйти. – Он взял из рук тюремщика фонарь и закрыл дверь, прокричав сквозь окошко: – И не приходи, пока я не позову.

Подождав, пока тот поднимется по лестнице и скроется из виду, Берлингем повернулся к Кортни.

– Вот так. – Он повыше поднял фонарь, чтобы разглядеть ее.

На ней были все те же мужские штаны в обтяжку и одолженная рубашка, туго натянувшаяся на груди; спутанные темные кудри придавали ей дикий вид. Все это не укрылось от взгляда Берлингема. Он поставил фонарь на пол и подошел к ней поближе. Кортни с опаской следила за ним, словно пойманный в ловушку зверек. Мерцающий свет бросал блики на его жесткий рот, но верхняя часть лица оставалась в тени. Он придвинулся еще ближе, и она отшатнулась, прижавшись спиной к холодной каменной стене.

– Зачем вы явились сюда? Позлорадствовать над своей жертвой?

Он улыбнулся, и от его улыбки Кортни стало страшно.

– Я хочу помочь вам, леди Торнхилл.

– Помочь? – Она откинула голову, и грива волос дразняще заколыхалась вокруг ее лица.

В темноте Кортни не увидела зловещего блеска его глаз.

– Вы здесь совсем одна. – Он дотронулся до ее щеки и ощутил, как ее передернуло от этого прикосновения, но она не отбросила его руку, а лишь замерла, стоя перед ним.

– Я не одна.

– Нет, одна. Королева, Генриетта Мария, отреклась от ваших гнусных деяний. Она не придет к вам на помощь. И, конечно, вы знаете про беднягу Рори Макларена.

Он почувствовал, как она напряглась при упоминании имени Рори.

– Или не знаете?

Кортни не могла произнести ни слова из-за комка в горле. Наконец она прошептала:

– Что с Рори?

– Он умирает, миледи.

– Нет! – Зажав руками уши, чтобы не слышать подобных слов, она отвернулась. Сердце сжалось – Рори умирает! Сколько боли ей предстоит еще вынести, прежде чем смерть придет и за ней?

– Умирает от ран, которые ему нанесли ваши ужасные пираты.

Она резко обернулась.

– Это ложь!

– Вы называете короля Карла лжецом?

Кортни молча уставилась на Берлингема.

– Установлено, что Макларен остался верен английскому престолу, король убежден, что шотландец не знал о вашем гнусном заговоре.

При этих словах у Кортни на глаза навернулись слезы. Рори оправдан. По крайней мере, его доброе имя останется незапятнанным и клану Макларена не придется нести бремя позора.

– Король поверил ему на слово?

– Не совсем, королева обнаружила шотландца, одурелого от сонного зелья, на полу вашей спальни. Короля сумели убедить, что Макларен ничего не знал о ваших действиях.

Она так корила себя за это сонное зелье, а оно, оказывается, чуть ли не спасло Рори!

Берлингем заметил радость, промелькнувшую в ее глазах, и сухо добавил:

– Но даже король не в состоянии сохранить ему жизнь. Он уже умер или вот-вот умрет, хотя и не от рук палача, как вы. Если только, – он придвинулся ближе и положил руки ей на плечи, – вы не упросите меня сохранить вам жизнь.

– Вас? – с презрением сказала Кортни. – Почему я должна молить вас о милости?

– Потому что я ближе всех к королю. – В глазах Берлингема зажегся странный лихорадочный огонек. – Да что там ближе! Власти у меня гораздо больше, чем у короля.

– Вы спятили!

– Разве? – Он так больно схватил ее за плечи, что она вскрикнула. – Как только я отделаюсь от этого слабовольного венценосца, то стану самым могущественным человеком в Англии. Я буду казнить и миловать по собственной прихоти, а земли казненных раздавать верным людям. Золото и драгоценности, женщины – все станет моим. – Он засмеялся, видя ее изумление. – Дама, которая сумеет угодить мне, получит все, чего пожелает.

Кортни, наконец, поняла.

– Значит, это вы предали короля! Но почему… – она облизала пересохшие от волнения губы и, стараясь не выдать своего отвращения к злодею, спросила: —…почему вы говорите это мне?

– Потому, что все это может стать вашим, дорогая. – Он провел рукой по ее волосам, потом вдруг схватил прядь и резко отбросил назад ее голову. – Но это в том случае, если вы попросите.

Кортни сморгнула слезы.

– А если не попрошу?

– Тогда вы умрете. И, смею вас заверить, это будет медленная и мучительная смерть.

Она попыталась освободиться от его хватки, но он прижал ее к стене своим телом, сжал лицо руками и пытался поцеловать. Она сопротивлялась изо всех сил, а он лишь гнусно хохотал.

– Ни одной женщине до сих пор не удалось отказать мне и остаться безнаказанной. После того случая в лесу я поклялся, что отомщу вам. И теперь я это сделаю. Прежде всего, я овладею вами. – Он продолжал смеяться. – Давненько я собирался сделать это, дальше откладывать не стоит. А потом, в наказание за строптивость, я вас убью, и сделаю это без сожаления.

Чем больше она сопротивлялась, тем жестче становился его смех.

– Да, убью. И доложу королевскому совету, что был вынужден сделать это, в целях самообороны. Я пришел допросить вас, а вы кинулись на меня.

– Вы – отвратительны, вы страшнее, чем Ришелье.

– Еще бы! Ришелье пляшет под мою дудку. – Берлингем с такой силой впился ей в губы, что она почувствовала во рту кровь.

Сильные руки разорвали ей рубашку, сдавили нежные, обнаженные плечи. Она закричала от боли и отчаянно билась в его руках, изворачиваясь и царапаясь, но у нее не хватало сил.

Он опрокинул ее и прижал к холодному полу. Вдруг она нащупала кинжал, который все еще лежал в кармане.

– Прекратите, или я убью вас, – проговорила она, задыхаясь.

– Убьете? – Откинув голову, он расхохотался. – Лучше признайте свое поражение и уймитесь.

Тут она вонзила нож ему в грудь и почувствовала, как острие, разорвав рубашку, вошло в тело. Какое-то мгновение Берлингем не мог понять, что произошло. Но, когда из зияющей раны полилась кровь, он с трудом поднялся на ноги и, спотыкаясь, дошел до запертой двери и стал колотить в нее, как безумный, крича при этом:

– Тюремщик! Сюда! Скорее! Скорее! Ошеломленная Кортни, стоя на коленях, смотрела, как распахнулась дверь и на пороге появился дюжий тюремщик. Обхватив его за шею, Берлингем тяжело повис на нем и смерил Кортни суровым взглядом.

– Ты подписала себе приговор, женщина. Сначала тебя подвергнут публичному суду, а потом вся Англия увидит, как закачается на перекладине владычица морей, покрывшая себя позорной славой.

Дверь с грохотом закрылась, а слова Берлингема продолжали звучать у Кортни в ушах. Владычица морей. Об этом прозвище знал только один человек, тот самый, который заверял ее в неумирающей любви. Как же он ненавидит ее сейчас! Она стала терять сознание, а его имя звучало, словно эхо, у нее в мозгу: Рори Макларен.

* * *

«Что бы ни случилось, что бы ты ни услышала, тебя не должны найти. Ты поняла?»

В полузабытьи Кортни пыталась вслушаться в слова своей няни. Когда на нее набросили тяжелую накидку, она зажмурилась. Дверь закрылась, и она долго-долго ждала, прежде чем открыть глаза. Было темно и ничего не видно. Она находилась в каком-то крошечном помещении и задыхалась под плотной накидкой. Ей казалось, что стены сжали ее со всех сторон, и она провалилась в небытие.

Где-то вдали раздались голоса: грубые и резкие, от них веяло опасностью. Голос няни, тихий и сдержанный, дрожал от страха, а мужские голоса, напротив, звучали издевкой. Затем все стихло.

Кортни знала, что она упрямица. Папа говорил, что она унаследовала это от дедушки. Папа. Ей казалось, что она видит его и слышит его голос. Но затем это видение стало расплываться. Она хотела задержать в памяти дорогое лицо, но оно пропало. Он такой красивый, с ласковым голосом.

За пределами ее убежища было тихо. И хотя по тону леди Монтиф она знала, что ей дано очень строгое приказание, Кортни решила ее ослушаться. Приподняв накидку, она выглянула в щелку шкафа.

Леди Монтиф лежала на полу. Ее красивое розовое платье было испачкано красным. Вокруг стояли незнакомые мужчины и с удивлением смотрели на нее. Кортни мало, что знала о смерти, но с детской проницательностью поняла, что ее няня мертва. Дрожа от страха, она натянула накидку на голову и отпрянула обратно в шкаф. Она сидела, не двигаясь и едва дыша. Если ее найдут эти страшные люди, которые убили няню, то лучше ей умереть здесь, в темноте. Вдруг послышался властный голос, заглушивший всех.

Сколько же ей еще сидеть в этой темноте? Пока не задохнется? Она уже начала задыхаться, но боялась пошевелиться. Она смирилась с тем, что умрет, как леди Монтиф.

* * *

– Как она? – Генриетта Мария стояла около постели, вглядываясь в бледное измученное лицо.

С другой стороны постели сидел Рори Макларен и держал безжизненную руку Кортни в своей. Жесткая щетина выросла у него на подбородке, а глаза покраснели от бессонных ночей.

– Она страдает даже во сне, часто разговаривает, но я не понимаю, о чем.

– Рори, придется ее разбудить. Лорду Эджкоуму нужно время, чтобы подготовиться к ее защите.

– Она не вынесет суда.

– Тогда ее повесят просто так. Вся Англия жаждет казни, а король уже теряет терпение.

Королева посмотрела на красивую молодую женщину, неподвижно лежащую под покрывалом.

– Мне кажется, я с самого начала знала, что она шпионка. Ришелье рекомендовал ее моему епископу как фрейлину, утверждая, что она прекрасно знает иностранные языки. – Генриетта Мария откинула влажный локон со щеки Кортни. – Как-то раз она хотела рассказать мне о себе, но я не стала слушать. Господи, я ведь уже полюбила ее и боялась узнать правду.